Текст книги "Кровные братья (СИ)"

Автор книги: Константин Черников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 39 страниц)

Глава 3

Часть 1.

Благояр стоял посереди гридницы. Все взоры были устремлены на него, и кмет чувствовал себя неуютно, словно он был лично виноват в печальном известии. Князь Яррила в крайнем волнении порывисто вскочил с лавки:

– Когда? – только и смог спросить он, пристально глядя на столичного гонца.

– Восемнадцатого дня сего месяца, – печально ответил тот.

–Да как же это?! Ужель, правда! – воскликнул князь с изумлением, – Хворал отец – то правда будет. Но сказывали будто пошел на поправку. Неужто и вправду помер? Куда же ведуны да знахари смотрели?

– Истинная правда! Можешь не сомневаться, – Благояр скорбно опустил глаза к полу, – Я сам видел Великого Кагана на смертном одре. Ни знахари, ни ведуны, как ни старались, ничего не смогли поделать. Видно пришло его время.

Наверное, удар грома среди ясного летнего неба не поразил бы так сильно всех собравшихся в княжеской избе нарочитых мужей, как эта новость. Лица вытянулись, в глазах застыл немой вопрос. Случилось немыслимое. Как! Великий Каган Склавинии суровый Велимир– умер!? В Святограде на престол сядет новый Каган! Возможно ли это? Уж очень долго правил князь Велимир, так долго, что уже никто и не помнил сколько. Ходили слухи, что он и вовсе бессмертный, как Боги. И тут – такое!

– Это что же теперь будет? – заволновались и зашумели собравшиеся в гриднице бояре, – Кто же теперь на первопрестол сядет?

– Да уж, наверняка, стольные бояре Севолода на престол посадят.

– Ну, это не только им решать!

– Тихо вы, охальники! Нечестиво сие, – неожиданно возвысил голос старградский волхв Иллиазор, – Прежде всего помянуть нужно усопшего Кагана. О душе его подумать. А уж потом дела свои суетные обсуждать.

– Верно, владыка. Сотвори приличествующий обряд, – обратился к нему князь.

Все последние годы Яррила, наряду с отцом, ревностно поддерживал новую веру. Здесь они были заодно, правда молодой княжич руководствовался не столько религиозными чувствами, сколько теми выгодами, которые сулил новый культ. Но это сути дела не меняло. Поэтому нужно было соблюсти положенный в данном случае ритуал.

Все обернулись к лику Светлого Духа в красном углу и склонили головы. Новоиспечённый староградский волхв, преисполненный важностью момента, неторопливо начал заупокойную.

Благояр не был набожен и потому украдкой и с интересом наблюдал за людьми, окружавшими князя. Большинство из них было рождено, как и сам Яррила, идолопоклонниками. Все они приняли новую веру лишь недавно и далеко не все искренне. Но ослушаться Велимира, решались не многие. Почти не вникая в суть происходящего, все они просто терпеливо ждали пока Иллиазор закончит бубнить свои молитвы. И облегчённо вздохнули, когда волхв наконец-то умолк. Ещё раз торопливо и формально поклонившись лику Светлого Духа, поспешили занять свои места.

Князь, как и положено, печально прослушавший молитву с опущенной головой, сосредоточенно молчал, глядя куда-то в пустоту. Лицо его помрачнело, весёлые искорки, горевшие в глазах ещё минуту назад, погасли. Однако, больше он ничем не выказал свою печаль. Выглядел он скорее озадаченным неожиданным поворотом судьбы, чем опечаленным. Удивляться сдержанной реакции староградского князя на скорбную весть о кончине отца мог только человек не сведущий.

Велимир был весьма сладострастен. За свою долгую жизнь одних только «водимых», то есть – законных жён у него было шестеро, не считая наложниц, дети от которых, по древней склавинской традиции, тоже считались вполне законными. Так что отпрысков у него было весьма немало.

Между Каганом и его многочисленными сыновьями, разбросанными по разным уделам обширного государства, никогда не было особой любви и трепетной родственной связи. Велимир был настоящим деспотом. С сыновьями он был суров, держал их в полном повиновении и никого особо не привечал, разве что только своего любимца Бурислава в последние годы выделял больше других.

