Текст книги "Змеевик (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

28

Мы уже почти вошли в наш номер, когда я увидела шедшего к нам высокого темноволосого мужчину. Должно быть, он был выше шести футов ростом, потому что иначе, я бы не смогла его увидеть за стоящим передо мной Никки. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что это Питер Парнелл, сын Донны и Эдуарда. Когда он успел так вырасти, что я его не узнала? Отчасти я его не узнала из-за того, что все еще была в солнцезащитных очках в тускло освещенном коридоре, но во многом это было из-за того, что в девятнадцать лет он, наконец, стал мужчиной, которым будет до конца своей жизни. Если бы я не знала, что и Натаниэль, и я выросли на несколько дюймов уже после девятнадцати лет, я бы сказала, что он больше не прибавит в росте.

Никки слегка отодвинулся в сторону, чтобы Питер и я могли видеть друг друга лучше. Думаю, что я была полностью скрыта за ним. Генетика и тренировки сделали плечи Питера широкими, а так же помогли подкачать его руки, ноги и все, что между ними, поэтому он выглядел более законченным, чем даже год назад. Его волосы превратились из темно-каштановых в почти черные. Они были коротко стрижены, за исключением верхней части, где он оставил их длиннее так, что его челка, если это было правильное слово, падала на край одной брови, потому что он убирал волосы в сторону и что-то сделал с ними, чтобы они оставались на месте. Уже привычным жестом он пробежался пальцами только по этой части его волос. Я не была уверена, проверял ли он что волосы лежат, так как он хочет, или они теперь так лежат из-за этого жеста.

Я изучала его лицо, пока мы шли навстречу друг другу, пытаясь увидеть того молодого мальчишку, которого я впервые встретила, но все, что я могла видеть, – это большой, спортивный незнакомец, идущий ко мне. Ну, не совсем незнакомец, потому что он был так похож на своего мертвого отца с фотографии, которую Донна хранила в гостиной, это, кстати, немного беспокоило. Она была единственной из моих знакомых, кто на всеобщее обозрение хранил фотографию своего первого мужа, встречаясь с кем-то еще при этом, но, возможно, это было потому, что она овдовела. Нет, причина не в этом, потому что мой отец не выставлял ни одной фотографии моей матери, и моя мачеха Джудит тоже никак не афишировала своего первого мужа, а они были вдовой и вдовцом. Возможно, это была Донна, или она хотела, чтобы ее дети помнили его. Каким бы ни был ее мотив, я задумывалась, как Питер чувствовал себя, видя каждое утро в зеркале лицо своего покойного отца.

– У меня что-то на лице? – Спросил Питер, когда мы встретились в середине коридора.

Я покачала головой. – Нет, все хорошо, подожди, это что щетина?

Он ухмыльнулся, и я увидела ребенка, которого встретила много лет назад. Это заставило меня улыбнуться.

– Может быть, я хочу узнать, смогу ли отрастить бороду.

– Если ты перестанешь бриться до свадьбы, твоя мама тебя убьет.

Он засмеялся. Это был глубокий смешок, в котором не было ничего от того маленького мальчика. Я была рада, что он вырос, но иногда я скучала по Питеру, которым он был несколько лет назад. Я задумалась, было ли это отголоском того, что чувствуют родители, наблюдая, как растут их дети: счастливые и грустные эмоции одновременно.

Питер заметил и Родину, и Никки, но на мужчину он смотрел дольше. Сначала Питеру представили Никки только как телохранителя моего или Натаниэля во время поездок в Нью-Мексико. Он не имел ничего против Никки, у него даже не было проблем, которые возникают у большинства мужчин, когда видят физический потенциал Никки, пока не узнал, что тот был моим любовником. После этого он меньше любил Никки. Я знала, что Питер был влюблен в меня некоторое время, но я не думала, что добавление мною новых людей в нашу поли группу будет беспокоить его.

Никки сказал: – Питер.

– Никки.

Родина улыбнулась им обоим и посмотрела вниз, чтобы скрыть это. Она много веков была законченным шпионом и убийцей, и могла контролировать выражение своего лица, а это означало, что она хотела, чтобы Питер заметил, потому что Никки это не волновало. Питер взглянул на нее, заметив. Почему она хотела, чтобы он заметил? Я спрошу у нее позже, но не буду даже пытаться скрыть свое раздражение на нее. Предполагается, что невесты хотят, чтобы я была счастлива, верно?

