Текст книги "Под сенью клинка"
Автор книги: Макарка Гыррр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 59 страниц)
– И? – не понял Дерек. – Зачем вы всё это мне сообщаете?
Джайлем удивлённо взглянул на владыку.
– Ожидаю от вас помощи по уничтожению опасного мятежника.
– От меня? – поразился владыка. – Ваш Ковен не уследил за своим магом, и вы теперь просите у меня помощи в его уничтожении? И где гарантии, что маг действительно опасен для окружающих, а не только лично для вас?
Изумление мага становилось всё более и более подчёркнутым.
– Разве это не входит в ваши обязанности? – уточнил он после длительного обмена взглядами, в котором предпочёл уступить. – До сих пор владыки никогда не отказывали в помощи Ковену. Материалы дела будут вам предоставлены сегодня же. Впрочем, это не спешно – Ковен считает, что несколько дюжиниц можно подождать.
– В мои обязанности? – Дерек чувствовал, что маг не лжёт, но никак не мог поверить, что в его обязанности входит не только зачистка дорог от диких вампиров, но и уничтожение опасных магов. Не правитель – наёмник какой-то! Поистине, свихнувшийся маг – прекрасный подарок на свадьбу. Интересно, какой ещё работой ему предложат заняться?
– Естественно, – подтвердил маг, убирая изумление из голоса. – Вы можете проконсультироваться по этому вопросу у господина Радосвета. Или у госпожи Роксаны, – добавил он с издёвкой.
– Я так и сделаю, – выпроводил мага Дерек.
После ухода мага к нему вошёл господин Ремилимад – под небом Ремилинор – посол Подгорного царства. Его «нижайшая просьба» Дерека уже не удивила: владыке предлагалось навестить Секретаря Совета старейшин северной части и решить с ним вопрос по избавлению девятого, десятого и дюжинного ярусов западного и северного секторов от излишков как нижних, так и сопутствующих их чрезмерному появлению межъярусников. На обречённый вопрос владыки, входит ли это в его обязанности, посол, не скрывая изумления, ответил: «А как же иначе? Мы даже смеем надеяться, что, в связи с последним радостным событием, цена на избавление нашего царства от этой напасти будет значительно снижена.»
Дерек выдворил посла и приказал к следующему утру созвать всех советников.
– Да, – подтвердил господин Радосвет, – уничтожение опасных магов входит в обязанности владыки, как и уничтожение нижних.
– Да, – повторил советник по иностранным делам, – точно так. Входит в обязанности владыки.
Четвёртому советнику госпожой Роксаной был дан строжайший приказ: соглашаться со всем, что говорит главнокомандующий.
– Конечно, – вскинул брови советник по магии, – разве вы до сих пор об этом не слышали?
Хельм сдержанно кивнул – приезд Ульрики вслед за ним в столицу сделал тайного несколько неразговорчивым.
– Оплата? – деловито уточнил господин Хант. – Было там или не было, не знаю, но гномы, насколько я понял, требуют скидки как свойственники. Увы, придётся немного им уступить… А Ковен? Сколько он платил нам раньше? В архивах Казначейства нет никаких документов по оплате подобных услуг. Завтра я составлю образцы стандартных договоров с учётом сложности заказов и продумаю, чем гномы могут скомпенсировать для казны предоставленные скидки.
– Ковен никогда ничего не платил! – с достоинством возразил маг. – Возжаждавшие власти маги представляют опасность для всей страны, и обязанность владыки…
– Хорошо, – тут же согласился советник по финансам. – Ликвидация ваших психов может осуществляться совершенно бесплатно. Согласен – негоже, если Ковен станет оплачивать труд владыки, как простого наёмника. Поэтому предлагаю ввести для Ковена штрафные санкции связанные с недосмотром за своими членами. Составление образца указа могу взять на себя. Можно также ввести специальный налог на ваших свихнувшихся мятежников, потому как владыка не обязан тратить время и силы на исправление чужих ошибок.
