Текст книги "Обнаженная натура"

Автор книги: Лорел Кей Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 36 страниц)

Глава двадцать четвертая

Я постаралась заполнить неловкое молчание, расспрашивая Эдуарда о его прошлом приезде в Вегас и о том, что ему известно про полицейских местного СВАТ. И всего через несколько минут на парковку заехал большой внедорожник. Я увидела зеленые мундиры на широких плечах прежде, чем поняла, что за лица к этим плечам прилагаются.

– В Вегасе разве не патрульные доставляют ордера, как всюду? – спросила я.

– Я тебе не говорил, что в прошлый раз, когда здесь был, от них смылся? – ответил Эдуард.

– Значит, твоя вина, не моя, – поглядела я на него сердито.

– Я думаю, мы ее разделим.

Обычно ордер доставляет тот, кого не жалко сейчас послать. Но на этот раз его привез сам сержант Хупер с одним из практиционеров. Как только я их увидела, так и поняла, что Эдуард был прав: нам не позволят выполнить ордер собственными силами. Неприятно.

Хупер был предельно серьезен, сопровождающий его практиционер держался более свободно. Это был тот парень с каштановыми волосами, такими кудрявыми, что даже короткая стрижка этого не скрывала. Как же его звали? А, Паук. Если Санта точно знал, кто шалил, а кто хорошо себя вел, Каннибал мог тебя съесть, то что умел Паук? Я как-то не была уверена, что мне хочется узнать.

Все мы вышли из машин и пошли друг другу навстречу. Они оба были в зеленых мундирах, в черных ботинках, без малейших уступок погоде. Вот интересно, что должно произойти в Вегасе, чтобы они убрали или добавили что-то к своей одежде?

– Привет, сержант! – сказал Эдуард голосом Теда, вложив в одну фразу куда больше положительных эмоций, чем бывает в целом разговоре. И пошел вперед, улыбаясь и протягивая руку.

– Привет, Тед! – ответил Хупер, принимая руку и тоже улыбаясь.

Эдуард повернулся к другому оперативнику:

– Паук, привет!

– Привет, Тед.

Эдуард представил Олафа и Бернардо. Перекрестные рукопожатия. Я безмолвно присоединилась к ритуалу, хотя Паук и Хупер сказали «Привет, Анита!» Пожимая мне руку. Эдуард объяснил, что у них у всех есть клички, иногда это просто имя, как у Санчеса, которого и правда звали Аррио.

Я не спросила у Эдуарда, в чем талант Паука, но решила спросить, когда будем одни. Если мы вообще теперь когда-нибудь будем одни в Вегасе. Я начала беспокоиться, что Бернардо был прав, и что парни из СВАТ отныне станут нашими неразлучными друзьями.

– Мы решили, что лучше сами ордера привезем, Тед, – сказал Хупер. А потом улыбнулся: – Во избежание новых недоразумений.

Тед пожал плечами, будто хотел сказать: да ерунда.

– Я ж первый раз тогда приехал в Вегас. Извини, перепутал место встречи, но когда вампир вылез, уже не было времени вас звать.

– Ну, понятно, – сказал Хупер, но с таким видом, будто ни одному слову не верит.

– У вас все маршалы в департаменте имеют репутацию Одинокого Рейнджера, – сказал Паук.

– Он был техасский рейнджер, а не маршал США, – уточнила я.

– Как? – нахмурился Паук.

– Одинокий Рейнджер был техасским рейнджером, а не маршалом.

Паук улыбнулся и покачал головой:

– О’кей, постараюсь быть точнее.

Самое оно, Анита. Поправить мужчину в разговоре – лучший способ его завоевать.

