Текст книги "Сливово-лиловый (ЛП)"
Автор книги: Клер Скотт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)
– Аллегра? – Голос Роберта нарушает мои мысли.
– Да? – спрашиваю я, и мне удается отвести взгляд от подписи Марека.
– Все в порядке?
– Да, все… – я глубоко вздыхаю, – … все в порядке.
Его глаза сужаются, когда он задумчиво смотрит на меня. «Не ври мне», – говорят они, и я заставляю себя улыбнуться.
– На самом деле, Роберт, все в порядке. Я просто задумалась. Я тебе нужна?
– Я хотел посмотреть, пришла ли там почта.
– Да. Вот… – я передаю ему стопку писем, – …пожалуйста. Если в других письмах будет что-то еще для тебя, я немедленно сообщу об этом. Да?
– Да, пожалуйста. Когда принесешь мне почту, будь так любезна, закрой за собой дверь кабинета.
О, Боже! Мы договорились, что не будем… О, Боже! Но мне не удастся выкрутиться из этого сейчас. О непослушании не может быть и речи. Я просто киваю, и Роберт улыбается.
Через десять минут я тихо закрываю за собой дверь кабинета Роберта и кладу еще два письма на стол.
– Подожди минутку, – говорит Роберт, заканчивая что-то на компьютере, прежде чем откинуться назад и пристально осмотреть меня.
– Аллегра, что это было?
– Ничего, правда. Я просто задумалась…
– И о чем же ты задумалась? Ты выглядела так, словно Ганнибал Лектер только что сказал тебе, что сегодня вечером будет наслаждаться твоей печенью, запивая ее хорошим кьянти.
Я не могу сдержать смешок, несмотря ни на что. Роберт беспокоится обо мне, и это так здорово.
– Я… у меня просто было своего рода дежавю. Я вспомнила о Мареке и о… днях, предшествовавших нашему расставанию.
– Хорошо. Мы говорим об этом дома. Я думаю, у тебя есть еще работа, верно?
– Я не знаю… – вяло отвечаю я и пожимаю плечами.
– Зато я знаю. Успеешь сделать все до пяти? – спрашивает он, глядя на часы.
– Да.
– Хорошо, увидимся позже.
Я с облегчением перевожу дыхание и покидаю кабинет Роберта так же тихо, как и пришла.
Глава 34
В феврале мы на самом деле приветствуем в команде Ингу, которую, как я и думала, Арне выбрал для замены Ханны. Ханна вводит ее в курс дела, и я должна признать, что Роберт – знаток людей – был прав. Инга быстро соображает, быстро учится, открыта и заинтересована, и у нее есть чувство юмора. Она – лучистая женщина, всегда в хорошем настроении, мила и внешне, по моему мнению, довольно идеальна. Просто создана для места за стойкой ресепшен.
Я сижу за своим столом и улыбаюсь, когда Ханна в сотый раз за утро стонет, что ей снова нужно идти в туалет. Ребенок давит на мочевой пузырь, и она тяжело вздыхает, направляясь со своим большим животом к женской комнате. Как только Ханна исчезает, звонит телефон.
– «Фишер-Грау», архитектура и градостроительство, Вайзер, чем могу помочь? – говорит Инга и выслушивает позвонившего.
– Да, я посмотрю, подождите.
Я слышу, как Инга листает органайзер, затем она говорит:
– Да, в четверг днем господин Каспари свободен. Вам подходит в 16:00?
Я встаю и выхожу из-за перегородки.
– Инга! – шиплю я, проводя рукой по горлу, когда она смотрит на меня.
– Одну минуту, пожалуйста, – говорит Инга по телефону и поворачивается ко мне.
– Никаких встреч в четверг днем для господина Каспари. Последняя возможная встреча в четверг 11:30. И по возможности никаких встреч за пределами офиса. Ясно?
Инга кивает, и я возвращаюсь к своему столу.
– Да, это была Аллегра, – слышу я и замираю. – Да, минуту. Аллегра?
– Мммм?
Я оборачиваюсь и вопросительно смотрю на Ингу.
– Тебя.
Инга протягивает трубку, и я беру ее.
– Да?
– Аллегра, – говорит Марек, – ты сейчас работаешь в «Фишер-Грау»?
Чертово дерьмо, черт, черт, черт побери.
– Нет, – говорю я, опускаясь на свободное кресло Ханны.
