Текст книги "Сливово-лиловый (ЛП)"
Автор книги: Клер Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)
– Ух ты! Это сенсационно хорошо. Отличная консистенция. Теперь будем приходить сюда чаще, но будем заказывать только десерт. Пять порций на каждого, тебе без мороженого, – усмехается он, снова открыв глаза.
– Наверное, тактика такая, – отвечаю я, – сделать десерт таким хорошим, чтобы гости всегда съедали три перемены блюд. Потому что никто не осмелится заказывать только десерт.
– Эти демоны чертовски умны. И мы попались на это, и теперь мы на крючке.
Роберт глубоко вздыхает и наблюдает за персоналом, снующим по залу.
– Но я знаю, как дать отпор, – продолжает он, съедая ложку ванильного мороженого.
– И как?
– Мы сведем их с ума номером Гарри и Салли.
– Я должна сымитировать оргазм?
– Нет, не этот номер. Ты заказываешь десерт так, как заказала бы его Салли. Мы их всех запутаем.
– Я бы хотела десерт из шоколадного торта. Пожалуйста, подогрейте торт, если возможно. И хочу мороженое не сверху, я хочу его на дополнительной тарелке, и хочу клубничное вместо ванильного. Если нет, то не мороженое, а взбитые сливки, но только свежие. Если взбитые сливки из банки, то вообще ничего, только торт, но, пожалуйста, держите его теплым, а не горячим. Что-то в этом роде, Роберт?
– Идеально. Я люблю тебя, Салли.
– Я тебя тоже. Разве сейчас Гарри и Салли не дают где-то в ретроспективе?
– Нет. Мне жаль. Мы должны посмотреть французский романтический фильм. Не думаю, что в их деревне в Арденнах есть закусочная, где можно заказать что-то подобное. Но я позволю себя удивить.
Роберт улыбается мне, и я беру его за руку.
– Еще шоколадного тортика?
– С удовольствием. Я возьму все, что ты мне дашь, что бы это ни было. Пока это исходит от тебя…
Роберт действительно может по-другому. Совсем по-другому. Вопрос только в том, мучает ли это его, не приходится ли слишком притворяться. Дело не в том, что он ведет себя по-другому как Дом – он просто отказывается от этого подспудного доминирования. Как бы ни было хорошо чувствовать себя свободной, я так скучаю по несвободе. Свобода, которую чувствую сейчас, – это иллюзия, дворец, который прекрасен. Неделю. А потом понимаешь, что не можешь покинуть его, увидеть в окно бескрайные просторы, леса, озера и море. Дворец начинает сжиматься, и остается лишь маленькая заброшенная хижина без окон и дверей. Я не хочу этого. Ни в коем случае. Я должна выйти до того, как дверь исчезнет. Зона с каждым днем становится все привлекательнее, я это чувствую – и рада этому.
***
Позже, в кинотеатре, он держит меня за руку и следит за сюжетом фильма внимательно, молча. Роберт воздерживается от колких замечаний, от насмешек, позволяет насладиться этой жемчужиной кинематографического искусства. Фильм насыщен цветом и образами, и я в восторге. «История любви в сливово-лиловых тонах», – думаю я, пока пара на экране бродит по роще сливовых деревьев, усыпанных фруктами.
– Понравился фильм? – спрашиваю я, когда мы садимся в машину.
– Да, – отвечает он, беря меня за руку, – удивительно, но мне действительно понравилось.
– Ха! – торжествующе восклицаю я, и он усмехается, придерживая передо мной пассажирскую дверь и спрашивая:
– В бар, дорогая?
– Да, пожалуйста.
– Она многим пожертвовала ради своей любви, – говорит он, выключив радио.
Взгляд, встречающий мой, вопросительный. От чего ты отказалась?
– Да она отказалась. Но это легко, когда любишь, когда чувствуешь, что это правильно. Любовь всей жизни. По крайней мере, так я чувствую.
– От некоторых вещей отказаться труднее, чем от других.
– И все же можно отказаться от них. С удовольствием.
– От свободы тоже, Аллегра?
– Да, и от нее.
Я улыбаюсь и беру его за руку.
