Текст книги "Сказки народов Африки, Австралии и Океании"

Автор книги: Константин Поздняков

Соавторы: Борис Путилов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 36 страниц)

Братья не хотели давать Мауи наживку, потому что боялись, как бы он не сделал чего-нибудь дурного. Тогда Мауи ударил себя по носу с такой силой, что пошла кровь. Кровью он обмазал крючок и бросил за борт лодки. Сажень за саженью опускалась в воду льняная веревка и ушла глубоко в море.

Вскоре Мауи почувствовал, что крючок за что-то зацепился. Он затаил дыхание, братья в молчании уставились на воду. Мауи слегка дернул за веревку, и где-то в глубине крючок намертво впился в невидимую добычу.

Крючок Мауи проник в безмолвное царство бога моря и зацепился за дверь дома его сына. Мауи чувствовал, как натянулась веревка. Он уперся ногой в борт лодки, собрал все силы и начал выбирать веревку. Дом затрещал. Потом приподнялся, снова осел и наконец оторвался от морского дна вместе с огромным куском земли.

Мауи пел заклинание, которое все тяжелое делало легким. Братья погрузили весла глубоко в воду. Голос Мауи звучал все пронзительнее, мускулы вздулись у него на руках и стали похожи на корни дерева. Веревка гудела так, что лопалась голова.

И тут братья увидели, как из воды медленно выплыли стены и дверь с волшебным крючком, который засел в доске. За ними показалась земля. Она блестела, как рыба, и ее огромный хвост скрывался за горизонтом. Океан расступился под ее натиском, а лодка поднялась высоко над водой.

Так выплыла рыба Мауи – Те-Ика-а-Мауи.

– Сидите в лодке и молчите, – сказал Мауи братьям. – Бог моря сердится, мне нужно помириться с ним. А потом мы разделим эту землю между собой.

И Мауи удалился.

Яркий, сияющий мир поднял Мауи со дна моря! На широкой равнине тут и там стояли дома. Воздух был недвижим, и столбы дыма от очагов поднимались прямо в небо. Пели птицы, вдалеке журчали ручьи.

– Этот участок мой! – воскликнул Мауи-таха.

– Нет, мой! – закричал Мауи-вахо.

– Тогда я возьму себе вон тот участок, – не утерпел Мауи-пае.

Братья выскочили из лодки и разбежались в разные стороны. Они стучали по земле боевыми дубинами, и каждый старался захватить участок побольше.

Рыба Мауи задрожала от топота их ног, от ударов их дубин. Она дремала на поверхности моря, но братья разбудили ее. Рыба заметалась в воде, и на ее гладких боках появились глубокие борозды и складки. Вот почему Большая Рыба Мауи изрезана горными хребтами и долинами, вот почему у нее неприступные скалистые берега. Если бы братья не тронули рыбу, она осталась бы такой, как была.

Это произошло много-много лет назад. Но с тех пор северный остров Новой Зеландии называют Те-Ика-а-Мауи – Большая Рыба Мауи. Сохранился даже крючок Мауи. Его край образует изогнутую линию побережья залива Хок, которая оканчивается мысом Те-Матуа-а-Мауи – Рыболовный Крючок Мауи.

Шли годы, Мауи старел. Он был все таким же веселым, но в волосах у него появились серебряные нити, а двое его сыновей стали совсем взрослыми. Сыновья были очень похожи на отца. Их проделкам не было конца, и однажды Мауи позвал их к себе.

– Мне надоело слушать о ваших бесчинствах. Вы позорите меня. Пора вам покинуть этот мир. Но люди не забудут вас, – сказал Мауи и опустил руки им на плечи. – Я превращу вас в звезды. На вас будут смотреть те, кто ждет наступления ночи, вам будут радоваться те, кто ждет зарю. Прощайте, сыновья!

Взмахнул Мауи рукой, и облик сыновей изменился – тела их начали излучать свет. Тогда он поднял сыновей и подбросил высоко в небо. Долго кружили они по необъятным небесным просторам и в конце концов остановились. Там они и сейчас живут. Одного называют Утренней звездой, другого – Вечерней.

Многие знали, какая участь постигла юношей, знал об этом и Таки, старший брат Мауи. Старый Таки устал жить на земле. Он видел, как мирно сияют звезды на небе, и завидовал им.

– Забрось и меня на небо! – попросил он Мауи. – Хочу вечно жить на небе на радость людям.

Мауи посмотрел на брата и задумался. Таки разжирел и стал чересчур тяжел.

