Текст книги "Тайна архангела 2 (СИ)"

Автор книги: Лиля Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 76 страниц)

Марина остановилась, обдумывая вопрос. - Назад. И справа будет, - ответила она. Спасибо – пожалуйста. Мара продолжила шаг. Ну вот опять сбили, не дали просчитать дистанцию. Все эти дни она слонялась по стеночкам, припадала на заборы. Она и не знала, что когда-нибудь ее будет мучить такой панический страх встретить Аню и Дениса. Все внутри сворачивалось клубочком и поднимало лапки. Она бы проползла где-нибудь за парапетом, лишь бы не взглянуть глазами в их глаза. Родной двор превратился в пытку. И она уже ненавидела тот факт, что они жили через дорожку. Спасибо, что не в одном подъезде, иначе бы она умерла. Умерла ли бы?.. Марина уже почти не жила, без капли сил и воли, она просто превратилась в тень. Рыдающий звук по ночам в тишину, безысходность которого никто не должен услышать. Аня же летала по двору, как заведенная на крыльях. Единожды Марина видела ее из окна. Как она изменилась!.. Будто бы и похудела даже, и спину держала как струну, вся модная, в дорогих шмотках и драгоценностях, ни одной старой вещи, походка дерзкая и уверенная. Взгляд… он просто горел. И если невозможно было разглядеть этого сверху, то это ощущалось в самом воздухе, трескающемся вокруг нее… Из мечты о чем-то большем, жизнь вдруг перевернулась в нули, и Марина не понимала, чем дышит и как двигается. Что-то чужое овладело телом и сознанием, и какие-то инстинкты и привычки толкали ее вперед, пока опоясывающим лишаем измывал ее один лишь смысл ее жизни. Денис, Денис, Денис, Денис, Денис, Денис, Денис, Денис… Денис в мозгах, Денис в солнечном сплетении, Денис тянущей трубочкой в ребрах, Денис между строчками в мониторе, Денис в поиске по Интернету, Денис единственной оставшейся надобностью в мобильном телефоне. Она жила одной надеждой увидеть его, услышать этот голос, попасть в ту сладкую ситуацию, где будет персонажем он. Как не размазывала ее по асфальту боязнь встретить, сквозь нее орало и маячило желание обратного, вопреки… И она жила только этим. Звездочки померкли, и солнышко уродливое, день прошел зря, краска была ненужной на лице, если не видел ее он. И институтские лица не значили ничего, и мужчины исчезли из мира вместе с женщинами, потому что жил тут только он. Под ногами валялись древесные сережки. Марина шла через двор домой, чувствуя сосущее в животе. Она презирала себя в этом волшебстве событий, в которых они были вместе с ним. Тогда это было таким простым и реальным, что, казалось, будет продолжаться все время… Теперь она потеряла его насовсем. И не было силы, способной разорвать этот фатум. Как будто что-то пыжилось внутри нее, и она понимала, что не сможет его получить, как бы ни гнула свои кости и не выворачивала судьбе руки… Невидимая гуттаперчевая стена разделяла их, и она понятия не имела, кто и как построил все эти препоны в ее жизни. Она зашла домой, кидая суму на кресло в комнате. Кирпичное убожество институтских книг. Еще одна бессмыслица еще одного учебного дня… М-да… Не желая ничего, ну или почти ничего, Марина опустилась за стол, одна. Глаза потеряно остановились на полке с учебниками. Так что там было сегодня в этом ненужном никому институте?.. Преддверие сессии, как обычно оно случалось, когда его не ждешь. Два года, два года, два года обучения… Тут, за этим столом, за этим монитором. И на каждом пятачке этой комнаты завал букв и терминов. Марина ощутила знакомый мандраж и покалывание где-то в стенке желудка. Это чувство вернулось в ее институт. А институт к ней?.. Не в силах держать себя в руках, Марина вдруг положила голову на руки и заплакала. Какой стыд… Какой позор… В трубу и помойку два года, когда рвались все поджилки… Когда в конце второго курса целый месяц она скомкала своими руками, не открывая ничего, не пытаясь даже вникнуть ни в один предмет, не имея в виду ни одну строчку учебы… И теперь с ужасом Марина поняла, что не просто опустилась, но потеряла все. Она чувствовала, как отупела до той степени, что сегодня на элементарный вопрос сморозила такую редкостную ахинею, что только по милости неба окружавшие