Текст книги "Расстановка"
Автор книги: Константин Рольник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 39 страниц)
– Далее?
– Тут же Гена перейдет дорогу и зайдет в фотосалон. Закажет пейзажи у дурочки за стойкой, а в коридоре отдаст ключ Колдуну, и сразу уйдет. А Колдун тут же бежит в закусочную, для отвода глаз купит там пирожки – и заберет из камеры хранения пакет с бланками, деньгами, адресами и прочим. Несет его к себе, изготовляет нужные паспорта.
– Умница, Лена! – звонко поощрил Дареславец – Молодец, все четко… Хорошо придумано это, с камерами хранения. Итак, вы набрали все компоненты для изготовления паспортов, и передали их в мастерскую через камеру хранения закусочной. А потом?
– Через месяц Гена опять идет в фотосалон, и трюк с камерой хранения повторяется в обратном порядке. В закусочной через дорогу Колдун оставляет готовые паспорта, Гена их оттуда забирает. Приносит мне.
Елена с улыбкой подняла голову и взглянула на Дареславца. Пальцы её больше не дрожали, волнение улеглось. Выговориться и привести в порядок свои мысли – как мало надо, чтобы успокоиться! Сейчас перед Валерием была прежняя Елена, чью выдержку и рассудительность коллеги ставили в пример.
– Получив паспорта – продолжила она твердо и отчетливо – Я пойду на другой день в универсам. И через камеру хранения передам готовые паспорта руководителю. А взамен получу к себе в сумочку новые фотографии подпольщиков, нуждающихся в документах. Так и крутится весь цикл.
– Ну вот видишь, отлично! – восхищение Дареславца было искренним – Великолепно! Ты все прекрасно помнишь, нет причин сомневаться!
– Погоди, Валера! – Лена взяла милого друга за рукав – Это еще не все. После похода в универсам, придется мне встречаться с контрразведчиком, контролером. Чтобы узнать, нет ли провала в каком звене. А то Гена пойдет в тайник или в салон – и попадет в засаду. Контролер должен гулять в условленных местах, и в этих контрольных точках должны вовремя появляться Колдун, Гена, Мишель. Да и рядом с тайником должен быть сигнал безопасности. Без этого никак. Он все это должен проверять. Меня смущает, что контролер в полицейской форме… Я думала, это маскарад – но нет, он действительно работает патрульным в полиции!
Если Леньку-Вурдалака разжаловали в патрульные за бесчинства, то Артачева – за честность. Он отказался избивать заключенного, из-за чего был отправлен начальством сперва на экспертизу психиатров, а затем патрульным в гиблый район трущоб. Все происшедшее было оскорблением. Его наивные понятия о полицейском как страже закона пошли прахом. Ваюршину не составило труда убедить честного парня работать на подполье: бороться против системы, для которой честность лишь помеха.
– Он патрульный? Вот как? – нахмурился Дареславец. сокрушенно качая головой. – Лена, опять подробность, которой я знать не должен… Ну, что мне с тобой делать!
– Милый, принимай меня такой как есть… Ведь любовь это полное растворение друг в друге, я не представляю, как могу от тебя что-то скрывать… – прижавшись к его плечу, Елена потрепала черные волосы возлюбленного – Ну, уж такой дефект в нашей системе конспирации…
– Это дефект, но это чудо! – голос его был нежен – А помнишь, как мы кидали в море гальку?
Подняв камешек из-под ног, Дареславец лихо швырнул его в бассейн. Плоский голыш запрыгал по лазурной воде, оставляя круги.
– Помню… – улыбаясь, прошептала она, – Но ты слушай, а то совсем разнежился… Вдруг я что-то напутаю… Под самый конец. Обидно будет до ужаса. В общем, в обеденный перерыв пойду в кафе "Квант", и там этот контролер, патрульный полицай, тоже будет обедать… Если он повесит фуражку на спинку стула, то все нормально, провалов нет. Тогда я к нему и подходить не буду. Если же провал, то он положит фуражку на стол перед собой. Тогда я выйду из кафе, и мы встретимся во дворике неподалёку. Он расскажет, с кем стряслась беда, где опасность – и мы отменим операцию по данному узлу, чтобы товарищи не попали в ловушку.
