Текст книги "Сливово-лиловый (ЛП)"

Автор книги: Клер Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 29 страниц)

Я улыбаюсь при этой мысли и задаюсь вопросом, явился ли бы Роберт на собеседования в джинсах и футболке. Это, вероятнее всего, выбило бы кандидаток из зоны комфорта – именно то, что непременно понравилось бы ему.

– Роберт выслушал это и сказал мне спросить у тебя, прежде чем начать искать кого-то еще. Ты – абсолютно квалифицирована и именно то, что нам нужно.

– Ничего себе, – отвечаю я, – это неожиданно. Чувствую себя польщенной.

– Я знаю Роберта очень давно, еще с его первого семестра. Я видел, как многие женщины приходят и уходят, Аллегра, но с тобой он залип. Он очень серьезно относится к тебе. И если ты так же серьезно относишься к Роберту и не собираешься бросать его на следующей неделе, я был бы рад видеть тебя здесь каждое утро, начиная с 1 января.

– Я очень серьезно отношусь к Роберту, – говорю я, сглатывая.

Это предложение заманчиво. А то, что Арне сказал о Роберте…

– Тебе нужно время на раздумья? – спрашивает Арне и я нахмуриваюсь. Нужно ли мне время, чтобы подумать? На самом деле, нет. В голову приходят слова Роберта: «Я должна доверять ему. Он желает лучшего для меня. Он хочет, чтобы я была счастлива». Я быстро прокручиваю преимущества и недостатки в голове. Преимущества значительно перевешивают. Это шаг вверх по карьерной лестнице – и этот шаг давно назрел.

– Нет, я не нуждаюсь в этом. Я буду у вас с 1 января.

– Боже, Аллегра, камень падает с моего сердца! Я так рад. Иди сюда, позволь мне обнять тебя! – Арне вскакивает и обходит стол. – Это большое облегчение и абсолютная находка для нашей команды. Добро пожаловать!

Он сжимает меня в объятьях и целует в обе щеки. Я улыбаюсь и тоже радуюсь. Я чувствую себя даже лучше, чем еще полчаса назад. Арне подходит к двери и распахивает ее.

– Роберт! Ты можешь забрать свою начальницу, – кричит он, и я слышу, как смеются дамы на ресепшене.

Дверь в кабинет Роберта открывается, и он подходит ко мне, держа в руке лист бумаги.

– Она сказала «да»? – спрашивает он Арне, и тот кивает.

– Фантастика! – улыбается Роберт и целует меня. – Добро пожаловать.

– Спасибо, – говорю я, прижимаясь к нему.

– В любое время, дорогая. Мне нужна подпись здесь, пожалуйста, – говорит он, держа лист передо мной.

– Что это? – спрашиваю я, пытаясь прочитать написанное.

– Я напечатал заявление об увольнении для тебя. Я – выдающийся, дальновидный, вдумчивый помощник исполнительного помощника, – усмехается он, размахивая листком.

Арне смеется и удаляется в свой кабинет. Роберт ведет меня к себе, и я сажусь, читаю написанное им письмо.

– Ух ты, – говорю я, дочитав и опустив заявление, – твой план сработал, а?

– Сработал. Тебе просто осталось подписать.

Роберт протягивает мне ручку, и я подписываю свое заявление об увольнении.

– Аллегра, я хочу, чтобы ты знала, что ни я, ни Арне не рассердились бы, если бы ты отказалась. Когда-то ты рассказывала, что больше не очень счастлива на работе. Из-за рутинности, ты помнишь? – Я киваю, и Роберт продолжает: – Когда Арне рассказал мне о своей проблеме, я сразу подумал о тебе, это именно то, что ты хочешь делать. Арне с самого начала загорелся этой идеей, которая фактически более или менее спонтанно выскользнула у меня. После подробного обсуждения этой мысли с Арне я хотел, чтобы ты прислушалась к своей интуиции, когда он сделает тебе предложение, я хотел, чтобы ты могла среагировать спонтанно и без предвзятости. Вот почему я ничего не рассказал. Ты злишься на это?

– Нет.

Я качаю головой и улыбаюсь ему. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится эта идея.

