Текст книги "Змеевик (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 32 страниц)

61

Белые волосы Клео пестрели сиреневыми прядками, а также теми, что сперва показались мне черными, но солнечный свет дал понять, что это был просто очень темный оттенок синего. Почти такой же темный, как глаза Жан-Клода. Волосы Клео оказались короче, чем я думала – даже странно, что в них можно было спрятать фамильный секрет ее клана. Волосы были густыми и почти касались ее плеч. Тени и помада были подобраны в тон прическе – черные и фиолетовые. Клео явно редко бывала на солнце, либо пользовалась самой белой тоналкой, какую я только встречала, потому что ее вообще не было заметно на коже.

Я попыталась действовать дружелюбно, как хороший коп. На роль плохого у меня были Эдуард с Олафом, но на все мои вопросы Клео отвечала: «Все, что знаю, я уже рассказала другим полицейским». Она не повторяла одну и ту же фразу, но смысл был тот же.

– Она избегает вопросов лучше, чем я их задаю. – Сказала я, когда наша четверка отошла в сторонку, чтобы обсудить дальнейшие действия. Тиберн остался с Клео – его голос грохотал в попытках разговорить ее.

– Она что-то знает. Она бы не стала так усердно скрывать то, что не имеет значения. – Сказал Олаф.

– Может, мы просто все усложняем. – Предположил Бернардо.

Мы втроем уставились на него.

– Ты о чем? – Спросила я.

– Что если она просто оберегает семейный секрет?

– Продолжай. – Сказал Эдуард.

– Может, поэтому она так хороша. Она ведь хранит его всю свою жизнь.

Мы немного поразмыслили над этим, после чего я сказала:

– Ты и правда не просто симпатичная мордашка, Бернардо.

– В другой ситуации я бы оценил этот комплимент, но сейчас я просто не хочу видеть еще одну выпотрошенную девушку.

– Давайте соврем. – Предложила я.

– Что ты имеешь ввиду? – Спросил Эдуард.

– Нам понадобится содействие Тиберна. – Предупредила я.

– В чем?

– Мы – Четыре Всадника Апокалипсиса, бич всех маленьких непослушных сверхъестественных существ.

– У нас нет ордера на ликвидацию. – Сказал Олаф.

– Она этого не знает.

Бернардо кивнул.

– Отлично.

– Просто. – Заметил Эдуард.

– Пугающе. – Добавил Олаф.

– Да. – Подтвердила я.

– Значит, сейчас мы все играем плохих копов. – Сказал Бернардо.

– Именно.

– Мне это нравится. – Сказал он.

– Как и мне. – Добавил Олаф.

– Сделаем это. – Подытожил Эдуард.

62

Клео Ставрос усадили на стул и четверо Всадников столпились вокруг нее. Я убедилась, что мы с Олафом стоим ближе всех, потому что у нее была как минимум одна змея в волосах, и нам следует допускать, что она может быть ядовитой. Точно так же, как вы допускаете, что подозреваемый вооружен.

– Мы не хотим причинять тебе боль, Клео. – Сказала я.

Она нахмурилась, глядя на меня с подозрением.

– О чем вы говорите?

– Мы знаем, что в убийстве Беттины Гонзалес и исчезновении других женщин замешан сверхъестественный элемент.

– Я не понимаю, о чем вы. – Сказала она.

– Если ты расскажешь нам все, что знаешь, прежде, чем прибудет ордер, мы не станем использовать его против тебя.

– О каком ордере идет речь?

Мы четверо переглянулись между собой.

– Тебе известно, кто мы? – Спросила я.

– Ты ведь знаешь, кто мы такие. – Сказал Бернардо.

Она вновь нахмурилась.

– Вы – маршалы.

– Мы – маршалы из сверхъестественного отдела. – Уточнил Эдуард.

Она нахмурилась еще сильнее. Первый проблеск осознания происходящего промелькнул в ее глазах.

– Сверхъестественный отдел. Вы убиваете чудовищ.

– Мы убиваем сверхъестественных граждан, которые нарушили закон. – Сказала я.

– Мы убиваем монстров, которые охотятся на людей. – Добавил Олаф.

– Я в курсе, чем занимается сверхъестественный отдел. – Сказала она. Она все еще злилась, но было очевидно, что она также занервничала. Кажется, у нас получается.

