Текст книги "Сливово-лиловый (ЛП)"
Автор книги: Клер Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 29 страниц)
– Мне жаль. Пожалуйста, прости меня. Это больше никогда не повторится.
Мой голос тверд, несмотря на слезы. Я не смотрю в пол, позволяю ему увидеть мои слезы. Знаю, что это его заводит – мой позор, моя открытая, распахнутая душа дарит ему огромное наслаждение. Затем он протягивает руку и помогает мне встать. Он ведет меня к дивану и садится, тянет за собой. Укладывет мою голову себе на бедра и гладит по волосам, массируя истерзанную кожу головы.
– Это было очень возбуждающе, – говорит он через некоторое время и вздыхает.
– Да, очень, – тихо отвечаю я.
– Остается выяснить только один вопрос.
– Какой?
– Ты заслужила свой оргазм, Аллегра? Скажи мне.
Я задумываюсь. Заслужила ли? Небольшая часть во мне не может поверить, что я серьезно размышляю над тем, заслужила ли я оргазм, но я закрываю эту дверь. Уверенно.
Рациональная, просвещенная, феминистская часть меня может валить куда подальше. Прямо сейчас.
– Нет, не заслужила, – отвечаю я и тихо стону, потому что уже наказываю себя этим.
– Почему нет? – спрашивает Роберт и кладет ладонь на мою истерзанную задницу.
– Я не смогла остановить его, чтобы он не прикоснулся ко мне. Я не заслуживаю награды.
– Но за это ты получила свое наказание и выдержала его с гордостью и достоинством, – возражает он, а я качаю головой.
– Я… я тебе плохо служила… я остановилась до…
Я уверена, что Роберт знает, как мне тяжело говорить это. Мой голос звучит неестественно глухо, и я чувствую вину. Я не заслуживаю оргазма, нет. Я вполне заслуживаю порки. Еще как минимум тридцать ударов.
– Но пока ты не остановилась, ты делала все очень хорошо. Ты привела меня к оргазму и проглотила каждую каплю.
Это тест, я знаю это.
– Ничего особенного, – бормочу я, – Так и положено. Я не заслужила награды за это.
– Просто, чтобы понять: ты точно отказываешься от того, чтобы я довел тебя до оргазма?
Черт. Теперь он загнал меня в угол.
– Нет, нет, ни в коем случае. Но… я не думаю, что заслужила. Действительно, нет. Мое поведение было… неподобающим. Конечно, если ты не согласен с этим и считаешь… тогда… я бы хотела, конечно же, чтобы ты… позволил мне кончить.
– Я так и считаю. – Я громко перевожу дыхание и улыбаюсь. – Молодец, Аллегра.
Роберт поворачивает меня так, чтобы удобно было поцеловать, и накрывает мои губы своими.
– Раздвинь ноги, – приказывает он мне в рот. Поцелуй начинается нежно, но быстро переходит в страстный, жгучий, и я чувствую мурашки по всему телу.
Он скользит ладонью по моему заду к влагалищу, гладит протяжными, настойчивыми движениями через ткань трусиков, и я начинаю извиваться.
– Не смей кончать. Поняла?
– Да, Роберт.
Просунув руку в мои трусики, он указательным пальцем кружит по чувствительной области вокруг моего клитора, не касаясь его. Я задыхаюсь и рефлекторно подаюсь тазом к его руке. Он продолжает ласкать, подвергая меня сладкой пытке, и я не могу спокойно лежать – не знаю, что мне делать с собой и своими чувствами.
– О… Боже, пожалуйста… – стону я, когда давление нарастает больше и больше, когда каждая клетка во мне кричит о разрядке.
– «Пожалуйста, позволь мне кончить», – усмехается он – или «Пожалуйста, остановись, иначе я кончу, хотя ты мне запретил»?
– Пожалуйста, остановись, – шепчу я, впиваясь ногтями в обивку дивана.
– Ты близко, Аллегра?
– Да, да, очень близко, пожалуйста, Роберт, пожалуйста, остановись…
Он убирает руку и улыбается мне. Мой взгляд устремлен на него, и я сосредоточена на своем дыхании. Когда оно выравнивается, он тихо говорит:
– Это было хорошо, Аллегра. Ты прекрасно воспитана. Мы будем еще работать над тонкостями. Это именно то, что мне нужно.
