Текст книги "Вестник Порока (СИ)"

Автор книги: Константин Дадов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 44 страниц)

«На мой взгляд, все твое существование – это ошибка мироздания. Куда уж противоестественнее?».

– Не будем о печальном. – небрежно отмахнулся драконикус, одежда которого тут же сменилась на черный деловой костюм с галстуком-пианино и лакированными туфлями, а вместо удочки в руках появился бокал с белым вином. – Я пригласил тебя, мой юный протеже, для одной-единственной цели: ты должен научиться быть Дискордом, даже если собираешься носить свое прежнее имя. Я же приложу все свои силы, чтобы мой ученик соответствовал титулу Воли Хаоса!

Переложив бокал в левую руку, пальцами правой руки Дух Хаоса извлек из ведра еще живую рыбину, которая тут же превратилась в рыбный рулет с хвостом и демонстративно откусил большой кусок, с удовольствием пригубив белое вино.

– Как понимаю, отказаться я не могу? – с тенью надежды спросил бывший вестник Бога Пороков, но получил в ответ лишь ироничный взгляд. – Тогда… Может быть, отложим обучение? В Кристальной Империи скоро должны произойти события, без моего вмешательства могущие закончиться крайне неприятным для меня образом.

– Это же великолепно! – драконикус вскочил с пня, щелчком пальцев заставляя появиться на себе тренировочный костюм и боксерские перчатки. – Лучшего стимула для обучения я и сам бы не придумал. Вставай, мой юный протеже, к закату нынешнего дня ты станешь настоящим Дискордом… или погибнешь, пытаясь. Меня устроят оба варианта.

***

Передернув плечами и поправив теплую пуховую накидку снежно-белого цвета, Эпплджек в очередной раз обвела взглядом своих подруг, каждая из которых была погружена в собственные мысли и сомнения. Все они сидели на коленях вокруг невысокого постамента, где был закреплен прозрачный, розовый многогранный кристалл в виде сердца, в глубине коего то и дело вспыхивали всполохи фиолетовой, золотой, синей, зеленой или красной энергии. Этот артефакт не только поддерживал барьер над Кристальной Империей, не пропуская в ее пределы тьму, но так же служил единственным источником света в комнате, находящейся на верхнем этаже самой высокой башни замка.

«Раньше я была хорошей, а теперь какая? И, вроде бы, никому ничем не обязана, но чувствую себя разбитой и грязной. А это Сердце, будто визуальное подтверждение, что я – добрая».

Губы земной пони дрогнули в улыбке. Она отчетливо представила себе шок подруг, если бы артефакт, почуявший в ее душе стороннее вмешательство, решил бы не впускать под барьер хранительницу «элемента честности», уже не первый год по совместительству являющуюся духом обмана.

«Пожалуй, объяснить им, что со мной не так, было бы крайне трудно. Ну, а учитывая наступающего на копыта Сомбру, то и вовсе невозможно. Рэйнбоу и Флатти… Как бы они поступили в таком случае? А Пинки? Твайлайт? Рарити? Смогли бы они принять «оступившуюся» меня такой, какая я есть?».

Взгляд Джек переместился на мордочку фиолетовой единорожки, которая, сидя на коленях на мягком коврике, смотрела на кристальное сердце, закусив нижнюю губу. Благодаря своей сущности «рыцаря порока», которая только усилила природную эмпатию, доступную едва ли не с рождения, земная пони прекрасно ощущала сомнения, клубящиеся в душе подруги и отражающиеся в глубине ее глаз.

«Вряд ли Селестия это планировала, но как говорится: «Хочешь рассмешить Дискорда – расскажи ему о своих планах»».

