Текст книги "Железная Империя (СИ)"

Автор книги: Константин Фрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 43 страниц)

– На вашем месте я бы вела себя настолько тихо, – продолжила Леди София, вновь раскрывая инквизиторскую папку и брезгливо морщась, – чтобы окружающие иногда спрашивали бы вас, а живы ли вы вообще, дышите ли. Но стоило только Инквизитору сменить гнев на милость по отношению к вам, как вы тотчас принялись вести себя… самым неподобающим образом. Вместо того, чтобы быть осторожным и вежливым, вы разгуливаете по имперскому дворцу, включая те его части, где вам совершенно точно делать нечего, и насилуете приглянувшихся вам женщин, – в голосе Леди Софии вновь закипел гнев, а избитый Аугрусс задергался, хватаясь руками за грудь и захрипел в своем кресле, корчась от очередного приема Силы, при помощи которого ситх леди вымещала на нем свою злость.

Виро, по-прежнему ухмыляясь, дождалась, когда стискивающие горло забрака путы Силы ослабнут и его забившееся в муке тело не обмякнет и не осядет кулем в кресле, а затем вновь ухватила Аугрусса зашиворот, как следует встряхнув его и усадив более-менее ровно.

– И что мне с вами теперь делать, ммм?

– Леди Алария жаловалась? – прохрипел забрак. Его голова безвольно болталась, хриплое дыхание, вырывающееся из груди, было каким-то булькающим, и если бы не рука Виро, удерживающая его за ворот одежды, он бы завалился лицом вперед, прямо в разложенные перед ним бумаги.

– Нет, – нехорошим голосом произнесла Леди София, отстраняясь от стола, откидываясь на спинку кресла. – А была должна?

– Если меня обвиняют, – тяжело ворочая языком, прохрипел забрак, и Виро, ухватив его за один из рожков, украшающих костяной короной его голову, подняла его расслабленное, бессмысленное лицо, чтобы Софии была лучше слышна речь забрака. – Если меня обвиняют в чем-то, то должны быть основания…

– Основания? – ангельски терпеливо переспросила София, скрестив руки на груди. По сему было видно, что она сдерживается из последних сил, чтобы тут же не прикончить забрака, чтобы не разорвать его молниями. – "Скотина, убирайся!", "мерзкий скот", "рогатая мразь" – не похоже, чтобы Алария была рада вашим визитам.

– Возможно, я чем-то огорчил Леди Аларию, – просипел упрямо Аугрусс. Положение его было самое прескверное, терять ему было уже нечего, ничто не мешало Софии прикончить его прямо сейчас, и он решил все отрицать и сопротивляться до последнего, чтобы хотя бы попытаться ухватить за хвост ускользающую надежду на то, что ему удастся выкрутиться. – Вероятно, не смог…

Виро, стоящая у него за спиной, расхохоталась совершенно неприлично, и леди София изволила улыбнуться краешком губ.

– Мне не интересно, что вы там не смогли, – язвительно произнесла ситх леди, похлопывая по папке ладонью, – но с этого дня я вам запрещаю приближаться к Леди Аларии. Вообще. Даже нечаянно. Перепроверяйте все свои маршруты, все свои встречи, чтобы, не приведи Сила, не пересечься с ней. Если я узнаю, что вы нарушили мой запрет, я убью вас. Вам понятно?

Забрак с усилием поднял голову, резко дернувшись и вырвав из руки Виро рожок, за который она удерживала его. В его глазах, мутных от боли, промелькнуло отчаяние, и забрак заерзал, норовя сползти с сидения и плюхнуться на колени перед Софией.

В один миг в голове забрака спутанные мысли выстроились в логическую цепочку и он осознал, что приказ Софии не приближаться к Аларии ставит на грань уничтожения весь его план, он просто не сможет выполнить своих обязательств перед Гриусом. Не сможет устроить ему и Аларии встречу, и тогда вознаграждение просто уплывет мимо его кармана. Гриус сам найдет способ, как поговорит с этой шлюхой, и, вероятно, заплатит ей намного больше, в зависимости от того, что она ему расскажет, и какой совет даст, помогая избежать опасности. Эта гаденькая, жадная, меркантильная мыслишка куснула так сильно, что забрак нашел в себе силы справиться со слабостью и с болью в разбитом теле.

