Текст книги "Обнаженная натура"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 36 страниц)

Глава шестидесятая

Еще до прилета в Вегас я обнаружила, что могу открыть глаза. Надо только не сводить взгляда с плеча Истины или с неба. Я даже смогла признать, что находиться в темноте в окружении звезд – красиво. Только земля далеко внизу портила вид.

Истина только однажды спросил меня, как я. Я ответила, что все в порядке, и он не стал расспрашивать – понятно было, что он ощущает наполнивший меня страх. Скрыть от него частоту сердцебиения и дыхания я не могла, но еще до приземления они пришли в норму. Я боялась по-прежнему, но вполне могла остаться на этом уровне страха, не впадая в панику и не теряя сознания.

Звезды стали меркнуть, и я сперва подумала, что это дневной свет, хотя и знала, что время совсем не то. Но черное небо стало светлеть, и я поняла, что это огни Вегаса. Они поднимались в небо ложным рассветом, делая черное небо бледным, как постоянный восход солнца, вечно расталкивающий тьму, никогда не пускающий в город звезды.

Истине пришлось подняться выше, просто чтобы держаться над домами. Иногда крыша пролетала так близко, что, казалось, рукой дотронешься. И при моем страхе высоты подмывало меня такое извращенное желание. Пришлось крепче вцепиться в Истину, и он, наверное, подумал, что я испугалась сильнее.

– Скоро будем на месте, – сказал он мне, и голос его прозвучал сдавленно.

Я посмотрела на него и чуть не спросила, что с ним такое, но что я могла бы сделать, если что?

Мы оставили позади высокие здания Стрипа и летели над обычными домами и магазинами – это мог быть город Где-Угодно, США. Местность становилась все более открытой, показались огни аэропорта. Я подумала, что Истина собирается приземляться по ним, но он стал забирать к зданиям на краю летного поля. Я бы не узнала нужный дом с воздуха, в темноте, и еще меня волновал момент приземления с качением по земле, где бетон и дома. Земля рванулась навстречу, мне пришлось закрыть глаза, борясь с тошнотой, а потом я поняла, что дело тут не в том, что я вижу, а в ощущении падения под ложечкой. Открыв глаза, я увидела сбоку стену дома, и тут Истина на бегу стукнулся оземь и побежал дальше, чуть споткнувшись, но не выпустив меня из рук. Бег становился медленнее, и наконец вампир смог остановиться, все еще скрытый тенью дома. Я успела заметить улицу, где неслись редкие огни машин, прорезая насыщенную электричеством тьму. Истина направился по кратчайшему пути в тень дома, чтобы скрыться от взглядов с улицы. Сзади расстилалась открытая местность, окружающая аэропорт.

Он прислонился к стене, пошатнувшись от усталости, держа меня на руках как ребенка.

– Можешь поставить на землю, Истина, – сказала я.

Он открыл глаза и заморгал, будто возвращаясь из глубокой задумчивости. Потом поставил меня на землю, выпустил из рук, прислонился к стене здания, и грудь у него поднималась и опускалась, будто после быстрого бега. Вампиры не всегда дышат, и не всегда им это нужно, так что этот факт означал, что Истина устал, или что-то иное.

Я кончиками пальцев коснулась его голой руки.

– Ты теплый, – сказала я.

– Тронь меня там, где я тебя к себе не прижимал, – ответил он.

Я дотронулась до его лица сбоку. Кожа была прохладна.

– Значит, это мое тело согрело тебя?

Он кивнул.

– Отчего же ты так дышишь? Сколько энергии тебе пришлось затратить?

Он с трудом проглотил слюну, видно было, как шевельнулось горло.

– Прилично.

– Блин, надо было дать Нечестивцу меня нести.

Он покачал головой, все еще прижимаясь плечами и руками к стене здания.

– Вряд ли это имело бы значение. Просто ты покормилась глубже, чем я думал, только и всего.

– Что это значит?

Он посмотрел на меня серыми глазами, почти никогда не похожими на глаза брата.

– Вот как мы можем взять больше крови или меньше, так же с ardeur.Ты была как вампир, который голодал слишком долго. Тебе нужно было больше.

– Но вампир может выпить лишь столько крови, сколько в желудок войдет, – возразила я. – Ardeurведь не так действует?