Я улыбаюсь и закрываю глаза, наслаждаясь близостью и теплом, которые он мне дает. Мое тело успокаивается, разочарование от отсутствия разрядки превращается в глубокое, длительное удовлетворение, которое приходит, когда мужчина, находящийся рядом, гордится мной. Я нащупываю его ладонь и переплетаю наши пальцы. Он позволяет это и улыбается мне, а затем откидывается на спинку дивана и закрывает глаза.
– Ты всегда называешь меня только по имени, – говорит Роберт через некоторое время, и я медленно киваю. – Почему? – спрашивает он. – Это необычно. Многие сабмиссивные женщины считают это чрезвычайно важным, чтобы найти свое место и, прежде всего, оставаться там.
Я пожимаю плечами и, открыв глаза, ловлю его взгляд.
– Мне не особенно нравится эта «хозяин-мастер» ерунда, как и тебе, я думаю. Это выглядит как-то слишком искусственно, будто это игра. Я могу придерживаться этого, если… – я запинаюсь, пытаясь найти правильные слова —…если мужчина делает упор на это, конечно, но мне это не нравится. Я не считаю себя неуважительной, когда обращаюсь к тебе по имени. Звуки создают музыку, верно?
Он кивает.
– Я согласен. Для тебя это не игра?
– Нет, – отвечаю я, – я не ощущаю, что это игра. Я нуждаюсь в этом перехвате власти почти так же сильно, как в воздухе, чтобы дышать. Без этого я чувствую себя пустой и непонятой. Чего-то не хватает, понимаешь?
Роберт медленно кивает, склонив голову к своей руке, которая покоится на спинке дивана. Я чувствую, как он снимает свои туфли. Затем моя голова поднимается и опускается снова, когда он удобно размещает ноги на журнальном столике. Я смотрю влево и вижу, как он шевелит пальцами ног, что очень забавно. Роберт чувствует себя комфортно со мной, показывает это довольно открыто и этим делает меня счастливой.
– Ты практикуешь публично подобного рода передачу власти?
– Нет. Как правило, нет. Но это решаю не я одна.
Он обращает мое внимание на себя, и я снова смотрю ему прямо в лицо. Я улыбаюсь, и он улыбается в ответ – он знает, что я хочу сказать.
– Но вот здесь… – он делает круговой жест рукой, который охватывает всю квартиру, – …здесь, да?
– Да. В тот момент, когда дверь позади нас закрывается, я нахожусь в твоем полном распоряжении – если ты этого желаешь.
– Игра в баре была допустима. Я вижу это правильно, верно?
– Да. Более, чем допустима. Никто же не заметил.
«Если бы я не сказала парню, что происходит», – добавляю я про себя и немного стыжусь.
Роберт устраивается поудобнее и кладет руку мне на шею.
– Асфиксия? – спрашивает он, и я невольно сглатываю. Я не отвечаю сразу, и он приподнимает бровь. – Я понимаю, что контроль дыхания только при определенных условиях, верно?
Я киваю и глубоко вздыхаю, что на самом деле заставляет меня напрячься, хотя он не душит.
– Только рукой, пожалуйста. Никаких вспомогательных инструментов, таких как ремни, веревки или полиэтиленовые пакеты. Я… Я хочу тебя видеть, когда ты… делаешь это. Лицом к лицу, так сказать.
– Хорошо. Нет проблем. Тебе нравится воск?
– Да, очень даже.
– Зажимы?
– М-м-м, не очень, но могу это вынести.
– Хорошо воспитана, я же уже говорил, – усмехается он, продолжая: – Плаги, вибры?
– Зависит что именно. Размер имеет решающее значение.
– Ты когда-нибудь носила яйцо?
– Яйцо? Нет, я так не думаю.
– Тебе понравится. При случае я приобрету его и принесу с собой.
Такой случай представляется быстро, потому что на следующее утро, когда сижу в своем кабинете, я получаю сообщение от Роберта: «Яйцо купил. Сегодня вечером, в 8 часов, у тебя?».
Меня сразу же бросает в жар. Ягодицы начинают болеть еще больше, и я чувствую неистовое покалывание во влагалище.