– Я готов искупить, – тонко выкрикнул он, ерзая на кресле так, словно оно было железным и раскалено до бела. – Миледи, дайте мне шанс, я вымолю у леди Аларии прощение!

– Нет, – отрезала София, и Аугрусс отчаянно взвыл, заливаясь неподдельными слезами.

– Миледи, поверьте мне, – рыдал забрак, – я не хотел ничего дурного! Я ведь желал только выказать свое восхищение… я же готов и жениться!

Тонкие брови Софии удивленно взлетели вверх, рассматривая эту сопливую истерику, сотрясающую жирное тело мужчины.

– Вы в своем уме? – осторожно спросила она. – Жениться? На ком?!

Аугрусс выл, размазывая толстыми пальцами слезы по лицу, и София, тяжело вздохнув, решительно захлопнула папку.

– Один раз, – сухо бросила она, поднимаясь. – Вы принесете ей свои извинения, и больше никогда не приблизитесь к ней!

Аугрусс потерянно молчал, глотая слезы. Даже тычки Виро не в состоянии были привести его в чувство, и звенящая пустота наполнила его голову.

О карьере можно было позабыть; уже давно обсуждали ту мысль, что на пост губернатора Зиоста Триумвират подбирает другого человека. Если ему больше не позволят приблизиться к Аларии, то он не сможет более выполнять своих обязательств и перед Пробусом, а значит, и этот небольшой ручеек доходов для него перекрыт.

И тогда его ожидает жалкое существование где-нибудь в богом забытых трущобах, где-нибудь подальше от Ядра, на жалкое пособие, или и того хуже – ему самому придется работать, возделывать грядки, разводить скот или, чего доброго, разбирать свалки старого оружия и разбитой техники, чтобы добыть пару-другую деталей, пригодных для продажи…

Это означало только одно: с Гриуса нужно было выжать денег по максимуму!

Настолько много, чтобы хватило и на приличный дом, и на безбедную жизнь в течение еще лет тридцати!

– Да, миледи, – прохрипел Аугрусс, опуская мокрое от слез и слюней лицо, и София поднялась, подбирая свою папку. – Я не подведу вас, миледи.

– Не сомневаюсь, – с прохладцей ответила София. – Виро, проводите потом губернатора Аугрусса.

Она легко порхнула мимо раскисшего забрака, ее легкие шаги глуховато простучали по полу, застеленному ковром, и, ставя точку в этом странном приеме, София громко хлопнула дверь, заставив Аугрусса вздрогнуть.

– Что, допрыгался?

Виро, неторопливо проделав тот самый пусть, что и Леди София, но только наоборот, к ее месту, бесцеремонно плюхнулась на ее сидение и выдвинула ящик стола, что-то там отыскивая.

Аугрусс поднял на нее жалобный взгляд, и его толстые губы вновь задергались, забрак еле сдерживал рыдания.

– Не ной, – произнесла Виро, отыскав то, что ей было нужно – пачку сигарет, оставленную, наверное, Софией, – лихо закусывая тонкую душистую палочку, поднося к ней лепесток пламени. – Сам нарвался. Надо было думать, что за Аларией следят. Какого… хатта ты полез на нее?

Виро выпустила тонкую серую струйку дыма, доброжелательно улыбаясь забраку, глядя в его растерянное, совершенно измученное лицо своими яркими бесстыжими глазами настолько наивно и весело, что в голове у Аугрусса просто не укладывалась мысль о том, что она только что добровольно и с нескрываемым удовольствием присутствовала при пытках.

– Виро, – прошептал он отчаянно, цепляясь, вероятно, за свою последнюю надежду. – Помоги мне! Мне нужна Лора Фетт и ее влияние на Лорда Фреса!

– Вот оно, влияние на Лорда Фреса, – Виро, ничуть не смущаясь, кивнула на дверь, выпуская еще одну тонкую струю дыма. – Ушло только что. Хочешь догнать?

– Я знаю, я знаю, – застонал мужчина и сжал дрожащими руками голову. Страх и отчаяние, ничем не сдерживаемые, вырвались наружу. Мужчину заколотило, и он жалобно заскулили, закрывая лицо руками, отчего Виро лишь едко хихикнула.

