Текст книги "Расстановка"
Автор книги: Константин Рольник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 29 (всего у книги 39 страниц)
– А слушай, друг… Ты мне не подскажешь, где тут можно кабачки найти, с выпивкой и девочками… в азирийском духе… Ну, ты ведь сам небось…
"Этот посольский толстячок даже и понятия не имеет, в каких условиях мы тут воевали" – гневно подумал Игорь – "Воображает, будто здесь курорт, увеселительный тур… Вот уж подлинно: кому война, а кому мать родна… Да, опасность вырождения Союза более чем реальна. В руки этих бюрократов деньги отдавать нельзя. Прожрут, пропьют и прогуляют. Могут и с целой страной так сделать."
Еле сдерживаясь, Игорь ответил чиновнику, что географии бардаков не знает. Он твердо решил держать при себе номер секретного счета. Поскольку организатор операции Туи Зиап и шеф Игоря генерал Казаркин были мертвы, израненный офицер оставался единственным тайным владельцем пятьдесяти миллионов таллеров.
Еще через месяц к Игорю прибыл эмиссар ГРО. Он был полной противоположностью дипломата: в форме, скромен, аккуратен и корректен. Однако Игорь не менял решений. Новый гость, поздравив Харнакина с наградой, званием и выздоровлением, сказал:
– Командование поручает вам новое задание. Вы ведь знаете гишпанский язык?
– Так точно. Гишпанский, инглезианский, вьентамский и алеманский.
– Вам дается еще неделя на восстановление сил. Затем предстоит вылет из Вьентама в западное полушарие. Врачи утверждают, что жаркий тропический климат пойдет вам на пользу, в отличие от местного влажного…
– Пункт назначения?
– Сьерра-Гранде. Столица республики Перугвай.
***
…В Перугвае он и впрямь чувствовал себя лучше: яркое безоблачное небо, зажигательные карнавальные ритмы, веселая портовая суета, кофейные фермы, сахарные плантации, колониальная архитектура и легендарные мулаты в белых штанах. Лавки на узких улочках торговали узорчатыми коврами, керамикой, плетнеными фигурками из тростника и соломки. Мимо проходили аборигены в традиционных красных пончо, расшитых белым орнаментом. Носильщики тащили к порту корзины. Ребята играли в догонялки, оглашая улицу радостными кликами. С гор Лимчи-Пикчи дул жаркий сухой ветер. На склонах росли вечнозеленые тропические леса, совершенно не похожие на вьентамские.
Харнакин прислонился к теплой стене: здание ратуши было выстроенно на фундаменте древнего храма Вицалькоатля, кровавого бога аборигенов. Игорь обосновался в Сьерра-Гранде первым из группы. Переодетые бойцы савейского спецназа ГРО прибывали в Перугвай через сопредельные страны, по одиночке. В паспорте Игоря значилось гражданство Инглезии.
Завидев вдали военный грузовик, Игорь нырнул под каменную арку: головорезов диктатора Чернаунде стоило опасаться. Впрочем, Чернаунде правит последние дни, если все пойдет по плану ГРО. Пропустив грузовик, Игорь выбрался из темной ниши, и направился к окраине города.
Через два часа он был в роскошном сахарно-белом дворце, на асиенде Санта-Розита. Ему предстояла встреча с будущим революционным лидером. Полковник Веласко Альварес планировал в Перугвае военный переворот, чтобы провести социалистические преобразования.
Приветливый, умный Веласко произвел на Игоря незабываемое впечатление. Да, этот лидер по праву должен возглавлять Перугвай. Выходец из бедной семьи, Веласко начал службу с простого пехотинца, за успехи в учебе был отобран в военную академию. Симпатизируя социализму, Веласко подбирал единомышленников путем осторожных личных бесед в офицерских тавернах и кабачках. Вскоре он возглавил подпольную ложу прогрессивно настроенных военных. Члены ложи были разделены на изолированые пятерки, друг с другом были знакомы лишь командиры пятерок, каждый офицер знал только свой участок работы. Шифрованные директивы шли от лидеров через связников, закладывалась в тайники. Заговорщики связались с савейским посольством. В эти недели заговор должен был реализоваться.