– Это ничего не меняет между нами, Аллегра. Работа остается работой. Мы оба будем вести себя абсолютно профессионально, общаясь друг с другом. Что не будет слишком часто. Я не буду лапать тебя между ног и делать фривольных замечаний, и я знаю, что ты будешь просто собой. Вежливой, учтивой и, надеюсь, в хорошем настроении и счастливой. Наши отношения Дом/саб начинаются не раньше, чем мы закрываем двери машины после окончания рабочего дня, и заканчиваются не позднее нашего прихода сюда утром. Хорошо?

– Да, конечно. Я рада, что ты видишь это таким образом. Иначе я бы и не хотела.

– Я знаю. Но…

– Есть «но»? Уххх, это звучит опасно… – улыбаюсь я, беря его руку через стол и сжимая ее.

– Да, есть. Тот факт, что здесь мы официально считаемся «нормальной парой», не означает, что ты можешь беззастенчиво садится мне на шею. Уважительное отношение – этот постулат непоколебим, как дома, так и здесь. Не то, чтобы я поверил, что ты забудешь об уважении – это не в твоей природе – но я лучше упомяну об этом еще раз. К тому же здесь я для тебя, как и везде, «Роберт». Не «Робби», не «милый», не «сокровище». Роберт. Без исключений. Понятно?

– Да, конечно. Могу я тебя кое о чем попросить?

– Конечно. Выкладывай.

– Я прошу тебя также обращаться ко мне моим полным именем. В рабочее время.

– Чтобы не вызывать зависть и проблемы среди коллег, верно?

– Не обязательно, но все может быть.

– Хорошо. Простишь ли ты мне парочку оговорок по началу? – усмехается он, и я киваю, улыбаясь. – Прекрасно. Теперь я отвезу тебя на работу, ты подашь заявление, завтра подпишешь необходимые документы, освободишь свой стол и будешь, с учетом оставшегося отпуска и сверхурочных, свободна до 2 января. Завидно… А так, как уже поздно, на сегодня мы избавлены от присутствия Марека. Остался только один день нашего вынужденного общения.

Марек… о, боже! Теперь Марек – прошлое. Здесь, в «Фишер и Грау», где работает Роберт, его не будет. Ни утром, ни днем, ни в любое другое время. Кроме того, Роберт прав: я закончила. У меня еще есть сто двадцать сверхурочных часов, две недели планового отпуска в декабре и еще несколько дней остаточного отпуска – этого достаточно, чтобы уже не выходить на работу с этого момента. Я встаю со стула и не могу поверить в то, что со мной сейчас происходит.

– С тобой все в порядке, моя красавица? – спрашивает он и смотрит на меня с такой любовью, что мне аж больно.

– Да, – говорю я, разглядывая его через стол. Сегодня у него на лице трехдневная щетина, он одет в серую толстовку и неизбежные джинсы. Я вижу, как он счастлив. Потому что я важна для него, потому что ему нравится быть рядом со мной, потому что он убежден, что я буду счастлива здесь.

– Ты любишь меня, – тихо говорю я, ловя его взгляд.

Он улыбается, и морщинки в уголках глаз углубляются.

– Да. Люблю.

***

Увольнение, расторжение контракта и подписание нового трудового договора проходят гладко и быстро. В пятницу я освобождаю свой стол и прощаюсь с коллегами. В субботу утром я везу маму, которая проводит декабрь в Ла Гомере, как каждый год, в аэропорт. По дороге я рассказываю о своей новой работе. С одной стороны, она рада, что я поднялась по карьерной лестнице, с другой, у нее есть сомнения, что мы с Робертом не очень хорошо сработаемся.

– Либо, – говорит она, – …вы потеряете интерес друг другу, потому что круглосуточно будете тереться друг о друга, либо он будет слишком сильно контролировать тебя, слишком сильно на тебя давить.

– Ни то, ни другое, – заверяю я ее. – Я не буду постоянно видеть Роберта в офисе. Мы оба будем работать в разных кабинетах. Я буду видеть нашего босса гораздо чаще и дольше, чем Роберта.

– Хотела бы я, чтобы ты оказалась права, дорогая. Ты счастлива?

– Да, мама, я очень счастлива. Счастливее, чем когда-либо.

– Хорошо. Ты знаешь, где меня найти, если понадоблюсь. Звони, если что-нибудь случится. Я смогу вернуться в любое время.

– Я знаю, мама. Но все хорошо. Ты можешь наслаждаться отпуском. Но не кури так много травку, не пей так много и никаких похождений по мужикам, ладно?