– Ну вот… Теперь всё… – Дареславец обнял ее за плечи – Вечером пойдешь на собеседование, и все это повторишь… Получишь график работы. Уточните детали…. В общем, ты у меня молодец, Лена! Ну, пойдем в зал, нас ждут остатки жаркого, вино и шоколадный торт…
– Я буду к тебе приезжать…Часто. – на глазах ее заблестели слезинки.
– Ну не надо, Лена… не надо… не плачь. Все будет хорошо. Все у нас получится!
Она обняла Валерия, и влюбленные поцеловались так жарко, будто им было по двадцать лет.
Субъективный фактор: кулаки добра
(Рэд, братья Чершевские)
Проводив Елену Петлякову, заговорщик Рэд ликовал. Беседа с аккуратной, по-деловому одетой, собранной женщиной убедила заговорщика, что паспортная группа поставлена надежно. – столь же надежно, как боевая и пропагандистская. Удача придает бодрости. Подпольщик чувствовал прилив сил, усталось прошла. Потянуло к общению – так всегда бывало в часы успеха. Будто угадав его желание, братья Чершевские, постучав, зашли в книгохранилище. Рэд искренне улыбнулся вошедшим, и широким жестом предложил сесть на кровать. – Вчера вы удивительные вещи рассказывали… – приветливо начал Алексей – О новых технологиях…
Глаза Рэда привыкли к тусклому свету лампы: теперь он отчетливо видел веснушки на лице хозяина квартиры.
– Да, о трехмерных принтерах. – откликнулся Рэд – Станочек в подъезде или квартире, загружаешь в него чертеж, внутри у него емкость с жидкой пластмассой – и по чертежу станочек делает чашки. В итоге, завод по производству чашек становится излишним. А рабочие освобождаются от прежнего рутинного труда, от фабричной дисциплины. При капитализме эти безработные обречены на голод, а при разумном устройстве общества они будут заниматься творческим трудом. Изобретать, рисовать, заниматься наукой… Труд перестанет быть тяжким проклятием. Труд исчезнет как необходимость, и сохраняется лишь как хобби, как любимое творческое занятие.
– Вы так убеждены, что именно эти принтеры станут технологией будущего?
В вопросе Алексея чувствовался искренний интерес.
– Не обязательно принтеры… – гость покачал головой – Путей много, но ведут они к одному результату. Есть и более передовые наработки…
– К примеру?
– Вот скажем, представьте вместо одного большого принтера тысячу мелких электронных "муравьев". У каждого из них – маленький энергоблок и крохотные бункеры для сырья. На выходе из сырьевых компонентов получается металл, пластмасса, подобие бумаги, и так далее…. Представьте: эти роботы-"муравьи" по чертежу собирают вещь, к примеру ту же чашку. Управляются они через компьютерную сеть, и работают согласованно. Плетут изделие из тонкой пластмассовой паутины, со всех сторон – так же, как живые муравьи строят муравейник.
– Звучит фантастично – вступил в беседу Николай, садясь на краешек тахты.
Рэд усмехнулся. Не будучи изобретателем, заговорщик не мог сам выдумать такие тонкости – об этой технологии он слышал года три назад, из первых уст, от участника лабораторных испытаний. Сеть "электронных муравьев" была неуклюжим подобием утерянной сети "Нанотех". Чтобы из первой вышла вторая, оставалось уменьшить "муравьев" до размеров бактерии, а вместо сырьевых бункеров использовать для сборки атомы окружающей среды. До этого шага ученые еще не додумались: им не хватило смелости мысли, проницательности. Но сам факт проведения таких опытов доказывал: если новая технология назрела – научная мысль медленно подберется к ней, с того или иного края. Невзирая на трагическую гибель отдельных гениев, опередивших свое время.