– Меня всегда интересовала история Рабсии – откровенно поделился перугваец – Особено революция в Славном Семнадцатом. Я читал книги товарища Доброцкого, одного из ее лидеров.
– Книги Доброцкого запрещены в нашей стране, его идеи считают ложными. – нахмурился Харнакин – Пишут, что он предатель.
– О, это лишь внутрипартийная склока. Уверен, его оклеветали. Вы ознакомьтесь с его работами, он пишет много о том, как брать власть. Мне его советы помогают на практике.
Полковник Веласко подвинул к Игорю стопку книг.
– Вот смотрите, он пишет: "Восстание – это машина. Чтобы завести ее, нужны специалисты-техники. Ничто не сможет ее остановить. Остановить ее смогут только техники"
– Хм… Умно подмечено… Мне и предстоит сыграть роль такого техника – улыбнулся Харнакин – Ну-ка, что тут еще? "Физический барьер на пути к власти надо преодолеть ударом. В обществе достаточно противоречий, чтобы в щелях построить заговор…."
Офицер ГРО вбирающе читал книгу Доброцкого, извлекая полезное для себя:
"…Элемент заговора всегда входит в народное восстание. Чем выше по уровню революционное движение, чем серьезнее его руководство, тем большее место занимает заговор в народном восстании. Нельзя голой рукой схватить раскаленное железо: для взятия власти нужна заранее подготовленная организация. Заговор – сложная и ответственная область революционной политики. Он предполагает правильное руководство, гибкую ориентировку в изменяющихся условиях, продуманный план наступления, осторожность технической подготовки и смелость удара… "
Видя, что книга Доброцкого полезна и написана умно, офицер ГРО просительно глянул на полковника Веласко. Перугваец ответил на его немой вопрос:
– Эти труды я приготовил для вас! Пока не прибудет ваша группа, вам предстоит жить тайно здесь, на асиенде. Обдумывайте план заговора, читайте Доброцкого, ждите приезда товарищей.
Харнакин поблагодарил и удалился в покои, предназначенные для гостей. В книги Доброцкого офицер впился ожесточенно: стиль их был блестящим, автор фанатично верил в революцию и знал как ее делать. Кроме технических советов, Харнакин извлек из этих книг и другое: он читал предупреждения, что бюрократия может развалить, уничтожить Савейский Союз, разграбить по своим карманам государственную собственность, отбросить социалистическую идею. Со времен допроса пленного, перерождение Союза стало кошмаром для Харнакина. Теперь офицер понял, что угроза совершенно реальна. Автор книг предостерегал: "Если Савейский Союз рухнет, то на его место придет упадок хозяйства и культуры. Новый капитализм будет с тиранией, шовинизмом и рабославием – всем, что нужно душегубам для души. Боритесь против этой угрозы! Боритесь всеми силами." Этот завет стал для Харнакина программой на всю оставшуюся жизнь.
Через неделю прошло совещание перугвайских военных заговорщиков. Харнакин представлял на нем прибывшую группу савейского спецназа ГРО.
Заговорщики обсудили детали. Аналитическая работа, вербовка и расстановка кадров были завершены еще до приезда Игоря. Оставалась техника восстания: мятежникам предстояло действовать малыми группами на тесных городских улицах. Военные обсуждали захват телецентра, радиостанции, газетных редакций. Решено было взорвать электроподстанцию, питавшую полицейское управление. Для этого выделили три группы: первая снимает охрану, вторая устанавливает мины, третья прикроет отход, обстреляв прибывающие части полиции. Было расписано, как солдаты блокируют подходы к вокзалу и аэропорту Сьерра-Гранде. В те же часы бронетехника перекроет движение по основным автомагистралям. Это делалось для того, чтобы в город не провались части, верные диктатору Чернаунде. Кроме того, мятежники хотели предотвратить бегство ненавистных перугвайцам чиновников и олигархов, утечку их капиталов. Завершающим эпизодом был штурм правительственных зданий: ратуши, парламента, тайной полиции, генштаба и резиденции диктатора. Дворец, ртаушу и парламент должны были взять бойцы Веласко Альвареса, штурмовать генштаб и тайную полицию предстояло спецназу ГРО.
