Текст книги "Кровные братья (СИ)"

Автор книги: Константин Черников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 39 страниц)

Глава 15 Часть 2

Часть 2.

Ночь в Святограде выдалась тихая и спокойная. На главных улицах и площадях горели факелы, да слышались отдалённые окрики ночной стражи, обходившей дозором сонные кварталы. Лишь только в маленьком постоялом дворе, на самом окраине, города в столь поздний час горел свет и допивали свои кружки последние запоздалые посетители.

Двое из них сидели в самом дальнем и тёмном углу и тихо беседовали. Один из них – молодой отрок с перевязанным окровавленной тряпицей лицом – возбуждённо рассказывал что-то другому – мрачному воину с бледным лицом, закутанному в объёмный чёрный плащ.

– Так что, господин, можешь передать боярину Путяничу, что я своё дело сделал исправно, – закончил отрок, – Видел бы он как эти олухи слушали меня, открыв рот. А уж когда я показал им вот это, – отрок быстро достал из-за пазухи небольшой узелок материи и, развернув его, показал несколько вещиц, – То все сомнения отпали. Многие узнавали оберег боярина Путши. Так что назавтра вся столица только и будет обсуждать эту новость.

– Ты славно постарался и заслужил награду, – тихо произнёс его собеседник, – Ты никому ничего лишнего не сказал?

– Ну что ты, господин! Как можно?! Я сделал всё как надо. А ты принёс остальное золото, которое мне обещал боярин? – спросил он с беспокойством.

– Я принёс тебе достойную награду, – ответил тот холодно.

– Отлично, – глаза отрока жадно заблестели, – А боярин случаем не обманул? Там вся сумма? Всё как мы договаривались?

– Можешь не волноваться. Теперь главное – молчание.

– За это можете не беспокоится. Теперь я – могила!

– Это точно! – человек в чёрном плаще неожиданно широко улыбнулся леденящей кровь улыбкой, – Посмотри мне в глаза!

Отрок уставился широко открытыми глазами на лицо воина. В глазах его появился ужас:

– Я … Только …. Нет! – еле пролепетал он, не в силах оторвать взгляд от бездонных глаз собеседника. Он чувствовал, что проваливается в этот взор, словно в омут.

Странный воин слегка подул и с губ его сорвалась тоненькая струйка еле различимого в полумраке чёрного тумана. Он плавно потёк прямо к лицу отрока, проникая в его глаза, рот и нос. Отрок закашлялся, схватился за горло, глаза его закатились, и он безжизненно рухнул на стол, лицом вниз. Его руки, как плети, безвольно повисли вдоль тела, почти касаясь грязного земляного пола.

– Вот теперь ты – могила! – удовлетворённо заключил Чёрный воин.

Мотон несколько секунд удовлетворённо смотрел на результат своей работы, затем обшарив отрока, достал узелок с оберегом Путши и кошелёк с золотом, полученным от Путянича.

Встав из-за стола, он направился к выходу. Проходя мимо хозяина, он кинул ему кошелёк:

– Там одному отроку стало худо, – сочувственно сказал он, – Должно быть сильно перебрал. Посмотри, как бы не помер молодец. А это тебе за хлопоты.

– Благодарю, господин, – поклонился хозяин, радостно ощупывая кошель, – Не изволь беспокоится, всё уладим.

Мотон ухмыльнулся и вышел за дверь. Оглядевшись по сторонам, он направился вдоль полутёмной улицы на центральную площадь, вымощенную толстым деревянным настилом. Прямиком к женскому крылу, возвышавшегося над домами горожан сенника Великого Кагана.

Толкнув низенькую закопчённую дверь, ведущую в поварскую пристройку, он вошёл в тёмные сени. Там царила полная тишина, пахло прогорклой едой и чем-то кислым:

– Ты здесь? – спросил он в темноту.

– Да, господин, мой, – послышался в ответ сиплый женский голос.

– Тогда возьми это и передай своей госпоже. Ты знаешь, что нужно сделать.

– Будет исполнено, господин.

