Текст книги "Обнаженная натура"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 35 (всего у книги 36 страниц)

Глава семьдесят первая

Я сидела на пассажирском месте машины Рокко, когда что-то будто мелькнуло. Сперва я подумала, что это игра яркого света пустынного солнца, но снова оно мелькнуло у меня в поле зрения, и я поняла, что это в голове.

– У меня видения, – сказала я вслух.

– Какого рода видения? – спросил Рокко.

Дэви подался вперед на сиденье. Вопрос был хороший – а хорошего ответа у меня не было.

– Не знаю. Исчезло уже, но было отчетливое.

– Расскажи, когда и что ты видела.

– Расскажу.

Про себя я надеялась, что больше ничего не увижу, но просто приятно было работать с полицейскими, которые тебя не считают психом только за то, что ты – экстрасенс.

Зазвонил мой телефон – это отозвалась на мое сообщение Феба Биллингс. Она начала сразу:

– Полиция к моей двери не приходила. Вы не стали привлекать по этому делу меня и мою группу.

– Не видела в этом смысла. Но я выяснила причину смерти Рэнди и что он делал в момент гибели.

И я объяснила.

– Джинн, в Америке? В самом деле?

– Честное слово.

– Погоди минуту, я посмотрю. Я знаю, какое ты имеешь в виду заклинание, но оно очень старое и его нет в здешних книгах. Рэнди всегда копался в истории нашего ремесла; вспоминаю вечер, когда он говорил о джиннах и о том, что верно и что неверно в легендах. – Слышно было, как она ходит и ищет. – А, вот оно. Ты по-арабски говоришь?

– Нет.

– Рэнди говорил, это была одна из его специальностей в армии. Кто-нибудь из твоей группы СВАТ говорит?

Я передала этот вопрос.

– Мун говорит, но у него мать из Ирана, – сказал Дэви.

– Я умею читать, – ответил Рокко, – и Мун говорил, что произношение у меня хорошее.

Я отдала ему телефон, и Феба прочла ему заклинание. Он повторил его вслух, и у меня от него волосы на руках встали дыбом, как было ночью.

– Она просит, чтобы ты записала заклинание.

– Я не умею по-арабски.

– Запиши прямо как она тебе будет говорить, по буквам. Она попробует продиктовать так, как произносится. Хочет проверить, будет ли работать заклинание, если его произнести, не понимая.

– Ну, как любое волшебное слово, которое действует, даже если его произнести случайно, – ответила я.

– Да.

– Но они очень редко встречаются, – вставил Дэви. – Большая часть заклинаний не действует, если за ними нет какой-то силы.

Я стала записывать буквы, которые диктовала Феба по одной. При записи по-английски арабского текста получалась бессмыслица, но надо будет попробовать. Записав все, я повторила этот текст Фебе.

– А теперь то же самое, но быстрее.

Я прочла быстрее. Не было покалывания кожи – просто бессмысленный звук.

– Скажи, что оно должно делать, – попросила я.

– Оно посылает их обратно через щит Соломона. И запирает вне нашей реальности.

– Чары изгнания, вроде как для демона?

– Да, можно так назвать.

Я попробовала снова, сосредоточившись на том, что должно делать такое заклинание; вложила намерение в звуки, которые должны были бы быть словами, и все равно не получилось. Я отдала запись Дэви – и снова та же энергия стала покалывать кожу.

– Кажется, ты вот здесь и здесь произносишь неправильно, – сказал он.

Я по дороге продолжала усердно отрабатывать произнесение заклинания, стараясь не отстать от ребят. У нас есть Дэви и есть заклинание. Пистолеты этим тварям не страшны.

– Позвони Муну, – сказал Рокко, – дай ему слова. Он знает, как их произносить.

Дэви позвонил. Я спросила Рокко, когда он под скрип тормозов сворачивал за угол, а я вцепилась в дверь:

– Что заставило тебя выучить арабский?

– Я хотел читать для себя Коран и Библию без вмешательства переводчиков. Мало кто знает, что некоторые исходные книги Библии были написаны на арамейском.

– Я знаю, но я не читаю на нем.

– По той же причине я читаю на древнегреческом.

– Ты, я думаю, ревностный прихожанин.

– Каждое воскресенье в церкви, если нет вызова.

Я ему улыбнулась:

– И я тоже.