Мама громко смеется и качает головой.

– Невероятно, я здесь мама…

После прощания я возвращаюсь в город и встречаюсь с Мелиндой, которая также разделяет заботы моей матери, когда я рассказываю ей о новой работе.

Тем не менее, Мелинда счастлива за меня и рассказывает о своем новом любовном кандидате, с которым у нее вечером назначено свидание. Когда я наконец-то открываю дверь в нашу квартиру, уже далеко за полдень.

– Привет, – говорит Роберт, выходя в коридор, – приятно, что ты заглянула снова. Где ты была так долго?

Роберт звучит недовольно, и мне интересно, что случилось.

– Я отвезла маму в аэропорт, а затем встретилась с Мелиндой в городе. Я же тебе говорила об этом, верно?

Я уверена, что сообщила Роберту о своих планах, когда покидала квартиру.

– Я пытался связаться с тобой. Почему ты не отвечаешь на свой мобильный, Аллегра?

– Он не звонил… – бормочу я и достаю телефон из сумочки. «Три пропущенных звонка» показывает мне дисплей, и я тихо ругаюсь.

– Ну и?

– Прости, Роберт, я не слышала. Я вчера поставила на беззвучный и затем забыла снова переключить.

Он втягивает воздух через нос и говорит:

– Аллегра, я волнуюсь, если не могу связаться с тобой. Тем более, что Марек так непредсказуем. Плюс погода…

Роберт кивает головой в сторону двери. Два часа назад выпал первый снег. Необычно много и быстро, почти маленький снежный штурм.

Я опускаю глаза.

– Извини. Я действительно забыла, это было непреднамеренно.

– Ты не замерзла? – спрашивает он, глядя на мой тонкий свитер.

– Немного, – отвечаю я, – в кафе было довольно прохладно.

– Пойди, прими душ. Через полчаса ты лежишь голая в постели, Аллегра.

Он открывает дверь в спальню и включает обогреватель. Я улыбаюсь и чувствую предвкушающее покалывание в пальцах ног. Он открывает верхний ящик комода и рассматривает его содержимое. Он мысленно продумывает сценарий, составляет план, думает о том, что хочет со мной сделать, какие игрушки будет использовать. Мне нравится наблюдать за ним, и мне любопытно, что же он задумал. Он поднимает глаза и его взгляд встречается с моим. Вздрагиваю, я не должна стоять здесь, у меня есть, что делать.

– Аллегра, – дружелюбно напоминает мне Роберт, – время пошло.

– Меня уже нет, – отвечаю я и снимаю обувь.

***

Сорок минут спустя, я лежу на кровати, связанная, но мне удобно. Хотя это и не сильная и сковывающая движения фиксация, все же я относительно свободно доступна. Роберт завязывает мне глаза и позволяет темноте и вынужденной неподвижности влиять на меня. Я лежу на боку и через несколько секунд чувствую его руку на себе. Он гладит меня, очень нежно. «Это чистая роскошь», – думаю я, дыша глубоко и расслабленно. Его руки становятся все более требовательными, мое дыхание углубляется, и я чувствую, что становлюсь мокрой. Я немного трепыхаюсь в оковах, возбуждение вызывает некое беспокойство, мое тело ищет разрядки, которая еще не скоро будет мне дана. Когда он вводит в меня большой фаллоимитатор, я снова становлюсь спокойнее. Роберт смеется и шепчет мне на ухо, что он думает об этом. Его слова только распаляют меня, и я стону.

– Проклятье, – тихо шепчет Роберт, когда звонит его мобильный. Ему не нравится, когда его отвлекают, но он не может просто игнорировать звонящий телефон. Он всегда в режиме ожидания, если Анна или его сестра в Гонконге позвонят или он им понадобится.

– Оставайся на месте, – бормочет он, как будто я могу куда-то сдвинуться, – я сейчас вернусь.

Роберт уходит, и звон прекращается. Я слышу его голос, тихо, затем приближающийся. Матрас прогибается, когда он садится на кровать рядом со мной, и я чувствую, что он освобождает мои руки от веревок. Это может означать только одно: разговор важен и займет больше времени.