* ** * **

Рассвело. В Сятограде начинался новый приятный летний день. Огромный стольный град просыпался и радовался светлому утру. Начиналась обычная суета, улицы и площади стали наполняться людьми и повседневным городским шумом. Но не все утренние вести и не для всех оказались радостными.

– Как убили!? – вне себя заорал Севолод, опрокидывая стол с утренней трапезой, – Кто? Когда?

Великая Каганша в ужасе вскочила из-за стола, стряхивая со своих одежд содержимое тарелок.

– Три дня назад, – скорбно проговорил начальник стражи, доложивший печальную новость о гибели Бурислава, – А кто и зачем пока не ясно. Хотя, средь народа ходят упорные слухи, будто……

Воевода вдруг запнулся, виновато глядя на Великого Каган.

– Ну договаривай, чего замялся!

– Будто сие было сделано по твоему велению, государь, – выдавил из себя воевода, – Прости, но так в народе болтают.

– Да как же это, свет мой? – всплеснула руками княгиня.

– Что!? По моему велению? – глаза Кагана округлились от удивления, – Это кто же такое болтает?

– Да люд разный. Сказывают, что отрок некий из княжеской свиты чудом уцелел в той резне и в стольный град весть сию принёс. Говорят, он сам лично видел, как твой доверенный боярин Путша всем верховодил.

– Путша? Что за бред! Он всё время здесь, при мне был.

– Ну, сей отрок так сказывал…..

– И что – ему вот так запросто все и поверили? – изумился князь.

– Не запросто, государь, вещицы он кое-какие показывал. Которые якобы боярин твой и его люди случайно там обронили. А он подобрал, когда убивцы ушли.

– Так! А как же тогда его самого не убили, коль никого в живых не оставили?

– Сказывают – в беспамятстве он лежал, вот лиходеи за мёртвого его и приняли. Повезло, стало быть.

– Повезло, стало быть!? – проревел Севолод, – Вот, что, друже, приведите-ка ко мне этого счастливца. И немедля. Я сам его допрошу с пристрастием. Душу из него выну. Где он?

– Да, кто же его знает?! – отвечал воевода виновато, – Мы-то, государь, сразу ещё вчера хотели его взять и к тебе привести, пока он всю столицу не взбаламутил. Хватились – ан нет его. Пропал.

– Как пропал? – князь весь покраснел от гнева, – Найти, охальника в сей же час! Слышишь, воевода?

– Слушаюсь, государь! Мы его, сучьего сына, немедля разыщем, – поклонился тот и вышел из комнаты.

– Хоть из-под земли мне его достаньте! – орал Каган вслед ему.

– Это что ж теперь станется, Севолодушка? – всплеснула руками княгиня Анна, – Уже ли правда?

– Ступай, душа моя, пока к себе, – как можно более любезно проговорил Севолод жене, – Всё это немыслимый навет. Я во всем разберусь и к тебе позже приду.

– Да уж, свет мой, разберись, а то худой молвы не оберёшься. Она теперь для нас может стать хуже вражеского вторжения.

Княгиня ушла в смежную ложницу, а Севолод ещё долго расхаживал по гриднице, размышляя кто же это такое замыслил против него и зачем. Внезапно в коридоре за дверью послышался шум. Дверь распахнулась и в комнату буквально ворвалась Радослава. Несмотря на раннее утро, она была, как всегда хорошо одета и ухожена, но бледна. Глаза её горели.

– Это правда?! – с порога гневно спросила она.

– О чём ты, сестра моя? – князь попытался изобразить добродушное удивление.

– Вот это! – она буквально швырнула ему в лицо большой яхонтовый оберег, искусно вырезанный в виде головы медведя, висевший на порванном кожаном ремешке, – Признавайся, твоих рук дело?!

– Опомнись, Радослава, что с тобой?! – выбежала на шум княгиня.

– А и ты здесь. Может быть и ты с ним заодно?

Севолод резко захлопнул дверь. И схватив сестру за руку насильно усадил её на лавку. Радослава вдруг разрыдалась:

– Как же ты мог, изверг? – всхлипывая причитала она, – Чем Бурислав перед тобой провинился?! В чём его вина?