– Прочти грамоту, светлый княже, – напомнил Благояр, – Сестра твоя всё подробно описала.

Князь развернул свиток пергамента, исписанный ровным красивым почерком:

– Узнаю печать, да и руку тоже. Сестра моя ещё с детства очень уж затейливо выводить буквицы выучилась, – ответил Яррила, кладя свиток на стол, – После прочту. Ты присаживайся, друже. Отведай нашего медку да расскажи на словах каково стало нынче в стольном Святограде. Мы ведь здесь вдалеке живём.До нас вести не скоро доходят.

Староградский князь, слегка прихрамывая на левую ногу, с рождения был хром, обошёл массивный стол, уставленный чашами и расписными глиняными блюдами и сел на покрытую иноземным ковром широкую лавку спиной к небольшому слюдяному оконцу. Жестом указал на лавку напротив него. Благояр, поблагодарив князя за честь лёгким полупоклоном, сел к столу. Вслед за ним расселись и все остальные, кто к столу, а кто – на лавки, расставленные, вдоль стен.

Один Агонар остался хмуро стоять в углу, скрестив на груди мускулистые руки. Он был молчалив и редко говорил, хотя по-склавински уже всё хорошо понимал. Пригубив хмельного мёду из высокой серебряной чаши, Благояр вытер пятернёй бороду и начал рассказ:

– Да что тут рассказывать? Вот, брата твоего Севолода, три седмицы назад, не за долго до кончины, Великий Каган велел посадить в поруб вместе с его полавской жёнкой и духовником.

– Это за что же? – спросил князь, многозначительно переглянувшись со своим первым боярином и советником Будаем.

– Точно не знаю, мы людишки маленькие, нам не докладывают. Но слышал, как бояре сказывали, что крамолу, вроде бы, они какую-то против отца замыслили.

– Какую ещё крамолу? – насторожился Будай.

– Да, кто ж его знает, боярин, – пожал плечами гонец, – Говорю же, мы людишки малые, служивые.

– Ну а что люди то сказывают?

– Сказывают, что князь Севолод вроде как в полавские земли со своим уделом хотел отложиться. К тамошнему королю, своему тестю, в подданство перейти.

– Серьёзное обвинение, – покачал своей огромной лысой головой Будай, – Велимир измены такой не простит, даже сыну.

– Вот и я о том же. Судить его хотел. Да не успел – скончался.

– Что ж, повезло брату, – заметил Яррила, – А что теперь в столице?

– Как уезжали там вельми не спокойно было. Святоградские бояре народ мутят, свои интриги плетут. Раньше Кагана все страшились, а теперь некому их унять.

– И что же теперь будет? – спросил князь.

– Даже и не знаю, что будет, – пожал плечами Благояр, – Смута зело великая зреет. Впрочем, домочадцы твои, княже, все здоровы. И сёстры, и меньшой братишка. Велели тебе кланяться, несмотря на отцову опалу.

После этих слов, Благояр внезапно запнулся и замолчал, виновато глядя на князя. Он знал, что незадолго до того Яррила открыто выступил против отца, неожиданно отказавшись платить Великому Кагану ежегодную удельную дань в две тысячи златников.

Причиной такой размолвки и неповиновения сыном отцу было то, что престарелый Великий Каган неожиданно и принародно назначил своим преемником на Великом Каганском престоле любимого младшего сына Бурислава, княжившего нынче в Бресславле, аккурат после Яррилы, «пересевшего» в Стар-град.

Бурислав и Григор были одними их младших сыновей от предпоследней жены стареющего Великого Кагана – царевны Эттны родной сестры повелителя Южных земель Императора ролланов Варпассиана.

– Что же ты умолк, друже? – спросил князь без всякой обиды, – Аль мёдом нашим поперхнулся? Мёд у нас в правду ядрёный! Сказывай дальше.

– Да, вот, почитай, всё уже и рассказал. Чего же более? – в смущении продолжал Благояр, – Остальное княжна в грамоте написала. Лучше неё не скажешь. А на меня не гневись, княже, коль я по глупости болтнул лишнего про опалу твою. Прости. Не со зла, – поклонился Благояр.