Конспиратор не стал подтверждать достоверность своего рассказа ссылками на источник. Он избегал засвечивать свои контакты в научной среде, оставшиеся со времен работы в подпольном журнале "Просвещение".
Повисла пауза.
– Что ж… Если вы об этом говорите – проницательно заметил Николай – то, очевидно, у вас есть сведения о подобных экспериментах. Конечно, внедрение таких технологий изменило бы положение большинства народа, изменило бы промышленность… Это путь к обществу изобилия.
– А все же – Алексей нетерпеливо перебил брата, обращаясь к гостю – Вы так и не ответили на мой вчерашний вопрос. Если такие разработки ведутся, то почему нынешний режим не может внедрить их в производство, без всяких политических революций? Зачем вам браться за оружие, если все проблемы решаются технически?
– Как вы понимаете, разработки ведутся на уровне лабораторных экспериментов. – пояснил заговорщик – Причем, с прицелом на военные нужды. А теперь представим себе: их внедрили в мирное производство. Что произойдет с капиталистической экономикой?
– В смысле?
– Ну, кто пойдет покупать чашку в магазин, если ее можно сделать на домашнем станочке, нарисовав чертеж или использовав готовую схему?
– Хм… Да, обрушатся продажи всех товаров. – хозяин квартиры растеряно покачал головой – Обанкротятся фабрики.
– Причем, заметьте, летит к черту вся технологическая цепочка! – Рэд стремился показать логику системы – Не нужны фабрики – значит, рушатся и механические заводы по производству деталей к старым станкам, закрываются шахты для добычи железной руды для производства этих деталей, становятся излишними целые градообразующие предприятия, а вместе с ними на улице оказываются врачи, учителя, официанты, мелкие торговцы, уборщицы, работники ЖКХ, водители транспорта – все, кто обслуживал жизнь этих городов и рабочих прежней производственной цепи… Безработица достигает огромных размеров. Начинается массовый голод, за ним следуют эпидемии…. Вот парадокс капитализма: автоматизация при неразумном строе ведет не к изобилию, а к безработице и голоду.
– Тут и еще одна проблема – дополнил Николай – При капитализме те чертежи, по которым можно изготовить вещи на 3D-станках, запатентованы. Предоставляются по лицензии, за плату. Конечно, не изобретателям и авторам идут эти деньги – им достаются крохи, на уровне зарплаты рабочего… Вся прибыль идет корпорациям, монополистам, управляющим. Получается, что небогатый человек отсечен от благ новой техники… Ведь пытаются и информацию превратить в дорогой товар. Хотя роль товара ей не свойственна: материальная вещь у торговца исчезает после покупки, а информация остается – она копируется, не убывая из источника. Чтобы закрепить за информацией роль товара, государство все чаще прибегает к насилию. Между тем, любой изобретатель стоит на пирамиде предыдущих знаний и технологий человечества, которыми он пользовался бесплатно: начиная от азбуки, огня и колеса – и кончая компьютерами и самолетами. И потому продажа информации не только противоестественна, но и несправедлива. Без обобществления и общедоступности информации – новым технологиям не послужить на пользу человечества.
– Обобществление информации один ключевых пунктов нашей программы. – заметил Рэд, все более увлекаясь темой – Из общественного фонда, минуя посредников-монополистов, изобретатели могли бы получать больше за свой труд. Но однократно, а не в виде ренты. Впрочем, после автоматизации, при высвобождении для творческого труда миллионов бывших рабочих – из них выйдут миллионы изобретателей, самодеятельных авторов, неформальных музыкантов и программистов-любителей, создающих свои творения в свободное время, ради удовольствия. Это не при капитализме, а при разумном строе, где общество о них позаботится. Мечта и творчество свойственны человеку. В будущем, которое мы планируем, человек будет творить интеллектуальный продукт из чистой жажды творчества. Наживаться на нем будет строжайше запрещено. Ограничивать доступ людей к знанию из соображений алчности – одно из самых страшных преступлений. Так мы считаем. И если победим, карать за это будем беспощадно.
