Текст книги "Вторая радуга (СИ)"

Автор книги: Ким Сатарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 36 страниц)

– Сводничества от тебя не ожидал. Этим больше Мариэтта занимается.

– Ты должен помнить, что без Инги существование нашей группы наполовину теряет смысл. А ей остро необходим либо любовник, либо надёжный друг. И кандидатуры всего две: ты или Игорь. В новогоднюю ночь ситуация должна разрешиться, другого такого случая придётся ждать слишком долго.

Но последующие его вопросы девушка прервала, попросив подготовить сознание к необычным переживаниям.

– Меня ты будешь ощущать постоянно. У нас общий мусун, так что возвращение из путешествия поодиночке нам не грозит. Управлять буду я, так что оставайся зрителем и не вмешивайся, что бы ни происходило.

Они уже спустились в подземелье башни. Раньше юноша никогда не видел этих коридоров, выложенных диким камнем. Только пол был из кирпичей, едва-едва скреплённых бетонной массой. Ольга затворила за собой железную дверь.

– Кресло видишь? Садись. Факел зажигать незачем.

Как ни странно, сейчас Харламов видел в полной темноте. То, что девушка назвала креслом, представляло собой слегка обтёсанный пенек со спинкой. Сама она присела на лежащее у стены бревно, сложив руки на коленях.

– "Сосредоточься на мне, посмотри мне в глаза, посмотри глубже, ещё глубже…" – мысленный приказ, которому он с удовольствием повиновался, позволил ему увидеть; да увидеть ли? – вообще непонятно, какими чувствами он сейчас пользовался – неспешно падающую вниз тёмную клубящуюся массу.

Он продолжал ощущать своё тело, неподвижно сидящее на примитивном кресле, и в то же время он летел, летел, влекомый непонятной силой. Впереди переливалось лилово-серым пульсирующее пятно, вокруг которого иногда появлялись серебристые сияющие крылья. Откуда-то он знал, что это была Ольга. То есть не Ольга – в этом тёмном, бесформенном мире физически их обоих не было. Это была её душа, разум, астральное тело, бесплотный дух – как говорится, нужное подчеркнуть. Себя Ермолай в этом мире вообще не воспринимал, что его нисколько не расстраивало. А клубящиеся массы не посветлели, нет, но – оформились. И стало понятно, что поднимаются путешествующие души вдоль неподвижной стены, по которой навстречу им, вниз, переливались, пузырясь, пепельно-серые волны клейкой жидкости.

Разобрать, что творилось вокруг, возможности не было. Пронизывали пространство черные молнии, проносились мохнатые клубки, а изредка он видел воронов. То, что это именно эти птицы, понятно было благодаря некоему внутреннему чувству. Он понимал, в каком мире находится – мире странствий душ эвенкийских шаманов. Сюда брала с собой Ольга других участников группы. И юноша догадывался, что вскоре они увидят Энгдекит, великую реку шаманов, объединяющую три мира.

Теперь они летели над рекой, струящейся сквозь бесконечный лес. Красок не было. Тёмно-серое небо над головой, с застывшими тучами, белая с серыми прожилками-водоворотами река, угольно-чёрные деревья внизу. Это ещё был не Энгдекит, а лишь его приток, на котором обитали души шаманов – предков Ольги. Харламову захотелось узнать, что будет дальше и мгновенно серебристые крылья летящей впереди него фигуры слились в туманное сияние. Промелькнули и исчезли внизу крыши домов, вокруг которых стояли люди – но различить их сверху юноша не мог, он даже не понял, во что они были одеты. А затем его внимание привлекла к себе могучая река, берега которой терялись в тумане отдалённого горизонта. По реке катились, равномерно вздымаясь, огромные волны. Воды Энгдекита казались чёрными, но в каждом месте к черноте примешивался свой цвет. Зелень переплеталась то с синевой, то с алым цветом, а царил среди них охряной, ржавый цвет.

Их путь пересекла размытая фигура огромного медведя, двигавшегося на задних лапах прямо по воде. Впрочем, Ермолай понимал, что то была никак не вода. В передних лапах медведь держал острогу, а на плече у него висела сумка. Неужели он охотился за рыбой, здесь? Юношу потянуло влево и он отчётливо ощутил сопротивление. Что-то замедляло движение, отбрасывая их назад. Ольга безмолвно позвала: "Помоги!", и он послушно собрал свою силу, отдавая её своей проводнице. Вскоре они приблизились к берегу. Теперь они двигались не столь быстро, и можно было разглядеть в устье притока небольшое поселение. Навстречу им взмыла снизу яркая жёлтая фигурка, вокруг которой струилось и трепетало сияние.