– Как только прибудет ордер на ликвидацию, Клео, мы больше не сможем тебе помочь. Наша задача – исполнить предписание. – Сказала я.

– Здесь нет чудовищ, которых вам надо убить.

– Ну-ну, Клео. Ты же знаешь, что это не так.

– Я не понимаю, о чем вы говорите. Но я требую адвоката.

– В обычной ситуации, мисс Ставрос, наш разговор бы на этом закончился. – Сказал Тиберн. Он сидел в дальнем углу комнаты. – Но у сверхъестественных американских граждан, которые замешаны в убийстве, нет тех прав, которыми наделены обычные американцы.

– Я хочу адвоката. – Настаивала она.

Ордера на ликвидацию у нас не было. Мы по-прежнему не могли доказать, что нечто сверхъестественное замешано в убийстве и похищениях, но у нас были две пропавшие женщины и меньше суток на то, чтобы найти их живыми. Мы все согласились нарушить правила, чтобы прижать Клео, но она сама не была нам нужна. Мы хотели получить информацию.

– Поговори с нами до того, как прибудет ордер, подписанный судьей. – Сказала я.

– Как только мы получим ордер, мисс Ставрос, нам придется допустить, что вы имеете отношение к убийству Беттины Гонзалес, и если что-нибудь случится с двумя пропавшими девушками, вы также понесете за это ответственность. – Сказал Эдуард.

– Одного убийства достаточно. – Возразил Олаф. – Мы можем убить ее только один раз.

– О чем вы говорите? Вы не станете меня убивать. – Сказала Клео. Она скорее злилась, чем боялась нас. Черт, мы что, паршиво играем?

– Я бы не хотел убивать столь прекрасную юную леди, но если вы замешаны в убийстве, у меня просто не остается иного выбора. – Сочувственно заметил Бернардо.

– Что вы несете? Вы сумасшедшие. Я требую адвоката, сейчас же.

– Я сожалею, мисс Ставрос. – Произнес Тиберн так, будто ему действительно было жаль. – Но судья уже подписал ордер. Мы просто ждем, когда его доставят. Подписанный ордер означает, что любой замешанный в убийстве гражданин, сверхъестественный он или нет, теряет свои конституционные права. Если вы поможете нам найти двух пропавших девушек до того, как они пострадают, маршалы пощадят вас. Но если у них на руках будет ордер, то им придется провести ликвидацию. Ваша жизнь окажется в руках Четырех Всадников.

– Четыре Всадника? Что за бред? Это просто смешно. Я требую своего адвоката, и я требую его прямо сейчас! – Она встала, но Олаф положил свои ладони ей на плечи и заставил ее сесть на место.

Ее волосы шевельнулись – не так, как это бывает от ветра, а так, будто кто-то сдвинул прядки в сторону. Олаф убрал руку с ее плеча. Он тоже это заметил.

– Кажется, наша слава нас опережает. – Заметил Бернардо.

– Я – Смерть. – Произнес Эдуард, и в его голосе не было ни намека на Теда Форрестера. Его глаза были холодны, как январское небо.

– Я – Чума. – Сказал Олаф, и придвинулся к ней так близко, что их ноги соприкоснулись. Это заставило Клео подскочить на месте и отстраниться от него.

– Я – Голод. – Добавил Бернардо.

– Меня прозвали Истребительницей, но я перекосила столько народу, что получила повышение. Теперь я – Война.

– Погодите, я читала о вас в интернете, но я же ничего не сделала, чтобы заслужить смертельный ордер.

– Ордер на ликвидацию. – Поправил ее Эдуард.

– Какая разница? Я никого не убивала.

– Вы содействовала похищению двух женщин. Если он навредит им и убьет их, это будет ваша вина. – Сказал Эдуард.

– Я ему не помогала.

Олаф наклонился к ней так близко, что его грудь почти коснулась ее волос. Она уставилась на него так, словно он был каким-то сказочным великаном, который собирался ее сожрать. Я не видела выражения его лица, но, судя по тому, как побледнела Клео, оно был жутким.

– У нас нет на это времени. – Вздохнул Бернардо.