– Виро, мне нужна Лора! Лора, и ее слово в мою пользу!

– С чего ты решил, что я стану помогать тебе? – хохотнула Виро. – Пара веселых вечеров с выпивкой еще ничего не значат.

– Виро, умоляю! Тебе ведь не трудно?

– Что тебе нужно от Лоры? – тон Виро стал деловым, в ее веселых глазах промелькнуло какое-то беспощадное и даже злобное выражение, такое холодное и сосредоточенное, так несвойственное для нее.

Ничего внятного на этот вопрос Аугрусс сказать не мог. Он и сам еще не придумал, как и о чем он будет говорит с Лорой, скорее всего ему просто хотелось ухватиться за все рычаги влияния, до каких только возможно дотянуться.

Поэтому Виро вместо объяснений услышала только всхлипывания и невнятное горькое бормотание.

– Собирай свои сопли, – жестоко произнесла Виро, делая последнюю затяжку и небрежно разгоняя дым ладонью, – и иди отсюда. Но куда бы ты не пошел, – Виро сделала многозначительную паузу, – помни: к Аларии ты можешь приблизиться всего один раз, и в твоих интересах не снимать при этом штаны. Я передам Лоре, что ты хочешь с ней встретиться.

– Благодарю, благодарю!

Забрак упал на колени и буквально прополз в Виро, ухватил ее руки и начал покрывать их торопливыми поцелуями, несмотря на то, что лицо девушки исказилось от отвращения, и она практически силой отняла свою свою руку у задыхающегося от благодарности Аугрусса.

– Пошел вон, дурак!

Забрак подскочил на ноги так резво, как только ему позволил его солидный вес и перенесенные побои.

– Да, да, – бормотал он, пятясь задом к выходу. Его жалкая, униженная поза, частые поклоны вывели Виро из равновесия, и ее веселые обычно глаза полыхнули нестерпимой яростью, она схватила со стола какую-то безделушку, и запустила ею в забрака, попав ему точно в колышущееся пузо.

– Пошел вон!

Глава 26. Аугрусс. Путь к финалу

Прихрамывая, Аугрусс решительно шагал по длинной дорожке, мощеной камешками, вьющейся меж декоративных кустов. Райский сад с яркими цветами и экзотическими растениями, каждое из которых было экранировано от внешних воздействий и помещено в условия, максимально приближенные к привычным для него…

Алария нарочно выбрала это место; там она проводила практически все время, предпочитая и ночевать в беседке посередине этого экзотического сада, устроившись на широком мягком диване. В саду было тепло, время от времени оросительные системы поливали растения водой совершенно особенной температуры. Капли стучали по куполу над беседкой, похожему на полупрозрачную скорлупу гигантского яйца, украшенную искусной резьбой, и Алария, прислушиваясь к шепоту этого искусственного дождя, засыпала, успокоенная и умиротворенная, а на ее прекрасном лице застывало выражение безмятежного и абсолютного счастья.

Она ждала; она все же рассчитывала, что рано или поздно Вейдер лично придет, что его тяжелые шаги измерят светлую дорожку, густо опушенную зеленой, словно лакированной травой, его огромный силуэт вынырнет из серой дождливой пелены, и он вступит в сумрак беседки, где еле слышно дыхание спящей женщины…

Но время шло, а этого не происходило.

Капли воды скатывались по округлым камешкам, выбивали круги на глади искусственного пруда, и искусственные сумерки спускались на сад, а Вейдер так и не приходил. Алария в опускающейся темноте слушала темноту и стискивала свои плечи до боли, до синяков, гася охватывающую все ее существо злость, свет играл в ее золотых зрачках, и Темная Сила чернильной грязной лужей растекалась над белым куполом.

Когда пришел Аугрусс, Алария… нет, нет, она ни на миг не ошиблась, не спутала его шаркающую, неверную походку с тяжелой поступью императора, но все же, где-то в глубине ее души теплилась робкая надежда на то, что это он…

Забрак, которого сопровождала пара гвардейцев Люка Скайуокера, выглядел ужасно, очень ужасно. Его красная кожа на лице была иссечена чем-то острым и потускнела, залапанная неопрятными пятнами синяков. Побледневшие губы были разбиты и раздулись, испуганные глаза, обведенные темными кругами, воровато бегали, и все тело забрака просто вопило о бесконечной боли, которую мужчина испытывал при каждом своем движении.