Глава 60
Заказывая свой второй коктейль, я знаю, что после него по-любому остановлюсь. Мне хочется получить наслаждение от секса с Робертом. Если напьюсь до полусмерти, то ничего не получу – либо потому, что ничего не вспомню завтра, либо, что еще более вероятно, потому что Роберт вообще не пожелает со мной спать. Мечты в моей голове уже представляют мне образы, от реализации которых я точно не хочу отказываться. Пока жду, размышляю о последних днях и, должна признать, что проблема была не только в Джудит, но и в том, что Роберт зашел слишком далеко. Давление, которое он оказывал, было слишком велико, за последние несколько недель он слишком туго затянул ментальный корсет. Мне не хватало воздуха, но теперь я снова могла свободно дышать без этого тугого корсета. Но проблема в том, что совсем без него я не чувствую себя комфортно. Да, я хочу его. Но не хочу, чтобы он был настолько «тесен».
Я смотрю на стол, за которым сидит Роберт, и улыбаюсь. Он просто позволяет мне делать все, что хочу. Не спускает с меня глаз, сохраняя бесстрастное, нейтральное выражение лица, даже когда другой мужчина заговаривает со мной, вырывая меня из моих фантазий. Я разговариваю с ним не дольше минуты и возвращаюсь к Роберту, сажусь рядом, кладу руку ему на бедро.
– Поцелуй меня, – шепчу я, и он усмехается, наклоняется ко мне и интенсивно и с отдачей исполняет мое желание.
Роберт опускает руку на мое бедро. Медленно блуждает пальцами по чувствительной плоти, все выше и выше. Путешествует вдоль подола моего платья, и я издаю стон в поцелуе, отрываясь от его губ.
– Роберт, нет, – шепчу я, глядя ему в глаза.
Он оставляет свою руку на месте, большим пальцем нежно поглаживает мою кожу. Утонув в его глазах, ясно вижу, чего он хочет.
– Пожалуйста, – шепчет он, сжимая рукой мое бедро.
Я кладу руку ему на щеку и снова целую его, чувствуя, как он пробуждает во мне желание – не желание «нормального» секса, нет. Мне хочется покориться, хочется раскинуться на кровати, хочется, чтобы он молча и оценивающе рассматривал меня. Инспектировал свое имущество, строя планы в голове.
Дверь в зону распахнута настежь, путь к ней мягко освещен маленькими факелами, фонариками, гирляндами. Но я не могу ступить на тропу. Не в силах это сделать. Я боюсь, что найду все разрушенным. Что все поменялось из-за моего поведения.
Именно это я шепчу Роберту, чувствую его кивок, его щетину на своей щеке.
– Что я могу сделать? – тихо спрашивает он, касаясь губами моей мочки уха.
– Заставь меня, – шепчу я, – просто заставь меня.
– Нет. Это было бы неправильно во всех смыслах, ты знаешь это, Аллегра. Тебе нужно еще немного времени.
– А если я больше не..?
– Такого не произойдет. Не могу себе представить. Ты жаждешь этого?
– Да, чего-то больше, чего-то меньше.
– Хорошо. Я тоже. Но мы должны исправить то, что пошло не так, прежде чем начнем снова.
– Как ты думаешь, что пошло не так?
– По моему мнению? Я идиот, эгоистичный тупица. Это проблема, над которой мне нужно работать.
– Роберт, не говори так. Это неправда.
– Правда. К сожалению. Я в течение нескольких дней думал о том, что сделал неправильно. Список пугающе длинный.
Я кручу в пальцах коктейльный стакан, чувствую на себе его взгляд. Самопознание – это первый путь к совершенствованию. Мы оба сейчас в середине этого процесса.
– Как ты смотришь на то, что я отвезу тебя домой и пересплю с тобой? – тихо шепчет он мне на ухо через несколько минут.
– Положительно, – улыбаюсь я и допиваю коктейль.
***
Дома он обращается со мной, как с хрустальной вазой, соблазняет меня, дает себя соблазнить. Когда я подталкиваю его, он переворачивается на спину, улыбается приглашающе, с любовью. Он предоставляет себя мне, дает возможность осуществить мою задумку. Смелая и раскрепощенная двумя коктейлями, я разжигаю его, дразню, шепчу ему на ухо четкие слова. Пока он не начинает просить. Пока не начинает умолять меня наконец трахнуть его.
Роберт не говорит, что хочет трахнуть меня, он умоляет:
– Пожалуйста, трахни меня, Аллегра, пожалуйста…
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать его, и медленно опускаюсь на его эрекцию. Чувствую, как его тело напрягается подо мной, как он подается навстречу, жаждущий, требующий.