Я сказала: – А почему ты не у бассейна? Я знаю, что Эдуард убедился, что ты умеешь плавать.

Он закатил глаза, и снова, это напомнило мне то, что он делал, когда я впервые встретила его. Питер все еще был тем же, только взрослее.

– Пока дядя Бернардо проводит прослушивание на роль своей ночной пустышки, нет, спасибо.

Наступила моя очередь смеяться. – Справедливо.

– Я думаю, ты мог бы заставить Бернардо побороться за победу этой пустышки – сказала Родина.

Я смотрела на нее, но она смотрела на Питера, как девушка смотрит на привлекательного парня. Она флиртовала с ним? Зачем ей флиртовать с ним?

Я посмотрела на Питера. Я имею в виду, действительно посмотрела на него. Попыталась посмотреть на него не как на сына Эдуарда и Донны, а как на человека. Он был немного слишком мужественным на мой взгляд. Я предпочитаю более смазливых или достаточно красивых, а его лицо было более продолговатое, чем мне нравилось, но это было хорошее лицо, волевое лицо. Волосы, рассыпанные у его глаз, придавали ему взгляд плохого парня. Его глаза были красивого насыщенного карего цвета, глубокие и темные и полные силы личности, которая мне нравилась, хотя не всем нравится такое количество внутреннего огня. Но мне подходит. Его нижняя губа была более полной, чем верхняя, но я могла представить, как провожу своим большим пальцем вдоль этой надутой нижней губы. С потрясением я поняла, что Питер был красивым парнем, и была причина, по которой он смог сойти за двадцатиоднолетнего парня до того, как ему исполнилось восемнадцать. Он больше не выглядел как ребенок и, вероятно, какое-то время уже не был им. Я просто не заметила.

Питер посмотрел на Родину.

– Я не думаю, что я в той же лиге, что и дядя Б.

– Он немного слишком смазлив, на мой вкус. Мне нравится, чтобы мои мужчины были более красивы, чем смазливы – сказала она. Она посмотрела на него из-под ресниц. Есть только одна причина, по которой любая женщина так смотрит на кого-либо. Она флиртовала. В моей голове кричали мысли: Но почему ты с ним флиртуешь? Но ее реакция на него заставила меня посмотреть на Питера не как на ребенка, а как на взрослого, и если тебе нравится в твоих мужчинах ближе к грубой грани на шкале красоты, то с ним стоит пофлиртовать, как бы странно это мне ни казалось.

– Мы работаем – сказал Никки.

– Но как только Анита окажется в своем номере с Микой и Натаниэлем, мы больше не будем работать – сказала она.

Я посмотрела на нее, и мне пришлось прикусить язык, потому что хотелось сказать «Нет». Я хотела сказать ей, что она не может переспать с Питером. Он был сыном Эдуарда; моим телохранителям не разрешалось спать с его ребенком. Но было ли это справедливо? Было ли это справедливо по отношению к Питеру? Я его слишком защищаю? Когда Питеру было четырнадцать, некоторые очень плохие люди похитили его и Бекку. Это не было виной Эдуарда. На самом деле это группа защитников природы Донны перешли дорогу этим плохим парням, но именно Эдуард, Бернардо, Отто и я спасли детей. Мы спасли их, но не успели к Питеру. Его первым сексуальным опытом было изнасилование, и я ничего не могла сделать, чтобы этого не случилось. Я не смогла по-настоящему спасти Питера, и этот факт преследовал меня и окрашивал мои чувства к нему. Я знала это, но это знание ничего не могло изменить. Блядь.

Мой телефон запищал. Это было сообщение от Мики. «Почему так долго, милая?»

Натаниэль написал сообщение секундой позже. «Где же ты?»

– Что там? – Спросил Питер.

– Сообщения от Мики и Натаниэля.

– Натаниэль действительно с нетерпением ждал этой поездки с вами двумя, – сказал Питер.

– Я знаю – сказала я.