Он посмотрел на меня и ничего не сказал.

Блин.

– И насколько ты серьезно ослаблен?

– Не ослаблен, просто устал.

– Хорошо, насколько серьезно ты устал?

– Тебе пора к твоим друзьям, – сказал он.

– Не могу я тебя так оставить на улице. Ты даже стоять не можешь. Появись сейчас Витторио со своей шайкой – ты будешь для них легкой добычей.

Он посмотрел на меня настоящими вампирскими глазами, серая молния сверкнула во взгляде.

– Я никому не добыча, – сказал он сердито, и тут его глаза стали нормальными, а сам он начал сползать по стене. Я его подхватила, не дала упасть. Он положил руку мне на плечо, и я почувствовала, каких усилий ему стоит не падать.

– Извини, – сказал он.

– Нет, это ты меня извини.

– На полет нужно много энергии, а если несешь кого-нибудь – еще больше. Я просто забыл, насколько больше.

– Значит, дело не во мне, а просто ты, накормив меня, сильно потом напрягся.

– Да. Отлично помогло бы просто поспать или покормиться.

– Кормление поможет? – спросила я.

Он кивнул. Тело его дрожало от усилий не упасть. И даже при моей помощи это было не просто.

– Я тебя так не оставлю, Истина. Либо ты пойдешь со мной, и пусть тебя копы защищают, либо…

Я не хотела открывать для него вену. Я это однажды сделала, чтобы спасти ему жизнь, когда его пырнули серебряным ножом – он тогда помогал полиции и мне задержать очень плохого вампира, – но я не хотела изображать из себя ходячий банк крови. Однако ни за что Граймс и его люди не пустили бы к себе в здание вампира. Как я объясню копам его присутствие, и как я объясню, что с ним такое? Когда открыть вену – меньшее зло, приходится пересматривать приоритеты.

– Возьми кровь у меня.

– Ты никому не даешь крови.

Он говорил хрипло, ноги у него стали подкашиваться. Я помогла ему сесть, опираясь спиной на стену.

– Обычно – нет, но сейчас срочная необходимость. Как мне было нужно питать от тебя ardeur.

У него затрепетали веки, закрываясь.

– Истина, черт тебя побери, не вздумай в обморок падать!

Он широко раскрыл глаза, и я видела, как он борется со слабостью, стараясь меня послушаться. И сделала единственное, что могла придумать: подставила ему левое запястье. Это будет больнее, чем шея, но легче будет скрыть от полицейских.

– Я недостаточно вампир, чтобы затуманить тебе мозг. Будет больно.

– Ешь давай, – сказала я.

Он поднял трясущиеся руки, одной схватил меня за руку, а второй подвернул рукав кожаной куртки. Рукава были длинные, но он без труда обнажил мне предплечье.

Я собралась перед укусом, потом выдохнула и заставила себя расслабиться. Если напрячься, то будет больнее – как при уколе.

Истина широко раскрыл рот, и я успела увидеть блеск клыков перед ударом. В последнюю минуту напряглась – ничего не могла сделать. Сразу же резко ударила боль и возникло ощущение туго присосавшегося рта, а клыки ушли глубже. Вот там глубже боль и осталась, но ощущение рта на запястье, присасывания было приятно. Последние несколько месяцев мне приходилось чаще давать кровь Ашеру и Жан-Клоду, и, очевидно организм научился этот процесс превращать в наслаждение. У меня он стал ассоциироваться с сексом, потому что с Жан-Клодом и Ашером мы сделали кровь элементом предварительной игры, а иногда – и самого секса. Я даже не подозревала, насколько это изменило мое отношение к самому процессу дачи крови.

Он брал кровь, а мое тело пыталось разобраться, куда же все-таки все это отнести: к боли или к наслаждению. Истина уже сел, отодвинувшись от стены, руки его стали намного сильнее, рот присосался энергичнее, горло ходило вверх-вниз, высасывая меня, проглатывая.

Мне пришлось опереться о стену, чтобы остаться стоять на коленях, а не рухнуть на бетон, потому что наконец-то голова решила: это хорошо. Так хорошо, что ноги подкашиваются.