Князь опустился на колени перед лавкой, на которой сидела княжна:

– Радослава, сестра моя! – возбуждённо проговорил он, беря её за руку, – Клянусь тебе Светлым Духом и всеми Богами, какие есть на свете – я ни в чём не виноват! Не приказывал я убивать Бурислава! Навет злой это всё! Верь мне!

– Да и зачем нам вдруг изводить своего чуть ли не единственного союзника, готового принести клятву верности. Подумай сама, – воскликнула княгиня.

Наступила пауза. Княжна перестала рыдать и задумалась, размазывая слёзы по лицу:

– Верно говоришь, – проговорила, наконец, Радослава в замешательстве, – А и в самом деле – зачем?

– Брат наш первым принёс мне клятву верности, – сказал Каган, – Готов был служить мне верно, как отцу раньше. Остальные ведь братья, кроме Григора, пока молчат. Небось крамолу всякую затевают. Так для чего же мне было убивать Буреслава?

– А как же вот это? – Радослава выдернула свою руку из ладоней Севолода и указала на оберег, – Это же ведь принадлежит твоему ближнему боярину. Ведь это его ты отправлял к Буриславу на переговоры.

– Верно, его, – согласился Каган, – Это действительно оберег Путши. Только вот как он там оказался – загадка.

– А может она всё-таки просто отгадывается?

– Опомнись, сестра, разве ты не видишь, что это злой навет? – снова вмешалась княгиня, – Оберег могли похитить и после подбросить для верности.

– Могли, конечно, – голос Радославы потеплел в её умных глазах появилась тень сомнения. Она повернулась к брату, – Ты бы спросил об этом боярина Путшу.

– Непременно спрошу, – заверил Севолод, – А ещё велел уже привести мне того дворового отрока несчастного нашего брата, который якобы счастливо спасся тогда в лесу и разносит теперь по всему Святограду небылицы про меня и моего боярина.

– А откуда у тебя сея вещица, сестра? – спросила княгиня, внимательно рассматривая оберег.

– Ночью кто-то принёс. Велел сенным девкам мне отдать и все рассказать про погибель Буцреслава.

– Это же тот самый оберег, который служил наветнику главным доказательством моей вины, – воскликнул Севолод, внимательно рассматривая дорогую вещицу в руках, – Дескать это я велел своему боярину извести брата.

– А может Путша и вправду сам недоброе замыслил? – спросила Радослава.

– Это вряд ли. Не тот он человек. Убоялся бы. Да и при мне он всё время был.

– А что, мог бы ночью по-тихому и улизнут в лес, а позже появиться, как ни в чём ни бывало, – сказала Анна, – Может он с твоими врагами сговорился у тебя за спиной. Вот и решили тебя перед всем народом оговорить. Разве теперь можно кому-то верить?

– Это мы выясним. Он, стервец, мне всё расскажет, – лицо Кагана помрачнело, – И уж коли выяснится, что это его рук дело …. лютой смерти предам его и всех его родичей. Кровь за кровь!

Севолод порывисто распахнул дверь:

– Эй стража! Кликнуть ко мне боярина Путшу. И немедля, хоть из нужника его тащите!

** * * *

Глава 15 Часть 3

Часть 3.

Дорога была спокойная, да и погода благоприятствовала. За всё время не случилось никаких происшествий. Ехали быстро, с весьма короткими остановками. Походный лагерь разбивали только на ночь. А по утру быстро сворачивались и выступали дальше. До Солёного городища оставался всего день конного пути. Юный изорский князь Григор спешил в столицу на встречу со своим братом – Великим Каганом Севолодом.

Чтобы сократить путь и дать отдых людям и лошадям воевода Брячеслав предложил остаток пути проделать по реке Солянке на ладьях, которые предоставили князю старейшины местного племени венетов, по чьим землям проходил нынче путь княжеского кортежа.

Увидев ярко расписанные струги, князь слегка побледнел. Повернувшись к своему воеводе, он сказал с некоторым сомнением:

– Может по земле то оно надёжнее будет?

– Да что ты, княже! – воскликнул Брячеслав, – Тут окружный тракт тянется на много верст в обход холмов и курганов. По нему долго и утомительно кружить будем до самой ночи, а по Солянке – напрямик. Течение на стремнине здесь хорошее. Обедать уже в городище будем.