– Завтра предоставь, – согласился Дерек. – И образец договора с гномами тоже. Да, и придумай для налога на мятежников более благозвучное название, например – налог на поддержание чистоты рядов и душевного здравия членов Магической гильдии…
Глава 31. Старые счёты
Бучинар Бартрад по прозвищу Квадрат не выносил Лиэрна так же сильно, как Клистир – Ренни. Но в отличие от Ренни эльф не желал запоминать ничего, со скучающим видом встречая каждый вопрос Квадрата. На взгляд Ренни, преподаватель давно сдался и начал спрашивать у Лиэрна азы второго курса, по мнению же эльфа – изощрялся в придумывании неразрешимых задач специально для него, вымогая взятку. Упёртый Лиэрн деньги давать не желал, но ни в какую не мог посчитать диагональ квадрата, не говоря уж о прямоугольниках…
– Ну, – с тоской вопросил Бучинар, – я понимаю – вписать в окружность правильный пятиугольник выше ваших сил – но хотя бы треугольник?
Лиэрн мрачно молчал, накручивая на палец изумрудные кудри. Весь его вид говорил, что ни денег ни ответа Бучинар не дождётся.
– Ладно, – махнул рукой преподаватель, – я вам подскажу – что сначала требуется вписать в окружность, чтобы потом в результате некоторых действий получился правильный треугольник? Зачем вы ковыряете доску ногтем?
Тяжкий вздох эльфа вопиял о том, что негодяй Квадрат над ним издевается… На его занятиях он даже переставал светиться, лишь изредка излучая неуверенное мерцание.
– Пятиугольник? – обречённо предположил Лиэрн.
– Нет, – не менее тяжко вздохнул Бучинар, – я вам ещё подскажу: у этой фигуры сторона будет равна радиусу вашей окружности… ну?
– У меня нет окружности, – тоскливо отозвался эльф, – она где-то там у вас… мне окружность не нужна – в лесу негде чертить пентаграммы…
– Хорошо, – терпению Бучинара не было предела, – может быть, вы тогда возьмёте циркуль, начертите мою окружность, и посмотрите, какая фигура у вас получится в случае равенства её стороны радиусу?
После долгих стараний и ожесточённой борьбы с постоянно норовящим изменить свой раствор циркулем у Лиэрна получился кривоватый семиугольник.
– Нет, – поморщился Квадрат, – не семиугольник – вы где-то опять ошиблись в измерениях… я вам ещё раз подскажу: чтобы вписать в окружность восьмиугольник, надо сначала вписать квадрат. Так какая фигура должна была у вас получиться?
Лиэрн вздёрнул подбородок и распрямил плечи.
– Мудрейший, – мелодия занятиях по пентаграммам у него всегда соответствовала словам, но в этот раз голос дрогнул, пропустив презрительную ноту, – надеюсь, вы не пытаетесь убедить меня в том, что существуют фигуры в полтора угла?
Студенты искренне жалели как Ренни на артефактах, так и Лиэрна на пентаграммах. Ренни иногда очень хотелось подсказать эльфу, но он стеснялся. А сам Лиэрн, в отличие от половины группы, никогда не просил у него ни списать, ни помочь решить домашнее задание.
После дня осеннего равноденствия Путарь заполнили слухи о женитьбе нового правителя на какой-то госпоже Роксане. Тех, кто пытался это оспорить и доказывал, что вовсе и не на Роксане, а на Улидине или Томилине, поднимали на смех – где это видано, чтобы светлые владыки женились на женщинах с другим именем? Даже Уржел на расспросы Ренни засмеялся и ответил, что уже и не помнит, сколько раз владыки женились на Роксане. О владычице судачили торговцы и прачки, молочницы и студенты, преподаватели и лекари, и даже раненые и больные в палатах. Сплетни передавались со скоростью полета стрелы и были одна причудливее и противоречивее другой. Ренни не знал, чему верить, но слухи интересовали его – под небом жизнь была куда ярче и насыщеннее, чем под горами. К тому же, согласно почти всем сведениям, женился правитель в Тальне – значит, если с Талиной всё в порядке, то она вполне могла присутствовать на свадьбе. Говорили разное: как о том, что новая владычица красоты невиданной, но совершенно нищая, так и наоборот – сама девушка страшна и тоща, но была любовницей владельца «Тропинки» – самого богатого человека в государстве, – и он дал за ней такое приданое, что владыка не смог отказаться от возможности наполнить казну. А господин Хант теперь едва ли не первый человек в стране.
