Текст книги "Любовь, конец света и глупости всякие"
Автор книги: Людмила Загладина
Соавторы: Ильфа Сидорофф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 34 страниц)
Брут
Жила-была ужасно деловая женщина. Она зарабатывала кучи денег, подчиненные и начальство даже не могли представить, как можно без нее обходиться. По дороге с работы она забегала в магазин, дома готовила еду, да еще успевала убираться в квартире и стирать белье. В постели она была великолепна. Внешность – выше всяких похвал, на любом мероприятии кавалеры вокруг нее ужами вились.
И вот однажды к ней пришел Дьявол и предложил продать ему душу.
Она посмотрела на него с интересом, спросила:
– И что, вы уверены, что у меня есть душа?
– В этом нет никаких сомнений, да вы это и сами знаете...
– Я-то знаю... И зачем она вам?
– У вас прекрасная душа. Мы сейчас редко у кого покупаем души по одной, измельчали, стараемся оптом. А вам я готов платить любую цену.
– Платить не надо. Женитесь на мне.
Трудно сказать, на что та женщина рассчитывала, но оба переехали жить на планету Брут.
У жителей той планеты был только один Бог, один вождь и одно государство. Там не знали войн и всегда царили закон и порядок. Бог планеты Брут поощрял рациональное мышление и не показывал своим людям чудес и знамений. Он старался говорить с ними, как с равными, быть логичным и доходчиво объяснял причины всего происходящего. Если Бог, имени которого нельзя называть, слегка перебирал с Магией, этот явно нажимал на Здравый Смысл.
На Бруте уже давно произошел бы Конец Света, развивайся все естественным путем, в соответствии с правилами функционирования и развития Вселенной. Вселенная целиком осознает себя как личность, с ней можно общаться в любой ее точке, и она, естественно, знает, что где происходит. Она крайне демократична. Все свободны – ограничения накладывает только желание Вселенной выжить и сохранить индивидуальность.
На Бруте давно отсутствовала Магия – только разум, все было логично и ясно. Никакой дикой природы – генно модифицированные растения росли строем и цвели по команде. Все имело четкие названия, никаких неоднозначных толкований. Практически все брутяне, за редкими исключениями, были окончательно смертны, их души, лишенные Магии, не переходили на следующий уровень развития и, как правило, не перерождались в новом теле.
Душе брутянки, воплотившейся в теле продавщицы Маруси, в какой-то мере повезло. Да и ее мужу, ставшему впоследствии призраком, тоже, хотя оба этого не понимали. Их жилище на Бруте было расположено в неблагополучном районе, в странном кривом здании, которое называлось Дом на Оси. Живи они в другом месте, умерли бы окончательно, а так жизнь обоих продолжалась, хотя и по-разному. Но их судьба для брутян не типична. Только в том районе существовала преступность, и даже ревность иногда накатывала на окрестных жителей – все остальные брутяне были абсолютно не ревнивы, эмоции у них почти отсутствовали. Будучи в большинстве своем смертными духовно, они тем не менее семимильными шагами двигались к бессмертию физическому. Их цивилизация разрасталась, как раковая опухоль, и начинала угрожать существованию Магии во Вселенной.
Брутяне нашли способ обмануть высшие силы – создали вокруг планеты магическую сферу, скрылись, затаились, но не бездельничали, а развивались по плану. Первым материалом для создания сферы стал их собственный Бог, причем добровольно. Он очень любил свой народ и не считал свой поступок самоубийством, хотя, растянувшись таким образом, потерял способность не только воздействовать на происходящее, но даже мыслить. Любовь – весьма загадочная штука, она противоречит Здравому Смыслу, но воздействовать на нее логическими доводами можно – именно путем научной дискуссии Бог планеты Брут был принужден к столь странному поступку.