– Мы должны завести тебя в твой номер, чтобы ты смогла начать наслаждаться поездкой – сказала Родина. Ее лицо было абсолютно пустым и деловым, когда она произносила это, хотя на нем должна была быть улыбка.

– Иди, повеселись – сказал Питер и повернулся, чтобы уйти.

– Не уходи слишком далеко – сказала Родина.

Он нахмурился, словно пытаясь понять, шутит ли она.

И снова мне захотелось сыграть роль родителя, старшей сестры, тетушки или что-нибудь в этом роде и сказать Родине, чтобы она отвалила, а Питер не спал с ней. Ему было девятнадцать, по закону он был совершеннолетним, и я не была его мамой, сестрой или даже настоящей тетей. Я была лучшим другом его отца. Какие права это давало мне в его жизни? Глубоко противоречивые чувства, не стану этого скрывать.

– Мы можем переодеться и пойти в бассейн – сказала Родина.

Питер покачал головой. – Я так не думаю.

– Если ты выглядишь без одежды так же хорошо, как и в ней, держу пари, я не единственная девушка в бассейне, которая предпочитает, чтобы мои мужчины были чуть более грубой красоты, чем твой дядя.

– Грубой, да? – Он посмотрел на меня. Это был не дружеский взгляд. – Ты рассказала ей о шрамах.

– Нет – сказала я.

Родина перевела взгляд с одного из нас на другого. – Я имела в виду более мужественную красоту, когда говорила о грубости. Анита мне не доверяет.

– Я тебе не верю – сказал он и вдруг разозлился. Я вспомнила еще одну общую для нас с Питером вещь-гнев. Он схватил подол своей футболки и дернул ее, показывая, что Эдуард был не единственным, кто работал над своим прессом, и что у Питера были свои шрамы. Когти вертигра рассекли верхнюю часть его живота и правую часть груди, и я знала, что выше на плече и на его руке тоже были шрамы, потому что я была там, когда он чуть не погиб, спасая мою жизнь. Это был единственный раз, когда Эдуард привел Питера в качестве подкрепления для одного из наших «приключений». Я заставила его поклясться, что Питер больше не будет заниматься семейным бизнесом, пока ему не исполнится двадцать один год. Мне бы очень хотелось получить от Эдуарда обещание, что Питер вообще не будет заниматься семейным бизнесом, но я знала, что лучше не спрашивать его об этом.

Родина подняла брови и улыбнулась. – Мило.

– Это не мило – сказал Питер.

– Ты прав, это не мило, это впечатляюще. Такие шрамы – это знак чести, Питер. Это значит, что нечто чудовищное пыталось убить тебя, но вместо этого ты убил его.

– Откуда ты знаешь, что я убил его?

Родина улыбнулась. – Ну, я слышала эту историю, но не от Аниты. Ты спас ей жизнь, получив эти шрамы.

– А тебе рассказали, что один из охранников погиб, помогая мне спасти ее жизнь?

Лицо Родины стало пустым и непроницаемым. Она перестала пытаться флиртовать. – Я слышала.

– Его звали Циско, и он умер, чтобы помочь мне спасти Аниту. – Гнев превратился во что-то холодное и далекое, и это был скорее привкус гнева Эдуарда, чем мой. Питер одернул рубашку и просто прошел мимо всех нас, продолжая идти по коридору. Я не знаю, что Родина пыталась сделать с ним, но я не думаю, что она хотела такого результата.

Она подождала, пока Питер был вне пределов слышимости, а затем сказала: – Я пыталась, Анита.

– Что ты пыталась сделать? – Спросила я, и не могла сдержать гнев в собственном голосе.

– Помочь Питеру почувствовать себя лучше.

– Почему тебя волнует, что чувствует Питер? – Спросила я.

– Потому что это тебя беспокоит, моя королева, и если бы Питер был счастливее, ты была бы счастливее.

Я нахмурилась на нее. – Не думаю, что мое эмоциональное состояние так тесно связано со счастьем Питера.

– Мы твои невесты; мы можем чувствовать, когда ты несчастна, и именно так ты себя чувствуешь, когда разговариваешь с ним или даже просто говоришь о нем.

Я посмотрела на Никки. – Это правда?

– Ты хочешь, чтобы я ответил? – спросил он.