Я не могла извиниться: во-первых, я ни в чем не была виновата. Во-вторых, извинение привлекло бы внимание к тому факту, что совершила неловкость. В стране мужчин чем меньше говоришь, тем лучше. Если бы Паук был женщиной, я должна была бы сказать что-нибудь заглаживающее, но плюс работы с мужчинами в том, что этого от тебя не ждут и не хотят. Я уже давно куда больше работаю с мужчинами, чем с женщинами, и немножко уже у меня девичьи разговоры заржавели. Несколько клиенток жаловались на мою рубленую речь.

Тед читал ордер. Потом передал мне, и я поняла, что ему там что-то не понравилось. Все ордера сейчас были федеральные и выписывались согласно Акту, который наши друзья называли Актом о противоестественных преступлениях, а не совсем друзья – противоестественным актом. Не надо было обхаживать разных судей и потеть над формулировками, но все же… их по-прежнему выдавали разные люди.

Я стояла на жаре между двумя автомобилями и читала ордер. Эдуард читал у меня из-за плеча, ожидая, пока я дойду до слов, на которые он среагировал. Олаф и Бернардо ждали, будто им этот ордер читать не надо.

Документ был сформулирован расплывчато, как обычно, но наконец я дошла до слов, которые мне не понравились.

«Данный ордер подразумевает любого ликантропа, замешанного в убийствах указанных оперативников, но не относится к оборотням-тиграм».

Я обернулась к Хуперу и Пауку:

– Никогда не видела федерального ордера, который учитывал бы местную политику. У вашего мастера города в Вашингтоне серьезные завязки.

Лицо Хупера было непроницаемо. Лицо Паука по-прежнему нейтрально-приветливо, и я поняла, что это его вариант пустой коповской физиономии.

– Очевидно, – ответил Хупер. – Но в этом ордере указываются ранения, нанесенные Колдуну. Это смерть виновного, если есть доказательства. Вы хотели включить сюда тигров, потому что унюхали тигриный запах на теле. Никто не даст вам ордер на жену мастера города Вегаса или его сыновей только потому, что вы – по вашим словам – почуяли тигра.

– О’кей, – кивнула я. – Вполне справедливо. Будь я даже полностью превратившимся оборотнем, мое обоняние в суде не стали бы учитывать. Но совсем иное дело – исключить тигров из ордера на обыск.

Я сложила ордер, и Эдуард положил его в карман синей ветровки с надписью «Маршал США». Я свою ветровку оставила дома. В Вегасе так жарко, что любая одежда лишняя, но только пока не стемнеет. В пустыне ночью холодно – странно, но факт.

– Ордера по Акту формулируются широко, Анита. Я думаю, они боятся того, что мы с этим ордером могли бы сделать. Репутация у тебя, у всех у вас такая, что счет убитых очень высок, а у нас потеря трех своих. Нам доверили быть вашим резервом и, быть может, подавать цивилизующий пример. – Он сделал глубокий вдох, так что вся грудь приподнялась, и выдохнул, распушив усы. – Я думаю, что власти испугались как бы мы в данной ситуации не оказались недостаточно цивилизованными.

– Вы отлично держите себя в руках все время, сколько я здесь. Там, наверху, должны были бы вам доверять.

– Самообладание – основа нашей профессии, Анита. Но можешь мне поверить, на этот раз оно нам дается нелегко.

– Всегда тяжело терять товарищей, – ответил Тед.

И все мы молча вспоминали. Не одни и те же потери, не одних и тех же погибших друзей, но у всех остались в прошлом имена, лица, голоса тех, кто никогда уже не войдет в дверь. Минута молчания о мертвых – когда их за плечами уже много, – возникает автоматически.

– Ты нормально это восприняла, Анита, – сказал Паук.

– Ты так говоришь, будто ожидал иного,

– Ожидал.

– Почему?

– Говорят, что у тебя вспыльчивый характер, особенно когда что-то выходит не по-твоему.

– Вспыльчивый, но не по таким поводам. Если бы вы получили ордер на тигров из-за того запаха, он бы потом мог не бить утвержден в суде. Нехорошо ведь убивать честных оборотней Вегаса по недобросовестному ордеру?