Это Истина остановил процесс, оторвавшись от моей руки. Но не выпустил ее из своих больших ладоней, прислонился к ней головой. Я всей тяжестью оперлась на прохладный бетон стены, стараясь не поддаться слабости коленей. И была я мокрая – тело приготовилось по привычке к тому, что бывало после. Когда это я в последний раз давала кровь вампиру без секса? Не вспомнить. Сейчас уже такого не бывает.

Блин.

Голос Истины прозвучал все еще хрипло, но уже без придыхание, чуть глубже. Но не от болезни или усталости глубже.

– У тебя вкус… энергия такая… совсем не то, что в прошлый раз.

– Ты был при смерти, ты просто не помнишь.

Он поднял голову, посмотрел на меня. Серебристо-серые глаза светились в полутьме.

– Вампир никогда не забудет вкуса крови, Анита. Что-то изменилось с момента нашего знакомства.

Он лизнул рану – длинным, чувственным движением, закрыл сверкающие глаза и облизал губы, будто чтобы не упустить ни одной капельки. Рана все еще кровоточила и будет кровоточить еще какое-то время – в слюне вампиров содержится антикоагулянт.

– Отпусти мою руку, Истина, – сказала я, но голос у меня прозвучал слегка неуверенно.

Он улыбнулся и разжал пальцы.

Я отодвинулась, опираясь на стену. Никогда не видела, чтобы Истина улыбался – вот так.

А он просто сидел под стенкой и улыбался, глядя на меня.

– Ты пьян? – спросила я.

– Возможно. – Улыбка была счастливая.

Я только однажды видала у вампира такую реакцию, и тот вампир тогда пил по очереди у Джейсона и у меня. Вервольф с запивкой из некроманта заставили Жан-Клода пьяно хихикать.

– Мне пора, Истина.

– Иди, – ответил он, улыбаясь еще шире.

– Я должна знать, что оставляю тебя в порядке.

– А, ерунда!

Он встал слишком быстро – только что был на земле и оказался передо мной. Вампиры быстрее нормальных людей, но чтобы вставание казалось таким быстрым, надо уметь замыливать мозги. Будь у меня пистолет – я бы сейчас его направила. Просто по привычке.

И еще я машинально отступила, чтобы не быть на расстоянии вытянутой руки, но при такой скорости это было бы бесполезно.

– Я не хотел тебя пугать. Просто показал, что все в полном порядке.

У меня пульс забился в горле.

– Так это не ментальный фокус был, – сказала я.

– Ты про скорость?

– Да, про нее.

– Нет, без дураков.

– Никогда не видала вампира, способного так двигаться.

Он слегка поклонился:

– Высокая похвала в твоих устах. Но у нас это в крови, в нашей линии.

– Ты про скорость без ментальных фокусов? Это умеют все вампиры вашей линии?

– Да.

– Понятно, почему вы тогда элита воинов. Это быстрее, чем почти у любого ликантропа.

– Когда-то, если совету вампиров было нужно убивать оборотней, посылали вампиров нашей крови.

– Но сейчас остались только ты и Нечестивец?

Он кивнул.

– Я тебя видела в бою, ты не был так быстр.

– Уже давно мне не было так хорошо. – Он потянулся, подняв руки к небу, мышцы зашевелились буграми. – Как новенький. Как… – он глянул на меня, и глаза его из сияющих сребристых стали обычными, – как в те дни, когда мы еще не убили родоначальника нашей линии. – Он нахмурил брови. – Ты меня привязала к Жан-Клоду своей кровью и его силой. Что ты сделала – или что сделал он тебе – с того раза, как ты меня питала кровью?

– Не знаю, о чем ты говоришь, – сказала я.

Он сильнее наморщил лоб и задумался сильнее:

– Я говорю о том, что я будто снова родился, будто сейчас пройдет по улице наш прежний мастер и поздоровается. – Он шагнул ко мне, я отступила, сохраняя дистанцию. Тогда он остановился. – Ты меня боишься?

– Я не знаю, что сейчас произошло, поэтому я просто осторожна.

Он кивнул, будто поняли согласился.

– Я тебя провожу к твоим друзьям и потом вернусь в отель.

– Отлично, – сказала я. Но с моим проклятым любопытством не могла оставить тему. – Ты только не обижайся, но тебе, кажется, все равно, что я теперь к тебе насторожена?

Он пожал широкими плечами.