Пальцы Эпплджек сжались на переговорном амулете, словно бы пытаясь из него выдавить немного уверенности. Именно сейчас им нельзя было сомневаться, но единственный разговор с нынешней правительницей Кристальной Империи походя разрушил все те стены, которые кобылы возводили вокруг своих «я», защищаясь от потрясений и жестокости внешнего мира. Даже белая аликорн не избежала этой участи, но в виду богатого жизненного опыта быстро оправилась и постаралась смягчить эффект…

За барьером, накрывающим Кристальную Империю, группу спасения, членам коей самим нужна была помощь, встретили кристальные пони. Среди них были единороги, даже несколько пегасов, но преобладали земные жеребцы и кобылки, шерстка каждого и каждой из которых сверкала кристаллическим блеском, да еще была полупрозрачной (впрочем, благодаря одежде это не так сильно бросалось в глаза).

В сопровождении десяти кристальных гвардейцев, закованных в сверкающую угловатую броню, словно бы сошедшую со страниц истории, их встретила Рэдиант Хоуп – земная пони, одетая в свободную белую робу с глубоким капюшоном, оставляющим открытой для взглядов только нижнюю половину мордочки, красующуюся мягкой и теплой улыбкой. Звонкий, молодой голос этой кобылы мог заставить душу трепетать, согревал и вселял надежду, но в то же время за ним ощущались усталость и глубокая тоска, появляющаяся под грузом вины.

Кристальные пони проводили эквестрийцев в замок, выделили гостевые покои, дали время привести себя в порядок после дороги и накормили (удивительно было обнаружить фрукты и овощи, которые уже несколько сотен лет не встречаются в Эквестрии, так как либо были вытеснены, либо при помощи селекции превратились в нечто совершенно иное). Хоуп, обладающая даром к целительству, лично привела Шайнинга в боеспособное состояние, а после этого в тронном зале Империи произошел тяжелый разговор.

Рэдиант рассказала вновь прибывшим историю короля-чародея Сомбры, который с жеребячьего возраста был очень необычным пони, что выражалось как во внешности и силе, так и незаурядном уме. Принцесса Селестия, что странно, сперва хотела вмешаться в повествование, но затем все же передумала и присоединилась к слушателям.

Эпплджек на своем опыте знала, что жеребята могут быть жестокими без какой-либо на то причины, а когда эта причина есть, да еще и не одна, ситуация может стать критичной. Будущий тиран с малых лет ощутил на себе зависть за свои успехи в освоении магии, так как был первым из своего класса, кто освоил созидание кристаллов и получил соответствующую метку (практически сливающуюся с шерсткой и постоянно скрытую под одеждой). Если бы не его рог, похожий скорее на кинжал, нежели привычный концентратор единорога, то, вероятно, одногодки могли бы даже начать восхищаться сильным одноклассником…

С Хоуп Сомбра познакомился в начальной школе во время перемены, когда жеребята из разных классов, разделенных по расовому признаку, могли играть все вместе. Что привлекло земную пони в мрачном, ехидном, язвительном единороге, который, словно ощетинившийся иголками еж, не давал приблизиться к себе другим школьникам? Скорее всего, ей понравился таинственный и «крутой» образ, изредка встречавшийся в жеребячьих сказках и романах для домохозяек.

Какое-то время Рэдиант ходила за своим новым другом как хвостик, постоянно пыталась разговорить и даже делилась сладостями, приготовленными мамой. Постепенно своей навязчивостью, наивностью и упрямством она продавила ту стену отчуждения, которую единорог упорно вокруг себя возводил. Переломным же моментом в их отношениях стал случай, когда группа молодых волшебников решила отыграться на глупой земной пони, которая водится с «высокомерным уродцем».

Придя в школу на следующий день, так ничего и не рассказав маме, Хоуп узнала, что троица единорогов попала в госпиталь. Догадаться, кто именно виноват в этом происшествии было совсем несложно, а вот доказать причастность Сомбры не могли ни учителя, ни родители будущих чародеев. Впрочем, Рэдиант хватило и того, что вокруг нее как-то незаметно тоже возникла стена отчуждения: подруги старались быстрее распрощаться, друзья прекращали игры и уходили по домам, взрослые жеребцы и кобылы смотрели неодобрительно или сочувственно.