Магия сохранилась только в ядре планеты. Ее бы и там искоренили, но она была необходима для равновесия уникальной конструкции. Сфера создавала у Вселенной иллюзию, что укутанный облаками Брут необитаем, а внутри использовалась крайне затейливыми способами. На сфере, как на экране, показывали сообщения, картинки и – по запланированным праздникам – даже фильмы. Внутри размещались летающие станции и платформы, которые регулировали погоду, уничтожали астероиды, содержали в карантине сомнительных космических путешественников и совершали прочие разумные поступки. Места катастрофически не хватало, сферу следовало расширить, а для этого требовалась магическая субстанция, из которой состоят Боги и души людей. Все свои резервы и ресурсы брутяне уже вложили в расширение сферы и искали, где бы позаимствовать чужие.
На Землю они летали давно. Именно из-за них возникла легенда о Дьяволе, покупающем души, и само это имя – Дьявол – стало запретным. Да только и среди землян магических душ оставалось уже не так много, брутяне отчаивались, собранных запасов для пополнения их сферы явно не хватало, но неожиданно им попалось на глаза Марусино объявление. Оказывается, на Земле есть мощный пласт Магии, который они в своих расчетах не учли. Призраков вполне можно было утилизировать, но как ловить – инопланетяне понятия не имели.
Вступив в сделку с продавщицей, брутяне узнали, что призраки делаются почти материальными в присутствии одной из покупательниц, Варвары или Таньки, – кто-то из них был существом явно магическим. Когда без всяких хитрых уловок и каких-либо попыток заманивания обе добровольно появились в белом домике в Измайловском парке, брутяне, наблюдавшие за ними из всех углов офиса через скрытые камеры, приготовились открывать шампанское: запахло крупной добычей. Если бы кто посмотрел, как ликуют по поводу больших удач лишенные эмоций инопланетяне, то сравнить бы мог разве что с многомиллионной сделкой трейдеров на третьем этаже инвестиционного банка в Сити: кто видел, тот поймет – незабываемое зрелище.
Эксперимент
– Проходите-проходите, – охранник растянул губы, демонстрируя массу здоровых зубов; назвать это улыбкой язык не повернулся бы.
Танька ссутулилась, словно кто-то взвалил на ее плечи мешок гравия, забеспокоилась, оглядываясь назад, будто оставила там что-то. Или кого-то? Однако дорожная сумка была при ней, а симпатичная новая знакомая шла впереди. Варвара тоже согнула спину, но плечи умудрилась отвести назад, шагала уверенно, глаза прищурила, казалась хищной – определенно, такие женщины не работают редакторами и переводчиками, у них другая стезя.
Пройдя через рамку в здании, любое существо полностью сохраняло Здравый Смысл, но вело себя в соответствии с рефлексами и подсознательными порывами, находя их разумными и обоснованными. Магические свойства и возможности проявиться не могли – они засыпали и отделялись от физического тела, витая поблизости. Когда существо выходило через ту же рамку обратно, эти свойства оставались внутри здания. Уснувшие части мозга пробуждались позже, но бессмертие души и Магия уже были утеряны.
– Не пугайся, – Варвара покровительственно погладила Таньку по плечу. Похоже, ее нелюбовь к прикосновениям испарилась либо подсознательно она ощутила, как страшно и одиноко сделалось Таньке, и захотела опекать ее.
Охранник провел их в комнату, похожую на приемную в платной стоматологической клинике, и удалился. Обе сели на холодный кожаный диван. Танька обхватила руками костлявые коленки, прижалась к ним подбородком, напряглась и затихла. Изнутри медленно, но неуклонно росло гадкое ощущение ноющего зуба. Варвара, почуяв неладное, тревожно поглядывала на нее и настороженно озиралась по сторонам.
Открылась дверь, вошли два широкоскулых парня в костюмах, типичных для менеджеров среднего звена, но оба были настолько лохматыми и бородатыми, что и сомнений не оставалось: растительность была вся накладная.
– У этой – показал пальцем на Таньку один из брутян, – были весьма интересные показатели. Но что-то пошло не так. Может, ее обследовать или не стоит? Все, что надо, заберем в любом случае.
Варвара подалась всем телом вперед, казалось, вот-вот зашипит.