Зачем самому богатому человеку невзрачная любовница, за которой надо давать огромное приданое, Ренни не понимал – другое дело, если она его сестра или дочь, но именно этот факт все упорно отрицали.
Ещё он не понимал, можно ли верить тому, что два знатных вельможи извалялись в грязи у ног невесты, умоляя выбрать в мужья именно себя? Или тому, что какая-то женщина жестоко избила их обоих и пыталась телепортировать девушку то ли в свой личный гарем для удовлетворения самых низменных желаний, то ли в гарем могущественного южного правителя, надеясь получить за неё столько алмазов, сколько та весит, и лишь героическое вмешательство главнокомандующего сумело избавить бедняжку от печальной участи?
Ходили также слухи, что владыка едва не убил в приступе ревности своего тайного советника, и тот долго находился в тюрьме, пока сердобольная внучка ювелира Улара не пожертвовала всем своим состоянием и не выкупила несчастного из пыточных застенков…
Искренне переживал Ренни только за длинноволосого Хельма, надеясь, что слухи врут, и с ним всё в порядке. Или что у владыки давно другой тайный советник, а господин Дагор тихо-мирно ушёл в отставку.
Дни становились короче, по утрам лужи покрывались тонким льдом, очень похожим на стекло, и таким же хрупким. Ренни надел связанный Талиной свитер, заранее купленные сапоги на меху и полушубок. Он переживал, что местные заметят, насколько его страшит наступающая зима, и ещё больше боялся, что об этом догадается Клистир. Но пока было не так страшно и не так уж холодно. А длинные вечера и ночи ему даже нравились – тёмное небо с россыпью звёзд можно было при достаточном желании принять за свод пещеры.
Из столицы вернулась Лидия – хрупкая высокая девушка с третьего курса, неоднократно просившая Ренни помочь ей с пентаграммами. Магами у неё были дедушка и бабушка – на самом деле очень и очень отдалённые прадедушка и прабабушка. До Лидии в семье на протяжении восьми поколений не рождались маги, и теперь дед с бабкой в девятом колене тряслись над пра-пра-пра… – внучкой и ни в чём ей не отказывали.
– Ренни! – она пришла только на третью пару, застав его в аудитории за заучиванием описания очередного артефакта. – Я, наверно, столько пропустила… ты не очень занят сегодня? Хотелось бы знать, что там учудил Квадрат, кроме того, что опять нашего зелёного светлячка уморить пытался? Но ведь не уморил же? Дашь списать? Разъяснишь после занятий? Ух ты, да у тебя свитер прямо по последней столичной моде – дюжина золотых, не меньше? Где взял – они в самой столице только-только появились? Представляешь, там все на них помешались – владыка ходит только в таких, ему жена вяжет… Слушай, а это не гномья… э… не подгорная мода случаем? Светлый-то наш чего учудил – на вашей девушке женился, ага, на подгорной… слышал уже? Синида, чего вылупилась? На подгорной, точно! Госпожа Талина, какой-то там сектор, какая-то шахта, не помню. Но свитера именно такие вяжет, точно, купцы столичные сейчас все в них, а маги – только половина. Точно! Хотя глава Ковена аж трясётся – советник по финансам одевается богаче его, всё эльфийское, всё с иголочки, но остальным советнику подражать – разоришься, свитер-то в полкуля раз дешевле выйдет, да он и не владыка, владыке подражать надо, не советнику же! Это глава Ковена с советником соревноваться может, остальным негоже… Ренни, ты чего? Эй? Эй? Ренни? Эй, Клистир что ли идёт? Ренни, померещилось, не он это и пара не его!
Ренни тупо смотрел, как налетевшие девицы окружили Лидию, дёргая за рукава и наперебой расспрашивая про столичную жизнь.