– Не нравятся мне эти ладьи. Как бы не прохудились. А то ещё утопнем зазря, – сказал князь с деланным весельем.

Брячеслав внимательно взглянул на своего юного господина. И взяв его под руку, отвёл в сторону:

– Давай-ка поговорим, княже, – тихо сказал он, чтобы их не слышали спутники, – Опять сказки ведунов, что ли вспомнил?

– Ведун те ладьи описывал в точности как эти, – также тихо ответил князь, в глазах его читалась озабоченность, – Не спокойно мне.

– Брось, княже! – он дружески хлопнул по плечу Григора, – Взбодрись! Мы же обо всём поговорили тогда. Помнишь? Выбрось из головы все эти сказки стариковские, пока дружина ни о чём не проведала.

– Верно говоришь, друже, – решительно тряхнул головой юный князь, – Не хватало ещё, чтоб ратники узнали.

– Вот и славно, княже! – Брячеслав обернулся к дружинникам, – Ну-ка, други, загружаемся в ладьи. Живо на вёсла.

Расселись в двух ладьях. В первой – сам князь со своими дружинниками, а во второй разместили содержимое обоза и слуг. Лошадей оставили на сохранение у венетов до обратного пути. В Солёном Городище планировали взять других.

Мерно рассекая речную гладь взмахами вёсел, ладьи, словно ярко расписанные лебеди, понеслись вниз по течению реки, навстречу долгожданному Солёному Городищу, где князя и его небольшую дружину ждал ужин и ночлег.

Люди с интересом рассматривали незнакомые живописные берега, неторопливо проплывавшие перед их глазами. Леса остались позади, уступив место широкой степи, застеленной густым травяным ковром. Стояла ясная погода и всё было видно на много вёрст вокруг.

– Это ещё кто? Глянь-ка, воевода, – крикнул один из ратников, вглядываясь в прибрежную даль.

Брячеслав посмотрел в указанном направлении. Большая группа всадников догоняла ладьи, скача галопом вдоль берега.

– Иноземцы какие-то, – сказал кто-то из дружинников, – Я таких раньше не видывал.

– Да, никак это – сунеи, – удивился Брячеслав, прикрывая ладонью глаза от слепящего Солнца, – Так и есть. Откуда они здесь?

– Эй на ладьях! – громко крикнул один из всадников по-склавински, – Давай к берегу. С грамотой мы для князя Грирога!

Один из всадников развернул стяг. Его полотнище затрепетало на ветру.

– Да это же стяг моего брата Яррилы! – воскликнул князь, – От него грамота, – Эй, кормщик, правь к берегу.

– Погоди, княже, – тронул его за руку Брячеслав, – Я пока не вижу ни самого князя Яррилу, ни бояр его, ни даже кметов? Тут пока одни только сунеи. Странно это. Может лучше пусть до Городища поскачут, там грамоту и передадут. Так надёжнее будет.

– Да ты что, Брячеслав? Стяг моего брата не признал? А сунеи у него давно на службе.

– Стяг то я признал, княже. Да вот брата твоего нигде не вижу. Одни наёмники. А стяг мало ли где достать можно. Не нравится мне это, – в голосе воеводы послышалось явное беспокойство.

С берега, словно поняв сомнения князя, снова закричали:

– Князь Григор! Брат твой грамоту срочную шлёт. Вести зело важные. Не ходи в Святоград – погибель тебя там ждёт.

– Какая такая погибель?! – воскликнул князь с нескрываемым удивлением.

– Севолод брата твоего Бурислава убил, ты следующим можешь стать, – кричали с берега, – Прочти грамоту князя Яррилы, коль тебе жизнь дорога.

– Что?! Как убил!? Быть не может! – Григор был изумлён до глубины души, – Давай живо к берегу!

– Остерегись княже, – открыл было рот Брячеслав.

– Замолчи, – отмахнулся тот, – Слышал горе – брата моего убили! Гребите скорее к берегу! Чего копаетесь, как сонные мухи!