Слух уловил незнакомые слова, но интонации сомнений не вызывали – то был вопрос. Дочь шамана ответила, и сразу же задала свой вопрос. Ответ – и юноша вдруг почувствовал, как непреодолимая сила тянет его назад. Он не сопротивлялся. Ему ещё удалось почувствовать сожаление Ольги, но тут же он понял, что сидит в полной темноте на пеньке в подземелье. Мир, в котором он был долю секунды назад, исчез почти мгновенно. Да и был ли он? Харламов случившееся помнил отчётливо, но воспоминания эти настолько не вязались с реальностью вокруг, что он никак не мог объединить их в единое целое.

– Свет зажечь? – спросила Аникутина усталым голосом.

– Как хочешь, – Ермолай в полной темноте уже не видел, но признаваться не хотелось. Не хотелось и вставать. Усталость словно пригвоздила его к месту. Теперь он понимал, для чего здесь стоит пенек со спинкой. Удивляло другое – как это Ольга, которая была проводником, и тратила значительно больше сил, обходилась древесным стволом.

– Ты не испугался и не удивился, – продолжила девушка, – а когда я попросила, смог помочь. Твои способности велики. Но почему ты не пожелал остаться, едва я заговорила с сородичем?

Юноша честно признался, что ему стало не так интересно. Эвенкийского языка он не знал, а мир духов всё же был местом, в котором не сильно хотелось задержаться.

– Что это был за родич?

– Шаман, направивший душу в поисках Оми больного. Я успела ему сказать, что живу на Енисее. Он с Амура. А потом тебе стало скучно, и больше я не успела спросить ничего…

– Так он с другого расщепа?

– С расщепа ли, из Материнского ли Мира, теперь уже не узнаешь. Впрочем, я не раз встречала шаманов вне плоти, но впервые мне удалось с одним из них заговорить. Такое до меня смогли совершить немногие.

– Так значит, шаманы в мире духов давно встречаются с обитателями Материнского Мира?

Ольга удивилась его восторгу. Да, её народ всегда верил, что их сородичи за пределами расщепа всё так же охотятся на зверя, приглашают соседей отведать голову оленя, и соблюдают заветы неба Бугу. Сомнений не было никогда. А то, что странствующие души шаманов способны встречаться порой на путях духа, ничего не меняло. Край оставался Краем и Материнский Мир был по-прежнему недостижим для их физических тел.

– В том мире, где мы с тобой побывали, нельзя воплотиться в телесную форму. Но есть иные миры, где это возможно. Тебе надо научиться воплощаться в каком-либо из них. Ты сможешь.

Дочь шамана довольно быстро выпроводила его из подземелья. Сама – осталась. Хотела повторить в одиночку их совместное путешествие. Время в мире духов текло иначе, можно было встретить и своё же более раннее воплощение. А юноша застал у себя в комнате целое столпотворение. Были здесь и Мариэтта с Осиповой, и Галка с братьями, и Женька с Сашкой. Обсуждали новый год – кто с кем и как собирается праздновать. Места было мало, и Инга присела Игорю на колени. Жолудев делал вид, что служит сиденьем ввиду необходимости, а девушка выглядела королевой, добравшейся, наконец, до вожделенного трона. Мариэтта наблюдала за окружающими с ироничной улыбкой.

– О, путешественник вернулся! Энгдекит видел? – поинтересовался Сашка с нескрываемым любопытством.

Юноша кивнул. Остальные событием не заинтересовались. Да и что случилось-то? Ещё один школьник побывал в мире духов, только и всего. Их гораздо больше интересовал надвигающийся праздник.

– Кутков со Збиняковой, Токмакова, Аникутина твёрдо обещали, – перечисляла Баканова, – Новак ещё эта. Сашка, Марина участвует? Ну, пусть утром определится, – потребовала девушка.

Вера заявила, что распорядительнице следует завтра же к обеду сообщить, где они намерены веселиться, кто будет участвовать, и не планируют ли использовать какие магические умения. Ермолай присел на край кровати, и в глазах у него всё поплыло. Пришел он в себя оттого, что его тормошил Игорь.