– Ты лжешь, я слышу это. Как Роберт сумел взять тебя под контроль на двадцать четыре часа в сутки? Со мной ты упиралась руками и ногами восьмичасовому полному контролю каждый день, а этот воображала щелкает пальцами, и ты переезжаешь к нему, увольняешься со своей работы и живешь с энтузиазмом 24/7. Респект и уважение Роберту и его навыкам манипуляции.
– Ты ошибаешься.
– Я не ошибаюсь. Он говорит, что вы исключаете работу, верно? И все же делает это снова и снова. Он показывает тебе и в офисе, кто есть босс, кому ты должна подчиняться. Я прав, Аллегра? И со временем будет все больше и больше. Он медленно будет приучать тебя к этому, и ты сама зайдешь прямо в клетку, в которой он хочет тебя видеть. Он делает это очень умно, правда…
Я перевожу дыхание, пытаясь не дать словам Марека проникнуть в мой мозг и сказать:
– Ты хочешь назначить встречу. Я полагаю, что дело личное?
– Если ты хочешь называть себя личным делом Роберта… тогда да.
– Тогда будь так добр и позвони Роберту домой. В рабочее время встречи по личным вопросам не назначаются.
Я вешаю трубку и иду к своему столу, падаю на стул и закрываю лицо руками.
– Аллегра? – спрашивает Инга, немного обеспокоенно.
– Секунду, пожалуйста, хорошо?
– Да, конечно.
– Ты в порядке? – спрашивает вошедшая Ханна и снова садится на свое место.
– Я надеюсь на это. Аллегра сказала, что господин Каспари недоступен в четверг днем? Но в календаре об этом не указано.
– Да, верно, я еще не упоминала об этом, – говорит Ханна, объясняя, почему Роберт назначает встречи по четвергам только до обеда. – Кроме того, всегда разумнее направлять подобные запросы ему, Роберт предпочитает сам назначать свои встречи. Если его нет, мы иногда тоже записываем, но ему это не очень нравится. В случае сомнений предложи перезвонить, когда Роберт вернется в офис, а затем свяжи с ним звонившего.
– Хорошо, поняла.
Ханна начинает объяснять тонкости и особенности планирования встреч. Я думаю о том, что же делать. Я должна сказать Роберту, что разговаривала с Мареком. Дело личное, но он звонил сюда. Нужно ли подождать, пока мы не вернемся домой или я нарушу наше соглашение из-за Марека? «Нет, – думаю я, – я не могу ждать, пока мы вернемся домой. Я должна рассказать ему сейчас, потому что Марек позвонил сюда, и тем самым узнал, где я работаю». Глубоко вздохнув, я встаю и иду в кабинет Роберта, стучу в дверь, жду его «Да, пожалуйста», прежде чем войти и тихо закрыть за собой дверь.
Роберт откидывается на спинку стула и выжидательно смотрит на меня. Секунду смотрю в пол, а потом на него и говорю:
– Я только что говорила с Мареком по телефону.
Я чувствую, что должна извиниться и лепечу шепотом «извини».
– Ты звонила ему?
Я отрицаю и рассказываю, что случилось.
– Я… я не повесила трубку сразу, потому что там сидела Инга, и я…
– Все нормально. Он сказал, что хотел?
– Не прямо. Я спросила его, по частному ли это вопросу, и он ответил, что если я рассматриваю себя как твой личный вопрос, то это да. Я сказала, если это личное, он должен позвонить тебе домой, и повесила трубку.
Роберт встает, обходит свой стол, притягивает меня к себе и целует в лоб. Я должна сообщить, что еще он сказал, но не могу, не здесь. И все же я должна. Я начала, теперь должна пройти через это. Я проклинаю непреодолимую тягу послушания, жгучую жажду быть хорошей девочкой.
– Он сказал больше. О тебе и наших отношениях.
– И что же?
– Роберт, я… не могу этого сказать. Не здесь.
Он обнимает меня крепче, гладит меня.
– Я не сержусь на тебя, Аллегра. Мы здесь на работе, помнишь?
– Да, Роберт.
– Мы поговорим об этом сегодня вечером.
Я киваю и снова могу улыбаться.
– У тебя уже был перерыв? – спрашивает он, и я качаю головой.
– Тогда сделай это сейчас. Тебе это сейчас необходимо.
Роберт снова целует меня и затем возвращает дистанцию между нами. Профессионально.