– Я лютеранин, а ты?

– Епископальная церковь.

Он потратил на меня целую улыбку:

– Церковь Толстого Генриха?

– Ладно, ладно. Я знаю историю своей церкви и ничего против нее не имею.

– Главное, чтобы знала.

– Да. Моя церковь существует потому, что Толстый Генрих не мог развестись, будучи католиком.

Я услышала, как Дэви произносит в телефон звуки заклинания, и они отдались у меня в позвоночнике.

– Колдун погиб, пытаясь сказать эти слова, – напомнил Рокко.

– Да.

– Расплатимся за Колдуна.

– Расплатимся, – ответила я, и хотя ни разу не видела его живым, сказала от души.

Конечно, у меня в номере тигр, который его распорол, но он так же невиновен, как те вампиры, которых мы пытаемся спасти, как люди, которых мы отпустили вечером. Я все же не стала рассказывать Рокко и Дэви про Себастьяна. Что бы я сделала, если бы на столе лежал Эдуард, а оборотень мне объяснял бы, что у него не было выбора, что его заставили? Ответ простой: я бы его убила.

Глава семьдесят вторая

Приехали мы к шапочному разбору. На земле лежали трое слуг-людей со скованными руками и ногами. Оковы надеваются на всех, даже на мертвецов – на всякий случай. Стандартная процедура. Эдуард, Бернардо и Олаф вышли из здания, сильнее прочих оперативников измазанные кровью. Но очень неудобно надевать балахоны поверх оружия, так что получается вот такой эффект. Больше всех крови было на Олафе.

Бернардо сказал, проходя мимо меня:

– Он своих вампиров закалывал колом и головы им срубал нафиг. А мы с Тедом своих перестреляли.

И прошел не останавливаясь, будто не хотел находиться сейчас рядом с Олафом.

– Витторио здесь не было, Анита, – сказал Эдуард. – Нашли пустой гроб, и его там не было.

– Блин! – ответила я и снова что-то мелькнуло в глазах. Кто-то белый, стоящий на коленях.

Эдуард взял меня за руку:

– Анита?

– У тебя опять видение? – спросил Рокко.

– Кто-то в белом, на коленях. Я – высокая, куда выше, чем на самом деле. Смотрю чьими-то чужими глазами, наверное.

– Чьими?

– Витторио, – ответил Эдуард.

– Что? – переспросил Рокко.

– Он же влезал тебе в мозги? – спросил Эдуард у меня. – Хочет тебя взять себе в слуги.

– Да.

– Ты знаешь, как это бывает, когда вампир лезет тебе в мозг. Чем больше он с тобой играет, тем вероятнее тебе приобрести его силы, хотя бы временно.

– Да, со мной у нее так вышло, – сказал Рокко.

Либо Эдуард не уловил, что сержант неявно назвал себя вампиром, либо это для него не было важно.

– Сосредоточься, Анита, постарайся увидеть.

Я закрыла глаза и стала думать о Витторио. О выражении его лица, о глубоких шрамах на груди и на животе.

Мир качнулся – и передо мной на полу, в цепях и с кляпом, лежала возле кровати Вивиана. Витторио повернул голову – там лежал на кровати растянутый Макс, покрытый освященными предметами. Кровать большая, в красном бархате. Я ее знала, я знала, где они. Попыталась не волноваться, сохранять спокойствие. И тихо уйти, чтобы он не заметил.

– Анита, не уходи пока, посмотри, кто еще у меня есть.

Он повернулся в сторону кухни – там с задранными над головой руками висел в цепях охранник Рик. Голый торс уже был окровавлен.

– Не переживай так за Максимилиана, у них тут в потолке крючья. Ручаюсь, он не одного своего врага на них подвешивал.

Рядом с ним висела стриптизерка, предлагавшая мне приватный танец. Брай-как-ее-там… Брайанна. В руках Витторио держал газовый факел, горящий синим пламенем.

– На нее мне наплевать.

– Тогда тебе должно быть все равно, что мы уничтожим ее красоту.

– А зачем? Ты знаешь, что мы знаем, где ты теперь.

– Полиция с тобой?

– Да.

– У нас тут еще один гость есть, Анита.