– Давайте обследуем, – сказал второй и наклонился к Таньке: – Мадам, вам нужно по важному поводу поговорить с нашим руководством, следуйте за нами.
Она послушно встала. Зубная боль усиливалась: может, руководство бородачей снизойдет до отправки ее к стоматологу, иначе же придется еще и скорую вызывать, так до очередного обморока недалеко. Ей было уже так плохо, что и думать ни о чем не могла больше: кто эти люди – друзья, враги или же просто бюрократы – какая разница...
– А вот фигу! – Варвара взмыла с дивана одним прыжком, словно огромная обезьяна. Подскочила к вошедшим и прошипела, сначала в одно, потом в другое лицо, медленно и с напряжением поворачивая голову и оскалив зубы: – Никуда она не пойдет! Это моя девочка!
– Забавно, – усмехнулся первый брутянин. – Ладно-ладно, потом разберемся, а вы успокойтесь тем временем. Ничего не угрожает вашей «девочке», – он помахал скрюченными пальцами, изображая кавычки, и кивнул своему коллеге: пойдем, мол, надо поговорить.
Брутяне узнали двух женщин сразу – по описанию Маруси. Не каждому из посетителей уделялось такое внимание, в белом домике удерживали далеко не всех. Но от этой парочки ожидали многого, уж, по крайней мере, от одной из женщин – очень, а получили именно от той – шиш с маслом. Заснувшие свойства Варвариной души витали неподалеку, но их странным образом проигнорировали. Кроме того, и с той, третьей, «подружкой» произошла ерунда какая-то.
***
Девушку, известную гному под прозвищем Облако Тумана, на самом деле звали Александрой.
Имена много значат, каждое навязывает образ. А это даже пола не определяет. Каждый звал ее как хотел, и для каждого имени свой образ имелся. Была она Алексанкой, Лесей, Сюхой, Сашей, Санюрой, Шурочкой, Санькой, Лексашкой, Алькой, Алиной, Асей – всего и не упомнишь, Шашурой даже. Постоянно менялся ее характер, а иногда и вовсе исчезал. Она радостно принимала новые имена и маски от тех, кто хорошо к ней относился, и отбрасывала, если отношение портилось.
Она родилась в провинции, там же отучилась в школе и институте, потом повзрослела и перебралась в Москву. В столице оказалось скучно и одиноко, и звали ее Александрой, никто не выдумывал ей ласковых прозвищ. Она пыталась себя переименовывать, вот старушки-соседки и видели ее разной, когда она выходила из квартиры под разными именами. Молоденькой девушкой она показывалась, назвав себя Сашуронькой, теткой шестидесятого размера – когда выдумала солидное имя Алексия, а подростком неопределенного пола, когда назвала себя Сашкой.
Конечно, с нормальными людьми так не бывает. Но она-то и не была нормальной стопроцентно – слегка умом тронулась от одиночества. Она стала почти магическим существом и могла легко менять форму. Но сама не замечала изменений: жила, скучала, тосковала по людскому вниманию и считала себя обычным, скучным и серым созданием.
Порадовал ее интернет – Александра открыла в сети блог, назвалась Облаком Тумана и смогла хоть там чувствовать себя хорошо. Она мечтала отбросить обыденность и стать загадочной и недостижимой, не осознавая, что такая уже и есть. С удовольствием общалась с Вассиллием, и даже сама влюбилась, не иначе, но считала себя недостойной его внимания и не собиралась встречаться с ним, «развиртуализовываться» то есть.
Однажды она получила спамное письмо:
«Вы недовольны собой? Вы хотите измениться? Психологический Центр Коррекции Личности проводит уникальную рекламную акцию. Совершенно бесплатно, с помощью наших специалистов, вы можете изменить вашу личность так, как вам хочется. Единственное условие – согласие на последующий рассказ о счастливых изменениях в вашей жизни в рекламных материалах центра. Мы вас любим». Три смайлика в конце.