– Проснись. Гости ушли, разденься, и ложись, как следует.

Сил возражать, и вообще разговаривать, не было.

* * *

Ёлка вплывала в школьный двор величественно, не колыхая ни одной ветвью. Ветра не было, и снег на еловых лапах так и не осыпался, пока двое преподавателей – Тараскин и Провоторова – несли её, придерживая в воздухе магическими захватами. Казалось, это не стоило им особых усилий. Ель соскользнула в подготовленную для неё яму, несколько школяров, взявшись за руки, уставились на кучу земли рядом. Куча заколебалась и медленно стекла в яму, образовав у основания небольшой холмик. Зрители разразились аплодисментами.

Ермолай с любопытством смотрел за вознёй украшателей. По школьному двору из стороны в сторону мотались озабоченные девицы, что-то перетаскивая в пакетах и сумках. Самого его, как и соседа, Инга с Галкой выставили на мороз – им понадобилась комната парней для каких-то приготовлений. Юноша не стал вникать, каких именно. После путешествия в мир духов он чувствовал себя не в своей тарелке. Несколько дней он только тем и занимался, что пытался восстановить утраченное душевное равновесие. Теперь он прекрасно понимал Сашку, предлагавшего запретить все подобные путешествия, как разрушительно влияющие на психику.

– Ерёма, чего скучаешь? – это подошла Вера, подружка Мариэтты.

– Девчонки попросили в комнате какие-то дела поделать, без свидетелей.

– А-а, – кивнула девушка, – сюрприз готовят.

И убежала, улыбаясь. Женька Шатохин подошёл, сказал небрежно:

– Это я дерево выкапывал. Справился в одиночку. Препы, понятно, общее поле поддерживали.

– Какое поле? – не сообразил Харламов сразу.

– Кинетики, как и другие паранормалы, поодиночке слабы. Двое сильнее одиночки вчетверо, трое – раз в семь. Ну, дальше суммация эффекта нарастает уже не столь заметно. А если просто поддерживать чужое поле, не прилагая собственных усилий, то усилия одиночки всего-навсего удваиваются. Мне такой поддержки хватило.

Юноша кивнул. Теорию он знал, но с применением её на практике столкнулся впервые. Женька в одиночку ёлку из земли выковырять не смог бы, в чём сознавался откровенно. Но и никто из препов в одиночку тоже не взялся бы за такую задачу. Их возможности не столь уж сильно превышали силы Шатохина.

– Так ты, похоже, красную повязку заслужил.

Женька кивнул, и сказал, что сразу ему её всё равно не вручат. Впереди январь, месяц, посвящённый обычной учёбе. Все ученики школы занимались либо дистанционно, либо заочно, получая высшее образование. В январе как раз полагалось сдавать письменные экзамены, самостоятельные и курсовые работы, а некоторым – ещё и на сессию выезжать. Женька выбрал своей специальностью строительство гидротехнических сооружений, и весь январь должен был просидеть у экрана компьютера, отрабатывая навыки проектирования и сдавая минимумы по общеобразовательным предметам. Ермолай изучал психологию, ему предстояло написать множество самостоятельных работ и отослать их в университет.

* * *

В столовой, куда они зашли своей компанией, потолок светился зелёной рябью. А в меню привычных блюд не оказалось. Сегодняшний день работники столовой посвятили гастрономическим изыскам на основе морепродуктов. Смущённые жители лесов и степей с осторожностью разглядывали красные и оранжевые тушки неведомых созданий, покоящиеся среди неведомых гарниров. Хохочущие поварихи давали пояснения наиболее осторожным. Юноша выбрал омара и салат из водорослей трёх видов. Ольга съела четыре ложки икры и погрузилась в задумчивость, так и не разобрав, наелась она или нет. Мариэтта ела нечто с непроизносимым названием с таким видом, как будто её неделю не кормили. Галка попробовала сразу несколько блюд, и вид у неё сделался растерянно-сконфуженный. Братья же поступили проще – попросили к сушеной рыбе квасу и принялись деловито снимать с неё чешую. Внезапно Харламов уловил мысль Ольги, предназначенную исключительно ему:

– Похоже, Игорь пригласит на ночь Ингу к себе. Галка останется одна, братьев уже разобрали. Придётся тебе её утешить.