Он обернулся, и я увидела большой стол, на котором спала с Виктором. Кто-то лежал на нем, привязанный к крышке, скованный цепями и священными предметами. Рубашку с него сняли, как с Рика, и он был голый до пояса. Только Рик уже был в крови, а светлой кожи Реквиема на темном фоне стола никто еще не тронул.

– Но его гроб стоял у меня в номере!

– Ты проверила утром, там ли он?

Блин.

– Нет.

– Мы его вынесли в большом мешке, пока он был мертв для мира, а всем остальным в твоем номере было не до того. Но я его пробудил. Когда-то я умел пробуждать любого вампира до захода солнца. И рад, что эта сила ко мне вернулась. Куда приятнее, когда они могут вопить.

Он тронул Реквиема за лицо. Реквием отдернулся, и Витторио небрежно ударил его тыльной стороной ладони. На щеке появился порез. Витторио посмотрел на большое кольцо у себя на пальце.

– Это хорошенькое личико превратится в кашу, но я бы не хотел портить кольцо. Тем более когда у меня есть кое-что получше.

Он полез в нагрудный карман и достал флакончик со святой водой.

Я не смогла сдержаться:

– Не надо!

– Скажи «пожалуйста».

– Пожалуйста.

– Ладно. Если ты хочешь видеть его целым, а всех прочих живыми, приходи сюда, в эту внутреннюю комнату, одна и без оружия. Освященные предметы тоже оставь.

– Зачем бы мне это?

– Потому что ты знаешь, что я сделаю, если ты откажешься. А я чувствую, что он тебе дорог, и тебе будет неприятно видеть его в ожогах.

Я рассказала ребятам, что я видела и что он сказал.

– Мы не отпустим ее одну, – заявил Рокко.

– Они не отпустят меня одну, – повторила я.

– Полицейские? Я думаю, отпустят. – Он подошел к двери, открывающейся в главный зал клуба. Там были посетители и танцовщицы, зал был набит. – Я вчера пришел и всех их здесь задержал. – Он обернулся к единственной паре дверей, выводящих наружу, и возле одной колебался воздух, а возле другой плавали в воздухе мечи. Что-то переливалось на сцене, как в летний зной. Это был третий джинн, и что делал этот третий, мы не знали. Блин.

– Если полиция тебя не отпустит одну и без оружия, я велю своим слугам убить всех этих добрых людей. Если ты придешь, я отпущу всех посетителей.

– Отпустишь посетителей, тогда я войду.

– Не одна, – подсказал Эдуард.

– Могу я привести с собой еще только одного человека?

– Из твоих маршалов нельзя, из СВАТ можно. Эти легко погибают.

– Нет, – сказал Эдуард.

– А, это Смерть. Я знаю его репутацию. Нет, ему нельзя.

Я повторила его слова.

– Выбирай тщательно, Анита. Это будет всего лишь дополнительный заложник, но если ты хочешь дать мне еще один способ тебя пытать, я тебе мешать ни за что не стану.

Голос звучал очень радостно, и я поняла, что радость эта искренняя. У него полный зал жертв – чего еще желать серийному убийце?

– Но сперва ты отпустишь посетителей.

– Согласен – как только увижу тебя за дверью с твоим другом из СВАТ. А сейчас, пожалуй, я перекрою эту связь между нами. Я мыслью хотел взять тебя под контроль и утром подглядывал. Великолепное зрелище.

Я была слишком испугана и слишком зла, чтобы смутиться.

– Тогда ты знаешь, что случилось с твоим слугой.

– Да, ты освободила его от моей хватки, как умела когда-то Тьма. Ее талант как человека был очень близок к твоему. Надо было мне предусмотреть, но не ожидаешь же встретить двух некромантов такой силы за одну жизнь.

– Повезло тебе.

– Я тебе на прощание покажу кое-что. Это тебя вдохновит сделать именно так, как я просил.

Он вернулся из зала в боковую комнату, что мне не понравилось. Ничего из того, что он задумал, хорошим быть не могло.

Он подошел к Реквиему, как я и знала, и откупорил флакон со святой водой.

– Я иду уже, черт тебя побери! Ты меня убедил.

– О, я не ради убеждения это делаю, Анита. А потому, что мне хочется, и потому что тебе это будет больно, и потому что он красив и я его за это ненавижу.

– Витторио!