«Да, с удовольствием. Вся в предвкушении», – пишу я ответ и смотрю на часы. Только половина одиннадцатого. Знаю, день будет тянуться словно жевательная резинка. Я не вникаю в беседы своих коллег во время обеденного перерыва, а предвкушение растет от часа к часу. В половине четвертого я заканчиваю работу и еду домой. Принимаю душ и тщательно бреюсь, а затем сажусь на диван и щелкаю каналами телевизора. Но я не могу спокойно усидеть на одном месте, поэтому беру пылесос, убираю квартиру, навожу порядок, убиваю время домашней работой. По моему мнению, это неплохое решение, и квартира будет чистой. Мой взгляд падает на журнальный столик, и я вспоминаю удары, горящие ягодицы. После душа я рассматривала себя в спальне в большом зеркале и разглядела на заднице две отметины сливово-лилового цвета. Интересно, что Роберт скажет на это, если он вообще что-нибудь скажет. Пока он не мог знать, как отреагирует мое тело, что нужно, чтобы временно меня пометить.
Роберт – пунктуальность во плоти. В три минуты девятого звонит звонок, и я открываю дверь. «Джинсово-футболочный день», – думаю я и скольжу взглядом вниз по его телу. Дверь захлопывается, и он шепчет приветствие. Кладет ладонь мне на шею и мягко сжимает – очень собственнический жест, который никогда не потеряет своего особого воздействия на меня.
– Что ты думаешь о визите в наш бар? Мне хочется пива и сплетен. Понаблюдать за народом.
– Хорошо, – отвечаю я, немного неуверенно. Он же собирался делать что-то другое.
– Прекрасно. Гостиная, журнальный столик, штаны спустить. Ну, ты уже в курсе, верно?
Его усмешка соблазнительна, и я подчиняюсь немедленно. Когда я занимаю позицию, он свистит сквозь зубы.
– Сливово-лиловая. Ты отлично выглядишь. Мне это нравится.
– Мне тоже, – шепчу я.
Роберт поглаживает мою попу, спускаясь ладонью между моими ногами. Он дразнит меня, пока я не начинаю стонать, пока не начинаю течь. Чувствую, как он вставляет в меня два пальца, затем добавляет третий, и, когда начинает трахать меня ими, я начинаю судорожно глотать воздух.
– Роберт…
– Еще немного, и ты будешь готова, Аллегра. Тогда я остановлюсь, не волнуйся.
Я слышу смех в его голосе. Он вынимает из меня пальцы, и пару секунд ничего не происходит. Затем я чувствую, как он что-то засовывает в меня. Эта штука не так уж и велика, приблизительно как большой тампон. Может быть, немного толще. Он осторожно вводит ее и вытаскивает из меня пальцы.
– Встань прямо, – тихо говорит он, и я выпрямляюсь. – Ты что-нибудь ощущаешь?
– Нет.
– Походи туда-сюда.
Я напрягаю мышцы таза, чтобы не потерять эту штуковину, и прохожусь по гостиной. Никаких проблем.
– И?
– Я ничего не чувствую. Ощущаю, что там что-то есть, но в остальном все как обычно.
– Очень хорошо. Одевайся, мы уходим.
Глава 8
В машине мы обсуждаем музыку, звучащую из радио, и я ковыряюсь в компакт-дисках, лежащих в боковом отделении дверцы. Я громко смеюсь, когда в руки попадает детский диск.
– Что это такое? – спрашиваю я, помахав диском.
– Это… – отвечает он, усмехаясь, – …здорово. Это любимый диск моей племянницы. Мы слушаем его, когда я забираю ее из детского сада. Я знаю наизусть все песни. Я даже был с ней на концерте. Она была в полном восторге.
Роберт утвердительно кивает и пытается сделать очень серьезное лицо.
– Ты забираешь свою племянницу из детского сада? – Неожиданно я нахожу это невероятно милым.
– Да, каждый четверг. Четверг – День дяди Робби. Мы также обедаем вместе по четвергам. В основном я приглашаю ее в ресторан. Ей не очень нравятся мои кулинарные способности.
– И куда вы идете?
– В «Радужный сад» или «Великую стену». Она любит китайскую лапшу, причем до безумия. Я поклялся себе, когда она в следующем году пойдет в школу, то больше никогда не притронусь к китайской еде. Больше никогда. Я уже более трех лет почти каждый четверг ем китайскую еду. Я действительно больше не могу видеть эту жратву.
– Жаль. Мне нравится китайская еда.
– Возможно, я сделаю исключение. Если ты очень мило меня попросишь.
