Текст книги "Под сенью клинка"
Автор книги: Макарка Гыррр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 43 (всего у книги 59 страниц)
Хельм с пареньком остановились, поджидая владыку.
– Вот, владыка, послушай, что Втор говорит.
– Так тебя Втор кличут? Не хочешь мне рассказать, что ты такой насупленный? Я, вроде, тебя за хвост не дёргал.
– Какой хвост? – мальчишка крутнулся на месте, стараясь заглянуть себе за спину и уловить воображаемый хвост.
– Это поговорка такая. «Я тебя не бил» – означает. Что же ты такой дёрганый?
– Будешь дёрганый, – зашипел мальчишка. – Валах говорит: молчи; батя говорит: молчи; мамка говорит: молчи; даже Богет с околицы, и тот говорит: молчи. А неделю назад Лужка пропала, и опять все: молчи. Не могу я молчать, ты дядя – самый главный? Тебя даже староста боится, я же вижу, скажи им, пусть Лужку отпустят, она ещё маленькая, пусть меня возьмут.
Паренёк зло всхлипнул. Владыка слушал. Привычно-участливо. Почти как дома, после того, как отдал приказ об уничтожении рода Иреларед. Но одно дело приказать, осознавая необходимость, и совсем другое – видеть как плачет ребёнок потому, что ты не отдал приказ вовремя. Что ж – это он сам тянул с вампирьим вопросом. Теперь будет слушать.
А паренёк всё рассказывал и рассказывал. Как батя отдал мешок с крупой, чтоб замять скандал, когда мамка по секрету рассказала тётке Гарне, что видела как староста уводил её дочку в лес. Как от староста пришёл и сказал, что язык до добра не доводит, и назавтра пропала Лужка. Как в прошлом годе в соседних Хоморах мужики взялись за вилы, и после этого половина хат так и стоит пустыми, а у мамки там сестра жила. Но там маг был хороший, поддержал, а здесь…
Тем временем Хельм нашёл поваленную сосну, развернул на стволе завтрак и предложил присоединиться. Дерек отвел мальца к тайному, сказал, что пройдётся, а сам, завернув за ближайшие деревья, быстрым шагом направился к деревне.
Соглядатая он почувствовал десятка через полтора шагов – староста не собирался оставлять владыку наедине с мальчишкой-проводником. Подстраховался. Не замедляя шага, на подходе к высокой сосне Дерек распустил хлыст. Тот кольцами развернулся под ноги. Выругавшись, владыка остановился и принялся его сматывать. Когда последнее кольцо легло в ладонь, ударил. Бич захлестнул шею, разорвав тонкую плёнку крыла. Рывок – и бьющийся вампир лежит у него под ногами. Силён – но куда ему против хлыста. Теперь вопрос – как заставить кровососа говорить? Вид крови больше не вызывает у него невыносимых страданий, боли он не чувствует, на солнце, в результате побочного эффекта отказа от человеческой крови, может находиться едва ли не полдня, мага оставили в деревне, да и вряд ли Релдар смог бы снять блокировку, поставленную целой группой сильнейших специалистов по вампирам.
Впрочем, отец смог бы разговорить и зомби. Можно попробовать.
Они вернулись в деревню – сначала занёсли подстреленных Хельмом зайцев к отцу Втора, потом кликнули мага и прошли прямо к старосте. Ни маг, ни тайный не были нужны владыке, но он за них опасался – несмотря на защитные и телепортационные амулеты, которыми щедро увешали его спутников.
– Всё поняли? – повторил Дерек. – Мне не нужен вампир в качестве тайного советника. Если что – сразу телепортируете. Владыке защита не нужна.
Староста выслушал его молча.
– Клевета, – пожал он плечами. – Владыка, вы что, поселян не знаете? Мы нужны им лишь для защиты, а любая попытка заставить их работать, чтобы жить чуть лучше – покушение на нежные горлышки. У них теперь охрана есть – можно с лавки не вставать. Стыдно сказать – плетень и забор не поправят без пинка, если покосится. Дорогу песком не посыплют и лишнего камня не уложат: пусть в распутицу ни пройти – не проехать. Ничего! И так сойдёт! Сорняки выполоть – зачем? Крышу перекрыть – на этот год хватит! А там, глядишь, и на следующий сгодится… В грязи увязнем, но делать ничего не будем! Заставил – теперь кровососом кличут.