Едва только нос ладьи коснулся прибрежного песка, как князь прыгнул за борт и по пояс в воде побежал навстречу всаднику. Рядом причалила вторая ладья.

– Ждите! – коротко бросил князь своим спутникам.

Поравнявшись с князем, всадник передал ему свиток с печатью князя Яррилы. Григор быстро пробежал глазами по строчкам. Свиток выскользнул из его рук. Князь рухнул на колени и опустил голову:

– Бедный брат мой! – тихо проговорил он, – О Светлый Дух! За что же наказание твоё? Сперва отец, теперь любимый брат!

– Что такое, княже? – подбежал Брячеслав, помогая ему подняться с колен.

– Новый Каган повелел умертвить брата моего, князя бресславского Буреслава, – ответил Григор упавшим голосом.

– Как это?! – изумился воевода, – Быть того не может! За что же это?

– Пока не ясно. Брат мой Яррила предостерегает меня ехать в Святоград. Помощь обещает в отмщении за Бурислава. Призывает в кровный союз с ним выступить против Кагана-убийцы. Кровной мести жаждет.

– Ну, а ты что? Как-то странно всё это. С чего бы это князю Севолоду понадобилось?

– Воистину, странно, – размышлял Григор, – Бурислав в последней грамоте призывал меня жить по закону, признать Севолода Каганом и вместе служить ему, как отцу служили. Зачем Севолоду его убивать? Что могло случиться? – он обернулся к всаднику, – Что на словах брат мой велел передать?

– На словах, княже, велел тебе передать, чтобы ты домой возвращался, – поклонился всадник, – Оплакал брата и готовился к кровной мести. Господин мой обещал лично к тебе приехать. Горе общее разделить и в отмщении помочь.

– Ну нет! – воскликнул юный князь, – Не стану я за спину старшего брата прятаться, словно хороняка какой-то!

– Что передать моему господину, княже? – нетерпеливо спросил всадник.

– Передай ему мою благодарность за всё. Коли мне понадобится его помощь в отмщении, то непременно с поклоном за ней явлюсь. Но сперва хочу сам во всём разобраться.

– Что ты задумал? – с беспокойством спросил Брячеслав.

Князь повернулся к нему. В глазах его пылал гнев и решительность, в эту минуту он сильно напомнил воеводе своего отца:

– Пойдём, как и шли в Солёный Городище. Дальше пока не двинемся. Остановимся там. Пошлю тебя с гонцом в Святоград к сёстрам своим и прежде всего к Радославе. Отвезёшь ей моё письмо. Что-то тут не чисто. Всё выведаешь в столице и сюда вернёшься. Я ждать твоего прибытия стану. Тогда и решу, что дальше.

– Как прикажешь, княже! – поклонился Брячеслав.

– Послушай доброго совета, княже, поворачивай домой. Здесь небезопасно, – проговорил с волнением старградский всадник, – Там дожидайся брата своего, князя Яррилу. С ним всё и решите. Он так повелел.

– Старградский князь мне не дядька, а я не дитя малое, – гордо ответил Григор, – Я люблю его и благодарен за всё, но у меня своя голова на плечах. Я – князь. Пока сам во всём не разберусь, предпринимать ничего не стану. Передай, что если он хочет меня видеть – я буду в Солёном Городище его ждать.

– Как прикажешь, – вздохнул всадник с горечью, на которую юный князь не обратил внимания, – Тогда прощай, княже. Не поминай лихом и прости за всё!

– О чём ты? – с удивлением повернулся к нему князь, – За что прощенье просишь?

Всадник, не говоря больше ни слова, взмахнул рукой с невесть откуда появившимся в ней большим красным платком. Затем резко развернул коня прямо под носом озадаченного князя и с места взял в галоп.

– Да что тебя … – выругался Брячеслав, прикрывая глаза от столба пыли, поднятого копытами, – Да что же это?! Княже!

В рассеивавшимся клубе пыли юный князь медленно оседал на землю. В его груди торчали сразу три стрелы.

– Братцы! – закричал воевода и тут же крик его оборвала стрела, пронзившая его прямо в глаз.

