Текст книги "Сливово-лиловый (ЛП)"

Автор книги: Клер Скотт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 29 страниц)

– Начинай. И хорошенько старайся, я хочу услышать его стоны, – усмехается он, упираясь локтями в колени.

Тупой кончик находится в нескольких сантиметрах от моего рта, и я чувствую запах материала.

– Аллегра.

Тихо и предупреждающе. Наклоняюсь немного вперед, насколько позволяют наручники, и стону, когда грузики давят на соски. Кончик моего языка касается фаллоимитатора, и я закрываю глаза.

– Держи глаза открытыми, Аллегра. Я хочу, чтобы ты видела, как эта штука заходит в тебя до упора.

«О, боже», – думаю я и, к своему собственному удивлению, обнаруживаю, что эта идея действительно заводит меня. Наклоняюсь дальше вперед, беру в рот первые сантиметры и чувствую руку Роберта на своем плече.

– Нет, – говорит, – не так быстро. Ты должна делать это правильно. Словно ублажаешь мой член.

Унижение пульсирует во мне мощными волнами, пока я делаю первоклассный минет фаллоимитатору под пристальным наблюдением мужчины, который принуждает меня к этому. Мне не требуется много времени, чтобы перестать о чем-либо думать и просто делать то, что он приказывает мне делать. Мои мысли сосредоточены только на трех вещах: ублажении дилдо, направлении боли в сосках и постоянно растущей похоти. Отражение показывает совершенно ошалелую женщину на грани истерики, которая, как сумасшедшая, трудится над фаллоимитатором. «Я давно не видела ничего более постыдного», – думаю, и мне очень хочется закрыть глаза.

– *би его, – приказывает Роберт, – и поглубже внутрь.

Боль, как и унижение, нарастают, моя голова качается вверх и вниз, я начинаю задыхаться и кашлять, слезы катятся по лицу. Фаллоимитатор никогда не изольётся мне в рот, никогда не кончит, никогда не обмякнет. Роберт может держать меня в таком состоянии всю ночь. Я чувствую, как начинают неметь губы и внутренняя часть рта, а язык становится шершавым и набухает.

Роберт опускает руку на мой затылок. И нежно толкает меня к стеклу. Я задыхаюсь и стону, сопротивляюсь, но не имею шансов. Когда мой нос касается стекла, и я чувствую, что вот-вот подавлюсь дилдо и задохнусь, он удерживает меня на месте, наслаждаясь издаваемыми мной звуками и моими слезами. Затем отпускает, и я отшатываюсь, как от удара ножом, яростно втягивая воздух в легкие, вдыхая, преодолевая рвотные позывы. Он дает мне десять секунд, затем прижимает меня обратно к фаллоимитатору.

– Неандерталец, да? – говорит он, и я слышу его ухмылку.

Роберт щелкает по гирькам, прежде чем провести ладонью между моих ног, чтобы убедиться, что я настолько же мокрая, как он думает. Снова отпускает меня, дает мне несколько секунд, а затем кладет пальцы мне в рот, заставляя попробовать мое возбуждение.

– Прости, Роберт, – рыдаю я после того, как он еще пять или шесть раз прижимает меня к стеклу.

– Тот, кто меня дразнит, бросает мне вызов, и ему придется жить с последствиями, Аллегра, – бормочет он, облизывая мою мочку уха.

– Пожалуйста… – хриплю я. – Пожалуйста…

– Пожалуйста, что? – спрашивает он, прижимая меня к фаллоимитатору и снимая один из зажимов.

Боль заставляет меня передёрнуться, я кричу, чувствуя, как поток слез течет по моим щекам.

– Пожалуйста, что? – повторяет он, когда я выпрямляюсь в кресле.

– Пожалуйста….

Я не знаю, понятия не имею, о чем на самом деле прошу.

– Ты хочешь сказать мне, что будешь хорошей девочкой?

– Да-а-а-а… – шепчу я и поворачиваю голову, чтобы впервые взглянуть на него, посмотреть ему в глаза, разделив с ним всю боль и унижение.

– Хочешь сказать мне, что будешь делать, что я прошу?

– Да, Роберт.

Мой голос надломлен, но мне удается вложить в него необходимую покорность.

– Не обещай мне ничего, чего не сдержишь, тварь… – тихо возражает он и снова обхватывает ладонью мою шею.