– Лужка? – уточнил Дерек.
– Лужка? – прищурился староста. – Втор наплёл? А вы знаете, что у его тётки она первый ребёнок? Нет? А что год назад второй родился, он вам не сообщил? И где его старший брат – тоже умолчал? Хотя, может, и не умолчал. Может, и не знает, что у него брат есть. А я скажу, мне многое доносят: Клёну повезло – он был на дюжину с третью Втора старше, и смог из дома сбежать – как раз перед рождением брата. Когда о вечноживущих в этом захолустье ещё и не слышали. А иначе бы и его на нас списали. Косточки, говорят, нашли? Так мы за Лужкиным отцом по пятам ходить не нанимались, и к каждому первенцу охрану приставлять не обязаны. А всех волков и медведей вывести невозможно.
– Удвоение клана?
– Покупаем, – ни на секунду не смутился вампир. – Приговорённых преступников покупаем – тут ведь как, кто больше заплатит, тому и пришлют. И это правильно – раз могу платить, значит деревня моя живёт богато. Ну и результат: на трёх приговорённых – один цивилизующийся дикий вечноживущий, и один, а то и все три – обратившихся. Их, правда, отсылаем на перевоспитание – рискованно держать в деревне столько бывших татей.
Всё это было правдоподобно. Как нельзя более правдоподобно. Особенно, если учесть, что до сих пор ещё не отменён закон, по которому казна выплачмвает деньги за сданного на обучение первенца. И сдают – пусть семь-восемь случаев за год, не так, как несколько кулей лет назад, но сдают. Надо будет повысить плату за младенцев и отправить выкупающих по отдалённым поселениям…
– Состояние мага?
– Я не настолько богат, – чуть показал клыки староста. – У меня выбор – или мага хорошего купить, или несколько преступников. Я выбрал в пользу своего народа. Имею право.
– Что ж, – согласился Дерек, – вполне логично. Давайте выйдем и поговорим с вашим недавним пополнением из диких. Вы не возражаете? Кстати, кто ставил им блок на кровь?
Ему показалось, или староста чуть вздрогнул? Вот он – шанс!
– Два мага из Хоржеша, – с едва уловимой заминкой произнёс вампир, и заминка тоже была вполне объяснима – маги должны иметь достаточно высокий уровень. – Мы платим им отдельно. Сами понимаете, наш Камет – лишь для вида. Впрочем, если из столицы пришлют кого-нибудь за казённый счёт – я буду только рад. Если вы считаете, что этого мало… исправим.
Для Дерека этого было более чем достаточно.
Два мага из Хоржеша – не полдюжины столичных профессионалов. Релдару пришлось немного попотеть, но блок он снял. Дальше хватило двух капель крови Дерека.
Голову старосте и пятерым, за ним пришедшим, он снёс ещё в доме. Предупреждённые Хельмом и Ингуром жители успели кто спрятаться, кто – вооружиться осиновыми кольями и стрелами, запас которых втайне хранился в каждом доме. Сельчане отбивались отчаянно. Потери среди них были – тут уж ничего не поделаешь. Но вмешался Дерек вовремя: выскочил из избы и ударил. Клинок сверкал расплавленным серебром, уничтожая тварей с одного удара – даже слегка задетые владыкой кровососы рассыпались в пепел. Релдар выбежал следом – прикрывать сельчан. Когда пепел у крыльца дома старосты запорошил лицо и одежду, кровососы дружно поднялись в воздух и помчались на запад. Издалека они ничем не отличались от стаи галок или ворон.
Сколько вампиров успело улететь, осталось невыясненным. Треть или половина, по прикидкам Хельма. Дом старосты Дерек спалил. Нового старосту назначил своей властью. Тот пытался возражать, мол не справится, не умеет, не хочет… На что владыка гаркнул, что если тот скажет ещё хоть слово, то ляжет рядом с вампирами, а править будет хоть вот его жена. Это подействовало.
Настроение было отвратительное: победа далась слишком легко и Дерек казался себе игрушкой в руках чуждой сущности. Мерзко. А Ильм – он и не подумал приглушить эти ощущения. То ли не хотел вмешиваться, то ли демонстрировал свою власть над повелителем.