– С этим, пожалуй, соглашусь – кивнул Алексей – А вот с тем, что при автоматизации все производство рухнет, я бы поспорил! Просто изменит структуру. 3D-принтеры или "электронные муравьи" тоже ведь заправляются сырьем, а значит шахты для них тоже нужны, и детали для них требуется изготавливать. Технологическая цепочка меняется, но не исчезает. Это не революция, всего лишь реформа. И в политике она потребует лишь мирной реформы.
– А разве настроено на такую реформу правительство Медвежутина? – с иронией спросил Рэд. – Правящая "Единая Рабсия" открыто заявляет, что ее идеология – консерватизм.
Заговорщик поднялся с кресла, и снял с полки книгохранилища запыленный том энциклопедии.
– "Консерватизм" – прочел он – "приверженность ко всему устаревшему, отжившему, косному; враждебность и противодействие прогрессу, всему новому, передовому в общественной жизни, науке, технике." Такая идеология выбрана ими не случайно. Монополисты, стоящие за Медвежутиным и "Единой Рабсией", и лоббирующие свои денежные интересы в Государственной Дурке настроены на устоявшийся, старый способ производства. Масштабная реформа, смена всех старых хозяйственных цепочек – совершенно не в их интересах, она им принесет миллиардные убытки. Через свое государство, законами и запретами, они сделают все чтобы не допустить внедрения новой техники. Тут единственный выход – срезать ножом революции всю старую элиту. И на ее место поставить группу с идеологией прогрессивной.
– Единственный выход? Сомневаюсь. – неисправимый пацифист не уступал, отстаивая возможность мирного пути – Ведь доступ к новым 3D-принтерам тоже можно предоставлять за плату, а монополисту нет никакой разницы, какая технология приносит ему прибыль. Возможно, автоматизация для него будет даже прибыльней! Хотя сперва придется раскошелиться на её внедрение…
– В старое оборудование монополисты вложили огромные капиталы. Нынешнее монопольное положение не требует от олигархов развивать технику. Для чего им это? Снижать цены? Чтобы разорить конкурентов? Но с конкурентами они сейчас расправляются иначе: лишением сырья и кредитов, политическим давлением – ведь государство в их руках. Кроме того, вы забываете о емкости рынка, о покупательной способности – усмехнулся Рэд – Товары при капитализме производят, чтобы продать. А если исчезнут заводы, и рабочие не получат там зарплаты, то у этих бедняков не будет и денег на пользование 3D-принтерами. Спрос при капитализме определяется не пустотой желудка, а толщиной бумажника. Нищих и голодных граждан рынок просто "не видит". Они не потребители, не платежеспособны. Для обслуживания новых хозяйственных цепей рабочих потребуется в сотни раз меньше, миллионы бывших рабочих уйдут с рынка, превратятся из потребителей в нищих. Наступит кризис перепроизводства: товаров экономика может произвести больше, чем имеется на них покупателей. Это крайне невыгодно правящей элите. А свои прибыли она охраняет законами и дубинками, судами и тайными убийствами, всей машиной государственного подавления. И она защитит свои интересы, новых технологий не допустит. Если ее не свергнуть.
– Но ведь всякая революция – возразил Алексей – сопровождается разрухой, техническим откатом назад.
– Разруха в ходе революции – это разбег перед прыжком. Выигрыш от прыжка многократно перекрывает потери от разбега. – разъяснил Рэд – Обратитесь к статистике. В Славном Семнадцатом разруха длилась лет пять, а последующий гигантский прыжок из аграрного средневековья к индустриальному государству с городами, всеобщей электрификацией, атомным оружием и космическими ракетами – для которого революция и создала предпосылки – с лихвой перекрыл временные перебои первых лет. Нынешние власти скрывают статистику дореволюционной Рабсии, приукрашивают проклятое прошлое – но мы-то знаем, какой была Рабсия времен цесарей: 80 % сельского населения, эпидемии, неграмотность, экспорт необработанного сырья и зерна, гужевой транспорт, освещение лучиной и керосином. В 10–15 раз страна отставала от развитых. А в результате революции – гигантский прыжок вперед!