Он отчаянно хромал, хромал так, будто одна его нога была или сломана, или заменена протезом, и с его лица исчезло обычное хитрое выражение.

На миг Аларии даже показалось, что его пытали, и что он выдал их общую тайну, и сейчас просто идет… идет для того, чтобы взять ее, Аларию, под стражу.

Она отшатнулась от этого видения, от этих страшных безмолвных людей.

Из тонкого нежного тумана вынырнула фигура Виро, и Алария безотчетно отступила назад, еще и еще, словно сама смерть пришла за нею.

Что бы это ни значило, а присутствие личного ординарца Вейдера было совсем не кстати. Яркие бессовестные глаза Виро смотрели прямо и, казалось, бесхитростно. Девушка переступила порог, сняла фуражку с рыжих кудрей и тряхнула волосами, стряхивая меленькие капельки воды, тумана, осевшего на блестящих крупных завитках.

– Доброго дня, – прощебетала Виро веселым и нежным голоском. Надев фуражку, она плечом оттеснила с дороги вставшую столбом Аларию и бесцеремонно, не дожидаясь приглашения, прошла дальше. – Миленько тут у вас!

В абсолютной тишине, которую не смели нарушить ни Алария, выглядевшая испуганной и отчасти разозленной, ни Аугрусс, неловко мнущийся на пороге, она неторопливо обошла беседку, заглядывая во все более-менее темные углы, поднимая пледы с кресел, зачем-то переворошив подушки на низкой широкой софе, заменяющей Аларии постель. Это бессовестное перетряхивание вещей было ничем иным, как обыском, и Алария вновь вспыхнула от гнева и стыда, когда Виро бесцеремонно копалась в ее тряпках, но самой Виро было плевать.

– Губернатор Аугрусс, – четко произнесла Виро, откидывая прочь какую-то роскошную накидку, – хочет кое-что сказать вам. Боюсь, больше у него не будет возможности с вами увидеться, чтобы… эээ… принести свои извинения и выразить вам свое почтение. Вы ведь не против?

Алария глянула на пол. Накидка, неловко кинутая Виро, не долетела до кресла, упала на пол, и Виро преспокойно наступила на нее, не особо заботясь о том, что своей обувью пачкает чужие вещи.

Она говорила очень вежливые вещи, очень дружелюбным и уважительным тоном, но все ее слова не стоили ровным счетом ничего, и Алария едва сумела справиться со своим лицом, которое вдруг начало складываться в жестокую безумную гримасу.

– Не против, – прохрипела она, и Виро просто издевательски усмехнулась, опустив глаза и отступив от взбешенной женщины.

Нет, Виро не ушла, и даже не отвернулась. Она всего лишь отступила на шаг в сторону и встала, заложив руки за спину и беззастенчиво рассматривая Аларию любопытным чистым взглядом, в котором непонятным образом читалось ее знание о том, что Аугрусс сотворил с Аларией, издевка и полнейшее неуважение. Казалось, что Виро вообще не рассматривает Аларию как живого человека, и что она испытывает по отношению к ней чувств и сожалений не больше, чем к кукле, к резиновому пупсу, которого чьи-то безжалостные руки истыкали острой спицей.

И мнущийся Аугрусс… Алария вдруг распробовала, поняла слова Виро – "никогда больше не сможет приблизится к вам", – и сердце ее замерло на миг и ухнуло вниз, в какую-то пустую черную бездну.

Это означало, что все ее планы рушились, и Гриуса она теперь вряд ли сможет увидеть, а это означало, что никогда и никто ей не принесет весточку от Повелителя…

Ее глаза моментально наполнились слезами, из груди вырвался какой-то звериный яростный рык, и Виро, бросившаяся к озверевшей Аларии, с трудом удержала ее руки с хищно согнутыми пальцами, рванувшие к перекошенному от страха лицу забрака.

– Тише, тише, милочка, – женщина скрутила тонкое тело Аларии, бьющейся в истерике, и бесцеремонно отшвырнула ее в ее постель, в груду подушек. – Раньше надо было брыкаться. Аугрусс, извиняйтесь побыстрее, и пошли отсюда! У меня эти кошачьи концерты вот где сидят!