Ещё несколько дней маг налаживал телепорты, связывался с Ковеном, Хельм же отослал давно заготовленный приказ в столицу, откуда в поселения, отведённые для совместного проживания людей и вампиров, спешно выехало или телепортировало магическое и военное подкрепление – войска находились в полной боевой готовности с момента отъезда владыки. К войне Дерек был готов, но междоусобицы с вампирами ему хотелось меньше всего. Успокаивало лишь то, что Земериул тоже вряд ли горел желанием сражаться.
В столице Дерека встретил Радосвет с письмом от Земериула. Князь просил о встрече.
Глава 38. Начальник департамента по делам вампиров
– Смотри, какую красоту я принесла тебе показать! И примерить заодно. Нравится?
– Ну-у…
– Купи мне! Слышишь!
– И сколько оно стоит?
– Стоит? Ну… где-то… чуть-чуть совсем… правда… каких-то семь-девять кулей золотых…
– Сколько??!
– Не придуривайся! Цену он прикинуть не мог! Ты что, не можешь себе позволить?! Только глянь, какой узор!
– И что с ним будет после первой стирки?
– Пару раз надену и выброшу.
– Такие деньги? Чтоб один раз надеть? Я тебе что, султан?
– Магичку вызову, она почистит.
– Встанет дороже, чем само платье.
– Тогда мага. Улыбнусь – и он бесплатно почистит…
– Улыбнись, рыбка, улыбнись…
– Ну… а ты клинком не сможешь грязь из ткани выбить? Это ж такая интересная задача…
– Смогу. Хочешь проверить? Очень хочешь? Уверена?
– Ты чего? Ну ты чего? Я пошутила… я всё осознала… Тебе будет очень стыдно, что я его за свои деньги купила… тебе уже стыдно! Нет?
– Нет.
– Ты просто жмот. Скупердяй. Жадина. Скряга и сквалыга! Я целыми днями сижу тут одна, тебя дожидаюсь, ты где-то чуть ли ни дюжиницу шлялся, а потом выясняется, что за всё это время даже денег мне на платье не наскрёб! На самом деле ты их на какие-нибудь кузнечные прибабахи угрохал, или на трактаты дурацкие, а я в обносках ходи! Нет, ты скажи, я что – в обносках ходить должна? Да? В обносках? Я?!
– Да ты просто от безделья двинулась! Поди займись чем-нибудь! Вон свитер мне что ль свяжи, как Талина! Совсем уже свихнулась от полного ничегонеделания! Ты что?… Лап…ты что? Ну не плачь… солнышко, я…
– Да! Да! У меня нет работы! Ты что – не знал? Не знал?! Ты первый раз об этом слышишь?!
– Лап… ну прости… я не об этом… ну не плачь…
– Я вчера была у соседей – у семи! – никого! Девять человек за полгода! Девять! В семи мирах! Они все тонут! Два куля лет назад получалось пять за три дюжиницы! Я каждый день там бываю – ты первый раз об этом слышишь? Я думала – может, это я виновата, может я кого упустила, не углядела… а там – никого! Ни одной живой души! Слышишь? А у нас? Сил же никаких нет! Да – я свихнулась от безделья! Да! А кто бы не свихнулся? Отсюда пятеро сбежали и двое с ума спрыгнули – ты что, не знаешь? Или это не ты Стадеша отсюда пинками вышвыривал? И я скоро туда же!
– Лап… Ну лап… Ну не реви. Ты за них не в ответе. Ты и за нас не в ответе. Ну правда. Ну хочешь, я тоже буду с тобой ходить? Ну… раз в полдюжиницы, например…
– Лет или дней?
– Дней, лап, что ж я совсем…
– А смысл, Мих, смысл? Если там никого нет?… Смысл? Кому суждено выйти – того не утянут, кто заслужил лишь лапы нижних – тому и дюжина проводников не поможет…
– Солнышко… ну ты же знаешь…
– Да! Я, б…, всё знаю! Я всё это наизусть знаю!!! Я это по пять дюжин раз на дню себе повторяю!!! Про то, что нужно исполнять свой долг, всего лишь исполнять свой долг – а там как получится… Про то, что именно на этом и сломались предыдущие пятеро. Ну да, кому суждено выйти, выйдет и без них, так зачем сидеть в этой дыре, если где-то можно вытащить кули и кули, а здесь дюжиницами приходится ждать одного-единственного? И как его, б…, исполнять, долг этот – я прихожу – там никого! Вообще никого! Дюжиницами – никого? Кто б здесь не двинулся? Ты хоть представляешь, каково это – тащить того, у кого есть шанс, если единственное желание – столкнуть его вниз? И он, б… скотина эта, чуть ли не единственный за пять дюжиниц!
