Текст книги "Вестник Порока (СИ)"

Автор книги: Константин Дадов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 33 (всего у книги 44 страниц)

Немного поерзав, устраиваясь поудобнее в объятьях брата, носительница «элемента честности» спросила:

– И что же это за разговор, для которого требуются такие условия?

– Помнишь тот день, когда все изменилось? – вопросом на вопрос ответил темно-красный аликорн, тут же ощутив, как напряглась кобыла. – Я тогда ушел из дома и вернулся другим… более взрослым.

– Только не говори, что ты – чейнджлинг, который похитил моего брата и занял его место. – насмешливо хмыкнула земная пони, старательно скрывая зародившееся в душе волнение.

– Нет, я не чейнджлинг. – совершенно честно отозвался Биг Макинтош.

После этих слов, волнение Эпплджек резко угасло и она расслабилась. Все же способность отличать ложь от правды у нее имелась и раньше, но после случая в Мэйнхэттене она стала сильнее, а с получением «элемента гармонии», вообще вышла на новый уровень (из-за чего в разговорах с ней приходилось тщательно следить за словами).

– Не пугай меня так. – попросила Джек.

– Не могу обещать. – произнес «рыцарь порока», носом зарываясь в пряди мокрой гривы.

– Так что ты хотел сказать? – поторопила жеребца сестра. – Не пойми меня неправильно: я всегда рада твоей компании… Но слишком уж все это странно.

– После пропажи родителей, Биг Макинтош совершил самоубийство… успешное самоубийство. – заявил вестник Бога Пороков и тут же, не давая собеседнице опомниться и осознать услышанное, продолжил говорить быстрым монотонным шепотом. – Через несколько минут его рана исчезла, а тело снова зашевелилось и глаза открыл уже я. Я – Биг Макинтош, но старый Биг Макинтош – не я. У меня его воспоминания, его привязанности, знания… но при всем этом – я другой. Нет, я не имею отношения к его смерти и занял уже пустое тело. Да, я считаю тебя и Эпплблум своими сестрами и готов за вас перегрызть глотку любому. Мне следовало рассказать обо всем раньше, но… я боялся это сделать.

– Почему? – вопрос с губ находящейся в прострации Эпплджек сорвался сам собой и она сама не могла бы сказать, что именно хотела узнать.

– Потому что не знал, как вы отреагируете. – ответил «рыцарь порока». – Потому что случай с чейнджлингами мне напомнил, что все мы смертны, а я далеко не всесилен. Потому что не хочу потерять больше никого из тех, кто мне дорог. Потому что…

– Замолчи. – тяжело задышав, сквозь стиснутые зубы прошипела кобыла, тут же попытавшись вырваться, что у нее закономерно не получилось (слишком уж велика была разница в силах). – Отпусти.

– Нет. – тихо ответил темно-красный аликорн.

– Я буду кричать. – пригрозила земная пони, сама понимая, насколько по-детски звучат ее слова.

– Джеки, ты – моя сестра, и этого ничто не изменит. – развернув собеседницу передом к себе, Макинтош уткнулся мордой в ее макушку. – Даже если ты больше не считаешь меня братом, я все равно не перестану любить вас с Эпплблум. Вы – моя семья: самое ценное, что у меня есть.

«Все остальное можно купить, продать, выиграть и проиграть, а вот семья либо есть, либо ее нет».

– Ты врал двенадцать лет… – дрогнувшим голосом произнесла старшая из младших сестер.

– Нет. – отозвался вестник Бога Пороков. – Я не говорил всей правды, но не врал. Ты сама это знаешь.

Эмоции кобылки скакали, будто бы играли в чехарду, но с каждой секундой она все больше успокаивалась. Ладонь «рыцаря порока», заскользившая по мокрым прядям гривы и спине, способствовала этому процессу весьма благотворно. В какой-то момент, приняв решение, хранительница «элемента честности» неуверенно обняла брата и, уткнувшись лбом ему в грудь, просто молча стояла под струями теплой воды.

– Маки? – позвала Джек тихим голосом.

– Да, малышка? – откликнулся темно-красный аликорн.