Сомбра не был белым принцем, о котором мечтают молодые кобылки. Однако же, стоило узнать его чуть ближе, как становились видны упорство, живой острый ум, а еще отчетливо проглядывалось собственническое отношение к вещам и даже пони. Саму Хоуп, пусть она этого и не понимала, единорог причислил к своим… вещам.

«Жадный эгоист, который может беречь старую треснувшую кружку будто величайшее из сокровищ только из-за того, что она – его собственность».

Рэдиант будущий король-чародей тоже берег, за косой взгляд в ее сторону сурово наказывая любого. Но следовало отдать единорогу должное в том, что определенных рамок он не переходил, да и старался действовать так, чтобы его невозможно было обвинить. Именно в те годы их дружба была наиболее крепкой, только вот земная пони из-за своей неопытности воспринимала действия жеребца как доказательства если не любви, то близких к ней чувств.

Благодаря мрачному другу и его поистине энциклопедичным знаниям, кобылка смогла освоить целительство, хоть и не была единорогом. После этого старые друзья снова начали с ней общаться, приглашали в свои компании и вообще разными путями отвлекали от пугающего жеребца.

В один далеко непрекрасный день (при звуке этих слов из уст Хоуп, Селестия слегка дернулась, будто бы от пощечины) в Кристальную Империю прибыли принцессы-аликорны. Выяснилось, что Сомбра обладает потенциалом тоже стать аликорном, что тут же вознесло его в глазах окружающих на почти недосягаемую высоту. Сам же чародей стал проявлять вполне определенный интерес к одной из крылато-рогатых кобыл.

Чувствуя себя преданной, Рэдиант в отместку за обиду разорвала со своим другом детства все отношения, желая, чтобы он пришел и попросил прощения. Ну, а чтобы не терять времени и показать, что и без него способна на многое, стала ходить на разные приемы, встречалась с аристократами, в какой-то момент даже получила свободный доступ к замковой библиотеке…

Далеко не сразу земная пони осознала, что ждать извинений от Сомбры даже более наивно, чем пытаться допрыгнуть до луны. Жеребец был слишком горделив и эгоистичен, чтобы в его голове возникла сама мысль о том, что в разрыве дружбы виноват именно он. Хоуп же, демонстрируя свою обиду, успела совершить достаточно для того, чтобы самой чувствовать себя виноватой.

«Наверное, если бы в то время я была рядом, то сумела бы его убедить не идти на рискованный шаг. Все же Сомбра прислушивался к моему мнению, хоть и делал в большинстве случаев так, как сам считал правильным».

Когда Рэдиант произносила эти слова, ее голос впервые за весь рассказ дрогнул, демонстрируя бушующие в душе эмоции. Но уже в следующую секунду земная пони продолжила свою историю прежним ровным тоном…

Прибытие в Кристальную Империю придворного мага Эквестрии Старсвирла пусть и не было столь же знаменательным событием, как визит принцесс, но все же разнообразило обыденную жизнь города-государства. Никого не удивило то, что немолодой уже единорог захотел встретиться с кандидатом на становление аликорном, дабы поделиться своей мудростью, научить паре новых трюков, дать совет и, возможно, даже самому что-нибудь перенять у юного дарования. Это и стало своеобразной точкой падения, а, может быть, и восхождения короля-чародея…

Из воспоминаний Эпплджек выдернула яркая вспышка кристального сердца, начавшего пульсировать на порядки быстрее и ярче прежнего. Это могло означать только одно: щит над городом отключен и начато накопление силы заряда.

– Мы справимся. – упрямо мотнув головой, заставив гриву разметаться по плечам и спине, заявила Твайлайт.

– Иначе и быть не может. – поддержала подругу Рарити. – И не сомневайся, дорогуша: какому-то самовлюбленному психу нас не победить.

– Отправим его туда, откуда он выполз. – воинственно вскинулась Рэйнбоу.

– Главное – чтобы и Империя не отправилась туда, откуда появилась. – скромно заметила Флаттершай. – Животные тысячу лет без присмотра и ухода никак не протянут.