– Устраивайся поудобней, – шепчет он мне на ухо, а затем снова поворачивается к телефону. Я тихо вздыхаю, откидываюсь на спину и засовываю подушку под голову. Я все еще слепа, мои лодыжки связаны, и фаллоимитатор все еще во мне. Ощущение, так обожаемое мной. Свободная рука Роберта покоится на моем животе, начинает ласкать меня. Он рисует кончиками пальцев узоры на моей коже, слушая, кажется, бесконечный монолог своего собеседника.

– Конечно, это нехорошо, если подобное происходит, но иногда это просто случается. Сейчас ты просто должен сделать лучшее из этого. Дай ей поспать, а когда она выспится, дай ей что-нибудь поесть, дай ей попить, и поговорите об этом.

Роберт снова слушает, и его рука скользит к моей груди. Его большой палец проводит попеременно по моим соскам, и я тянусь навстречу этим прикосновениям.

– Очень важно, чтобы ты отчетливо дал ей понять, как она ценна. Как сильно ты ценишь ее. Тебе должно даться это легко, Фрэнк. Ты же знаешь, что хочешь услышать, когда ты снизу, верно?

Роберт снова молчит и слушает. Он вздыхает и снимает с меня повязку, наклоняется ко мне и нежно целует в губы, все еще удерживая телефон у уха. «Роберт терпелив. И хороший друг», – думаю я. Любой другой ушел бы от разговора. Я полагаю, что это Фрэнк с его проблемами. Похоже, у Сары срыв. Я сочувствую ей, срыв ужасен, но это – «профессиональный» риск. Так сказать. При таком образе жизни как наш.

***

Рука Роберта путешествует по моему телу, и я смотрю на него, наблюдая, как он внимательно слушает. Когда он проводит пальцем по моему клитору, а затем извлекает фаллоимитатор, я на две секунды прикрываю глаза и подавляю стоны. Фрэнку не обязательно знать, что я лежу рядом и слушаю.

Роберт смотрит мне в глаза, берет мою руку и переплетает наши пальцы.

– Скажи ей, как она красива, как сильно ты любишь смотреть на ее тело, как много для тебя значит иметь право прикоснуться к ней. Дай ей понять, что ценишь ее ум так же сильно, как ее тело, что тебе нравится говорить с ней, ее юмор, ее голос. Скажи ей, как она прекрасна, когда смеется, и что ты всегда радуешься, когда даешь ей повод сиять.

Фрэнк что-то говорит, а Роберт просто смотрит на меня. Как будто в мире есть только мы одни.

– Она должна знать, что ты всегда уважаешь ее, что ты считаешь ее самым замечательным человеком в мире… Я всего лишь наполовину человек без тебя, – произносит он, глядя мне прямо в глаза.

Я улыбаюсь и сжимаю его руку.

– Я люблю тебя, – произносит он одними губами и поднимает мою руку, чтобы поцеловать ее. – Расскажи ей, что тебя очаровывает в ней. Гордость, с которой она живет своей страстью и которая никогда не будет сломлена. Ее нестандартный образ мыслей, который так отличается от твоего. Тот факт, что она все еще может краснеть, несмотря на весь ее опыт.

Роберт снова слушает и говорит:

– Тогда сделай это сейчас. Дай ей что-нибудь поесть и обсуди, что пошло не так. Поддержи ее. Она нуждается в этом.

Он заканчивает разговор и встает. Левой рукой он убирает телефон, правой – расстегивает штаны. Через несколько секунд он обнажен, освобождает мои лодыжки, раздвигает мои ноги и ложится на меня.

– Когда я обнаружил тебя в баре и наблюдал за тобой, я просто хотел узнать, скрывается ли за этим красивым фасадом ум. Я хотел трахнуть твой разум и использовать твое тело. Я хотел поиграть с тобой. Но потом ты перевернула все, ты играла со мной, провоцировала меня. И при этом была настолько невероятно сексуальна, что я был удивлен, что ни Фрэнк, ни я не спустили прямо в трусы.

Роберт продолжает пристально смотреть мне в глаза, пока тихо говорит. Кончик его члена поглаживает мои половые губы, и я автоматически открываюсь.

– Когда Фрэнк коснулся тебя в первый раз, я хотел тебя. Каждый раз, когда он прикасался к тебе, я думал: «Прекрати, эта женщина принадлежит мне…»

Губы Роберта прикасаются к моим, и он целует меня, сначала нежно, затем все более страстно.