– О боже… – стонет он, когда я использую свои тазовые мышцы, слегка массажируя его.
– Знаешь, почему я так хороша в этом? – шепчу ему на ухо.
– Нет, – выдыхает он, – почему?
– Потому что ты так хорошо обучил меня «яйцом».
– Ух… боже, Аллегра… ты… хочешь принять его снова?
– Да, я хочу этого.
Он руками сжимает простыню, когда я начинаю двигаться. Роберт закрыл глаза, наслаждаясь каждой секундой. Это не первый раз, что мы так трахаемся, но тот впервые позволяет мне полностью контролировать процесс. Незадолго до того, как он кончает, я останавливаюсь, слезаю с него, ложусь рядом.
– Что..? Аллегра, пожалуйста! – выдыхает он, поднимая голову, чтобы посмотреть на меня.
Его член уже сочится, и я вытираю каплю пальцем, затем вылизываю палец дочиста. Роберт стонет – и умоляет. Он умоляет так же, как я умоляю, когда тот оставляет меня вот так.
Я беру его за руку, переворачиваюсь на спину и раздвигаю ноги.
– Иди сюда. Возьми меня, – шепчу я, – но медленно и нежно, ладно?
– Я… не могу сейчас быть медленным и нежным, – бормочет он, перекатываясь через меня.
Мы смотрим друг другу в глаза, и я тихо стону, когда он проникает в меня.
– Тебе придется, Роберт. Ты мне обещал.
– Аллегра, пожалуйста…
– Очень медленно, это тяжело, я знаю. Ты хочешь изо всех сил вонзиться в меня, хочешь, чтобы я кричала, заставить меня кончить, пока ты меня трахаешь, верно?
– Да-а-а-а-а… – выдыхает он, его бедра дергаются.
– И все же ты будешь брать меня очень медленно и нежно.
– Я попытаюсь….
– Роберт?
Он издает приглушенный рык, больше не может говорить, и я улыбаюсь.
– Я пожалею об этом?
Дразняще, вызывающе. Я хочу пожалеть об этом. Это маленький шаг к зоне. И снова я получаю только рык в качестве ответа, звук, который несет в себе четкое сообщение: «Ты пожалеешь. Еще как».
Роберт изо всех сил старается держать себя в руках, чтобы делать то, что я говорю. Знаю, что долго тот не протянет, он был слишком близок к оргазму с самого начала. Не проходит и двух минут, как он теряет самообладание и два или три раза сильно вбивается в меня. Прижимается ко мне, тяжело дыша, я чувствую, как Роберт вздрагивает, вижу, как сужаются его глаза, слышу его стон.
– Извини, – шепчет он мне на ухо, переводя дыхание.
– За что? – тихо спрашиваю я.
– За очень многое.
– А именно?
– Ты не кончила.
– Потом. Я знала, что не кончу таким образом. Знаешь ли, это обратная сторона ванильного секса. Так мне намного тяжелее.
– Я слишком остро отреагировал на прошлой неделе, – бормочет он после нескольких секунд молчания, – и зашел слишком далеко.
– Да. Но все в порядке.
– Нет. Я… принимаю то, что ты мне даешь, как слишком само собой разумеющееся. Это нехорошо. Мне нужно постоянно напоминать себе, что это ненормально. И что я слишком многого от тебя требую. Такого больше не должно быть.
– Да.
– Мне нужно лучше контролировать себя, я должен придерживаться своих собственных правил.
– Мне было бы легче, да.
Он выходит из меня, обнимает и удобно устраивает у себя на груди. Его поцелуи нежны, как и его рука, ныряющая мне меж ног.
***
В субботу утром чувствую себя прекрасно. Отпуск, ночь с Робертом – я чувствую, что отпускаю себя, что расслабляюсь, хаос в голове рассеивается. Не только из-за обстоятельного разговора, который у нас состоялся поздно ночью. Мы, надеюсь, в течение трех недель не услышим и не увидим ни Джудит, ни Марека, у него достаточно забот на слушаниях в суде. Все будет прекрасно, я чувствую, что мы скоро вернемся на круги своя. Роберт извинился неоднократно. Он снял грозящее наказание – потому что ему самому нужно было наказание, потому что я не сделала ничего плохого. «Он кроткий и ручной, как котенок, – думаю я, – совсем незнакомый, но какой-то очень приятный». Если не считать нескольких секундных срывов, он фактически запер Доминанта в себе.