– Угу, – щебетала Лидия, расправляя цветастую юбку, – именно такие! Как можно ярче! Да самая последняя мода – владычица в таких юбках только и ходит! Здесь две дюжины цветов, все оттенки, да сама посчитай – две дюжины! Точно! Дед покупал! Материал точно как у владычицы – а расцветок двух одинаковых и нет! Да точно говорю! Ага, это подарок такой «Тропинка» владычице на свадьбу преподнесла! Да точно! Сама посмотри – две дюжины! Где один цвет? Как ты пентаграммы чертить будешь, если алый от вишнёвого не отличаешь? Гильдия ткачей знаете как возмущалась, что все ткани на юге закуплены мимо них, мол, не дело это, «Тропинка» оружием и драгоценностями торгует, пусть их и дарит, а советник заявил: при такой цене – ты юбку-то отпусти, помнёшь ведь! Да не дёргай, она знаешь сколько стоит?! – он говорит, «ещё и предметами роскоши!», а при такой цене ткань уже предмет роскоши, и его право дарить на свадьбу что угодно! Да точно! И кто с ним спорить будет? Гильдия и заткнулась, пока их налогами не задавили и вообще все ткани в предметы роскоши не попали! Да точно! Сколько насчитала? Считай лучше – вот только пять оттенков зелёного!
Вошёл Бучинар, следом за ним плёлся мрачный Лиэрн, стараясь прожечь взглядом дыру в спине преподавателя. Лидия стащила со скамьи двух девиц и устроилась рядом с Ренни, уцепившись за его конспект.
– У меня сегодня ребята собираются, – шепнула она, – новости столичные рассказывать буду… придёшь? И в лечебнице отпросись! Отпросишься? Обязательно? Хоть один выходной в дюжиницу у тебя должен же быть? Точно должен! Сколько можно! Придёшь?
Ренни кивнул.
– А отпросишься? – продолжала настаивать Лидия.
«Ну и пусть», – подумал Ренни, – «вот выучусь на архимага…»
Что будет дальше, он думать не смог. Стало стыдно и грустно. Он уже не маленький мальчик, который в мечтах отомстит самому сильному сопернику. И какой смысл теперь хранить верность чужой жене?
– Да, – сказал он, – если не будет ничего серьёзного, обязательно…
Не прошло и полудюжиницы, как Ренни уже не представлял себе жизни без Лидии, её непрерывного щебетания и бурных восторгов по любому поводу.
* * *
Лёд ломался под сапогами, напоминая битое стекло, и Дереку каждый раз казалось, что он приземлился в завоёванном городе. Лёд плавился в ладони, превращаясь в обычную воду. Здесь не говорили – «плавился», здесь говорили – «таял». Снег… снег ослеплял и поражал – он искрился чистейшим, непередаваемым, неимоверным белым цветом, настолько нереальным, что Дереку иногда не верилось, что такая красота вообще может существовать. Дети лепили из него шарики и швырялись ими друг в друга. Они строили из него крепости и замки и играли в осаду, с визгом скатываясь со стен. На улицах рядами выстаивались белые фигуры с угольками вместо глаз и веточками вместо рук. Снег блестел и искрился, кружился в воздухе метелью и медленно падал на плечи, засыпал следы и превращал дома в белоснежные горы – действительно, что может быть прекраснее и белее снега? Дерек дождался зимы и неожиданно остро пожалел, что в его детстве снега не было. Ничего, когда у него родятся свои дети, он сможет играть с ними в снежки, не роняя достоинства владыки… Свои дети. Дерек прикусывал губу – нет, конечно, с дочкой он тоже будет играть в снежки…
В поход собирались с началом морозов – добираться до укреплённой башни осенью по бездорожью было слишком сложно. Маг же умудрился перекрыть окрестности для телепортации в пределах видимости башни. Так докладывали и Ковен и разведчики самого Дерека, и в связи с этим решили, что спешить некуда, рисковать незачем: всё равно мятежнику от владыки никуда не деться. На редкость единогласные утверждения магов о том, что светлый владыка спокойно может отправиться и один, Дерек отверг уже сам, велев первому и второму советникам подобрать команду магов, которым хоть как-то можно доверять. Заодно и проверит – можно ли доверять. Вместе с разработкой плана захвата башни он непрерывно размышлял над обеспечением безопасности Талины, будучи твёрдо уверенным, что в случае необходимости Хельм ни на шаг от неё не отойдёт. И именно это владыку не особенно устраивало.