– Да, что там, – небрежно махнул рукой князь, – Сие, правда, друже, а на правду я не сержусь. Отец даже походом на меня пойти грозился.

Благояру это было хорошо известно. Велимир правил железной рукой, не считаясь ни с кем и ни с чем. Во всём огромном государстве существовала только одна воля – его, которой уже давно никто не смел перечить.

Но даже для него – это было неслыханное нарушение вековых традиций престолонаследия. Хотя его первенец и наследник князь Вышегор погиб несколько лет назад на войне с танам, живы и здоровы были другие старшие сыновья Севолод и Яррила. А назначить при них наследником одного из младших – Бурислава, было прямым попиранием тысячелетнего порядка! Разумеется, это решение возмутило старших княжичей, посчитавших его несправедливым, а себя оскорблёнными.

Севолод в гневе примчался из Тургура, где он княжил, в столицу требовать от отца отмены несправедливости. А Яррила пошёл ещё дальше, открыто выступил против отца и отказался платить ежегодную дань Святограду. Назревала серьёзная распря.

Многие бояре советовали Велимиру изменить завещание и не ссориться с сыновьями, чьи претензии считались вполне обоснованными. Но суровый и быстрый на расправу Великий Каган впал в ярость и был неумолим. За долгие годы правления он не привык, чтобы кто-нибудь перечил его воле. Даже сыновья.

Строптивого Севолода он обвинил в измене и приказал кинуть в темницу вместе с молодой женой-иноземкой, дочерью полавского короля Бермидора. Их участь разделил и жрец западного культа магистр Рейдеберн – личный духовник княжны, которого Великий Каган, возможно не без основания, считал полавским шпионом.

С Яррилой было сложнее. Он правил далеко на Севере и имел сильных союзников. Тут нужны были более радикальные меры. Против него Велимир собрал большое войско, которое намеревался отправить в поход на Стар-град, чтобы урезонить непослушного сына.

Над древним городом на Старице нависла страшная угроза. В народе ещё хорошо помнили тот ужасный разгром, который учинил суровый Каган в непокорном княжестве родственных склавинам радивоевичей.

Воспоминания Яррилы невольно унеслись в далёкое прошлое. Детские впечатления очень сильны и порой остаются на всю жизнь. Вот и Яррила помнил всё, как будто это случилось вчера.

Был он тогда ещё совсем юн, только-только вышел из детского возраста, когда отец, несмотря на протесты матери, взял его с собой в поход. Юному княжичу, по мысли отца, пора было уже на деле понять, что такое власть и, что это значит – править.

Престарелый князь радивоевичей Рохдост, потерявший в войнах всех своих сыновей, отказался признавать власть Великого Кагана и выдать за него свою старшую дочь. И сам князь, и молодая княжна дали тогда высокомерный отказ послам из Святограда, заявив, что Велимир слишком худороден, чтобы породниться с их древним и знатным родом. Кроме того, Рохдост прекрасно понимал, что эта затея с очередной женитьбой не что иное, как хитрая уловка Кагана Святограда, чтобы со временем прибрать к рукам все земли радивоевичей уже на вполне законных основаниях.

Столица племени радивоевичей – Билич был богатым, сильным городом, способным выдержать длительную осаду. Они никого не боялись.

Велимир не принял отказа и обиды не простил. Собрав большое войско и призвав союзников, он отправился в поход. Войско радивоевичей было не меньше и смело выступило навстречу. Решающее сражение состоялось недалеко от Билича. Битва было упорной и кровопролитной. Но воеводе Добрыне удалось тогда хитрым обходными манёвром окружить и разбить противника. Потерпев поражение, князь Рохдост с остатками своей рати укрылся за крепкими стенами города.

Великий Каган осадил Билич. Но смысла в этом было не много. Стены города были высоки и прочны, ворота окованы железом, всех припасов минимум на год. Город был неприступен. А у святоградцев не было осадных орудий.

– Ха-ха! Они решили взять нас измором! – смеялись горожане, – Лето кончается, скоро холода. Сами же разорили все окружные сёла и городища. Святоград далеко. Что жрать то будут?