– Мне не добросить тебя до неба, – сказал Мауи. – Но я покажу тебе, как вскарабкаться туда по волшебной паутине.

Таки согласился, и Мауи помог ему. Когда Таки добрался до неба, один его глаз засиял ярким светом и радостно сияет до сих пор. Это звезда Такиара, или Полярная звезда.

Мауи старел. Его сыновья жили среди звезд, которые светились по ночам. Солнце неторопливо передвигалось по небу и напоминало Мауи о подвиге, который он совершил в юности. Мауи жил на земле, которую поднял со дна океана. По вечерам он ел пищу, сваренную на огне, похищенном когда-то у Махуики.

Его близкие не забыли о том, что он совершил, и ждали от него новых удивительных деяний. Вот почему уже стариком Мауи задумал величайший из своих подвигов. Он решил одолеть саму богиню смерти, страшную Хине.

Как-то раз Мауи издалека увидел богиню. Ее глаза пылали, зубы сверкали, длинные волосы обвивались вокруг тела и колыхались, будто водоросли на волнах; когда она говорила, казалось, что грохочет гром.

Мауи призвал на помощь своих друзей птиц, и они откликнулись на его зов. С моря, с болота, с побережья – отовсюду слетелись к нему птицы, они не покинули Мауи, когда он приблизился к богине смерти.

Хине спала. Спала, широко открыв рот. Мауи сбросил плащ и приготовился прокрасться через рот к ней в глотку.

– Помните, – шепотом приказал он птицам, – у меня, наверное, будет нелепый вид, когда я полезу к ней в рот, но никто из вас не должен смеяться. Я вылезу, и тогда вы будете смеяться и петь, потому что я вылезу, только когда убью Хине, и с той самой минуты людям и птицам больше не придется умирать.

Воцарилась мертвая тишина. Мауи прыгнул, его голова исчезла в разинутом рту Хине. Зубы ее нависли над ним, как остроконечные скалы. Испуганные птицы затаили дыхание. Мауи прополз в глотку Хине, теперь снаружи торчали только его татуированные ноги. Он изгибался, вертелся, и ноги его болтались из стороны в сторону.

Смешливая маленькая трясогузка не спускала глаз с ног Мауи. И вдруг пронзительный писк нарушил тишину – это трясогузка не выдержала и засмеялась. Хине проснулась. В ее красных глазах сверкнула молния, раздался оглушительный грохот, и зубы ее сомкнулись.

Только смех трясогузки, только смех маленькой трясогузки и заклинание, которое позабыл произнести отец Мауи, помешали Мауи одолеть смерть. Целый день и целую ночь опечаленные птицы молчали и вспоминали о своем друге Мауи.

А потом они забыли о нем, потому что жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на огорчения, а смерть, завершающая жизнь, похожа на сон, который нисходит на всех, кто устал.

Похищение огня
Перевод М. Ирининой

 аньше люди ели сырую пищу: плоды, овощи, – словом, то, что давала им земля. У людей не было огня, чтобы варить еду. И они не умели готовить ни таро, ни ямс, ни корни ти[83]83
  Стр. 551. Ти – общее название для разных видов кордилины, кустарникового растения, сладкие корни которого употребляются в пищу.


[Закрыть].

Однажды Мауи спросил свою мать Тарангу:

– А где можно раздобыть огонь?

– Огонь есть у кур, – ответила Таранга. – Только знай: чтобы раздобыть его, нужна немалая сила и ловкость. Иди к самым маленьким курочкам, только тогда и сумеешь заполучить огонь.

Отправился Мауи за огнем. Пришел к Ваианае на остров Оаху[84]84
  Остров Оаху – один из островов Гавайского архипелага. Хотя Мауи приходит на остров, известный как один из самых населенных, он не встречает здесь людей, так как хозяева огня – не люди, а сказочные куры.


[Закрыть], а там только большие куры.

– Вот пришел быстроногий сын Таранги. Как бы не случилось беды! – заволновались они.

Мауи и впрямь не раз гонялся за ними, и куры знали, какой он проворный.

Попытался Мауи схватить огонь, но куры, быстро собрав в узелок огонь, золу и бананы, которые пеклись на огне, улетели прочь. И Мауи остался ни с чем.

Так повторялось много раз, пока наконец Мауи не увидел совсем маленькую курочку. Она как раз разжигала огонь – собиралась печь бананы.