– Действительно. – Сказал Олаф. В следующую секунду он схватил Клео и опрокинул ее на один из ближайших столов. Она не закричала – вероятно потому, что удар выбил из нее дух. Олаф пригвоздил ее к поверхности стола, и ему хватило одной ладони, чтобы зажать ей руки над головой. Она попыталась брыкаться, но Бернардо поймал ее лодыжки и прижал их к столу.

Клео смогла перевести дыхание и выдала:

– Вы все ненормальные. Отпустите меня!

В свободной руке Олафа мелькнул нож. Он был длиннее моего предплечья. Олаф поднес лезвие достаточно близко к ее лицу, чтобы она могла увидеть в нем свое отражение.

– О, господи… – Прошептала она. – Вы же полиция… Полиция не занимается такими вещами.

Мы с Эдуардом встали по разные стороны стола и наклонились к ней, после чего я сказала:

– Мы не полиция.

– Мы – ликвидаторы. – Добавил Эдуард.

Олаф повернул лезвие ножа и прижал его плашмя к ее лицу. Клео закричала, и в следующую секунду у нее волосах мелькнула змея – она распахнула пасть, мелькнув обнаженными клыками. Если бы Олаф был человеком, она бы его укусила, но человеком он не был. Его движение было настолько быстрым, что смазалось у меня перед глазами. Змея просто не успела укусить его и зашипела. Клео выглядела так, будто прекрасно понимала, что она сильнее обычного человека. Она рассчитывала, что змея либо убьет кого-то из нас, либо заставит нас отпустить ее. Отличное представление, но она выбрала себе не ту публику. Мы с Эдуардом выхватили пушки. Дуло моего пистолета указывало ей чуть повыше глаз, а Эдуард прицелился ей в сердце.

– Сделаешь это еще раз и я пущу пулю тебе в лоб. – Сказала я. Мой голос был мягким и осторожным, потому что я буквально уткнула пушку ей в лицо. То, что изначально задумывалось, как спектакль, внезапно перестало им быть.

Змеи показались в ее волосах, как смертоносные заколки среди белых и пестрых прядок.

– Тупая сука, нам больше не нужен ордер. – Сказал Олаф. – Ты только что пыталась убить маршала США.

– Вы меня напугали. – Запротестовала она.

– Мы еще даже не начали тебя пугать. – Произнес Олаф. Лезвие в его руке мелькнуло смазанным серебристым пятном, отсекая змеиную голову, когда та вновь попыталась укусить его. Кровь брызнула во все стороны, заливая лицо Клео, Олафа, меня и всю блядскую комнату. Клео заорала благим матом, но одной из змей удалось скрыться в ее волосах невредимой.

Когда она немного успокоилась, то рассказала нам про своего дядю Терри и о том, как он узнал о свадебной вечеринке, после чего заинтересовался двумя девушками из числа приглашенных.

– У него этот голос… голос, который заставляет людей делать все, чего он только захочет. Я видела, как он подошел к ним на парковке. Он просто поговорил с ними и все. Они улыбнулись и уехали вместе с ним.

– Куда он увез их? – Спросил Эдуард.

– Я не знаю.

Олаф провел ножом плашмя по ее футболке между грудей, стирая с лезвия следы крови.

– Я клянусь, я не знаю.

Все еще окровавленный нож крутанулся в руке Олафа, после чего он сказал:

– У тебя осталась еще одна змея в волосах.

– Это было больно, но они отрастут обратно. От них не так-то легко избавиться.

– А твои пальцы отрастут обратно? – Спросил он и уставился в ее окровавленное лицо своими темными, глубокими глазами.

Я не была уверена в том, насколько он серьезен, так что на всякий случай вмешалась:

– Только не пальцы. Я же говорила тебе – не начинай с пальцев.

Он подарил мне улыбку, нависая над залитой кровью девушкой, прижатой к столу его телом.

– С чего ты хочешь, чтобы я начал, дорогая? – Он провел лезвием плашмя по ее телу – медленно, чувственно.

Ладно, я подыграю.

– Мы уже обсуждали это, Холмс. Оставь ей те части тела, которыми она зарабатывает на жизнь.

– Как пожелаешь, Адлер. Она официантка, так что ей действительно необходимы пальцы. Но униформа скроет шрамы на туловище.

Кончик лезвия скользнул под футболку Клео – теперь нож касался ее кожи.

