Текст книги "Змеевик (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 32 страниц)

35

Эдуард уехал в машине скорой помощи вместе с Питером. Он вцепился в мою руку, когда двигался рядом с каталкой, и заставил меня бежать вместе с ним.

– Позаботься о Бекке, держи Дикси подальше от нее.

– Я все сделаю.

Они погрузили все еще не пришедшего в сознание Питера в машину скорой помощи, и Эдуард влез в нее вместе с санитаром, все еще без футболки. Его окровавленная футболка валялась где-то на полу. Двери закрылись, и они умчались прочь, под пронзительный вой сирен, и круговорот огней. Донна осталась смотреть вслед машине «скорой помощи», как будто, было достаточно просто пристально смотреть на нее, чтобы заставить ее двигаться быстрее, или еще каким-нибудь волшебным образом. Эдуард сказал Бернардо, чтобы тот не спускал глаз с Донны, поэтому тот стоял рядом с ней, ожидая ее действий. Я считала, что Донна должна присматривать за Беккой, а не нуждаться в том, чтобы кто-то присматривал за ней, но это была только я.

Бекка была с Натаниэлем. Она была высокой для своего возраста, но все равно обнимала его так, словно была вдвое ниже и на несколько лет моложе, своих почти двенадцати лет. Она уткнулась лицом в его шею, его волосы стали достаточно длинными, чтобы рассыпаться по ее лицу.

Мика и Брэм стояли рядом с Натаниэлем и Беккой. Мика пытался помочь ей успокоиться. Брэм внимательно следил за толпой, собравшейся посмотреть представление. Если он и чувствовал себя неловко, то никак этого не показывал. Кэрол настояла на том, чтобы ее муж пошел с ней забрать их дочь, Элли, другую цветочницу, подальше от вида крови и возможной травмы, вызванной наблюдением за тем, как кого-то из ее знакомых грузят в машину скорой помощи. Подполковник Франклин не хотел уходить, но уступил своей жене. Остальные участники свадебного торжества нашли нас, привлеченные огнями и сиренами. Бекка пыталась поехать с Питером, но когда поняла, что ей нельзя ехать, а Эдуард поедет, она позволила дяде Натаниэлю взять ее за руку и увести с дороги.

Ру и Родина стояли чуть в стороне, между местом, где Натаниэль и Мика стояли с Брэмом, и местом, где я стояла с Никки. Никки никак не отреагировал на эту драму. Он был, как всегда, спокоен.

Люси и Дикси разговаривали с двумя полицейскими в форме, появившимися сразу после «скорой помощи». Я поняла, что одним из них был офицер Данли, который расспрашивал нас ранее. Он поймал мой взгляд и жестом подозвал меня к ним. Я оглянулась на Бекку и мужчин. Похоже, они держали ситуацию под контролем настолько, насколько это было возможно в ближайшее время, поэтому я отправилась к полицейским и истеричной женщине, потому что Дикси была в истерике. Она, похоже, была расстроена из-за того, что Питер так сильно пострадал, и икала между всхлипываниями.

– Я не хотела делать ему больно. – Люси похлопала ее по плечу и попыталась помочь объяснить, что случилось доблестным полицейским. Хорошо, что была еще одна вовлеченная женщина, у которой не было припадков истерики.

Офицер Данли приподнял бровь и позволил мне увидеть то выражение, которое соответствовало этому моменту, прежде чем он вернулся к пустому лицу. Он был хорошим полицейским, и приложит все усилия, чтобы не добавлять эмоций в ситуацию.

– Маршал Блейк, как я понимаю, вы замешаны во всем этом, – сказал он, не в силах сдержать иронию в голосе.

– Если вы имеете в виду, что я знаю всех участников, то да.

Его губы слегка изогнулись в уголке, как будто он находил мою формулировку забавной, но изо всех сил старался не показать этого. Он отвел меня в сторону, оставив другого мужчину в форме продолжать попытки поговорить с Дикси, а Люси помогала ему, как могла.

Его широкие плечи слегка расслабились, когда он отвел нас в более тихую часть парковки рядом с вездесущими пальмами.

– Вы были свидетелем нападения?

– Нет, просто помогала оказывать первую помощь, пока не приехала скорая.