В следующую секунду град стрел обрушился на оставшихся в ладьях княжеских спутников. Раздались крики раненых. Немного придя в себя от неожиданного нападения, дружинники схватили щиты и образовали что-то вроде крыши, по которой забарабанили стрелы. Двое или трое стали стрелять в ответ из-за щитов. Кое-кто выскочил из ладьи и попытался столкнуть её в воду, но тут же падал под градом стрел. Остальные, прикрываясь щитами и отстреливаясь в ответ, попытались оттолкнуться от берега длинными вёслами. И у них стало получаться. Тяжёлая ладья медленно стала сползать в воду.

Тут, командовавший наверху, голый по пояс рослый суней гортанно выкрикнул резкую команду на своём языке. Вперёд выступили несколько лучников со стрелами, обмотанными паклей, пропитанной нефтью. Миг и зажженные стрелы, оставляя за собой дымный след, одна за другой полетели в ладьи.

Стояла сухая и жаркая погода. Деревянные снасти и скарб внутри ладей моментально вспыхнули, словно факел. Раздались истошные вопри обожженных. Люди стали выпрыгивать из ладьи прямо под стрелы. Нескольким всё же удалось выбраться невредимыми с оружием в руках. Тогда сунейские всадники с диким криком ринулись в атаку вниз со склона.

Началась яростная кровавая схватка, в которой полегли все, до одного, княжеские люди. Не спасся никто. Когда стих шум боя, наверху медленно показалась массивная фигура боярина Путянича. Он неторопливо спустился по склону, стараясь не смотреть на распростёртое на песке тело юного князя. На душе у него было тошно. «Вот и ещё один, – мысленно проговорил он, – О Боги! Сколько их ещё будет? Не легко даётся Ярриле Верховная ВЛАСТЬ.»

Сунеи суетились на берегу. Отчаянно пытаясь погасить одну из ладей, которая пострадала от огня меньше.

– Зачем стараетесь? – удивился боярин, – Ей уже все-равно больше не плавать.

– Последний путь будет, – пояснил ярл Агонар, отдуваясь и вытирая пот.

– Это ещё что?

Ярл молча указал рукой на берег. Рядом с ладьёй сидели несколько сунеев и медленно раскачиваясь пели заунывную погребальную песню над тремя убитыми своими товарищами, лежащими на песке. Тут же, в тени склона, сидели несколько раненых.

Закончив обряд, сунеи положили своих погибших воинов в то, что ещё осталось от ладьи, снова подожгли её и кое-как столкнули в воду. Течение подхватило этот своеобразный плавучий погребальный костёр и, вынеся его на стремнину, быстро понесло вниз по реке.

Проводив горящую ладью скорбным пением, северяне, как и в случае с Буреславом, тщательно уничтожили все следы своего присутствия на месте побоища. Затем перевязали раненых и молча направились в обратный путь. Об убитом князе и его людях никто не подумал побеспокоится. Их оставили лежать на берегу.

Один из «нарочитых» мужей, бывших в свите боярина, вложил в руку мёртвого князя оберег одного из отроков боярина Путши, «добытых» заранее. А ещё несколько подобных вещиц, для пущей достоверности, просто раскидал на месте трагедии.

Всё должно было указывать на то, что князя Григора, как и его брата, убили доверенные люди Севолода. На обратном пути Путяничу оставалось только «случайно» сообщить эту печальную новость старейшинам венетов. И пойдут гулять слухи! А когда понесёт народная молва по всем землям Склавинии слухи о злодеяниях Великого Кагана Святограда – остановить их уже будет нельзя.

– Мы всё сделать как надо, – удовлетворённо сказал ярл Агонар, проходя мимо старградского боярина, – Пора домой! Коназь Яурила будет давать новый приказ!

** * * *

В приземистой пыточной избе было нестерпимо жарко от пылающего горна, в котором накалялись до красна металлические щипцы и прутья. Посередине избы, под низким закопчённым потолком, словно куль, висела на дыбе бесформенная масса. Пыточник, здоровенный рыжий детина в грязной рубахе с закатанными рукавами, выплеснул на неё ушат холодной воды. «Куль» зашевелился и застонал, приходя в себя.

– Последний раз тебя спрашиваю, Путша, признавайся – твоих рук дело? – грозно спрашивал Великий Каган Севолод.