– С каждым новым свиданием я все больше тонул в тебе. Потому что ты задумываешься, потому что всегда честна с собой и критически относишься к себе, – продолжает он, прерывая поцелуй. Я чувствую нежное давление, когда он входит в меня, и тихо стону, закрывая глаза.

– Смотри на меня, Аллегра.

Я снова открываю глаза и цепляюсь за него, втягивая его глубже в себя. Он двигается медленно, не прерывая зрительный контакт ни на секунду, и я наслаждаюсь этим неожиданно нежным трахом. Это, конечно, не то, что он планировал, не тот секс, который мы предпочитаем, и все же мне кажется, что это прекрасно. Это соответствует всем тем нежным словам, которые он сказал. На этот раз я воспринимаю секс как священнодействие.

Глава 33

Я очень довольна первыми двумя январскими рабочими неделями. Если даже кто-либо из коллег и злится, потому что кто-то со стороны – да еще и благодаря личным отношениям с одним из сотрудников – получил работу, то не показывает этого вообще. Я использовала первую неделю, чтобы вникнуть в специфику и разработать план работы, и теперь, на второй неделе, действую по пунктам этого плана. У меня был один или два разговора о будущем структурировании с Арне, и он дал мне полную свободу действий. Он позволил мне самой решать, как организовать этот курятник, как превратить административную работу во что-то эффективное. Главное, чтобы это работало. И самое главное: лучше, чем раньше.

Мы больше не видели Марека. Он иногда пытается дозвониться до меня, но я всегда сбрасываю. Если на звонок отвечает Роберт, Марек кладет трубку. Мелла написала мне, что «старый хрыч» пришел в ужас, когда она сказала ему, что я здесь больше не работаю. Теперь я для Марека больше недоступна, но это пока. Потому что он до сих пор так и не разузнал, где Роберт живет, и понятия не имеет, где я сейчас работаю.

Мои мысли возвращаются к настоящему, когда открывается входная дверь. Я сижу одна на приеме в течение часа, пока Ханна не вернется с обеда. Поднимаю глаза и вижу, как ко мне направляется хорошенькая блондинка в шикарном костюме. Думаю, что ей максимум двадцать пять, и она выглядит чертовски хорошо, я улыбаюсь ей.

– Чем я могу вам помочь? – спрашиваю я, когда она подходит ко мне. На стойку ложится идеально ухоженная рука с сливово-лиловыми ногтями, и девушка переносит вес на одну ногу.

– Привет, – отвечает она, сияя улыбкой, – Меня зовут Инга Вайзер. У меня назначена встреча с господином Каспари.

Значит, кандидат на работу. Арне все-таки решил заняться делом и после моего «собеседования» начал активно искать кандидатуру на вторую вакансию. «Замена для незаменимой Ханны», – сказал он, выглядя очень грустным. Арне действительно свалил по крайней мере часть собеседований на Роберта, который, хотя и проявляет нулевой энтузиазм, но почти без жалоб покоряется судьбе. Я смотрю в расписание. Верно. У нее назначена встреча с Робертом, и она вовремя. Я поднимаю трубку, чтобы позвонить ему, но потом вижу, что он разговаривает.

– Пожалуйста, присаживайтесь, – говорю я и указываю на кресла в маленькой зоне ожидания.

– Спасибо, – лучезарно улыбается она и садится.

Звонит телефон, и я принимаю звонок, краем глаза вижу, как она заинтересованно осматривается. Когда я заканчиваю разговор, линия Роберта снова свободна, и я звоню ему.

– Да?

– Госпожа Вайзер здесь. Встреча в одиннадцать тридцать.

– Спасибо, я сейчас подойду.

Через несколько секунд я слышу приближающиеся шаги Роберта. Он улыбается кандидатке и затем проходит мимо меня, огибая стойку, в маленькую комнату, где стоит ксерокс. Я слышу, как он открывает крышку, хватаю план, который он забыл на копировальном аппарате полчаса назад, и говорю:

– Он у меня, Роберт.

– О, спасибо, – он подходит ко мне и берет листок из моей руки и спрашивает, глядя на настенные часы, – почта уже была?

– Нет. До сих пор нет. Понятия не имею, что там происходит.

– Дашь мне знать, если будет что-то для меня?

– Ясное дело.