– Ты ведь не просто так решил раскрыться? – эти слова звучали скорее как утверждение, но все же земная пони хотела узнать причину, по которой ее привычный и знакомый мир в очередной раз пошатнулся (но в этот раз хотя бы не рухнул в пропасть). – Просто если у тебя не было какой-то важной причины… я тебя побью.

– Причина одна: у меня есть возможность дать вам всем если не бессмертие, то шанс на перерождение с сохранением своих личностей. – тщательно подбирая слова, заявил «рыцарь порока».

– И что в замен? – продолжила допрос Эпплджек.

– Вы должны войти в мой табун. – с совершенно серьезным видом соврал жеребец, жалея о том, что выражение его морды не видно из-за темноты.

Фыркнув, Джек тихо рассмеялась, затем, выгнув спину, отодвинулась от брата и, на удачу махнув рукой, стукнула ему кулаком по носу.

– За что? – обиженно воскликнул Макинтош.

– За все. – весомо констатировала земная пони. – Будешь мне еще врать – ударом по наглой морде не ограничишься. А теперь рассказывай.

– Что именно? – уточнил вестник Бога Пороков.

– Все. – припечатала кобыла. – Откуда ты, чем занимаешься, какие условия у твоего «бессмертия»… Если и вправду хочешь оставаться моим братом, то придется стать более открытым. В свою очередь обещаю, что никому ни о чем не расскажу. Клянусь.

…

Он говорил долго: точно не меньше часа, время от времени прерываясь на мелкие уточнения. В рассказе была упомянута жизнь пегаса-авантюриста, основавшего первый в истории Эквестрии игорный дом, в котором первые годы работали только кобылы из его табуна (на этом месте Эпплджек заявила: «Кто бы сомневался»). Был упомянут и Бог Пороков, наделивший своего последователя некоторыми необычными силами… а потом жеребец вскользь прошелся по своей второй жизни, а так же смерти и полученном предложении от покровителя.

– Вот так, собственно, я и попал в Эквестрию, а остальное ты и сама знаешь: жил, учился, торговал. – закончил свой монолог «рыцарь порока».

Следующую пару минут царило молчание, фоном к которому служил шум льющейся воды. На грани сознания темно-красного аликорна даже возникло беспокойство, не залили ли они нижние этажи, да и другие обитатели номера уже должны были проснуться.

– Большего бреда в жизни не слышала… четвероногие пони – сюрреализм. – мотнув головой, из-за чего мокрые пряди гривы налипли на мордочку, кобыла вздохнула и пробормотала едва слышно. – А страшнее всего то, что это все – правда. И опять ты о многом умолчал.

Последняя фраза прозвучала обвинительно.

– Сестренка, о своей интимной жизни ты мне тоже не рассказываешь. Приходится догадываться по косвенным данным… Ай! – новый удар, пришедшийся по носу, не был таким уж сильным, но все же оказался достаточно чувствительным. – Ладно, согласен, перегнул палку. Но есть вещи, которые я действительно не могу раскрывать, по крайней мере до тех пор, пока ты не пройдешь инициацию.

– А ничего, что я хранитель «элемента гармонии»? – с нотками скепсиса в голосе спросила Джек.

– У всех есть свой маленький порок, который вовсе не мешает их добродетели. – отозвался жеребец. – За примером далеко ходить не надо, вспомни хотя бы своих подруг и любовниц… Хм?

– Да вот думаю, если удары по голове не помогают, то, может быть, стоит бить пониже. – задумчиво вздохнула земная пони. – Хотя… меня Алу не простит. Ладно: если ты не хочешь признаться в чем-нибудь еще, дорогой братик, то вылезай из ванны. Мне нужно подумать и привести себя в порядок… Или же хочешь продолжить разговор в иной «плоскости»?

Под конец фразы кобыла изобразила голосом томные нотки, грудью прижавшись к все еще обнимающему ее собеседнику.

– Мне страшно представлять, пороком чего ты можешь стать. – расцепляя руки и заводя крылья за спину, поделился с сестрой своими тревогами вестник Бога Пороков.