Я вздохнула. – Ты только что ответил. – Не знаю, что я сказала бы еще, потому что Мика снова написал мне: «Натаниэль расстроен. Поспеши, или будет еще одна ссора на наших руках».

Ну, дерьмо.

– Может быть, вы правы; возможно, я облажалась с Питером и Эдуардом и всей его маленькой семьей, но я ничего не могу с этим поделать. Но я могу кое-что сделать с Микой и Натаниэлем, чтобы избежать еще одной ссоры.

– Иди, сделай Натаниэля счастливым, – сказал Никки. Он даже прошел через коридор и указал на дверь.

– Я оставлю Питера в покое, моя королева. Я надеялась сделать тебя и его счастливее, но ситуация сложнее, чем я думала.

Я посмотрела на пустое и непроницаемое лицо Родины.

– Спасибо, наверное. – Я достала свой ключ-карту и пошла к двери в наш номер.

29

Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, выдохнув напряжение, о котором даже не подозревала. Родина так меня вымотала, потому что мои чувства к ней и ее брату были такими сложными. Быть привязанным к ней метафизически до тех пор, пока она не умрет или пока не умру я, определенно было не лучшей идеей. С Никки это сработало, потому что он все упростил. Родина и Ру, казалось, не стремятся что-либо упростить. Если они все были моими невестами, то почему такие не похожие? Почему с ними я чувствую себя по-разному? Ответ, конечно, состоял в том, что они не были Никки. Я сделала ошибку новичка, предполагая, что все последующие отношения с Невестами будут такими же, как и мои первые отношения. Я знала, что с настоящими романтическими отношениями это не работает; почему я предположила, что правила будут отличаться для Невест? Приняла желаемое за действительное? Или просто глупость?

Подняв голову, я увидела гостиную с письменным столом и плоским экраном над ним с одной стороны и диваном с другой стороны. Справа от меня были двери стенного шкафа, слева – часть ванны и длинная пустая гостиная. Я знала, что Мика забронировал нам номер для новобрачных, но я не ожидала, что он будет больше, просто более новобрачный. Прямо сейчас, номер мог бы быть просто хорошим деловым номером.

Я крикнула: – Привет, милые, я дома.

– Спальня. – Голос Мики послышался немного издалека. В гостиной была еще одна закрытая дверь. Скорее всего, это была спальня, и поскольку других дверей, которые можно было бы открыть, не было, я оттолкнулась от двери и заставила себя выпрямиться, расправив плечи. Я сосредоточилась на себе, а затем попыталась отодвинуть все остальные проблемы подальше. Я попыталась сосредоточиться только на Мике и Натаниэле и на том факте, что они ждали меня за этой дверью. Мы же были в романтическом путешествии вместе, черт возьми. Я не собиралась быть той, кто испортит подачу и разрушит нам этот момент.

Я открыла дверь вовремя, чтобы увидеть, как Натаниэль резко отдернул руки от плеч Мики. На них были одинаковые халаты с логотипом отеля. Натаниэль повернулся ко мне, и как только я увидела его глаза, то ощутила гнев, который жаром прошелся по моей коже. Мой собственный гнев попытался вспыхнуть, чтобы встретиться с ним, как будто он был искрой, которая мне нужна, чтобы сжечь нас всех в одном захватывающем бою. Я просто стояла там, тяжело дыша и пытаясь медленно считать. Я не буду той, кто пустит первую кровь. Я не буду виновата, в том, что остаток дня пойдет прахом. Черт возьми, не мои проблемы испортят сегодняшний день. Мои руки уже пытались сжаться в кулаки, плечи подались вперед. Мои звери пытались оседлать гнев, но я подумала на них, или себя, или всех, даже не пытайтесь! На этот раз все мои внутренние звери просто исчезли, как собака, которую наказали.

– Мы с Беттиной друзья на Facebook. – Натаниэль выплюнул это в мою сторону, как обвинение.

Я с трудом сглотнула и очень постаралась контролировать свой голос, когда сказала:

– Почему ты злишься на меня за то, что она опубликовала на Facebook?

– Она жалуется, что ты пытался украсть у нее другого мужчину, но на этот раз она победила. Она, кажется, думает, что это из-за того, что она была в бикини, а на тебе было слишком много одежды у бассейна.