Он накапал дорожку воды вдоль ребер Реквиема. Она задымилась, у Реквиема выгнулась спина, из запечатанного клейкой лентой рта вырвался придушенный крик.

– Иду, чтоб ты сдох, иду!

– Спокойствие, спокойствие.

– Это я еще спокойная, Витторио. Ты меня не видел, когда я разозлюсь.

– Как и ты меня, Анита. Как и ты меня.

Он вытолкнул меня, закрыл связь, и я осталась моргать на солнце, вцепившись в руки Эдуарда.

– Кто пойдет с тобой? – спросил Бернардо.

– Каннибал, – ответила я, поискала взглядом и нашла Рокко. Он встретил мой взгляд не моргая.

– Что ты хочешь, чтобы я делал?

– Поговорил за меня по-арабски, и тогда мы этих гадов сожрем.

Улыбка скользнула по его лицу – довольная и чем-то напоминающая Олафа. Я эту улыбку знала. Когда все время ты должен быть хорошим, не может не возникнуть интерес: а каково это – быть плохим? И если возникнет возможность этот интерес удовлетворить, вот именно так и улыбнешься. Я собиралась дать Каннибалу возможность побыть таким плохим, каким ему только захочется и каким духу хватит. Как есть не один способ ободрать кошку, так есть и не один способ сожрать вампира.

Глава семьдесят третья

Граймсу очень не понравилось, что я иду, и уж точно он не хотел, чтобы со мной шел Рокко. Эдуарду не нравилось, что я иду без него. Но спор происходил в машинах по дороге, так что мы вполне уложились в получасовой срок.

– Лейтенант, – сказал Рокко. – Я умею произносить заклинание, изгоняющее джиннов, а Анита не умеет.

– Я знаю, у нее недостаточно хорошее произношение.

– Я умею говорить по-арабски, – сообщил Эдуард.

– Но ты не практиционер, а к этим словам нужно немножко магии.

– Что именно вы мне не хотите говорить? – спросил Граймс в лоб. Мы старались не переглядываться, и это было видно. – Что вы там хотите сделать?

– Фраза, которую вы ищете, сэр, звучит как: «Я не давал такого приказа», – шелковым голосом подсказал Эдуард.

Граймс посмотрел на нас, наморщив брови:

– Вы задумали что-то незаконное?

Мы снова постарались не переглянуться.

– Нет, сэр, – твердо ответил Рокко. – Все будет исключительно в рамках закона.

– Пообещайте, – потребовал Граймс.

– Все законно, – подтвердила я.

– Но мне все равно лучше не знать?

– Какой ответ на этот вопрос даст нам с сержантом Рокко туда войти?

– Что ж, это хотя бы честно. В апартаментах Макса в «Триксиз» стоят устройства, мешающие электронному наблюдению.

Я не стала спрашивать, откуда он знает, но сочла за правду. Меня она не удивила, поскольку Витторио сказал, что нашел там крюки для подвешивания. Понятно, что помещение использовалось Максом для грязной работы.

– И вы туда идете без всякой возможности вызвать помощь, – сказал Граймс.

– Если нам понадобится звать на помощь, лейтенант, – ответила я, – то вы все равно не успеете.

Он внимательно в меня всмотрелся:

– Я вижу, вы говорите всерьез.

– Да.

– А вид у вас спокойный.

– У меня свои приоритеты.

– Свои цели? – переспросил он.

– Если вам так больше нравится.

– И каковы они?

– Спасти моего друга, не дать, чтобы его изуродовали сильнее. Спасти всех заложников. Отправить джиннов туда, откуда они явились. Спасти Макса с его очаровательной женой и их телохранителя, всех прочих тигров, которые на нашей стороне. Ну, и убить Витторио, пока он не набрал столько силы, что атомная бомба на Лас-Вегас покажется хорошей альтернативой.

– Он и правда способен нанести такой вред?

– Представьте себе, что на город выпустили армию тварей вроде тех, что убили ваших людей. Представьте себе Витторио, который может мысленно диктовать свою волю всему населению.

– Вы считаете, что он настолько силен?

– Пока нет, и мы постараемся, чтобы так и осталось. Мы все должны сделать, что в наших силах, чтобы сегодня он был убит.

– Вам может быть интересно, маршал Блейк, что губернатор подписал отсрочку казни для вампиров, задержанных вчера в клубе.