– Не реви… лап, ну не реви, для этого есть я… ну правда…
– А я тогда зачем?
– Меня ругать… лап, я ведь просто рядом могу быть… ну… не плачь… сегодня и начнём. Вдвоём всё веселей… ну лап…
– Угу, а на обратной дороге тебя опять наизнанку вывернет, очень весело…
– Будет повод надо мной поиздеваться, отвлечёшься… не реви, солнышко…
– А то ты не знаешь, что это ничего не изменит…
– Ну почему – одного-двух отыщем, правда…
– За год?
– Ну пусть за хоть год… ну не плачь… Ну не реви, лап… зато мы пока стабилизировались, ведь стабилизировались?
– Ну… и толку? Рано или поздно ты убьёшь Шхара и сбежишь отсюда – галопом… и не попрощаешься! А то я не знаю…
– Перестань. Я никуда от тебя не денусь. И отсюда никуда не денусь. А то ты не знаешь!
– А если тебя и тогда не перестанет выбрасывать?
– Перестанет. Ну не перестанет – поселимся у соседей, а сюда каждый день приходить будем. Правда, лап… ну не реви, никуда я не денусь… я тогда сразу… ну не реви же! Куда я без тебя? Сопьюсь на…!
– Угу. Сопьёшься ты, как же…
– Лап… Ла-аап? Ну не реви, пойдём, я заплачу тебе и за это платье, и сапожки куплю, и колечко… колечко хочешь?
– Лучше диадему…
– Хорошо, диадему…
– А колечко?
– И колечко…
– С бриллиантом?
– Тьфу! С бриллиантом, с бриллиантом…
* * *
Князь был бледен – насколько вообще может быть бледен вампир. Указывать ему на кресло Дерек не стал – пусть постоит.
– Владыка, – вампир не захотел или не посчитал нужным добавить в свой голос надлежащего трепета, – вот данные о жертвах среди мирного населения в результате нападений вечноживущих за последние полтора куля лет как тёмного, так и светлого правлений. Сравните с прошедшими четырьмя годами.
– У меня есть статистика по этому вопросу, – Дерек бегло глянул в протянутый ему лист. – Что это меняет?
– Данные по налогам и убыли населения в подвластных нам поселениях и данные об обстановке на торговых трактах.
– Есть, – Дерек снова отложил протянутый ему лист.
– Данные о разумности моего народа и его возможности совместной жизни с людьми, а также отчёты о положительном опыте совместного проживания.
– Вы предполагаете, что я не интересовался этими вопросами? Или что ответственный за дела условноживущих намеренно искажал информацию?
– Простите, владыка, – князь склонил голову, – но, возможно, он не знал или не успел доложить вам, что приказ о повышении разумности диких вампиров указанным в ваших донесениях способом исходил от меня лично и одобрялся далеко не всеми старейшинами. Многие из них как могли уклонялись от его выполнения, справедливо опасаясь разрыва договора. Список пытавшихся не выполнить приказ прилагается.
– Разумно, – согласился Дерек. В пяти из указанных поселений проживали местные князья, вполне способные занять место Земериула. – Мне тоже доводилось так поступать.
Естественно, отец не мог остаться без главнокомандующего. Без такого главнокомандующего. Тот же единственный из двух десятков магов, кто позволил себе доложить, что приказ составлен на три дня позже указанного в нём числа… не стоит о нём вспоминать… чем бы он ни руководствовался…
Ещё более разумным было отсутствие в предоставленных Земериулом документах подсчётов о вероятных жертвах в случае открытого конфликта.
– Ступайте, – решил владыка. – Мне надо проконсультироваться с советниками.
Он созвал лишь первых трёх советников: в этом случае меч мог говорить без оглядки на мага и Урленоя.
– На твоё усмотрение, владыка, – ни на секунду не задумался Хант. – Хочешь – всех изведём, хочешь – помилуем. Хочешь – показательно казним одного Земериула, хочешь – и этого помилуем.