– Я тебя напугал, и сам не знаю, что только что случилось. Пока мы не будем знать, дело тут в твоей крови, в твоей силе или в моей силе, осторожность не помешает.

– О’кей. Тогда проводи меня за угол, и можешь быть свободен.

– Ладно.

Он жестом пропустил меня вперед, я обошла его по широкой дуге, и мы так и обходили друг друга до самого угла здания. Оставалось только его обогнуть и через несколько ярдов встретиться с Эдуардом, его друзьями и полицией. По улице вихром промчалась группа машин, совершенно не обращая на нас внимания. Забавно было видеть машины, знать, что где-то есть люди, а мы только что вышли из какого-то совершенно своего мира.

Что я заметила в этом нашем танце друг вокруг друга – что пистолет Истины в кобуре на поясе без куртки заметен. Одной футболки мало, чтобы его скрыть.

А есть у него разрешение на ношение оружия в этом штате? Этого я не знала, А что знала – что какой-нибудь усердный коп, увидев здоровенного мужика, одетого в черное и с пистолетом, может его остановить. То, что ты вампир, тебя от этого не гарантирует.

Сняв с себя куртку, я протянула ему. Он мотнул головой:

– Я же тебе говорил: я не чувствую холод так, как ты.

– Это чтобы пистолет спрятать, – ответила я. – Не хотелось бы, чтобы тебя копы тормознули за оружие напоказ.

Он чуть было не притронулся к пистолету на спине, но остановил руку. Взял куртку, тщательно избегая соприкосновения со мной. Я сделала вывод, что по мне виден мой испуг. Ну и ладно.

Истина натянул куртку, запахнулся кожаными полами. Я на миг подумала, что ему все же холодно, потом сообразила, что он просто нюхает куртку – она пахнет мной. И опять же это был больше жест оборотня, чем вампира. Я всмотрелась в него при свете фонарей, и вид у него был здоровый и розовощекий. Не знай я, на кого смотрю, вполне могла бы принять за человека. Что за хрень?

Остановившись на тротуаре, я спросила:

– У вампиров вашей крови есть какие-то суперсилы?

– Можем сойти за людей. Даже колдуны путают.

– Еще есть?

– Есть некоторые. А что?

– Да нет, так. До завтра.

– До рассвета домой не вернешься?

– Я бы на это не рассчитывала.

– Мне не по себе, Анита. Я должен быть рядом с тобой, охранять тебя, а вместо того должен отпустить навстречу опасности, и без меня. Нехорошо это.

– Такая у меня работа, Истина.

Он кивнул.

– Буду тебя ждать в отеле. Надеюсь, ты еще до рассвета обернешься. – Он повернулся и сказал через плечо: – Ты все еще кровоточишь.

Я посмотрела, увидела струйку крови на руке, капающую на тротуар, и прижала рану. Как я не почувствовала сама?

– Как ты объяснишь эту рану?

– Что-нибудь придумаю. Да иди уже, Истина!

Тут заиграла классическая музыка, несколько сдвинутая вверх, но я узнала Бетховена. Истина полез в карман, достал сотовый:

– Да?

Я махнула рукой и направилась за угол.

– Анита, это тебя! – позвал Истина.

Я обернулась:

– Кто это?

– Твой друг, маршал Тед Форрестер.

Я вернулась, взяла телефон, который он мне протягивал:

– Тед, я тут буквально за углом, сейчас буду.

– Это вряд ли, – ответил он. Я услышала шум, звуки.

– Ты в своей машине?

– Поступил вызов.

– Что еще стряслось?

– Вампиры ворвались в клуб. Некоторых клиентов отпустили, но всех танцоров задержали. Отпущенные заложники описывают вампира со шрамами от святой воды – как ты описала Витторио.

– Блин.

– Ты говорила, что он увеличит сегодня счет трупов. Ты была права.

– Можешь мне поверить, Эдуард, не хотела я оказаться правой.

– Даю тебе адрес.

– Тут найдется кому меня отвезти?

– Вызывали всех, Анита.

– Блин.

– У тебя транспорта нет?

– Да есть, Истина все еще тут. Попрошу его меня к вам отнести.

– Только смотри, чтобы он тебя поставил подальше от полицейского ограждения. Не хотелось бы мне, чтобы патрульные у барьеров увидели летящего вампира с женщиной в руках.