– Это хорошо, лейтенант, и я этому рада. Они не заслужили смерти.

– Ваш доклад сыграл свою роль.

Я кивнула, но уже смотрела вперед, где ждали меня полицейские машины, заграждения и новый бой.

Глава семьдесят четвертая

Мы с Рокко стояли перед «Триксиз», заложив руки за голову. Нас раздели до футболок, штанов и ботинок (Рокко) и кроссовок (меня). Охранник, похожий на человека, но говоривший так, будто Витторио держит руку у него в заднице, сказал:

– Теперь медленно повернитесь, посмотрим, как с другой стороны.

Мы повернулись.

Он будто послушал какой-то голос у себя в голове, кивнул и шагнул вперед. Обыскал нас тщательно, с головы до ног.

– Оружия у вас нет, это хорошо, – сказал он, но интонации были Витторио. – Теперь пойдемте к нам.

– Сперва отпусти посетителей, как обещал.

– О да, полагаю, я обещал.

Говорил этот человек, но на самом деле просто Витторио использовал его тело для разговора. Способность манипулировать людьми за последние сутки у него стала куда полнее, куда изощреннее. Он должен быть убит.

Человек скрылся в здании, и через несколько минут оттуда выбежали люди. Они десятками вываливались на улицу в руки ожидающей полиции, которая тут же доставляла их в безопасное место.

Он снова вышел на улицу и сделал жест рукой, указывая на дверь.

– После вас, Анита и сержант Рокко – вы так себя назвали?

– Да.

– Заходите, не стесняйтесь! – передразнил он голос зазывалы.

– Человека этого тоже отпусти.

– Я говорил о посетителях, а он работал за стойкой, – ответил человек, говоря о себе в третьем лице. У него даже улыбка была как у Витторио в моем сне. Неприятное эхо отражалось на лице незнакомца, будто лицо надели на другого человека.

Тело, которым пользовался Витторио, придержало для нас дверь.

– Заходите, подальше от жары.

Мы с Рокко переглянулись, потом опустили руки, медленно, и двинулись к двери. Ни он, ни я не оглянулись: хотели дать глазам как можно больше времени, чтобы привыкнуть к темноте.

Танцовщиц согнали в центр зала, где обычно стояли стулья для посетителей. При нашем появлении они посмотрели с надеждой, но перед нами оказался джинн с ножами, и он привлек наше внимание. Было искушение – чтобы Рокко произнес слова сейчас, но Витторио начал бы убивать других заложников. Наша цель – спасти их всех, а не частично, и потому надо выждать лучший момент. Признаю, что глядеть на пустоту, держащую все эти клинки, было тяжело. Еще труднее было повернуться спиной, но мы пошли за своим провожатым.

Я ощутила рядом с собой движение воздуха и резко дернулась назад. Пролетел ветерок – какой-то другой джинн попытался до меня дотронуться.

– Ты избежала его прикосновения, – сказал провожатый. – Мало у кого из людей хватило бы быстроты или экстрасенсорной чуткости, чтобы уклониться, но ты же – не человек?

Я оставила вопрос без внимания, но могу поклясться, что отношение джинна перестало быть безразличным. Я бы сказала, даже стало враждебным – а может, это нервы разгулялись у меня. Может быть.

– Кажется, они тебя теперь не любят, – прошептал мне Рокко.

– Ты тоже почувствовал?

– Еще как.

Провожатый открыл нам дверь и придержал ее с улыбкой. Я прошла первой, как мы и решили заранее. Витторио я нужна живой, к сержанту у него могут быть другие чувства. Поэтому придется ему спрятать гордость в карман и дать мне рискнуть. Рокко нам нужен живой, чтобы сказать слова над джинном.

Задняя комната была именно такая, какой я видела ее глазами Витторио. Рик и Брайанна стояли, привязанные цепями за вытянутые руки к крючьям в потолке, и она была совершенно голая, как тогда, когда мы с Тедом здесь были. Ее лицо было замотано лентой, и глаза смотрели на меня с мольбой – я чувствовала накатывающие на нее волны страха. Он обеспокоил живущих во мне зверей, и я им велела вести себя тихо. На этот раз они послушались. Рик не был испуган – он был рассержен. Точнее, зол как черт – я даже удивилась, что он еще не перекинулся.