– Радоваться должен. – фыркнула Эпплджек, скидывая халат на дно ванны. – Другая на моем месте тебе такую истерику бы закатила, что в век бы не забыл. И Маки?

– Хм? – уже стоя на полу ванной комнаты, убрав в «инвентарь» одежду и магией высушивая шерсть, «рыцарь порока» интонациями изобразил вопрос.

– Я сама поговорю с Эпплблум и потом сообщу тебе наше решение. – строго отчеканила земная пони. – Так что и думать не смей тащить ее в ванну или другие подозрительные места. Ты меня понял?

Несмотря на уверенный требовательный голос, в глубине души земная пони испытывала смятение, которое отчаянно старалась задавить наглостью и грубыми шутками. Остаться одна она хотела еще и из-за того, что нужно было осмыслить новую информацию и принять решение, как ко всему этому относиться.

В одном Джек была уверена точно: бежать и докладывать кому-либо то, что ей рассказал брат, она не собирается. Макинтоша же старшая из сестер Эппл продолжала считать своим братом, так как именно он был с ней в самые тяжелые годы. Предавать же доверие, пусть и оказанное из-за эгоизма…

«Сами со всем разберемся. Без посторонних».

Приняла решение хранительница «элемента честности». А жеребец тем временем уже облачился в сухой костюм (надетый из «инвентаря» прямо на тело) и вышел в коридор.

– Селестия, ну почему у меня не может быть нормальная жизнь, как у других пони? – жалобно простонала Эпплджек, садясь в наполовину заполненную ванну.

***

Разговор со старшей из младших сестер вымотал Макинтоша морально, словно бы он пару дней без перерыва разбирал отчеты АКБ и «Сладкого яблока». В связи с этим, беседу с Алу и объяснения со Стронгхарт малодушно было решено отложить на завтра. С другой стороны, факт того, что Джек сама решила рассказать все Эпплблум как радовал, так и тревожил, ведь за процессом не получится проследить (да и корректировать эмоции можно только при весьма близком общении).

«Ай… Дискорд со всем этим. Пока есть время, нужно договориться с Каденс о свадебной церемонии в храме».

Приняв решение, темно-красный аликорн заглянул в комнату к дочерям и, убедившись, что у них все хорошо, тихо покинул апартаменты.

Впереди ждал тяжелый день и подготовка к войне…

========== СОЮЗНИКИ ==========

СОЮЗНИКИ.

Светло-зеленая пегаска, одетая в бело-голубую форму военной почты, пролетев пару кругов над густым зеленым лесом, наконец-то, увидела небольшой деревянный домик, приютившийся на краю полянки под кронами высоких деревьев. Солнце уже клонилось к закату и летунья, вынужденная несколько часов искать жилище старого отшельника, порядком устала и обозлилась на земного пони.

«Не мог он в деревне поселиться?».

Мотнув головой (из-за чего едва не потеряла форменную фуражку), крылатая пони стремительно спикировала на полянку, разделенную ровно пополам узким ручьем, приземлившись на чуть согнутые в коленях ноги. Поправив мундир и убрав прядь гривы, выбившуюся на мордочку, за ухо, она уверенным шагом направилась к срубу, вблизи оказавшемуся не таким уж и маленьким.

Дом мастера Капы имел всего один этаж, односкатную крышу, выложенную черепицей, и стены, сложенные из толстых бревен, промежутки между которыми были замазаны глиной. Тяжелая даже на вид дверь была весьма высокой, так что через нее могла бы пройти принцесса Селестия, даже не пригибая голову, окна же, напротив, оказались очень маленькими и находились под самым потолком.

В Кантерлоте о старом земном пони ходили невероятные слухи: будто бы он в одиночку разбросал всю дневную стражу и даже не вспотел, а после этого пытался склонить ее высочество к…

«Даже в мыслях себе такого не позволяй».

Одернула себя посланница. Однако же воображение помимо воли продолжило рисовать самые невероятные картинки, заставляя зарождаться волнение. Все же в тот период сама она находилась в отпуске, а потому благополучно избежала знакомства со столь неординарной личностью, о чем сейчас и жалела.