Конечно, она клюнула. Не знала же, что это было объявление брутян, которые вылавливали магические души, ставя таким образом опыты на добровольцах. Результат опыта с нею оказался непредвиденным. Дело в том, что от полной потери человеческой сущности Александру отделяла лишь малая толика Здравого Смысла, который ей случайно и отключили, проведя через рамку.
***
Прошло полчаса. Танька продолжала сидеть, скрутившись на диване в странную фигуру, обхватив себя руками и поджав коленки. Зубная боль не проходила. Она прекрасно помнила, с чем были связаны похожие приступы, и иногда тихонечко всхлипывала. Не зная причины ее расстройства, Варвара пыталась отвлечь ее комплиментами – какая, дескать, Танька «девочка-красавица», и «фигура как у модели», и «счастье дело наживное», и «вся жизнь впереди, а настроения бывают всякие». Она похлопывала и поглаживала Таньку по голове, по плечу, по коленкам, манерами напоминая мифическое существо – передовую доярку, каковой представляют ее москвичи.
– Варвара, – нарушила наконец Танька свое тягостное молчание. – У меня младший брат умирает от рака. Какие уж тут могут быть настроения, нафиг... И чего ты мне вообще мозги компостируешь про «фигуру как у модели»... Издеваешься? Я тощая и противная, у меня зуб болит, что хоть на стенку лезь! – Таньку прорвало, давно ей не было себя так жалко, и слезы брызнули на бледные щеки фонтаном. – Брат умирает, родителей у меня нет, муж меня не любит, знакомые думают, что я чокнутая, и… и… плохо, плохо, плохо все!!
Варварина реакция остановила разыгравшуюся истерику неожиданно:
– Ух, глаза-то у тебя какие … Серые! Только час назад сиреневые были. А вчера зеленые такие… Танька-Танька… Ты какая-то вся… неземная.
Зубную боль как рукой сняло. Танька шмыгнула носом, провела языком вдоль десны – нет, не болит. Слезы высохли. «Ведьма или чокнутая? – посмотрела она на Варвару. – Ежели второе, вот уж будем странной парочкой – я да она, две шизанутые тетеньки...»
Внутри этого здания Танькина собственная «шизанутость» куда-то улетучилась: не было ни странного голоса в голове, ни парящих ощущений, ни непонятной приподнятости настроения – в общем, по всем параметрам ощущалась «психическая нормальность».
«Это что же получается, психи счастливее нормальных людей, значит? Пусть уж будет хоть эта Варвара чокнутой, если так, не буйная же она. Авось, с ней веселее будет. И от зубной боли каким-то чудом избавила... Если я заболею, к врачам обращаться не стану...» – почти запела Танька.
Открылась дверь.
– Ну, дамочки, перемещайтесь в соседнюю комнату, – внутрь шагнул один из бородачей. – Ничего вам не грозит, но раз уж вы попали сюда в момент начала эксперимента, как и ваша странная подружка, мы вас продержим здесь, пока процесс не станет необратимым. Завтра домой пойдете.
Варвара смотрела на него, угрожающе подбоченившись.
– А вот возьму и пойду сейчас, еще бы ты спорил со мной, черт лохматый! Сразу домой и пойду, – она кривила рот и притопывала ногой, – нам тут делать нечего! И Таньку с собой возьму. И подружку. Выпить нам всем надо как следует.
Танька смотрела на нее с изумлением. «Какая она разная, эта Варвара. Между той, которая была вчера, в метро сегодня, и той, что есть сейчас, ничего общего, чудеса. Но все же с нею меня что-то связывает неотрывно. Интересно, что?» Вопрос завис, словно жужжащий комар, – в голове ее Бога не было, да и он не ответил бы.
– Ну, сначала надо успокоить вашу «девочку», – снова помахал скрюченными пальцами бородач, напоминая комического персонажа «Доктора Зло», которому нацепили парик и бороду. – Напоить чаем, что ли, а то она разволновалась, похоже.
– Чаем можно, да. С молоком, – согласилась Варвара. – Напугали дитя, так утешайте теперь. Другую девочку тоже гоните.