Роберт еще спит, и я пишу ему записку, что прогуляюсь в город, выпью кофе у мамы в женском магазине, а на обратном пути зайду на рынок и в булочную. Прикрепив сообщение к зеркалу в ванной, выхожу из квартиры. Моя корзина для покупок в машине Роберта, поэтому я сначала иду на задний двор, чтобы взять ее с заднего сиденья. Запирая машину, вижу бумажку под дворником. Вчера ничего не было. Эти автомобильные скупщики что, уже заходят во дворы и распространяют свою рекламу? Это не может быть штрафной талон, мы здесь на частной территории и у нас есть разрешение на парковку. Я подхожу к другой стороне и срываю бумагу со стекла. Это не реклама.
«Роберт» написано снаружи, это – записка.
Я разворачиваю и читаю:
«Суббота, 10 часов вечера, "Хог фрог". Частная вечеринка. Никакого дресс-кода. Входной код «Мэпплторп». С нетерпением жду. Дж».
Чего? «Мэпплторп». Очень оригинально. Я закатываю глаза и запихиваю записку в карман, прежде чем отправиться в город.
***
Через два часа возвращаюсь, открываю дверь квартиры и слышу шум воды в душе. Роберт, вероятно, только что встал. Отношу продукты на кухню и завариваю свежий кофе. Роберт, конечно же, захочет выпить. Удивительно, что он не включил кофеварку перед тем, как пойти в душ. Беру ноутбук, загружаю его и ищу «Hog Frog». Нахожу сайт частного клуба на Mathildenweg. Никогда не слышала, никогда там не была. Я даже не знаю, где этот Mathildenweg. Нажимаю на участок карты города, чтобы сориентироваться – или, по крайней мере, попытаться сориентироваться.
– Привет, моя красавица, – голос Роберта вырывает меня из моих поисков.
Я еще не совсем сообразила, где эта улица. Но о моем топографическом кретинизме можно слагать легенды.
– Утро, – отвечаю, – долго же ты спал…
– Ты меня вчера сильно укатала…
Я откидываюсь назад и улыбаюсь ему.
– Было очень хорошо, – бормочу я, наблюдая, как он ухмыляется, наливая две чашки кофе.
– Что ты читаешь? – спрашивает он, ставя передо мной чашку и целуя меня.
– Спасибо. Ты знаешь, где Mathildenweg?
– Mathildenweg? Mathildenweg? Нет, не говорит мне ничего. Понятия не имею. А что тебя интересует на Mathildenweg?
Не отвечая на его вопрос, я поворачиваю ноутбук, чтобы он мог увидеть план. Роберт слегка наклоняет голову и смотрит на карту. Само собой разумеется, что градостроитель может с легкостью читать карты города и намного лучше ориентироваться.
– Это за старой железнодорожной насыпью. Вот слева – дачные сады. Если тут… – Роберт проводит пальцем по улице, – …поехать, то попадешь к знаменитому элитному коневоду, он где-то здесь… – Его палец указывает на воображаемую точку за пределами карты. – Ты помнишь, где два года назад был нашумевший большой пожар?
– Да, помню.
И теперь я уже понимаю, где находится Mathildenweg.
– Что тебе там надо? Это довольно пустынное место, – снова спрашивает Роберт.
– Мне? Ничего. Если что, это тебе. Меня не приглашают, – говорю я и достаю из кармана записку.
Роберт берет у меня листок и читает.
– «Hog Frog»? Никогда не слышал. И это на Mathildenweg?
– Да, судя по их сайту…
Роберт качает головой, открывает мусорник и выбрасывает сообщение. Он садится и вытягивает ноги.
– Откуда у тебя записка? Из почтового ящика?
– Нет. С твоего лобового стекла.
– Аллегра, ты ведь знаешь, что я ее не поощрял, верно?
– Да я это знаю. Знаешь ли, и я никогда не поощряла Дэвида?
– Да. Я работаю над тем, чтобы в глубине души понять это.
– Мы на правильном пути.
– М-м-м. Я думаю, что да. Есть новости от твоей мамы?
– Сейчас она дышит холотропно и склеила инструктора. Он носит небеленную мешковину, а его борода выглядит так, будто в ней гнездятся птицы. Она на седьмом небе от счастья и балдеет. Его зовут Эдгар, и ему не нравится, когда его называют Эдди.