Поднявшись на невысокое крыльцо, летунья решительно постучала в дверь левой рукой. Буквально через пару секунд с той стороны донесся ворчливый голос:

– Кого там нелегкая принесла? Иду-иду!

Приготовившись встретиться с могучим воином, к которому с уважением и боязнью относилась вся дворцовая стража, крылатая пони задрала голову, глядя примерно в то место, где, по ее мнению, должна была находиться голова земного пони. Створка бесшумно открылась и…

«Где…?».

– Чем могу помочь, внучка? – прозвучал добрый стариковский голос.

– А? – пегаска глупо моргнула пару раз, затем опустила взгляд прямо перед собой, а потом посмотрела еще чуть ниже, на этот раз, наконец-то, увидев собеседника. – Мастер Капа?

Вопрос прозвучал крайне неуверенно, но все же для этого были причины: сухой старик, красующийся серой шерстью и седой гривой, ростом ниже пегаски почти на полголовы, одетый в кирпичного цвета хламиду, подвязанную на уровне талии белым поясом, совершенно не напоминал могучего бойца, нарисованного воображением. В голове даже промелькнула мысль, что сейчас снова придется подниматься в воздух и искать глупого отшельника…

– Он самый. – весело прищурив ярко-голубые глаза (будто бы прочитал мысли гостьи), старик посторонился освобождая проход. – Ты заходи, внучка, а то устала, наверное, с дороги? У меня как раз чаек скипел, да и грибочки поджарились. Не побрезгуй уж, а потом и о деле поговорим, которое тебя в такую даль привело.

– Мне… – хотела было вежливо отказаться кобылка, но ароматный запах, доносящийся из дома, заставил желудок предательски заурчать, напоминая о том, что весь день крылатая пони обходилась исключительно сладким морсом из фляги.

– Хе-хе. – продемонстрировав ровные белоснежные зубы, старик подхватил гостью под руку и без особых усилий затянул через порог. – Не стесняйся и не беспокойся ни о чем: припасов у меня хватит чтобы всех ваших бездельников из Кантерлота накормить…

…

Изнутри дом мастера Капы делился на прихожую и жилую комнату. В прихожей сушились травы, грибы, на полках стояли пустые и полные стеклянные банки и плетеные корзины. Четверть жилой комнаты занимала большая печь из белого кирпича, труба от которой располагалась в самом углу и уходила вверх через пологий потолок, а сверху каменной плиты был постелен тонкий матрац.

– Сам сложил. – похвастался старик, заметив интерес кобылы. – И еду в ней готовить можно, и как постель использовать… А зимой, в мороз, когда за стенами кружит вьюга, на горячем камне приятно кости прогреть.

С противоположной от печи стороны стоял стол и пара деревянных табуретов, в дальнем же углу скромно пристроился небольшой сундук. На противоположной от входа стене висели головы древесного волка (крупного и зубастого), мантикоры, рогатой змеи… а в креплениях под охотничьими трофеями красовался ровный деревянный посох, концы которого были укреплены круглыми металлическими набалдашниками. Длина этого оружия явно превосходила рост его хозяина, что, по видимому, совершенно не мешало пожилому жеребцу.

Выставив на стол деревянную миску с салатом и грибами, глиняную кружку с чаем и корзинку с печеньем, Капа начал неспешные расспросы, перемежая их своими историями о давних приключениях и жизни в лесу. Пегаска и сама не заметила, как полностью перестала ощущать скованность и смущение, ощущая себя так, будто пришла в гости если не к собственному деду, то к хорошему знакомому семьи.

С шуток и сплетен, а так же историй о работе в посыльной службе, речь как-то незаметно перешла на личную жизнь. На столе словно бы сама собой появилась объемная бутыль с легкой ягодной настойкой…

Крылатая пони сама не заметила, как начала жаловаться на самолюбивых жеребцов, злейших подруг-соперниц, вечно чем-то недовольное начальство. Потом едва ли не вытребовала у Капы массаж, а после этого…

…

– Совратила старика. – усмехнулся земной пони, легко спрыгивая с печи ранним утром, после чего потянулся до хруста суставов и накинул на голое тело хламиду цвета красного кирпича.

