Текст книги "Змеевик (ЛП)"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 32 страниц)

15

Мика и я поговорили с Жан-Клодом о вопросах найма сотрудников службы безопасности, прежде чем вылететь в пятницу на свадьбу Эдуарда и Донны. Когда мы собирали вещи, раздался телефонный звонок по другому спорному вопросу по договору между группами животных на западе. Обычно Мика сорвал бы свадьбу, чтобы позаботиться об этом, но он отправил Джейка и Каазима на частном самолете. Они оба были с ним в последней поездке, чтобы заняться этими двумя группами, поэтому они знали ситуацию так же хорошо, как и он. Это означало, что нам внезапно пришлось искать билеты на коммерческих авиалиниях в Кей-Уэст. Необходимость покупки билетов в последнюю минуту помогла нам принять решение ограничить количество телохранителей, которых мы привезем с собой. С одной стороны, мы все немного задыхались от того, что вокруг так много телохранителей; с другой стороны, в Ирландии у нас была куча телохранителей, и мы почти потерпели фиаско. Выбор, выбор.

Никки и Брэм была данностью, но кто поедет кроме них, было решить сложнее. Джейк и Каазим были бы нашими лучшими кандидатами, но они занимались вопросами Коалиции, чтобы Мика мог наслаждаться поездкой.

Жан-Клод настоял, что если мы возьмем так мало охранников, то двое из них будут из Арлекина. Я не могла поспорить, но тогда Мика настоял, чтобы ни один из дополнительных охранников не был тем, с кем мы спали, поскольку это должно было быть поездкой пары для нас троих. Это было справедливо, но один или несколько из нас спали с остальными Арлекинами, которым мы доверяли. Да, да, нам нужно перестать спать с нашими сотрудниками, иначе нам понадобится специалист по персоналу. Поскольку я не могла придумать ничего лучше, Родина и Ру сидели позади нас.

Они появлялись в несоразмерных черных футболках с лозунгами молодого и злого человека, мешковатых шортах цвета хаки и военных ботинках. Ботинки 5.11 были единственной вещью, которая была частью их обычной одежды – ну, и черный карандаш для глаз. Они не были похожи на профессиональных телохранителей, но, честно говоря, меня больше всего беспокоило то, что на мне был почти такой же наряд, за исключением того, что на мне была надета черная майка поверх синих джинсовых шорт и черная рубашка в стиле бойфренда поверх майки. На мне были даже мои собственные ботинки 5.11, пара с боковыми молниями, идеально подходящая для прохождения через аэропорт. Если бы я сначала увидела их одежду, я могла бы переодеться или заставить их это сделать. Я должна была быть боссом, в конце концов.

Я выбрала свою одежду не только для комфорта; Я выбрала ее, потому что знала, что она поможет спрятать пистолет на талии. У меня была лицензия небесного маршала, поэтому у меня было разрешение проносить оружие в самолет, но многие люди нервничали из-за оружия, и последнее, что мне было нужно, это добрый самаритянин, который подумал, что я собираюсь угнать самолет, пока Никки и Брэм сидели лишь на несколько мест подальше от меня. Бедный самарянин ничего не должен узнать. Поэтому в интересах безопасности каждого я выбрала одежду, которая будет держать пистолет в секрете.

Брэм был единственным из нас в джинсах с белой майкой, заправленной в них, и черной рубашкой, расстегнутой как пиджак поверх майки. Он был одет в черные ботинки 5.11, как и мы трое. У Никки была черная майка и большая гавайская рубашка с ярким рисунком, расстегнутая поверх майки. Смелый рисунок скроет его пистолет, как и черная рубашка Брэма – как только мы приземлимся, и они смогут достать свое оружие из зарегистрированного багажа. Бедра Никки не поместились бы в большинстве шорт, поэтому он был одет в обрезанные джинсы, которые сам сделал. Он надел черные ботинки Vans вместо военных ботинок.