Глупость этой женщины, с которой мы только что познакомились, размещающей информацию обо мне в социальных сетях, и которая вызвала ссору между Натаниэлем и мной, помогла моему гневу начать таять. Это была слишком дурацкая причина для нас, чтобы ссориться.

– Я не пыталась украсть у нее Бернардо.

– Но ты же спустилась к бассейну и говорила с ним, хотя знала, что мы здесь, наверху, ждем, чтобы провести с тобой романтический день.

Наконец-то я поняла, почему он так зол – для него это был просто еще один случай, когда я игнорировала его ради других людей.

– Я ведь не хотела идти и держать Донну за руку с самого начала, помнишь?

– Так как же Донне помогло то, что ты спустилась к бассейну и провела там время с Бернардо?

– Ты ревнуешь меня к Бернардо? – Мой гнев угас еще больше, потому что Натаниэль был одним из наименее ревнивых людей, которых я знала. Я посмотрела на Мику, пытаясь понять, что происходит. Он пожал плечами и развел руками, показывая, что либо не знает, либо не хочет быть втянутым в это дело.

– Может быть, я завидую всему, что кажется тебе и Мике более важным, чем я.

– Я знаю, что мы пошли спасать этого местного парня, Энди, и мне очень жаль, что это мешало нам провести время вместе. Я наверстаю это, но разговор с Бернардо был связан со свадьбой.

– И это было настолько важно, что не могло подождать до тех пор, пока мы не займемся сексом? – Его голос снова повысился, мягкость вокруг его рта растворилась в его гневе. Мне пришлось бороться, чтобы мои руки снова не сжались в кулаки, напряжение в плечах вернулось.

Мой голос прозвучал слишком тихо, слишком сдержанно, ближе к тому, как я говорила, когда злилась на работе и не хотела вываливать все это дерьмо на подозреваемого.

– Если бы я не передала сообщение Люси Бернардо, то все еще ждала бы, чтобы передать сообщение напрямую Эдуарду. Я пошла к Бернардо, чтобы быть здесь с тобой сейчас, а не через час.

– Ты же знаешь номер комнаты Эдуарда. Ты могла бы просто сказать ему об этом сама. – Тон Натаниэля был насмешливым. Я никогда не слышала у него такого тона. То, что это было так непохоже на него, помогло мне успокоиться.

– Он только что ушел с Донной в номер для примирительного секса, и, поскольку он забыл сказать ей, что однажды уже был женат, а она узнала об этом только сегодня, то секс должен быть просто охуительно захватывающим.

– Что ты сказала? – Спросил Мика.

– Эдуард был женат раньше и не сказал Донне? – Спросил Натаниэль.

– Да. – Сказала я.

Натаниэль выглядел шокированным. – Иисус, свадьба отменяется?

– Отменялась, пока я не поговорила с Донной.

– Начни с самого начала, Анита – сказал Мика.

– С того момента, как Донна увела тебя поговорить. – Сказал Натаниэль. Теперь он уже не сердился, а выглядел потрясенным. Нет ничего лучше реального кризиса, чтобы прекратить ссору.

Я рассказала им все, что произошло, включая то, что Дикси была более чем когда-либо убеждена, что ей нужно сорвать свадьбу, и ее решимость рассказать все Бекке.

– Люси сказала мне найти Бернардо и попросить его предупредить Эдуарда, чтобы я смогла оказаться вместе с вами раньше.

Натаниэль сел на край кровати и положил руки на колени, опустив голову и уставившись в пол.

– Прости, я вел себя просто ужасно, когда ты вошла в комнату.

Я села на кровать рядом с ним, положила голову ему на плечо и взяла его за руку.

– Я прощаю тебя, если ты расскажешь мне, что все это было, так чтобы я больше не наступила на эту конкретную эмоциональную мину.

– Я не совсем уверен.

Мика подошел и сел с другой стороны от него, взяв Натаниэля за другую руку, так что мы втроем сидели в ряд, держась за руки.

– До того, как Анита пришла, ты говорил о том, что мы трудоголики, и что тебе нужно больше времени с нами, чем ты получаешь.

Я выпрямилась и свободной рукой откинула его волосы назад, чтобы видеть его лицо.