От кобылок раздались чуть нервные смешки. Неуклюжая шутка постельно-желтой пегаски помогла разрядить обстановку.

– А в честь победы, устроим глобальную кристальную вечеринку! – восторженно и мечтательно воскликнула Пинки. – Это будет умопомрачительно…

– Эпплджек? – радужногривая летунья устремила на земную пони обеспокоенный взгляд.

– Так уж и быть, прикрою ваши крупы, чтобы над ними никто не надругался. – чуть криво усмехнулась хранительница «элемента честности» и дух обмана.

– Угу. – Рэйнбоу хмыкнула и весело прищурилась. – Я верю в то, что ты приложишь к этому все усилия… чтобы потом надругаться над ними самостоятельно.

– Дорогуша, оставь подробности вашей интимной жизни при себе. – взмолилась белая единорожка. – Я не хочу этого слышать.

Эти слова развеяли последние сомнения и Джек открыто улыбнулась подругам, мысленно костеря себя за беспочвенные беспокойства. Продолжая сжимать амулет связи пальцами левой руки, она вслед за подругами положила ладонь правой руки на кристальное сердце и приготовилась ждать сигнала.

«Все пройдет так, как и было задумано: иначе и быть не может».

– Девчонки, я вас люблю. – внезапно шмыгнула носом розовая кобыла, тем самым разрушая весь пафос момента.

…

Над Кристальной Империей клубились черные тучи, но состояли они не из воды, а из постоянно мельтешащих в черном дыму крылатых теней с ярко-красными глазами-угольками. Едва солнечный диск скрылся за горизонтом, как доселе бездействовавшие умбрумы и их владыка нанесли свой первый удар, заставив магическую преграду вспыхнуть радужными разводами в виде пересекающихся концентрических кругов.

Мирные жители города-государства еще днем спустились в подземные катакомбы, взяв с собой минимум необходимых вещей и продукты питания, а на поверхности остались только стражники и солдаты из замковой гвардии, облаченные в кристаллическую броню, вооруженные мечами и копьями с наконечниками из кристаллов (эти артефакты были способны выпускать взрывающие или парализующие сгустки магической энергии, пусть и с крайне низкой скорострельностью).

О том, чтобы оборонять весь город, не могло идти и речи: слишком большая площадь приходилась на критически малое количество солдат. Рэдиант Хоуп, после совещания, в котором участвовали Селестия с ученицей и члены городского совета, приняла решение о том, что врага они встретят под самыми стенами замка, окружив его дополнительным защитным куполом, созданным принцессой дня и поддерживаемым самой земной кобылкой.

Враг был многочисленным, не знал сомнений, жалости и страха, а рассчитывать на помощь от союзников не приходилось: яки вряд ли вообще знали о возвращении Кристальной Империи, да и вряд ли они согласились бы отправить свою армию без предварительных переговоров и торга, а связаться с Эквестрией из-за помех, создаваемых Сомброй, не получалось даже у аликорна. Оставалось уповать на то, что в спешке составленный план сработает как надо, противник не заподозрит подвоха и потери среди защитников не окажутся катастрофичными.

…

Магический купол, защищавший город-государство от темных сил, лопнул, словно бы являлся мыльным пузырем. Спустя долгую секунду замешательства наземные силы живых теней безмолвными потоками устремились вглубь Кристальной Империи, заполоняя улочки и переулки, врываясь в дома и все ближе подбираясь к замку и окружающим его баррикадам.

«Ползут умбрумы полупрозрачной волной, их невозможно повергнуть мечом и стрелой; лишь яркий и чистый свет тени развоплощает: назад в небытие, их отправляет он».

Стоя на носу дирижабля, Сомбра наблюдал за продвижением своего воинства немигающим взглядом. Мысли текли в его голове неспешно и как-то торжественно, будто бы вот-вот должно было свершиться нечто величественное, что войдет в историю наравне с такими событиями, как основание Эквестрии и победа сестер-аликорнов над Дискордом.