Я знала, что свадьба была во Флориде. Я знала, что ближайший аэропорт был в Кей-Уэсте. Чего я не знала, так это того, что аэропорт недостаточно велик для действительно больших самолетов, так что в нашем самолете было два места на одной стороне, одно место на другой стороне прохода и круглая металлическая труба, которая была слишком маленькой для моей клаустрофобии. Я была не единственной, кого знала со страхом перед полетом, аэрофобией, но я была единственной, кого знала с сочетанием фобий. Я думала, что стала лучше летать из-за того, что хорошо справлялась с полетами в Нью-Мексико и обратно, но эта поездка научила меня тому, что, хотя мой страх перед полетом может ослабнуть с помощью своего рода иммерсионной терапией из-за деловых полетов, клаустрофобия не сильно улучшилась.

Я не пугалась небольших пространств, пока не попала в пещеру с водой, в темноте. Это было начало клаустрофобии, но мне еще довелось проснуться в паре гробов, когда вампиры захватили меня и решили припасти как закуску на потом. Проснувшись в кромешной тьме рядом с мертвым телом, которое, как ты знаешь, через несколько часов оживет и будет питаться тобой… Я имела право на свою клаустрофобию.

Я сидела в маленьком самолете, думая, что это намного лучше, чем оказаться в темном гробу с вампиром. Это было, действительно было, и этот самолет был полностью работоспособен, совсем не такой, который чуть не разбился, когда я летела на нем десятилетие назад, что и вызвало у меня страх перед полетом. Я была в вертолете, который совершил аварийную посадку в последний раз, но он не сделал фобию хуже. Просто не улучшило ситуацию.

Я сидела рядом с окном, потому что это помогало справляться с клаустрофобией. Если бы только наблюдение за облаками и океаном таким далеким, не усугубило бы аэрофобию. Я закрыла глаза и крепче вцепилась рукой в кресло. Я старалась не сжимать бедро Мики так же крепко, как подлокотник кресла. Я держала его за руку так, что он перестал чувствовать пальцы, поэтому он перенес мою руку к своим джинсам и бедру. На одном рейсе я на самом деле пустила ему кровь через джинсы, так что я действительно пыталась контролировать свою силу. Он не должен истекать кровью, из-за того, что я вела себя как большой ребенок в самолете.

Самолет тряхнуло, а затем ударило о воздушную яму, словно машина проехала по ухабистой дороге. С закрытыми глазами мой желудок начал бунтовать, поэтому мне пришлось открыть глаза. Я никогда не блювала в самолете и не хотела начинать.

– Анита, дорогая, все хорошо, – сказал Мика.

Я повернулась и посмотрел на него. Солнечный свет позади меня попал на его лицо, заставляя зрачки его глаз сузиться по спирали до булавочной головки так, чтобы зеленые и золотые радужки заполнили его глаза. Их обрамляли его новые очки. Мы, наконец, убедили его приобрести цветную оправу. Она представляла собой смесь коричневого и зеленого, как черепаховый панцирь, из-за которых зеленый цвет в его леопардовых глазах был более заметным, чем желтый, но, возможно, это была частично зеленая футболка, в которую он был одет, и загар. Как у человека, у него было прекрасное зрение, но кошки, даже леопарды, близоруки, и теперь Мика тоже. Я почувствовала себя лучше, просто смотря на него, когда самолет снова вздрогнул. Он как бы скользил вбок, как будто на каком-то невидимом небесном шоссе был лед. Я вдруг снова почувствовала себя не хорошо.

– Все в порядке, Анита. Это просто небольшая турбулентность.

– Тебе легко говорить – Это звучало раздражительно даже для меня, а я не хотела сердиться на него. Несколько ночей сна в Сент-Луисе с нами помогли прогнать мрачное настроение, которое он испытывал в отношении дела во Флориде. Действительно отличный секс, как и секс втроем тоже помогли. Я не хотела, чтобы дождь омрачил его день из-за того, что я капризничала.

Его улыбка расширилась, как будто я и не сердилась.

– Ты знаешь, что я чувствую по поводу твоего страха перед полетом.

Я нахмурилась, потому что ничего не могла с этим поделать.

– Ага, что то вроде того, что я боюсь летать.

– Мне не нравится, что ты боишься, но то, что я могу быть смелым для тебя, довольно мило.

– Мы могли бы поговорить о работе; это обычно отвлекает меня.