– Будь паинькой, Клео. – Сказала я. – Если ты дернешься, то сама себя порежешь, а ему это очень, очень понравится. Правда, сладкий?

– Чрезвычайно понравится, дорогая, чрезвычайно. – Прошептал Олаф глубоким, рокочущим голосом.

Я видела, как дернулась его рука, и на футболке Клео распустился кровавый цветок. Он снова ее порезал. Я задрала на ней футболку, чтобы оценить ущерб, но, к моему удивлению, порезы оказались неглубокими. Она попыталась вырваться, и на этот раз порезала себя сама.

– Прекрати дергаться, Клео, и он больше не будет тебя резать.

Она не просто прекратила – думаю, она даже затаила дыхание, пока огромный нож скользил под ее одеждой. Я наклонилась к ней – так, чтобы меня не достала змея, но достаточно близко, чтобы она могла четко видеть мое лицо.

– Он уберет нож и ты расскажешь нам все, что знаешь. Если ты этого не сделаешь, он снова пустит тебе кровь. Ты ведь не хочешь этого, Клео?

Она еле слышно хныкнула:

– Угу.

– Лапушка, убери нож, чтобы она могла с нами поговорить.

– Только потому что ты просишь, дорогая. – Произнес Олаф. Он медленно убрал лезвие из-под футболки Клео. Когда она поняла, что нож больше не прикасается к ее телу, ее начало трясти, а потом она начала плакать. Но в итоге она рассказала нам все, что знала. Она даже призналась, что планировалось убийство еще двух девушек, потому что эта жертва должна была снять проклятье с их семьи. Клео также знала, где держат и готовят к ритуалу похищенных девушек, и что времени у нас в обрез. Их убьют завтра на закате – в этом был какой-то астрологический смысл, который должен был заставить ритуал сработать, и на чем они прокололись двадцать лет назад. О жертвоприношениях Клео знала еще с тех времен, когда Тиберн был новичком в полиции.

– Я рассказала вам все, что знаю. Пожалуйста, пожалуйста, не мучайте меня больше.

– Ты просишь нас не мучить тебя, хотя сама послала на смерть двух других женщин. Он выпотрошит их, как охотник потрошит оленя. – Сказала я.

– Пожалуйста. – Прошептала она.

– А Беттина Гонзалес говорила «пожалуйста»? – Спросил Бернардо. – Беттина просила пощады? Просила? Она просила об этом, Клео? Просила за свою жизнь? – Бернардо отпустил ноги Клео и обошел стол. Полагаю, он сам себе не доверял, боясь того, что может с ней сделать, если не отойдет подальше.

Снаружи ждала скорая и медики. Мы объяснили им, что случилось, и откуда кровь, так что энтузиазм, с которым они загружали каталку в машину, немного поубавился. Думаю, их напрягал тот факт, что змеи могли наброситься на них. Если бы от них можно было так легко избавиться, Беттина Гонзалес была бы жива.

Тиберн вернулся к нам.

– Ее дядя Терри – это Терри Ранкин.

– Мы догадались. – Заметила я.

– Я знаю, где находится дом ее деда. Я ездил на рыбалку с ее дядями. Блядь, да я встречался с ее матерью – до того, как она вышла замуж.

– Вы знали, кто они такие? – Спросил Эдуард.

– Что они – убийцы? Нет.

– Вы знали про проклятье? – Уточнила я.

Он глубоко вздохнул и сказал:

– Частично. Но я думал, что это вроде ликантропии. Что-то, с чем ты ничего не можешь поделать.

– Вы можете подробно описать нам участок, на котором держат девушек? – Спросил Эдуард.

– Я могу нарисовать вам даже гребаную карту, если вы не ждете от нее особой красоты.

– Нам не нужна красота. Мы ждем точности.

– Тогда без проблем.

– Найдите кого-нибудь, кто последит за Клео и убедится в том, что она не позвонит домой и никого не предупредит. – Добавил Эдуард.

Тиберн кивнул и ушел, чтобы найти того, кто будет нянчится с нашей Медузой-убийцей, а также бумагу и ручку, чтобы нарисовать нам карту, и мы могли спланировать нападение на дом, полный ядовитых змей-ликантропов. Звучит как сценарий для фильма категории «Б».