***
Уже поздно, когда мы возвращаемся домой. Сразу после работы мы встретились с Сарой, Фрэнком и Мелиндой, поужинали, а затем пошли в бар. Сара и Фрэнк все лучше и лучше подстраиваются друг под друга. После срыва в декабре и последующих дебатов, которые, вероятно, включали в себя признание в любви, гармония между ними становится все сильнее, трения уменьшаются. Это всегда захватывающе, угадывать, кто в данный момент командует парадом, или же они, в виде исключения, выступают как абсолютно равные партнеры. Мелинда тоже влюблена и уже несколько недель встречается с актером театра – что не очень легко из-за разного рабочего времени, но, как утверждает, довольно скалясь, Мелинда: «Зато любовь при каждой возможности!». Вечер был приятным, и я смогла забыть о Мареке. Но знаю, что предстоит еще разговор, и, как только дверь квартиры закрылась за нами, чувствую, что Роберт уже абсолютный Дом. Я снимаю обувь и вешаю куртку, прежде чем последовать за ним на кухню. Как и каждый вечер, он дает мне несколько секунд, чтобы сосредоточиться и подготовиться.
– Дай мне, пожалуйста, мою таблетку, – прошу я, принимаю ее, глотаю, под пристальным наблюдением Роберта, и без дополнительных напоминаний показываю, что рот действительно пуст. Мне нравится этот ритуал, это одна из тех мелочей в повседневной жизни, которые устойчиво укрепляют мое подчинение, которые делают меня гордой и сильной, и в то же время маленькой и слабой.
– Марек сказал, – начинаю я, – что ты очень умело ведешь меня к отношениям 24/7. Он даже зауважал тебя за твои манипуляторные способности. Ты, по его словам, медленно приучаешь меня к этому, и я на прямом пути в клетку, где ты желаешь меня видеть.
Роберт улыбается и подходит ближе, целует меня, его правая рука ложится мне на шею, на горло. Она оказывает мягкое давление, достаточное, чтобы заставить меня отреагировать. Роберт толкает меня к ближайшей стене, и я в ловушке, чувствуя твердый камень за спиной и стабильное тепло Роберта передо мной. Закончив поцелуй, он скользит левой рукой мне под свитер, посвящает себя моей правой груди, и, как только сосок сразу становится твердым, улыбается обворожительно развратно.
– Это то, что он сказал?
– Да… – отвечаю я и начинаю дышать через рот. Он щипает меня за сосок с именно той интенсивностью, что вызывает боль, которая тут же отдается томлением между ног.
– Ты веришь ему, Аллегра?
– Нет, я не верю ему.
Роберт сжимает сильнее, и я тяжело дышу, чувствуя, как влажность распространяется в моих трусиках. Он смотрит мне прямо в глаза, его взгляд суров и строг, выражение лица непроницаемо.
– А если это так? Что, если Марек прав, Аллегра?
– Он не пр… – хриплю я и цепляюсь левой рукой за правое плечо Роберта, а правую кладу ему на грудь. Это рефлекс. Он мастер, я это знаю. Он не прерывает кровоснабжение мозга и не перекрывает полностью подачу кислорода, но нажимает так, чтобы я на самом деле получала меньше воздуха. Усложненное дыхание приводит к увеличению выброса адреналина, и, следовательно, усиливает кайф, который вызывают подчинение, покорность и боль.
– Что, если Марек прав, Аллегра?
Левой рукой Роберт расстегивает мои брюки, не прерывая зрительный контакт. Мое дыхание становится все более беспорядочным, и я задыхаюсь, когда Роберт проталкивает руку мне в трусики.
– Ты мокрая, Аллегра. Это заводит тебя? Да?
Крик, готовый сорваться с моих губ, когда Роберт толкается в меня двумя пальцами и начинает трахать, предотвращается более сильным давлением на мое горло. Его большой палец играет с моим клитором, и небольшой дефицит кислорода, страх и гормональный коктейль, распространяющийся по моим венам, как цунами, заставляют меня кончить, быстро и неизбежно, даже прежде чем у меня возникает возможность попросить разрешения.
Роберт убирает руку с моего горла и держит меня, дает отдышаться, продолжая лениво шевелить во мне пальцами.
– Роберт… – бормочу я, и меня сразу заставляют замолчать. Прежде чем понимаю, что он делает, я оказываюсь лежащей на кухонном столе и без трусиков. Я чувствую руки Роберта на бедрах и всхлипываю, когда он проникает в меня одним сильным толчком. Это для него, я это чувствую. Он берет меня, использует меня только для своего удовлетворения. Роберт любит быстро и жестко, и я стону от каждого рывка, который сильнее и сильнее вжимает мои бедра в столешницу. Я хнычу, чувствую, что могу снова кончить, и начинаю умолять.