– Обзор местности на узких улочках Сьерра-Гранде затруднен – делился соображениями Харнакин – Трудно наблюдать за противником, затруднено и управление войсками. Непросто организовать связь. С другой стороны, эти каменные лабиринты защитят от автоматного огня, и обеспечат внезапность нападения. За нами преимущество: мы нападающая сторона. Главное – не дать противнику опомнится…
Игоря слушали внимательно. Перугвайцы искоса поглядывали на свежий шрам, пересекавший лицо офицера. Вид Харнакина внушал уважение.
–.. Основная задача – уничтожить пулеметные посты охраны дворца. Для этого надо использовать гранатометы и ручные гранаты.
– Опасна воинская часть 35. – заметил черноглазый перугвайский лейтенант – Это внутрение войска, верные диктатору.
– Хм… Где она расположена? Здесь? Предлагаю устроить автомобильную пробку на улице Сан Мартин, по которой они только и могут проехать ко дворцу.
– А что, если на крышах домов нам разместить своих пулеметчиков?
– Замечательное предложение. – кивнул Харнакин – Но главный удар все же нанесут боевые пятерки. Им придется действовать на улицах совершенно автономно. Мы обеспечили их всем необходимым: гранаты, автоматы…
– Не забудьте еще об одном. – произнес полковник Веласко – Вот список наиболее вредных реакционеров во власти, из числа чиновников, монополистов, генералов. Второй список содержит имена и адреса церковников и журналистов, способных поднять против нас несознательную часть народа лживыми выступлениями в СМИ. Тех, кто в первом списке, боевые группы должны изолировать радикально. А фигурирующие во втором списке, должны быть задержаны, хватит с них домашнего ареста.
Офицеры кивнули.
– За административными зданиями давно велось наблюдение – произнес Харнакин – известна система их охраны, расположение пулеметных гнезд, время смены часовых, планировка. Внезапность, подвижность, скорость и знание города помогут нам.
Через три дня, ранним утром, на улицах Сьерра-Гранде появились танки. Генштаб был взят в первую очередь. Когда диктатор Чернаунде позвонил туда с приказом поднять верные войска, Игорь Харнакин ответил на безупречном гишпанском, что выступление группки отщепенцев уже подавлено, а лидеры путча арестованы. Тем временем, было обесточено полицейское управление. Пулеметные гнезда в здании тайной полиции савейские спецназовцы подавили залпами гранатометов. Революционные офицеры Альвареса взяли под контроль телецентр и радиостанцию. Был блокирован вокзал и аэропорт. Идя по спискам, боевые группы обезвредили реакционных уродов. Мобильные пятерки атаковали казармы и полицейские участки, завладели аресеналами. Уличная пробка не позволила отряду внутренних войск проехать в центр города. Наконец, была взята резиденция диктатора.
Веласко Альварес, новый лидер страны, выступил по телевидению с обращением Революционной Хунты. Зарубежных послов предупредили, что происходящее – внутреннее дело Перугвая, жизнь и собственность иностранных граждан вне опасности. Альварес назначил нового министра обороны и начальника народной милиции, утвердил состав революционнного правительства.
– Потери минимальны! – широко улыбнулся Веласко. Он вновь встретился с Харнакиным в светлых покоях загородной асиенды – Все прошло по плану. Сколько предстоит сделать! Аграрная реформа, бесплатное здравоохранение, школы для бедняков…
Новоиспеченный лидер Перугвая был великодушен.
– Игорь, – понизив голос, произнес Веласко – Мне бы хотелось отблагодарить вас лично. Понимаете? Не как савейского офицера ГРО. Для вас лично сделать что-то полезное. В вашей стране офицеры не имеют права вести бизнес. Будь вы гражданином Алемании, я дал бы вам почетное перугвайское гражданство, и отдал в ваши руки акции одной из перугвайских фирм. Хоть мы и вступили на социалистический путь развития, но частный сектор у нас имеется. Тотальной национализации не планируем, у нас ведь крестьянская страна, и… Впрочем, я не об этом. Подумайте, чем бы я мог помочь вам?