Схватил Мауи птицу и крепко зажал ее в руках. А курочка и говорит:

– Пощади меня, Мауи! А я тебе скажу, где можно взять огонь. Попробуй потереть стебель таро.

Стал Мауи тереть стебель таро, а искр все нет и нет. Покрылся стебель бороздками и остался таким до сих пор. Да вы и сами это можете увидеть, если взглянете на стебель таро.

В гневе вернулся Мауи к курочке. А она ему опять:

– Иди и потри воду!

Однако курочка схитрила, потому что имела в виду не обычную воду, а кусты, которые назывались «красная вода»[85]85
  Стр. 552. …кусты, которые назывались «красная вода». – На острове Мауи так (ваимеа) назывался один из кустарников, который на остальных островах Гавайи носил название «оломеа».


[Закрыть]. Мауи не сумел разгадать курочкины слова и отправился тереть обычную воду. Конечно, никакого огня у него не получилось.

И снова рассерженный Мауи вернулся к курочке.

– Иди в лес и найди там кусты «красная вода», – подсказала курочка.

Мауи так и сделал. И скоро огонь у него разгорелся.

Мауи был все-таки сердит на птицу: зачем она гоняла его, почему не сказала сразу про кусты «красная вода»? И он прижег огнем гребешок курочки.

С тех пор гребешки у кур стали красными.

А у людей с того дня появился огонь.

Морское чудовище
В обработке А. Рида.
Перевод Т. Путиловой

 зо дня в день Тутаке-ити и Тутаке-матуа наблюдали за утками, летавшими над лагуной. Когда птицы садились на воду, братья подкрадывались сквозь заросли тростника, надеясь убить их своими копьями. Но стоило им приблизиться, как утки расправляли крылья и улетали. Братьям было очень досадно.

Однажды вечером, когда семья собралась в доме, Тутаке-ити сказал:

– Мы нашли способ охотиться на уток.

– Никогда вам это не удастся, – сказал отец, – это не удавалось никому из нас, хотя мы часто пытались.

– Мы с братом нашли способ ловить их, – повторил Тутаке-ити. – Мы уже давно наблюдаем за ними. Мы видели, что с отливом их относит течением ко входу в лагуну. Сегодня в полдень, когда вода стояла низко, мы с Тутаке-матуа перегородили ловушками песчаную отмель у входа. Завтра утром с отливом они угодят в ловушки. Мы подплывем к ним и скрутим им шеи.

– И завтра вечером вы все придете, и мы будем вместе есть нежное мясо, – добавил Тутаке-матуа. – Проследи, чтобы земляные печи были готовы, мать.

Тогда встал старый дедушка. Он взял свою каменную палицу и начал ходить взад и вперед по дому. Все молчали. Они готовились выслушать то, что он скажет, ибо когда вождь держит в руке каменную палицу, он должен быть выслушан. Палица подрагивала, и свет огня мерцал на ее отполированной головке. Дедушка подошел к дальней стене дома и повернулся.

– Я прожил много лет, – прозвучал дрожащий голос глубокого старца. – Когда я был молод, у меня тоже были глупые мысли, такие же глупые, как у вас, внуки мои. Не думайте, что я не мечтаю отведать сваренных на пару уток. Но если вы отправитесь ко входу в лагуну, то погибнете. Есть лучшие способы ловли уток, чем ваш. В молодости я тренировался, задерживая дыхание до тех пор, пока не научился оставаться под водой долгое время. Когда утки добывали себе корм, я подплывал под водой, хватал их за ноги и тащил вниз.

– Почему мы непременно погибнем у входа в лагуну? – спросили братья Тутаке одновременно.

– Погибнете? – переспросил старик. Его смех был похож на кудахтанье кур. – Конечно, вы погибнете. Вы что, никогда не слышали о морском чудовище, которое живет на границе воды? А вы знаете, где граница воды? Как раз в том самом месте, где вы поставили свои ловушки.

Старик повернулся к ним спиной, пошел в угол и лег на свою циновку. Он закрыл глаза, желая показать, что больше не хочет говорить об этом.

Тутаке-ити и Тутаке-матуа стали шептаться.

– Что же нам теперь делать? – спросил Тутаке-ити.

– Теперь – ничего, – ответил Тутаке-матуа, – пойдем спать. Завтра будет видно.

На следующий день Тутаке-матуа тихо позвал брата из-под укрытия деревьев.

– Сейчас самое время, – сказал он, – никто не следит за нами. Отлив идет сильно, и уток относит к морю. Скоро они попадут в наши ловушки.

Они подкрались к лагуне.