– Да, – хрипит Роберт, и я слышу, что он тоже на грани, – да… ты можешь…
Я думаю, что это райский день, подмахиваю, впившись ногтями в свои ладони и отдаюсь своему оргазму. Он не совсем угас, когда я слышу и чувствую, как кончает Роберт. Он падает на меня, переплетая наши руки, и я чувствую его хриплое дыхание у своего уха. Мы остаемся так лежать, я закрываю глаза и наслаждаюсь, наслаждаюсь тем, кто я есть и кем всегда буду.
– А если он прав? – шепчет мне на ухо Роберт.
– Это ничего не меняет, – тихо отвечаю я.
– Я люблю тебя, – шепчет Роберт.
– Я знаю, – улыбаюсь я. – Так же, как знаю, что ты не сделаешь ничего, чего я не хочу.
***
На следующий день у Роберта назначены встречи, которые требуют, чтобы он был корректно одет. Настроение соответственно плохое. Я уже знаю это. Роберт в костюме более раздражителен – и, следовательно, гораздо строже – чем в джинсах и свитерах. Хотя он прилагает все усилия, чтобы быть уравновешенным и дружелюбным, но даже галстук заставляет его желать разорвать одежду и сжечь ее.
– Я заберу тебя после последней встречи, – говорит он, когда мы вместе заходим в офис. Мы, как частенько случается, первые. У него назначено три встречи в течение дня, последняя в половине четвертого.
– Принесешь мне картошку фри? – спрашиваю я, улыбаясь ему. Последняя сегодняшняя встреча – лично с мэром и вызовет гарантированно «кризис картофеля фри», как я про себя называю пунктик Роберта.
– Холодная картошка – это глупо, – отвечает он, теребя галстук. – Я заеду за тобой, а потом вместе в «Макдональдс».
– Если ты будешь очень спешить, и желание возникнет очень срочно, можешь спокойно сначала удовлетворить свою зависимость. Я могу есть фри и холодным.
– Нет, я пойду с тобой. Плюс-минус несколько минут не имеют значения.
У входной двери раздаются голоса, и Роберт быстро целует меня, прежде чем исчезнуть в своем кабинете.
В полдень я сижу на кухоньке вместе с Ингой и Ханной. Они беседуют о переезде Ханны и беременности, а я читаю газету. Дверь открывается, и входит Роберт, с зажатым между плечом и ухом мобильником. Он улыбается нам и наливает кофе, объясняя своему собеседнику что-то, что имеет отношение к постановлению о землепользовании и, похоже, мешает планам его клиента. Наливает молоко в чашку и снова исчезает.
– Он мне нравится, – говорит Инга, глядя на дверь, – он приятный и готов всегда помочь. Он занят, не так ли?
Ханна не отвечает и только улыбается. Взгляд, который она бросает на меня, ясен: твой мужчина, твоя работа.
– Да, – говорю я, листая газету.
– Черт. Это было ясно. Женат?
– Нет.
– Как бы мне хотелось хотя бы один раз в жизни, чтобы меня разложил такой чумовой мужик. Хотелось бы знать, как это… – вздыхает Инга, задумчиво взирая на потолок. Ханна разражается смехом. Я тоже не могу удержаться.
– Почему вы смеетесь? Он гей?
Ханна качает головой и указывает на меня.
– Спроси ее, – смеется она, вытирая слезы с глаз.
– Что я должна спросить у Аллегры?
– Каково это быть разложенной таким чумовым мужиком…
– У тебя дома есть такой? – спрашивает Инга, и ее глаза загораются.
– Да, у меня есть, – отвечаю я с усмешкой. – Его зовут Роберт Каспари.
– Нет! – вскрикивает Инга и тут же прикрывает рот ладошкой. – Извини, Аллегра, я не знала…
– Мы поняли, – говорит Ханна, успокаивающе похлопывая ее по плечу.
– Ты и Роберт? В самом деле?
– В самом деле, – киваю я, поднимая руку в присяге.
– И? – спрашивает Инга и улыбается: – Как это?
– Что?
– Ну, когда тебя… такой чумовой мужик, – улыбается Инга, конфиденциально наклоняясь немного вперед. Ханна повторяет за ней.
– Давай, скажи уже, Аллегра, меня это тоже очень даже интересует…
Я вспоминаю вчерашний вечер, руку Роберта на моем горле.