Я всхлипываю, чувствуя, что он собирается сделать это снова. И оказываюсь права. Я задыхаюсь, плачу, стону – и Роберт стягивает второй зажим.

Потом поворачивает стул, встает и расстегивает штаны. Я послушно открываю рот и позволяю себя использовать. С членом из плоти и крови намного легче подавить рвотный рефлекс, и я покорно позволяю себя трахать глубоко и долго. Улыбаюсь, когда сперма Роберта брызгает мне в горло. Никакого оргазма для меня. Но драйв был невероятным. Да, я получила огромнейшее удовольствие. Особое «удовольствие а-ля Аллегра», которое из моего круга друзей может понять только Сара. Роберт знает, что несмотря на то, что я кайфанула, это также был интенсивный, сжигающий силы опыт. Он расстегивает наручники и распорку и несет меня в постель. Теперь будет нежность, моя награда. Мне снова хочется вползти в него, тысячу раз благодаря за урок, который я только что получила.

Сотни поцелуев и ласк спустя, на часах уже почти час ночи и нам не мешало бы немного поспать. Но нам не хочется. Не хочется отпускать друг друга, пока Роберт не берет себя в руки и не произносит авторитетное слово. Он отправляет меня в ванную и вскоре после этого наблюдает, как я чищу зубы.

– У тебя самый эротичный рот, который я знаю… – бормочет он. – Даже когда я смотрю, как ты чистишь зубы, мне хочется засунуть свой член между твоими губами…

– Завидуешь зубной щетке? – мямлю я и ухмыляюсь.

– Ты снова становишься дерзкой? – спрашивает он в ответ и скрещивает руки на груди. – Дилдо все еще висит на балконной двери, детка.

– Нет, Роберт, – спешу заверить я, – прости. Я не хотела быть дерзкой.

Он улыбается и целует меня в губы, когда я прохожу мимо него, оставляя его одного в ванной.

Глава 56

– Добро пожаловать, – говорю я, протягивая руку блондинке, стоящей у стойки.

– Спасибо, – улыбается она и указывает на свою сумочку. – Где я могу избавиться от этого?

– Я тебе покажу, – предлагает Инга и манит ее следовать за собой.

Роберт, как всегда, оказался прав. Заказы увеличились, и Арне снова нанял – естественно – ошеломительную блондинку. Иногда мне интересно, что говорит об этом жена Арне и воспринимает ли она еще это с юмором. Новую кандидатку во «влажные мечты» Арне зовут Джудит, и ей под тридцать. Где он всегда выискивает женщин, похожих на супермоделей? У Джудит бесконечные ноги, внушительный размер бюста и шевелюра, которая осчастливила бы любого парикмахера.

– Мне придется очень, очень себя контролировать, чтобы не называть ее постоянно «сестрица Джудит»… – сказал Роберт в машине всего час назад. – Я уже вижу себя сидящим на собрании и говорящим: «Ну, в свете совершенно новой информации от сестрицы Джудит…». Это было бы весело. Думаю, я так и сделаю.

– Но она совсем не похожа на сестрицу Джудит. Она похожа на Эрин Хизертон. Так будет проще, – ответила я.

– Кто такая Эрин Хизертон? Какая-то знаменитость?

– Нет. Можешь погуглить на досуге. Новое предложение?

– Абсолютно новое предложение!

– Естественно. Ты пойдешь со мной в кино в пятницу?

– Что ты хочешь посмотреть, моя красавица?

– Пока не знаю. Просто хочется в кино. Можешь погуглить, что сейчас идет после того, как закончишь с Эрин Хизертон.

– Получу ли я «выдрины носики» (прим. переводчика «Капустные конфеты». Капустно-пшеничная масса, покрытая шоколадом) если пойду с тобой?

– Ну, не могу этого обещать, Роберт. Они теперь стали редкостью.

Мы еще немного подурачились, и Роберт в приподнятом настроении скрылся в своем кабинете.

Мне выпало все показать и всех представить Джудит. Мы были у руководства – конечно, как без этого – потом у Майкла и Клауса и сейчас остановились перед кабинетом Роберта. Стучу и жду его ответа.

– Извини за беспокойство, – говорю я, входя в комнату, – я хотела бы познакомить тебя с фрау Симон, которая с сегодняшнего дня будет работать у нас.