Юноша отрешённо подумал, что дочь шамана, не иначе, сама провела с соседом необходимую работу. Отчего-то предложение девушки его не возмутило, хотя укладывать Галину в постель он совершенно не собирался. Но возражать дочери шамана не стал. Необычная еда, странноватая обстановка и общий настрой подействовал на него. Не хотелось думать ни о чём серьёзном. Настроение поднялось, и он подумал, что неплохо бы отколоть какой-либо весёлый трюк.

Ель во дворе уже украсили, и сейчас она блистала огнями, которые то пробегали по ней водопадом сверху вниз, то весело перемигивались друг с другом без всякого порядка. Игорь потянул его в комнату.

– Ты что, так и явишься на праздник в учебной форме? Сегодня надо быть неузнаваемым не только внутренне, но и внешне!

Он, оказалось, уже приготовил кое-что для маскарада. Клоунский наряд с круглым красным носом юноша сразу откинул в сторону, а вот жилетку, имитирующую кольчугу, примерил.

– Это костюм викинга. В нём ещё длинная рыжая борода, от самых глаз начинается, и шлем с рогами. Я викингом точно не оденусь – в такой бороде и девушку не поцелуешь.

– Ну, тогда я его возьму, – решил Харламов.

На дворе стоял приличный мороз, градусов на двадцать, но школяров это не останавливало. Они пробегали по заснеженным тропинкам между Большим и Малым домами без верхней одежды. Некоторые девчонки – даже в туфельках. Встречные улыбались и перемигивались друг с другом. Повязки на эту ночь все сняли. Девушки, не пожелавшие возиться с причёсками, одевали либо плащи с укрывающими голову капюшонами, либо накручивали на голове сложные повязки. Ольга надела на голову серебристую сетку, с которой у висков свисали два больших, украшенных сверкающими камнями кольца. Её платье, черное с синим, до колена, сверху покрывал просторный неопределенной формы прозрачный серый чехол. На ноги Аникутина надела мягкие замшевые сапожки без каблука.

Кое-кто из девчонок оделся куда более рискованно: были и короткие юбки, совершенно не сочетающиеся с сибирской зимой, и смелые декольте. Мариэтта явилась в глухом спереди платье с совершенно голой спиной. Разрез сбоку поднимался до середины бедра. На голове у неё была светящаяся, беспрерывно меняющая цвет корона. Дожидаться, пока соберутся все приглашённые, не стали. Девушки затеяли игру, в которой надо было тянуть жребий, и проигравшему приходилось выполнять шуточные задания. Потом разыгрывали подарки: победители разных конкурсов – а они были весьма разнообразны – получали призы, для себя и того, кого они пожелают одарить. Подарки скрывались в мешках, вскрытие каждого сопровождалось всеобщим хохотом.

Ермолай получил целых четыре маленьких подушечки и призадумался – так ли всё это случайно? Одну он выиграл сам, а остальные ему подарили Лёня, Инга и Элла.

– На одной сам сидеть будешь, если стул жёсткий. Вторую под голову подложишь, если за столом сон сморит. Третью – под спину, когда на кровати сидишь, облокотившись о стену. А четвёртую ты сам выиграл, значит – судьба, – объяснил свой подарок Лёня.

Когда до полночи оставалось всего ничего, открыли шампанское. Традицию в школе соблюдали, хотя спиртное сегодня никому не требовалось. Сами школяры, да и преподаватели легко создавали атмосферу всеобщего веселья, пьянящую лучше всякого вина. В торжественной тишине слушали, как бьют двенадцать раз куранты, а затем все орали новогодние поздравления, кто-то побежал во двор, водить хоровод вокруг елки, остальные устроили танцы.

К ёлке ушли Женька, Сашка и Ольга, которые предусмотрительно оделись потеплее. А Ермолаю пришлось танцевать со всеми девушками подряд. Как и Игорь, он пользовался всеобщим вниманием. Натанцевавшись, продолжили розыгрыш призов; впрочем, самые ненасытные пары всё ещё кружили в танце под тихую музыку. В первых двух розыгрышах Харламову ничего не досталось, и он присел в углу, наблюдая. Победитель, Ленка Токмакова, вытаскивала из мешка наряд Снегурочки. И в этот момент он ощутил, что Ольга испытала страх и боль.