Аугрусс, нервно вздрогнув, судорожно глотнул воздуха и шагнул вперед, словно все это время ожидал от Виро разрешения заговорить.

– Миледи, – дрожащим голосом произнес он, и Алария, ворочающаяся на постели, услышала в нем нотки страха. – Миледи, я хотел бы принести вам свои искренние извинения за свое поведение, и за то, что произошло между нами. Поверьте, в моих действиях не было неуважения, – он, казалось, немного оживился и нерешительно двинулся, как будто хотел приблизиться к разъяренной женщине, но Виро заступила ему путь и чуть качнула головой, недобро глядя в его перепуганные глаза, запрещая даже пальцем прикоснуться к краю одежд Аларии. – Я готов был бы даже предложить вам свою руку и дать вам положение в обществе… знаете, в столице есть чудесное место, "Спираль галактики"… там по вторникам играет совершенно чудесный оркестр, и такие маленькие столики прямо у сцены…

– Что ты несешь? – прошептала Алария, оторопев, вжимаясь в свою постель и бессознательно отгораживаясь от мужчины подушкой. Ей вдруг показалось, что Аугрусс сошел с ума, что он бредит, и ее воспаленное сознание рисует ему какие-то яркие картинки несуществующей реальности. То ли его так сильно шибанули, то ли пережитый им страх был так чудовищен, что забрак тронулся, но только в его маленьких глазках читалась самая натуральная одержимость, он готов был наброситься на Аларию, схватить ее за плечи и, задыхаясь, шептать, бубнить, бормотать что-то срывающимся голосом о вкусных напитках, которые подают в его любимой забегаловке, и о том, как это было бы мило – сидеть вдвоем за облюбованным им столиком… вдвоем. взявшись за руки.

– Да ты романтик, – Виро издевательски хохотнула, прервав эту странную безумную речь о слащавом семейном счастье, и Алария, мигнув, словно вывалилась из нарисованной ненормальным шепотом забрака реальности. – Ну, все, достаточно. Надеюсь, извинения приняты?

– Леди Алария, я очень хотел бы, чтобы вы пошли туда со мной, я бы жизнь за это отдал, я люблю вас, – истерично выкрикнул Аугрусс и, припадая на больную ногу, кинулся к взвизгнувшей от испуга Аларии. На миг его руки до боли стиснули ее ноги, сжали жесткими пальцами ее бедра как тогда, когда он насиловал ее, и Алария вскрикнула, ощутив, как он прячет, просовывает какой-то плоский остроконечный предмет под ее тело.

– Присосался, как хатт к выпивке, – сквозь зубы прорычала раздраженная Виро, рывком стаскивая забрака с Аларии, обомлевшей от абсурдности этой ситуации и напуганной до онемения. Поверить в нечаянно нахлынувшие на похотливого скота нежные возвышенные чувства она никак не могла, а значит…

– Всего доброго, леди Алария, – зло буркнула Виро, тычком отправив что-то вопящего Аугрусса в утренний туман, в руки поджидающих его гвардейцев. – Будьте осторожны впредь.

Аугрусс еще что-то пытался выкрикнуть, всхлипывая, вертясь, как угорь на сковороде, когда гвардейцы подталкивали его прикладами оружия, вынуждая бодрее шагать прочь, когда Алария запустила руку под складки своего смятого платья и трясущейся рукой нащупала там пластиковую карточку на коротенькой цепочке, составленной из слепленных между собой меленьких шариков.

Это не могло быть совпадением или случайностью.

Путаясь в тряпках, Алария выудила свою находку и поднесла ее к глазам, вчиталась в прыгающую вязь буковок.

Это был стандартный пропуск, совершенно обычный, возможно, Аугрусс стянул его где-то, о с его помощью можно выйти отсюда, не привлекая ничье внимания!

Сердце Аларии забилось сильно, так сильно, что она ощутила приступ удушья и зажала рот руками, чтобы заглушить свое хриплое, тяжело, перемешанное с истеричными рыданиями дыхание.

Что он там бормотал?!

Что говорил?!

– "Спираль галактики", вторник, – выдохнула Алария, когда ее дыхание немного выровнялось. – Столики у сцены… хотел бы, чтобы я туда пришла…

За Аугруссом теперь установлено наблюдение, даже сюда, выяснять отношения, он пришел под конвоем, и Виро помогла ему копаться в грязном белье в прямом и переносном смысле этого слова.