Дагор с Радосветом дружно кивнули.
– Да, – согласился Дерек, – я так часто прошу у вас здравого совета. С завидным постоянством. Поздравляю, кивать за четыре года вы у Урленоя научились.
– Конечно, владыка, – тут же почтительно подтвердил меч, – вы с завидным постоянством спрашиваете у нас совета. И с ещё большим постоянствам нашим советам следуете. Чего ж вы хотите?
– Может, – вмешался Борода, – следовало спрашивать до того, а не после?
Пригладил бороду и добавил:
– Есть одна тонкость: до сих пор никто из владык не принимал решения уничтожить всех вампиров. Только сдерживали. И попытки совместного проживания тоже предпринимались неоднократно. Причём именно светлыми владыками. Почему – неясно. Ильметас, тебе лучше знать, но что-то же ими двигало?
– Или кто-то, – задумчиво протянул Хельм. – Надеюсь, дело не в прибылях «Тропинки»?
В руках казначея возник и исчез кинжал, блеснув всеми цветами радуги. Это ровным счётом ничего не значило: советнику по финансам нравилось играть с ножами и кинжалами вне зависимости от настроения – конечно, только среди тех, кто знал его истинную сущность, то есть исключительно на таких вот заседаниях. Или попутно он отрабатывал какие-то навыки создания оружия. Сколько Дерек ни пытался, никакой закономерности между цветом, формой, скоростью возникновения или исчезновения клинка и настроением третьего советника он найти не смог. Даже не мог сказать, что Ильм отвлекает таким образом внимание – во всяком случае, далеко не всегда.
– Хочешь совет? – выдал наконец меч. – Что ж. Создай независимый департамент по делам вампиров, и главой туда назначь Роксану. С правом казнить и миловать. Вечноживущих, естественно. Проблем больше не будет. Поверь, для Земериула это куда страшнее показательной казни.
Что назначение Роксаны главой куда бы то ни было много страшнее показательной казни, Дерек ничуть не сомневался. Но справится ли она? Можно было спросить: «Проблем и правда не будет?» И услышать ставшее уже привычным: «Ты сам знаешь ответы на все вопросы…» Но кто его знает – чем руководствуется меч на этот раз. Может, ему всего-навсего захотелось найти любимой женщине какое-нибудь занятие, чтобы не таскала его постоянно то в эльфийскую оперу, то по Торговым рядам. Или пытается увеличить прибыли «Тропинки» от торговли с вампирами за счёт влияния Роксаны. Или создаёт ещё одну властную структуру, чтобы отстранить владыку от правления. В любом случае – на данный момент это лучше, чем война. Хорошо, хоть Хельм с Бородой не стали кивать. Почему независимый департамент – понятно, вряд ли эта женщина потерпит над собой какое-либо начальство, кроме владыки, да и насчёт владыки весьма сомнительно, с другой стороны…
– Ильметас, – вкрадчиво поинтересовался Дерек, – если твоё предложение будет принято, могу ли я рассчитывать, что тебе удастся уговорить госпожу Роксану вложить в департамент ту треть казны, которую она до сих пор отказывается вернуть? И что она не потребует себе на содержание все те налоги, что поступают в казну от вампиров?
– Тех налогов, что платят вампиры, ей вряд ли хватит и на два дня, – хмыкнул господин Хант. – А насчёт казны я поговорю, действительно, уже столько раз её утроила, что пора бы и поделиться…
– А почему, – всё-таки не удержался владыка, – не предпринималось попыток полностью уничтожить вампиров? Только не говори мне, что я сам знаю все ответы.
– Да, – поддержал его тайный. – Судя по тому, как вы легко справились с ними в Хоржеше, особых сложностей возникнуть не должно.
– Ну скажем так, – осторожно начал господин Хант, разглядывая очередной кинжал, – у вас есть все необходимые данные, чтобы сделать выводы самостоятельно. Причём тайному советнику по должности полагается думать больше, чем владыке. И почему?
Дерек едва сдержался, а вот Хельм выругался. Борода же лишь усмехнулся – внешне его отношение к господину Ханту не изменилось, он лишь перестал постоянно просить третьего советника за чем-либо сбегать. Зато казначей теперь иногда упреждал просьбы главнокомандующего и резво мчался исполнять роль посыльного по собственному желанию.