Ава стояла возле Рика, держала в руке нож и играла лезвием, прикасаясь к коже. Она не резала Рика – только гладила. По всей комнате расселись тигры-оборотни, их энергия покусывала, как оголенные провода, если подойти близко. Почти у всех лица бессмысленные, будто ожидающие инструкций. Сколькими же он может управлять одновременно и насколько хорошо?

Я заставила себя медленно обойти комнату, не броситься сразу к Реквиему. Мне не хотелось давать Витторио новых причин делать ему больно, а чем больше я буду о нем тревожиться, тем большая опасность ему будет грозить.

Но Витторио не стоял у стола – он сидел на краю кровати с Максом и Вивианой. Был он голым до пояса, и очень, очень резко были заметны шрамы. Вивиану перенесли на кровать, связали ей руки над головой, привязав к спинке кровати, и ее тело лежало поперек руки Макса, а другая его рука была привязана к краю спинки. Ноги у нее были прикованы к ножкам кровати, но она была недостаточного роста, чтобы ее ноги скрестились с ногами ее мужа. Она казалась бледной и хрупкой, как и полагается принцессе, которую надо спасать. Макс был без рубашки. Очевидно, некоторый стриптиз здесь произошел, пока они ждали, но Витторио сдержал слово. На их телах не было новых повреждений – только на одежде.

– Ну, вот, мы здесь. Что дальше?

– Я хочу того же, чего хотел, когда приглашал тебя в Вегас своим подарком.

– Это человеческая голова в коробке?

Он радостно улыбнулся и кивнул.

– В другой раз присылай просто коробку конфет.

– Ну, это каждый может. Я хотел, чтобы мой дар был уникальным.

Я улыбнулась, сама чувствуя, что улыбка недобрая.

– На самом деле мне однажды прислали в подарок голову в корзине.

Улыбка у него исчезла, будто ее и не было. По-настоящему старые это умеют – лицо становится пустым в мгновение ока.

– Что ж, Анита, значит, придется мне как-нибудь тебе доказать свою уникальность среди твоих обожателей.

Я бы многое отдала, чтобы взять назад свое язвительное замечание. Оно было правдивым, но все равно можно было промолчать.

– О, я уверяю тебя, что приглашение было совершенно неповторимое.

– Нет, Анита, ты права, надо мне лучше постараться. – Он был на меня сердит, будто я его оскорбила. – Давай поиграем в одну игру.

– Мы пришли на переговоры об освобождении заложников, – сказал Рокко.

– И мы этим займемся, сержант. – Он похлопал Макса по голому животу. – Подойдите ближе, чтобы вам было видно.

Мы замерли в нерешительности:

– Вот вам первое правило. Когда вы заставляете меня повторять второй раз, с вашими заложниками что-нибудь происходит.

Из соседней комнаты раздался звук – Ава сделала новый порез на груди у Рика. Он не вскрикнул, но все же издал приглушенный стон. Она подняла лезвие, осторожно облизала кровь.

Я снова повернулась к Витторио.

– Ты не испугалась, даже не была потрясена. Ты уже видала нечто подобное?

Видела и не раз. Вслух я сказала:

– Я не знаю, какой реакции ты от меня хочешь. Просто скажи, и я постараюсь так и поступить.

– Какое у нас первое правило?

– Если мы заставим тебя повторить просьбу, пострадает кто-то из заложников.

– А вот второе правило. Я предлагаю вам что-нибудь сделать приятное. Если вы отказываетесь, я делаю что-нибудь болезненное. Это ясно, господа полицейские?

– Кристально ясно, – ответил я.

– Да, – сказал Рокко.

– Подойдите к кровати, будьте добры.

На этот раз мы послушались без колебаний. Встали возле кровати на возвышении, глядя на Макса, на его жену и на улыбающегося маньяка рядом с ними.

– Анита, поцелуй Макса.

– А если нет? – спросила я.

Он вытащил из-под одеяла нож.

– Я ему пущу кровь. Один порез за каждый отказ.

Я сделала вдох, потом выдох. Просьба казалась незначительной, но я готова была спорить, что просьбы незначительными долго не будут.

– О’кей. Но если мы это делаем, ты за это освобождаешь заложника.

– За поцелуй? Это должен быть всем поцелуям поцелуй.

Я пожала плечами.