– Хм… Да, в этом вы правы. Но все же, я думаю, возможно и постепенное внедрение новой техники. Пусть оно растянется на целое столетие, но зато мы избежим кровопролития.
– Столетие? В нашем распоряжении его нет.
– Вот как? Отчего же такая торопливость?
Ключевой вопрос! Рэд задумался: как объяснить понятнее и проще? Наконец, он ответил:
– Наши противники выступают за стабильность. Но стабильности не бывает. Стоять на месте – значит идти назад. Вот смотрите: у меня на столе "стабильно" горит люстра. Каждую минуту для ее питания сгорают килограммы мазута и петройлевого масла, на тепловой электростанции. Это стабильность? Нет, это медленное движение в пропасть, к исчерпанию ресурсов. По прогнозам ученых, запасов топлива в Рабсии хватит лет на пятьдесят, в лучшем случае. Допустим, цифры преувеличены. Но проблема-то остается: углеводороды, минералы, металлические руды, другие невозобновимые ресурсы идут к исчерпанию. Очень быстрому, по историческим меркам. Тут никакой стабильности и устойчивости быть не может. катимся под горку. Выход из положения надо искать срочно. А выходов тут два.
– Вот как? И какие же?
– Первый способ – ограничить потребление жителей. Не всех, конечно. Элита, монополисты сохранят за собой привилегии, право ездить на автомобилях, пользоваться лучшими ресурсоемкими товарами, использовать новые технологии для бизнеса, лечения, образования и развлечений. Но элиты у нас пять процентов. А к остальным приставят полицейского с дубиной, и прикажут "затянуть пояса". Ссылаясь на исчерпание ресурсов.
– У них не получится… Массы восстанут…
– У них получится, поскольку ресурсов действительно на всех не хватит. Требование потреблять меньше – будет, к несчастью, объективно обоснованным. Это будет не каприз, а необходимость. То есть, программа "Единой Рабсии", программа "стабильности" и "консерватизма" – не сохранит нынешний уровень жизни, а будет его все снижать и снижать. Ведь ресурсы-то не стабильны, они исчерпываются.
– Очень сомневаюсь, все же, что граждане потерпят роскошь одних на фоне нищеты других.
– А допустим даже, что не потерпят. Восстанут, перебьют элиту, разрушат ее автомобили и дворцы, установят равенство… Равенство в нищете, конечно… А вместо прежней элиты будет власть общих собраний, или там сетевые голосования… Один черт, лучше от этого не станет. Ресурсы продолжат исчерпываться, промышленность придет в упадок. Начнется голод – ведь без химических удобрений урожайность упадет в десятки раз. Начнутся эпидемии, когда исчезнет фармацевтика. Города превратятся без тепла и электричества в мерзлые бетонные могильники. Ну, и так далее. Повальный мор, деградация. И каждая новая "стабильность" на ступеньку ниже предыдущей, ресурсов-то все меньше и меньше. Шаги по лестнице, ведущей вниз.
– Какой ужас… Не желаю верить в это…
– Более вероятный вариант этого сценария: элита удержит власть, массы не восстанут.
– А как же элита удержится? – недоверчиво хмыкнул Николай – Ведь явная роскошь единиц при нищете большинства всегда ведет к бунту…
– Не всегда. – криво усмехнулся Рэд – В руках правителей есть методика массового обмана, способная предотвратить бунт. Называется она религией. Нет сил приставить к каждому полицейского, но зато есть возможность посадить каждому в голову персонального полицейского – страх перед богом. Решения бога, как вы понимаете, всегда совпадают с приказами диктатора – поскольку "вся власть от бога". Кроме того, религия сулит вечное райское блаженство в обмен на несколько десятилетий нищенской жизни в этом мире.