– Придёт зима – всех своих коней съедят, потом друг за дружку примутся, если по добру домой не вернутся, – вторили им другие.

Доходило до того, что некоторые хмельные жители Билича с высоты стен смело демонстрировали осаждавшим свои голые зады и кричали всякие непотребные слова. Склавинские воины кипели от негодования.

Но Велимир и Добрыня и здесь пошли на хитрость. Сначала был распущен слух, что внутри войска Кагана произошел раскол и что все союзники Велимира, повздорив с ним, покинули лагерь и ушли домой. Осаждённые приободрились. Как же – враг вполовину ослаб! Думали, что Велимир теперь и вовсе снимет осаду и уйдёт ни с чем.

Однако, на следующий день святоградцы, вопреки всей военной логике, пошли на штурм.

– Видать мой несостоявшийся зятёк совсем ополоумел, – усмехался в свою окладистую бороду князь Рохдост, – Коли решил с такими силами взять наш город.

– Не захотел добром убраться домой, как бы теперь ему самому биту не быть, – угодливо вторили его осмелевшие воеводы.

Осаждённые успешно отбивали приступ. В какой-то момент всем показалось, что штурм захлебнулся и нападавшие стали в панике отходить. Окрылённый успехом, князь Билича приказал сделать вылазку, чтобы добить и прогнать отступающего врага.

– Вперёд, ребята! Погоним негодников до самого Святограда! Чтобы впредь не повадно было! – кричал старый князь с высокой городской стены, потрясая мечом.

Ворота распахнулись, и воодушевлённые воины Рохдоста пошли в атаку. Но тут, притаившаяся до поры в засаде, отборная святоградская дружина одним внезапным ударом захватила ворота. Всё запорные механизмы были сломаны, а ворота заклинили. Тут же затрубили рога и на поле боя, развернув стяги, внезапно появились дружины союзников, прятавшиеся всю ночь в лесу. Те самые, которые накануне «поссорились» с Каганом. Ратники Рохдоста оказались в ловушке между двух огней. Якобы отступающие воины Велимира вдруг развернулись и, ударив с новой силой, ворвались через раскрытые ворота в город. Билич был захвачен!

Началась страшная резня. Озверевшие ратники Велимира, разгорячённые кровью и убийствами не щадили никого. Яррила и сейчас ещё видел перед глазами картину пылающего в огне города, в его ушах стояли предсмертные крики умирающих, полные ужаса и боли. Дома обрушивались, улицы стали липкими и скользкими от крови. Кругом валялись груды трупов. Люди в панике метались в дыму пожарищ и, нигде на находя спасения, падали под ударами мечей. Никто уже не думал о сопротивлении, все молили только о пощаде.

Наконец, устав убивать, захватчики перешли к массовым грабежам и насилию. А Великий Каган неспешно вступил в поверженный город в сопровождении своей блестящей свиты. Торжествующий, в золотых доспехах и ярко-красном плаще он выглядел настоящим победителем.

Яррила хорошо помнил, как его отец собственноручно выволок свою несостоявшуюся невесту-княжну за волосы из горящего княжеского терема на центральную площадь. Туда были согнаны почти все немногие уцелевшие жители Билича.

– Нам не довелось свершить с тобой свадебного обряда, – говорил он, издеваясь, – Придётся теперь наверстать упущенное прямо здесь. Раздевайся, красавица!

Приставив ей к горлу меч, Каган сначала заставил её публично раздеться, а затем тут же, принародно силой овладел ею, прямо на глазах у престарелых родителей. А затем, на её же глазах, лично отрубил головы самому князю и княгине, а также всем их домочадцам. Страстные мольбы о пощаде и милосердии не были им услышаны.

– И ты, старый трухлявый пень, вздумал со мной тягаться, – насмешливо проговорил он, вытирая свой окровавленный меч о пурпурные одежды бывшего князя Билича, – Не захотел стать моим подданным и тестем, так будешь теперь кормом для могильных червей!