«Профессионализм», – думаю я. Тотальный профессионализм. Что сложно, потому что Роберт выглядит так, что слюнки текут. Он встает и пожимает Джудит руку.

– Роберт Каспари. Рад знакомству.

– Джудит Саймон. Я тоже рада.

Роберт ведет вежливую светскую беседу, спрашивает ее о том, о сем и вопросительно смотрит на меня, когда я через десять минут вмешиваюсь в их оживленную беседу – есть еще люди, которых мне нужно представить Джудит, и, в конце концов, хотелось бы уже заняться своей непосредственной работой. Арне вызвал меня к себе в кабинет после того, как я представлю Джудит. И, как и многие начальники, Арне не любит ждать вечно. Мне также нужно подготовить встречу, налоговая служба дышит мне в затылок, а мой почтовый ящик переполнен срочными запросами.

– Ненавижу перебивать, – говорю я, не в силах полностью скрыть напряжение в голосе, – но мне еще нужно представить Джудит другим сотрудникам. Может быть, вы могли бы продолжить беседу во время обеденного перерыва.

Роберт испытующе смотрит на меня, а затем улыбается.

– Обеденный перерыв. Звучит хорошо. Тогда мы так и сделаем.

– Хорошо. Ты идешь, Джудит?

Она кивает, ярко улыбается Роберту и говорит:

– Увидимся позже.

– Аллегра, если ты сможешь освободить для меня пять минут, вернешься ко мне, хорошо? – спрашивает Роберт, когда мы почти вышли за дверь.

– Да, конечно.

Мы с Джудит заканчиваем обход, и я передаю ее Инге, которая теперь может начать обучать ее основам. Я иду к Арне, готовлю все для совещания – как раз к его началу – и в сотый раз звоню даме из налоговой инспекции. Затем коротко извиняюсь и иду к Роберту.

– Садись, – требует он и встает со стула, обходя стол.

Я присаживаюсь и улыбаюсь ему. Он не отвечает на мою улыбку. Выражение его лица холодное и суровое, температура в комнате внезапно достигает точки замерзания. Он стоит позади меня, и я смотрю – уже не в первый раз – на его пустой стул.

– У тебя стресс, Аллегра?

– Нет, я…

– У тебя стресс, Аллегра? – снова спрашивает он, и тон дружеского вопроса полностью меняется. «У нас уже проблемы, если ты солжешь мне, у нас будет больше проблем», слышу я подтекст и на секунду закрываю глаза, пытаясь понять, что произошло. Он не ищет поцелуя, не хочет короткого, жаркого разговора шепотом, как у нас здесь иногда бывает.

Его рука скользит по моему горлу, и я сглатываю.

– Да, немного.

– Я заметил. Ты была груба и невежлива. Неуважительна. Обычно мне не нравится, когда меня прерывают и просят заткнуться. Такое поведение для тебя принципиально неприемлемо. Неподобающе.

Я не знаю, что на это сказать, судорожно пытаясь вспомнить, что такого произошло.

– Я… нет, Роберт, я так не думаю.

– Что, прости?

– Не думаю, что проявила неуважение.

– С каких это пор ты решаешь, что я считаю неуважительным, Аллегра?

– Это решаю не я.

Роберт молчит и лишь мягко усиливает давление на горло, но я не могу реагировать, не могу сейчас. У меня кружится голова, а мне еще так много нужно сделать. Я также не могу работать сверхурочно, потому что еду домой с Робертом. Мне, наверное, придется пропустить обеденный перерыв, чтобы хотя бы что-то сделать. И у меня точно нет времени сидеть в кабинете Роберта и играть во властные игры. Я хватаю руку Роберта и осторожно убираю ее от своего горла, вставая и поворачиваясь к нему лицом.

– Если это все, Роберт, я вернусь к своему столу.

– Это было не все. Мы еще не закончили.

– Я… извини, – отвечаю я, пятясь к двери.

Его взгляд останавливается на мне, не предвещая ничего хорошего.

– Поговорим об этом позже, – говорит он, и я знаю, что он зол – неудивительно. Никогда раньше я так себя не вела. Я никогда не уклонялась от него таким образом, и уверена: за то, что творю, мне придется еще поплатиться.

– Да, – тихо отвечаю я, – но, пожалуйста, дома. Не здесь, Роберт. Пожалуйста.