– С другой девочкой проблемы, ну, я сейчас вам ее покажу.
Они проследовали по коридору, бородач открыл дверь, вежливо пропустил их вперед. Варвара уже напряглась, предполагая очередную ловушку, но он вошел вслед за ними.
– Не волнуйтесь, дамы. Чаю сейчас принесут. А с подружкой вашей случилось крайне странное явление: пройдя через рамку, она превратилась вот в это, – он показал на сгусток тумана, мерцающий в углу комнаты. – Надеюсь, она во что-нибудь воплотится в вашем присутствии, а то мы не сможем ее отпустить даже частично, придется оставить себе и утилизировать.
– Шутить изволите! – саркастически отозвалась Танька. – Этот сгусток пара к эксперименту, который вы упомянули только что, имеет отношение?
Брутянин посмотрел на нее пристально и не сказал ни слова.
– Да я из любопытства спрашиваю, – смягчила тон Танька. – Интересно же, что вы за опыты проводите.
– Хорошо, объясню, – заговорил бородач, внимательно следя за ее реакциями. – Пока мы использовали рамку. Для «кое-чего», – скрюченные пальцы снова пошли вверх. – А теперь попробуем использовать излучатель, пока только на прилегающую территорию Измайловского парка, тут очень подходящий контингент.
– Ничего не понимаю, – сказала Танька и, отвернувшись от бородача, уставилась в угол, где продолжало мерцать белое облачко.
***
Эксперимент, который задумали брутяне, по своей наглости не знал прецедентов. Измайлово – бывшая государева усадьба и охотничьи угодья, но выбрали они этот парк вовсе не из краеведческих соображений. На его участке возле метро по вечерам танцуют пожилые люди, под гармошку и магнитофон, ищут себе пару, кто на вечер, а кто и надолго. Влюбленные в кустах целуются. Офисные работники на лавочках пиво пьют, а иногда что-нибудь покрепче. Маньяки в темноте шастают, надеются на удачу. То есть народу много, и ведет он себя достаточно странно, чтобы неожиданные модификации поведения у кого-либо вызвали панику. Там-то инопланетяне и налаживали свой излучатель. Скоро должно было произойти кое-что весьма интересное, по этому поводу все брутяне, пребывающие на Земле, собрались в Москве и с нетерпением ждали результата.
Эксперимент был их первой попыткой завладеть всей Магией на большой территории. Раньше они затоваривались душами поштучно, позже – оптово, но и это казалось теперь мышиной возней: пора было переходить к массовым экспроприациям.
Разумеется, Боги обо всем этом знали: как-никак, Всеведущие. Но шестеро не вмешивались: мол, шут с ними, с брутянами, пусть экспериментируют, раз уж Конец Света на носу; душ много на Земле, всех не спасешь в любом случае. Седьмой же Бог решил противодействовать; пусть его подопечных душ было легко пересчитать по пальцам, но их потери он допустить не мог.
Супергном
– Ну, ты, девушка, прими человеческий вид-то. А то что же, так ведь и чаю толком попить не можешь, болтаешься вокруг, – увещевала Варвара туманную гномову любовь.
В комнате с зарешеченными окнами они пили жидкий чай из пластиковых стаканчиков, доставленных на подносе вместе с маленькими пакетиками сахарозаменителя.
– А у этой девушки всегда были проблемы, я поняла, – Танька не находила ничего удивительного в том, что виртуальная любовь гнома могла превратиться в туман. – У меня вообще какое-то странное ощущение, будто я знаю намного больше, чем помню, но не могу вытащить на поверхность. И до прихода сюда я... летала как будто… – она жалобно всхлипнула.
– Девочка моя, не плачь! – завопила Варвара. – Всех убью, кто тебя обидел, маленькую мою, пусть меня в тюрьму посадят и в оковы закуют!
Танька улыбнулась, поглядывая на Варвару нежно и снисходительно, как смотрят на маленьких детей или на добрых дурочек, и, шмыгнув носом, продолжила мысль:
– Так вот, бабульки возле ее подъезда не могли вспомнить, как она выглядит. Значит, она была все время разной. А здесь просто стала никакой.