– Мне очень жаль, что мы оба так много работаем.

– Дело не только в этом.

– В чем тогда? – спросила я.

Он посмотрел на меня, а потом на Мику. Сделал глубокий вдох, выдохнул, а затем сделал еще один вдох, как будто пытался взять свое дыхание под контроль, готовясь к какому-нибудь физическому упражнению.

– Даже когда вы в городе, мы не всегда занимаемся сексом.

– У нас был отличный секс только вчера. – Сказала я и чуть не рассмеялась.

Он посмотрел на меня недружелюбно.

– Раньше мы занимались сексом два раза в день. Теперь, если повезет, это будет один раз в день. – Боль в его глазах прогнала последний смех.

– О, Натаниэль, – сказала я и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку, – малыш, прости. Если надо, я скажу это вслух, я хочу тебя. Я всегда тебя хочу.

– Тогда почему у нас не так много секса, как раньше? – Он посмотрел на меня с такой печалью в глазах, что я снова поцеловала его, но он не ответил со своей обычной страстью. Он посмотрел на меня, желая в этот момент объяснений больше, чем ласки.

– Я не могу говорить за Аниту, – сказал Мика, – но иногда, возвращаясь из поездки, я чувствую себя совершенно измотанным. Моя усталость не означает, что я не люблю тебя. – Он поцеловал Натаниэля в другую щеку.

– Я знаю, что ты любишь меня, Мика, но ты хочешь меня?

– Конечно, я хочу тебя. Как ты можешь об этом спрашивать?

– Ты практически никогда не инициируешь секс, когда мы вдвоем. Когда мы были вместе в ванной у Жан-Клода, ты впервые за несколько месяцев предложил мне остаться вдвоем.

Мика выглядел удивленным, начал было что-то говорить, но потом передумал. Он сидел так несколько секунд, обнимая Натаниэля одной рукой, думая об этом.

– Я и не подозревала, что прошло так много времени, но думаю, ты прав. – Он положил голову на плечо Натаниэля и еще крепче обнял его. – Мне очень жаль.

– Если это утешит, то это не только с тобой. – Сказала я. – Мика и я не намного чаще остаемся только вдвоем.

Мика поднял голову. – Этого не происходило месяцами для нас.

– Так, но когда мы оба уставшие, то держаться друг за друга иногда кажется лучшей вещью в мире.

Мика потянулся, чтобы взять меня за руку, в то время как он держал свою руку на плечах Натаниэля, что означало, что мы оба должны были отпустить руки Натаниэля, чтобы обнять его и держать друг друга.

– Засыпать в объятиях друг друга – это самое лучшее, что есть на свете, – сказал Мика.

– Это просто супер. Я тоже люблю это, но больше всего люблю, когда мы засыпаем после секса, – сказал Натаниэль.

– Ну, я тоже, – сказала я.

– Неужели я единственный, у кого есть проблемы с тем, чтобы уловить настрой на эти вещи? – сказал Мика.

– Я видела фотографии и узнала, с чем ты столкнулся, и думаю, что это дело доконало тебя, – сказала я.

– За последние полгода было несколько очень тяжелых случаев. – Его лицо выглядело печальным. Его глаза были почти затравленными, когда он смотрел на стену, и он не видел номера для новобрачных. Я знала этот взгляд. У меня была своя версия этого. Иногда кошмары просто накапливаются так глубоко в твоей голове, что ты не можешь перестать думать о них.

– Я узнал кое-что из этого, – сказал Натаниэль, – и именно поэтому я не настаивал на своем, но тот факт, что мы провели во Флориде уже несколько часов и до сих пор не занимались сексом, просто огорчает. Было время, когда мы не могли добраться до спальни достаточно быстро, чтобы раздеться и трахаться, как кролики.

– На этой неделе мы трахались как кролики – сказал Мика, улыбаясь.

– Через день, и это после того, как я месяцами не занимался с тобой сексом, Мика. – Натаниэль посмотрел на него.

Мика выглядел смущенным и немного отодвинулся от нас обоих.

– Мне позволено чувствовать усталость и стресс из-за работы, Натаниэль.

– Да, но мне позволено скучать по тебе, скучать по нам вместе и расстраиваться, что ты находишь больше времени для секса с Анитой, чем со мной.