«Абсолютно профессионален», – думаю я. Те, кто не знает, вероятно, никогда бы не догадались, что мы пара. Роберт улыбается, разворачивается и идет в комнату ожидания. Вопрос с дресс-кодом отпадает сам собой. На самом деле это было более чем ясно: Роберт, как обычно, одет в джинсы, футболку и голубую толстовку (его уступка зиме).

– Госпожа Вайзер? – говорит он, и она встает, немного неуверенно улыбаясь ему. «Эффект Роберта», – думаю я и прикусываю улыбку.

– Роберт Каспари, я рад с вами познакомиться. Спасибо, что пришли. Пожалуйста, сюда.

Настоящий джентльмен, носитель костюма без костюма. Я откидываюсь назад, гордясь тем, что это мой мужчина. Мой. И только мой. Я подцепила умного, вежливого и заботливого парня, который дает мне именно то, что мне нужно. «Я чертовски гениальна», – думаю я, ухмыляясь…

***

Спустя хороших полчаса Роберт приводит кандидатку снова ко мне. Я вручаю ему входящую почту и принимаю его благодарность с улыбкой.

– Вы все здесь на «ты»? – спрашивает меня девушка и прислоняется к стойке, едва Роберт попрощался с ней и повернул за угол.

– Да, – отвечаю я, – у нас здесь довольно семейная атмосфера.

– Это здорово. Мне очень нравится.

Я улыбаюсь не только из вежливости, но и потому, что мне это тоже нравится. Наверное, даже больше, чем ей.

Она прощается, и я иду за кофе. Когда возвращаюсь, Роберт сидит в моем кресле и листает органайзер.

– Могу тебе чем-то помочь? – спрашиваю я, ставя чашку.

– Нет, все в порядке. Я просто хотел посмотреть, будет ли Арне отсутствовать завтра все утро, – отвечает он, указывая на страницу.

Дверь снова открывается, и на этот раз в приемную входит рыжеволосая барышня, лет тридцати. Она целеустремленно направляется ко мне, кратко улыбается и говорит:

– Кэролайн Камп. У меня назначена встреча с господином Каспари.

– Приветствую, – говорит Роберт, освобождая мое кресло, – Роберт Каспари. Рад знакомству. Пожалуйста, следуйте за мной…

Госпожа Камп также приходит в крайнее замешательство от вольного наряда мужчины, который будет вести собеседование. В конце концов, «Фишер-Грау» – это крупная архитектурная фирма с отличной репутацией. Как и все остальные кандидатки, госпожа Камп ожидала увидеть пожилого мужчину в Армани, а не небрежно одетого парня ее возраста. Я прячу улыбку за кофейной чашкой, провожая их взглядом.

Через несколько минут в дверь вваливается Ханна с шестимесячным животом наперевес, я уступаю ей ее рабочее место и захожу в отделенный перегородкой уголок, где находится мой новый стол. Я слышу, как Ханна разговаривает со следующей кандидаткой и просит ту присесть. Вскоре после этого Роберт прощается с рыжеволосой и сопровождает следующую в свой кабинет. «Самый настоящий марафон, – думаю я, – бедняга». При этом у него достаточно и других дел. С другой стороны, должностная вакансия Ханны должна быть занята, и в какой-то момент, хочешь, не хочешь, но нужно начинать проводить собеседования. Я углубляюсь в свою работу, пока не осознаю, что довольно-таки проголодалась, и решаю, что сейчас самое время для обеденного перерыва.

На кухоньке я встречаю держащих в руках по чашке кофе Роберта и Арне, которые, облокотившись о столешницу, беседуют. Вспоминаю, что Ханна сказала, что принесла чизкейк, и радостно вздыхаю, когда вижу, что осталось еще несколько кусочков. Я беру тарелку и столовые приборы, достаю из сумочки яблоко, режу его на мелкие кусочки и наливаю кофе. Роберт не выпускает меня из поля зрения. Хотя он внимательно слушает Арне, но не сводит с меня глаз. Когда я сажусь, Арне спрашивает, как проходят собеседования.

Роберт вздыхает и отвечает:

– Первая была самая лучшая. Квалифицирована и подходит нам.

– Которая? – спрашивает Арне и вытаскивает из кармана брюк какой-то листок. Видимо он делал заметки. Я съедаю кусочек яблока и смотрю на титульную страницу газеты, лежащей на столе.