Раздавленную горем и ужасом княжну Велимир сначала отдал на забаву своим «нарочитым» мужам. А позже, когда те ею пресытились, продал в рабство диким степнякам. Независимое княжество радивоевичей перестало существовать, а на его месте сожженного Билича появилось новое удельное княжество Склавинии.

Прошло уже много лет, а страшная память о той кровавой бойне была всё ещё жива в народе. О ней пели песни и складывали легенды. Яррила, хоть и был тогда ещё совсем юн, но всё это хорошо помнил и понимал, какую опасную игру затеял. В городе готовились к худшему.

Однако, Стар-граду повезло. Помощь, внезапно, пришла оттуда, откуда совсем не ждали. Яррилу и, поддержавших его староградцев, от жестокой расправы неожиданно спасли степняки-турликинги! Узнав, что престарелый Великий Каган всерьёз занемог, они вконец осмелели и совершили дерзкое нападение на пограничные земли Склавинии, грабя и разоряя всё вокруг.

Пришлось старградский поход отложить и отправить собранное войско против степняков. Велимир уже был не в силах возглавить дружину и поставил вместо себя Бурислава, что стало дополнительным укреплением его прав на первопрестол.

Благояр хорошо помнил, как дружина приветствовала молодого князя, словно Великого Каган. Старый воевода Добрыня преклонил колено перед ним, как делал только перед Велимиром и это произвело сильнейшее впечатление на воинов.

– И последнее, – сказал Благояр, – Сестрица твоя на словах ещё велела передать, чтобы ты, князь Яррила, поскорее отправился в Святоград, ибо смута там великая зачинается. Твои друзья ждут тебя там. Только ты и можешь навести порядок в столице. Но один не приезжай, не безопасно сие, возьми дружину с собой крепкую, да сунеев в помощь.

– Добре, учту, – кивнул князь, – Что-нибудь ещё?

– На том, всё, светлый княже, – закончил Благояр, – Благодарствую за угощение.

– Ну добре. Благодарю. Сослужил ты службу мне да сестре моей. Мы того не забудем. Устал поди с дороги? Да и сам вижу, что устал. Дорога то чай была не близкая. Ступай теперь в подклеть перекуси да ложись отдыхать. Сей же час прикажу своему тиуну, чтоб тебя и твоих отроков на постой определил. А завтра ещё потолкуем.

– Ещё одно, княже, – проговорил Благояр, спохватившись, – По дороге в лесу на ватагу разбойников мы натолкнулись. Есть средь моих отроков раненые, один – серьёзно. Есть ли у тебя здесь хороший ведун, что в лекарских делах разбирается? А то как бы не помер к утру мой молодец.

– Разбойники, говоришь? В нашем лесу? – нахмурился князь, – Вот напасть. Думал, что мы всех лиходеев в округе уже извели. Значит ещё остались. Ну ничего мы ими займёмся.

– А что с лекарем, княже, есть ли таков?

– Вам повезло. Ведун здесь знатный проживает. Зовётся Захарием. В лекарских делах он – дока. Сей же час его кликнут. Эй, Аникей!

В дверях на зов хозяина тут же появился тот самый молодой сенной отрок с длинными волосами, который встречал Благояра на крыльце княжеской избы.

– Вот что, человече, сыщи тотчас же старца Захария и передай ему моё повеление – пусть немедля идёт в гостевую избу. Раненные там ждут, – распорядился князь.

– Дык, старец ужо спит, наверное, княже, – отвечал отрок.

– Так разбуди! – повысил голос Яррила,– Эка важность. Что ж теперь молодцам помирать что ли, раз он спит? Скажи – я велел. Уразумел?

– Уразумел, господин.

– Так, давай бегом по-быстрому, пока не поздно.

Аникей помчался выполнять приказ князя. А Яррила повернулся к гонцу:

– Ну, Благояр, не беспокойся о своих молодцах. Если их время ещё не приспело, Захарий их выходит. Он – ведун, своё дело знает. А с остальными ступайте отдыхать.

– Благодарю тебя, светлый княже!

Благояр встал из-за стола. Отвесив земной поклон сперва князю, затем иконе Светлого Духа в красном углу и вышел из гридницы.