Натаниэль наклонился через проход от одиночного сиденья с той стороны и сказал:

– Мне нравится, что вы оба большие и смелые для меня, но не говорите о работе. Вы обещали. – Он улыбнулся и протянул руку Мике, который взял ее, и между ними было достаточно места, чтобы можно было провести руками по проходу. Мне бы пришлось сжать руку Натаниэля и отпустить.

Поскольку Натаниэль был единственным из нас, у кого не было разрешения на скрытое ношение оружия, ему не нужно было придерживаться темных тонов или узоров, которые скроют его позже, поэтому он был одет в бледно лавандовую майку, темные шорты цвета хаки и фиолетовые кроссовки. Майка демонстрировала мускулы на его плечах и руках, и шорты были плотно прижаты к его заднице, но свободные в другом месте. Я не была уверена, как шорты справились с этим, но это означало, что он выглядел великолепно, и спереди и сзади.

– На свадьбе не будет разговоров, если с моими… клиентами не случится что-нибудь новое – сказал Мика. Его лицо уже теряло часть своего счастья, напряжение наполняло его тело, где я прикасалась к нему.

– Спасибо, – сказал Натаниэль, и поднял руку Мики, чтобы легко поцеловать костяшки его пальцев. Мика улыбнулся, и некоторое напряжение ослабло. Я поцеловала его в щеку, и он повернулся и посмотрел на меня, снова улыбаясь.

Пришло объявление о посадке, и мой пульс мгновенно попытался вылезти из горла. Это было так смешно, что моя фобия все еще была такой ужасной. Я вцепилась в бедро Мики через джинсы, сделала несколько глубоких вдохов и сосредоточилась на контроле дыхания. Он положил руку на мою, что заставило меня посмотреть ему в глаза. Он улыбнулся, и была такая уверенность, уверенность, что у нас все будет хорошо. Перед лицом его спокойствия было трудно бояться. Он был моей постоянной силой почти с момента нашей встречи. Он соответствовал роли в моей жизни, которую я даже не знала, что нужно было заполнить, как если бы он пришел на работу, на которую я не объявляла вакансию, но мне действительно нужен был кто-то, кто мог бы этим заняться.

Он наклонился, чтобы поцеловать меня, и мы все еще целовались, когда колеса самолета врезались в асфальт. Я испугалась и отстранилась от поцелуя, глядя в его лицо с нескольких дюймов, но мы были на земле, и моя фобия ушла до следующего раза. Самолет дернулся, как будто пилот вжал ногу в тормоз со всей силы. Нас бросило вперёд, мы все еще тормозили; самолет немного сместился в сторону, как будто мы покидали взлетно-посадочную полосу.

– Все в порядке, Анита, – сказал Мика, – это короткая взлетно-посадочная полоса. Пилот должен использовать тормоза.

У меня пересохло во рту, когда я сказала: – Короткая взлетно-посадочная полоса; ты хочешь сказать, что у нас закончится взлетно-посадочная полоса?

– Нет, – сказал Мика, схватив меня за руку, – у нас все будет хорошо.

Самолет, наконец, вздрогнул и остановился.

Брэм сказал: – Я держу пари, что пилот недавно из военно-морского флота.

– Почему? – Спросил Никки.

– Он приземляется так, будто пытается посадить истребитель на палубу авианосца. А теперь это короткая взлетно-посадочная полоса.

Мне пришлось тяжело сглотнуть, чтобы преодолеть сухость в горле и сказать: – Напомни мне никогда не пытаться приземлиться на авианосец.

– Сначала мы должны посадить тебя в истребитель – сказал Брэм и покачал головой.

– Ты прав – вам нужно накачать меня, как мистера Т из старой команды А, чтобы посадить меня на истребитель, не говоря уже о приземлении, более захватывающем, чем это.

Сработал знак ремня безопасности, и щелчки расстегиваемых ремней, заполнили самолет, когда люди поднимались на ноги и протискивались в проход. Никки и Брэм встали на ноги и заблокировали всех остальных по обе стороны от нас, чтобы Натаниэль и Мика могли встать на ноги и достать сверху ручную кладь. Я вынула свою небольшую сумку из-под сиденья и встала, все еще в ловушке у окна. Мне пришлось наклониться, иначе я бы ударилась головой. Было больше чем одна причина, по которой у Никки и Брэма или у Натаниэля были места у прохода.