– Вайзер, Инга.

– Ах, да. А что госпожа Камп?

– По моему мнению: четкое «Нет».

Я с интересом смотрю на Роберта, прежде чем взять кусочек чизкейка.

– Почему?

– Совершенно зажата, гиперправильная и так строга, что я опасался, что она в любой момент вытащит розгу и перекинет меня через колено. Думаю, что у барышни нет и частички чувства юмора. Она все время неодобрительно глазела на меня из-за того, что я так «неправильно» одет. Даже если ты предложишь ей работу, она все равно откажет. А две другие – пустой номер. Они, гарантировано, не сами писали свое резюме, они обе тупые, как угол дома.

Роберт наклоняется над столом и крадет яблоко с моей тарелки, откидывается на столешницу и закидывает кусочек в рот.

– Ладно, – говорит Арне, – значит, включаем первую в список следующего тура.

– Это я и имел в виду, да, – отвечает Роберт, закончив жевать.

– Сколько придет завтра?

– Еще четверо.

– Хорошо. Тогда завтра продолжим, – говорит Арне и уходит с кухни.

Роберт делает два шага вокруг стола и садится рядом со мной. Демонстративно смотрит на чизкейк и поднимает бровь.

– Хочешь попробовать, Роберт? – спрашиваю я, смеясь.

Он кивает и берет мою десертную вилочку.

– Можно?

– Конечно. Если тебе нравится, есть еще.

– Спасибо, – Роберт пробует и кивает, – да, вкусно. Можно есть. У тебя перерыв, я прав?

– Да, а что? – спрашиваю я, отбирая у него вилку.

– Перерыв не считается рабочим временем, не так ли? – шепчет он мне на ухо, а его рука ложится мне на бедро.

– Нет, не считается. Почему?

– Тогда ты здесь находишься, так сказать, в частном порядке?

Я вынуждена рассмеяться и киваю.

– Что это ты задумал, Роберт?

– Если ты находишься здесь в частном порядке, вне твоего рабочего времени, я мог бы поцеловать тебя, верно?

– Роберт, – тихо отвечаю я, – пожалуйста, contenance (прим. пер.: contenance – франц. выдержка, самообладание).

– Плевать я хотел на contenance, Аллегра, поцелуй меня. Один малюсенький, короткий поцелуйчик, пожалуйста…

– Вы что, умоляете, господин Каспари?

Я прикусываю губу, но не могу сдержать смех.

– И еще как! Ты так прекрасна, когда улыбаешься…

– Спасибо.

Он опускает руку мне на шею и притягивает мою голову, собираясь поцеловать.

– После трех мучительных собеседований я очень даже заслужил поцелуй. Дашь мне его добровольно или мне самому взять его?

Его глаза блестят, и морщинки у глаз углубляются.

– Четыре. Было четыре собеседования… – бормочу я, и он тихо отвечает:

– Да, но только три мучительных. Поцелуй меня, Аллегра.

Я сдаюсь, у меня все равно нет шансов. Мы одни на кухне, дверь закрыта, и никто не видит, как мы целуемся.

– Боже, Роберт, – шепчу я, когда его губы отрываются от моих, – ты называешь это малюсеньким коротким поцелуйчиком?

Шаги в коридоре сообщают, что кто-то идет в нашем направлении. Я быстро вытираю большим пальцем отпечаток помады с края его нижней губы, а другой рукой уже роюсь в сумочке в поисках косметички с зеркалом и губной помадой. Роберт немного отходит от меня, откидывается назад и смотрит на меня с усмешкой. Я подкрашиваю губы и снова внимательно оглядываю лицо Роберта. Нет, помады больше нет. Шаги в коридоре затихли. Никаких непрошеных гостей.

– Еще раз? – спрашивает Роберт и тянется за своей чашкой кофе.

– Сontenance, Роберт. Дома ты можешь наброситься на меня и целовать хоть всю ночь.

– Кто на самом деле отдал этот глупый приказ вести себя профессионально? Это был я?

Я киваю, делая «хм-м, сам виноват» лицо.

– Должно быть, я совершенно сбрендил тогда, – театрально вздыхает он и делает глоток кофе. – Аллегра, не будешь ли ты так любезна подать мне кусочек чизкейка?

Конечно, я так любезна, и Роберт благодарит меня. Очень профессионально.