– Светлым Духом и всеми Богами клянусь – нет на мне вины, государь …. – едва слышно пролепетал тот, с трудом шевеля запёкшимися и потрескавшимися губами, – Смилуйся! Безвинно страдаю.

– Сейчас ты у меня не так запоёшь, крамольник, – злобно пообещал рыжий детина, ворочая в гоне своими «инструментами», – Как щас начну мясцо твоё рвать раскалёнными щипцами, так ты всё сразу скажешь!

– Пощади, государь! – хрипел Путша, – Навет это! Аль сам не видишь?

– Снимите его, – коротко приказал Каган, – Пусть ведуны, да лекари им займутся. Может ещё и выживет.

Вечерело. Выйдя из жаркой из душной избы, Севолод с удовольствием вдохнул поной грудью свежий вечерний воздух. Отдуваясь и вытирая потное лицо широким рукавом рубахи присел на лавку.

Было от чего задуматься. Каган был уверен, что боярин говорит правду. Путша не виновен. Под пыткой всё бы выдал. В том, что несчастный боярин подставная пешка в чьей-то игре тоже не было сомнений. Не боярина оклеветать и подставить хотели. А через него навет навести на самого Севолода. Кто-то очень хочет представить его всему народу, как злодея-братоубийцу. Но кто? И для чего? Ответа на эти вопросы у него пока не было.

– Дурные вести, государь, – погружённый в свои размышления, Севолод не заметил, как к нему подошёл кмет дневной стражи.

– Что ещё? – с беспокойством спросил Каган. В последнее время дурные вести стали слишком часто приходить.

– Брат твой, изорский князь, Григор убит, государь! Прости за весть скорбную.

– Что!? – Каган подскочил, как ужаленный, хватая дружинника за грудки, – Быть не может?! Истинно ли? Откуда знаешь?

– Истинно, государь. Только что гонцы из венетской земли прискакали. Старейшины их сообщают, – испуганно моргал глазами ратник, оказавшись буквально лицом к лицу с разгневанным правителем Святограда.

– Где они?

– Я велел им в сеннике дожидаться. Думал, ты захочешь с ними говорить.

– Пойдём! – бросил Каган, отпуская кмета. И широкими шагами направился в свой дворец.

Расспросив гонцов обо всём подробно, Севолод принял грамоту от племени венетов, на чьей земле было совершено это преступление. А вместе с нею старейшины прислали и найденные на месте убийства вещицы, указывавшие на боярина Путшу и его людей.

Картина была ясная. Князь Григор направлялся в столицу на встречу с братом, чтобы принести ему клятву верности, как Великому Кагану. Но его подстерегли и предательски убили, так же, как и несколькими днями ранее князя Бурислава.

– Да что же это за вражья сила, которая взялась изводить моих братьев? – шумел Каган, мечась по своей гриднице, словно зверь в клетке, – Да ещё и тех, кто готов был мне верой и правдой служить.

В просторной гриднице на спешный Совет собрались только самые приближённые к Кагану лица. Верховный волхв Исидор, Горясер, воевода Боремир и несколько ближних бояр.

– Это не с проста, государь, – промолвил боярин Мырзя, не высокого роста дородный и коренастый муж из рода креманичей, – Твои враги явно устраняют твоих союзников.

– Но кто бы это мог быть? Может это Станислав? Может это его козни? – размышлял вслух Севолод, – Али Ратимир? Оба они хотят отложиться от Святограда.

– Вряд ли, государь, – тихо проговорил Горясер, – Их планам убиенные братья никак не мешали.

– Почему так думаешь?

– Потому, что вижу и другую причину в этих злодеяниях.

– И что же это за причина? – насторожился Каган, – Поведай нам.

– Думается мне, что кто-то убивает не токмо твоих союзников, государь, но ещё и тех, кто мог бы сам претендовать на Верховный престол, – сказал тургуровский боярин, – Уверен, что главная причина кроется именно в этом.

– Тогда, это многое меняет! – воскликнул Мырзя.

– Вот именно, боярин, – кивнул Горясер, – Тогда резонно подумать – кто же это расчищает себе путь к престолу? Кто хочет сам сесть на твоё место?