– Надо полагать, это по каким-либо причинам невозможно, – развёл руками тайный советник. – Это сейчас они укусами размножаются. Но откуда-то же они взялись изначально? Причём если учесть, что при укусе вампира дети до серебряной дюжины либо умирают, либо выживают, но никогда не обращаются, а из взрослых обращается примерно один из дюжины… Предположу, что в случае полного истребления всех кровососов они рано или поздно вновь возникнут, причём дикие.
– Возникнут, – подтвердил казначей. – А откуда?
– Из обычных людей, больше неоткуда, – решил Хельм. – Причём если обратится быстро, скажем, за полночи – всю деревню перекусает. А медленно… всё равно наверно успеет. Пока численность кровососов стабильна – можно не опасаться, что сосед перегрызёт тебе горло, если же они начнут возникать самопроизвольно…
– Ну вот видишь, – обрадовался Ильм, – всё совершенно очевидно. Проблема в том, что обращаются они и правда очень быстро, и предположить, кто конкретно станет вампиром – крайне сложно.
– И ты не можешь предсказать? – полюбопытствовал Борода.
Дерек обрадовался – вопросы главнокомандующего меч игнорировал крайне редко. Но Любозар очень редко и спрашивал.
– Не всегда, – казначей полюбовался на возникший клинок и растворил его в ладонях, – и меня в каждую деревню не пошлёшь, и сторожа к каждому потенциальному вампиру не приставишь… он же не факт, что вообще ещё обратится. Может и повезти… Всё это мы уже проходили.
Земериул не побледнел, не покраснел, не упал на колени и не застонал: «Пощади, владыка…» Он лишь взял копию приказа, склонился и спросил:
– Правильно ли я понимаю, что у нас нет другого выбора?
– Правильно, – подтвердил владыка.
– Что ж, – ещё ниже склонился князь, – у тебя хорошие советники. Есть хотя бы один шанс, что вы, владыка, прочтёте постановления Роксаны прежде, чем они воплотятся в жизнь?
– Непременно, – обнадёжил его Дерек. – Но вряд ли отменю. Так что ваша жизнь, как и жизни ваших подданных, теперь в руках начальника департамента по делам вампиров.
Земериул изучающе взглянул на Дерека. Интересно, подумал вдруг владыка – не могли же все вампиры выглядеть одинаково при жизни. При жизни? Ну скажем так – до обращения. Не все же они были черноглазыми брюнетами.
– Вы немного не точны, владыка, – попытался усмехнуться князь. – Не теперь… но в остальном вы совершенно правы.
– Скажите, князь, – неожиданно для себя спросил Дерек, – а вы помните свою прошлую жизнь? Кем вы были до… обращения?
И тут же привычно насторожился – не навеян ли вопрос мечом. Вроде нет, он давно интересовался этим, изучил кучу трактатов, большинство из которых противоречили друг другу, и ни один не вызывал доверия. Да и когда ещё доведётся спросить?
– Помню, – не удивился Земериул, – не всю. Но многое. Князем и был.
– И вы не попытались вернуться к родным?
– Нет. В одиночку я не смог бы взять замок штурмом, а когда обзавёлся кланом… прошло слишком много лет.
– А разум? – продолжал настаивать Дерек. – Вы его теряли?
– Терял, – бесстрастно согласился князь, – впрочем, как я понимаю сейчас, он мне и до обращения часто отказывал. Жажда наслаждений, владыка, – то же безумие, что и жажда крови, и так же гасит разум, не так ли?
– А чувства? – пока ответы Земериула не противоречили тому, что он услышал и от первой вампирьей головы, и от остальных, кого доводилось допрашивать.
– Смотря какие, – позволил себе улыбнуться князь. – Те, которые можно назвать жаждой – крови, женщин, власти, могущества, – есть безусловно. Остальные – у кого как. Как ни странно, чем лучше удаётся удержать в себе разум, тем разнообразнее возвращающиеся чувства.
– Почему странно?
– Потому что люди обычно их противопоставляют.
– Вампиры действительно не боятся смерти? Вы лично?
– Сложный вопрос, – задумался князь, – по-разному. Я как бы не совсем жив, хотя в нашем обществе и принято этот факт отрицать.
– А от чего зависит?
Земериул замолчал, словно к чему-то прислушиваясь.