Что ж… Харнакин был давно обеспокоен судьбой денег, лежавших на секретном счету. В Чинайской Народной Республике счет могли аннулировать, там Игорь лишь один из тысяч иностранных вкладчиков. А здесь, в Перугвае, за сохранность денег ручается сам председатель Революционной Хунты…
Через неделю Игорь Харнакин получил от Альвареса перугвайский паспорт на имя синьора Иржи Куэрво, и документы на владение частной фирмой "Окциденталь дистансьон". Профилем фирмы были некие "консультационные услуги".
– Вы ведь меня консультировали – подсмеивался Веласко Альварес – без ваших советов я не сидел бы в кресле председателя….
На счет фирмы "Окциденталь дистансьон" Игорь Харнакин и перевел 50 миллионов таллеров, полученных от торговли спецтоваром во Вьентаме. Помня о происхождении этих денег, Харнакин их не считал своими. Также нельзя было назвать их вьентамскими или савейскими. Харнакин окрестил их "фонд Мировой Революции". Это был его секретый резерв на случай распада Савейского Союза. Никто еще не верил в возможность распада могучей страны, но блестящий аналитик Харнакин, прочитав книги Доброцкого, понял: мрачные прогнозы теоретика верны.
Путч в Перугвае был последним успехом савейской внешней политики. До распада Союза оставалось не так уж много времени.
Вернувшись на родину, офицер Харнакин, воин-интернационалист, получил генеральский чин за перугвайскую операцию. Пользуясь доступом в высокие кабинеты, он пытался создать, на случай распада страны, сеть партизанских баз, складов оружия, тренировочных лагерей – для тех, кто останется верен социализму. Он выходил к руководству с предложениями, но его не слушали: бюрократия видела лишь угрозу в попытках обучать савейский народ навыкам партизанской войны.
– На случай чрезвычайной ситуации? Да какая у нас может быть ситуация?!
Единственным, кто прислушался к нему, был престарелый савейский лидер Юрий Антропов. Видя рост проблем и предчувствуя катастрофу, он одобрил план Харнакина – в усеченном, экспериментальном варианте. Была созданы двадцать складов оружия, пять тренировочных лагерей, оборудованы три горные базы… Капля в море. Этот проект – подготовить боевиков-партизан, на случай если страна свернет с пути прогресса, получил название "Красный меч".
Спецпроект был свернут сразу после смерти Антропова. Но за краткий период работы по проекту, Харнакин успел подобрать надежные кадры: группу офицеров ГРО, фанатично преданных идее социализма. Их была горстка. В этот кружок, организованный Харнакиным по образцу перугвайской военной ложи Веласко Альвареса, вошли, в числе других, молодые офицеры Валерий Дареславец и Владимир Ваюршин…
Савейский Союз рассыпался вдребезги, с катастрофической быстротой. Как и предостерегал Доброцкий, бюрократия превратила власть в частную собственность. Страна раскололась на куски, националисты рвали Союз по швам, бандиты и чиновники превратились в монополистов, и спустя недолгое время на осколках Союза воцарились реакционные диктаторы. Из армии Харнакин ушел еще при Дельцине. Чтобы не участвовать в расстреле парламента, он симулировал сердечный приступ. Игорь покинул столицу, жил на пасеке в глухой деревне. Мотивация была безупречна: советы врачей, опасность нового инфаркта. Он жил на пасеке с женой, на окраине деревеньки в восемь дворов, где доживали век дряхлые старики: вся молодежь подалась в город. Никто, кроме торговцев медом, не посещал Харнакина в течение долгих семи лет. РСБ пять лет наблюдала за генералом, затем наблюдение было снято. Прошло еще три года. И тогда, под видом шоферов, увозящих мед, к отставному генералу стали наведываться связники офицерского кружка – как и было условлено. Чаще всего за медом приезжал его бывший адьютант Владимир Светлов: небритый, в ватнике, промасленных рукавицах. Когда-то он был поднят Харнакиным в Генштаб с самого низа, из рядовых. Светлов был предан Харнакину беспредельно. Преданность эта была личной, не политической.