Крылатые умбрумы не спешили спускаться к земле из черных туч, ожидая приказов короля-чародея, который, в свою очередь, собирался дождаться подхода наземных сил к рубежу обороны кристальных пони.

Со снежных равнин начал дуть сильнейший ветер, несущий с собой холод и целые облака из снега, среди живых теней стали видны высокие силуэты големов, состоящих из черных, как сама тьма, кристаллов. Однако, когда первые воины владыки теней оказались на расстоянии полета стрелы от замковой площади, мглу ночи разрезало яркое золотое сияние восьмигранного столба света, похожего на колонну с обрезанной вершиной.

«А я уже начал беспокоиться из-за того, что Селестия бездействует».

Изогнув губы в кривой усмешке, подумал черный единорог, наконец-то давая крылатым умбрумам команду к атаке. В следующую секунду из черных туч посыпался дождь из живых теней…

…

– Сегодня вы сражаетесь не за королей, принцесс или чьи-то идеалы; сегодня в ваших руках находится оружие для того, чтобы с его помощью защитить себя, своих близких и будущее жеребят, а так же жеребят ваших жеребят. – белая аликорн, закованная в броню с изображением солнца на груди, говорила спокойно, но ее голос разносился над головами рядов жеребцов и кобыл, раскаленными иглами вонзаясь в уши и отпечатываясь в сознании каждого услышавшего пылающими пламенем звезды буквами. – Отступать нам некуда: позади те, кто надеются на нас и нашу защиту… Но мы не побежим, враг не увидит наших спин, а в миг, когда Кристальную Империю вновь озарит свет солнца, тиран будет повержен! Вперед, за Империю; за победу; за наше будущее!

…

В небо над магическим барьером взмыли десятки крылатых пони в кристаллической броне, которые были вооружены короткими копьями или парными мечами. Всех их в бой вела белая аликорн, словно пушинкой орудующая алебардой из цельного кристалла, сияющей бело-золотым светом, каждым взмахом создающей волну энергии, заставляющую живые тени разлетаться будто опавшие листья под порывом ураганного ветра.

– Бесполезно, Селестия. – следя за ходом боя с почтительного расстояния, ни к кому конкретно не обращаясь, произнес король-тень. – Неужели ты сама этого не понимаешь: это всего-лишь трепыхания рыбы, выброшенной на берег.

Будто бы в ответ на эти слова, новая вспышка магического света заставила истаять еще полсотни умбр. Это практически не сказалось на расстановке сил, все же численное превосходство нападающих было неоспоримо, но все же неприятный осадок остался.

«Что же… Поиграем в ваши игры».

Разведя руки в стороны, черный единорог согнул пальцы так, будто зацепился за невидимые нити и начал ими перебирать. Ветер закрутился вокруг фигуры чародея, заставляя колыхаться его гриву и трепетать полы плаща. Глубоко вдохнув, он начал свою песню, наполняя скопленной мощью каждое слово:

В себе свято хранит – кристалла монолит,

Великих судьб, единый путь.

И как ветра порыв, понячьих эмоций взрыв,

Питает их – детей моих!

Вся жизнь словно миг, я многолик,

Пока со мною вы, пока вы рядом.

Повелитель Умбр жив, тени распустив,

В магическом искусства алтаре…

Рад судьбе вполне.

Живые тени от звуков песни своего «отца» словно бы ощутили прилив сил и стали двигаться куда быстрее, усиливая свой напор. Пегасам и возглавляющей их принцессе дня все чаще приходилось отступать под защитный барьер из света, а залпы артефактов, заклинания единорогов и даже удары мечей земных пони практически перестали причинять вред красноглазым монстрам. Схватка, ведущаяся на земле, вовсе вот-вот грозила перерасти в бойню.

Храните свой талант, но есть другой вариант,

Азартный бой – дуэль со мной.

До капли выпью вас и даже в смертный час,

Отринув боль, играйте роль.

Вся жизнь словно миг, я многолик,

Пока со мною вы, пока вы рядом.

Повелитель умбр жив, тени распустив,

В магическом искусства алтаре…

Рад судьбе вполне.