– Дух захватывающе, – говорю я, – и этим все сказано.
Обе падают на спинки стульев и вздыхают.
– Ты замужем, Ханна… – говорю я, указывая на большой живот.
– Да, и что? Если бы могла, я бы повесила плакат с Брюсом Уиллисом над моей кроватью. Мечтать не запрещено…
– Что тебе мешает? – спрашивает Инга, и Ханна тяжело вздыхает:
– Мой чумовой мужик запрещает это.
– Пфф, – говорит Инга, – я не позволю даже и в мечтах кому бы то ни было, что бы то ни было запретить мне…
«Ну, тогда мой чумовой мужик, в любом случае, не подходит тебе», – думаю я, улыбаясь.
– Ты одинока? – спрашиваю я Ингу, и она кивает.
– Да. Уже больше года.
Снова открывается дверь, и на кухню опять входит Роберт. Он роется в кармане и посылает мне ключи от машины через стол.
– Арне говорит, что встреча у нового мэра может затянуться. Он обожает слушать сам себя и не скоро доходит до сути. Если я не вернусь в полшестого, ты едешь домой, хорошо? Мы с Арне берем «Ауди».
– Да, конечно. Позвони, когда закончишь, я тебя заберу.
– Нет необходимости. Арне отвезет меня домой.
– Хорошо. Мне что-нибудь приготовить?
– Нет. Чем дольше это продлится, тем быстрее мне понадобится картошка фри. Арне придется сделать остановку. Я захвачу что-нибудь с собой.
Роберт усмехается и снова уходит.
– Ему понадобится картошка фри? – спрашивает Инга, когда за Робертом закрылась дверь.
– Да. Чем навороченнее и благороднее событие, тем больше у Роберта потребность в фаст-фуде, особенно в картофеле фри. Сегодня утром он уже объявил, что мы ужинаем в «Макдональдсе».
– Он выглядит так, как выглядит и ест в «Макдональдсе»? – спрашивает Инга и стонет, – Мир несправедлив…
– Это так, – подтверждаю я и, прежде чем встать и убрать посуду, бросаю ключи в сумочку. Перерыв окончен, и мы возвращаемся в приемную. Где стоит Марек. «Да, мир несправедлив», – думаю я, ругаясь про себя.
Глава 35
– Мы можем поговорить? – спрашивает Марек, делая шаг ко мне. – Пожалуйста, Аллегра.
Ханна и Инга обмениваются взглядами и садятся за стойкой, в то время как я окидываю взглядом Марека с головы до ног, лихорадочно соображая, что делать дальше. Я замечаю, что Марек выглядит неважно. Невыспавшимся, разбитым, болезненным. На самом деле жалким. Тем не менее, у меня больше нет к нему никакого сочувствия.
– Пожалуйста, – говорит он снова, и я думаю, что он действительно, должно быть, очень плох, если так умоляет.
Я слышу шаги позади себя, а затем голос Арне.
– Марек, что ты здесь делаешь?
– Я хотел поговорить с Аллегрой, – отвечает тот, даже не взглянув на Арне.
– А я-то понадеялся, что ты пришел ради меня…
Легкую издевку в голосе Арне невозможно не распознать, хотя он делает приглашающий жест.
– Пожалуйста. Пойдем в мой кабинет.
Марек следует за Арне, я остаюсь стоять и облегченно перевожу дыхание.
– Ты тоже, Аллегра.
Проклятье! Я пожимаю плечами в сторону Ханны и Инги, показывая, что понятия не имею, в чем дело, и следую за обоими мужчинами.
Арне закрывает за нами дверь и садится за большой стол, который при необходимости служит для небольших совещаний. Я смущенно присаживаюсь на край стула, как можно дальше от Арне и Марека.
– Роберт сказал мне, что ты превращаешься в сталкера, Марек. Это начинает вызывать беспокойство.
– Я хотел бы поговорить с Аллегрой наедине.
– Ты этого хочешь, Аллегра? – спрашивает Арне, успокаивающе улыбаясь. Думаю, что он не злится на меня, он очень хорошо знает, что я ни при чем.
– Нет, – отвечаю я, нервно глядя на дверь. Я ожидаю, что в любую секунду войдет Роберт забрать Арне на встречу. Меня тошнит от мысли, что и Роберт, и Арне в ближайшее время покинут офис. Что если Марек зависнет здесь еще надолго?
– Скажи мне, что ты хочешь от Марека.