– Не иначе – Яррила! Остальные то никто на Святоград не зарятся, – почти крикнул Каган, хлопнув себя по коленкам, – Больше то и не кому. Он добром не поклонится. Сам всем владеть захочет. Давно об том мечтает. Как же я раньше не догадался!

– Упаси Светлый Дух нас от этого, – прошептал Исидор, – Это может означать только одно – война со Стар-градом и всем Севером.

– Это пока только догадки, государь, – осторожно заметил Горясер, – Об этом пока лучше вслух не говорить, пока не будет веских доказательств.

– Это верно, – согласился Каган, – Надо будет со всем этим хорошенько разобраться. А что пока делать станем?

– Решать каждую задачу в сою очередь, – спокойно ответил Горясер, – Буреславу и Григору уже ничем не помочь и ничего не исправить. А вот другую крамолу пресечь в наших силах.

– О чём ты, Горясер? – спросил Мырзя.

– О князе Вручая Станиславе, часом не позабыли? Вот где крамола! Если его не приструнить, то совсем скоро держава наша потеряет целый удел на востоке. А за ним, не ровен час и другие могут потянуться. Это теперь главная задача.

– А как же Яррила? – спросил кто-то из бояр.

– Одновременно будем по-тихому своё дознание вести, чтобы добыть доказательства его вины в гибели братьев. А пока изведём крамолу во Вручае. Одно другому не мешает.

– Правильно, боярин! – согласился Каган, – Спасибо, что напомнил. Надо твёрдой рукой раз и на всегда пресечь крамолу в землях лютичей. Давно ужо она там зреет. А там, глядишь – и другим наука будет.

– Верно, государь. Надо всем преподать урок покорности и смирения перед Верховной властью! – одобрительно загудели все присутствующие.

– Так и быть по сему! – постановил Великий Каган, – Идём на Вручай! Боремир – даю три дня на сборы. И чтобы всё по-тихому было.

– Слава Великому Кагану!

Несмотря на все предосторожности, весть о предстоящем походе, словно летний пожар в степи, с большой скоростью распространялась по Святограду. Сохранить приготовления в тайне не удалось.

По городу только ленивый об этом не судачил. Все прикидывали шансы, считали будущую добычу. Севолод был в ярости, но поделать уже ничего было нельзя. Застать врасплох Станислава теперь не надеялись, поэтому Великий Каган приказал максимально сократить сборы войска и двигаться на Вручай как можно быстрее. Важно было выиграть время и нанести удар первым, пока Станислав не успел собрать всех своих союзников.

И вот спустя всего несколько дней из главных городских ворот на широкий пыльный тракт выступила большая столичная рать, поднимая многими тысячами ног целые тучи пыли на несколько верст вокруг. Дни стояли сухие и жаркие. Идти было не легко. Пешие вои с завистью смотрели на конные дружины, двигавшиеся не спешным шагом по бокам пешего строя. Всадники расслаблено покачивались в сёдлах, закинув за спины щиты и вставив копья в стремена.

Среди них своими пёстрыми одеждами и необычными доспехами особенно выделялся большой конный отряд полавских наёмников. Позади войска со скрипом двигался небольшой обоз с припасами. Много с собой решено было не брать, чтоб не тормозить движение. А всё необходимое для прокорма рати планировалось добыть уже на месте в селах и деревнях лютичей.

Молча и неотвратимо, как тёмная ночь, накатывалась на Склавинию волна большой княжеской смуты и братоубийственной борьбы. Брат выступил против брата. Одна братская рать пошла походом на другую. Одни склавины готовы были убивать других таких же склавинов, жечь их города и сёла.

Князей ничто не могло остановить, ни разорение и запустение земель, ни страдания простого народа, ни смерть близких. Всё приносилось в жертву. И виной всему – жажда ВЛАСТИ! Никто не хотел уступить, никто не признавал компромиссов. Каждый был уверен в своём праве и хотел править! Во все времена и у всех народов подобные противоречия разрешались всегда одинаково – войной. А на войне – как на войне! Все средства хороши.

* * * * *