Раздается стук в дверь, и я чувствую облегчение. Пронзительный, строгий взгляд Роберта давит на меня, лишая выдержки. Не желаю терпеть, ведь знаю, что бывает, когда он так на меня смотрит. Я упаду на колени, брошусь к его ногам и начну извиняться.

Кладу руку на ручку и открываю ее, не дожидаясь, пока Роберт пригласит своего посетителя. Я хочу разрядить обстановку.

За дверью стоит Джудит, запах ее духов щекочет мне нос, она улыбается сначала мне, потом Роберту.

– Инга отправила меня на обеденный перерыв. Я хотела спросить, не хочешь ли ты присоединиться ко мне? Продолжим наш разговор?

Роберт поворачивается к Джудит и улыбается.

– Да, с удовольствием.

Я разворачиваюсь и ухожу. Роберт даже не спрашивает, был ли у меня уже перерыв или нет. Хочу ли присоединиться? Я растерянно остаюсь стоять в коридоре, смотря им вслед и слушая смех Джудит.

Я отбрасываю все мысли о Роберте, хотя он выбил меня из колеи – или я сама катапультировалась? Была ли я неуважительна? Должна была молчать? Есть ли у меня причины ревновать? Он делает это, чтобы наказать меня? Все эти мысли проносятся у меня в голове, пока я отвечаю на электронные письма и ловлю себя на том, что смотрю на экран, не печатая. Упорно сосредоточившись, работаю над горой своих задач, останавливаясь только один раз, когда понимаю, что я очень сильно напряжена и убираю переговорную комнату лишь для того, чтобы двигаться. Положив использованную посуду в посудомоечную машину, проветрив помещение и приведя стулья в порядок, начинаю чувствовать себя немного лучше и решаю после работы заняться пробежкой. Мне нужно движение, определенно.

Вернувшись к своему рабочему столу, я немного лучше могу сосредоточиться на работе, в какой-то момент действительно сосредотачиваюсь и выполняю все, что еще ждет обработки, быстро и эффективно. Я только бормочу короткое прощание, когда Инга и Джудит прощаются в конце рабочего дня, а затем в последний раз за этот день звоню в налоговую инспекцию. Закончив разговор, вздыхаю с облегчением. Проблема решена, наконец-то. Один пункт в списке, который я могу уверенно отметить, как решенный.

– Аллегра.

Голос Роберта заставляет меня поднять глаза. Он стоит перед моим столом и демонстративно смотрит на часы.

– Извини, – тихо отвечаю я, – буду готова через минуту.

Я выключаю компьютер, быстро прибираюсь на столе и тянусь за сумочкой.

– Я готова.

– Хорошо.

Коротко и холодно. Роберт все еще зол на мою неадекватную реакцию, которую я до сих пор не считаю неуместной или неуважительной.

Мы молчим, пока не проезжаем полпути. Затем я прочищаю горло и небрежно говорю:

– Я иду на пробежку. Мне нужны упражнения и свежий воздух.

– Ты никуда не пойдешь, Аллегра.

– Но…

– Нет. Мы поговорим, а потом посмотрим.

Не кончике языка крутится резкое замечание, но подавляю этот порыв. Роберт больше не в настроении для очередной дерзости. Интересно, как день, который так хорошо начался, мог оказаться таким ужасным. Он станет еще страшнее. Я боюсь этого разговора, потому что он может перейти в самую настоящую ссору. Из-за ничего. Я ненавижу споры, особенно когда дело не стоит и выеденного яйца.

– Иди на кухню и жди меня, Аллегра, – приказывает он, когда мы возвращаемся домой.

Я снимаю туфли и иду мимо него в спальню. Роберт стоит в дверях, скрестив руки на груди, и смотрит, как я раздеваюсь, достаю из шкафа пару спортивных штанов и футболку и надеваю их. Он молчит, когда я протискиваюсь мимо него, надеваю кроссовки и хватаю ключ.

– Аллегра.

– Я иду на пробежку. Мне нужны упражнения и свежий воздух. Как уже сказала.

Это важно для меня. Пожалуйста, Роберт. Я смотрю ему в глаза, молча умоляя позволить мне уйти.

– Подожди чуть-чуть. Я пойду с тобой.

– Нет. Роберт, я… я не хочу, чтобы ты шел со мной.