С момента отъезда генерала из столицы прошло одиннадцать лет. РСБ и думать забыла о наблюдении за престарелым пасечником, жителем глухой деревни. Тогда Харнакин и переехал в провинциальный Урбоград. К тому времени в стране развернулось повстанческое движение. Члены тайного кружка офицеров установили контакт с Союзом Повстанцев. Часть денег со счета "Окциденталь дистансьон" сняли доверенные лица Харнакина, эти деньги теперь крутились в фирме Арсения Рытика, повстанческого разведчика. Внедренный в мэрию Дареславец, бывший офицер, вербовал в Союз Повстанцев чиновников и хозяйственников. Другой сослуживец генерала, Владимир Ваюршин, устроился в полицию и привлекал к подпольной работе полицейских. Групповодом этой вербовочной сети был Харнакин. Арсений Рытик не знал Ваюршина и Дареславца, а с Игорем переписывался бесконтактно: через тайничок близ генеральской дачи Сейчас Харнакину предстояло изменить подпольную профессию: из лидера вербовщиков он должен был перевоплотиться в куратора боевой группы – вспомнить военные навыки времен Вьентама и Перугвая.
Харнакин еще не знал своих будущих бойцов. Чтобы установить с ними связь, он должен был сегодня направиться на совещание, к подпольщику Рэду.
План «Генезис»
(Действие: связник)
Сотрудники мэрии не знали подлинного Валерия Дареславца – бывшего офицера, повстанческого вербовщика – но думали, что знают всё об этом чернобородом красавце, общительном радушном хозяине и ценном работнике. Два месяца назад он сокрушенно поведал коллегам: здоровье подводит, пошаливает печень: видимо, придется свернуть все дела и срочно ехать на целебные курорты Южных гор. Теплое море, минеральная вода, размеренный режим – вот что нужно для восстановления. Коллеги участливо кивали. Страдавшие той же болезнью давали наперебой ценные советы. Дареславец слушал, иногда записывал. Когда совета просили у него, с улыбкой рассказывал о чудодейственной силе мёда – янтарный, густой, золотистый продукт спасал от болей, подкреплял силы. По словам Валерия, мёд годами поддерживал его в добром здравии. Лишь в последнее время мёдотерапия стала недостаточной – но прекращать ее чиновник отнюдь не собирался. Потому никого не удивляло, что Валерий в свободные минуты заглядывал в крохотную медовую лавку, в двух шагах от места службы. Хозяин лавчонки Захар Фальков, считал Дареславца своим благодетелем. К тому были все основания. С тех пор, как честного парня уволили с химкомбината за смелое интервью о нарушении экологических норм, Захар не мог устроиться на работу по специальности: директора предприятий были членами партии «Единая Рабсия», и запрещая классовую борьбу всем вокруг, сами вели ее неуклонно: черный список смутьянов был один на всех.
Бедняга перебивался случайными заработками, работал ночным сторожем на складе частной фирмы. С началом кризиса фирма разорилась, Фальков потерял и эту работу, над ним нависла угроза выселения. Именно в тот миг, будто ангел-хранитель, явился к нему на порог Дареславец, сразу взяв быка за рога: "С вами поступили несправедливо".
Уж теперь-то выселение Фалькову не угрожало. Бывший сторож поправил свои дела, открыв медовую лавку. Кредит получен совершенно легально: большой, но под людоедские проценты (деньги пришли тут же, "черным налом", из рук Валерия). Поставщик меда тоже не подводил: старую пасеку отставник Харнакин, по документам, продал – фактически же отдал "в кормление" подставному лицу из той же деревни. Шоферы-скупщики соблюдали график. Мед в лавке целебен, отменно чист.