Пока хозяин дома шустро собирал завтрак (все то, что не успели съесть на ужин), зеленошерстая летунья, стыдливо кутаясь в легкое покрывало, с горящей от смущения мордочкой вспоминала все то, что они вытворяли ночью. Ниже пояса дед оказался настоящим земным пони, невзирая на низкий рост, да и тело у него было далеко не немощное, а жилистое и крепкое (на зависть молодым жеребцам).

«Нужно бежать».

Пронеслась паническая мысль в голове у посыльной. Однако же, чтобы исполнить эту идею, следовало хотя бы одеться.

…

– Заглядывай, как будет свободное время. – подмигнул гостье Капа, выйдя на крыльцо, чтобы проводить пегаску.

Пробормотав нечто невнятное, крылатая пони прямо с нижней ступеньки подпрыгнула вверх и, хлопнув крыльями, унеслась в сторону рассвета.

– Эх, молодежь. – покачал головой пожилой жеребец, но тут же на его морду на замену осуждающему выползло пошловато-веселое выражение. – И-ххи-хи-хи. Старый жеребец борозды не испортит… Гхм. Что там Селестия хотела?

Сунув руку в глубокий карман хламиды, земной пони извлек на свет конверт из плотной светло-желтой бумаги с гербом Эквестрии, запечатанный сургучной печатью с символом солнца. Вскрыв послание и вчитавшись в ровные строчки текста, выведенные витиеватым почерком старшей из принцесс, он хмуро сдвинул брови, разом из пошловатого старикашки превращаясь в сурового мастера.

– Стало быть, снова силы темные голову подняли и на благополучие королевства свои пасти раззявили? Видно, мало им было старых уроков… Милость нашу и добродушие за слабость приняли, да в руку, для дружбы протянутую, клыки отравленные вонзить решили. Повинны смерти!

Убрав письмо обратно в карман, Капа направил свой взор в сторону Серых Земель, словно бы хотел молниями, искрящими в глубине глаз, испепелить несчастных глупцов, бросивших вызов народу пони.

– Во имя священных крупа и грудей Селестии – не бывать царствованию зла на землях Эквестрии. – пальцы правой руки сжались в кулак, который, в свою очередь, взметнулся вверх, указывая в невидимую точку на небосводе. – Во имя всего светлого и доброго, я повергну злодеев, поставлю их на колени и жестоко надругаюсь…

Пламенная речь была прервана громогласным бурлением живота старика, что в миг разрушило атмосферу грозной величественности. Нервно осмотревшись по сторонам, будто вор, застигнутый на месте преступления, он поспешно побежал куда-то за дом.

– Но перед совершением подвигов во имя священных ягодиц Селестии следует сделать одно очень черное дело… Дискордовы грибы.

***

– Впечатляет. – сухо констатировал Биг Макинтош, наблюдая за тем, как колонны минотавров, закованных в стальную броню, грузятся на паромы, готовящиеся отплыть к материку.

– О силе войска можно судить только во время сражения. – заметил Айрон Вилл, стоя рядом с темно-красным аликорном на превращенном в смотровой балкон утесе, выступающем из отвесного склона вулкана. – Но можешь не сомневаться: время, прошедшее со дня революции, было потрачено не зря.

Вестник Бога Пороков был одет в темно-зеленый деловой костюм, белую рубашку и жилет с вшитыми пластинками брони. Заложив руки за спину, он укрылся крыльями словно плащом, скользя взглядом зеленых глаз по головам двурогих воинов, над которыми на древках копий развевались полотна знамен Республики (перекрещенные кирка и секира на багровом фоне). Дух ярости же был облачен в тяжелые доспехи без шлема, сверкающие багряными отблесками на отполированных до зеркального блеска поверхностях, из-за чего казался гораздо более крупным, нежели крылато-рогатый жеребец.