– Что ты мучаешься? – не выдержал Борода. – И пятый агент его не устраивает, и полудюжинный, и двухдюжинный… отправь её домой. Сам отвезёшь, а на обратном пути за ней заедешь, и ярусы попутно зачистишь. Ильметаса ещё захвати – ему всё равно с гномами договариваться, он за казённый счёт проехаться только рад будет. Телохранители у него отменные – велишь ему приказать им по дороге и за Талиной присматривать. Торговаться же об оплате зачистки он хоть до твоего возвращения может, в этом с гномами общий язык найдёт. К тому же – первый официальный визит владыки в подгорный мир напомнит эльфам, что они не единственные говорящие в этом мире.
Идею эту Дерек уже и сам обдумывал неоднократно – всё правильно, всё логично: женщины должны жить под землёй, а мужчины – воевать над ней, или на ней, если над никак не получается. И лишь нижние смущали его.
– Я их не боюсь, – пожимала плечами Талина. – Они не нападают, только заманивают. «Да» им не говори, руку не давай – и ничего страшного, проходи мимо. Это же мой дом, я по родным соскучилась, мне с ними легче тебя ждать будет…
Так и не обзаведясь двором, которому можно доверять безоговорочно, Дерек решил отправить жену в Подгорье.
Подгорный мир мало напоминал подземный дома – может, потому, что здесь жило слишком много мужчин, и Дереку приходилось каждый раз напоминать себе: это – норма. Может, ещё и потому, что освещение подражало свету жёлтого солнца над горами, и цвета, лишь немного потускневшие и изменившие оттенки, оставались всё теми же под осветительными шарами и плесенью. Удивляли непривычные лифты и катящиеся по железным рельсам сцепленные кареты – вагоны. Иногда коридоры были столь низки, что приходилось нагибаться даже Талине. Иногда же казалось – через пропасти и реки можно спокойно перелететь на Реозане, будь он здесь.
Тёща понравилась ему меньше, чем мачеха Талины, – она воспринимала всё слишком серьёзно, и совсем не умела шутить. Отчим, братья и взрослые племянники и племянницы хотя и не лебезили и не заискивали, но смотрели на владыку с плохо скрываемым страхом. Совсем крошечные племянники и внуки норовили залезть на колени и вцепиться в рукоять меча, один даже умудрился попробовать её на зуб. В мире над горами дети попадались редко – здесь же они бегали по улицам, лазали по лестницам, цепям, держащим мосты, и перилам, выныривали под ноги из едва заметных лазов в стенах и швыряли в спину камни с недосягаемых уступов, на которые забирались с неимоверным проворством по почти отвесным стенам. В богатых секторах детей на улицах было меньше, своды – выше, свет – ярче, а одежда жителей – почти как в столице.
Первый день Дерек вёл переговоры сам, на второй поручил их советнику по финансам: гномы торговались за каждую медяшку, советник – за каждые четверть медяшки, и обе стороны, в отличие от Дерека, нашли в этом немалое наслаждение и остались чрезвычайно друг другом довольны.
Вечером третьего дня – той части подгорных суток, когда выключалась большая часть осветительных шаров – Талина повела его к озёрам и шахтам. Чёрная вода за провалом под узким железным мостом, подсвеченная у другого берега заревом огненных шахт, блики огня на сводах, тишина, в которой стук сердца казался ударами кузнечного молота: всё – почти как в дальних замках, и всё – чужое. Он никогда не вернётся домой. Он совершенно один мире: в пустоте, где нет ни родных, ни друзей, ни врагов – ничего, кроме дальних отблесков пламени над неподвижной водой.