– Нехорошо, – согласился он.

Я снова вздохнула:

– Но сейчас вы меня поставили в неловкое положение. У меня есть значок, но ордера на тигров нет, и они имеют право меня не пустить, хоть десять значков у меня будь.

– Верно, – кивнул он.

И тут у меня возникла мысль. Отличная мысль, почти радостная мысль.

– Выполнение этого ордера не позволит нам навестить тигров.

– Нет, – согласился Хупер.

– Это значит, что мне придется добиваться своего обаянием, а не размахивать значком. То есть я туда пойду не как маршал США.

– Что это значит? – спросил Паук.

– Значит, что как подруга мастера города Сент-Луиса, я могу попросить аудиенции у жены Макса и, вероятно, ее получить.

– На каком основании? – спросил Хупер.

– На том основании, что жена Макса, Вивиана, будет ожидать моего визита до отъезда из города. Долг вежливости, пренебрежение которым было бы смертельным оскорблением. Хочу ли я оскорблять Чанг местного клана тигров?

– Я думаю, нет, – сказал Хупер, внимательно глядя мне в лицо.

– Без ордера ты можешь задавать вопросы, но не охотиться, – напомнил Паук.

– Ребята, не сомневайтесь, я отнюдь не хочу бросать перчатку Максу и его команде. Я думаю, если это кто-то из их тигров, они будут рады нам помочь раскрыть дело – они монстры современные. Убивать копов – это очень вредно для бизнеса.

Хупер уже доставал сотовый телефон:

– Сейчас всех подгоним к дому Макса, – сказал он.

– Хупер, если мы не можем этого сделать как маршалы США и мне приходится забегать на чашку кофе как подруге мастера чужого города, то уж точно я не могу тащить с собой тактическую штурмовую группу. Без ордера вас там на порог не пустят. Блин, да я буду рада, если туда пропустят меня с Тедом.

– И со мной, – добавил Олаф.

– И меня, и меня! – тянул руку Бернардо. И посмотрел на меня таким несчастным взглядом, что я задумалась, где же я что не так сделала. Но сейчас мне было не до того. Потом подумаю. Или не стану.

– Тед? – сказала я с вопросительной интонацией.

– Мне было бы спокойнее, если бы все маршалы могли войти, но я не знаю, как к этому отнесутся тигры.

– Честно говоря, я не знаю, как бы себя чувствовала, если бы шла одна.

Сказала и тут же пожалела. Во-первых, прозвучало как слабость, во-вторых, непонятно, как объяснить мои истинные причины нервозности возле тигров в присутствии Шоу.

Оперативники повернулись ко мне с серьезными лицами.

– Мы слыхали о нападении тигров в Сент-Луисе, – сказал Хупер.

Я поняла: он это воспринял как причину моего качания головой. Я ухватилась за подвернувшуюся возможность.

– Ага. Когда какой-то зверь тебя порежет, в присутствии этой породы начинаешь жаться.

– Мы пойдем с тобой, Анита.

– Ни в коем случае охрана Макса не даст мне взять вас с собой внутрь дома в обычном светском визите. Извините, ребята, но в вас слишком много СВАТовского.

Я даже не очень поняла, был ли в моих словах смысл, но они выслушали и вроде бы поняли.

– Я все равно поеду вперед. Мы подождем вас на парковки. Дайте сигнал, если будете в опасности – тогда мы имеем право войти и спасти вашу шкуру.

– Хупер, ты стандартные пункты ордера прочел?

Губы Хупера сложились в тонкую неприятную улыбку – вроде той, что бывает у меня и у Теда. Не очень приятно, когда на тебя направят такой взгляд, но он и не направил его на меня. Он думал о тех, кто убил его друга.