– Свидетели утверждают, что мужчина, участвовавший в этом инциденте, похитил женщину из бассейна.

В этот момент я поняла, что для Питера все может обернуться совсем плохо. Он увел Дикси против ее воли и пронес ее, сопротивляющуюся и кричащую, через весь отель. Свидетели могли бы это подтвердить. Я не знала, что было написано в законе Флориды. Неужели просто то, что он вот так унес ее, считалось нападением?

– Меня там не было.

– Вы сказали, что не были свидетелями нападения.

– Когда вы сказали «нападение», я решила, что вы имеете в виду ее нападение на Питера.

– Мисс Карлитос говорит, что она не хотела причинить ему такого вреда, но она боялась за свою безопасность.

Я прищурилась, глядя на него.

– Держу пари, это не то, что она сказала.

– Тогда расскажите мне об этом своими словами

– Послушайте, Питеру всего девятнадцать.

– И он большой парень ростом более шести футов, многие женщины испугались бы, если бы он поднял их и так грубо с ними обошелся, – сказал Данли.

– Может быть, но это не моя точка зрения.

– И какова ваша точка зрения, Маршал?

Я подавила желание назвать его офицером.

– Ему девятнадцать лет, и ему никогда не приходилось иметь дело с женщиной, которой он не хотел бы навредить, но которой было совершенно наплевать, причинит ли она вред ему.

– Вы говорите так, будто Мисс Карлитос начала потасовку.

– Я бы назвала это недоразумением, а не потасовкой.

– Недоразумение, да? Парнелл только что был доставлен в больницу с колотой раной. Это чертовски серьезное недоразумение. На самом деле, я бы назвал это дракой, когда женщина так боялась мужчины, что нанесла ему колотую рану.

Мне снова не понравилась эта формулировка, впрочем, я не могла в данной ситуации поспорить с ней, поэтому проигнорировала ее.

– На самом деле все начала Дикси.

– В каком смысле?

И вот мы снова вернулись к этой ебаной лжи. Я проклинала Эдуарда за то, что он втянул меня в это дело, и еще сильнее проклинала себя за то, что позволила втянуть себя во все это. Я прикидывала, как много ему рассказать, когда к нам подошел мужчина в рубашке поло и слаксах. Сначала я решила, что это кто-то из отеля, но Данли встал чуть прямее и вздохнул. Такое поведение заставило меня присмотреться к новому парню, и в тот момент, когда я действительно посмотрела на него, я поняла, что мы попали в беду, или Питер был в беде, потому что это был детектив. Откуда я знала? Может быть, причиной тому был золотой значок. Я и не подозревала, что полицейское управление Кирке достаточно большое, чтобы в нем были детективы, но вот он, и доказательство этому было засунуто в карман его рубашки поло. Судя по тому, как Данли относился к нему, он не только был детективом, но и обладал достаточно высоким званием, либо его уважали, либо он был достаточно устрашающим, чтобы Данли не собирался с ним спорить.

Детектив был ростом в лучшем случае пять футов девять дюймов, худощавого телосложения, так что рядом с Данли он выглядел почти хрупким. У него были густые каштановые волосы, чуть слишком длинноваты, чем у большинства копов – я имею в виду, что не было видно даже ушей – и довольно длинные, чтобы они начинали развеваться или, возможно, рассыпаться в легкие естественные локоны. Это не было похоже на модное течение, скорее, на то, что он давно не видел парикмахера. Интересно, что могло заставить полицейского детектива так долго игнорировать стрижку в Мужском Клубе? Кроме того, он был загорелым, как будто проводил много свободного времени, занимаясь чем-то на свежем воздухе. Затем я посмотрела ему в глаза, и все приятные размышления прекратились. Это было совсем не из-за их цвета, карего, такого темного, что они казались черными. Я видела более экзотический и более зловещий цвет глаз. Нет, все дело было в холодном, почти недружелюбном расчете в них. Весь его интеллект и сила были пойманы в ловушку его глаз, в то время как он старался играть на том факте, что он не был физически внушительным, что он не был похож на полицейского. Может быть, эта прическа была сделана специально. Это, конечно, помогало ему выглядеть немного взъерошенным, и это отвлекало от аккуратности его одежды и ясности ума, направленного на меня.