Неправда, что воин ничего не боится – это в бою действуешь почти на инстинктах, до него же – волнение и страх, преодолеть которые помогает опыт. Дерек много путешествовал – и слишком многие земли были для него чужими. Но оттуда можно было долететь домой. Дойти домой. Доползти. Выкарабкаться, минуя замковые ловушки. Отсюда же нет выхода.
Никого не было рядом – только зарево шахт и чёрная вода. Одиночество и пустота.
– Ты что? – толкнула его Талина.
– Ничего, – очнулся Дерек. – Жутковато.
Почему раньше он не ощущал ничего подобного? Дерек подавил подползший ужас: от него надо избавиться – иначе он не сможет жить здесь.
– Жутковато, – согласилась Талина, – там шестая и седьмая северные шахты. В седьмой похоронены все мои предки. Пойдём назад?
В городе тоска прошла, оставив лишь лёгкую грусть воспоминаний, и Дерек решил больше не допускать таких приступов. Знать бы ещё как.
Их разбудили местным утром – в девятом часу третьей смены.
– Владыка, – вошедший посыльный был почтителен и слегка удивлён. – Наши маги просили передать, что вас немедленно хочет видеть какая-то женщина из живущих под небом. Судя по тому, какие деньги она заплатила, чтобы попасть сюда, и по тому, что в лифте она потеряла сознание от страха, вы ей действительно нужны. Гильдия магов нашего северного сектора в свою очередь просит уважить её просьбу.
– Владыка, – на лице госпожи Милены не было ни кровинки, – Сандел… он забрал мою внучку, владыка. Старые счёты. Муж… муж обещал найти помощь и продержаться до вашего прибытия. Прошу, нам только выйти на поверхность, а оттуда я вас телепортирую прямо к башне. Умоляю, владыка… сутки, у нас есть ещё сутки… и, может быть, им удастся ещё немного задержать его…
Дерек задавал уточняющие вопросы, слушал бледную госпожу Милену и поражался её самообладанию. Не стоило тянуть с сумасшедшим магом – придётся отправляться немедленно, а третий советник пусть сейчас же заканчивает переговоры, поднимается вместе с ними на поверхность и телепортирует в столицу. Там он должен передать главнокомандующему приказ о незамедлительном сборе магов у башни. Трое сопровождающих приказ продублируют. Дерек не сказал госпоже Милене, что у них нет суток – она слишком долго спускалась сюда и потеряла под землёй счёт времени. Забыла или не знала, что у гномов сутки в полтора раза длиннее. Но у госпожи Милены оказались знакомые под горами – она смогла найти для себя и Дерека ещё двоих помощников. Сколько она им пообещала, Дерек не уточнял. Одно хорошо – решение отвезти Талину к родным было правильным.
Теперь придётся не просто разбираться с магом, а выяснять, что может быть для него настолько важным, что, понимая всю бесполезность – бесполезность ли? – попыток сопротивления Ковену во времена правления светлого владыки, он упорно продолжает начатые исследования. Ковен по этому поводу ответил очень туманно: стремится к неограниченной власти, хочет изменить магические потоки, разрушить привычный уклад, не учитывает некоторых составляющих, описанных ещё кули и кули лет назад – словом, обычная болезнь многих талантливых, сильных, и впридачу долгоживущих магов…
Когда магичка вновь упала в обморок в лифте, Дерек велел не приводить её в чувство до поверхности – пусть у женщины будет несколько часов покоя.
* * *
Зима стала нравиться Ренни – всё свободное время он теперь проводил либо с Лидией, либо катался на санях с горок. Дома он тоже любил кататься с терриконов, но там переворот повозки часто заканчивался разбитыми носами или поломанными руками. А здесь – здесь снег мягко пружинил, приятно холодил лицо, и падать можно было сколько угодно. Некоторые, правда, умудрялись разбивать носы и тут, но это надо было очень постараться. Ледяные горки Ренни любил меньше – они были такими же жёсткими, как дома, и впридачу жутко холодными. Поэтому катался он на снежных. На переменах играли в снежки – лёгкие, рассыпчатые, бросать которые можно было изо всей силы, не боясь синяков и шишек.