Широкие плечи Никки действовали как стена для людей, заполняющих самолет позади него. Люди впереди Брэма ждали настолько близко к выходу, насколько позволили стюардессы, пока мы все ждали, когда дверь откроется.

Брэм пристроил свой большой рюкзак и посмотрел на меня.

– Если бы ты думала, что тебе необходимо сесть в истребитель и приземлиться на авианосце, ты бы это сделала. Мистер Т не нужен.

– Определи необходимость – сказала я.

– Спасая жизни.

– О, это важно – сказала я. – Ну, да, если ты так говоришь, и если бы у меня не было другого выбора добраться до необходимого места.

– Я надеюсь, что тебе никогда не придется совершать посадку на авианосец, потому что ты ненавидишь это, но я знаю, что ты могла бы сделать это, если бы пришлось.

– Откуда ты знаешь? – спросила я.

– Потому что ты не можешь позволить ничему победить тебя.

– Я собирался сказать, просто потому что ты смелая, но то, что сказал Брэм, работает – сказал Натаниэль.

Я не была уверена, что ответить на все комплименты. Я испытывала неловкость с некоторым смутным смущением, а почему, не была уверена.

– Моя бабушка сказала бы это потому, что я такая упрямая.

– Это тоже – сказал Мика и подвинулся, чтобы я могла втиснуться рядом с ним, когда дверь открылась, и люди, наконец, начали выходить из самолета. Он быстро поцеловал меня, прежде чем мы начали смешиваться с очередью за Брэмом. Натаниэль проскользнул позади нас, и Никки пошел позади, как подвижная стена. Мы были зажаты между телохранителями, в безопасности, как дома, но я беспокоилась о Натаниэле. Мика и я могли бы позаботиться о себе, но наш общий мальчик тренировался не так усердно, как мы. Это не было необходимо для его работе, поэтому, когда мы переместились по проходу с Брэмом и Никки, я чувствовала себя достаточно безопасно, но впервые моя клаустрофобия отодвинула мои опасения по поводу Натаниэля. Самолет был контролируемой средой, для этого было достаточно двух охранников, но как только мы войдем через дверь в широкий мир, это будет совсем не контролируемо. Я вдруг захотела, чтобы мы смогли поставить Родину и Ру впереди самолета рядом с нами, но это было глупо, потому что мы могли выходить из самолета только по одному. Мы подождали бы их на асфальте, пока они догонят нас, но меня снова поразило, что я неоправданно беспокоюсь о безопасности Натаниэля. Я знала, что это не логично, но некоторые вещи не связаны с логикой; они о чувствах, а чувства – одни из самых нелогичных вещей в мире.

Брэм был в дверях, солнце было таким ярким, что вокруг его тела образовался ореол. Я с опозданием поняла, что солнечные очки были бы хорошей идеей. Я оглянулась назад и обнаружила, что остальные трое мужчин уже надели темные очки. Это была только я, застрявшая наверху лестницы, пытающаяся найти свои очки в большой сумке/портфеле, которую уговорили меня купить. Это должна была быть идеальная дорожная сумка, но, как всегда, когда речь шла о женских сумочках, это была ложь. У каждой сумочки есть своя подвижная черная дыра, которая пожирает вещи и потом выплевывает их обратно. Это гребаный червь. Я могла щуриться, пока мы не оказались внутри терминала.

16

Мы подождали на взлетной полосе Ру и Родину пока они выйдут из самолета. Это дало мне время выловить мои солнечные очки из новой сумочки. Р и Р наконец спустились по лестнице, смеясь и выглядя расслабленными, как будто они наслаждались полетом. Рада, что хоть кто-то. Они встали по обе стороны от нас, как в Цирке. Брэм держался впереди, а Никки – сзади. Я чувствовала, что у нас внезапно появилась табличка «Телохранители»! но это, вероятно, было менее очевидно, чем казалось. Если это беспокоило Натаниэля или Мику, то я этого не заметила.