Он смотрит на меня, изучающе, ожидающе. Ему нужна причина, по которой он должен оставаться дома, из-за того, что я сегодня вдруг так неожиданно упряма и настойчива.

– Я не могу держать твой темп, – говорю я слегка неуверенно, но Роберт начинает переодеваться.

– Значит я побегу в твоем темпе. Мы поедем в городской парк.

Он не дает отобрать контроль, не полностью. Я знаю, что он обязательно пойдет со мной. Поводья не ослабнут только потому, что я встаю на дыбы. Он позволит мне немного пройтись в моем направлении, а затем мягко, но настойчиво потянет назад. На его путь.

Через двадцать минут мы уже у входа в парк, и Роберт оставляет решение за мной:

– Налево или направо?

– Направо, – решаю я и начинаю бежать.

Роберт молча бежит рядом со мной, на самом деле даже не пытается увеличить темп. Через четверть часа пробежки, я устаю и нуждаюсь в перерыве. Мое состояние оставляет желать лучшего, мне срочно нужно возобновить регулярные пробежки.

Роберт ухмыляется, потому что я тяжело дышу, как морж, а он все еще совершенно расслаблен. Я кладу руки на колени и чувствую, как колотится сердце, слышу, как кровь стучит в ушах. Рука Роберта ложится мне на попу, ласкает ее. Бег и ему пошел на пользу. Несмотря на неспешный для него темп, он уменьшил свою агрессию и прояснил голову. Он ничего не забыл, но теперь прибывает в гораздо более снисходительном настроении.

Когда я снова могу нормально дышать, мы продолжаем бег, на этот раз немного медленнее.

– В том, что ты делаешь, есть что-то от гимнастики для пенсионеров, Аллегра, – отмечает Роберт, понятно, что то, что я делаю, вряд ли можно отнести к спорту для него.

– Я сказала тебе оставаться дома… – выдыхаю я. – Я знала, что ты…

– Привет, Аллегра! – раздается голос впереди, и мой взгляд скользит по мамам с колясками, владельцам собак, детям на скейтбордах, группе скандинавской ходьбы и другим бегунам.

– Это что? Прилипало? – спрашивает Роберт, и его голос становится холоден, как лед. – Дэвид. Какое удивительное совпадение, не правда ли, Аллегра?

– Да, – отвечаю я, тяжело дыша, – пойти в городской парк было твоим решением, помнишь? Привет, Дэвид.

У Дэвида с собой собака, которую он явно вывел выгулять. Это миниатюрный йоркширский терьер – собака, которая подходит почти всем, но не таким мужчинам, как Дэвид или Роберт.

– Привет, – говорит Дэвид Роберту, который прохладно кивает в ответ. – Ты немного отвыкла от тренировок, не так ли?

Он ухмыляется, наблюдая за тем, как я, наклонившись вперед, уперев руки в бедра, отчаянно пытаюсь набрать в легкие больше воздуха. Он пялится на мое декольте, но я осознаю, что в этот момент мне все равно. Ведь я сейчас задыхаюсь. А Роберт злится на меня еще больше, чем раньше. Из-за этого парня, у которого на поводке собака-диванная подушка, и который, не смотря на убийственный взгляд Роберта, совершенно непоколебим.

– Я работаю иногда личным тренером, ты знала об этом? – продолжает он, затягивая собаку между ног.

– Нет, не знала, – говорю я, чуть меньше запыхавшись, – что это за собака?

– Моей матери. Она больна и попросила меня выгулять придурка. Ненавижу эту тварь, но у меня нет выбора.

– Ага… – равнодушно говорю я и смотрю на нелюбимую спутницу, которая послушно присела и с интересом смотрит на меня.

– Вот, – говорит Дэвид, вытаскивая из штанов визитную карточку, – позвони мне, если тебе понадобится небольшая помощь с тренировками…

Он сует визитную карточку мне в лицо, но Роберт вырывает ее из его пальцев прежде, чем я успеваю ответить, быстро смотрит на нее, а затем возвращает Дэвиду.

– Спасибо, нам не нужно.

Роберт берет меня под руку и тянет за собой, даже не дав шанса попрощаться. Я оглядываюсь назад и вижу, что Дэвид наблюдает за нами.

– Мудак, – четко формулирует губами он, пожимает плечами и продолжает пятиться назад. Через два шага останавливается и жестом показывает, чтобы я позвонила.