Небо теперь часто бывало совсем-совсем чистым, и деревья больше не скрывали его. Но он уже почти привык к небу, даже ставни в комнатке начал открывать – зимой дни короткие.
В клинике дела Ренни шли, как здесь говорили, в гору. Странное сравнение его коробило. Под гору или вглубь, но никак не в гору. Хотя целительство давалось ему тяжело, слишком многого он не понимал. «Заучивай», – советовал Уржел. – «Тупо заучивай. Потом или поймёшь, или привыкнешь». Однако больные выздоравливали, и к Уржелу всё чаще стали обращаться с просьбами об обязательном присутствии на лечении именно этого молодого мага. Все объяснения, что тот ещё не прошел обучения, заканчивались пожертвованием в клинику внушительной суммы. Будь Ренни дома, будь он учеником кузнеца или стеклодува – давно бы попросил увеличить жалование. Но под небом он стеснялся. И понимал, что ни на шаг не отходя от лекаря, выучит больше, чем если часть жалования будет отдавать за дополнительные занятия. Уржел тоже это понимал и старался объяснять каждое своё действие. Однажды лекарь завёл с Ренни долгий и нудный разговор о том, сколько талантов погибло лишь из-за того, что давалось им всё слишком легко, и они не достигли никаких вершин потому, что чем выше, тем тяжелее карабкаться, и нет особой его заслуги в том, что люди рядом с ним выздоравливают. Вот когда он научится лечить и сознательно усиливать этот дар… Ренни улыбнулся не только непривычному сравнению: в подгорном мире все знают, что какой бы мягкой ни была порода – долбить её всегда тяжело, и останавливаться нельзя, – он начал подозревать, что Уржел специально выбирает для него самые сложные случаи и запутанные объяснения, а на самом деле с целительством всё не так уж и плохо. Оставалось дойти до четвёртого курса, на котором начиналось лекарское дело, и проверить, так ли это. Но он набрался наглости, и, после очередного крупного пожертвования на клинику, попросил Уржела научить его телепортации – все способы Ренни уже вызубрил в справочниках и учебниках, они казалось вполне просты, но он боялся применить их на практике – слишком много было там неясностей и различий в нотах и пентаграммах, слишком много ходило рассказов про рассыпавшихся на части или застрявших в пространстве неудачниках. Получалось – для каждого случая требовался свой рисунок или мелодия. Уржел понимающе улыбнулся:
– Ты можешь уйти в другую лечебницу, – ответил он, – и получать там в дюжину, а то и в две больше. Но… будешь ли ты там двигаться вперёд? Ладно, я увеличу тебе плату ещё на один золотой, и научу телепортировать. Согласись, знания – достойная замена деньгам. Но зарабатывать на телепортах ты сможешь не ранее девятого курса, иначе вылетишь из Академии за первую же неудачную попытку. А она будет, не сомневайся.
Ренни привык к Уржелу и не собирался уходить из лечебницы – из шахты в шахту не бегают.
Утром пентаграммы были у них третьей парой, поэтому, когда перед второй к нему подошёл Лиэрн, Ренни решил было, что эльф осознал наконец необходимость переползти по ним на четвёртый курс и собирается списать домашнее задание.
– Послушай, – замялся эльф, – ты сегодня не ночевал у Лидии?
От Ренни разило лекарствами, и Лиэрн наверняка не мог этого не почувствовать. Да и какое ему дело?
– Нет, – несколько растерялся Ренни.
Никак он не мог привыкнуть к нравам живущих под небом, хотя… они начинали ему нравиться. Кто б ему позволил дома так вот встречаться с девушкой. Он себе и представить такого не мог, а если вдруг…. её браться так накостыляют, что придётся в другой сектор бежать.
Лиэрн молча пригладил кудри, не спеша уходить.