– Мы обсуждали это еще до того, как я сказал «да». Мне все еще не совсем комфортно с… заниматься сексом с мужчиной. Мне стыдно, что есть вещи, которые я все еще не делаю для тебя, а ты для меня делаешь.

Натаниэль взял его за руку и сказал: – Я знаю, что я твой первый бойфренд, и что ты никогда не думал, что влюбишься в другого мужчину. Я знаю, что ты в лучшем случае гетерогибкий, а не бисексуальный, как я. Мне нравится, что ты любишь меня достаточно сильно, чтобы раздвинуть свои границы. И я говорил тебе что, поскольку ты позволяешь мне спать с другими мужчинами в нашей полигруппе, и удовлетворять свои потребности в другом месте, то мы можем жить с тобой, не делая определенные вещи со мной.

– Мне действительно очень жаль, что я по-прежнему не могу быть полностью с тобой.

– Если бы мы были моногамны, то это бы не сработало, но мы не моногамны, поэтому я могу удовлетворить свои потребности парень-с-парнем. Но то, что ты не тянешься ко мне так сильно, как к Аните… это очень больно.

– Я даже не подозревал, что стало так плохо, – сказал Мика.

– Я думаю, это потому, что вы с Анитой в последнее время часто уезжаете и находитесь в разных городах. Когда она с нами, ты больше думаешь о сексе, потому что в постели находится женщина, а не просто другой мужчина.

– Я даже не могу этого отрицать. Я просто не осознавал этого.

– Я не собирался поднимать этот вопрос во время нашей поездки. Я думал, что мы вместе наверстаем упущенное в сексе и разврате, но когда этого не произошло, я просто больше не мог этого выносить

– Ты должен был сказать нам, – сказала я.

Он посмотрел на меня.

– Я знаю, что ты много работала, чтобы лучше контролировать ardeur, Анита. Тот факт, что ты можешь прожить больше двадцати четырех часов без кормления, прекрасно подходит для работы с маршалами или поездки в другой город, чтобы воскрешать мертвых, но я скучаю по тебе, как и раньше. Кормить ardeur – это такой кайф.

– Я не могу каждый раз кормиться на одних и тех же людях, не рискуя истощить их до смерти. Я не хочу рисковать ни одним из вас.

– И мне нравится, что ты желаешь, чтобы мы были в безопасности. Но теперь, когда ты можешь дольше продержаться между кормлениями, это означает, что ardeur не подталкивает нас к тому, чтобы иметь столько секса, как это было раньше, и я начинаю думать, что ardeur был причиной того, что раньше у нас было так много секса.

– Вероятно. – Сказала я.

– Страсть не всегда остается на одном и том же уровне, – сказал Мика.

– Это устраивает меня, – сказал он.

– Я не думаю, что могу заниматься сексом два раза в день, каждый день, всегда, – сказал Мика.

– Я могу, – сказал Натаниэль.

Мика мягко улыбнулся и коснулся лица Натаниэля.

– Мне очень жаль, но я не такой мультиоргазмный, как ты.

– Я девушка, так что я могу заниматься сексом два раза в день, каждый день, если распланировать работу.

Натаниэль улыбнулся и поцеловал меня.

– Я постараюсь справляться лучше, но Анита права – этот вопрос просто вымотал меня. Я совершенно не могу выбросить его из головы, а это серьезный убийца настроения.

– Если Анита выпустит ardeur, у тебя будет настроение.

– Я кормилась от Жан-Клода перед нашим отъездом, так что в этом нет необходимости, но я могу кормиться снова, если мы все согласны.

– Ты когда-нибудь насыщаешь ardeur так же, как если бы съела лишний кусок шоколадного торта? – Спросил Мика.

Я улыбнулась.

– Всегда найдется место для шоколадного торта.

Мика улыбнулся в ответ, его глаза наполнились жаром, который не имел ничего общего с тем, чтобы быть оборотнем, и полностью относился к тому, кто был любовником.

– Ура, тортик, – сказал он тихо.

Натаниэль встал и развязал пояс своего халата, доказывая, что он был так же обнажен под халатом, как я и думала.

– Съешь меня.

– До того, как я выпущу ardeur?

– Да, – сказал он.