– Если я откажусь кого-нибудь освободить, готова ли ты видеть, как я буду полосовать мастера города?

Я лихорадочно думала, но просто не знала, что делать. Витторио провел по груди Макса неглубокий разрез.

– Я не сказала «нет».

– Ты нарушила правило номер один: ты заколебалась. Теперь я снова попрошу тебя поцеловать Макса.

Я просто подошла к кровати, обошла Витторио по кругу и залезла на кровать рядом с ним. Посмотрев ему в глаза, я сказала:

– Прости, Макс.

Наклонилась и поцеловала в заклеенный лентой рот.

– Да, ты сделала то, что я просил, но вряд ли это стоит освобождения заложника.

– Ты хочешь, чтобы я поцеловала его лучше?

– Сними ленту и покажи мне малость того таланта, который у тебя, как мне известно, есть.

Вивиана замычала заклеенным ртом, я подняла на нее взгляд:

– Прости меня, Вивиана.

И отклеила ленту от губ Макса.

– Он нас все равно убьет, ты это знаешь.

– Ну-ну, Макс. Я что сказал насчет разговоров?

– Ты сказал не пререкаться с тобой. Я разговаривал с Анитой.

– Да, верно. – Он похлопал себя лезвием по ноге. – Что ж, Анита, поцелуй его всерьез, и твой сержант увидит, как уходит одна из танцовщиц.

Я наклонилась и поцеловала его в губы. Они не шевельнулись. Я посмотрела на Витторио:

– Освободи танцовщицу.

– Нет.

– Что не так было?

– Поцелуй его по-настоящему.

Уже не было юмора в этом голосе, и серьезность показалась мне опаснее.

Я пристально посмотрела на Макса. Почти полностью лысый, лицо круглое, но массивные бицепсы, груды мышц на плечах. Я видела его силу, но просто меня она не заводит – мне нравятся мужчины красивые и несколько утонченные. А Макс – как уличный хулиган: здоровенный, страшный и ничего в нем утонченного. И все же я наклонилась над ним еще раз. Тронула его за лицо, закрыла глаза и поцеловала его. Сперва осторожно, потом сильнее, охватив руками эти твердые мышцы под голой кожей, добавив к поцелую пантомиму, но Макс даже не шелохнулся. Вивиана пыталась что-то провизжать из-под ленты.

Я обернулась к Витторио.

– Хорошо, одну танцовщицу. Но в следующий раз придется постараться получше, или сделка отменяется. Ава выберет, кого отпустить, а сержант – Рокко, да? – посмотрит, как она выйдет на свободу.

Ава вышла, Рокко смотрел из двери, и, очевидно, танцовщица ушла, потому что Рокко утвердительно кивнул.

– Я тебе теперь предлагаю двух по цене одной, – сказал Витторио. – Пусть вот эта маленькая танцовщица станцует для тебя приватный танец. И я освобожу ее и еще какую-нибудь.

Я подошла к Брайанне без колебаний, но спросила у него:

– Что ты хочешь выяснить, заставляя меня это проделывать?

– Может быть, у меня, как у всех мужчин, свои маленькие лесбийские фантазии.

– Прямо не знаю, что на это сказать.

– Тогда пойди и сядь в кресло рядом с Авой.

Я села в кресло. Вреда мне от этого не будет, а давать им повод еще кого-нибудь резать я не хотела.

– Отвяжи девушку.

Ава сделала, как ей сказали. Брайанна сама отклеила ленту от рта, посмотрела на меня. Краска расползлась по ее лицу как черные слезы. Потирая запястье, она сделала ко мне неверный шаг в туфельках на шпильках.

– Я тебе предлагаю лучшие в твоей жизни чаевые, Брайанна. Станцуй вот для маршала приватный танец, и если он будет хорош, я отпущу тебя и кого-нибудь из твоих подруг.

Брайанна еще раз шагнула ко мне, шатаясь. Я подумала: «Она же не сможет, она слишком боится». Наверное, ему пришла в голову та же мысль, потому что он сказал:

– Если ты откажешься или если будешь танцевать плохо, я вот этим факелом ткну вот в эту идеальную, розовую, мягкую кожу.

Голос у него был почти скучающий.

Брайанна сбросила халат на землю и встала передо мной.