Глава 57

– Поэтому мне не следовало идти с тобой, Аллегра? Это из-за него я тебя сегодня вообще не узнаю? Ты хотела с ним встретиться, а я все испортил? – спрашивает Роберт, когда мы завернули за следующий угол.

– Нет. Это же ты предложил бегать здесь. Это была не моя идея.

– А куда ты хотела пойти? – спрашивает он, прищурившись.

Я делаю глубокий вдох, встречаясь с ним взглядом, и тихо говорю:

– Неважно, что я говорю, Роберт. Ты все равно мне не веришь.

– Испытай меня, Аллегра. Где ты хотела пробежаться?

– На набережной. У реки. От Штадтграбенбрюке до Килианштег, через центр города и назад домой.

– Ты никогда бы не смогла пробежать такую дистанцию. Даже у меня это занимает больше часа, а потом я полностью выжат.

– Да. Ну и? У меня на это ушло бы два с половиной часа, для тебя это проблема, Роберт? – не могу сдержаться, чтобы мой голос не звучал как у обиженного ребенка. Уперто, дерзко, упрямо. Я разворачиваюсь и говорю:

– Я хочу домой.

– Нет, – отвечает он, – сейчас закончим круг. Потом пойдем домой. И поговорим.

– Беги спокойно. Я иду к машине и…

– Забудь, ты побежишь со мной. Когда ты закончишь круг, это будет меньше трети расстояния, которое ты якобы собиралась пробежать.

– «Якобы», да? У меня пропало желание.

– И все же ты побежишь со мной. Давай, соберись. Если ты вымотаешь меня до предела, Аллегра, это пойдет тебе только на пользу…

Внезапно, всего на несколько секунд, я вижу, как за разъяренным, ревнивым фасадом промелькивает «мой» Роберт. Он ухмыляется, той нахальной, неотразимой улыбкой, от которой у меня всегда подгибаются колени. Я разворачиваюсь и бегу со скоростью, с которой, больше чем уверена, все равно не смогу пробежать и триста метров. Роберт смеется, и я слышу, как он догоняет меня. Метров через семьдесят он настигает меня, хватает и поднимает вверх, раскручивая по воздуху. Поставив меня снова на землю, хлопает по заднице и говорит:

– Давай еще. На этот раз у тебя не будет такой большой форы.

Когда мы заканчиваем круг и подходим к машине, я совершенно вымотана. Роберт же только слегка разогрет. Плохо для меня. «Очень-очень плохо», – думаю я.

Через два часа мы поели и приняли душ. Сижу на диване и пялюсь в телевизор, на черный экран. Входит Роберт, останавливается в дверях. Я думаю, ему нравится опираться на дверной косяк. Он блокирует мне выход из ситуации в прямом и переносном смысле.

– Поговорим, – предлагает он, – я не был доволен тобой сегодня, Аллегра. Ты вела себя вызывающе и неуважительно. Я не знаю тебя такой и очень удивлен, что ты позволяешь себе такое со мной.

– Я… я просто пыталась сделать свою работу за то время, которое ты мне дал. Я не собиралась проявлять неуважение, и ты это знаешь, Роберт.

– То, что я требую, слишком?

– Нет.

– Тогда в чем твоя проблема?

– У меня нет проблем, Роберт.

– Аллегра, ты проявила неуважение. Ты оттолкнула меня от себя, проигнорировав прямую, четкую просьбу. Ты во что бы то ни было хотела пойти на пробежку – что ты обычно делаешь не так уж часто – и без меня рядом. Мы были в парке меньше получаса и кого встречаем? Дэвида. Ты знаешь, как это выглядит в моих глазах?

– Да, могу себе представить, я не дура, Роберт. Ты неправ. Я уже говорила тебе это в парке.

– Объясни мне. Как ты это видишь.

– У меня было ужасно много работы, Арне хотел меня видеть, налоговая инспекция ждала моего звонка, я должна была подготовить это чертово собрание руководства, а перед этим – представить всем Джудит. Я просто была в стрессе, и у меня не было ни единой свободной секунды. Для тебя. Извини, но я не могу изменить это сейчас. Мы заранее договорились, что на работе будем вести себя как нормальная пара, и сегодня мы таковыми и были. Совершенно нормальная пара, один из которой провел обеденный перерыв с симпатичной новой коллегой, даже не спросив, не хотела бы его девушка пообедать с ним. У меня даже не было времени на обеденный перерыв, Роберт, и я просто в восхищении, что ты так хорошо провел время с Джудит во время перерыва. Она, между прочим, громко рассказывала об этом Инге.