– Как это никакой?! – Варвара всплеснула руками, подперла щеку кулаком и опять обратилась к загадочному существу, которое колыхалось теперь возле стола. – «Никакой» говорят, когда кто-то пьяный напился. А ты что ль напилась? Гному моему пьянчужки не нужны. Он у меня в шкафу живет, и трезвый совершенно.
***
На другом конце Москвы совершенно трезвый гном Вася занимался самоанализом. Он не понимал своего состояния, и его это раздражало.
– Что мы имеем? – спрашивал себя вслух гном, глядя на символическое изображение своей загадочной любви. Своего портрета она ему не присылала, а в интернете ее олицетворяла загадочная туманная картинка – какой хочешь, такой смысл и вкладывай. – Я проповедовал Конец Света, общался со всеми одинаково и никого не выделял особо. И вдруг заметил, что постоянно возвращаюсь в один и тот же блог! Такого родства душ и такой тяги я ни к одной гномихе не испытывал. Что меня зацепило-то?
Он спрыгнул со стола на стул, со стула на пол, запрыгнул на диван и развалился там, глядя в потолок. Гномы – прыгучие существа, хоть и тяжелые, несоразмерно маленькому росту. А Вася по причине нервности вообще скакал выше любого кузнечика.
– Будь она гномихой – это было бы еще понятно! У нас, по крайней мере, души однотипные, из чистой Магии, без вредных примесей Здравого Смысла. Хоть и среди гномов встречаются довольно противные, а чтобы почувствовать родство, нужно еще, чтобы знак совпадал.
Как и большинство гномов, Вася верил во все гороскопы.
– Но не влюбляюсь же я во всех гномов подряд, и уж тем более в тех, что противоположны мне по знаку! Пусть они даже дополняют меня по всем линиям, это ж не основание для любви...
Гном задумчиво почесал бороду. Любовь казалась отдельным чудом, разобраться в котором он раньше и не пытался.
– Вот уж не думал, что со мной это произойдет, особенно перед Концом Света. Но Облако – она такая… нежная, ранимая такая… ее все время хочется ласкать и защищать. Хочется прижимать к себе близко-близко и шептать в ухо: «Ну-ну-ну, моя золотая, все будет отлично, ты радость моя». Но где, где, где объяснение-то? Вполне ли естественно, что я влюбился физически? По интернету?! И то, что я ее… хочу?
Он вскочил, потряс у себя кулаком перед носом, свел брови и изобразил на лице угрозу.
– Если рассуждать с точки зрения Здравого Смысла, то я – тупой идиот. Я же не знаю, какая она. Может, она слон!
Перед его мысленным взором предстали попытки приласкать огромное животное, которое он любит и хочет, несмотря ни на что, потому что видит внутри него трепетное и нежное существо. Слон бы и хотел, может, ответить, потому что тоже неплохо относился к гному, но стоял неподвижно, боясь раздавить.
– Или, может, она птица!
С птицей получалось лучше. Птицу можно было целовать, обнимать, она топорщила перышки и курлыкала.
– Ну да, если бы я был здравомыслящим человеком, то не стал бы морочить себе голову. Скорее всего, она настоящая женщина! А я ростом двадцать пять сантиметров и хочу ее, во кретин!
Вася постучал кулаком по лбу, но тут же успокоился и снова разлегся на диване.
– Неплохо было бы днем с ней дружить, а по ночам прокрадываться к ее ложу, чтобы она думала, что это смешной сон.
Он вообразил, как, стараясь быть нежным и незаметным, он заползает под одеяло к любимой женщине, даже и пополз по дивану, извиваясь, как опасливый змей.
– Но я не здравомыслящий человек, я гном – магическое существо! Во всем, что со мной происходит, есть смысл! Не Здравый, тьфу-тьфу-тьфу, а смысл магический! Но какой? И почему мне все чаще хочется рассуждать не как гном, а как обычный человек, это же ни к чему хорошему не приводит?