– Поняла.

– Мы здесь, но ждать тебя не можем, Анита. С освобожденными клиентами нам выслали ухо одной танцовщицы. Вампиры грозятся выслать и все остальное – по частям.

– Буду как можно скорее, Эдуард, – сказала я, но уже в глухую трубку. Он отключился, – Твою мать! – произнесла я с неподдельным чувством.

– Я почти все слышал. Где это?

Я ему передала, он попросил вернуть ему телефон и что-то сделал с экраном. Несколько секунд всматривался, потом сказал:

– Так, понятно. Готова?

– Второй раз тебя кормить с таким небольшим перерывом я не смогу, Истина.

– Все нормально, Анита. Можешь мне поверить, это не понадобится, когда мы сядем.

Мне пришлось поверить ему на слово. Он меня поднял в воздух, и мне пришлось зажимать укус на запястье вместо того, чтобы вцепляться в вампира. У меня была надежда, что если прижать как следует, к моменту приземления кровь остановится. Если да, то это будет единственное, что сегодня получилось правильно.

Глава шестьдесят первая

Я прижалась к Истине так тесно, как только могла, лишенная возможности за него ухватиться, но в конце концов не могла больше выдержать: бросила собственную руку и обхватила его за шею, спрятала лицо у него на груди. Он теперь был теплым – теплым от моей крови, моей энергии. У него на шее под моей щекой бился пульс, и стук его сердца взывал ко мне.

От изгиба шеи пахло чистотой и свежестью, как от чистых простыней, высушенных на ветру под солнцем. Как будто в его коже сохранился след всех тех солнечных дней, которых он уже никогда не увидит.

В том, как он меня держал, что-то изменилось, и я повернула голову посмотреть. Внизу вспыхивали мигалки, сновали копы, но не очень близко. Истина опустился на землю возле дальнего конца темных торговых рядов. Немножко пробежался, чтобы погасить инерцию, но плавнее, чем в прошлый раз. То ли вспоминался навык, то ли он был в лучшей физической форме.

Он шагнул в густую тень затемненного магазина и посмотрел вдоль улицы, где стояли машины с мигалками.

– Там как раз полицейское заграждение.

– Можешь поставить меня на землю, – сказала я.

В темноте блеснула улыбка, и он поставил меня, ничего не сказав.

– Все еще кровь идет? – спросил он.

Я посмотрела на руку и увидела, что кровь засыхает.

– Уже нет.

– Это хорошо.

И возникло неуклюжее молчание. Так бывает, когда на первом свидании непонятно, пора уже целоваться или только обниматься. И это было неправильно: у меня еще никогда не было такого чувства в его присутствии. Он нагнулся ко мне, я шагнула назад.

– Извини, Истина. Я не знаю, что происходит, но не думаю, что это добровольно с твоей или с моей стороны.

Он выпрямился, глядя на меня. Лицо его было скрыто тенью.

– Ты думаешь, я тебя зачаровал.

Я пожала плечами.

– Но это не я, Анита. Ты же тоже чувствуешь эту тягу.

Я вспомнила, что мне когда-то сказал Жан-Клод.

– Очень многие из сил Белль – обоюдоострые. Но это острие поражает лишь до той глубины, до которой вампир хочет быть поражен.

– Значит, ты хочешь поражения до самого сердца.

На это я не знала, что сказать, и потому прикрылась работой:

– Мне пора. И тебе тоже пора. – Я мотнула головой. – Давай, Истина, лети отсюда, просто куда-нибудь в другое место.

В ту же секунду он взмыл в небо, и мне отбросило ветром волосы в лицо.

Я повернулась туда, где было ограждение. Все эти барьеры мне сейчас придется проходить, объясняя патрульным, чтобы пропустили к ребятам из СВАТ. Мне хотелось найти Эдуарда – не ради полицейской работы или по практическим причинам, а потому что нужен был друг. Такой друг, что не хочет меня трахать и не собирается в меня влюбляться. Которому от меня ничего не надо.

И список таких друзей становился все короче и короче.

Глава шестьдесят вторая

Я почти уже добралась до барьеров, когда мне перегородил дорогу мужчина в свитере с капюшоном. Я собиралась извиниться и обойти его, как увидела под капюшоном лицо – и слова замерли в горле.