В проходе, высеченном в скале, позади посла Эквестрии и диктатора Республики молча стояли телохранители: ночная пегаска в черном трико, поверх которого красовались элементы легких лат, и бык средних лет в мешковатом костюме грязно-серого цвета с взглядом профессионального убийцы. С самого начала встречи они не обмолвились ни единым словом, но внимательно следили друг за другом, ощущая скрытую угрозу и готовясь в случае нужды вступить в скоротечный бой (при этом, к собственному удивлению, перепончатокрылая кобыла была вовсе не уверена в своей победе).

– Воины Республики! – прогрохотал голос Айрон Вилла, без всякой магии разнесшийся далеко за пределы порта и прилегающих площадей.

– Ха! – синхронно стукнув копытами, а затем резко развернувшись мордами в сторону импровизированного балкона, хором выдохнули тысячи минотавров, чьи доспехи чернели вороненой сталью, кирасы и ростовые щиты, закрепленные за спинами, красовались цепочками рунных символов, шлемы с поднимающимися забралами напоминали оскаленные черепа, а длинные зазубренные наконечники копий хищно поблескивали множеством зазубрин.

На левом бедре у каждого быка висели ножны с коротким пехотным мечом, имеющим прямое обоюдоострое лезвие, с противоположной стороны в креплениях висела секира с короткой рукоятью и двумя лезвиями. На спинах, под ростовыми «башенными» щитами, на ремнях висели механические самозарядные арбалеты с барабанами на десять болтов каждый. У каждого десятого вместо арбалета из-за широких плечей виднелись трубы пусковых установок, работающих на алхимическом топливе, а в кобурах у офицеров покоились пневматические револьверы на восемь выстрелов (для ближних дистанций).

– Долгие сотни лет наш народ был вынужден тесниться на островах, живя под гнетом безумных хаосопоклонников. – дух ярости сделал небольшую паузу, давая слушателям осознать услышанное и проникнуться всей неприглядностью ситуации. – Но как бы тяжело не было нам, нашим отцам и дедам, мы выжили вопреки всему и стали сильнее. В груди каждого из нас бьется могучее сердце, в жилах течет горячая, словно лава, кровь, а тела крепки, словно скалы, ставшие домом для наших семей. Когда все было против нас, мы не сдались и не склонили головы, а с оружием в руках отстояли свою свободу! Мы сразились и победили!

– Ха-хо! – ответили воины, стукнув о землю обухами копий.

– Это был первый шаг к величию нашей расы. – взгляд Айрон Вилла полыхнул веселым азартом, а голос стал еще более глубоким и мощным, своими вибрациями заставляя дрожать саму огненную гору. – Оружие, что вы держите в своих руках, создано в наших кузнях и мастерских; все телята без разделения на касты учатся в школах; больницы принимают нуждающихся без какой-либо платы… Разве не этого хотели наши деды? Разве не к этому стремились наши отцы? Только ли это мы оставим нашим потомкам?

Правая рука быка указала в сторону материка, где вскоре должна была разразиться полноценная война между несколькими народами.

– Сегодня нашу силу признали равной и за нашей помощью обратились те, кто когда-то смотрели на нас свысока. – главнокомандующий оскалился в улыбке. – Им нужны наши мечи? Что же, минотавры не забывают своих долгов. Мы сполна отплатим за все: и за помощь, и за безразличие. Мы покажем, что в мире появилась новая сила, с которой придется считаться всем!

– Ха-хо! – обухи копий снова ударили в землю, а голоса тысяч воинов эхом пронеслись над островом, уносясь вдаль над водной гладью.

– Железным кулаком мы пройдемся по землям наших врагов, кровавым пером впишем наши имена на страницы истории. – играя интонациями, дух ярости заговорил очень тихо, по мере речи добавляя голосу громкости и внутренней силы. – Презрейте боль, откиньте страх и сомнения, забудьте о жалости и милосердии… Вы – элита воинства нового мира. Сражайтесь не ради себя, не ради прошлого, но за будущее для всего нашего народа! Ха…!

– …хо! – кулаки свободных рук взметнулись к небу,.

– Ха…! – металлическая перчатка с глухим звоном ударила в грудь Айрон Вилла.