ее люди не стали добивать ее нервы и самолюбие. Какой же дурой она стала. Еще пара месяцев Дениса, и она превратиться в натуральную лягушку с безумными глазами. Все, все, чего она добивалась, ухнуло в пропасть… Все было зря. Все… И ничего уже не исправишь… Ничего… И уже не тлеющие угли желаний заливали слезы, но побитая гордость скулила кровоточащими ранами. Мужская гордыня заходилась в растаявшем женском теле безысходным бессилием что-то исправить… Исцеляя и коля иголками соли застывшее железо черного льда… Но Марина еще не ощущала, как поднимаются в распор сваи стального разума, выходя на поединок варвара с кочевником, где не будет правых, но будет победивший… Анна сидела с ногами на банкетке, обнимая колени рукой. На кухонном столе стояла бутылка дорогого пива, покоясь своим горлышком под ее длинными ногтями. Глаза Ани были тверды и гладки, бороздя рваные желоба на стене. Напротив восседал Денис, настоящий хозяин своей расширенной за счет комнаты и потому шикарной встроенной кухни. Он развалился на деревянном стуле, широко расставив колени, и пил, смакуя по глотку и глядя в окно. Их двоих разделял темный стол со скатертью. - Вечерок вечереет, - молвил Денис, расслабленно любуясь видом из окна. - Ж… закатом греет, - сухо отозвалась Аня. - Смешно, - не улыбнулся Денис. - Чего ты сегодня грубишь не по делу? – его лоб сморщился. - Отчего ж не по делу-то, ты решил?.. - О, обожаю эту песенку, - Денис потянулся через стол к магнитофону и сделал погромче доносящиеся из колонок французские фразы. - Вали в кусты, авось ветками закроешь мозги, - губы Ани передернуло. Она опустила босые ноги на пол, погружая разум в круглое горлышко бутылки. - Слушай, ты чего вообще?.. Сидишь весь вечер, как медуза, я в тебя не врубаюсь сегодня, - сказал Дэн. Его рука коснулась зализанных гелем волос. - Зато во французский врубаешься: «возьми меня, дай мне», - Аня смачно присосалась к пиву. - Давай портить друг другу настроение – очень верно, - пальцы Дениса нетерпеливо прикрутили звук. – Ты говорить разучилась? Или теперь стишками свои эмоции выражаешь?.. - Частушками, твою… … - Очень интересно. И какие претензии ты хочешь мне выразить своими частушками?.. – скривился Денис. - А те, что, по-твоему, нормально пропасть на два дня и ни слуху, ни духу, а потом явиться и пошли бухать, да?.. – произнесла Аня, глядя в его лицо. - Слуш, при чем тут?.. – прихмыкнул Денис. – Я же тебе сказал: на работе был. Не обязан же я день и ночь висеть с тобой на проводе!.. - Нет, повеситься можно и на веревке, а не на проводе, тем более что у мобильника провода нет. Когда он отключен особенно. «Абонент не отвечает… Попробуйте позднее…» Круглосуточная работа, прям дежурство какое-то! - Уж какая есть… - А мне по боку, какая у тебя есть!.. - огрызнулась Аня. – Я знаю, что ты дома был еще вчера вечером, и мобилу специально отрубил!.. Мне же ты сегодня гонишь совсем другое!.. - Ах вот оно что! – воскликнул Денис. – Мамы мои, а какое вступление перед ударом!.. Что, по трубе лезла ко мне в окно заглядывать?.. - Нет, по пожарной лестнице. Отвечай лучше сразу: где всю ночь сегодня шатался?.. От нее не ускользнул мелькнувший в глазах Дэна разряд. - А тебе интересно, что ли?.. - Мне любопытно, что ли, что тебя так заняло, что ты так нагло врешь, - ответила Аня, гордо удерживая голову. – Правду страшненько сказать? - Но я ведь тебе и не клялся в вечной верности, или я чего не помню? – потемневшие глаза усмехнулись. – Что смотришь тигрицей?.. Хотела ж откровенности. Я от тебя ничего и не скрываю. А там – как хочешь. Что я обещал, то делаю, а что не собираюсь делать, того и не обещаю. Угу, и тебе не советую… - он взял паузу, выпивая живительный глоток пива. Аня сидела чернее тучи. – Между прочим, я тебе сейчас не сказал, что я делал ночью, ты уже все сама придумала. А вообще, знаешь, я тебе очень рекомендую поменьше думать и побольше гулять вечерами… В клубы ходить, покурить на улице. Может быть, тогда и ты бы была слишком занята, чтобы иссыхать сегодня по моей крови… - Чего?.. – Аня метнула на него презрительный взгляд, выгибая губу от отвращения. - А что такого? – улыбнулся Денис. - Ничего… Абсолютно