Он не мог лично свести ее с Гриусом, он ужасно рисковал, но перспектива получить солидное вознаграждение, его алчность были сильнее страха, и он рискнул. Одной только Силе известно, как он уговорил этого старого хитреца высунуть нос из его норы, но этот пропуск и вся та ахинея, которую он нес, могла означать только одно – он назначил время и место.

– Хитрый жирный ублюдок, – прошептала Алария, крепко сжимая карточку в ладони и на ее лице расцветала хищная ухмылка. – Жадный мешок сала! Неужто твой страх можно вот так запросто заглушить подачкой?

Времени оставалось совсем мало, и Аларии, надежно припрятавшей пропуск, нужно было не только собраться, выбрав из своего гардероба самые неприметные вещи, но еще и придумать, каким образом можно совратить Гриуса.

И тот вариант, который сработал с Аугруссом, теперь надо было напрочь исключить. Алария скрежетала от злости зубами, припоминая жадные грубые ласки забрака, его тошнотворные поцелуи, его потные, трясущиеся от нетерпения руки, и понимала, что больше не выдержит такого.

Прикосновения старого Гриуса могли оказаться еще более отвратительны, и старый вояка мог оказаться жестоким извращенцем, любящим причинять боль.

Позволить снова кому-то помыкать собой, распоряжаться своим телом, стать чьей-то вещью, разменной монетой, оплатой за услуги? Нет, ни за что!

На этот раз Алария решила все взять в свои руки.

А это значит, что Гриуса надо было поймать очень точно, чтобы он сел на наживку намертво, и уже не сорвался бы с нее.

Глупец Аугрусс!

Жадный жирный идиот, ослепленный блеском призрачного золотого миража!

Если бы целью Аларии было убежать, ей ничто не помешало бы, ведь практически он подкинул ей ключ от ее темницы. Разумеется, потом по ее следам бросились бы инквизиторские ищейки, и они обязательно дознались бы, кто помог ей ускользнуть, и тогда… Что было бы тогда, Аугрусс либо плохо себе представлял, либо надеялся, что этого не произойдет, идя ва-банк.

– Ты либо идиот, либо очень смелый и отчаянный, мой краснокожий дружок, – шептала Алария, лихорадочно отыскивая серые, неприметные одеяния среди своих ярких нарядов.

Она по-прежнему улыбалась, и теперь ее улыбка была ошарашенной, отчасти сумасшедше-счастливой, ведь пропуск за пределы дворца давал ей возможность встретиться с тем, кого она называла Повелителем.

Самой.

Без посредников.

Только за одно это, за тень призрачной надежды увидеть свое божество, прикоснуться к нему, Алария готова была пощадить Аугрусса, но затем оставленные его толстыми пальцами на ее бедрах синяки наливались болью и начинали пульсировать, и возвращалась сжигающая душу ненависть.

И она понимала, что просто не сможет жить, если он будет находиться рядом, если он просто будет существовать.

Дело было не в ложной стыдливости – Алария давно не помнила, что это такое.

Дело было в разжигаемой силой жажде мести, которая испепелила бы женщину, если бы та не дала ей свершиться.

И к тому же…

Если Гриуса каким-либо образом удастся привязать к смерти Аугрусса, то никуда он не денется.

– Нет, милый мой забрак, – посмеивалась гадко Алария, и ее безумный хохот тонул в мягком шелесте искусственного дождя. – Ты заплатишь, ты за все заплатишь.

* * *

Гриусу не нравилось заведение, выбранное забраком. Слишком шумно, слишком тесно, кто-то постоянно задевал Гриуса, проходя мимо, и губернатор то и дело поправлял сползающий капюшон, укрывая в его тени лицо и брезгливо морщась, осматривая свои белоснежные манжеты. Ему казалось, что своими рукавами он уже отполировал грязноватый стол до блеска, но унять дрожь в руках он не мог, так же как не мог заставить себя сидеть неподвижно и спокойно.

Вести из столицы распространялись быстро, и Гриус уже знал, что забрак впал просто в чудовищную немилость. Поговаривают, что Леди София, добравшись до него, отделала его так, что несчастный еле ходил. Инквизитор, узнав о ее жестокости, только многозначительно промолчал.