– …хо! – тысячи кулаков обрушились на стальные нагрудники, создавая грохот, сравнимый с шумом сходящей с гор лавины.

…

После того, как торжественная часть церемонии окончилась, минотавры под командованием офицеров погрузились на паромы и отправились в непродолжительное плавание к материку, а оба «рыцаря порока» вернулись в замок правительства и закрылись от посторонних глаз и ушей в кабинете главнокомандующего Республики. Рассевшись в кресла по разные стороны массивного деревянного стола, они некоторое время молчали, борясь взглядами и не желая друг другу уступать.

Первым моргнул Биг Макинтош, тем самым неохотно, но все же уступая хозяину дома.

– Не жаль тебе своих сородичей? – прищурив глаза, поинтересовался вестник Бога Пороков, разрушая неуютную тишину.

– Жалость нужна только слабым. – отозвался Айрон Вилл. – Ты сильно недооцениваешь минотавров.

– Чейнджлинги – плохие, но все же маги. – напомнил темно-красный аликорн. – Даже телекинез, при умелом использовании, может быть смертельно опасным оружием.

– Хм… – бык усмехнулся. – Неужели ты отговариваешь меня участвовать в вашей авантюре? Хочешь, чтобы вся слава досталась пони? А может быть… принц тайн не жаждет мести за нанесенное оскорбление?

«Ты ведь всего-лишь пони».

Эти слова так и читались в глазах быка, но озвучены все же не были.

– Просто я хочу, чтобы ты понимал, на что подписываешься и не предъявлял претензий в будущем. – не поддался на провокацию жеребец.

Они оба остались в столице Республики, собираясь присоединиться к войскам уже после высадки на материк. Небесная повозка, запряженная дюжиной пегасов, дожидалась своих пассажиров на вершине огненной горы, а вместе с тягловыми крылатыми пони, гостеприимство минотавров разделяли и охранники Макинтоша, среди которых были как перепончатокрылые жеребцы и кобылы, так и грифоны. К сожалению для вестника, Эльвиру и Темпест пришлось оставить в Эквестрии, чтобы они помогли с подготовкой к походу, проследили за делами «Сладкого яблока», а так же АКБ.

– Как думаешь, сколько будет стоить приобретение Серых Земель? – сменил тему разговора главнокомандующий Республики, сложив закованные в броню руки на столе.

– Полагаю, принцессы согласятся отдать ту территорию минотаврам в обмен на… более тесное сотрудничество. – крылато-рогатый пони немного подумал и добавил. – Скорее всего, после завершения конфликта Республике будет сделано интересное предложение о вступлении в состав Эквестрии на правах автономной области. Условия будут самые благополучные: освобождение от налогов на пару сотен или даже тысячу лет, торговля по сильно заниженным ценам, предоставление некоторых услуг…

– И в чем подвох? – наклонил голову вперед дух ярости.

– В том, что минотавры перестанут быть самостоятельным народом. – развел руками темно-красный аликорн. – Это начнется не сразу: не в этом и, может быть, даже не в следующем поколении. Однако, лет через двести-триста быки будут считать себя очередной расой, вроде пегасов и единорогов, при этом даже не помышляя о бунте или отделении… Разумеется, это случится лишь в той ситуации, если вы согласитесь.

– А если откажемся? – мысль собеседника Айрон понял, но все же хотел убедиться окончательно.

– Серые Земли останутся частью Эквестрии, Республика же получит добычу, которую награбят твои солдаты, ну и, конечно же, большую благодарность от Селестии и Луны. – вестник Бога Пороков фыркнул, неопределенно взмахнул левой рукой и, поставив локти на подлокотники, сцепил пальцы рук в замок перед грудью. – Пока что минотавры не угроза для Эквестрии, но демонстрация силы покажет, что это продлится ровно до того момента, пока вас не станет достаточно много. В связи с этим будут предприниматься все возможные меры для вашей интеграции в понячье общество или для ослабления военного потенциала.