– Сонни меня зовут, Анита. Прочел. Вы, то есть маршалы, имеете право использовать любую силу вплоть до смертоносной включительно, если вы сочтете, что вы или какие-либо гражданские лица подверглись неминуемой смертельной опасности. Далее, любым сотрудникам полиции, сопровождающим нас или находящимся в резерве, разрешается использовать любую силу, чтобы защитить жизнь вашу или вышеуказанных гражданских лиц.

Я кивнула.

– Последнее добавили, когда погибли двое охотников на вампиров Полицейские, их сопровождавшие, спасли себя и людей-заложников, но попали под суд. Их оправдали, но шум был.

– Это одна из причин, по которым приняли Акт, – кивнул Хупер, то есть Сонни.

– Да, и если на нас нападут, то мы вполне чисты перед законом, потому что тогда мы укажем связь погибшего ликантропа с дикарем из нашего ордера. Сонни, черт побери, это же Невада! У вас до сих пор есть закон об опасных животных.

– Я бы не хотел цитировать закон об опасных животных, если нам придется перестрелять всю семью Макса.

– Я тоже, но если они нападут первыми, мы тогда не нарушим ни одного закона.

– А правда, что ты никогда даже не попадала на слушания, когда тебе случалось кого-нибудь застрелить? – спросил Паук.

– Бумаг стало больше теперь, когда мы – федеральные сотрудники, но нет. Ни юристов, ни слушаний, ничего не было. Потому что если нас по рукам и ногам свяжут законами, монстров кто убивать будет?

– Так что на самом деле, – сказал он, – исключение тигров из списка не гарантирует им безопасности, если они начнут с вами драку?

– Реально – нет, – ответила я.

– Если они начнут драку, мы поможем ее закончить, – сказал Сонни, – но только, ребята, чтобы наверняка начали они. Потому что вы с вашими федеральными значками из тюрьмы выйдете, а нам здесь жить.

– Даю тебе слово: если полыхнет, это будет значить, что начали не мы.

Он посмотрел мне в лицо – оба они, а потом Сонни кивнул, будто что-то решил. И протянул мне руку. Я ее взяла.

– Заметано.

Мы пожали друг другу руки, и Сонни достаточно старый и достаточно мужик, чтобы это рукопожатие значило больше, чем могло бы для, скажем, Паука или Бернардо. А может, весь вегасский СВАТ такой. Твое слово что-то значит, и ты все равно можешь вверить свою жизнь чьему-то решению простым рукопожатием. Осталось с тех времен, как слова «верность» и «честь» еще что-то значили. То, что они еще для меня сейчас что-то значат, это просто класс.

Глава двадцать пятая

Пока Эдуард вез нас от офиса коронера через безликий промышленно-деловой район, где неясно, в каком ты городе США, я сделала два телефонных звонка. Один – к Чанг-Виви, но персональной линии, которую Макс выделил для Жан-Клода. Сразу же после первого звонка ответил культурный женский голос.

– Чанг-Виви, это Анита Блейк…

– Мы рады вашему звонку, Анита Блейк, но я не Чанг-Виви. Меня зовут Ава, я помощница Чанг-Виви.

– Прошу прощения, я думала, это личный номер.

– Да, но, – она тихо засмеялась, – королевы сами к телефону не подходят.

Ага.

– Да, конечно, моя ошибка, – сказала я. – Сейчас я в Вегасе, и я хотела бы говорить с Вивианой.

– Нам известно о трагическом несчастье, постигшем нашу полицию. Вы звоните как официальный представитель полиции, маршал Блейк?

– Да, я бы хотела поговорить об этих убийствах с вами со всеми.

– Как официальный представитель полиции, маршал Блейк? – спросила она снова чуть менее любезно.

– Да, я в Вегасе как официальный представитель полиции.

– Есть у вас ордер, предписывающий нам впустить вас в наши жилые или рабочие помещения?

Очень неприятно мне было это говорить, но…

– Нет, у меня нет ордера.

– Так это светский визит? – куда более радостно спросила она.

– Да, от… подруги одного мастера подруге другого.

– В таком случае Чанг-Виви будет рада вас принять.