ничего… - ее губы договорили за нее. Западло… сучье… - И чего ты так надулась?.. То не рады клетке, то беситесь из-за свободы. Я толерантен к тебе, разве это плохо?.. Я от тебя ничего не прошу, кроме того, чтобы ты немножко сбавила обороты своего язычка, а то сегодня мы сильно портим друг другу жизнь, по-моему… Он увидел, что Аня сидит невменяемая. Элегантно он пересел к ней, придвигаясь вплотную. - Тебе успокоиться надо, я прав?.. Сегодня недотрога передо мной такая сидит, что я… И не люблю такого лицемерия… Давно же все решили, так?.. - Уйди, собака… от меня… - проговорила Аня, силясь пробить пелену в глазах. - Ну… правда нам действительно режет больше всего… - протянул он. – Я ведь так думал о том, что приеду: обниму как следует… Что постараемся на славу… Как и ты думала… Да?.. Поцелуй в шею передернул Аню до самого дна. Она чувствовала присутствие рядом и не знала, куда деться от растягивающегося по веревочкам осознания. - Чего еще хочешь знать? – спросил он. – Я знаю: ты не решишься спросить. Как я к тебе отношусь?.. Не думай, я не сволочь и не аристократ. Я люблю тебя и хочу примерно так же, как ты меня. Не сдалось мне растаптывать твои стремления. Да… иди сюда, и все будет… И он действительно понимал, что сказать. Аня будто ждала этих слов, и с нее скатило как волна. Подавшись к Денису, она впервые за вечер позволила себя по-настоящему поцеловать. - То-то и оно, - глаза Дэна улыбнулись напротив нее. – Вот и ожидает нас приятный вечерок… А то обидно как-то получать такой отворот после таких удачных суток, - добавил он после паузы. Это был самый нежданный хук мести. Злость взметнулась в Ане новым сжигающим пламенем, она оттолкнула его от себя, отодвигаясь туда, куда уже места отодвинуться не было. Минута промедления, и, ожигая себя, она произнесла что-то с выраженной артикуляцией. - Чего-чего?.. – брови Дениса шокировано взметнулись вверх. – Вот такого я от тебя никак не ожидал. Сеешь расистские устремления?.. - Иногда сажаю по одному семечку, - отозвалась Аня, диким взглядом глядя в его черные глаза и ожидая в ответ удара по лицу. - Хочешь оскорбить мою национальность?.. Я тебя расстрою: у меня нет национальных чувств, - удивительно спокойно ответил ей Денис. – И я горжусь собой таким, какой я есть. Как и ты мной, кстати. Ага?.. – зрачки переметнулись с одного на другой ее глаз. – Квиты?.. Аня выдохнула, чувствуя, что бездна водоворотом уносится в преисподнюю. Она вдруг поняла, что пальцы, которые держат ее за руки, ждут продолжения прямо сейчас. И она не скрывала от себя, что хотела этого все два дня. - Самая большая страсть этого города… Ты же получила от меня все, чтобы быть ей в полной мере?.. Смотри, я не люблю затянувшихся сцен. - Все отлично, - хрипловато отозвалась Аня, рассеивая тучи на небе. - Точно?.. А то я всегда готов. Если не тебе, то кому скажешь. Твоей подруге, быть может?.. Где она, кстати, я что-то давно ее не видел? Я могу прическу там сделать, грудь увеличить… Лицо Ани почернело. - Что молчишь-то?.. Ладно, знаю, не простишь, - договорил Денис за нее, переливаясь глянцем зрачков. – Интересные вы, женщины. Все можете простить, кроме… Кстати, ты могла бы убить ее прямо сейчас, раз уж не сделала этого тогда. Выразительный зеркальный взгляд Ани стал для него новинкой. - Не лезь, куда тебя не пускали, - вымолвила она с внутренней твердостью. – С ней мы прошли намного больше, чем с тобой. И не тебе судить о нас двоих. - Фанатский сектор стадиона, что ли? – от души рассмеялся Денис. - И его тоже, - поджала губы Аня, не намереваясь продолжать эту тему. - Ладно, тогда не смею тебя больше расстраивать! – развеселился вдруг он. – Разве ты ж меня для этого себе выбрала?!.. Не-ет!.. Я тебя насквозь вижу: что тебя прет, а что прикалывает!.. Его рука ткнула ее в подреберье, и, задыхаясь от хохмы, он полез активно целовать ее во все открытые места. Аня и не заметила, как уже не сопротивляется и смеется вместе с ним. В одну секунду развеялись все оскорбления и дым, который был между ними, и они опустились в смерч, крутящий их задором все эти дни, что они были вместе. Дверь в комнату громыхнула, когда Марина зашла, умытая