– Она дышит холотропно?
– Не спрашивай. Ты не хочешь этого знать. В любом случае, это больше похоже на клише, чем можно вынести.
– Когда мы встретимся с твоим новым отчимом?
Я смотрю на Роберта, у которого на лице широкая улыбка.
– Надеюсь, не так скоро. Фотография, которую она показала мне, была слишком уж хороша. Кстати, он также дает курсы для мужчин. Специально для мужчин.
– О холотропном дыхании?
– Нет. О том, как сделать свою женщину счастливой с помощью осознанной и нежной сексуальности.
– Твоя мама развернулась на сто восемьдесят градусов, не так ли? От более-менее групповухи на пляже Гомеры до секса с благовониями.
– Иногда перемены полезны, Роберт, изменить направление, когда заблудился.
Он вздыхает и задумчиво смотрит на меня.
– Да. Но я не могу развернуться на сто восемьдесят градусов.
Роберт опускает взгляд, смотрит на свои руки, лежащие на коленях.
– Ты и не должен. Но нам обоим нужна небольшая корректировка курса, если мы не хотим на полном ходу столкнуться с айсбергом.
– Мы не хотим. Перезагрузка?
– В любом случае.
– Скажи мне, когда будешь готова.
– Мне не понадобится говорить, ты сам поймешь. Что будем делать сегодня? Чего тебе хочется?
– Ах да, совсем забыл. Фрэнк прислал смс. Сегодня он снова грилит. Если у нас есть желание и мы принесем еду с собой, то можем прийти. Думаю, Сара хочет срочно с тобой поговорить. Не по телефону, а… лицом к лицу. Есть желание?
– Боюсь, разговор все равно неизбежен, но погрилить звучит неплохо.
– Прекрасно. Я позвоню Фрэнку и скажу, что мы приедем.
Роберт встает и достает телефон, через пять минут все улажено. Я знаю, что Сара очень беспокоится о нас и хочет помочь пережить этот кризис. Не только потому, что мы ей помогли, но и потому, что мы стали действительно хорошими друзьями.
Глава 61
После ужина мы сидим на террасе, наслаждаясь теплым вечером. Я, сытая, довольная и расслабленная, краем уха прислушиваюсь к разговору Фрэнка и Роберта о запланированном в центре города почти гротескно огромном легкоатлетическом комплексе, который будет использоваться несколькими спортклубами и, по возможности, всеми школами. Сара протягивает бутылку белого вина, и я жестом прошу ее подождать. Скользнув ладонью в руку Роберта, лежащую на бедре, глажу его кожу большим пальцем. Он тянется за спину другой рукой, выуживает свою толстовку и протягивает мне. Я улыбаюсь, потому что тот автоматически предполагает, что мне холодно. Хотя это пока не так, но точно не заставит себя долго ждать, так что беру куртку и кладу себе на колени.
– Ты за рулем? – тихо спрашиваю я, когда он закончил фразу и смотрит на меня.
– Да, конечно.
– Тогда я выпью еще бокал, ладно?
Я указываю на бутылку с вином, и Роберт удивленно смотрит на меня.
– Конечно. Даже два, дорогая.
Он улыбается и сжимает мою руку, прежде чем снова повернуться к Фрэнку. Сара наливает нам обеим, а затем хватает за руку, поднимая на ноги. Роберт с улыбкой отпускает меня. Время для разговора между Сарой и мной.
– Пусть эти двое болтают о своих скучных спортивных заморочках. Пойдем внутрь. А то нас съедят комары, – говорит Сара, и я следую за ней.
Она осторожно закрывает за нами дверь и указывает на диван.
– Садись, Аллегра.
Я надеваю толстовку Роберта – в гостиной прохладнее, чем снаружи – и сажусь на диван.
– Ну, давай. Что случилось?
– Все почти закончилось, Сара. Это…
– Нет, – перебивает она меня, – не так. Никаких отмазок. Расскажи мне, что случилось.
Я благоговейно смотрю в потолок, сажусь поудобнее и делаю глоток вина.
– Давление было слишком велико. Последние две недели я была в сильном стрессе. Роберт был очень требовательным, слишком требовательным. Это окончательно обострилось, когда моя новая коллега Джудит начала к ему клеиться. Сара, эта женщина выглядит как супермодель. И она сабмиссивна.