– Хм-м. – откинувшись на спинку кресла, бык смерил аликорна тяжелым взглядом, наткнувшись на легкий интерес, мерцающий в глубине глаз собеседника. – Не боишься мне все это рассказывать? Вдруг я передумаю и решу переметнуться?

– Во-первых: за пределами Серых Земель и минотавров, и чейнджлингов раздавят. – без какого-либо подтекста констатировал Макинтош. – Для этого хватит принцесс…

«Любой из них. Хотя Каденс я бы боялся сильнее остальных: уж больно ее сила «подлая»».

– А «во-вторых»? – дух ярости не без урона для гордости, но был вынужден согласиться с первой причиной.

– Во-вторых: даже если армия Республики засядет в Серых Землях, перейдя на сторону перевертышей, силам Эквестрии останется ждать, пока вы не съедите все свои припасы. – аликорн безмятежно улыбнулся. – Дальше либо вы друг друга перебьете, либо сдадитесь без боя. Уж извини, но в самоубийственную атаку ради неведомых целей я не верю.

– Резонно. – кивнул бык. – Так что ты предлагаешь?

– Я не предлагаю, а всего-навсего рекомендую. – уточнил вестник Бога Пороков. – Соглашайся на вступление в состав Эквестрии на правах автономии, но внеси в договор пункт о том, что регулярные войска пехоты будут на две трети формироваться из минотавров. По крайней мере, таким образом ваши потомки сохранят воинские традиции…

– Издеваешься? – недоуменно вскинул брови Айрон Вилл.

– Лично для меня этот вариант будет самым удачным. – пожал плечами крылато-рогатый пони. – Эквестрия увеличит военную силу, получит доступ к новым ресурсам, мои предприятия развернутся в новых землях. Я уже не говорю о прорыве в науке, которая получит весомый пинок при вливании знаний рунных языков минотавров, а так же ваших ремесленников. Впрочем, война пусть и хуже, но так же имеет свои перспективы…

– Ты – плохой пони. – хохотнул главнокомандующий Республики. – Как тебя еще в камень не заточили?

– Моя сестра – хранитель «элемента честности». – с совершенно серьезным выражением морды ответил жеребец.

– А жена? – задал провокационный вопрос дух ярости.

– Судя по аппетиту – Чревоугодие. – уголки губ Биг Макинтоша приподнялись в намеке на улыбку. – Хотя, порой у меня возникают в этом сомнения…

***

– Это была прекрасная ночь. – Спайс накинул длинный изумрудный халат, подошел к двери, ведущей из спальни, и взялся за фигурную ручку. – Жаль, она не повторится. Прости, но ты не в моем вкусе.

– Чт… Что?! – резко приняв сидячее положение на широкой кровати, Рарити, не задумываясь над тем, какие последствия это повлечет, телекинезом подхватила настольную лампу и швырнула ее в спину дракона. – Негодяй!

…

– Уф. – закрыв за собой створку из дуба, огнедышащий ящер услышал, как разбился от удара хрустальный плафон и, страдальчески вздохнув, грустно улыбнулся. – Прости, малышка, но пони-однодневки слишком мало живут. Мне же совершенно не хочется смотреть, как ты угаснешь… Чего-то серьезного у нас все равно не получилось бы. Так что, надеюсь, ты не будешь сильно переживать.

И пусть данных слов никто не слышал (в коридоре дворца лорда драконов было пусто), но Спайс почувствовал, как ощущение вины отступило. Все же он был довольно эгоистичным существом, чтобы переживать о своих поступках, особенно совершенных ради удовлетворения потребности в развлечениях.

«Хорошо, что выбрал белую единорожку, а не земную пони с зелеными глазами. Думаю, свою сестру Макинтош бы мне не простил».

Улыбаясь клыкастой пастью и беспечно помахивая хвостом, монополист по продаже драгоценных и полудрагоценных камней заложил руки за спину и зашагал по мягкому ковру, устилающему пол в гостевом крыле дворца, направив ноги в сторону своих покоев. Чуткий слух еще улавливал негромкие ругательства, предназначенные чешуйчатому ловеласу, доносящиеся из покинутой спальни, но…