Мы втроем пошли рука об руку по асфальту к длинному низкому зданию с большой надписью «Добро пожаловать в Республику Конч», как будто мы въезжали в новую страну. Когда мы подошли ближе, я увидела надпись поменьше «Добро пожаловать в Кей-Уэст», она находилась под высеченными над дверьми, ведущими в аэропорт, статуями. Статуи, или что бы это не было, были похожи на родителей с двумя детьми на одной стороне, а жена обращалась к трем людям на другой стороне. Трое, вероятно, тоже должны были быть семьей, но там не было фигуры матери, только пожилой мужчина, молодой человек и мальчик. Двое пожилых мужчин тянулись к женщине. Как будто они пытались добраться до большой таблички в середине, которая гласила 90 миль до Кубы, самой южной точки. Я предполагаю, что каждый нуждается в пункте продажи.

– Республика Конч, какого черта?

– Кей-Уэст однажды пытались выйти из состава Соединенных штатов и даже объявили войну остальной части страны – сказал Мика.

– Ты шутишь – сказала я.

Он улыбнулся мне, его глаза были скрыты за солнцезащитными очками.

– Ты даже можешь получить паспорт Республики Конч. Это не настоящий паспорт, но они все еще его предлагают.

– Вы узнали все это в командировках? – спросила я.

– Мы отправились на трамвайную экскурсию – сказал Натаниэль.

– Это было достаточно интересно, чтобы повторить?

– В целом, – сказал он, Мика согласился, и он повернул меня за руку.

– Все, что мы трое можем сделать вместе, будет прекрасно – сказал он. Мы все улыбались и были счастливы, но мои мысли вернулись к большому человеку, который шел у нас в арьергарде. Никки был моим любовником – мы любили друг друга, не так, как я любила двух мужчин, которые держали меня за руки, но все же было странно не пускать его к себе. Мы все обсуждали это заранее. Никки будет работать вместе с Брэмом, а это значит, что пока он был на работе, он не был моим любовником, братом Натаниэля или кем-то еще, кроме телохранителя. Это должно было быть так, иначе нам понадобилось бы больше охранников. Но у меня все еще было чувство несправедливости по отношению к Никки.

Родина пошла так, что оказалась позади Брэма, и Ру снова вернулся к Никки, когда мы прошли через двери в аэропорт. Я оглянулась на Никки, но он осматривал аэропорт в поисках опасности. Он был на работе; любые тоскливые взгляды, которыми я хотела бы поделиться, должны были быть направлены на Мику или Натаниэля, пока мы не будем в безопасности где-нибудь внутри, и даже тогда, это будет зависеть от того, где мы будем и, что будет происходить. Первым делом он был телохранителем, а все остальное – вторым. Это должно было быть так, но я все еще чувствовала себя странно из-за этого.

Все четверо охранников сканировали массу людей на предмет опасности, но поскольку большая часть этой массы только что вышла с нами из Сент-Луиса, они уже просматривали каждого из них, когда садились на борт самолета. Брэм, Никки, Ру и Родина стояли вокруг нас, как валуны разных размеров, посреди реки, так что вокруг нас текла толпа, потому что внезапно оказалось больше людей, чем мог вместить наш маленький самолет.

– Другой самолет приземлился перед нами? – спросила я.

– Нет – сказал Никки.

– Я говорил, это маленький аэропорт – сказал Мика.

Я оглянулась и поняла, что все три агентства по прокату автомобилей были напротив дальней стены. Из стены справа торчала небольшая петля конвейерной ленты, а посередине комнаты находился бар с соками и напитками. Стена позади нас была покрыта рекламой и листовками местных достопримечательностей. Я задавалась вопросом, что такое Сухие Тортуги и почему мне хотелось бы их посетить.

– Где пункт выдачи багажа? – спросила я.

– Дальше налево, в эту дверь, мимо другой багажной ленты, – сказал Брэм.

– Багаж еще не выгружен – сказал Мика. – У нас есть время.

– Откуда ты это знаешь? Может, они сегодня быстрые – сказала я.

Он улыбнулся мне и покачал головой. – Я прилетал сюда три раза за последние полтора месяца. Это небольшой аэропорт с небольшим персоналом. Они все сделают, но можешь уже начинать приспосабливаться к островному времени.