– Но ведь современные развитые люди не поверят в этот бред, придуманный дикарями тысячи лет назад! Там ведь глупость на глупости сидит, и в эпоху спутников и атомных электростанций этому…
– Этому абсурду могут поверить! – раздраженно перебил Рэд – Могут. Если власти перекроют все иные источники информации, отдадут под контроль церкви школу, обрушат гонения на атеистов, материалистов, свободомыслящих… Что и делается. Это и называется: новое средневековье. Многие бойцы подполья, из бывших либералов, пришли в наши ряды именно протестуя против этого. Эти близорукие деятели, в свое время, радовались реставрации капитализма – а следующей логической стадии, отката к феодальному мракобесию, они не предвидели. И для лучших из них, для искренних демократов, это невыносимо. К примеру, после телерепортажа о том, как жрецы "освящают" ядерные ракеты, в Союз Повстанцев вступили десятки мыслящих людей, разгневанных этим абсурдом. Однако критически мыслящие личности все же исключение… Но мы отвлеклись, речь сейчас не о политике. Важно другое…
– Что же?
– Идеология нынешних правителей – религия и консерватизм – поможет им сохранить власть. Но от падения в колодец ограниченных ресурсов такая идеология не спасет. Более того, она и толкнет страну в этот колодец, в эту ловушку. Судите сами. Навязывание абсурда – потребует тотальной цензуры, запрета на мысль, то есть на разоблачение вранья. Следующий этап – регламентация одежды и поведения… В общем, рабство и унылый шаблон во всем. Рано или поздно психология рабов, навязанная массам, вступит в конфликт с развитием науки. Ведь с детства всем будут прививать веру в чудеса, нелогичное иррациональное мышление, терпимость к несуразной лжи и отвращение к поискам истины. Наука – это опора на разум, это дерзость гипотез и сомнение в общепринятых догмах. А религия не терпит сомнений, требует слепой веры. Два несовместимых типа мышления! Религия и консерватизм создают психологический климат для выращивания фаталистов, смирившихся с будущей гибелью цивилизации. Лентяев, которые вместо надежды на свой ум и силы, на свою науку и технику – надеются на рай после смерти или на помощь божества. Под нажимом церковной цензуры, растущего невежества и фанатизма – застопорится научный прогресс. Ресурсов будет все меньше. И возникает черный водоворот, порочный круг: меньше ресурсов – надо ограничить потребление – больше религиозных и законодательных ограничений – меньше простора для мышления и научного творчества – деградация – еще меньше ресурсов… В конце концов, мы потеряем возможность выхода из ресурсного кризиса, и человечество Мезли погибнет. Или постепенно деградирует до первобытного уровня. Из-за исчерпания ресурсов и краха промышленности.
– Вы описали чудовищную картину гибели цивилизации. – Алексей вздрогнул, как от холода – Может быть, и гибели всей разумной жизни на планете… Неужели нет выхода, кроме затягивания поясов и падения в пропасть?
– Второй выход, сценарий спасения мы и предлагаем – улыбнулся Рэд – В этом стратегическая цель Союза Повстанцев, сердцевина всей нашей идеологии. Мы хотим опереться на новые разработки, о которых я рассказывал. Нужен дерзкий государственный план по освоению ресурсов океана и космоса. План централизованный, проводимый ради блага человечества, и вопреки интересам горстки монополистов. Потому у нас в программе и стоит "социализм". План грандиозный, планетарного масштаба, требующий дружной работы всех жителей Мезли – потому у нас в программе и "космополитизм". План, опирающийся на научное мировозрение, которое сознательно будут культивировать – в противовес религиозным мифам и слепой вере. Потому у нас в программе и "атеизм". Наконец, план решительный, революционный – он войдет в противоречие с денежными интересами монополий, с притязаниями церкви, с нынешним государством.
Воцарилось молчание. Братья обдумывали слова подпольщика. Реализацию гигантского замысла по спасению планеты каждый слушатель представлял по-своему, но но масштабность задачи, в любом случае, поражала воображение.