Темно-карие глаза, черные волосы, смутная бледность кожи, красивое и мужественное лицо, но он повернулся к свету – и стали видны шрамы ожогов справа.

Рука дернулась к «браунингу» – его не было. Ничего не было. Я была безоружна – а он передо мной.

– Не вызывай ментально своих вампиров. Я это почувствую – и велю своим вампирам убить эту соблазнительницу в клубе. И я знаю, что ты безоружна. Не думал, что ты окажешься столь беспечна, но это дает нам шанс поговорить.

Я облизала вдруг пересохшие губы и сделала единственное, что пришло на ум: шагнула назад, давая себе место. Как бы мало толку в этом ни было.

– Зачем было захватывать клуб? Зачем давать полиции время поймать твоих вампиров в западню?

Я спрашивала спокойным голосом. Очко в мою пользу.

– Это была приманка для тебя, Анита.

– Надо же. Обычно мужчины просто цветы посылают.

Он посмотрел на меня сплошными карими радужками. До конца понять выражение его лица я не могла, но, очевидно, моя реакция отличалась от ожидаемой.

– Если ты каким-либо способом позовешь на помощь, я велю вампирам, которые мне подчинены, начать убивать проституток.

– Они танцовщицы, а не проститутки, – ответила я, – но я тебя поняла. Ты достаточно сильный мастер, чтобы обращаться к своим вампирам ментально.

– Как и ты, – кивнул он.

Я сделала глубокий вдох и постаралась изо всех сил как-то взять под контроль сердцебиение и пульс. Что ему на это ответить, я не знала, и поэтому промолчала. Держать язык за зубами – это редко меня заводило в беду.

Он оглядывал меня с головы до ног – не как мужчина смотрит на женщину, а как смотрит покупатель на намеченный, автомобиль. Взгляд именно клиента в магазине, а не кавалера на свидании.

Я попыталась его втравить в беседу:

– Ты сказал, что хочешь говорить? Давай будем говорить.

– Пойдем со мной. Прямо сейчас.

Он протянул большую руку с длинными пальцами. И действительно большую, слишком большую, я бы сказала, но изящную. Как его голос.

– Не пойду, – ответила я.

– Тогда я немедленно дам приказ убивать блудниц.

Я покачала головой:

– Ты их наверняка убьешь в любом случае.

– А если я дам тебе слово?

– Я знаю, что ты говоришь искренне. Но ты – серийный убийца и сексуальный садист. Прости, но это не позволяет тебе верить.

Я пожала плечами и начала яростно думать в сторону Эдуарда. Не магически, а просто желанием, чтобы он посмотрел сюда, подошел сюда, заметил. Но я слишком низкорослая, и толпа меня закрывает; а стоящий передо мной вампир закрывает еще сильнее. И вряд ли случайно.

– Я понимаю, о чем ты, – сказал он и снял капюшон с правой стороны. – Посмотри как следует, Анита. Посмотри, что сделали со мной люди.

Я попыталась не смотреть, потому что это мог быть просто прием отвлечения, но есть вещи, на которые не смотреть трудно. У Ашера лицевые шрамы идут по краю щеки, уходя на подбородок. А у Витторио вся правая щека, от края капюшона до рта и подбородка была сплошным рубцом.

Он опустил капюшон на лицо снова, и я поняла, что левая рука у него протянута назад, будто он точно знал, что кто-то сейчас возьмет его руку. И к ней потянулась молодая девушка. Я сперва подумала, что она тоже вампир, но посмотрела в эти широко раскрытые серые глаза и поняла. Она была одета с бродяжьим шиком: слишком короткая юбка, голый живот, маленькие груди приподняты как можно выше. До того, как это вошло в моду, я бы подумала – проститутка. Теперь, когда такое носит половина сопливых девчонок, я могу только гадать, что носят проститутки.

Она отвела с лица короткие каштановые волосы, сонно улыбнулась Витторио.

– Не трогай ее, – сказала я.

Он погладил девушку по щеке, и она прильнула к ладони, как котенок. Витторио повернул ее ко мне лицом, чтобы я увидела под слоем краски, как она молода: лет четырнадцать, ну пятнадцать от силы. Трудно было сказать точнее при такой раскраске и одежде. Они добавляют лет, которые девушки еще не заслужили.