Захар Фальков умел быть благодарным. Его лавке предстояло стать "почтовым ящиком", ему самому – связником силовой группы (в группе пропаганды ту же роль играл Вадим Гуляев). Именно через связников кураторы групп передавали шифрованные приказы подчиненным. Выходит, Фалькову предстояло общаться с Харнакиным. Для стороннего наблюдателя вполне объяснимо: отставник прожил на пасеке долгие семь лет, вот и заглядывает в медовую лавку – проведать, как идут дела в той глухомани…
Банки с медом имели хитрую конструкцию: берестяные крышки на пружинках, с двойным дном – идеальный контейнер для шифровок.
Сейчас Фальков принял Дареславеца с распростертыми объятиями. Все инструкции получены загодя, но расставание надо отметить.
"Жаль, конечно…" – с горечью думал Захар, накрывая на стол – "Благодетель мой покидает Урбоград. Конечно, обо мне позаботятся… но ведь Валера не просто спонсор, а лучший мой друг! Надеюсь, мы еще свидимся… Чего не бывает в жизни?"
Дареславец, при всем расположении к Фалькову, не мог задержаться долго у него в гостях. Сегодня Валерию еще предстояло съездить в промзону: под "крышей" лаборатории пивзавода инженер Муравьев собрал коллектив химиков.
"Программа экспериментов рискована. Зато не имеет отношения к алкоголю. Это радует…" – усмехнулся Дареславец – "А бороду перед отъездом надо все ж постричь, так? Совершенно разбойничья…"
Искусство конспекта
(генерал Харнакин)
В камине весело потрескивали дровишки. Старческая зябкость покинула отставника, боль в руке унялась. Голова была необыкновенно ясной. «Что ж» – думал Харнакин неспешно – «остается совещание с лидером боевой пятерки. Ежели пойдет, из этой искорки должно разгореться партизанское движение. Сейчас ее может затушить случайный ветерок, малейшая неточность… Труднее всего начать. Потом, когда искра зажжет пороховой склад накопившегося недовольства урбоградцев – взрыв будет сокрушителен. В первые дни все зависит от меня. Задачи бойцам надо ставить ясно и точно. Сделать выжимку. Дело осложняется тем, что они дилетанты. Что им потребуется, в первую очередь? Автомобиль? Деньги? Оружие? Боеприпасы? Взрывчатка? Эх, придется мне начать инструктаж с азов, а времени мало. Нужен мысленный конспект.»
Игорь вспомнил, с какой предусмотрительностью его инструктировал во Вьентаме товарищ Зиап. Он вновь увидел желтое непроницаемое лицо вьентамского вождя, узкую бородку, белый веер.
"Мне тогда казалось, что он старик" – усмехнулся генерал – "Сейчас я в том же возрасте".
В памяти всплыли слова вьентамца: "Наша цель – не захватить вражескую территорию, а измотать противника. Ударил-отступил-скрылся… Перерезать дороги, подрывать мосты и электроподстанции, разрушать электрические сети и узлы связи, взрывать радиостанции и склады горючего, уничтожать штабы и аэродромы. Необходимо организовать диверсии и взрывы в местах дислокации противника, убивать вражеских офицеров, захватывать вражеские склады оружия и боеприпасов…"
Та краткая аудиенция лаконично обрисовала план будущей операции в Каймонге: Игорь планирует операции – вьентамцы сражаются, вербуют кадры, ведут разведку, обеспечивают паспортами, оружием и взрывчаткой.
Замелькали яркие картины прошлого: партизаны спиливают телеграфные столбы, забрасывают проволоку на провода электропередач, устраивают засаду на дороге, поджигают стоянку полицейских грузовиков, похищают оружие с армариканских складов, наблюдают за пособниками врага, карают вражеских офицеров и провокаторов, собирают вещи и документы для партизан… Неожиданность. Ночь. Быстрота. Удар-отход… Удар-отход… Вспомнилась партизанская типография, подземные лаборатории в пещерах.