– Но мне нужно будет говорить с ней об убийствах. В неофициальном качестве.

– Вы оказываете нам любезность беседовать без протокола?

– Я стараюсь это сделать.

– Я объясню все это Чанг-Виви.

Сказано было так, будто Вивиана может не сразу попять эту концепцию.

– Благодарю вас, Ава.

– Не за что, Анита. Чанг-Виви приготовит вам встречу. Мы надеялись, что вы посетите нас, если выкроите время в вашей борьбе с преступностью.

– Какого рода встречу она приготовит? – спросила я, не до конца сумев скрыть подозрительность в голосе. Годы тесного общения с оборотнями научили меня, что в их сообществе бывают интересные идеи приветствия гостей.

Ава снова рассмеялась:

– Ну, не надо. Не просите меня испортить сюрприз.

– Я вообще-то не люблю сюрпризов, – сказала я.

– Но Чанг-Виви их любит, а вы приходите к ней в дом и просите ее помощи.

– Может быть, я ей хочу предложить помощь.

– Правда?

– Я могла бы прийти с ордером, но я прихожу без него.

– Вам не дали бы ордер на том основании, что вы учуяли тигра-оборотня, Анита.

В голосе совсем не осталось дружелюбия.

– У вас крот в департаменте, или шпион поближе к федеральным властям? – спросила я.

– Есть свои источники.

– Ладно, ордера мне не получить, но с тиграми мне все равно нужно поговорить.

– Наш клан этого не делал.

– Конечно, нет.

– Вы не верите в нашу невиновность.

– Я верю, что каждый в чем-нибудь да виновен. Экономит время.

Она снова рассмеялась:

– Я пойду помогу готовить прием. Полагаю, что вы придете одна, так как это светский визит подруги одного мастера к подруге другого.

В голосе отчетливо определялась слегка насмешливая интонация. Девушка веселилась на мой счет.

– На самом деле со мной будут несколько маршалов США.

– А вот это, Анита, не слишком дружественно.

– Мне при посещении мастера города разрешается иметь свиту. А отказ моей свите в доступе – это смертельное оскорбление.

– Хорошо, – одобрительно сказала Ава. – Вы умеете играть в эту игру. Некоторые из молодых жен, из людей, не понимают старых правил.

Я не стала корректировать насчет «жен». Если меня воспринимают как жену, то у меня статус повыше, и это не то чтобы я могла когда-нибудь «развестись» с Жан-Клодом. Вампирские метки связывают мастера и слугу куда как сильнее любого документа.

– Жан-Клод постарался, чтобы я могла вести себя с честью, если буду наносить визит Чанг-Вивиане.

– У скольких представителей вашей свиты есть значки и пистолеты?

– По правилам гостеприимства мне дозволена охрана.

– Не более двоих охранников в случае неожиданного визита. Если их больше, значит, у них другое назначение. С вами более двух телохранителей?

И снова я услышала смех в ее голосе. Но надо мной смеялись куда более крутые личности. И куда более страшные.

– Жан-Клод принадлежит к линии Белль Морт, так что мне дозволена с собой еда.

– Чанг-Виви с радостью предоставит вам все, что вам будет необходимо.

То ли мне показалось, то ли в самом деле она по этому поводу слегка злилась? Хм.

– Я благодарна за гостеприимство, и обязательно предоставлю себя щедрости Чанг еще до отъезда, но так как я не думала, что у меня посреди расследования убийства появится время сегодня вас посетить, я привезла с собой перекусить.

– Итак, у вас два охранника и один pomme de sang?

– Не pomme de sang, просто любовник.

– Говорят, что pomme de sang у вас вампир. Это правда?

Она имела в виду Лондона, который действительно вампир и принадлежит к ориентированной на секс линии Белль, но главный его талант – быть потрясающей закуской для носителя ardeur’a, вроде меня или Жан-Клода. Единственная хорошая сторона в этом была та, что Лондон от кормежки набирал силу, и она его не изматывала. Жаль, что он не слишком мне нравится. Хороший любовник и никакой бойфренд – если вы меня понимаете.