– Интересно, другие части тела у них тоже отрастают? – Озвучил свои мысли Олаф.

– Если появится шанс это выяснить, расскажешь мне. – Ответил Бернардо. У него было такое лицо, какое я никогда не видела прежде. Я впервые задумалась о том, что Бернардо не только не остановит Олафа, если тот начнет пытать Ранкина и его семью, но и поможет ему в этом.

Я не очень понимала, что чувствую по этому поводу. Блядь, да я даже не знала, что чувствую по поводу нашей маленькой ролевой игры с Олафом.

– Ты в порядке? – Спросил меня Эдуард.

– Не уверена.

– Ты назвала его «Холмс», а он тебя – «Адлер»?

Я кивнула.

– С каких пор у вас с Отто есть интимные клички друг для друга?

– Это была его идея.

– И тебя устраивает, что он зовет тебя «дорогая»?

– Не особо.

Эдуард наклонился ко мне и прошептал:

– Рано или поздно он попросит тебя сделать то, чего ты не хочешь. И тогда тебе придется его убить.

– Я знаю, но не сейчас. Сейчас у нас две похищенные девушки, которые умрут на закате, если мы ничего не сделаем. И Отто поможет нам их спасти.

– Да. – Сказал Эдуард. – Поможет. А теперь давай пойдем и скоординируем наши действия с местной полицией. Узнаем, сколько копов нам выделили, и на какую экипировку мы можем рассчитывать. Мне интересно, есть ли у них огнемет. Его все еще нельзя провозить в самолетах.

С одной стороны, огонь убивает любую тварь. С другой – Эдуард как-то спалил дом, в котором мы находились, чтобы уничтожить вампирское логово. Я не знала, надеюсь ли я на то, что Эдуард найдет огнемет, или на то, что мы как-нибудь обойдемся без него.

63

Эдуарду удалось раздобыть огнемет, так что через час мы уже стояли на дорожке, усыпанной белым гравием и мелкими ракушками. Эти ракушки оказались здесь не из-за прибоя – ими просто посыпали тропинку вперемешку с гравием. Я никогда не жила у океана, так что видеть подобное применение ракушкам было для меня странно. Растительность вдоль дороги также казалась мне чужой. С нами была практически вся полиция, которую только смогли предоставить за час Флорида-Кис. Копов было гораздо больше, чем ранее в ресторане. Поскольку Тиберн ориентировался здесь лучше всех, он распределил отряды, обозначив, кто и откуда должен будет войти на территорию участка. Перед нами стоял дом и несколько зданий поменьше. Тиберн считал, что девушек держат именно в доме, так что нас четверых он направил именно туда.

Как только мы оказались в зарослях тропических кустарников, я порадовалась, что закрепила шотган так, чтобы он не цеплялся за все подряд. Предполагалось, что остальные группы откроют огонь, в то время как наша четверка вместе с Тиберном передвигалась практически бесшумно. Было слышно, как гудят насекомые, которых оказалось так много, что я порадовалась захваченному с собой спрею. Только Олаф от него отказался – сказал, что это мешает различать запахи.

Мы миновали подлесок и большую полянку. Отсюда нам была видна только одна группа полицейских – они передвигались по другой стороне участка, мимо здания, напоминавшего коптильню. Мы обменялись с ними кивками и этим ограничились – у каждой группы была своя задача. Тиберн возглавлял нашу группу, остальные четверо держались за ним по двое. Мы передвигались на полусогнутых коленях, как это делал СВАТ – так проще сохранять устойчивость во время перестрелки. Мы все знали, как это делается, включая Тиберна, хотя он и жаловался, что когда в последний раз так ходил, его колени не были от этого в восторге.

Дом был построен в типичном флоридском стиле – с тонкой крышей и небольшим крыльцом. Здание было прикрыто поветшавшей оградой, которая уже посерела от старости, но почему-то выглядела так, будто ее недавно ремонтировали. Это показалось мне странным, потому что при таком уровне запущенности не ждешь особой аккуратности. Окна в доме были открыты, и ветер с моря трепал кружевные занавески. Я поняла, что мы ближе к океану, чем мне казалось, хотя воды отсюда не видно. Деревья частично поглощали ветер с моря, но ни одно здание на этом участке не было построено с целью пережить настоящий шторм – для этого им следовало разместить каждое строение в тени деревьев. Тиберн сказал, что современные постройки можно возводить хоть на берегу океана, но в прежние времена любой дом могло просто смыть во время шторма вместе с владельцами.