Я смеюсь и открываю чехол компакт-диска.
– Ты действительно на полном серьезе хочешь сейчас это слушать?
– Конечно, – говорю я. – «Коровы, которые хотят пойти в кино», я думаю, это очень интересно.
– Забудь это. Водитель выбирает музыку. Пассажир молчит в тряпочку.
Роберт держит правую руку перед автомагнитолой и усмехается. Я смеюсь и убираю компакт-диск на место.
– Если только пассажиром не является девчушка лет пяти, посещающая детский сад, не так ли?
Он утвердительно кивает.
– Итак, радио?
– Радио.
– Ну что ж. Мы все равно почти на месте. Она дочь твоей сестры из «Колумбии»?
– Нет. Моей младшей сестры. В девятнадцать лет она забеременела, а отец Лотти испарился. Ей действительно приходится нелегко, и я поддерживаю ее, насколько это возможно.
– Малышку зовут Лотти?
– Лотта. Она называет меня Робби, а я называю ее Лотти. Это наш договор.
– Значит, ты… на семь лет старше своей младшей сестры?
– Точно. Выпускница «Колумбии» – суперзвезда семьи – на три года моложе меня.
– Медицина, не так ли?
Роберт вздыхает и пожимает плечами.
– В настоящее время она работает в больнице в Гонконге.
– Ты когда-нибудь был там?
– Нет. Меня не интересует Гонконг.
– Что же тогда интересует?
– В возрасте восемнадцати лет я с рюкзаком за плечами девять месяцев колесил по Австралии. Мы приземлились в Кэрнсе, а затем путешествовали вдоль Западного побережья вплоть до самого Мельбурна. Каждый день новая работа, новые люди. Мне понравилось. Мне бы еще хотелось объездить и остальную часть Австралии. Например, Восточное побережье, от Порт-Хедленд до Перт. Однако с этим придется подождать до выхода на пенсию. Так много отпуска нет ни у одного человека…
– Сколько это километров?
– Тысяча семьсот, приблизительно. Но не пешком, а на автобусе, останавливаясь где-нибудь, чтобы поработать, посмотреть достопримечательности, и снова отправиться в путь. Маршрут Кэрнс – Мельбурн был примерно в два раза длиннее.
Пять минут спустя Роберт паркуется, и я концентрируюсь на том, чтобы не дать яйцу выпасть при выходе из машины. Для меня пока еще смысл этой вещицы не совсем ясен, но я не спрашиваю. Он хочет, чтобы я его носила, поэтому я буду носить его. Существует Бог знает как много всего и похуже, что он может заставить меня носить. Например, ошейник. Я ненавижу эти штуки.
– Все нормально? – спрашивает он, когда берет меня за руку. Я киваю и иду с ним в бар.
Когда нам подают наши напитки, Роберт остается сидеть у барной стойки и притягивает меня себе между ног. В собственническом жесте кладет руку мне на задницу и страстно целует меня.
– Расскажи мне, как прошел твой день? – спрашивает он, засовывая свою свободную руку в карман брюк.
– Мой день? М-м-м, хорошо. Я была на работе и немного скучала. Было практически нечего делать.
– Что ты делаешь во время обеденного перерыва?
– М-м-м, мы часто ходим в кафе в торговый центр и едим там.
Это очень удобно – работать рядом с огромным торговым центром. Все необходимое я могу приобрести там, в обеденный перерыв или после работы, не тратясь за парковку.
– А сегодня?
– Сегодня я была с Джулией и Меллой в… а-а-а-ах…
Во мне вибрирует, сильно и бесконечно хорошо. Это ощущение безумно эротично и очень возбуждающе. Я ловлю себя на том, что выпучила глаза и прерывисто дышу через рот. Рефлекторно сжимаю бедро Роберта, иначе внезапно нахлынувшее всепоглощающее возбуждение сбило бы меня с ног. Роберт усмехается и отпивает глоток пива. Затем вибрация прекращается так же внезапно, как и началась, и я снова закрываю рот.
– Ты была с Джулией и Меллой?.. – спрашивает он как ни в чем не бывало.
Сглотнув, я на мгновение закрываю глаза. Я еще не в состоянии говорить.
– Аллегра?
– Извини, я… я…
Я смотрю Роберту в глаза, позволяя разделить со мной ощущения, которые проносятся сквозь мое тело.
– О, Боже, что это?