– Ничего. Абсолютно ничего. Я хочу, чтобы Марек оставил меня в покое. Меня и Роберта. Чтобы он, наконец, понял, что мы закончили друг с другом. Навсегда.
– Ты ослеплена, Аллегра. Ты знаешь так же, как и я, что я всегда хотел тебе лучшего, все еще желаю. Дай мне шанс показать тебе, насколько неправильно он обращается с тобой.
– Марек, – вмешивается Арне, – я не знаю, насколько глубоко ты понимаешь отношения других пар или веришь, что понимаешь, но в отношении Роберта и Аллегры я лично могу засвидетельствовать, что он очень нежно обходится с ней. Я не думаю, что есть повод для беспокойства.
Марек бросает на Арне злобный взгляд:
– Это и есть повод для беспокойства. Абсолютно. Он относится к ней слишком ласково.
– Ты хочешь этим сказать, что Аллегра хочет, чтобы с ней обращались как с грязью?
Арне хмурится и смотрит на Марека, как будто тот не в своем уме. У меня возникает желание заползти под стол, потому что через несколько минут Арне узнает абсолютно все. Марек хочет видеть меня растоптанной, униженной и сломленной.
– Арне, при всем моем уважении, почему ты вмешиваешься?
– Потому что ты тоже вмешиваешься. В отношения, которые тебя не касаются.
– Она касается меня. Аллегра принадлежит, так сказать, мне.
– Я так не думаю, Марек. Если ты серьезно веришь в это, возможно, тебе следует обратиться за помощью.
– Скажи это, Аллегра, – требует Марек, и я прочищаю горло. Я знаю, что он думает, будто я подтвержу о принадлежности ему. Он все еще верит в силу своего влияния на меня, что я подчиняюсь.
– Если ты серьезно веришь в это, возможно, тебе следует действительно обратиться за помощью, – твердо говорю я и смотрю Мареку прямо в лицо. Даже не моргнув.
– Видишь, Арне? Она становится дерзкой. Она плохо воспитана…
– Она взрослая женщина, Марек, которая прямо сказала тебе, что ты должен оставить ее в покое.
Арне – не зная реальной подоплеки происходящего – начинает терять терпение.
– Она не имеет права на это, – настаивает Марек, и Арне нервно закатывает глаза.
– Марек, мы проходили все это уже прошедшим летом. Ты помнишь? Ты серьезно хочешь, чтобы у тебя снова возникли проблемы? Теперь, когда все и так кончено? Я полагаю, что ты не далек от того, чтобы получить обвинение в сталкинге, а следующим шагом будет психиатрия. В конце концов, один раз ты уже был замечен в этом отношении. Получить запрет на контакты решением гражданского суда – это не такое уж и сложное дело.
– Ты мне угрожаешь?
– Да, Марек. Мне по горло надоело, что ты беспокоишь моих сотрудников и мешаешь им работать, наезжаешь на моих друзей и усложняешь им жизнь.
Стук в дверь, и входит Роберт. На секунду мне кажется, что мое сердце остановится. Позади него стоит Инга, держащая в руке лист бумаги.
– Что здесь происходит? – спрашивает Роберт, переводя взгляд с одного на другого.
– Марек спонтанно посетил нас. У нас был разговор, и он собирался уже уходить, – отвечает Арне и дружелюбно улыбается. – Инга? – спрашивает он, ободряюще глядя на нее.
– Факс, которого Вы ждали, пришел, – отвечает она, быстро подбегая к Арне, чтобы вручить ему бумагу.
– Аллегра, подожди меня в моем кабинете, пожалуйста?
Тон Роберта дружелюбен, и все же каждый может услышать, что он не потерпит никакого возражения.
– Да, конечно, – отвечаю я и иду к двери.
– Спасибо, Инга, – говорит Арне и кладет факс на стол переговоров, – на этом пока все.
Когда за нами закрылась дверь, и мы стоим одни в коридоре, Инга кладет руку мне на плечо.
– Скажи, все в порядке? – спрашивает она, прислушиваясь одним ухом под дверью. Как и я, она ожидает, что кто-то начнет орать.
– Да… – отвечаю я, но понимаю, что звучу не очень убедительно.
– Пошли, давай выпьем кофейку. Похоже, тебе сейчас не помешало бы что-то покрепче, но у нас здесь ничего нет, – говорит она, таща меня за собой.