ледяной водой и еще мокрая от нее, и тут же двинулась к полке и достала стопку учебников. Ее пальцы, все еще запинаясь в движениях, стали открывать оглавления. Пятьсот, шестьсот, четыреста… Хорошо, триста двадцать… - Четыреста двадцать пять минус сто, грубо говоря… Отнять пятьдесят два… Плюс триста пять… - считала Марина страницы. – Где же ты была раньше, девочка моя?.. Так, это я читала… Только повторить… Она вспоминала, что она знала и как она вникала в некоторые темы последний раз, когда могла нормально заниматься. Марина рухнула на стул и выдвинула ящик письменного стола, заглянула во второй, пошла копаться в третьем. Рядом с учебниками в миг стали появляться груды бумаг: программок по предметам, распечаток материалов. - Блин, где же ты?.. – ее брови сдвинулись у переносицы. Что-то найти в этой Помпее было непросто. - Черт тебя подери три раза… Сам бы Александр… в своей Македонии бы… не разобрался… - кряхтела Марина, разыскивая затерявшиеся нужные ей методички. А черт с ним, с Александром!.. Пусть он остается в Македонии, нет у ней никакого Александра!.. Зато есть история зарубежных стран, и это похуже, о мрак!.. Марина почувствовала, что дрожь от этого предмета отстоит уже где-то на заднем плане. До сессии по пальцам считались драгоценные дни, и она опять чувствовала в себе силы, что со всем может справиться. Внезапный энтузиазм!.. Правильно говорил кто-то умный, о, да это ж говорила она сама, тупица!.. Нет лучшего способа решить одну проблему, чем найти себе вторую!.. О-ле, сессия! Ты, гадина, решаешь все на время своих оглоушенных дней! Виват, господа, виват!.. Гип-гип ура!.. Марина не собиралась вылечиться учебой, слишком в ней все было наоборот, чтобы лечить одно другим. Она искала в себе поломанные балки и листы фанеры, чтобы выстроить из них сцену, дабы станцевать на ней свой последний сольный танец. Зачем ей это было надо?.. Разумное объяснение продолжало молчать. В ней говорила только интуиция. И она кричала, что Марина себе не простит последнего своего поражения. Потерпев провал на волне жизни, она хотела получить на закуску ее успех, а получив, провалиться сквозь сделанные ей подмостки. Ведь это был не иначе, как собранный ей за эти годы пустой металлолом… Глава 50 Мощным взмахом огненных крыльев архангел богопознания Уриил взмыл в небесную вышину. За ним, поспевая, летели вестники любви – семнадцать пламенных ангелов. Среди них были семеро ближайших архангельских соратников, включая Зарину, Лизу и Артема, а также еще десять его прямых подчиненных. Особо выделялся среди всех ангелов маленький мальчик с почти что бордовыми крыльями, отливающими алым на солнышке. Это был Илюша. Он двигался рядом с Лизой, которая укрывала его своим телом, помогая справиться со встречным ветром. Уриил вылетел на чистое от облаков пространство и остановился посреди прозрачного воздуха, освещаемого лучами дневного солнца. Через несколько мгновений ангелы нагнали своего наставника и стали выстраиваться в круг. Они складывали крылья за спиной и выпрямлялись в струну, пылая столбиками яркого огня. - Илюша, ты ко мне пойдешь или будешь с Лизой?.. – спросил Уриил, ласково глядя на малыша, которого по-матерински обнимала за плечи веснушчатая помощница. - С Лизой, - ответил Илюша, почти виновато посмотрев на держащую его девушку. - Хорошо, - глаза Уриила засветились теплом. – Тогда давайте начинать. Ангелы замерли и умолкли. Их рыжие волосы играли на свету, пуская блики от нежно-оранжевого до ярко-красного. Пламя языками вырывалось из кожи, закручиваясь вихрями. Нефизические руки потянулись навстречу друг другу, духи любви сцепили пальцы в прикосновениях. Илюша вжался в подол Лизы. Воздух стал накаляться, заполняясь огнем божественной любви, который, сплетаясь, как корзинка, окутал ангелов сияющим кругом… Фигурой выстроился трансформатор, посылающий на Землю костер чувств. Работа ангелов Ура. - Не высовывайся! Нас точно заметят! – прошептал Габри, изо всех сил пытаясь слиться с облаком. - Я не понимаю, зачем мы прячемся? – недоумевал Варахиил. Он завис в воздухе рядом с братом. Изо рта у него торчала палочка от конфетки, которую он мерно посасывал.