– Аллегра. Ты была с Джулией и Меллой, где?
Он непременно желает продолжить этот разговор, и я подчиняюсь его воле, прочищаю горло и говорю:
– Мы были в книжном магазине, а затем в MacBrian.
– В книжном магазине? Ты что-то купила?
– Да, я… о, Боже… – стону я, когда снова начинается вибрация. На этот раз она не прекращается, а Роберт выжидающе смотрит на меня.
– Ты что? – дружелюбно спрашивает он, но в его голосе подспудно слышится непреклонная твердость, которая меня так безумно заводит. Кривая моего возбуждения за секунды резко возрастает, и каждая клетка моего тела прсто кричит о потребности закрыть глаза, прислониться к Роберту и наслаждаться этими ощущениями. Но мне не позволено, я должна продолжать беседу, и подозреваю, что этот разговор будет настоящей борьбой с самой собой. Концентрация машет ручкой, и я чувствую это.
– Я… – с трудом выдавливаю я, – …купила новую книгу Кэти Райх.
– Детектив, не так ли?
– Да.
– И о чем он?
– Роберт, пожалуйста, я…
Я тихо стону, закрываю глаза на две секунды и прикусываю губу. Он ничего не говорит. Взгляд, которым он смотрит на меня, достаточно красноречив.
– Речь идет о… судебном антро…. оххх… антропологе, которая… расследует случаи убийств. Либо в Канаде, либо… либо… а-ах… в Южной… Каролине.
– Северной Каролине.
– М-м-м?
Я больше не соображаю. Абсолютно. Все мое тело сосредоточилось на этом вибрирующем яйце во мне.
– Она живет в Шарлотт. Это в Северной Каролине.
– Ох… ты… читал книги?
– Да. Две или три. Не все. Ты читала что-либо из Несбё?
– Да. Все.
– Что ты думаешь о его книгах?
– Я… я…
Понятия не имею, что думаю о его книгах, я больше ничего не знаю. Мой мозг начисто вынесен, и я болтаюсь на грани кульминации, прямо посреди бара, с мужчиной передо мной, который точно знает, что происходит внутри меня, что творится со мной, который удивительнейшим образом толкает меня все дальше и дальше, который все сильнее и сильнее мучает меня.
– Ты… ты? – спрашивает он, одуренно развратно усмехаясь, тянет меня к себе и целует. Покончив с поцелуем, он шепчет мне на ухо: – Ты можешь спросить. Или попросить меня.
– Можешь ли ты его… пожалуйста… выключить, Роберт? – тихо спрашиваю я, глядя на его руку, в которой вижу пульт дистанционного управления.
– Попробуй еще раз, но на этот раз смотри на меня, Аллегра.
Тихо, настойчиво. Его рука сжимает мою, дарит смелость.
Я поднимаю глаза и повторяю свою просьбу.
– Нет, – говорит он и продолжает: – Так что с Несбё?
Ясное, уверенное «нет» – это именно то, что он задумал – вызывает у меня головокружение.
– Мне они показались… очень захватывающими и хорошо написанными…
Мне действительно стоит неимоверного напряжения, чтобы сосредоточиться на разговоре. Через секунду после того, как заканчиваю предложение, я чувствую, что вибрация становится немного слабее.
– Какая из них тебе понравилась больше всего?
– «Снеговик», я думаю. Это… – я глотаю стон от новой волны возбуждения, – …я довольно давно читала.
– Привет, Аллегра.
Опять рядом со мной возникает мое «завоевание», и Роберт усмехается мне. Я вижу, как двигается его палец, и снова ощущаю вибрацию. Я цепляюсь за барную стойку и борюсь с желанием закрыть глаза.
– Вы часто здесь тусуетесь. Ваше любимое место?
– Хм… да. Твое… – «Дыши, Аллегра, – думаю я, – дыши!» —…твое тоже, верно?
Боже, как мне избавиться от этого прилипалы, имени которого я до сих пор не знаю?
– Да. Я не откажусь от поиска так быстро. Однако сегодня здесь действительно смертельная скука.
«О смертельной скуке не может быть и речи», – думаю я и, взывая о помощи, смотрю на Роберта, который игнорирует меня и заказывает у бармена колу.