– Детектив Терри Ранкин, это маршал Анита Блейк, – сказал офицер Данли.

– Данли сказал мне, что вы приехали в город на свадьбу.

Я кивнула.

– Так и есть.

– Значит, вы подружка невесты.

– Нет, я шафер, – сказала я, глядя в его темные глаза. Если он думал, что я вздрогну из-за его прямого взгляда на меня, то он ошибался. Мне всегда нравился зрительный контакт.

Затем он моргнул, и мне было приятно сознавать, что я могу заставить его моргнуть.

– Шафер. Значит, вы стоите рядом с женихом, а не с невестой?

Теперь настала моя очередь удивленно моргать. Я надеялась услышать хотя бы несколько комментариев по поводу того, что я лучше всего подхожу для этой работы или что-то в этом роде, что угодно, лишь бы снять напряжение, которое, казалось, исходило от детектива.

– Да. – Сказала я.

– Какие у вас отношения с Питером Парнеллом?

– Он биологический сын невесты и приемный сын жениха, а также один из шаферов на свадьбе. – Сказала я, стараясь сохранить невозмутимое и приятное выражение лица.

– Отчим – жених и невеста уже состоят в законном браке и это всего лишь обновление обетов?

– Нет, но семья живет вместе уже много лет. Считайте свадьбу юридической формальностью.

– Так вы просто знаете его как их сына?

– Я знаю Питера с самого детства.

Ранкин кивнул, как будто это было для него чем-то важным.

– Значит, вы близки с ним и его семьей?

– Достаточно близка, чтобы я хотела позаботиться о том, чтобы еще кто-нибудь из нас отправился в больницу проведать Питера. – Мне очень хотелось уйти от детектива, потому что что-то случилось, что-то большее, чем просто переполох между Питером и Дикси. Вам бы не удалось привлечь детектива к чему-то, что можно списать на то, что шумное веселье просто зашло дальше запланированного.

– Насколько хорошо Парнелл знал Беттину Гонсалес? – Спросил Ранкин.

Мне потребовалась секунда, потому что я не привыкла думать о Питере по фамилии. Путаница вокруг имени, вероятно, спасла меня от того, чтобы выглядеть шокированной, потому что так оно и было. Я совершенно не ожидала, что так получится, хотя должна была бы. Сегодня утром из их отеля исчезла женщина, а потом еще одну женщину унесли против ее воли, и она так испугалась, что нанесла колотую рану мужчине, который это сделал. Любой полицейский попытался бы связать эти два события воедино.

Я отрицательно покачала головой.

– Не очень хорошо.

– В самом деле. Девятнадцатилетний парень и двадцатиоднолетняя девушка тусовались у бассейна, но вы уверены, что они не общались друг с другом.

– Я ответила на вопрос, который вы задали, Ранкин. Если у вас есть другой вопрос, задайте его.

– Когда вы сказали, что они не очень хорошо знали друг друга, что вы имели в виду?

Я пожала плечами.

– Я имела в виду именно то, что сказала.

– Вы ведь в действительности не знаете, говорил ли он с Беттиной Гонсалес, не так ли?

– Я не знаю, чем Питер занимается каждую минуту дня, если вы это хотите знать.

– Значит, вам неизвестно, были ли они с Беттиной вместе, не так ли?

Я открыла рот, закрыла его и попыталась собраться с мыслями.

– Я не заметила, чтобы Мисс Гонзалес обращала на Питера особое внимание. В последний раз, когда я ее видела, она была очень сосредоточена на Бернардо Конь-в-Яблоках.

– Данли рассказал мне, что вы говорили о Коне-в-Яблоках и нашей пропавшей женщине. – И снова он не сказал мне ничего, с чего можно было бы продолжать разговор. Он пытался заставить меня говорить. Я знала, что Питер не причастен к тому, что случилось с Беттиной, но я также знала, что все, что я скажу, может быть использовано против Питера. Удивительно, как безобидные комментарии могут стать обвинительными, когда полиция с ними покончит. Я была полицейским. Я прекрасно знала, как крутятся эти шестерёнки.

– Тогда вы знаете все, что знаю я.