– Ух, – кривится Сара, – понятно. Вы взяли паузу, да?
– Да. Это было необходимо, потому что мы все больше двигались к неуправляемой теме 24/7. Я больше не могла, это было слишком. Но я снова почти пришла в норму.
– Я заметила, что ты больше не можешь, смурф…
Сара качает головой, тихонько смеясь, прежде чем продолжить:
– Я сожалею о той истории, но я не понимала, что происходит. Все, что знала, это то, что Роберт не позволит тебе такого поведения. Во-первых, мне не хотелось становиться на чью-либо сторону, хотя хорошо понимаю тебя с точки зрения сабы. Во-вторых, я прекрасно понимала, что, если ты это проделаешь, у тебя будут настоящие неприятности. Знаю, что Роберт обычно не понимает шуток. Эта тема уважения действительно важна для него, и я хотела помочь тебе снова взять себя в руки.
– Все нормально. Я, наверное, и для тебя поступила бы также.
– Я абсолютно уверена в этом. А что насчет этой Джудит? Выкладывай…
Я сообщаю обо всем в мельчайших подробностях, в том числе о своей тайной операции по подслушиванию – хотя не без того, чтобы сначала попросить Сару об абсолютной конфиденциальности – и о записке на лобовом стекле.
– «Hog Frog»? Да, я слышала о них раньше. У них вроде неплохо.
Она смотрит на часы и усмехается:
– Без четверти десять. Поедем и зажжем вечеринку?
Я смотрю на Сару так, словно она предложила поджарить соседскую кошку на гриле, и качаю головой.
– Не, только не это. Даже десять лошадей меня туда не затянут.
– Почему нет?
– Я не хочу смотреть на других, а мысль о том, что мне придется перед зрителями…
У меня мурашки по коже от одной мысли об этом, и я плотнее закутываюсь в толстовку Роберта.
– Что это за странное кодовое слово? Мэпплторп? Что это значит? – спрашивает Сара, наливая себе еще вина.
– Роберт Мэпплторп – фотограф, который, помимо прочего, фотографирует и выставляет БДСМ-мотивы. Финансируется государством и продается за большие деньги. Тебе гарантированно известны пара его фотографий. Можешь погуглить.
– А, хорошо. Спасибо. Гляну. И что теперь?
– Мы собираемся начать с начала. И тогда, надеюсь, мы будем лучше придерживаться наших собственных правил.
– Я не вижу в этом проблемы, Аллегра. Меня бы больше беспокоила эта Джудит.
– М-м-м. Она заметит, что Роберт не появился ни на этой вечеринке. Ни на следующей.
– Возможно, тебе следует сказать ей, что ты в полной мере заботишься о потребностях Роберта.
– Нет. Я не хочу. Не хочу снова открываться. Пусть думает, что хочет.
– Ты хочешь, чтобы Роберт разобрался с ней сам?
– Да. Я… я не хочу… И Роберт справится с ней сам. Я абсолютно уверена.
Сара ухмыляется, немного наклоняется ко мне и, понизив голос шепчет:
– Когда Роберт закончит с ней, она будет ползать перед тобой на коленях и извиняться, пока ты любезно и снисходительно не позволишь ей встать.
– Вижу, тебе нравится эта идея, Сара.
– О, да. Очень. Мне все еще хотелось бы когда-нибудь попробовать с женщиной…
– Что Фрэнк говорит об этом?
– Он хочет, чтобы ему разрешили смотреть, – ухмыляется она и снова откидывается назад. – Что вы хотите сделать по-другому, ты и Роберт?
– Я действительно на работе просто хочу делать свою работу, понимаешь? Хочу иметь возможность сосредоточиться на ней, не прыгая туда-сюда между «саба» и «не-саба», как на кочках. Это не очень хорошо работает, особенно в долгосрочной перспективе.
– А Роберт это понимает?
– Роберт все понимает, Сара. Он пошел бы на любую уступку для меня. Роберт боялся, что я порву с ним, понимаешь?
– Но это исключено, не так ли? Это же исключено? Ты думала об этом? Действительно?
Сара смотрит на меня в ужасе, ее глаза широко раскрыты, и она двумя руками сжимает свой бокал. Похоже, она вот-вот начнет грызть ногти от волнения.