(КиШ).

Тучи из черного дыма опустились на Кристальную Империю, погружая ее в густую непроглядную тьму, в которой мерцали тысячи красных угольков глаз. Защитники города-государства не видели ничего дальше пары метров от себя и даже барьер из света начал тускнеть, словно бы из него вытягивали силу.

Рэдиант Хоуп, одинокой фигурой, кутающейся в белую робу виднеющаяся на вершине самой высокой башни замка, до боли закусила нижнюю губу, но все же продолжала подпитывать чары своей силой.

«И снова ты предпочла встать против меня. Это даже забавно: ведь это я помог тебе получить твою силу».

…

Лира стояла в центре большого концертного зала, держа в руках свой любимый музыкальный инструмент. Пальцы бездумно перебирали струны, сердце в груди шумно стучало от волнения, свет прожекторов заливал пространство вокруг. Неестественная тишина заставляла пробуждаться сомнения в глубине души, что колебало уверенность в собственных силах…

Но вот переговорный амулет, висевший на шее единорожки, нагрелся и прозвучал голос принцессы Селестии:

– Пора.

Тряхнув гривой, молодая кобыла выпрямила спину, расправила плечи и, глубоко вдохнув, начала петь. Звуки музыки, извлекаемые из струн, распространялись по залу, сталкивались со стенами кристального замка и вместо того чтобы отразиться от них, словно бы впитывались в кристалл, заставляя его дрожать. В один миг монументальное сооружение превратилось в сильнейший усилитель, заставляющий магию дрожать и бурлить.

Здесь – у третьего порога,

И отсюда строго к небу, пони с золотою саблей, в травы густо сеет звезды.

Слышишь, гроздьями роняют с неба,

Из прорех зерно стальное, крылатые лихие войны, покрывая ровным слоем.

Судьбы сплелись в тугой клубок влюбленных змей,

Пусть от дыхания вьюги немеет крыло.

Царь умбрум смирись – мы все равно тебя сильней

И в небесах Империи сегодня будет светло!

Голос зеленой единорожки и звуки музыки, в которые кроме струнного инструмента гармонично вплелись ударные, клавишные и духовые, расходясь во все стороны от замка сталкивались с кристальными зданиями, заставляя их резонировать и усиливать эффект. Пони, уже почти прижатые спинами к стенам твердыни, ощутили, как усталость и страх отступают, руки наливаются силой, а черный дым, изорванный в клочья, буквально на глазах истаивал, будто утренний туман под лучами солнца.

В едином порыве перейдя в контратаку, защитники Кристальной Империи отбросили живые тени за все расширяющийся круг света. Казалось, что еще чуть-чуть, малое усилие – и враг позорно побежит…

Там, у третьего порога,

Пони, единороги и пегасы, делят небо от начала, до рассвета рваной раной.

Слышишь, ветер обдувает шрамы, засыпая белым снегом пятна цвета бурой крови, словно память древней боли.

Судьбы сплелись, в тугой клубок влюбленных змей,

И отдыхания вьюги немеет крыло.

Царь умбрум смирись – мы все равно тебя сильней,

И в небесах Империи сегодня будет светло!

(Мельница).

Магия, срывающаяся с наконечников копий, разносила кристальных големов на мелкие осколки, светящиеся от вложенной в них силы клинки мечей без сопротивления рассекали плоть живых теней, тут же развоплощая их и отправляя в небытие. Пегасы и возглавляющая их аликорн прорвали завесу черных облаков и замок залил столб серебряного света, падающий от луны, тут же разошедшийся тысячами лучей во все стороны, отражаясь от сверкающих стен городских построек.

Казавшееся ранее нескончаемым море умбрум заволновалось, а затем, словно волна прилива, накатившая на каменистый берег, бессильно отхлынуло назад, оставляя за собой своеобразную пену в виде растворяющихся тел чудовищь. Командирам огромных усилий стоило удержать своих подчиненных от порыва кинуться в погоню дабы закрепить успех. Всё же живые тени были не обычными врагами и противостоять им как простым пони или другим жителям Эквуса было бы неправильно и опрометчиво.