Входная дверь была приоткрыта – либо это приглашение, либо ловушка. Впрочем, может, у хозяев просто нет кондиционера, и они так спасаются от жары. Олаф и Бернардо пристроились с правой стороны дома, мы с Эдуардом – с левой, а Тиберн остался у крыльца. Нам нужно обойти дом снаружи, чтобы заглянуть в комнаты через окна, после чего мы встретимся с другой стороны. Таков был план, но, как и у большинства планов, на практике у него было мало шансов на реализацию.

Раздался голос Ранкина:

– Капитан Тиберн, я вас вижу. И я чувствую присутствие Аниты Блейк. Со мной одна из женщин, так что рекомендую вам обоим зайти в дом, если не хотите, чтобы с ней что-то случилось.

Я не предполагала, что он занырнул мне в голову настолько глубоко, что мог теперь почувствовать меня на расстоянии, снаружи дома. Блядь.

– Если вы двое не войдете, ей придется несладко.

– Не нужно этого делать, Терри.

– Нужно, капитан. Если вы с Анитой зайдете внутрь, я отвечу на ваши вопросы. Даже на те, которые вы еще не успели придумать.

Тиберн приподнялся, чтобы заглянуть внутрь дома.

– Там действительно одна из девушек.

– Блядь. – Прошептала я. Я махнула Эдуарду, чтобы он с ребятами проверил периметр, пока я буду внутри дома. Эдуарду это не понравилось, но он ответил мне едва заметным кивком, после чего исчез за домом. Олафа с Бернардо уже не было видно. Тиберн зашел в дом первым, будто выступая в качестве живого щита. У меня есть моя винтовка, так что я готова стрелять при любой угрозе. Если Ранкин попытается трахнуть меня в мозг, я расценю это, как угрозу, и пристрелю его. Он не потребовал, чтобы мы выбросили пушки, так что лично свою я приберегу до поры до времени.

Он, разумеется, тут же прочел мои мысли.

– Вы можете оставить свое оружие при себе, но если вы войдете, нацелив на меня пушки, я тут же застрелю Стефани.

Мне следовало догадаться, что это не будет так просто. Я отвела винтовку от плеча, опустив ее пониже. Я знала, что могу пристрелить его и с уровня бедер.

Ранкин опустился на старомодный диван, рядом с которым стоял небольшой журнальный столик – как раз у него под рукой. На нем был пистолет и два стакана чая со льдом. Стефани сжалась на диване рядом с Ранкиным. Голову она положила ему на плечо, а рукой обнимала его за талию спереди. Ее ноги лежали на другой стороне дивана, а обувь аккуратно стояла на полу под ними. Она казалась полуспящей, и никак не отреагировала на наше появление. Она выглядела так, будто ее накачали наркотиками, но при этом казалась невредимой. Стаканы с чаем ютились на столике достаточно давно, чтобы основательно запотеть. Они стояли на подстаканниках, которые защищали темное дерево от сырости. И диван, и столик казались антикварными – уже не такими функциональными, но все еще довольно симпатичными. Не будь здесь пистолета, картина напоминала бы приятный ленивый полдень на веранде.

– Итак, у нас здесь Война. Но почему я не вижу Смерти, Голода и Чумы? Они, должно быть, где-то неподалеку. Одну тебя они бы сюда не пустили. Я также не сомневаюсь, что ты прихватила с собой других телохранителей. – Ранкин склонил голову набок, будто всерьез размышлял над чем-то. – Натэниэла и Мику я не чувствую – значит, они не с тобой. Любопытно.

Поскольку он не повторил свой вопрос про других Всадников, я не стала отвечать. Я бегло осмотрела помещение, чтобы понять, что здесь к чему, но мне было трудно отвести взгляд от парня на диване, который вот-вот потеряет значок. В соседней комнате явно находилось что-то опасное, но оно подождет, а пока мы разберемся с Ранкиным.

– Как вы узнали, где я?

– Как только я понял, что ты можешь быть в этом замешан, я вспомнил о твоем семейном домике. Он достаточно изолирован, чтобы скрывать здесь заложников и проводить ритуальные убийства.