– Нет, не паникуй. Это исключено. И я не думала об этом ни секунды. Даже если мы немного сбились с пути, он все равно лучший мужчина, который у меня когда-либо был. Роберт действительно заставляет меня чувствовать, что любит меня, что заботится обо мне. Мы… мы очень долго разговаривали прошлой ночью и во всем разобрались.
Я смотрю в окно на Роберта, удобно откинувшегося на спинку стула, полностью сосредоточенного на Фрэнке, который что-то рассказывает ему, сильно жестикулируя. Роберт смеется и кажется более счастливым и расслабленным, чем в последние дни. Непреодолимое желание прожигает мое тело. Я так сильно хочу вернуться на свое место, где доверие и любовь так пластичны, так осязаемы. Фрэнк встает и идет к двери с пустой бутылкой из-под воды в руке, улыбается нам и затем направляется на кухню.
– Пожалуйста, извини меня, – говорю я Саре, встаю и выхожу на террасу.
– Привет, – приветствует меня Роберт.
– Привет, – говорю я, садясь к нему на колени.
Роберт сводит ноги, чтобы мне было удобнее, кладет руки на бедра. Он улыбается своей очаровательной улыбкой, и я целую его, мягко и нежно, потираясь щекой о его щетину.
Он немного отталкивает меня от себя, чтобы посмотреть на меня. Солнце зашло минут двадцать назад, темно и тихо, если не считать отдаленного гула машин на городской автостраде. Мерцающий свет свечи на столе делает все вокруг достаточно ярким, чтобы я могла посмотреть на него, заглянуть ему в глаза. Его взгляд впивается в мой, и мне кажется, что я слышу треск, когда мой мир – наш мир – снова приходит в норму. Мы совсем одни в мире, переносимся из этого мира в наш мир – в нашу очень личную вселенную. Я улыбаюсь, чувствуя, как внутри меня снова распространяется всеобъемлющий покой. Ощущение, что я прибыла туда, где мне место. Домой. Я отсутствовала всего несколько дней и очень соскучилась. Чувствую, что абсолютно ничего не изменилось, ничего не было разрушено или сдвинуто. Может быть, сейчас стало даже лучше, чем раньше. Потому что мы навели порядок.
– Вот и ты, Аллегра, – тихо говорит он и улыбается.
– Да, – отвечаю, – вот и я.
– С возвращением, дорогая, – шепчет он и целует меня.
***
Я отлепляюсь от него и возвращаюсь обратно в гостиную. Сажусь, делаю большой глоток вина, протягиваю бокал Саре, чтобы она снова налила. Фрэнк возвращается во внутренний дворик и продолжает разговор.
– Спасибо, – говорю я Саре, откидываясь назад. – Как у вас? – спрашиваю я, и она широко и довольно улыбается.
– Фантастика. С Фрэнком никогда не бывает скучно. Он учится очень быстро, и как топ, и как боттом. У него такой темп, за которым я не успеваю. Мне требуется гораздо больше времени, чтобы привыкнуть ко всему новому, среагировать на это. Нам очень нравится проводить время вместе. В сентябре-октябре мы едем в отпуск на Сардинию на три недели. Мы арендовали дом прямо на берегу. Я уже в нетерпении.
– М-м-м, верю-верю.
– Что вы собираетесь делать теперь со своими тремя неделями?
– Ничего. Лодырничать. Мы экономим деньги и энергию на январь.
– А что в январе?
– Роберт хотел бы поехать в Австралию на три-четыре недели в январе. Пеший тур. Он делал это раньше, когда ему было восемнадцать, и теперь хочет повторить. Со мной.
– Э-э, – говорит Сара, морщась, – для меня это не отпуск. Я предпочитаю нормальную постель и хочу отдохнуть.
– Я буду спать на Роберте, если спальные места мне не понравятся, – ухмыляюсь я, и Сара смеется.
– Ты всегда можешь спать на мне, даже если тебе нравится спальное место, – заявляет Роберт от двери.
Фрэнк и Роберт входят внутрь, то ли спасаясь от комаров, то ли от усиливающегося холода. Я стаскиваю с себя толстовку Роберта, но он отмахивается.
– Оставь, мне не холодно.
Он садится рядом и обнимает за плечи.
– О чем вы говорите? – спрашивает Фрэнк, и я рассказываю о наших планах на отпуск.
Потом Роберт рассказывает несколько историй о своей поездке в Австралию, и глаза Фрэнка начинают сиять.