"Опять двадцать пять" – вздохнул старик – "Как новичкам на пальцах растолкуешь? Эх… Понимаю Валеру Дареславца. Выступая перед солдатами и курсантами, он всегда выражал мысли как можно проще. Так, чтобы его поняли даже малограмотные, даже выходцы с окраин, плохо владеющие рабсийским языком. Отсюда его бесконечные повторы и такание: так? так? Горожане дивятся, а ведь привычка у него профессиональная… Сейчас и мне придется инструктировать с нуля. Лаконично. Сжимать. Обобщать."
В сознании Харнакина потянулась цепь ассоциаций: штаб, узел связи, блок-пост, арсенал, склад горючего, подстанция, аэродром… Банк, ратуша и полицейский участок укладывались в тот же ряд: здание.
Игорь мысленно перенеся в Сьерра-Гранде: вспомнилось, как офицеры Альвареса наблюдали за ратушей и дворцом. Выяснить им предстояло многое: как подкрасться к строению для атаки, куда ускользнуть и спрятаться при неудаче, какова численность и система охраны, где проведена сигнализация, какова внутренняя планировка? В какие часы учреждение работает? Важен был и распорядок дня в соседних офисах. Заговорщики изучали транспортные потоки: часто ли проезжают автомашины близ дворца, в каком направлении, чем вооружены патрули на джипах. Внимания заслуживала каждая мелочь, даже регулярный полуденный звон колоколов ближайшей церкви Сан-Мартин, как шумовое прикрытие. О внутренней планировке дворца офицеры Альвареса узнали заранее, внедрив туда агентов под видом слесарей-ремонтников. Чертежи ряда министерств скопировали в архитектурном бюро. Другие офисы имели планировку стандартную: ее можно было понять по аналогии.
Предварительная разведка была долгой, но окупилась сторицей… Харнакин с теплой приязнью вспомнил открытое лицо перугвайского лидера, его мягкий юмор и великодушие.
Ему вспомнилось, как профессионально была в Сьерра-Гранде взята и взорвана электроподстанция. Ударная группа тогда обезвредила охрану. Резервная группа вошла в здание, разместила мины, организовала взрыв. Группа прикрытия, замаскировавшись близ дороги, ждала грузовиков с подкреплением противника – при их появлении открыла огонь из пулеметов… "Да" – подумал Харнакин – "Типичный метод штурма. Разница невелика: подстанция, склад горючего, дворец или еще что… Но если это полицейский участок или арсенал, то резервной группе пришлось бы собирать оружие и вывозить его. Если невозможно унести – уничтожить. Вот и вся разница…"
Старик пожевал бескровными губами. Конспект медленно складывался в его сознании..
"Захват оружия для нас еще непосилен. Для этого нужно бойцов тридцать-сорок, как минимум. Односторонний опыт у меня." – с досадой подумал Игорь, шевеля кочергой в камине – "В Перугвае была организация офицеров, во Вьентаме и вовсе партизанская армия. Куда хуже пришлось савейским подпольщикам в годы войны с фашизмом. Они как раз начинали с пятерок… И первыми акциями этих пятерок были убийства гауляйтеров, полицаев, бургомистров и прочей фашистской сволочи. В учебниках того времени эта тактика прямо именуется первым этапом любого партизанского движения. И только за ней, под ее влиянием, начинается второй этап – массовый, налетно-набеговый."
Угли в камине тлели, поверх змеились алые огонечки. Угнездившись в кресле, старик задумчиво всматривался в мерцание очага. Вошла жена Люся, с чайным подносом в руках. Молоденькой медсестрой он впервые увидел ее в пещерах Каймонга. С тех пор прошло тридцать лет. Усталое лицо женщины хранило приметы былой красоты. Поставив на журнальный столик чай и печенье, Люся на цыпочках покинула зал. Она поняла: муж сосредоточен, думает о своем, о важном.