– Что за островное время? – спросила я подозрительно.

Он улыбнулся. Натаниэль засмеялся и сказал:

– Мне здесь понравилось непринужденное течение жизни, но через некоторое время это начало раздражало Мику, и ты, вероятно, будешь это просто ненавидеть.

– Насколько все непринужденно? – спросила я.

– Это время острова, – сказал Мика.

– Да что это значит?

– Что тебе лучше надеяться, что тот, кто тебе нужен, не сорвется с работы, чтобы заняться дайвингом, парусным спортом или рыбалкой – сказал Брэм с отвращением.

– Это не все – сказал Мика.

– Похоже на это – сказал Брэм.

– Но мы в отпуске, – сказал Натаниэль, – так что это не так важно.

– Если мы сможем найти способ помочь людям, которые живут на Кирке, я собираюсь сделать некоторую работу, Натаниэль.

Натаниэль изменился в лице.

– Я видел фотографии. Если бы мы могли реально помочь им, то стоило бы пожертвовать частью нашего первого в истории отпуска.

Мика притянул его ближе, чтобы он мог быстро поцеловать его. Мика редко дарил поцелуи на публике другому мужчине. Это вернуло улыбку Натаниэлю, словно солнечный свет после дождя, как будто в его глазах должны были быть радуги от счастья.

– Спасибо за понимание – сказал Мика.

– Мы бы лучше поняли, если бы увидели фотографии – сказала Родина.

– Это необходимо знать только нам – сказал Мика.

– И нам не нужно знать – сказала она.

– Нет.

– Никки и Брэм видели их, сестренка – сказал Ру.

– И мы просто должны доверять им, чтобы они делились с нами информацией, если это необходимо? – сказала она.

– Да, – ответил он, и, казалось, вполне доволен разделением труда.

Она вздохнула, но оставила тему.

– Радуйся, что тебе не нужно видеть эти фотографии – сказал Натаниэль.

Мы с Микой оба обнимали его одновременно, и только длительные тренировки в групповых объятиях не давали нам мешать друг другу.

– Мне жаль, что пришлось привнести больше ужасов в твою жизнь – сказал Мика.

– Это для хорошего дела – сказал Натаниэль, а затем откинулся назад, чтобы видеть лицо Мики. – Но это не меняет того факта, что я не хочу, чтобы ты тащился на работу, если это не поможет или ничего не изменит – Теперь он выглядел серьезным; не грустный, но решительный.

– Я сделаю все возможное.

Натаниэль выглядел подозрительно.

– Мне тоже нужен этот отпуск – сказал Мика.

– Хорошо, но я серьезно, Мика, и ты тоже – сказал он, глядя на меня.

– Эй, а я что сделала? – спросила я.

– Пока ничего, но ты такая же неугомонная, как и он в работе – Натаниэль бросил на меня взгляд, который, я думаю, каждый из супругов, в конце концов, заработает. Это взгляд «я знаю тебя слишком хорошо, так что даже не пытайся сказать мне, что я ошибаюсь». Мы еще не были женаты, но мы жили вместе пять лет. Некоторым вещам не нужно обручальное кольцо, просто время.

– Я не буду извиняться за свою работу – сказала я.

– Я не хочу, чтобы ты извинялась, но я хочу, чтобы эта поездка была посвящена свадьбе и просто веселью.

– Работы Мики будет труднее избежать, но я сделаю все возможное, если тела не начнут падать.

– Это если кто-то говорит: «Тихо, слишком тихо»? – Спросил Никки. Я посмотрела на него, но он все еще просматривал толпу, как будто и не говорил.

– Или «у меня плохое предчувствие»? – сказал Брэм, он тоже все еще смотрел на толпу.

– Не начинай тоже – сказала я.

– Кто должен забрать нас? – Спросил Мика.

– Донна сказала, что тот, кто свободен, будет здесь. Это не она или Тед, – сказал Натаниэль.

– Боже, надеюсь, что это не Дикси – сказала я.

– Разве я бы так поступил с тобой? – сказал мужской голос, и тогда я, наконец, смогла увидеть Бернардо Конь-в-Яблоках в толпе.