– От… памяти, наверно, – постарался подобрать он слово, – от… того, где страшнее, от… намёка на шанс, может быть?
– Не понял, – честно признался Дерек и вдруг осознал, что меч сейчас бы сказал: «Ты сам знаешь все ответы…» Где находится личность вампира? Если жив – здесь. А если мёртв? Уж не в верхних мирах, надо полагать. Те, кому суждено наверх – не переродятся. Либо внизу, либо здесь. Если внизу, то перед ним – лишь оболочка. Тогда откуда разум? Если же – условно жив? И сам мир – на грани?
– Где вы находитесь, Земериул?
– Поверьте, владыка, я не особенно стремлюсь находиться там постоянно, – чуть искривил губы вампир. – Здесь всё-таки лучше. Иногда.
– Ладно, – махнул рукой владыка, – забирайте копию приказа и ступайте к Роксане.
Вампир вздрогнул, и Дерек как можно небрежнее добавил:
– С ней и разбирайтесь. Кстати, князь, вы находите её красивой?
Земериул совсем по-человечески прикусил губу клыками.
– Красивой? – чуть заметно запнулся он. – Что вы, владыка. Я нахожу её… прекрасной…
* * *
– Ну что, упырёк, допрыгались?
Планировать на плоскую, обнесённую вычурным литым парапетом, крышу каменного двухэтажного жёлтого особняка было бы очень удобно, но вход располагался на первом этаже. К тому же летать в крупных городах категорически запрещалось – снесут из луков и арбалетов, глазом не моргнут. За высоким каменным забором позади особняка – несколько одноэтажных жёлтых вспомогательных зданий. Охрана – дюжие оборотни и маги, вооружённые сплошь серебряными мечами и кинжалами. Прихожая и лестница – в золотисто-оранжевых южных коврах, наверняка снабжённых не только грязеотталкивающими заклинаниями.
– Допрыгались, спрашиваю? Не успели рядом поселиться, как младенцев жрать начали?
– Пить.
Ответ еле слышен – он прокусил клыком нижнюю губу. Прокусил и прокусил – ни боли, ни крови – старая привычка, а столько лет держится. Странно.
– Что пить, гнида? У тебя ж блок на кровь стоит! Таргенайского возжелал? Последнее желание, надо полагать?
Кресла – тёмно-красный бархат, бронзовые заклёпки, дубовые ножки – когтистые медвежьи лапы.
– Не есть, – самое главное было – не поднять глаз на начальника департамента. – Пить. Мы не людоеды.
– Пить, есть… По мне – никакой разницы. Людоеды. Хуже – те хоть врагов жрут. Мразь.
Отблески далёкого зарева на золотистом ковре. Разум и тело пытаются сопротивляться обжигающему ужасу. Только не поднять взгляд.
– Вы… не должны гневаться, госпожа. Младенцы… их путь предрешён. Это благо, госпожа…
– Что?!
Вспышка чёрной молнии. Жар. Холод. Мрак. Отвести взгляд. Не упасть – только не упасть в этот омут…
– Вырастут – уйдут на дороги нижних. А так… не успеют.
Вспышка. Ворс на ковре – закат сквозь туман. Она… ответит? Или…
– Упырёк, твоя кличка случаем не Свистун? Кто из вас у кого учился словоблудием заниматься? Благо?! Не дать выбора – благо? Утопить мир – благо? Думаешь меня разозлить? Чтобы другой вместо тебя разбирался?
Не поддаваться. Не поднять взгляд. Не получилось. Разбираться придётся самому.
– Ты куда смотрел, мразь? Тебе что, не доносили? Куда смотрел, я спрашиваю?! Самому лакать неохота, диких поишь?! Ты что, не понимал, чем это закончится?
– Я… не успел. Простите, госпожа. Собирался – на два дня не успел всего. Мне тоже эти донесения… не нравились. Владыка… я… уже вылетел, когда… доложили… Виноват.
Оторвать взгляд от сполохов на ковре и сосредоточиться на кольцах. Одно, два, три… сколько их? И все – чистого золота с рубинами. Кармин и охра.
– Собирался? Куда? Проверять выполнение твоего личного приказа о повышении разумности диких вампиров путём поедания младенцев?
Яхонты вспыхивают в лучах осветительных шаров и растекаются кровавыми каплями…
– Да.