Дверь открывается, и входит один из архитекторов, берет чашку кофе и исчезает. Расслабившись, я откидываюсь назад, держа свою чашку и наблюдая, как Роберт ест чизкейк. Пока что, я бы сказала, что Роберт во всех отношениях превратил мою жизнь в позитив. Он вкратце рассказывает мне о собеседованиях, и совершенно ясно одно: блондинка Инга – фаворит дня. Сообразительная, остроумная, открытая, обладает чувством юмора.

Думаю, я могу представить ее на месте Ханны. Если быть откровенной, и я надеюсь, что «комбинезонная» Барбара никогда не узнает об этом, эта фирма – сборище ужасных сексистов. Арне любит красивых женщин и, в случае сомнений, при одинаковой квалификации всегда побеждает внешность. Так как Арне, определенно, предпочитает длинноногих блондинок, шансы у этой Инги совсем не плохи. Роберт рекомендует ее, она красивая и блондинка. «Добро пожаловать, Инга», – думаю я. Если завтра не придет более высококвалифицированная супермодель, она, безусловно, может начать у нас работать. На мгновение мелькает мысль, что я – как не такая уж длинноногая брюнетка – вероятно, имела бы плохие шансы, если бы подала свое резюме в рабочем порядке.

– Как ты справляешься? – прерывает мои мысли Роберт, и мое внимание сразу же сосредотачивается на его голосе, на нем. Автоматически, как по взмаху волшебной палочки.

– Очень хорошо. Я начала с самого важного: процедуры напоминания о задолженностях. Это сейчас проработано настолько, что снова в актуальном состоянии. С завтрашнего дня я займусь кадровыми вопросами и приведу их в порядок.

– Как ты ладишь с другими?

– Очень хорошо, пока. У меня нет причин жаловаться.

– Прекрасно. Мы уходим в пять. Убедись, что справишься и закончишь вовремя, да?

– Да, Роберт.

И в течение пяти секунд мы те, кто мы есть. Затем он улыбается и встает.

– Я рад, что ты здесь, – говорит он, – с тобой перерывы намного приятнее.

***

Мы быстро адаптировали наш жизненный ритм к новым обстоятельствам, и это работает очень хорошо. На фирму мы едем вместе и вместе возвращаемся домой, кроме четвергов, когда Роберт должен быть в офисе уже с шести часов утра, потому что из-за Лотти он заканчивает в половине третьего. Мы действительно не сталкиваемся друг с другом. Роберт проводит большую часть рабочего дня в своем кабинете и фактически делает все в одиночку. Я провожу половину дня, работая с Арне, а другую половину, сидя за своим столом и следя за тем, чтобы административная работа выполнялась эффективно. На самом деле, мы видимся только тогда, когда я сижу в приемной, подменяя Ханну, и, когда наши перерывы случайно совпадают.

Я беру со стопки очередное из писем, которые только что принес почтальон, и откладываю в сторону. Я открываю только письма, которые, как правило, адресованы компании, остальные я передаю адресату.

Арне, Хендрик, Арне, Арне, Роберт, Майкл, Арне, Хендрик, Хендрик, Клаус, Роберт… Я сортирую почту, а затем беру стопку, с которой сначала нужно разобраться мне. Я открываю первое письмо, и мой взгляд цепляется за подпись. Она принадлежит Мареку. «Спокойно, – говорю я себе, – это деловое письмо». Я прочитываю несколько строк и откладываю в стопку для Клауса, потому что речь идет об одном из его проектов. Продолжаю смотреть на подпись, вспоминая тот день, когда Марек дал мне понять, что хочет, чтобы я подписала контракт. Он вручил мне многостраничный манускрипт, уже подписанный им. Я помню, как пялилась тогда на подпись Марека и раздумывала, как, черт возьми, мне вырваться из того ужасного кошмара. Дочитав до пункта, прописывающего, что он будет бить меня кнутом один раз в неделю, я вернула ему контракт и сказала, что никогда не подпишу его. Марек отреагировал, как и ожидалось, чрезвычайно взбесившись, и прочел нудную лекцию по поводу неповиновения и неблагодарности. Это был момент, когда я внутренне начала паковать чемоданы. Несколько дней спустя, в течение которых он все больше и больше на меня давил, все сильнее и сильнее наказывал, я ушла. Безвозвратно.