– Не трогай ее, я сказала.

У меня голос уже не дрожал, в нем звучали первые нотки гнева. И я обрадовалась ему, подкармливая сладкими мыслями о мести, о том, что сделала бы я с Витторио, представься мне возможность.

– Если проснутся твои звери, я вырву ей горло, – предупредил он, привлекая ее к себе.

Мне снова пришлось сдержать свой гнев, проглотить его, потому что он был прав: я не могла гарантировать, что при таком напряжении гнев не устроит мне какой-нибудь проблемы с ликантропией. Если бы я умела перекидываться реально, это дало бы мне оружие, но для меня ликантропия была не оружием, а именно проблемой.

Он протянул другую руку – и к ней подошел мужчина. Высокий, выше Витторио. Серые глаза были почти как у этой девушки, и короткие волосы того же оттенка каштанового. Он смотрел перед собой, ничего не видя.

Витторио начал расстегивать молнию свитера, обнажая грудь. Я знала, как это выглядит, потому что так же располагались самые страшные шрамы Ашера – но здесь было страшнее. Святая вода не просто оставила шрамы на коже, она разъела тело, обнажив сухожилия и кости ребер. Как будто тело пыталось снова вырастить какую-то ткань поверху, но правая сторона груди и живот выглядели как скелет, покрытый рубцовой тканью. Там, где не было костей, чтобы поддержать заживающую рану, зияли впадины.

Если бы он хотел, то мог в этот момент сделать со мной все, что вздумал бы – так меня загипнотизировало зрелище этих повреждений и сознание, что он после этого выжил.

– Если бы я мог умереть от заражения, то умер бы, потому что в те времена еще не было антибиотиков.

– Если хочешь умереть, подожди здесь: я принесу пистолет и помогу тебе.

– Были времена, когда я искал именно этого, но никого не было столь сильного, чтобы меня сразить. Я это понял как знамение, что я сам – смерть, ибо смерть не может меня коснуться.

– Все смертно, Витторио, – ответила я. Никак не могла оторвать глаз от отца и дочери.

– Какие они хрупкие, эти люди. Правда?

– Ты их сюда привел как заложников?

– Я их нашел в толпе. Сперва я подумал, – он поглядел на девушку, – что она блудница. Но нет, она лишь притворяется. – Он поцеловал ее в макушку, и она прильнула к нему сильнее. – От нее разит невинностью и неискушенностью.

– Чего – ты – хочешь?

Я в каждое слово вложила тот гнев, который пыталась подавить. Трудно придумать, чего бы я ни отдала в этот миг за пистолет.

Он посмотрел вниз, на девушку. Она прижималась к нему, запустив руки глубоко под свитер, обхватив его за талию и смотрела она на него с полным восторгом.

– Она видит меня таким, каким я был раньше. Когда-то я был красив.

– А потом ты совершаешь большое откровение и ловишь кайф от сюрприза. Понимаю.

Он сказал, глядя не на нее – на меня.

– Я могу уйти отсюда с этой парой – или с тобой. Отдашь свою свободу за их свободу?

– Не надо этого делать, – сказала я тише.

– Ты пойдешь со мной, чтобы их спасти?

Я посмотрела на мужчину, на его невидящие глаза, на загипнотизированную девушку.

– Ты не убиваешь ни мужчин, ни детей – кроме мужчин-стриптизеров. Это не твои любимые жертвы, отпусти их.

– Мне пробудить отца, чтобы он видел, что делают с его дочерью?

– Чего ты хочешь, Витторио? – спросила я.

– Тебя.

Мы смотрели друг на друга в упор. Он слегка улыбался, я – нет.

– Меня. В каком смысле?

Он засмеялся – горько.

– Твоей добродетели ничего не угрожает, Анита. Церковь об этом позаботилась много лет назад.

– Из-за твоих вампиров в Сент-Луисе? Ради этого я тебе была здесь нужна?

– Месть – это для мелочных умов, Анита. Ты узнаешь, что у меня мысли масштабнее. Величественнее.

Девочка начала целовать изуродованную сторону груди, нетерпеливо постанывая.

Он что-то с ней сделал, чего я не ощутила, прямое воздействие на разум. Стояла в футе от них, и ни хрена не ощутила. За многие годы не встречала вампира, у которого бы так получалось.