– И Инга ей по горячим следам объяснила, какой я мудак, да?

– Нет. Во-первых, потому что Инга этого не делает, во-вторых, потому что я сидела в пределах слышимости. Она даже не сказала ей, что ты несвободен.

Роберт тихо смеется, и я недоуменно сдвигаю брови.

– Что такого смешного?

– Ничего. Так ты имеешь в виду, что все это неповиновение, неуважение, непослушание было временным и связано со стрессом? И виноват, кроме прочего, я, потому что подумал, что ты не хочешь есть со мной?

– Меня это задело.

– Твое поведение меня тоже задело, Аллегра.

– Я вообще ничего не сделала! – яростно возражаю я. – Я ни с кем не флиртовала и просто делала свою работу, черт возьми!

– Я тоже ни с кем не флиртовал.

Роберт совершенно спокоен и прекрасно себя контролирует. Он знает, что единственный способ подчинить меня – это, во-первых, создать впечатление, что контролирует меня, как бы я себя ни вела, и, во-вторых, проявить неуклонную, но мягкую строгость.

– Мне хотелось просто… просто проветрить голову. Подвигаться, выложиться по полной, чтобы я смогла сегодня уснуть.

– Это была неплохая идея. Однако ты все неправильно преподнесла. Ты могла бы вежливо и уважительно попросить, объяснить мне, что это, учитывая нашу договоренность, важно для тебя. Как ты сделала сейчас. Только что. Ты знаешь, я не скажу «нет», знаешь, что мне нравится быть с тобой. Я был бы счастлив, если бы ты спросила, не хочу ли я сопровождать тебя. Твой темп или твоя кондиция абсолютно не имеют значения. Если бы ты начала правильно, нам бы было очень весело в парке, ты так не думаешь?

Я киваю. Знаю. Это был не первый раз, когда мы бегали вместе. Всегда было весело, смешно и эффективно. Думаю, мне следует снова чаще заниматься с ним спортом. Но не это главное в данный момент.

– Ты собираешься наказать меня, да?

– Да, собираюсь. Ты прекрасно это знаешь.

– Я не хочу, чтобы меня наказывали.

Роберт кивает. Он это знает, чувствует. Поэтому даст время, которое мне нужно. И будет ждать, когда приползу, прося прощения и наказания, потому что я слишком зависима от всего остального, что тот мне дает. Мы оба знаем, что это остальное он мне не даст, пока не простит. И я знаю, что простит только тогда, когда я достойно приму наказание и более-менее достойно его перенесу.

Откидываю голову назад и делаю глубокий вдох. У меня стресс. Давление слишком велико, мне нужно расстояние. Звонит мой мобильник, и Роберт дает мне знак ответить на звонок. «Наверное, он думает, что это Дэвид», – думаю я и наклоняюсь вперед, поднимая телефон со стола.

– Привет, Сара, – отвечаю я.

Затем просто слушаю под пристальным наблюдением Роберта. Сара сообщает последние сплетни о предстоящем суде над Мареком, говорит, что видела его новую девушку в модном баре без него, а потом вдруг переходит на Дэвида.

– Пожалуйста, – говорю я, – избавь меня от этого, ладно? Он только и делает, что доставляет мне неприятности с тех пор, как вошел в мою жизнь. Я расскажу тебе в пятницу вечером. У тебя есть желание? Хочешь пойти со мной в кино и потом что-нибудь выпить?

Роберт наклоняет голову. Я спрашивала его, пойдем ли мы в кино в пятницу. А теперь изменила свои планы. Мне не хочется идти в кино с нависшим надо мной дамокловым мечом неминуемой кары. Я хочу расслабиться, делать то, что мне нравится, без необходимости постоянно обращать внимание на уважение и смирение. Хочу напиться после фильма, потанцевать и, шатаясь, пойти спать в субботу утром. Хороший план. Думаю, Саре он понравится.

– Нет, только мы вдвоем. Фрэнк и Роберт останутся дома или пускай устроят мужскую вечеринку. Мне плевать, если честно. Спросим Мелинду, может она тоже захочет?