– Ну вот, – взволнованно сказал Тутаке-матуа, – что я тебе говорил?!

Четыре или пять уток крякали и били по воде крыльями, пытаясь выскользнуть из пут, которые обвились вокруг их ног и тел.

Братья прыгнули в воду и поплыли за добычей.

– Именно так дед и ловил их, – сказал Тутаке-ити, когда они затащили уток под воду и свернули им шеи. Он засмеялся. – Разница только в том, что нам не пришлось учиться задерживать дыхание.

– Да, – улыбнулся Тутаке-матуа, – ловушки сделали дело за нас. Но надо спешить. Смотри, течение тащит нас в море.

Когда они привязали уток к поясу и поплыли к берегу, в море открылся водоворот. Братья оглянулись и увидели, что за ними гонится чудовище. Его пасть была широко раскрыта, из нее торчали длинные зеленые зубы. Братья ощущали на своих спинах его дыхание, подобное холодному ветру.

Охотники за утками приблизились к берегу. Когда они карабкались на скалы, Тутаке-матуа сказал, тяжело дыша:

– Нам повезло, что мы добрались до берега. Дед был прав. Но мы спаслись. Чудовище застрянет на мелководье.

– Оглянись! – закричал Тутаке-ити.

В глазах его застыл дикий ужас, ведь чудовище приподнялось на лапах и тоже карабкалось на скалы.

Тутаке бежали со всех ног, пока не добрались до утеса. Дальше пути не было, а чудовище было совсем близко.

– Откройся, скала, откройся! – закричал Тутаке-матуа.

– Откройся, милая скала, откройся, пожалуйста! – закричал Тутаке-ити.

– Уии, – послышался писк, похожий на звук падающих листьев.

– Арр, – раздалось ворчливое громыхание грома.

Поднялся град песка и гальки. Скалы застонали, откатываясь назад, и сквозь пыль охотники увидели темные стены пещеры.

Когда их глаза привыкли к темноте, они увидели узкий луч света, в котором плавали мелкие пылинки.

Тутаке-матуа посмотрел сквозь щель.

– Чудовище еще здесь, – прошептал он, – оно ищет нас.

Возвысив голос, он закричал:

– Ступай прочь, чудовище!

– Оно все еще здесь? – спросил Тутаке-ити.

– Да. Давай попробуем напугать его.

Вдвоем они начали петь заклинания:

Тутаке-ити, Тутаке-матуа велят тебе литься, литься, о дождь!

Греметь, греметь, о гром! Падать, падать, о снег!

Дождь бушевал, гром грохотал, снег валил. Сугробом он ложился на тело чудовища, пока не покрыл его. Гром грохотал и ворчал. Охотники в пещере заткнули уши, чтобы заглушить страшные звуки, а чудовище не могло шевельнуться. Гром был подобен ударам молота. Он бил, бил, бил чудовище по голове до тех пор, пока оно полностью не раскололось.

– Чудовище мертво, – сказал Тутаке-матуа, – нам пора выходить.

– Но, брат, мы погибнем от снега и грома. У меня в голове все так и грохочет.

И они запели:

Тутаке-ити, Тутаке-матуа велят тебе: стой, стой, стой, о дождь!

Свети, свети, свети, о солнце!

Снег растаял, ярко засияло солнце, стены пещеры раскрылись, и все вокруг стало спокойным и красивым.

– Просто не верится, что мы вообще видели чудовище, – сказал Тутаке-ити.

– Это правда, – ответил ему брат. – Вот его тело, оно доказывает, что все это действительно случилось. Но наши родные не поверят нам, если мы не представим доказательств. Возьми нож и отрежь у него одну ногу.

Как только охотник забрал ногу, тело огромного морского чудовища перевернулось и соскользнуло в море, где его поджидали акулы.

Братья спрятали уток и ногу морского чудовища в пещере. В деревню они вернулись только тогда, когда был готов ужин. Увидев их, люди закричали:

– Эй, Тутаке-матуа! Эй, Тутаке-ити! Где же утки, которых вы обещали нам?

– Мы голодны, – ответили братья, – что вы можете дать нам поесть?

– Для вас ничего нет, – сказали люди. – Вы хвастались, что принесете нам жирных уток из лагуны. А вернулись с пустыми руками. Так что нет ничего для вас.

– Мы слышим запах жаркого, – сказал Тутаке-матуа, – угостите нас.

Люди окружили охотников за утками и стали смеяться над ними.

– Раз нет уток для нас, то нет еды для вас, – говорили они.