– Я сомневаюсь в этом, Блейк. Я действительно в этом сомневаюсь. – Это прозвучало как-то зловеще, как будто он знал, что я что-то скрываю, и хотел выведать мои самые глубокие и темные секреты. Я ничего не скрывала, поэтому мои секреты не помогут ему найти пропавшую девочку. Не знаю почему, но я продолжала думать о Беттине как о девчонке. Двадцать один год-вполне законно, но она казалась такой незаконченной и неуверенной в себе. Трудно было думать о ней как о взрослой женщине.

Ранкин снова бросил на меня серьезный взгляд, пытаясь заставить меня признаться, только бы он перестал пялиться на меня. Я посмотрела на него в ответ и выдавила из себя дружелюбную улыбку. Я не была уверена, что она дошла до моих глаз, но это было лучшее, на что я была способна в данных обстоятельствах.

– Мне нужно проверить младшую сестру Питера. Она очень расстроилась, наблюдая, как его увозят в машине скорой помощи. – Я действительно отвернулась, но Ранкин еще не закончил со мной.

– Я заметил, вы не отстаиваете невиновность Парнелла.

Я обернулась и уже не пыталась смотреть на него дружелюбно.

– Невиновность в чем, Ранкин? Питер – это тот, кто получил такую глубокую рану в бедро, что была порезана его артерия.

– Он также тот, кто вытащил кричащую женщину из бассейна отеля и пронес ее против воли через почти весь первый этаж отеля. У нас есть дюжина свидетелей, которые говорят, что Мисс Карлитос умоляла его отпустить ее и звала на помощь прохожих.

– Если они действительно думали, что она в опасности, то почему не помогли ей?

– Парнелл ростом более шести футов и в хорошей форме. Они боялись его, Блейк.

Я постаралась посмотреть на Питера именно так. Я пыталась представить его большим, спортивным парнем, с которым люди боялись бы связываться, но не смогла.

– Простите, детектив Ранкин, но я слишком хорошо знаю Питера, чтобы воспринимать его таким.

– Вы бы не испугались человека ростом в шесть футов с лишним, который тащил по отелю кричащую и явно напуганную женщину?

– Нет.

Он позволил мне увидеть, что не верит мне.

– Я из Сверхъестественного подразделения Службы маршалов, Ранкин. Я провожу свое время, охотясь на вампиров и ликантропов. Высокий парень с отчаянно сопротивляющейся женщиной даже и близко не стоит с тем, чего я боюсь.

– Я знаю, кто вы, Блейк.

– Тогда вам известно, что я бы сделала то же самое, что и вы, если бы действительно думали, что женщину похищают прямо у вас на глазах. Мы оба дважды проверим, что происходит на самом деле, и если это похищение, то мы его остановим.

– Большинство мужчин не увидели бы в вас такой большой угрозы, – сказал он.

– Большинство мужчин не отличаются большим умом.

Его рот скривился, как будто он почти улыбнулся, но если я и позабавила его, то он сумел сдержаться. Он сразу же вернулся к тому серьезному настроению, которое было раньше.

– Вы знаете Парнелла с детства, но до сих пор не заступились за его честь. Большинство людей говорят мне, что их друг не мог этого сделать, что он слишком хороший парень, что он никогда никого не обидит. Я нахожу интересным тот факт, что вы не заступаетесь за него подобным образом, Блейк. Как будто вы знаете что-то такое, чего мы не знаем о Парнелле и пропавшей женщине.

– Вы хотите, чтобы я под запись сказала стандартную чушь, которую все говорят? Так вот, он этого не делал. Я не обязана защищать Питера, но прямо сейчас я должна проверить Бекку и ее мать и организовать нашу поездку в больницу, чтобы проверить Питера.

После этого я ушла, и да, Ранкин окликнул меня, но я не была арестована. Мне не нужно было продолжать разговор ни с ним, ни с кем-либо из них. Я знала правила и знала, как далеко они могут зайти. Я ничего не выиграю, если поговорю с Ранкином и Данли, но то, что я скажу, может навредить Питеру позже. Он был невиновен в исчезновении Беттины, но если что-то пойдет не так, его могут обвинить в том, что он сделал с Дикси. Возможно, нападение или даже удержание кого-то против его воли. Да кто ж его знает? Если местные копы захотят сделать из этого большую шумиху, они это сделают. У Питера может быть больше проблем, чем просто колотая рана. Конечно, он должен был пережить последнее, чтобы беспокоиться о первом. Неужели я действительно думала, что Питер умрет от того, что сделала Дикси? Нет, но у меня в груди что-то сжалось, и я уже не был так в этом уверена.