Сара слышит в моем голосе, что что-то не так. Я встаю и делаю глубокий вдох. Кровавый ад! Нужно было спросить Мелинду, которую не заботят и не обременяют подобные тонкости. Кино, выпивка и танцы с Аллегрой? Отличная идея, я в деле, когда и где? Сара же распустила свои антенны домины. Самое позднее, когда она услышала слово «плевать», то, вероятно, поняла, что я не в себе.

– Нет, я не спрашивала Роберта. И не буду. Я иду в кино в пятницу вечером. С тобой. Нет, Сара, ты не будешь сейчас, черт возьми, разговаривать с Робертом. Кто ты, по-твоему, такая? Мама моей детсадовской подружки, которая хочет обсудить детали свидания с моим несуществующим отцом, или кто? Я больше не ребенок.

Роберт преграждает мне путь из гостиной, когда хочу пройти мимо него. Его взгляд пронзает болезненно глубоко, я понимаю, что иду по ложному пути, что не делаю себе ничего хорошего, что мне необходимо усвоить урок.

– Что? Сара, ты должно быть сошла с ума! Я могу пойти с тобой без разрешения Роберта… Что значит, не хочешь?

– Я не пойду с тобой в кино, не так, Аллегра. Ты спросишь Роберта, и если он позволит, то все в порядке. Если ты не попросишь, или если он не разрешит, тебе придется провести вечер пятницы без меня. Я не поддержу тебя в незначительном бунте, понятно? Я бы разозлилась, если бы Фрэнк сделал что-то подобное со мной. И я абсолютно точно знаю, что то, что ты вытворяешь, Роберта не устроит.

– Что? – кричу я в трубку, не веря своим ушам.

Неужели весь проклятый мир сговорился против меня?

– Аллегра, пожалуйста, – говорит Сара, – ты всегда была показательной сабой из нас двоих. Что бы тебя ни беспокоило, скажи Роберту. Он сможет помочь тебе. Не закрывайся от него, позволь ему помочь тебе расслабиться. Ты знаешь, как хорошо для тебя, когда ты можешь покориться. Позволь ему это сделать.

Я убираю телефон от уха и смотрю на него, как на бананоподобного инопланетянина, из ушей которого вылетают маленькие единороги.

– Аллегра? – тихо доносится голос Сары из трубки. – Ты еще здесь?

– Да, – бормочу я, прижимая телефон к уху, – но ненадолго.

Заканчиваю разговор и смотрю на Роберта. Его лицо ничего не выражает, и он разводит руками, предлагая мне поплакать у себя на груди.

– Что такое? – тихо спрашивает он, когда я не двигаюсь, и снова опускает руки, скрещивая их на груди.

– Сара не пойдет со мной в кино. Нет, если ты не позволишь. Отчетливо разрешишь. После того, как активно попрошу тебя.

Я смотрю на него, ожидая ликования или торжества – но ни то, ни другое не относится к нашим отношениям, не так. Роберт продолжает демонстрировать совершенно нейтральное выражение лица.

– Хочешь попросить меня, Аллегра?

– Нет. Я иду спать.

Мятежная, взбешенная. Я потеряла все настроение. Роберт отходит в сторону, давая мне пройти.

– Аллегра?

– ЧТО?

– Кухня с другой стороны, – говорит он, и я вздрагиваю.

Таблетка. Чертов таблеточный ритуал. На самом деле я обожаю его, но сегодня это нервирующее мучение, однако Роберт непреклонен.

Он следует за мной, прислоняется к столешнице и ничего не говорит. У него полно времени. Время всегда работает на него, когда дело касается меня. Мне требуется долгое, очень долгое время, по меньшей мере, три минуты, пока я не буду готова. Секунды текут медленно, кажется, прошло два часа. Роберт мне не помогает. Мог бы просто дать таблетку, но тот не облегчает мне задачу. Я думаю, он заставляет меня вернуться в рутину. Чем больше рутины, тем легче вернуться на свое место. Туда, куда он хочет меня, туда, куда я в данный момент не желаю идти. Потому что я обижена и расстроена по причинам, которых сама не понимаю.

– Роберт, – говорю тихо, – дай мне таблетку, пожалуйста.

Магия ритуала сегодня почти полностью отскакивает от меня, я чувствую только незначительное облегчение, несколько одиноких капель разбавленного валиума для моей вывернутой души.