Старый дедушка вышел из дома.

– Вы поступили мудро, – сказал он, – лучше не иметь уток, но быть живыми, чем добыть много уток и быть мертвыми.

– Да, дедушка, – сказал Тутаке-ити, – но еще лучше быть живыми и добыть много уток да еще хорошую жареную ногу морского чудовища в придачу.

Они повели дедушку в пещеру, и все жители деревни последовали за ними.

– Покажите нам уток и ногу морского чудовища! – кричали они.

Тутаке-матуа гордо поднял ногу морского чудовища, а Тутаке-ити показал четырех пойманных уток.

В тот вечер было великое пиршество и еда для всех, но старый дедушка все качал головой и говорил:

– Все-таки им следовало послушаться меня. Ведь только подумать, что могло бы случиться!

Облака близнецов
В обработке А. Рида.
Перевод Т. Путиловой

 ратья Маафу Тока и Маафу Леле жили со своей матерью на берегу лагуны острова Тонгатебу. Мать у них была ящерица. Несмотря на это, братья были красивыми мальчиками.

Давным-давно, когда их отец, Маафу, был еще молод, он имел привычку каждое утро купаться в заводи около своей деревни. Всякий раз он приносил с собой скорлупу кокосового ореха, чтобы соскребать ею грязь с тела. Уходя, он бросал ее на плоский камень. Однажды скорлупу обнаружила ящерица и съела ее. Через некоторое время у нее родились близнецы, Тока и Леле, которых она в честь отца назвала Маафу.

Когда мальчики выросли, они пришли к матери и сказали:

– Нам надоело жить здесь с тобой. Мы хотим увидеть своего отца. Ведь есть же у нас отец?

– Да, – ответила ящерица, – отец у вас есть, и весьма необычный. Я-то не видела его давным-давно. Я думаю, ему не улыбалась мысль взять меня в жены.

– Где же он?

Долгое время мать не хотела говорить, но в конце концов смирилась с тем, что потеряет сыновей, и указала им, где они смогут найти отца.

– Подойдите сюда, – сказала она, – я придам вам приличный вид. – И она умастила их тела благовонным маслом, украсила шеи и волосы свежими цветами.

– Ну вот, – с гордостью сказала мать, – вашему отцу будет приятно посмотреть на вас. – И она объяснила им, как добраться до его деревни.

– А как же мы узнаем его? – спросил Леле.

– Дождитесь, когда мужчины сядут пить каву[86]86
  Стр. 559. Кава – напиток, приготовленный из корня, молодых веток и листьев одного перечного растения, слегка горьковатый на вкус.


[Закрыть]. Наблюдайте за ними внимательно и заметьте, к кому относятся с самым большим уважением. Это и есть ваш отец.

– Как его зовут?

– Так же, как и вас. Его зовут Маафу. Когда увидите его, передайте от меня привет. И скажите ему: я надеюсь, что он сжигает ненужную скорлупу кокосовых орехов. Если вы скажете это, он признает вас своими сыновьями.

Братья пришли в деревню как раз во время церемонии питья кавы. Стоя на почтительном расстоянии, близнецы внимательно наблюдали за сидевшими мужчинами. Немного времени понадобилось им, чтобы узнать того, к кому проявляли наибольшее уважение. Тогда они вышли вперед и сели перед ним, скрестив ноги.

Через некоторое время вождь посмотрел на них.

– Вы чужие в этой деревне, – сказал он, – но на вид сильны и здоровы. Вы пришли сюда за нашими девушками?

– Нет, отец, – сказали они, – мы пришли не за этим.

– Почему это вы называете меня отцом? Что, у вас в деревне так принято обращаться к вождю?

– Нет, отец.

Мужчины, сидевшие за кавой, стали следить за разговором с удовольствием, ибо видели, что вождь начал явно раздражаться.

– Вы перестанете называть меня отцом? Как вас зовут?

– Меня зовут Маафу Тока.

– А меня – Маафу Леле.

– Интересно, – сказал вождь. – Маафу – я, и никто не имеет права брать себе мое имя. Кто ваша мать? Если вы считаете, что я ваш отец, почему не привели свою мать, чтобы доказать это?

– Мы думали, тебе это не понравится, – сказал Леле, – но мы принесли от нее весточку. Она надеется, что ты сжигаешь ненужные скорлупки кокосовых орехов.

– И еще она просила передать тебе привет, – добавил Тока.