36

Эдуард сообщил нам, что Питер в операционной. Донна уже была там вместе с Бернардо. Шериф Руфус и его жена Марисоль все еще отсутствовали, и никто не знал, где они. Подполковник Франклин предложил отвести Бекку к ним в номер, чтобы она провела время с их дочерью, но мне пришлось отказать ему. Пока Эдуард не скажет, что я могу отпустить ее, Бекка останется со мной.

Полиция все еще опрашивала народ – Мику, Натэниэла, Ру, Родину, Брэма и Никки. Я не поняла, зачем им понадобилось допрашивать Никки – его ведь даже не было рядом с бассейном, – но полиция настояла. Как только появился детектив Ранкин, полиция вдруг резко заинтересовалась во всех, кто со мной приехал. Или они просто хорошо делали свою работу, а я параноила. Какой бы ни была причина, я вдруг осталась без телохранителей и без своих любимых. Но вместо того, чтобы нервничать, я вдруг почувствовала облегчение, словно мне было необходимо остаться одной. Было почти стыдно за то, что я повела Бекку обратно в ее комнату, чтобы она могла переодеться – как будто мне требовалось разрешение от Никки или еще кого-то, чтобы пойти куда-нибудь без моих ребят. Отель кишит полицией, так что, полагаю, я в безопасности.

Голова Бекки поравнялась с моим плечом. Она сжала мою ладонь и мы вместе пошли по коридору, покачивая руками. Ей всегда нравилось вот так качать руками, но то, что кажется милым у шестилетнего ребенка, было немного странным для одиннадцатилетнего. Или я просто внезапно поняла, что скоро она станет выше меня. Если ее голова уже сейчас достает мне до плеча, то к тому моменту, как ей стукнет четырнадцать, она будет с меня ростом – прямо как Питер когда-то. Она может и не вырасти так сильно, как он, но я читала, что если взять рост мужчины и вычесть пять дюймов, то вы получите его рост в женском варианте. А если добавите к женскому росту пять дюймов, то это будет мужская версия. Не знаю, насколько это правда, но мне нравилась идея быть мужчиной в пять футов и восемь дюймов ростом (172 см., т. е. у Аниты 5’3 – это 160 см. – прим. переводчика). Если мы берем за основу рост Питера, то Бекке предстояло дорасти как минимум до пяти футов и десяти дюймов (177 см. – прим. переводчика).

– Тетя Анита. – Ее голос был куда серьезнее обычного. Я ждала, что она продолжит свою мысль, но она молчала. Я уставилась на нее, пока мы шли в сторону номера, но она по-прежнему ничего не говорила. Она смотрела под ноги, пока мы шли, покачивая нашими руками взад-вперед, как будто не понимала, что делает это автоматически. Может, это просто ее успокаивало.

– Что такое, Бекка? – Спросила я.

– Тетя Дикси говорила странные вещи возле бассейна перед тем, как Питер увел ее.

Мой живот скрутило и я чуть не споткнулась на ходу. Мне не хотелось обсуждать произошедшее с Беккой. Чертовски не хотелось говорить с ней об этом, когда мы только вдвоем. Натэниэл куда лучше меня справлялся с детьми, а Мика на всех действовал успокаивающе. Одна из вещей, которую я усвоила, это что когда называешь кого-то своей второй половинкой или половинками, это вовсе не значит, что ты без них не целый. Это просто значит, что ваши сильные стороны простираются на разные сферы жизни. Обсуждать с одиннадцатилетней девочкой отношения, которых на самом деле не было между мной и ее папой… Черт, может, и не существовало нормального варианта обсуждения этой темы. Я просто чувствовала себя неуютно и хотела, чтобы мои мужчины оказались рядом. Конкретно в эту минуту я бы лучше столкнулась лицом к лицу с плохими парнями, чем обсуждала такие темы.

Я глубоко вздохнула и сказала:

– Какие вещи?

– Что вы с папой были… ну, как парень и девушка. Что вы встречались. Это ведь неправда?