– Я…
«Черт, – думаю я, – мне нужно идти в кабинет Роберта, я не могу себе позволить сейчас сплетничать с Ингой за чашечкой кофе. Но и не могу сказать, что немедленно и без промедления отреагировала на дружескую просьбу Роберта».
«Мы на работе, – продолжаю размышлять я, – для всех здесь он мой ванильный партнер. Не больше. Так мы договорились».
Инга открывает дверь на кухню и наливает нам кофе – с полным спокойствием.
– Итак? – говорит она. – Что там было?
– Ничего особенного. Этот тип… мы были вместе много лет назад, а с Арне они знакомы по гольфу.
– Ага, – бормочет Инга, – и Роберт знает, что это твой бывший – вы действительно встречались? Он как минимум на двадцать лет старше тебя – терпеть не может, когда ты с ним разговариваешь, верно?
– Да, что-то в этом роде, – говорю я и отпиваю глоток кофе. Непреодолимое стремление повиноваться сильнее любой рациональной мысли относительно наших отношений на работе.
– Он злится на тебя сейчас? Вы поругались?
– Я не знаю, – вяло отвечаю я, – я так не думаю. Я же не виновата. Но я должна…
– Ну, да, ну, да. Если тебе нужен кто-то с нейтральной точкой зрения, чтобы поговорить… ты знаешь, где я сижу.
Я иду к двери и еще раз улыбаюсь Инге. Затем иду в направлении кабинета Роберта, сдерживаясь, чтобы не побежать. Кладу руку на ручку и прикусываю губу. «Пожалуйста, пожалуйста, пусть я буду вовремя», – думаю я и открываю дверь. Роберт сидит в своем кресле. Я опоздала.
Дерьмо. Он, естественно, зол. Из-за Марека, которого он безмерно ненавидит, который раздражает его и снова и снова вмешивается в наши отношения. Кроме того, сегодня «костюмный» день, так что Роберт в любом случае уже на более высоком уровне раздражения. Добавить к этому мое непослушание – непокорность чистой воды. «Жди меня в моем кабинете». Но Аллегра решила пойти предположительно более легким путем и с комфортом выпила чашечку кофе со своей коллегой. Типа: старик ничего не заметит, он занят Мареком, а послушание нужно только до тех пор, пока он видит. Я опускаю глаза и глубоко вздыхаю, закрываю дверь за спиной и стою, держа руки на дверной ручке. Не знаю, как долго я так стою, но чувствую на себе сверляще-оценивающий взгляд Роберта. Единственный вопрос: какой? Задумчивый? Строгий? Гневный?
– Аллегра, почему ты стоишь у двери? Иди сюда.
Я поднимаю взгляд, потому что его голос звучит так нежно. Он улыбается и протягивает ко мне руку. Другой он поднимает трубку и, не глядя, набирает номер.
– Инга, меня не беспокоить, пожалуйста, в следующие четверть часа.
Он вешает трубку, и я медленно иду к нему.
– Я сожалею, – говорит он, когда я останавливаюсь перед ним, и вздрагиваю. Он сейчас прекратит отношения, потому что Марек его так раздражает?
– О чем ты сожалеешь? – спрашиваю я и не могу скрыть ужас на лице.
– О своем поведении. Это было непрофессионально.
– Что именно?
Я озадаченно хмурюсь, не понимая, что он имеет в виду, почему он ко мне не прикасается.
– Отослать тебя в мой кабинет, как непослушного ребенка. Это было неправильно. Но я… – Роберт запинается и потирает лицо, – …я ненавижу мысль, что ему все-таки удастся манипулировать тобой, что ты можешь вернуться к нему. Вот почему я… так отреагировал.
Он извиняется за свое поведение? Не ожидала. Я не знаю, что сказать, поэтому молчу.
– Аллегра?
– Я… я не знаю, что сказать, Роберт. Я… не сержусь на тебя. Это было… нормально, я думаю, и я…
– Тебя здесь не было, – говорит он, поднимая брови. – Ты не повиновалась, потому что мы на работе или потому что… Марек успешно посеял в тебе сомнения?
– Нет, ни то, ни другое. Инга сказала, что я выгляжу ужасно, и, что сначала было бы неплохо выпить кофе. Я… я не могла сказать, что мне нужно идти прямо в твой кабинет… и… и поэтому я сначала пошла на кухню с Ингой. Прости, Роберт.
– Если бы не было Инги, ты бы сделала то, что я попросил?
– Да, конечно.
– Не задумываясь?