– Хм… Теперь я, кажется, понял вашу идею до конца. – нарушил молчание Николай – Действительно, группа с такими взглядами, взяв власть и подавив сопротивление противников, может начать этот колоссальный проект… С помощью автоматизированной новейшей техники. Прыжок за ресурсами… Космос и океан… Пожалуй, иного спасения от ресурсной ловушки не найти. А новая промышленность, обходящаяся без фабрик – 3D-станки, "электронные муравьи", собирающие вещи по мере надобности – тут очень пригодятся. Без этих технологий наверное и невозможно будет осуществить проект такого масштаба…. А затем они перейдут и в быт, станут всеобщим достоянием… Место старого индустриального производства займет новое, автоматизированное. На этой технической базе и вырастет новый общественный строй – строй свободных творцов, где каждому достается "по потребностям", где каждый защищен от стихий природы, имеет материальную и общественную возможность для творчества и развития индивидуальности, может получить хорошее здравоохранение, жилье, достойный уровень жизни – в том числе и в старости. Где образование даст каждому четкую материалистическую картину мира, цельное мировоззрение без предрассудков. Где исчезнут войны, порождаемые грызней за ресурсы….
Собеседники вновь умолкли.
– Это величественно! Но все же, это экстенсивное развитие – заметил Алексей – Исчерпаются и ресурсы океана, когда-нибудь.
– Дополнительную перспективу дает многократное использование сырья – успокоил Рэд – Те же "электронные муравьи", способны разбирать собранную вещь, на период пока вещь не нужна. И использовать ее составные части для создания других вещей, в данный момент нужных. Составные части, о которых я говорю – это малюсенькие блоки, как в конструкторе… По этому направлению – проект "Живые вещи" – также проводились эксперименты. Но тоже в закрытом режиме: рабсийская пресса о них не сообщала.
Братья зачарованно смотрели на подпольщика: рассказы о научных достижениях, умение мыслить смело и увязывать общественные проблемы с техническими – все это произвело неизгладимое впечатление на слушателей. Наконец, Алексей смущенно развел руками:
– Цель ваша прекрасна. Но, несмотря ни на что, я против насилия. Если есть шанс решить дело мирно, надо найти это шанс…
Голос доктора звучал неуверенно, говорил он теперь извиняющимся тоном.
– Уговорами? – язвительно усмехнулся Рэд, и перешел в атаку – "Олигархи, откажитесь от своих миллиардов во спасение человечества!". Вот уж бесполезное занятие. У нас есть отличный исторический образец, как нам действовать. В Славном Семнадцатом страну развернули к прогрессу волевым усилием. Передовые люди, захватив государственную машину, разгромили сословные и церковные ограничения, уничтожили церковную цензуру над научными работами, ликвидировали безграмотность, создали технические университеты, подготовили специалистов, провели электрификацию страны. Так и только так – волевым, динамическим вторжением, усилиями людей, действиями живых субъектов – можно убрать гири с ног технического прогресса. Отсечь их мечом. Другого способа нет.
– Он прав! – решительно поддержал Николай Чершевский – Алеша, не все проблемы решаются технически. Если вещь понята или изобретена, это еще не значит, что она создана и внедрена. Внедрению мешает отживший социальный строй. Примеров тому уйма. Скажем, паровоз был одновременно изобретен и в отсталой самодержавной Рабсии, и в передовой Инглезии. В Рабсии локомотив использовался как игрушка, сгнил невостребованным. А в Инглезии железные дороги стали основой для промышленного подъема. Вчера мы, помнится, разобрали схему всех революций: изобретение ученых, препоны со стороны отжившего строя, а в ответ – политический переворот… Передовые деятели свергают прежнюю власть, берут управление в свои руки, принимают новые законы, благоприятные для прогресса… И вот результат: новая техника входит в производство. Под ее влиянием меняется экономика, быт, вся жизнь общества – вот это происходит постепенно. А все же без революционного насилия, на начальном этапе, дело не обошлось. Революции – локомотивы истории!