Я была на сто процентов уверена, что Дикси выразилась совершенно иначе, но будем работать с тем, что есть.

– Нет, мы с Тедом не встречались.

– Это хорошо, потому что он может встречаться только с мамой, правда? – Она остановилась посреди коридора, все еще держа меня за руку, так что мне тоже пришлось остановиться. Она уставилась на меня своими искренними карими глазами – так откровенно, с такой надеждой услышать правду. Она практически не изменилась с тех пор, как ей было шесть. – Я о том, что ты ведь встречаешься с дядей Натэниэлом и дядей Микой, а они встречаются друг с другом. Но ведь это не то, что стали бы делать мама с папой, правда? Они ведь не встречаются с другими людьми?

– Все так, они моногамны.

– А ты поли… как его там. – Сказала она.

Я не сдержала улыбки.

– Полиаморна, да.

– Но папа с мамой не полиаморны, они моногамны.

– Да.

– Тогда почему мамина подруга говорила такие вещи?

– Я не знаю, почему она это делала.

– Она сумасшедшая?

Я вспомнила лицо Дикси.

– Если честно, я допускаю такой вариант.

Я обняла Бекку, прижимая свою щеку к ее макушке.

– Пойдем переоденем тебя во что-нибудь нормальное. – Сказала я.

– Можно я надену розовое платье?

– Только не говори, что ты привезла с собой лишь розовое платье.

Она отстранилась и улыбнулась мне.

– Одно розовое платье. Но у меня также есть розовые шорты, розовые сандалии и мои розовые ковбойские сапоги, а еще – розовые футболки!

Я рассмеялась.

– Тебе не кажется, что это перебор с розовым для одной поездки?

Ее улыбка стала шире и я встрепала ей волосы. Я рассмеялась и она присоединилась к моему смеху. Мы добрались до двери номера, все еще посмеиваясь. Я засунула руку в карман, чтобы достать карточку от двери.

– Почему ты никогда не носишь розовое, тетя Анита?

– Не могу сказать, что это мой цвет. – Сказала я, просовывая карту-ключ в дверной замок. Индикатор загорелся зеленым. Я открыла дверь, и в этот момент из-за угла в коридоре раздался глубокий голос:

– Я бы хотел увидеть тебя в розовом, Анита.

Я быстро втолкнула Бекку в номер, велев ей переодеться, и развернулась в дверях в тот момент, когда показался обладатель этого голоса. При росте почти в семь футов (213 см., в «Обсидиановой Бабочке» упоминается, что он выше Дольфа, чей рост 6’8 (203 см.), т. е. что-то в промежутке между этими двумя цифрами – прим. переводчика) его абсолютно лишенная растительности голова практически касалась потолка. Он оставил узкую черную вандейковскую бородку и усы. Это придавало его лицу форму и контраст, чтобы не только черные дуги бровей создавали на нем хоть какое-то подобие цвета. Некоторые женщины могли бы назвать его красивым, но я не рассматривала его в подобном смысле, потому что слишком хорошо его знала. Эти глаза были не просто темно-карими, как у детектива Ранкина. Они были черными, как у Ру с Родиной. Я задумалась, не было ли у него в роду уэльцев. Так или иначе, его взгляд меня слишком тревожил. Эти глаза были настолько глубоко посажены, что напоминали пещеры.

– Олаф. – Сказала я, и единственным, что удерживало меня от того, чтобы выхватить ствол, была Бекка, которая пыталась протиснуться мимо меня к порогу.

– Анита. – Произнес Олаф, глядя на меня почти голодным взглядом, словно он был львом, а я – газелью. Он, конечно, теперь верлев, но я-то не газель.

– Дядя Отто! – Выкрикнула Бекка и умудрилась проскользнуть под моей рукой, чтобы подбежать к большому человеку.

– Дядя Отто? – Опешила я, чуть не спросив: «Когда ты успел стать дядей Отто?».

Бекка бросилась к нему на руки так, словно он не был социопатом и серийным убийцей. Как маршал США, Отто Джеффрис, он, впрочем, никем подобным и не был. Я наблюдала за тем, как он подбросил в воздух маленькую девочку, и улыбка на его лице казалась чертовски искренней. Что за хрень здесь творится?