Мысли Маафу понеслись сквозь годы к прошлому. Вспомнив что-то, он откинул голову и засмеялся так, что слезы потекли по его щекам и животу и закапали в сосуд с кавой. Потом его поразила другая мысль.

– Ведь ваша мать не собирается сюда? – с беспокойством спросил он.

Когда близнецы убедили его, что нет, он встал и сказал:

– Люди, слушайте: это мои сыновья. Поведите их в свои дома и окажите им радушный прием. Это Маафу Тока, а это Маафу Леле. Так я сказал.

Появление близнецов было сомнительным благом для Маафу и его подданных. Все восхищались внешностью братьев и их искусством в военных играх, но, по общему мнению, они были чересчур буйные. Их двоюродный брат сломал ногу, упражняясь в борьбе с Леле. А когда Тока избрал отца в качестве мишени и метнул копье так, что оно пролетело возле него на расстоянии ширины пальца, терпению вождя пришел конец.

– Довольно… Более, чем довольно, – бормотал он.

И при первой возможности послал мальчиков на опасное задание.

С виду это была простая просьба.

– Я жажду получить воду, взятую в полдень из лагуны Аватахеа, – сказал он. – Вы достанете ее мне?

Близнецы согласились. Пустившись в путь рано утром, они добрались до лагуны к полудню. Братья наклонились к воде, чтобы наполнить сосуды из кокосового ореха, которые дал им Маафу, – и в этот миг раздался звук, похожий на шум пронесшегося над водой урагана. Небо затмилось крыльями огромной птицы, слетевшей к заводи. Уже юноши были почти погребены под ее огромным телом, когда Тока схватил птицу за крыло и сломал его. Птица с трудом улетела, а юноши, неся воду, поспешили домой.

Увидев сыновей, Маафу удивился. Но, раз потерпев неудачу, он был еще более настроен избавиться от них.

Через несколько дней вождь сказал сыновьям, что не будет знать покоя, пока не выпьет воды из лагуны Муихатафа.

– А что тебе мешает самому достать ее? – спросили они дерзко.

– Я уже не молод, – вздохнул Маафу.

– Так пошли кого-нибудь из деревни. Мы чуть не погибли у Аватахеа и не хотим, чтобы такое повторилось.

– Нет, не повторится, – сказал Маафу. – Я прошу вас, потому что вы мои сыновья и вам под силу совершить такой далекий путь. Неужели вы не сделаете этого для старого отца?

Юноши не смогли отказать отцу и согласились.

Путь до лагуны Муихатафа был далек. Они устали, пока добрались туда.

– Теперь твоя очередь, – сказал Тока Леле, – ты у нас удачливый.

– Почему это я удачливый? Если ты так думаешь, набери воды сам.

– Ну нет. Помнишь, отец сказал, что воду надо взять из самой глубины лагуны? Вид у тебя усталый и разгоряченный, и ты освежишься, нырнув в холодную воду.

Леле взял сосуд из кокосового ореха, заплыл на середину лагуны и нырнул глубоко в воду. Тока наблюдал за ним с тревогой, подозревая, что может случиться нечто неладное. И его опасения оправдались. Вода завертелась кругами, волны поднялись, захлестнули края лагуны. Затем появился Леле, в руке он держал за хвост чудовищную рыбу.

– Смотри, что я нашел! – закричал он. – Она подстерегала меня на дне заводи. Я думал, что мне не удастся ускользнуть, но сумел просунуть ей руку в пасть. Тогда все было кончено.

Вернувшись домой, юноши обвинили отца в том, что он задумал их погубить.

Маафу не мог больше скрывать своих чувств.

– Да, это правда, я хотел избавиться от вас, – сказал он, – но только потому, что вы всем изрядно надоели. Не то чтобы мы плохо к вам относились, но ведь никогда не знаешь, чего от вас ждать. Юноши не хотят играть с вами, боятся, что вы их покалечите. Да и я, признаюсь, не хочу быть мишенью для ваших стрел – даже если вы и стараетесь промахнуться. Слушайте, я даю вам участок земли на той стороне острова, только уйдите и оставьте нас в покое.

– Нет, мы не хотим работать на огороде, – сказали братья вместе, – это очень скучно. А если мы мешаем тебе, то мы уйдем.

И они ушли – ушли на небо.

Люди, путешествующие в каноэ, смотрят на облака Магеллана в ночном небе и говорят:

– Вот Маафу Тока и Маафу Леле. Скоро мы будем на острове Тонгатабу. По крайней мере одно доброе дело совершили близнецы Маафу.