– А что-нибудь знаешь? – эльфу явно было не по себе, но вовсе не от того, что у Лидии объявились братья, которые собирались побеседовать с Ренни. Что-то очень сильно не нравилось Лиэрну: не иначе как опасался третьей пары – пентаграмм. Ему и самому было тревожно – позавчера Клистир заставил его разбираться с каким-то незнакомым артефактом, опозорив на всю группу, и теперь Ренни всё гадал, с какой пакостью придётся столкнуться сегодня.
– А что? – он вовсе не собирался сплетничать.
– Да так… шушукаются по углам наши девицы, – скривился эльф. – Да и беспричинная тревога меня с ночи не отпускает. Лидия и тебе свой амулетик подвесила?
И бесцеремонно ткнул его в грудь, хотя плотная вязка свитера хорошо скрывала амулеты, как данные Уржелом, так и сделанные самим Ренни для практики. Среди них действительно был и подаренный Лидией – совсем простенький. Она всё хвасталась, что сделать такой могут только она и её бабушка. Маленький семейный секрет. В рассказах Лидии предание о страстной любви бабушки и дедушки, в котором не последнюю роль играл похожий амулет, с каждым разом обретало всё новые и новые подробности. Эльф взглянул на смутившегося Ренни и махнул рукой.
– Я смотрю и ты наслышан о свиданиях её бабки с дедом. Не думаю, что прежний муженёк бабки был столь ревнив и ужасен, скорее, она по каким-то своим причинам не хотела с ним разводиться, – продолжая кривиться, как от смеси желчи оборотня с рябиновой настойкой, эльф вытащил из-за пазухи копию амулета Ренни. – Мы теперь с тобой и есть тот муж бабки и её ухажёр. Тебя тревога не мучает?
– Я думал, это перед Армидалием, – поёжился Ренни, стараясь не смотреть на эльфа. Живущие под небом… И на что он надеялся?
– А, – эльф невесело усмехнулся. – Я и забыл, что ты гн… из Подгорья. Это всё пустяки, ты быстро привыкнешь. Я сегодня полночи не спал, всё боялся чего-то… думал – Бучинар меня всё-таки выгонит из Академии, он недавно пообещал… потом провел маленький эксперимент – снял амулет, и страх пропал. Не хочешь повторить?
Ренни немного замялся и положил амулет на парту. Липкое чувство трепета перед Клистиром тут же прошло, как прошло и ощущение опасности, которое иногда возникает при грядущем обвале, когда вроде всё ещё спокойно, а места себе найти не можешь, и хочется бежать, бежать, бежать, закрыв голову руками. Значит, дело не в очередных гадостях Клистира. Беспричинный страх прошёл лишь за тем, чтобы тут же смениться тревогой за Лидию.
– Я зашёл за ней сегодня утром, – помрачнел эльф, – и… короче, что-то не так у неё дома… и на первую пару она не пришла. Девчонки болтают о похищении, Эрика, говорят, тоже пропала… И Квадрат исчез… пентаграмм не было!
– Они ж третьей парой? – не понял Ренни.
– Это у нас с тобой – третьей, – Лиэрна перекосило, – а меня эта мразь ещё и на второй курс отправил, заново всё учить… там они первой парой! Гнида! Точно говорю, это он обеих и украл. Наверняка. Репутация у него… Говорят, из столицы его со скандалом попёрли – нигде на работу не брали, один только наш Драгомил и сжалился… И зря! Третью пару тоже отменили. Вот и думай.
– Да ну, – не поверил Ренни, – кому нужна студентка? Здесь же нет нижних…
– У неё дед знаешь какой богатый? И врагов у него должно быть очень немало, – прошептал Лиэрн. – За любимую внучку любые деньги выложит… я бы и подождал, пока он заплатит, но…
Ренни замотал головой: амулет, который он взял в руку, чтобы снова надеть, обжёг ужасом. Он спрятал амулет в карман – голова должна быть ясной, а его и так почти трясло, и вовсе не от ревности. Ревновал он Талину, и больше никого никогда себе ревновать не позволит. Живущие под небом… что ж, и он будет жить так же. Только сначала поможет Лидии.
– Хуже не будет, если мы попробуем вмешаться? – всё-таки спросил он, хотя был твёрдо уверен в ответе.