И самое главное – причина гнева ситх-леди.

Дело было уже не в том, что Зиост подвергся атаке, которую губернатор не смог отразить, а именно в Аларии.

Леди София наказала Аугрусса именно за связь с Аларией, наказала жестоко и беспощадно, и поговаривают, что история там была самая некрасивая.

А теперь с этой самой Аларией должен будет повидаться сам Гриус…

Так-с…

От мысли об этой встрече Гриусу становилось дурно, он оттягивал удушающий его жесткий воротничок формы и распускал пуговицы на воротнике сорочки, но в его горле все равно словно колкий ком застрял. Он не давал Гриусу вздохнуть свободнее, и его виски покрывались тонким потом, седые аккуратно остриженные волосы намокали и влажно блестели, и Гриус то и дело нервно отирал их платком.

– Добрый день, господин губернатор.

От звука этого приятного женского голоса Гриус едва не подскочил, но все же усилием воли взял себя в руки, и лишь почтительно поднялся, как и подобает поступать при появлении женщины.

– Не нужно церемоний, – прохладно заметила Алария, скользнув за столик, оглядывая помещение быстрым взглядом. На ней было надето какое-то бесформенное, странное платье, накручены какие-то серые и коричневые тряпки, и она походила на кокон, на куколку какой-то бабочки, на жителя пустыни, прервавшего свой путь и заскочившего в кантину промочить горло и передохнуть.

Так можно было подумать, но ровно до того момента, как женщина, обаятельно улыбаясь, переводила свой взгляд на лицо собеседника.

У нее были удивительные глаза.

Красивые и глубокие, бархатные и волнующие, необычайной красоты.

Но если смотреть в них долго, можно было увидеть кое-что еще – смерть и пустоту, ничего, мертвые берега ледяной реки…

От этого странного, мимолетного сходства с Инквизитором, который, так же вот обаятельно смеясь, взял обещанное вознаграждение, Гриусу стало не по себе, и он взгляд отвел, ощущая, как струйка пота змеится по его щеке.

Инквизитор деньги взял.

Взял.

А в его смеющихся серых глазах была пустота и смерть.

– Что ты хотите рассказать мне? – сухо произнес он, и Алария цинично усмехнулась.

– Смотря что вы хотите услышать, – промурлыкала она, и Гриус брезгливо поморщился.

– Я не хочу играть в ваши странные игры, миледи, – сурово произнес он. – Просто говорите, что вам нужно, и я оплачу вам ваши услуги.

– Оплатите? – равнодушно и отчасти брезгливо ответила Алария. – Да мне не нужна ваша оплата. Я живу в императорском дворце, личная гостья Императора. Вы думаете, я в чем-то нуждаюсь?

– Так чего вы хотите за вашу… информацию?

– Самую малость, – ответила Алария, и ее безжизненные глаза ярко вспыхнули. – Самую малость. Чтобы вы кое-что кое-кому передали.

– Та-ак, – протянул Гриус, откидываясь назад. Его внимательные черепашьи глаза на миг ярко вспыхнули, на скулах, туго обтянутых желтоватой пергаментно-тонкой кожей, расцвели пятна нездорового румянца. Дело пахло государственной изменой, а это уже посерьезнее, чем гнев уязвленного Инквизитора. – Вы себе представляете, с кем вы сейчас разговариваете и о чем просите?

– А вы? – холодно поинтересовалась Алария, опуская взгляд и неторопливо помешивая коктейльной трубочкой напиток, принесенный ей расторопным служащим заведения.

– Разумеется, – с нехорошим скрипучим стариковским смешком произнес Гриус. – Леди Алария, кажется, в далеком прошлом Падме Амидала Наберрие, так? Бывшая супруга Императора, если не ошибаюсь? И одна из так называемых Повелителей Ужаса?

Вмиг безмятежное лицо Аларии исказилось адским оскалом, блеснули острые зубы, и Гриус харкнул, хватаясь за грудь, на которую словно кто-то обрушил огромный груз, сдавливая ребра.