"Да, в годы той войны, пришлось бы начать с охоты на гауляйтера или бургомистра." – предположил Харнакин. Мысленный набросок беседы с партизанами был почти готов. – "В общем случае, здесь нужны две подгруппы: наблюдения и огневого поражения. Пришлось бы выяснить адрес жилища негодяя, адрес его конторы. Самое уязвимое место, в таких случаях – это, конечно, пути следования. Устроить засаду на дороге… Впрочем, можно и в автомобиль оккупанта подложить гостинец. Отравить мерзавца, черт возьми. Или похитить для допроса и казни. Все это, конечно, требует навыков слежки. Охотник должен знать образ жизни дичи, ее распорядок, привычки, любимые места – тогда у него большие шансы на успех. Но и после операции нет покоя – надо маскироваться, прятаться, скрывать улики, обеспечить алиби, иметь убежища и паспорта. Иметь в запасе врача для раненых, группу поддержки: накормит, снабдит деньгами и оружием… Впрочем, оружие партизаны добывали тогда сами, у пленных и мертвых фашистов."
Харнакин отпил из тонкой чашки ароматный золотистый чай.
"У фашистов…" – с болью в сердце повторил он мысленно – "А что такое фашизм? Это реакция. Воскрешение отживших самодержавных порядков. Диктатура национальных монополий. Дутое "национальное единство" при бесправии масс. Угнетение. Шовинизм. Мистика вместо науки. Откат в средневековье. В Рабсии за последние двадцать лет – не ползучая ли фашизация?"
Вопрос был слишком мучителен, а ответ очевиден. Игорь тяжело вздохнул.
План «Генезис»
(Действие: химики, финансист)
Дареславец подъехал к заводоуправлению чуть раньше срока. Поставив сверкающий «Итильваген» на автостоянку, чиновник поправил галстук, предъявил удостоверение на проходной, и с важным видом прошествовал внутрь. Над ферментерами клубились облака пара, с обшивки труб капала теплая вода. Недавнее медовое чаепитие обострило зрение и слух Валерия.
Он подошел к двухэтажному зданию лаборатории, оглядывая пятачок для курения: унылая асфальтовая площадка, ящик для песка, кошма, стенд с багром и лопатой. Посреди – железная скамья. Сидевшие на ней рабочие – молодой монтер в спецодежде и пожилой уборщик в черном халате, смолили папиросы. Увидев Дареславца, они поздоровались. Тот ответил с достоинством, прошел вовнутрь. Чиновник ждал инженера Муравьева, присев на подоконник в глухом закутке коридора. Стекло здесь было выбито, и Валерий прислушался к беседе пролетариев.
– Эх-хе-хе – глухо покашливая, кряхтел уборщик – Вишь, друг любезный, какой гусь опять из мэрии приехал… Холеный, ничего не скажешь… Борода…
– Ладно хоть улыбается – примирительно заметил монтер
– Так што ж ему не улыбатси-то, мил человек? Контролеры-то ездют и ездют, а толку чуть. Энтот тож приехал, небось, взяточку содрать опять… Ить черт знает как площади сдают у нас. От хотя бы эта…
– Лаборатория? А, ну да… – лениво ответил электрик – Только что ходил… Вытяжку чинить заставили. Ты видел там склад большой, синяя дверь, слева от входа? Видно, его арендовал крупный магазин садоводческих товаров… Ну, грабли там, лопаты да мотыги… Удобрения азотного целые горы, полкомнаты забито этими мешками… Даже чуть больше. Еле протиснешься. Остальное все завалили банками с краской-серебрянкой… Оградки садовые красить… При чем тут наш завод, хотел бы я знать? Мы в пиво что, удобрение сыплем, а порошком люминевым закусываем?
– Ой, милок – затряс головой дед – Там вытяжку надо наладить, эт да. А то с удобрением, когда я в деревне жил, знаишь какие были уже случаи… В комки слежится, а потом как…
– Да вентиляция там отличная, я ведь сам ходил ее налаживать… – откликнулся электрик – только что оттуда. Зам главного утром вызвал, сказал починить. Проверить грозился… работает вытяжка или нет… Если нет, говорит, голову оторву.
– Ну, Муравьев, знамо дело, мужик башковитый… Краску, да еще с удобрением держать… Эт знаишь, вдвойне… Нарушение энто… техники безопасности… Может, краску в каптерку бы перетащить, а? Ну, знашь, в другом конце… Направо, рядом с часами…