– Звучит здорово. Возьмете нас с собой?
– Не дай бог! – восклицает Сара, – Я не хочу четыре недели тащиться по Австралии с рюкзаком за спиной…
– Решите это между собой, тогда мы и поговорим, – усмехается Роберт и целует меня в висок. – В принципе, я ничего против не имею, ты, Аллегра?
– Нет. Вы можете поехать с нами.
– Вы знали, что в Австралии есть ядовитые гады? – спрашивает Сара, встряхнувшись.
– Ясное дело. Но меня никто не укусил и не ужалил, – объясняет Роберт и пожимает плечами.
Он выглядит таким расслабленным. У Сары, напротив, заметно приподнимаются волосы на затылке, просто от одной только мысли об этом.
– Сара – классическая арахнофобка, – наигранно доверительно шепчет Фрэнк и успокаивающе кладет руку Саре на бедро. – Если увидит в квартире хоть самого крохотного паучка, будет истерить, пока он не уберется.
– Подвал Марека был для меня самым жутким ужасом, – отвечает она, кладя свою руку на руку Фрэнка, переплетая пальцы.
– Подвал? – спрашивает Роберт, хмурясь.
– Да, карцер. Такой старый каменный сводчатый склеп, который он так и не убрал толком, сохраняя «атмосферу». Паутина декоративно висела в углах. Я хныкала уже из-за паутины, когда мне приходилось туда заходить.
Я замечаю, что Роберт смотрит на меня, и пожимаю плечами. Не хочу говорить об этом сейчас. Сара также не хочет углубляться в тему пауков и переводит разговор на городской фестиваль в следующие выходные.
***
Мы возвращаемся домой около половины второго, Роберт заключает меня в свои объятия, как только захлопывается дверь.
– Ты в порядке, любовь моя?
– Да, – отвечаю я, обнимая его еще крепче.
– Ты снова хорошо себя чувствуешь?
– М-м-м. Да. Наконец снова.
Отрываюсь от него и снимаю его толстовку, надетую на мне до сих пор, сбрасываю туфли и иду в ванную. Я смертельно устала, и кроватка зовет меня очень громко. Когда Роберт ложится в постель, я почти сплю. Он кладет руку мне на живот, и я поворачиваюсь к нему, целую в ключицу, скользя своей ногой между его. Он очень нежно ласкает мою попку и бормочет на ухо ласковые слова.
– Очень устала? – спрашивает он, и я киваю.
– Я бы хотел переспать с тобой, Аллегра, – шепчет он, прижимаясь ко мне своим членом.
Я с улыбкой открываю глаза. Эта осторожная сдержанность так не типична для Роберта и все же как-то очень сексуальна.
– Ты знаешь, что надо сказать, – шепчу я в ответ, обнимая его крепче, – Скажи это.
– Ты уверена? Ты хочешь?
– Да. Скажи это Роберт. Я хочу это услышать.
Он молчит несколько секунд, затем целует меня в лоб и мягко командует:
– Повернись на спину.
Я со вздохом отрываюсь от него и делаю то, что он приказывает. В животе начинают порхать первые бабочки, усталость только что улетучилась.
– Раздевайся, Аллегра.
Я избавляюсь от футболки и трусиков и бросаю их на пол перед кроватью. Он кладет руку мне на грудь, нависает надо мной, целуя горячо и страстно, в то время как я тянусь рукой к его боксерам.
– Ноги раздвинуть, – шепчет он, и я немедленно подчиняюсь, в то время как рой бабочек в животе взрывается.
– Роберт, – шепчу я, когда через некоторое время он входит в меня и тут же останавливается.
– Да? – спрашивает он, готовясь отстраниться от меня.
Я обхватываю его ногами, крепко прижимая к себе.
– Я так сильно тебя люблю.
– Я тебя тоже.
Он опускается еще ниже, целует, а потом начинает очень медленно и нежно двигаться внутри меня. Роберт нежен со мной, дает шанс снова к нему привыкнуть, узнать его. Старый Дом Роберт уже вытрахал бы мне сердце, новый Дом Роберт любит меня, именно так, как это подходит для теплого, сонного настроения сегодня вечером.
– Тебе нет необходимости посещать курс Эдгара, – бормочу я, когда он падает на меня сверху, его тело полностью накрывает мое. – Это было очень нежно и очень осторожно.