– Я еще никому официально не присвоила этот титул.

– Мы слышали, что присвоили, но сейчас, кажется, выяснилось, что это – леопард вашего зова. Натэниел, если я правильно помню?

Я не могла сдержать бьющийся пульс. Известно, что все мастера шпионят друг за другом, – да черт возьми, у Жан-Клода тоже своя сеть, но все равно: как-то это нервирует.

– Да.

Я надеялась, что не выдаю государственные тайны. В смысле, это же все хорошо известно? Ладно, черт с ним.

– И у вас теперь сколько зверей зова, Анита?

Мне не нравилось направление, в котором свернул разговор. Не знаю, что тут общеизвестно, что выяснили их шпионы, или что действительно не следует им сообщать. Надо было вешать трубку.

– Я готова играть в двадцать вопросов с Чанг-Вивианой, но не с ее помощницей.

Грубо, но оказалось действенно.

– Сделайте милость, Анита. Приезжайте, поговорите с нишей королевой. Не сомневаюсь, что ее вопросы будут гораздо интереснее моих.

Она повесила трубку. Да, разозлилась здорово.

Я не могла извиниться – но, кажется, мы обе это переживем. Надеюсь, что не пожалею после о том, что вывела ее из себя.

Оторвавшись от телефона, я заметила, что мы уже больше не в Канзасе… или вот сейчас там окажемся.

Первым намеком на это были венчальные церкви, расположенные бок о бок с более обычными магазинами. Вид у них был усталый и скорее тоскливый, нежели романтичный. Впрочем, быть может, только я так восприняла. Я вообще от свадеб не в восторге.

Потом «Бонанза» – самый большой магазин подарков в мире. Здание, занимающее большую часть квартала. В такое место заезжаешь во время семейного отдыха. Большой пустырь и знак, на котором было написано «аница», Я так поняла, что это разрушили Границу. И большого ковбоя, которого во всех кино показывают, больше не было. Через дорогу высилась стройка здания «Вегас Хилтон» на другом пустыре.

– Вегас не сохраняет истории, – сказал Эдуард. – Он ее сносит и строит на развалинах.

– Сколько раз ты здесь бывал? – спросила я.

– Как маршал – только однажды.

– А по другим делам?

– А это не твое дело.

Я знала, что иной информации по данному вопросу не будет, и потому не стала дальше спрашивать.