– Погоди, – сказал Витторио. Мы оба на него посмотрели. – Сержант, займите место Аниты. Пусть она танцует для вас.

Рокко без слов направился в нашу сторону. Я встала, он сел, и Брайанна начала танец. Музыки не было, но у нее в голове, очевидно, звучала какая-то мелодия. Начала она чуть дергано, но потом поймала ритм, и это был хороший ритм, и ее тело извивалось сверху вниз перед Рокко, а он вцепился мертвой хваткой в подлокотник, потому что по правилам танцовщица может к тебе прикасаться, а ты к ней – нет.

Брайанна закончила танец у него на коленях, верхом, прижимаясь интимными частями к его грубым штанам. У него лицо стало суровым, и я готова на что угодно спорить, что он старался думать о бейсболе, налогах, дохлых кошках, – только не о том, что делает женщина у него на коленях.

Я ему очень сочувствовала, но радовалась, что я не на его месте.

Очередной раз вильнув телом, она отклонилась назад, оплетя ногами Рокко и его кресло. Тело грациозно изогнулось, груди отклонились назад, очередной раз показывая, что они настоящие.

Витторио даже хлопнул в ладоши:

– Прекрасно. А самообладание сержанта выше всех похвал. Убегай, маленькая балерина. Анита, проследи, чтобы она вышла на свободу. Не думаю, что наш сержант уже в состоянии ходить.

Брайанна подняла с пола халат и помчалась к двери с предельной скоростью, которую могла развить на каблуках.

– Выбери другую танцовщицу, которая уйдет с тобой, Брайанна.

Она прибавила шагу. Я из открытой двери смотрела, как она схватила за руку ближайшую танцовщицу и выбежала с ней наружу.

Я быстро пересчитала остальных по головам. Еще шесть осталось. Шесть, а потом можно убрать джиннов и попытаться убить Витторио. Всего шесть.

– Я заставляю танцовщиц меня развлекать перед тем, как убиваю их, Анита. Обычно, впрочем, я их не отпускаю.

– Так это входит в твою обычную…

Я поймала себя за язык, потому что любое сказанное дальше слово можно было бы воспринимать как оскорбление.

– Да. – Он встал и подошел к Рику. – Вот этим я могу управлять лишь частично. Ни его, ни Виктора я не могу подчинить полностью, как других. Они слишком доминантны, слишком тигры. Я мог бы сделать любого из них своим слугой посредством меток, но не могу ими владеть, как владею вон теми, в углу.

Он двигался так быстро, что я едва успевала следить.

– Он мне замыливает мозги, – сказал Рокко.

– Нет, – ответила я. – У него действительно такая быстрота движений.

Витторио снова оказался на прежнем месте – струйка крови только показалась на животе Рика.

– Ты нас ни о чем не просил, – сказала я.

– Не просил. Ава, отпусти еще одну шлюху.

Ава просто подошла к двери, и я видела, как она хлопнула по плечу одну из женщин. Та вылетела в дверь навстречу вспыхнувшему прямоугольнику солнца. Осталось пять.

– Анита, выпей крови из раны, которую я нанес только что этому тигру.

Это мне не понравилось, но я подошла к Рику и опустилась около него на колени. Порез был над линией брюк, так что я доставала. И наверняка место было выбрано не случайно.

Я взялась за ремень для устойчивости, наклонилась и лизнула рану. Это была кровь – горячий, соленый, металлический вкус. Приложив губы к ране, я присосалась. Гладкие медные монетки покатились по языку, но не только: под губами было мясо с брюха, мягкое, над мышцами, и ощущалось под ним что-то мягкое и нежное. Мои руки обхватили его тело сзади, я подавила соблазн не только присосаться к ране, но и укусить кожу, вгрызться в мясо.

С судорожным вдохом я оторвалась от раны, голова кружилась, как будто я чуть не в себе. Тут до меня дошло, что я питалась сегодня от всех тех мужчин, но энергию от этого получил и Витторио. Причем взял столько, что я в своем питании отстала от графика. Блин.

Я встала, и мне пришлось опереться о Рика, чтобы не упасть. Вытерла рот рукой, понимая, что нужно и руку вытереть обо что-нибудь.

– Почти любой бы заколебался, если бы ему пришлось пить кровь ликантропа, – сказал Витторио.

– Если мы будем колебаться, заложникам будет нанесен вред.