…

– Довольно шуток. – зло прошипел черный единорог, в ту же секунду рассыпаясь клубами черного тумана, в котором ярким огнем горели алые радужки глаз с вертикальными зрачками, пылающими изумрудным огнем. – Опять все приходится делать самому.

Великая тень устремилась от дирижабля вниз и вперед, к площади, на которой столпились защитники Кристальной Империи. Вновь Воспрявшие умбрумы начали очередную атаку, не обращая внимания на множественные потери своих сородичей, бессильно падающих под лучами чистого лунного света.

– Я ненавижу белый свет… Мне лучше в полной темноте. – из черной тучи начали бить темно-фиолетовые молнии, притягивающиеся к вершинам кристальных зданий. – Я очень много лет, мечтал лишь только о еде…

От мест, куда попадали молнии, по чистым и блестящим кристаллам начали разрастаться уродливые матово-черные наросты, похожие на плесень, пожирающую свет. С каждой секундой черных камней становилось все больше и мгла постепенно стала возвращаться в город-государство, попутно заглушая звуки музыки, исходящей от замка.

– Мне было тесно взаперти и я мечтал лишь об одном: скорей свободу обрести и отомстить за старый дом. – с последними словами великая тень приобрела очертания огромного мускулистого жеребца с кривым рогом и дымчатыми крыльями, вместо ног у которого был длинный змеиный хвост. – Селестия!!!

Белая аликорн не смогла не принять вызов своего врага: жестом велев пегасам возвращаться к накрывающему площадь барьеру, она удобнее перехватила древко алебарды и, наконец, отпустила всю свою силу, позволяя гриве и хвосту вспыхнуть яркими языками золотого пламени, крыльям превратиться в полотна белого света, а телу окутаться дополнительным покровом необузданной стихии. Секунда – и стремительная комета врезалась в подставленную под удар широкую черную ладонь, одним ударом отсекая два пальца, в тот же миг распавшиеся дымом.

Второй рукой Сомбра попытался сбить крылато-рогатую кобылу на землю, но принцесса дня вовремя увернулась, так что сокрушительный удар ушел в пустоту. Впрочем, и успех Селестии был временным, ибо отрубленные ее атакой пальцы вскоре восстановились и король-чародей продолжил попытки прихлопнуть более быструю противницу.

Темно-фиолетовые молнии снова и снова били из торса темного мага в землю, заставляя разрастаться черные непрозрачные кристаллы. Меньшие тени кружились вблизи своего повелителя, то сливаясь в монолитный покров, то рассыпаясь тысячами отдельных лоскутов. Принцесса дня металась вокруг огромного силуэта, раз за разом нанося болезненные уколы и уклоняясь от ответных ударов, но причинить серьезного вреда у нее не получалось.

Наконец, устав пытаться поймать белую аликорна, Сомбра сконцентрировал свое внимание на барьере из света. Его чудовищный кулак взметнулся вверх, достав до самых облаков, а затем обрушился вниз на преграду, которая не позволяла умбрумам навалиться на защитников Кристальной Империи всесокрушающей волной.

Яркая вспышка озарила город-государство, отбросила руку короля-тени от магического барьера, но при этом тонкая пленка заметно потускнела и поблекла. Сцепив руки в замок, темный маг занес их над головой для нового удара, чтобы не только разрушить препятствие, но еще и снести часть башни.

– Нет! – испуганно воскликнула принцесса дня, правильно разгадав задумку противника, бросаясь наперерез уже начавшим опускаться сцепленным в замок кистям.

Алебарда, напитанная мощью крылато-рогатой кобылы, засияла ярче любой звезды, ее древко увеличилось в размерах, а за рассекающим воздух лезвием оставался туманный светящийся шлейф. В момент столкновения двух атак над Кристальной Империей разнесся оглушительный раскат грома, а от места соприкосновения тьмы и света стали расходиться концентрические круги магии.