Как только дверь за Благояром плотно затворилась, князь Яррила резко поднялся на ноги. Все голоса разом смолкли. Опершись руками об стол, князь обвёл всех присутствующих пронизывающим взглядом:

– Ну вот, други, кажется, и пришло моё время!

* * * * *

Глава 3 Часть 2

Часть 2.

Князь Яррила повернулся к Будаю, в глазах его снова заблестели хитрые искорки.

– Ну что, дядя, не ждал? Вот как оно всё обернулось то, – возбуждённо проговорил он, – Отец мой преставился, здесь мы не властны. Зла я отцу не желал, хоть он меня и не сильно жаловал. Но раз так случилось и Светлый Дух призвал его на свой суд, то стало быть, теперь пришел мой черёд занять его место. Так ли мыслю? Что присоветуете, бояре? – проговорил он.

– А как же Севолод? – подал голос кто-то от дальней стены.

– Да что мне Севолод, мы с ним в старшинстве почитай равные будем. Только от разных матерей. Не так ли, дядя? – обратился князь к первому боярину.

Старый Будай заёрзал на лавке, поглаживая объёмный живот пухлой рукой. Человек он был хитрый и осторожный, не любил поспешности и действовал с умом. За то Яррила и ценил своего бывшего воспитателя, а ныне первого боярина и советника.

– Добре мыслишь, княже. Но давай прежде посмотрим, что сестрица твоя отписала, – пробасил он низким слегка гнусавым голосом.

Яррила развернул свиток, лежавший перед ним на столе и быстро пробежал глазами по строчкам ровного красивого почерка. Он любил свою сестру.

Радослава была не только красива и умна, но ещё и образована, что было большой редкостью среди женщин, даже высшего круга. В отличии от своих сестёр-домоседок, она живо интересовалась всеми политическими делами и неплохо в них разбиралась. Из всех своих многочисленных братьев Радослава самые тесные отношения поддерживала именно с Яррилой. Благодаря ей тот был в курсе всех столичных событий.

– Плохи дела, дядя, – лицо Яррилы помрачнело, – Сестра пишет, что, как только отец скончался, святоградские бояре высвободили из поруба Севолода и хотят его посадить на престол. И тесть его, король Полавы Бермидор, обещал поддержку. Радослава – умница, всё понимает. Вот и опасается, как бы не быть теперь засилью иноземцев в Святограде.

– Ну, это не новость, – выдохнул Будай, – Бермидор, старый лис, давно уже зарится на наши западные земли. Даром, что ли дочь свою некудышную Севолоду в постель подкинул. Велиимир-то по-своему мыслил, чтоб через неё с королём Бермидором задружиться, дабы обезопасить западные уделы. Да только не бывать крепкой дружбе меж волком и медведем. А брат твой давно с полавами водится. Обычаи и веру их зело как уважает. Если посадят его на престол, то так тому и быть.

– Нельзя допустить Севолода с любезными ему чужеземными магистрами на столичный престол, – неожиданно подал трескучий голос волхв Иллиозар, – Отвратит он нас от истинной веры. Заставит кланяться западным богам. Не допусти, Светлый Дух, такого несчастья. Как есть отвратит!

– А как не допустить то его, владыка? – воскликнул рослый воевода, сидевший у стены, – Ведь он по старшинству считается теперь первым у Велимировичей в роду. Стало быть, его право на престол по закону.

– Да про какой-такой ещё закон ты толкуешь, Путянич? – злобно прошипел староградский волхв, метнув недобрый взгляд на того, – Аль не ведаешь, что Владислава он отпрыск, а не Велимира?

– Ну, это всё бабьи слухи, – буркнул Путянич смущённо съёжившись под пристальным взглядом немигающих глаз старого волхва, – Мало ли что народ болтает. На торжище ещё и не то брешут. Нешто всему следует верить?

– Да об чём ты говоришь, боярин? – Иллиозар аж подпрыгнул на лавке, – Всем доподлинно известно, что Великий Каган жену брата своего брюхатой уже взял, после того как разделался с этим проклятым идолопоклонником Владиславом, гореть ему в вечных мучениях. Только по милости своей оставил её с выродком в живых, да ещё и в жёны взял.

– Это ещё доказать надобно! – не сдавался Путянич.