– Хочешь чего-нибудь? – спрашивает он, и мне хочется попросить его отвезти меня домой, вытащить эту штуку и вытрахать тот остаток мозга, который еще присутствует после этого вечера. Однако, как ни крути, это было бы неуместно, поэтому я просто качаю головой. Он смотрит на меня тем специфическим «предупреждаю, повторять не буду» взглядом. Я знаю, что это значит. Я должна говорить.
– Нет, спасибо, – выдавливаю из себя я, и меня вознаграждают улыбкой. – Может быть… м-м… еще придут девушки. Пока… еще рано, – говорю я приставучке, который все еще стоит рядом.
У этого прилипалы, очевидно, что-то вертится на языке и он, немного поколебавшись и три раза попытавшись начать, наконец-то обращается к Роберту.
– Ты на самом деле ее… эм-м… как же выразиться… наказал, потому что я коснулся ее?
«О, Боже. О, черт», – думаю я, обреченно прикрывая глаза. Среди всех, кто носит деловой костюм, я столкнулась с самым большим идиотом. Естественно, с моим-то счастьем.
Роберт на мгновение заметно удивляется, а затем начинает громко и сердечно смеяться.
– Она сказала это? – спрашивает он приставучку и совершенно не выглядит при этом злым или обиженным.
– Да, сказала.
– Очень интересно. Аллегра?
– Да, я сказала, – бормочу я, глядя в пол. Я не знаю, куда себя деть. К ощущениям, которые дарит мне яйцо, добавляются унижение, стыд и страх. Я крайне возбуждена и не могу найти вентиля, чтобы выпустить напряжение. Это бесконечно мучительно, и я знаю, что Роберт видит это и наслаждается каждой секундой. Все происходит, думаю, даже лучше, чем он планировал, благодаря приставучке и его любопытству.
– Почему ты интересуешься? – спрашивает он, удобно облокачиваясь о стойку и поигрывая пультом в руке.
– Интересуюсь Темой. Об этом не каждый день услышишь. Это секси. Ты действительно наказал ее или это была просто глупая шутка?
Приставучка, нужно отдать ему должное, упрям.
– Да, я это сделал. Без шуток.
– Ох, вау.
Приставучка смотрит на Роберта, как на супергероя, и тот улыбается в ответ.
– Видишь девушку в красно-черном платье там? – Роберт кивает в сторону. Приставучка смотрит и кивает. – Она одинока. И сабмиссивна. Попытай удачи.
– Что? Откуда ты это знаешь?
Роберт пожимает плечами.
– У меня безошибочное чутье. – Затем он обнимает мои плечи и говорит: – Аллегра же принадлежит мне. И я не делюсь.
Приставучка понимает намек и уходит. Прямиком к девушке в красно-черном платье.
– Правда? – спрашиваю я, прищурившись глядя на него.
– Конечно. Я действительно чувствую это. В противном случае я бы никогда не заговорил с тобой.
Я кладу ладонь ему на щеку и целую. Мне позволено, он не запрещал этого. Он отвечает на поцелуй и шепчет мне на ухо:
– Мы остановились на «Снеговике», не так ли?
– Да. – Я отстраняюсь, чтобы иметь возможность смотреть ему в лицо. – Могу ли я попросить… небольшой перерыв? Пять минут? Пожалуйста, Роберт. Пожалуйста.
Вибрация прекращается, и он улыбается.
– Эта вещица сенсационна, не так ли?
Я глубоко вздыхаю и киваю.
– Да, бесспорно.
– Ты выглядишь невероятно горячо, когда сражаешься сама с собой. И ты хорошо справляешься, Аллегра. Я доволен.
Я знаю, что ношу это яйцо не в последний раз публично. Роберту нравится это. И мне, должна признаться, тоже.
– Нашему приятелю улыбнулась удача, – говорит он после того, как мы долго смотрели друг другу в глаза, пока мое дыхание нормализовывалось, а возбуждение медленно утихало.
Я смотрю в ту сторону и киваю. Действительно.
– Почему ты рассказала ему, Аллегра?
Прочистив горло, я отвечаю:
– Потому что хотела поскорее избавиться от него. Я хотела к тебе.
Роберт улыбается и говорит:
– Допивай все, мы уходим.
Четыре многообещающих слова – четыре слова, полных обещаний. Обещаний, которые он непременно воплотит в жизнь.