– Попалась. – самодовольно усмехнулся Сомбра, дымные крылья которого, превратившись в две дополнительные руки, уже приближались к жертве справа и слева, готовясь раздавить белую аликорна хлопком широких ладоней.

Уйти из-под атаки Селестия не могла, так как тогда сцепленные в замок кисти короля-тени обрушились бы на и без того истощенный барьер и наверняка снесли бы верхние этажи башни, где находились хранительницы «элементов гармонии» и Рэдиант Хоуп. Но и в том, что выдержит удар с боков, она была совершенно не уверена, из-за чего пришлось надеяться на свою скорость и помощь еще одной волшебницы.

…

Старлайт была вовсе не рада той чести, которую ей оказала старшая из диархов Эквестрии: слишком большой риск и тяжелая ответственность для пусть необычной, но всего-лишь единорожки. Однако же отказываться она не собиралась, прекрасно понимая последствия их общего поражения.

С момента начала сражения дух зависти стояла в маленькой одноместной колеснице, похожей на декоративный балкон с резными бортиками, к которому приделали два небольших колеса. Пара запряженных пегасов, из числа тех самых пони, кто тащили небесные повозки от самого Понивиля, старательно отмалчивались и время от времени проделывали какие-то упражнения для разогрева мышц…

И вот, наконец, время ожидания истекло, а амулет связи пискнул, давая сигнал к началу действий. Летуны тут же сорвались с места и колесница дернулась вперед, заставляя волшебницу лихорадочно вцепиться в поручень, чтобы не упасть назад.

«Это был бы самый нелепый провал операции, если бы в момент взлета я выпала из транспортного средства. Идиоты крылатые: хоть бы предупредили сперва».

Во время планирования боя невозможно было сказать, в какой именно момент и как решит вступить в сражение Сомбра. Принцесса Селестия и Рэдиант Хоуп, как единственные, кто имели хотя бы общее понимание сил врага, составили несколько наиболее вероятных схем действий, каждая из коих сводилась к одному: нужно подобраться поближе и активировать свою способность, после чего бежать обратно под защиту барьера, чтобы ослабленный противник не успел опомниться.

…

Когда из замка вылетела малая небесная колесница, запряженная двумя пегасами, король-тень насторожился. Хоть он и был самоуверенным, да и находился в откровенно выигрышной ситуации, но своих противников не недооценивал. В конце-концов, против него была принцесса дня, тысячу лет назад уже одержавшая победу, а с тех пор ее силы пусть и уменьшились (за что следует благодарить Дискорда), но вот мастерство и жизненный опыт только возросли.

Две дополнительные руки из черного дыма уже ударили белую аликорна с боков, но наткнулись на магический барьер. Темный маг продолжал давить сверху, угрожая разрушить преграду вокруг замка и раздавить земную пони в белой робе, которая ее поддерживала, что не позволяло правительнице Эквестрии отступить. Тем временем удары с боков истощали ее силы, приближая момент окончательной победы…

– Остановить. – приказал владыка умбрумов своим слугам, взглядом указав на наглую троицу приближающихся пони.

Живые крылатые тени стаей стервятников бросились наперерез пегасам, но в их ряды врезались залпы магии, выпущенные из копий летунов Кристальной Империи. Защитники города-государства, из числа тех, кто обладали крыльями, самоотверженно ринулись на прорыв, собственными телами прокладывая путь для единорожки. Они теряли оружие, получали тяжелые раны, падали со сломанными и изорванными крыльями, но все же добились желаемого.

Старлайт, ощутив, что враг находится в зоне воздействия, потянулась к сущности короля-тени и на бесконечно-долгое мгновение обомлела: черный единорог имел не один, а, как минимум, два аспекта силы. Первым аспектом была магия кристаллов, вторым – магия теней. Через эти два элемента он применял иные чары, вроде той же магии песен, а ведь за кажущимся бесконечным потоком тьмы, скрывалось нечто третье: что-то совсем слабое и почти не развитое…