– Некоторые из нас уверены, что наша семья проклята, и единственный способ избавиться от этого бремени – это убить достаточное количество людей при определенных обстоятельствах.

Лицо Тиберна стало пустым – хорошее лицо опытного копа, но мне не удалось сохранить невозмутимую мину, потому что Ранкин вдруг рассмеялся. Стефани дернулась во сне, прижимаясь ближе к нему. Он погладил ее по волосам, успокаивая и баюкая.

– Видела бы ты свое лицо, Блейк. Конечно, это звучит смешно, но мы действительно прокляты. Ты это знаешь. Ты видела моего кузена Энди во всей красе. Если это – не поклятье, то я даже не знаю, что можно считать таковым.

– Я не знаю, о чем ты, Терри. – Сказал Тиберн. – Но я знаю, что Энди нужно контролировать свое пристрастие к выпивке.

– У них с Кристи родилась дочь.

– Это чудесно. – Ответил Тиберн.

– Но она родилась со змеиным локоном. Кто-то в больнице успел ее сфотографировать. Снимок уже гуляет по интернету: «Маленькая Медуза появилась на свет во флоридской больнице».

– Мика рассказал мне о ней. Жаль, что все так реагируют. Как дела у Кристи и Энди? – Спросила я.

– Тебе ведь на самом деле нет никакого дела до моей семьи.

– Мика Кэллахан, мой жених, работает над тем, чтобы помочь твоей семье. Ему есть до нее дело. – Сказала я.

– Может, ему и есть.

Ранкин посмотрел на спящую девушку у себя на коленях. Его пальцы чуть массировали ее плечо.

– С Беттиной Гонзалес я ничего не делал. И я бы точно не бросил ее на видном месте, чтобы полиция тут же ее нашла. Хотя я помогал подчищать следы после убийства.

– Но ты не трогал первую жертву? – Уточнил Тиберн.

– Я клянусь, я понятия не имел, что случилось, пока не узнал, что она мертва. Мне позвонили и попросили помочь избавиться от улик.

– Кто позвонил? – Спросил Тиберн.

Ранкин покачал головой, все еще сидя на диване, откинув голову на спинку. Это выглядело так, будто он потерся об нее затылком.

– Кое-кто из семьи появился до начала церемонии. Он, вроде как, поглотил всех проклятых, кроме меня. И он на полном серьезе верит, что может вылечить нас, но то, во что он сам превратился – от этого уже нет лекарства. И нет спасения от того, что он может сделать. Вы скоро сами все увидите.

– Мы не можем позволить тебе убить этих девушек, Терри.

– Вы не можете на это повлиять. Это просто случится и все.

– Я знаю, что ты – сирена, и что ты – сильный психопрактик. – Сказала я.

– Я не психопрактик, Анита. Это магия. Я не имею ни малейшего представления о том, откуда берутся змеи, но когда-то мы были сиренами. Иногда у кого-то из нас просыпается тот самый голос – это не только мой дар. Я знаю, чего хотят люди – знаю их самые сокровенные желания. Вот взять хотя бы Стефани и ее подругу. – Он вновь погладил девушку у себя на коленях по волосам. – Она мечтает чувствовать себя в безопасности – так, как она чувствовала себя рядом со своим отцом. До того, как он развелся с ее матерью. А Валери мечтает хорошенько повеселиться, прежде чем осесть со своим скучным бойфрендом. Она улыбалась, когда ее связывали, потому что бондаж и групповой секс есть в списке ее желаний. Ей было весело, пока он не стал ее резать. И тогда даже моя магия не могла сдержать ее криков.

– Скажи нам, где она, Терри. – Попросил Тиберн.

– Друзья Аниты найдут ее.

– Стефани под наркотиками?

– Нет.

– Ты не вампир, и все же тебе удается стирать воспоминания и заставлять людей делать то, чего они не хотят. – Сказала я.

– Мы прокляты еще со времен Древней Греции. Один из моих предков разгневал бога. По крайней мере, так говорят. И нас обратили в чудовищ. Свои плюсы были – часть времени мы можем находиться в человеческой форме, но монстр внутри нас жаждет убивать и пожирать плоть.

– Звучит почти как ликантропия. – Заметила я.