– Нечего тут доказывать! Нет у Севолода никаких прав на столичный престол – вот и весь сказ! – взвизгнул волхв, – Хоть Велимир его и признал своим сыном, да не его он отпрыск. Не кровный он его сын, ясно тебе Путянич? Бастард! Не бывать такому на престоле!

– И что тогда выходит, владыка? – заволновались бояре.

– А ежели так, – назидательно поднял вверх свой костлявый палец Иллиозар, – то по всему теперь выходит, что наш князь Яррила старший в роду Велимира остался и потому – законный его наследник, ибо он сын своего отца уже без всякого сомнения.

– Добрая мысль, владыка! – оживился князь и глаза его заблестели, – Такой расклад, во истину, всё меняет.

– Думаю, Севолод и стольные бояре так не мыслят. У них своя правда будет, – заметил Будай.

– Да нет нам дела до их правды! – заявил волхв.

– Не скажи, владыка. Ведь признал же Великий Каган Севолода своим законным сыном, да и годами он чуток постарше. Вот на том они и стоять будут, – задумчиво пробасил Будай и обернулся к князю, – А что пишет твоя сестра про Бурислава? Побил он степняков? Вернулся ли из похода со славой?

– Нет. Пишет, что бранной славы Буреславу не довелось снискать. Узнав о приближении святоградской рати, поганые не приняли боя и унеслись в свои степи со всем награбленным добром, словно ветер. Брат их разумно в степях не преследовал, а стал лагерем на пограничной речке Альтме и послал гонцов к отцу. Ждал его приказа. Но не дождался – отец помер. Что теперь он намеревается предпринять доподлинно она не ведает. Что мыслишь, дядя?

– Да, задачка…. – протянул Будай, – По всему выходит, что от Бурислава теперь многое зависит. Ведь под его рукой теперь всё святоградское войско. Сила великая! Да и сам Велимир его наследником вслед себя объявил. Стольный люд его уважает. Так что, ежели захочет он сесть на Каганский престол – кто ему поперёк молвит?

– А как же другие братья? – спросил кто-то из бояр.

– Да что они? Никто из них, кроме Севолода, на первопрестол зариться не станет. Так что у Бурислава нет преград.

– Но Яррила то – старший в роду истинных сынов Велимира! – почти выкрикнул Иллиозар, – Как же можно младшему Буреславу впереди него. Не по совести это.

– Совесть нынче уже давно не в чести, – махнул рукой Будай, – Тебе ли того не ведать, владыка? Тут по уму действовать надобно. Только для нас сейчас другое важнее.

– Да что же может быть важнее? – удивился волхв.

– А вот что. Так мыслю, что святоградская рать пока на Стар-град в поход не пойдёт, как того хотел Велимир. Не до того им теперь. Вот это важнее всего и будет. Стало быть, у нас есть время, – ответил первый боярин.

– Может послов к Буреславу послать? – предложил Путянич, – Добром упросить его уступить по закону старшему брату. Ну… посулить ему конечно что-то. Земли, титулы или привилегии там какие-то….

Все взгляды устремились на Яррилу. Тот в задумчивости покручивал ус. Наконец, поднялся из-за стола:

– Совет дельный, Путянич. Добром всегда сподручнее будет. Тебя и пошлю к брату с грамотой. Но день был тяжкий, сами ведаете, да и время уже позднее, други мои. Пора спать. Завтра, на свежую голову, ещё раз все хорошенько обмыслим и порешим, как лучше поступить. Доброй ночи.

– Здрав буде, светлый княже. Доброй ночи, – раздалось сразу несколько голосов из разных концов комнаты.

Все поднялись со своих мест. Кланяясь попятились к выходу. Половицы заскрипели под множеством ног. Светлица быстро пустела. Ярилла повернулся к Будаю:

– Дядя, повремени-ка малость. Хочу с тобой наедине обмолвиться.

Огромный боярин вернулся к столу и поместил своё дородное тело на скамью, жалобно скрипнувшую под его весом. Дождавшись пока все выйдут и в сенях стихнут шаги и голоса, Яррила собственноручно плотно притворил дверь и тихо проговорил:

– А каково во дворе? Навели там порядок?