– У меня есть шпионы в лагере Максимилиана. Он знает, а теперь знаю и я, что Жан-Клод не поставил тебе четвертой метки.

Я изо всех сил постаралась сохранить бесстрастное лицо, но знала, что не получилось – глаза раскрылись шире, дыхание перехватило, пульс зачастил.

– Твой мастер оставил открытую дверь для других, Анита. Вивиана хочет, чтобы в эту дверь вошел Макс. Она считает, что если бы ты любила Жан-Клода, ты бы ему это позволила и была бы сейчас за ним замужем. В твоей нерешительности она видит доказательство, что ты еще не нашла своей истинной любви.

– Она слишком старомодна в этом смысле, – ответила я, потому что – что еще могла я сказать? Соври я, он бы знал. Вампиры и оборотни – ходячие детекторы лжи. Те из них, кто силен, а Витторио как раз из таких.

– Но пусть тебя не волнует Макс и его невеста, ибо я решил, что эта дверь для меня, а не для него.

Я заморгала – злость прошла, уступив место недоумению. Много чего я могла придумать, что хотел бы от меня этот сумасшедший, но этого пункта в списке не было.

– Ты хочешь сделать меня своим слугой?

– Да.

– Зачем? – спросила я. – Всякий знает, какой я для Жан-Клода геморрой. Тебе-то он зачем?

Я не могла позвать на помощь никаким способом – иначе кто-нибудь погибнет. Не могла дать волю собственной ликантропии, потому что это бы мне не помогло. Так что же я могла сделать? Что, блин, могла я сделать без оружия?

Он снова засмеялся, но на этот раз более низким голосом, более привлекательным, более соблазнительным.

– Ради власти, Анита. Силы и власти. Ты первый за много веков истинный некромант, и у тебя еще куча других сил.

Он шагнул ко мне ближе, увлекая за собой девушку. Мужчина шагнул следом, как робот.

Витторио протянул ко мне свободную руку – я отступила. Все вампирские силы вблизи увеличиваются, особенно при прикосновении. Он и так делал практически невозможное; мне не хотелось выяснять, на что он способен при прикосновении.

– Анита, ты меня сделаешь самым сильным мастером города во всем новом свете.

– Значит, ты берешь меня к себе, а потом мы отбираем у Макса Вегас?

Я лихорадочно думала, перебирая свои возможности – их вроде было не очень много. Одно я знала: я с ним отсюда не уйду. Есть железное правило работы с серийным убийцей: заставь его убивать себя на публике, потому что наедине будет куда хуже. И еще я не могу дать ему уйти с девушкой и с ее отцом. Но нести двоих в полете он не может, значит, ему придется просто идти пешком. И я могу ему помешать, правда ведь? Должен же быть способ?

Думай, Анита, черт тебя возьми, думай!

– Тигр – зверь моего зова, Анита. Мы убьем Макса и его жену, и дело кончено.

– Еще и Виктора придется убивать, – напомнила я.

Он улыбнулся и снова сделал движение ко мне – я снова отодвинулась.

– Да, разумеется. Какой ты будешь изумительной королевой в нашей империи крови и страданий!

Голос у него был такой радостный, будто и не об убийстве он говорил.

– Позволь мне только прикоснуться к тебе, лишь приложить пальцы к щеке.

Он вытянул руку вперед жестом фокусника: вот, смотрите, ничего нет в рукаве.

Ага, так я и поверила.

– Не двигайся.

Это был голос Эдуарда. Вся сила воли потребовалась мне, чтобы не обернуться и не поискать его взглядом, но я не отвела глаз от вампира. Помощь пришла, теперь только бы мне не облажаться.

Отец подошел к Витторио, и я готова была чем угодно ручаться, что он загородил Эдуарду прицел.

– Этот человек под чарами, Эдуард, – сказала я, снова заставив себя не искать его взглядом: слишком силен Витторио, чтобы мне отвести от него глаза хотя бы на миг. Не знаю, что может сделать со мной его прикосновение. Может быть, и ничего, но может быть, и что-то плохое. Я действую быстрее обычного человека, спасибо Жан-Клоду, так что если я не отведу взгляда от Витторио, смогу уклониться от его прикосновения.