От напряжения зазвенело в голове, но тут же его мысли прервал знакомый голос:
– Вась, выручай.
Гном опешил, от неожиданности даже на диване подпрыгнул, но тут же сел, прищурился и постарался принять как можно более непринужденную, удобную для себя позу: развалился на подушке коленями врастопырку и скрестил на груди мускулистые, волосатые руки.
– Здравствуйте, Д-дяденька, имя которого нельзя называть, – отозвался Вася, вкладывая в интонацию как можно больше сарказма. – Скока лет, скока зим...
В магическом мире нет особой иерархии между гномами и Богами. Гномы никогда не признавали божественного главенства; а с Богом, имени которого нельзя называть, были у Васи давние странные отношения, какие бывают, скажем, между мафией и ворами в законе.
– Варвара и Танька в опасности, – сказал Бог, опуская формальные приветствия. – Они у брутян, в Измайлово. Чем быстрее туда прибудешь, тем больше вероятности, что ты их спасешь.
– Ну здрассте, а это еще что это за глупости? – возмутился гном. – Ты же Бог, даже такой нелепый, какой есть, но ведь Всеведущий и Всемогущий! С какой стати ты сюда явился, время некуда было девать? Сам их спасти не мог?
Если бы у Бога имелось в тот момент лицо, оно, наверное, побагровело бы от злости. Хотя, может, и от каких-то других эмоций, но явно не слабых.
– Не мог! Внутри того здания есть рамка, ею меня отсекло от аватары. Они с Варварой обе прошли внутрь, Таньку я насильно протолкнул, иначе подумать страшно, что произойти могло бы. Потом облетел вокруг несколько раз – войти-то туда мог, но утратил бы волю. Никакого доступа.
– Защитить здание от Бога, пусть даже и такого хиленького, как ты, – с таким я сталкиваюсь впервые. Всеведение не помогало? – Вася, казалось, получал удовольствие и совершенно не намеревался куда-то ехать и кого-то спасать, пусть хоть даже свою квартирную хозяйку. Но Бог подключил куда более веский довод:
– И твое Облако тоже там.
***
Гномы, где бы они ни поселились, прокапывают подземные пути. В Москве им очень повезло – она и так под землей пронизана разнообразными туннелями. Там существует и гномья железная дорога – вагончики маленькие, похожие на игрушечные машинки (а может, и сделаны из них), катятся не по двум рельсам, а по одному, но не менее быстро, чем поезда метро.
Гном и невидимый Бог нырнули в канализационный люк: там был проход к гномьей железной дороге. Открывать его не пришлось, он всегда был приоткрыт немножко.
Неожиданно гном спросил:
– А почему я влюбился и переполнен желаниями к той, которую даже не встречал ни разу? Хочу понять. Любовь – это что? Безумие? Я с ума сошел, да? Ты же Бог все-таки и наверняка знаешь. Скажи.
Бог, чье имя нельзя называть, ничуть не возмутился, не указал на неподходящее место и время для таких разговоров: знал, что для гнома это насущный вопрос, и ответил туманно:
– Музыка.
– Музыка? Ох, все бы вам песни орать с Танькой этой. Я чуть с ума не сошел тогда в саду от вашего хора.
– Дуэта, скорее...
– Неважно! С твоим всемножеством даже и соло менее чем в квартет не уложится! Я тебя про возвышенные чувства спрашиваю, при чем тут дурацкие песни?
– Любовь – это как музыка, Вася. Не сейчас, но потом, может быть, я тебе объясню или ты сам поймешь. А сейчас нам нужно спасать трех прекрасных дам, и единственный способ нашего полноценного сотрудничества и эффективных действий вообще...
– Знаю-знаю, не впервой, – проворчал Вася. – Можешь не разводить демагогию.
Единственным способом для Бога вернуться в аватару, а заодно и справиться с гнусными брутянскими затеями было проникнуть во вражеское логово внутри гнома. Гномы, как и Боги, – чистая Магия, но другого рода, они телесны, и магическую сферу из них так просто не слепишь.