– Что да?
На ковре – отблески пламени, на пальцах – плавящиеся рубины…
– Именно так, госпожа. Поедания.
Дубовый стол в изящной эльфийской резьбе. Стрельчатые окна: оранжево-красные витражи – горящие костры и кленовые листья. Не осиновые – хоть не осиновые.
– Замечательно. Слушай мои пожелания: выходишь отсюда и – с войском по всем деревням, где твой личный приказ выполняли. Немедленно. Всех кто выполнял – казнить показательно. Прилюдно. При всей деревне, с зачитыванием приговора. Чтоб мало не показалось. Если я найду, что акция устрашения недостаточно… устрашающа, следующим будешь ты. Причём разделаем так, что желающих на твоё место не найдётся. Ясно? Это только владыка по странным обычаям своего мира считает, что старый враг лучше нового врага, мне данное утверждение кажется весьма сомнительным.
Алый шёлк на стенах – свободно струящиеся, спадающие причудливыми волнами драпировки. Картина в золочёной раме – багровое море, багровое солнце, раскалённый песок.
– Слушаюсь.
– Никаких кровососов в старостах – вам отныне запрещено занимать любые должности. Хотите начальствовать – селитесь отдельно. Попробуете влиять – маги донесут, мало не покажется. Хоть один ребёнок в совместных поселениях или вблизи ваших пропадёт – сам поедешь уничтожать всех своих как цивилизованных так и диких сородичей в радиусе дня пешего перехода. Взрослый – в половине дня пешего перехода.
Золотое гномье перо, хрустальная витая чернильница. Чернила – тёмно-зелёные, эльфийские. Холодные.
– Вы не понимаете… они сами предлагают. Сами. Откажемся мы – отец сведёт ребёнка в лес. Мы не можем отвечать за каждого пропавшего ребёнка. Мы не можем следить за всеми отцами. Не все могут устоять. Не верите? А ведь это правда…
– Правда, увы. Где-то в четверти случаев. Причём откажись вы – и ещё половина никуда бы детей не повела, быстренько замуж, к бабкам, в батраки или в город. Значит – приставишь к каждому младенцу охрану. Предложат сожрать – казна выкупит, будете посредниками. Бесплатно.
Сейф справа – роспись красной эмали по золотому фону: рябина, калина, боярышник.
– Да.
– О чём беседовал Турилиул с тремя магами вчера ночью?
Стопка листов на столе – плотные, глянцевые. Книга – бордовый переплёт из кожи рыси или южного хищника. Турилиул беседовал через его голову? Плохо.
– Не знаю. Первый раз слышу.
– Зато я знаю. Организуй слежку. Завтра доложишь. С посыльным.
Пепельно-серая блузка тончайшего южного шёлка. Чуть заметная жилка на шеё. И на запястье руки. Верхняя губа чуть дрогнула, пытаясь обнажить клыки. Привычка – это уже новая привычка.
– Да.
– Завтра я поговорю с претендентами на твоё место. Ступай. Диких не забудь отлавливать по дороге.
Разломанный гранат у левой руки – безумно дорогое южное яство. Изящный серебряный ножик, капли сока на блюде. Серьги красного золота с рубинами, открытая шея без амулетов, едва заметная голубая жилка. Если присмотреться – видно пульсацию. У неё есть кровь – это должно быть смешно. Интересно – смешно ли ей? Зачем ей кровь? Сволочи-маги хорошо поработали – не отвлекает даже вид незащищённой шеи в вырезе пепельной блузки.
– Зема, упырёк, не делай вид, что тебя интересует моё горло.
Бездонные угольные глаза и агатовые волосы. Плавящееся золото и отблески дальнего зарева сменяются падением в выжженную пустоту. Мрак и огонь. Сполохи ледяных молний. Ветер развеет его пепел, но этому ужасу не суждено закончиться. Никогда. Языки огня растекаются по краю сознания, то обжигая холодом, то исчезая в потоках тьмы и пляшущих тенях на тускло-серых каменных сводах. Воспоминаниям и чувствам никогда не стать пеплом – и нет ничего страшнее этого. Капли воды в стылых омутах. Круги на воде. Намёк на бесцветное осеннее небо в приоткрытом окне. Осень. Здесь есть осень. У него есть ещё один день осени.