Глава 9
Через несколько дней мы с Робертом договорились о встрече в его офисе. У него поздняя встреча, посреди которой он – «к сожалению, великому сожалению» – должен распрощаться, когда появится его попутчик. Обсуждаемый проект не вызывает у Роберта ни искры энтузиазма: мучительно скучный, ничем не примечательный и действительно ужасный, как сказал он мне.
Пунктуально в назначенное время я появляюсь перед пустой стойкой приема компании «Фишер и Грау, архитектура и градостроительство». Видимо, работающие там дамы уже завершили работу. Я оглядываюсь вокруг: холодная серо-белая элегантность, современность, прямолинейность, жесткость и эффективность сочатся из каждой детали интерьера. Дизайн XXI века в абсолютном совершенстве. Держу пари, что даже расположение комнатных растений рассчитано по особым формулам. Роберт в джинсах и футболке на самом деле совершенно не вписывается в обстановку – это типичный офис носителей деловых костюмов. И, конечно же, костюм должен быть от Армани. Или Dolce & Gabbana. Я понимаю, почему Роберт закатывает глаза, когда говорит о своей работе. Это не его мир. Я прислушиваюсь и слышу голоса, следую за ними и останавливаюсь перед открытой дверью. Комната для переговоров полна «белых воротничков». Роберт сидит у самой двери, расслабившись в кресле, внимательно прислушиваясь к тому, что коллега в «Армани» рассказывает, комментируя презентацию в PowerPoint. Он в джинсах и облегающей футболке, как всегда. Он надевает костюм только тогда, когда ему приходится выезжать на встречи за пределы фирмы, где это абсолютно неизбежно. Я уже и это знаю. Роберт скучает, прокручивая в пальцах шариковую ручку, а я любуюсь его профилем. Вчера он явно был в парикмахерской – позавчера волосы были намного длиннее. Его прическа выглядит, будто он основательно трепал волосы – думаю, мне нравится этот вид. Он не брился, и с трехдневной щетиной, которая так невероятно идет ему, он выглядит еще более неуместным. Хотя он носит приглушенные, ненавязчивые цвета, вся его внешность выделяется так же, как попугай среди стаи серых цапель. Он потирает пальцем свой прямой, точеный нос и усмехается. Он заметил меня. Роберт Каспари – градостроитель, B. Eng. (бакалавр в инженерии) – собирает свои бумаги, встает, бормочет вежливые извинения и уходит. Прямо ко мне. Мои колени подгибаются, потому что он так сияет, потому что он так открыто рад видеть меня.
– Привет, – говорит он, когда подходит, берет меня за руку и тянет к себе в кабинет.
«Р. Каспари, городской планировщик, B. Eng.» написано на табличке рядом с дверью, и мне очень любопытно, что же меня ожидает. Когда он открывает дверь и толкает меня в свой кабинет, я поражена. Жалюзи опущены, в комнате царит полумрак. На столе высятся груды документов и чертежей, интерьер – как и ожидалось – современный и функциональный. Роберт целует меня в щеку, предлагает мне стул для посетителей и садится на свое место.
– Дай мне еще две минуты. Или три.
– Сколько хочешь, – говорю я.
Роберт выключает компьютер, запирает несколько папок в ящик и допивает кофе.
– Оставайся сидеть, я скоро вернусь.
Он берет чашку и выходит из кабинета, и я могу спокойно оглядеться. В помещении не царит абсолютный порядок, но и хаоса нет. Можно сказать, что Роберт работает над несколькими проектами одновременно. Я слышу, как он возвращается, закрывает за собой дверь. Внезапно атмосфера кардинально меняется, и я нервно сглатываю образовавшийся в горле ком. Роберт молчит, стоя позади меня, а я концентрируюсь на его пустом кресле. Я чувствую, как мое дыхание углубляется, отмечаю, что мои пальцы цепляются за подлокотники стула. Я всхлипываю, когда он обхватывает мою шею ладонью. Он не сжимает, и все же этот жест захватывает мое дыхание, делает меня безвольной и бессловесной.
– Ты пунктуальна, Аллегра, – тихо говорит он, и я слегка киваю. – Хорошая девочка, – продолжает он, мою кожу начинает покалывать.
Он ничего не делает, абсолютно ничего, за исключением того, что говорит со мной этим особым тоном и держит руку на моей шее, и я чувствую, что теку. Я сжимаю ноги, бедра движутся будто сами по себе, поэтому я ерзаю на стуле. Немного, чуть-чуть, но от Роберта ничего не ускользает.