– Всё сделано, князь. Все следы прибрали. Можешь не беспокоиться, – также в полголоса отвечал боярин, – Только вот старградские верхи не простят тебе обиды такой. Теперь то всё по-другому стало.

– Знаю, – Яррила с досадой махнул рукой, – Другие планы были, но всё враз переменилось. Эх, если б раньше проведал об кончине отца….

– Что сделано – то сделано. Назад не воротить. Коль голову срубили, то обратно не пришьёшь. Но сейчас иное важно. Помысли хорошенько, Яррила? Всерьёз ли готов за отцовский престол поспорить? Сдюжишь? Аль лучше будет в стороне остаться и в Стар-граде крепко осесть? Город богат и округа знатная. Женишься на Ригерде и с помощью сунеев будешь здесь полновластным господином.

При этих словах князь резко, всем телом, повернулся к боярину. Глаза их встретились. Жёсткий орлиный взгляд Яррилы, неистовый, как степной ураган и спокойный, словно глубокий омут, взгляд флегматичного северянина. Так и смотрели они несколько секунд друг другу в глаза. Наконец, князь возбуждённо заговорил:

– А стольный град и всю Склавинию получается Севолоду во власть отдать?! Кланяться брату, как Великому Кагану прикажешь? Ну не век же мне в этом северном захолустье сидеть! – в глазах князя внезапно вспыхнул огонь, – Мыслю, что в столице теперь моё место. Святоград станет моим домом! Я долго ждал своего времени, вот оно и пришло.

– Добре, княже, – согласно кивнул огромной головой Будай, – Только вот со староградцами-то теперь как?

– Да, истинно – теперь это проблема. И так не ко времени! – разочаровано бросил в сердцах князь.

– То-то и оно, – вздохнул Будай, – Со староградцами тебе мириться надобно будет. Теперь нужны они шибко. Без них не обойдёмся. Дружина у тебя мала для больших дел. Нужна подмога. С одними сунеями не управимся. Да и нет большой веры тому, кто токмо за плату воюет.

– Да пойдёт ли теперь старградский люд на мировую, после того как сегодня здесь, на самом моём подворье, их лучшим людям сунеи кровавую баню учинили? Ведь я же позволил. Кровной мести могут захотеть.

– Могут, – согласился Будай, – Да только золото они больше своих убиенных родичей любят. Родственников у них ещё много осталось, а вот золота много не бывает. Заплати, князь, виру немалую золотом за каждого – вот тебе и мировая будет.

– А и то, верно, дядя! – согласился Яррила, – Дело говоришь.

– Ну а помогут тебе на святорадский престол сесть, привилегии торговые пообещай изрядные, да снижение вдвое дани удельной. Стар-град ведь – город купцов. Он торговлей прежде всего прибавляется. Без неё ему не жить. Это важнее всего. Вот тебе все обиды враз и забудутся.

– Ух и хитрый же ты лис, дядя. Это ты ловко придумал.

– Спасибо на добром слове, – скромно ответил боярин, – Просто стараюсь всё по уму делать. Служу тебе, княже, в меру сил своих малых.

– Будет тебе скромничать, дядя. А с Севолодом то как быть и с другими братьями? В Святограде бояре моего братца небось уже Великим Каганом объявили.

– А то как же! Наверняка объявили. Можно не сомневаться. Севолод для них весьма удобен, не в пример отцу твоему будет. Бояре давно эту мысль вынашивали, только Велимира одного и страшились.

– Так теперь что же, в поход против него на стольный град идти, что ли, как Радослава советовала?

– Севолод теперь не брат тебе, запомни это! А противник твой в споре за столичный престол, хуже волка, это уж точно.

– Тогда, значит точно в поход надо собираться. Брат мой добром не уступит.

– Верно мыслишь, уж кто-кто, а Севолод точно не уступит. Но на Святоград идти – силу немалую иметь надобно. А её у тебя пока недостаточно. Да и не о Севолоде тебе сейчас более всего печься требуется, а о Буреславе с его войском великим. Вот где сила. А где сила – там и власть! Так завсегда было.