«Цирк» возвышался справа, и выглядел на ярком солнце несколько усталым, как затянувшийся карнавал. Через улицу от него стояла «Ривьера», потом еще пустырь, где уже что-то снесли. Рядом висела вывеска «Анкор», но самого заведения пока не было. Нечто с названием «Винн», слишком высокое и современное для Вегаса, хотя перед ним стоял здоровенный биллборд, где анимационный человечек выталкивал на экран слова. Рекламировался этот самый «Винн». Вдруг стали возникать сверкающие биллборды на каждом шагу – или так казалось. Они и днем привлекали взгляд, интересно, как это будет ночью. Странный набор фигур на той стороне улицы оказался витриной показа мод. Само здание было уродливым – я бы поостереглась устраивать в нем такое заведение. В изобилии встречались казино: слева «Палаццо» венецианской элегантности, справа через улицу «Остров сокровищ» с большим пиратским кораблем на вывеске, «Казино Ройяль», «Харраз», напротив них «Мираж» и «Дворец Цезаря». Большой «Цезарь» смотрелся как имение. «Белладжио» тоже выглядел изящно, когда мы его проезжали, напротив него «Париж», снабженный уменьшенным вариантом Эйфелевой башни и большим фальшивым монгольфьером, который все же был карликом по сравнению с башней, хотя она и меньше настоящей. Большое строение с вывеской «Сити-Центр», дальше «Монте-Карло», несколько полинявшее, потом «Нью-Йорк, Нью-Йорк» с миниатюрной линией манхэттеновского горизонта, поднимающегося над маленькими магазинами и ресторанами. Через улицу – «МГМ Гранд», тоже несколько потрепанного вида. Рядом с ним «Тропикана», чуть дальше «Эскалибур». Эдуарду пришлось притормозить у светофора, и я успела прочесть, что в «Эскалибуре» идут три программы: «Рыцарский турнир» с латами и поединками, комическое представление Лу Андерсона и «Гром из преисподней» – мужской стриптиз. Очевидно, дети шли смотреть рыцарей, папы – комедию, а мамочкам доставалось вкусненькое. Весьма разумная организация, в отличие от ориентированных на девиц программ, принятых в большинстве заведений. Хотя было много и юмористических представлений, и «Цирк дю солей» выступал в большем количестве программ и на большем количестве площадок, чем кто бы то ни было другой. Дальше стоял «Луксор» с большой пирамидой и Сфинксом, через улицу – липовый Египет и не менее липовая Индия. «Новый Тадж», принадлежащий Максу, был отелем, казино и курортом. Здание было построено в подобие Тадж-Махала, но в роскошном ландшафте, имитирующем джунгли, имелись белые каменные скульптуры зверей. Обезьяны и слоны, птицы, которых я в белом цвете не узнала, но среди прочих было множество лежащих и гуляющих тигров. Статуи их были настолько живыми, что настораживали. Я так понимаю, что их делали с живых моделей.

По билборду перед «Таджем» бежали слова и картинки, обещающие магическое зрелище с живыми зверями и два ревю. Одно – мясистые мужики, и одно лицо я узнала, хотя, слава богу, остальные его части были скрыты за чужими фигурами. А второе шоу – сплошь девушки. Макс тоже старался охватить максимальную аудиторию.

Эдуард не стал заезжать на круговую дорожку, а проехал мимо, на дорогу поменьше и не столь пейзажную. Я увидела знаки, обещавшие закрытую парковку. Очевидно, нас встретят и поставят.

– При первой встрече этот город либо оттолкнет тебя кричащей пошлостью, либо покорит своей прелестью, – сказал Эдуард. – Серединки на половинку почти не бывает.

Я поняла, что он до сих пор молчал, не мешая мне любоваться.

– Как сумасшедший Диснейленд для взрослых, – кивнула я.

– Вряд ли ты его возненавидишь, – сказал Эдуард.

– Не зря его зовут Городом Греха, – добавил Бернардо.

Я повернулась к нему. Эдуард заезжал под крышу закрытой парковки.

– Ты здесь тоже бывал?

– Да, но не по делам.

Я подумала, стоит ли его спрашивать зачем и понравится ли мне ответ, но меня опередил Эдуард:

– Судя по всему, тебе уже случалось представлять Жан-Клода.

– Впервые я это делаю с такой малой поддержкой из дома.

В парковочных гаражах мне всегда потолок кажется низким, когда я сижу во внедорожнике.

– Кто будет изображать твоего любовника? – спросил Олаф.

Надо было знать, что он задаст этот вопрос.

– Ты недостаточно хорошо вел себя в офисе коронера. Я не верю, что ты сможешь сыграть эту роль так, как мне нужно.

– Скажи, что тебе нужно, – ответил он.

Я посмотрела на Эдуарда, но у него глаза были закрыты солнечными очками, и он в мою сторону не смотрел. Хотела я обозвать его трусом, но дело было тут не в том. Скорее всего он тоже не понимал, что делать в этой ситуации с Олафом. Когда у Эдуарда не хватает вариантов взаимодействия с товарищами по играм – серийными убийцами, хорошего в этом мало.

– Потом обсудим, – сказала я и набрала второй из двух номеров в Вегасе, которые вбила в свой телефон. Лицо мужчины, которого я узнала на биллборде.