– Почаще себе повторяйте это, – зло шипела Алария, с нескрываемым садистким удовольствием наблюдая, как наливаются кровью глаза ее собеседника, как синеют тонкие сухие губы губернатора, и ее тонкая рука со скрюченными в невидимом захвате пальцами чуть вздрагивала, лежа на столе. – Я – Повелитель Ужаса. Я могу прямо сейчас вырвать у вас сердце и уйти, бросив здесь вашу остывающую тушу. Мне не нужны ваши деньги; от вас мне нужно только одно – служба. И я ее получу, или вы покойник.

– Вам это так просто с рук не сойдет, – прохрипел Гриус, терзая на груди одежду, но легче ему от этого не стало.

– Да? Неужели? – прошипела в ответ Алария, сверкая дикими злобными глазами. Казалось, мучения ее нечаянной жертвы нравились ей, она то сжимала пальцы, причиняя корчащемуся Гриусу боль, то отпускала его, и он с хрипом втягивал воздух, кашляя. – А кто знает, что я сейчас тут? Никто не знает. Кто знает, с кем вы тут условились встретиться? Тоже никто. Я могу сделать с вами все, что захочу, – Алария брезгливо оттолкнула Силой Гриуса, и мужчина, кашляя, без сил откинулся на своем сидении, запрокинув лицо и с жадностью, хрипло, втягивая воздух.

– Вы не поняли, господин губернатор, – все так же зло и холодно продолжила Алария. Кажется, один из официантов, разносящих напитки, обратил внимание на то, что за столиком происходит что-то неладное, но Алария сверкнула на него злобным взглядом, и тот не посмел подойти и спросить. – Не было никакого гнева Инквизитора. Я все это выдумала, чтобы избавиться от этого дурака, от Аугрусса. Он ненадежный человек, он надоел мне и мешает. Но теперь, – Алария многозначительно постучала острым пальцем по столу, – после того, как мы с вами встретились, у Инквизитора, да и у самого Императора могут появиться причины преследовать вас. Вы никому не сможете доказать, что наша встреча тут была единственной и случайной.

– Стерва, – с ненавистью выдохнул Гриус, и его тонкое худое лицо вздрогнуло от еле сдерживаемой злости.

– Да, – согласилась Алария легко, даже весело, недобро усмехаясь. – Я без зазрения совести выдам вас, я скажу, что встречалась с вами, что вы выполняли мои поручения, и Инквизитор будет вас пытать, чтобы узнать правду. Возможно, вы сможете оправдаться, оттереться, опровергнуть обвинение, но перед этим вам придется как следует пострадать. Вы знаете, как Инквизитор пытает? Говорят, он прикасался к Дарт Анексус Ситх, и она не выдержала его прикосновений. А вы сможете выдержать?

– Вы не посмеете, – слабо прошептал Гриус, цепляясь за ускользающую надежду на то, что Алария всего лишь блефует. – Иначе гнев Владыки обернется и против вас.

Но женщина безразлично пожала плечами.

– Обернется, – подтвердила она, и в ее голосе звучала смерть. – Обязательно обернется, но я готова к этому. В отличие от вас, у меня есть лазейка, и я смогу вернутся. А вы – нет.

По лицу Гриуса градом катился пот, он вновь промокнул взмокшую кожу платком, но платок был мокр, хоть выжимай.

– Что, – просипел Гриус, и в его глазах было написано отчаяние и безысходность. – Что вам нужно?

Алария усмехнулась, вздернув олову с видом победителя.

– Вы же хотите отомстить Аугруссу, – произнесла она небрежно. – Это он посоветовал вас в качестве жертвы, это он предложил напугать вас Инквизитором, – Гриус вскинул гневный взгляд на женщину, и та пожала плечами. – Что? Что вы так смотрите? Все знают эту историю, и она выглядит странно. Вы сами думали, что это странно, когда Инквизитор взял эти деньги. Этим нельзя было не воспользоваться. Господину Аугруссу нужны деньги, а у меня нет достаточно средств, чтобы удовлетворить его аппетиты, и поэтому он выбрал вас. Я вынуждена была помочь ему обмануть вас, иначе он грозился раскрыть меня. Если вы не дадите ему денег, он подкинет что-нибудь вам, и тогда вы точно не ототретесь. Вам не кажется, что господин Аугрусс стал слишком назойлив? И что он непозволительно много о себе возомнил?