– Это тебя заводит, Аллегра?
– Да, – хриплю я, сглатываю под его ладонью и дышу через рот.
– Хорошо, – говорит он, – очень хорошо. Встань.
Он убирает руку, и я встаю. Роберт внимательно осматривает меня с головы до ног. Я собрала волосы в хвост и оделась в его стиле – джинсы и футболка.
Он хватает меня за хвост и тянет мою голову назад, целует меня, долго и упорно. Рукой я нащупываю спинку стула и опираюсь на нее, давая поддержку ослабевшим коленям. Когда он заканчивает поцелуй, я тяжело дышу.
– Пойдем, – говорит он и берет меня за руку.
– Куда? – спрашиваю я, и он улыбается.
– В бар, потом к тебе.
– В какой бар?
– В который мы всегда ходим.
Я закатываю глаза, вспоминая приставучку, который, несомненно, снова будет виться рядом со мной.
– Что это было? – интересуется Роберт, убирая руку с дверной ручки.
– Что? – спрашиваю я.
– Хочешь что-нибудь сказать, Аллегра?
– Нет, совсем нет.
– Что же тогда означал этот раздраженный взгляд?
– Ох… м-м-м… Я просто подумала о… о том парне, который почему-то всегда там, когда мы…
Роберт смеется, и его глаза вспыхивают. Затем он открывает дверь и тянет меня с собой.
Роберт как обычно садится у бара и позволяет мне рассказать, как прошел мой день. Не очень интересно. Договоров нет, и нам нечего делать. Я быстро закончила свой рассказ, и Роберт поведал мне о встрече, от которой я его так удачно избавила. Мне, в отличие от него, проект кажется интересным, и я внимательно слушаю его рассказ. Мне нравится то, как он говорит, как использует свои руки, чтобы подчеркнуть то, что сказал. В середине фразы Роберт, который сидит лицом к двери, начинает усмехаться и перебивает сам себя:
– Твой друг здесь, Аллегра.
– Он с недавней девушкой?
– Нет. Он один. И он в поиске.
Я вздыхаю. Приставучка не преуспел.
– Угу. Ему не хватает харизмы, на которую западают сабмиссивные женщины, – ставлю я диагноз и улыбаюсь Роберту.
– Кроме того, он еще салага.
– Да, наверное.
– Мы все были новичками, – говорит он. – Когда ты поняла, кто ты есть, и когда начала это практиковать?
– Думаю, я поняла это довольно рано. В тринадцать или четырнадцать лет. У меня не было этому названия, но по крайней мере приблизительно я знала, чего хочу. Первые сексуальные опыты были ужасно разочаровывающими. Неуклюжий, чересчур нежный ванильный секс – я вообще не могла понять, почему всегда столько шума вокруг этого скучного и совершенно не эротичного действа. В двадцать лет я знала, чего хочу, имела этому название, читала об этом. С учетом приобретенных знаний я тогда отправилась искать подходящего мужчину. И, можно сказать, что нашла такового.
– Почему же не сложилось?
– Разница в возрасте. Он был на двадцать лет старше меня. В длительной перспективе это было плохо. Наши интересы за пределами спальни были слишком разными.
– К счастью для меня, – улыбается Роберт, прижимая мою ладонь к своим губам. Пальцами раздвигает мои указательный и средний пальцы и слегка касается поцелуем между ними, несколько раз быстро лизнув языком. Его глаза говорят о многом, и мне снова становится жарко.
– А как насчет тебя? – спрашиваю я, не в силах подавить тихий стон.
– Благодаря порноиндустрии, уже в восемнадцать я точно знал, чего хочу, и всегда практиковал это. У меня никогда не было ванильных отношений, я не мог себе представить таковых.
Он отпускает мою руку, смотрит мимо меня и улыбается.
– А вот и он. Заметил нас. – Я закатываю глаза и вздыхаю. – Аллегра. Ты, кажется, меня не поняла. Мы все были такими же новичками, как и он. Он такой же, как я, и поэтому ты отнесешься к нему с уважением. Понятно?
– Я должна?..
– Я ожидаю этого, да.
Его взгляд серьезен, настойчив и проницателен, что катапультирует меня прямо в «зону», туда, где Роберт хочет меня видеть.
– Да, Роберт, – говорю я, получая в награду шепотом «хорошая девочка».