– Да. Марек может говорить, что хочет, Роберт. Я не вернусь к нему, никогда. Я принадлежу тебе.
«Роберт боится потерять меня, – думаю я, – и он открыто признает это. Он действительно любит меня». Я улыбаюсь и чувствую себя намного лучше. Ощущение, как будто с моих плеч сняли тяжкий груз.
– Ты знаешь, что показываешь мне каждый день своим поведением, насколько принадлежишь мне? Ты всегда уважительна, всегда реагируешь соответствующим образом. Также и здесь. Я не ожидал этого и удивлен, насколько хорошо это работает. Но Марек и его методы пугают меня. Так что, если я слишком остро реагирую, скажи мне это. Я хочу, чтобы ты чувствовала себя комфортно со мной.
Я киваю и слежу взглядом за его движениями, когда он встает и тянет меня к себе. Его запах сразу дарит мне ощущение спокойствия.
– Я горжусь, доволен и счастлив, когда ты даешь мне и здесь то, что должна давать дома. Но ты не обязана, ты это знаешь, верно?
– Да я это знаю. Но я не могу с этим бороться, Роберт. Это очень сильная потребность. И если я не удовлетворяю эту потребность, я чувствую себя ужасно. Это мучает меня.
– Чувствуешь ли ты эту потребность, когда меня нет рядом? С другими мужчинами?
– Нет. Только с тобой.
– Даже с Мареком?
– Нет. Марек вызывает у меня только одно: непреодолимый рефлекс сбежать. В то время как ты притягиваешь меня как очень большой магнит.
Роберт улыбается и целует меня. Наконец-то. Мой мир восстанавливается, я чувствую, что все в полном порядке.
– Смена плана, – шепчет Роберт, закончив поцелуй, – Просто на всякий случай.
– А именно?
– Верни мне ключи от машины. Если потребуется, я как-нибудь отделаюсь от мэра или попрощаюсь под благовидным предлогом. Ты не поедешь домой одна. Подожди меня здесь, я буду не позднее пяти и заберу тебя.
– Ты считаешь, что это необходимо?
– Да. Я хотел бы избежать вероятности того, что Марек последует за тобой и… не знаю, на что он еще может быть способен, я даже не хочу об этом думать.
– Что он сказал после того, как я ушла?
– Как обычно. То, что он всегда говорит. Что он хочет поговорить с тобой, что я должен оставить тебя в покое. Завтра Арне проконсультируется с корпоративным юристом, он устал от подобного натиска. Арне ничего не сказал, но, видимо, он больше не может спокойно играть в гольф, потому что Марек досаждает ему почти каждый раз.
– О, Боже! Мне так жаль.
– Это не твоя вина. Аллегра, прости, но мне пора идти. Звони, если Марек снова появится. Хотя я полагаю, что сегодня Арне высказался достаточно ясно, но никогда не знаешь, чего ожидать.
– Да, Роберт.
– Обещай мне.
– Я не должна ничего обещать. Ты знаешь, я подчиняюсь, верно?
Роберт улыбается и целует меня, прежде чем отрывается от меня и позволяет мне поправить ему галстук.
***
Через пять минут Арне и Роберт ушли, а я сижу за своим столом.
– И? – вопрошает Инга, опираясь на перегородку. – Все в порядке?
– Да.
– Он звучал довольно сердито, не так ли?
– Он не был зол, – отвечаю я и улыбаюсь. Он просто волновался. Роберт любит меня, и он гордится мной, доволен мной. Он хвалил меня, не ругал, не грозил никаким наказанием. Он еще раз дал понять, что на работе мне не нужно исполнять его приказы, если они случайно вырвутся у него. И если я это делаю – а я, конечно же, это делаю – его это радует. Ничто в мире не может сделать меня счастливее, чем доставлять удовольствие Роберту.
– Инга! – зовет Ханна, – Музыка играет здесь. Позволь Аллегре спокойно делать свою работу, а ты займись своей. У нас нет времени, когда я уйду, ты должна быть отлично обучена.
Инга, улыбнувшись, возвращается на свое место. Я откидываю голову назад и думаю о том, что Роберт прошептал мне на ухо, прежде чем попрощаться со мной. Он обещал мне награду, очень изысканную награду, потому что я такая хорошая девочка. Одни эти слова из уст Роберта вызвали своего рода умственный оргазм. «Не могу дождаться вечера», – думаю я, а затем гляжу на гору работы, которую нужно сделать. «Раньше начну, скорее закончу», – думаю я и беру первую папку.