Гном мог бы пройти через рамку и в обычном состоянии. Не человек же, у него все излучения другие. Но вот Бог без гнома в заэкранированное здание пройти не мог, хотя и Всемогущ. Такой парадокс. В каждом человеке есть определенное количество Всемогущества, отсекая своим экраном человеческое, инопланетяне заодно и Божеское отсекали.
Не впервой уже просил Бог Васю о подобном одолжении, и каждый раз предупреждал его о неприятных ощущениях, поскольку гном не человек, у него другие формы и все такое. То, что испытывал гном, впуская в себя Бога, в какой-то мере можно было бы сравнить с вселением призрака в человека, хотя по размерам люди и призраки пропорциональней намного.
Призраки бесформенны, но каждый из них инстинктивно сохраняет форму того человека, чьим призраком стал. А если призрак вселяется в совершенно иного человека, то и облик свой меняет соответственно: воображает, что ноги того, в кого он вселяется, – это его ноги, руки вдевает в руки живого, как в рукава. Призрак думает, что у него есть сердце, и лицо, и все, что у захваченной формы имеется. Он расправляется внутри тела, приспосабливается, иногда выпадает, пытается снова…
Призрак может вселиться в ваше тело, когда вы спите. В это время вы малоподвижны и ваша душа не так активно сопротивляется вторжению. Призрак не вселится в человека, душа которого полна магических сил, какая бывает у ведьм, например. Это грозит только слабым, незаметно для окружающих больным душою – в результате вселения они могут сойти с ума окончательно; впрочем, это происходит не всегда.
Сначала вам снятся странные сны. Вы можете их и не помнить, но чувствуете, что вам мерещилось что-то несуразное.
Потом, уже наяву, когда вы неподвижно сидите или стоите, вам вдруг начинает казаться, что внутри что-то дрожит и гудит и что руки ваши, например, имеют неопределенные очертания, и если вы хватаете себя одной рукой за другую, прикосновение чувствуется заранее, или с опозданием, или не одно. Или вдруг вам мерещится, что вы тянетесь сами за собой шлейфом.
Однажды ночью, когда душа расслаблена и невнимательна, призрак поселяется в теле окончательно. Чаще всего он не контролирует сознание и тело полностью. Иногда только вы думаете чужие мысли, узнаете незнакомцев, совершаете не те движения, а так, в общем, ведете себя обычно. Приятели сообщают, что вы как-то странно себя ведете в последнее время, но патологии в этом не находят. А иногда дело доходит до раздвоения личности, тело и сознание захвачено то вашей душой, то призраком, и вы не помните собственных поступков и слов. С некоторыми из тех, в кого вселился призрак, такое лишь спьяну случается.
Когда Бог вселяется в аватару, все происходит куда органичнее и намного проще. Аватара обязательно представитель его народа, который он создал сам, и сам же вдыхал душу. Такое вселение даже и не во сне случается. Необычные ощущения тоже могут присутствовать, но все они приятные и безболезненные. А если Бог вселяется в представителя чужого народа, а уж тем более в совершенно чуждое существо, например в гнома, все происходит совершенно иначе.
Бог, конечно, может принимать очень разные формы. Но учитывая, что он способен создать из самого себя магическую сферу вокруг планеты, сконцентрировать всю свою энергию внутри двадцатипятисантиметрового гнома для него весьма проблематично.
Каждый раз Вася старательно делал вид, что позволяет Богу вселиться в себя из чистого снисхождения, но ощущения-то у него на самом деле были «совершенно офигительные», и, что самое главное, потом надолго оставалось последействие – что-то от Бога внутри.
Под землей к Измайловскому парку подъехал супергном. Глаза его светились как фонари, волосы и борода стояли дыбом, а воздух вокруг потрескивал электрическими зарядами. Из подземного хода он нырнул было в кусты, чтобы там как-нибудь замаскироваться (хотя в глубине души надеялся произвести фурор), но внимания на него никто не обратил.