– Лет десять назад, когда в Рабсийской компьютерной сети еще не было цензуры – робко улыбнулся доктор Алексей – мне доводилось читать о вполне мирных способах. Выглядело очень привлекательно. Утописты, проникнутые миролюбием, предлагали устройство школ, коммун и прочих фаланстеров… Это было еще до запрета всех неправительственных организаций под предлогом "крайнизма и шпионажа"… Организаторы воскресных школ и мирных кружков хотели разъяснить людям преимущества научного мировоззрения, безупречной логикой убедить общество следовать по пути прогресса. А часть из них даже надеялась, что развитие науки и техники само собой решит все проблемы.
Заговорщик шумно вздохнул, стирая пот со лба:
– В свое время им прекрасно ответил Ильич Нелин: "ученые разрешили сложнейшие вопросы техники, а общественной строй застопорил проведение в жизнь этих улучшений из-за тупой скаредности горстки миллионеров". Тех самых миллионеров, что кладут под сукно патенты и присваивают себе монополию на знания, объявляя их "интеллектуальной собственностью". Тех самых миллионеров, что навязывают нам религиозное мракобесие через государство и систему образования, чтобы обеспечить покорность угнетенных ими масс.
Николай Чершевский снисходительно потрепал брата по плечу:
– Алексей, тут тебе трудно придется. Доводы нашего гостя убедительны. Сладенькие мечтатели забыли, что материальные интересы монополистов, чиновников и жрецов неуязвимы для логических доводов и лежат вне логики. Спор прогресса и реакции – не шахматная партия, где выигрывает умнейший.
– Какие там шахматы! Рукопашный бой без правил. – Рэд расстегнул воротник, в комнате было душно – Это битва материальных интересов, тут на кону стоит сытое благополучие мерзавцев, тормозящих прогресс. И чтобы победить, идея прогресса не должна быть бесплотной. Она должна нагулять себе общественную мускулатуру, отрастить крепкие зубы и когти, опереться на субъективный фактор – и воплотится в учреждениях. Захватить государство. Делается это через политический переворот. Все другие способы – беззубая утопия. А для переворота надо поднять всех недовольных.
– Что ж, нынешний строй порождает их во множестве – понимающе кивнул Николай – Порождает своих могильщиков. Одни сейчас возмущены падением уровня жизни. Другие недовольны отсутствием политической свободы. Третьих возмущает покушение на свободу личную: навязывание патриотизма, религии и морали, разработанных негодяями для порабощения масс. У иных вызывает гнев цензура над прессой и компьютерной сетью, регламентация мыслей, одежды, искусства, субкультур. К активной позиции, к борьбе с режимом рабсияне подходят с разных сторон. Тут и анархисты, и социалисты, и демократы, и просто униженные граждане…
– Государство объявило их борьбу "политическим крайнизмом". – голос Рэда звучал глухо, он уже устал объяснять – На них обрушились репрессии. Хочешь-не хочешь, а под свирепыми ударами все недовольные сплотились в единую тайную организацию. Наш Союз Повстанцев – это база, к которой каждая горстка недовольных рано или поздно приходит за помощью. Мы растем каждый день в числе, у нас есть четкая программа. А поскольку войны и экономические кризисы с безработицей никуда не делись, капитализму присущи – нам сейчас надо лишь наработать авторитет. Акциями адресного возмездия. И дождаться войны, кризиса, всплеска недовольства… В нужный момент потребуется возглавить бунт масс, дополнить стихию заговором, внести в события план и цель. После победы, Союз Повстанцев займется не переделом имеющихся скудных благ, а внедрением в широком масштабе новой техники. Но первая задача новой власти – сломить сопротивление реакционеров. Мечом и гильотиной срезать с лица Мезли всякую нечисть! Всех, кто путается под ногами прогресса и тащит нас в средневековье, или хуже того – к гибели. Таких уродов процентов пять, не больше. Одолеть их – вопрос силы. Это не бунт, бессмысленный и беспощадный. Это революция – беспощадная, но осмысленная.