– Это тебе сейчас так кажется. Но ты увидишь разницу.

– Ты сам знаешь, Терри, что я уже видела твоего кузена.

– О, там все намного интереснее.

– Нужно найти Валери и убедиться, что она в порядке. – Сказал Тиберн.

– Мне жаль, капитан, но сперва вы выслушаете всю правду, и только потом отправитесь спасать девушку.

– О какой правде идет речь, Терри? – Спросил Тиберн.

– Моя мать мечтала убедиться, что ее детям проклятье не грозит, так что она поехала в Европу и нашла сверхъестественного папочку для своих детей, который, как ей казалось, способен положить конец этому бремени. Тебе известно, что из себя представляет «говорящий-любовь», Анита?

– Это вид фейри. Они очаровывают женщин и детей своей музыкой, после чего топят их.

– Приятно знать, что ты в курсе.

– Это моя работа.

– Так и есть, но речь идет об очень редком виде фейри.

– Они принадлежат Суду Подлых (фейри делятся на Светлый Суд и Суд Подлых – прим. переводчика). Им запрещено иммигрировать в США, даже если твоя мать, будучи гражданкой Америки, захотела бы вывезти кого-то из них из Европы. Если бы вскрылось, кто твой отец, ее бы тут же вытурили из страны.

– Как раз поэтому я не могу позволить окружающим узнать, кто я, и кем был мой дражайший папочка.

– Я почувствовала твою силу, когда ты был у меня в голове, и я вижу, что ты делаешь со Стефани. Это, блядь, аморально и незаконно.

– Все так, это противозаконно. Я был бы рад, если бы меня депортировали. Хотя, скорее всего, меня просто ликвидируют.

– Возможно. – Сказала я. – Если честно, с фейри все довольно сложно. Они не попадают под наши законы, поэтому мы особо и не пускаем их на территорию страны.

Ранкин погладил длинные черные волосы девушки, лежащие поперек его колен.

– Что я могу поделать, это действительно зло. Передайте Анжеле, что я сожалею о том, что с ней делал. Мне не следовало ставить ее под угрозу, чтобы воспользоваться ее способностями и узнать, кто я такой… кто мы такие. Я не хотел убивать ее, и это был единственный компромисс, которого я смог добиться от своих родственников.

– Контроль разума приравнивается к метафизическому изнасилованию. – Сказал Тиберн.

– Я знаю, знаю. Мне нечего сказать в свое оправдание. Я спас ей жизнь таким образом, хотя мог бы найти способ получше. Моя способность позволяет видеть все тайные желания, из-за чего манипулировать людьми становится легко. Если, конечно, у тебя есть то, чего они хотят. И я правда сожалею о том, что случилось с сыном Форрестера и другой подружкой невесты.

– О чем ты? – Не поняла я.

– Мне надо было вас отвлечь, но я немного перегнул палку, копаясь в ее желаниях… Я не сразу понял, что у нее были чувства к Питеру Парнеллу.

– Что? Дикси знала его с рождения, она нянчила его.

– Это так. Но что-то в его прошлом заставило этого мальчика полюбить жесткий секс – это то, что мне известно по ее воспоминаниям. Она в тайне мечтала, что мужчина забросит ее к себе на плечо, будет обращаться с ней грубо. Откуда мне было знать, что мальчишка буквально прокинет ее через плечо? Но я не хотел, чтобы он пострадал так сильно. Я просто не понимал, насколько сильны ее чувства.

– Нельзя использовать секреты, которые ты выведал, против их владельцев. – Сказала я.

– Ты думаешь, что твои женихи – монстры, но на самом деле ты даже не знаешь, что такое монстр, Анита. Я смотрел на них в интернете – на сайте клуба, на сайте Коалиции, но они по-прежнему миловидны, какую бы форму ни приняли. Натэниэл красив, когда превращается в огромную кошку. Он всегда был красив, с самого детства.

Я затупила на секунду, переваривая то, что он сказал.

– Погоди минутку, откуда ты знаешь, каким он был в детстве?

Ранкин посмотрел мимо меня, прямо на Тиберна.

– Об этой части своей сути я бы не хотел распространяться. Но говорящие-любовь топят не только женщин, но и детей. Мы соблазняем и тех, и других. Это у нас в генах.