Сосредоточившись, он понял, где она и что с ней. Аникутина была в комнате на первом этаже Малого дома, она была с парнем в постели, и – она пошла на это по собственному желанию! Ермолай выскочил за дверь, и сбежал по лестнице. Во дворе вокруг костров и ели ещё прыгали и резвились школяры, а он промчался через двор и застыл истуканом в вестибюле. Его чувства подсказывали, что Ольга сейчас не испытывает ни страданий, ни наслаждения. Поводов вламываться в чужую комнату не было. Да их не было и изначально: ведь девушка пошла на это по собственному желанию, прекрасно понимая, что делает.

Огорошенный и возмущённый юноша уловил мысленный приказ Ольги: "Не стой столбом. Присядь возле дежурной, закрой своё сознание. Я сейчас к тебе выйду". Дежурная – уже взрослая женщина с оранжевой повязкой на лбу – мельком глянула на присевшего рядом с ней на диван юношу и продолжила чтение учебника по макроэкономике. Дочь шамана появилась через пять минут. Сетку с височными кольцами она несла в руке. Пройдя мимо напряжённо смотрящего на неё Ермолая, она мысленно попросила его следовать за ней.

Здесь он никогда раньше не был. То есть в кочегарке-то был, а вот в комнате, где стояли ведра, швабры, топоры и прочий инвентарь, не был. Не было необходимости. Он даже не удивился, обнаружив, что видит в полной темноте. Дочь шамана сунула руку в шкаф без дверок, что-то повернула – и шкаф ушел в стену, открывая проход. Юноша вошёл в него вслед за девушкой, каким-то образом сообразив, как закрыть за собой потайную дверь. Впрочем, чему удивляться? Ольга наверняка знала – как, а он просто взял это из её сознания.

– Приревновал, Харламов? – озадаченно спросила девушка.

Он ощутил, что вот сейчас дочь шамана озабочена и несколько растеряна. И даже чего-то боится.

– Не ожидал от тебя, что ты ляжешь с первым попавшимся парнем, – тихо произнёс юноша.

– Ты о моём моральном облике беспокоишься, или сам бы хотел быть на его месте? – поинтересовалась Ольга, несколько успокоившись.

– Не на его месте. Меня случайные связи не интересуют. Я бы хотел быть с тобой постоянно.

– Ревнуешь, – констатировала дочь шамана. – А на каком основании? Ты за мной не ухаживал, я тебе никаких обещаний не давала. Да и вообще, ты должен бы знать, что романтические отношения с парнями меня не интересуют. То, что случилось сейчас, лишь дань местной традиции и обыкновенное женское любопытство. Я и парня выбрала совершенно случайного, который поутру обо мне навсегда забудет.

– Я не спорю, у меня нет права тебя ревновать. Только знаешь, я ничего с собой поделать не смогу. И мои чувства к тебе никуда не денутся, хоть ты со всей школой переспи.

– Ну, до этого точно не дойдёт, – пообещала Ольга и провела рукой по щеке Ермолая.

Руку он отбросил.

– О чувствах мы с тобой поговорим завтра. Разговор будет серьёзный, поэтому у меня есть одно предварительное условие… Если, конечно, тебе этот разговор интересен, – прибавила Ольга.

– Что за условие? – подался к ней юноша.

– Сейчас ты вернёшься ко всем нашим, возьмёшь Галину, пойдёте к ней, и там ты её трахнешь. Раза три, четыре, пять – на сколько здоровья хватит. Я вернусь к себе в комнату и прослежу, чтобы ты не сачковал. В ином случае наш завтрашний разговор обернётся ненужной растратой времени.

Юноша шёл через двор и удивлялся тому, как резко изменилось его настроение. Совсем недавно он беззаботно радовался празднику, не замечая, сколько людей заняты тем, чтобы этот праздник обеспечить. А сейчас он видел, как во всех углах неподвижно стояли люди, не дающие возможности вырваться буйному веселью за пределы школы. Не давали они вырваться мыслям, настроениям, создав вокруг школы непроницаемый купол. Нетрудно было догадаться, что за оградой сейчас находились опытные слышащие, отслеживающие мысленную активность на десятки километров вокруг.

Празднество продолжалось, хотя количество участников уже уменьшилось. Ермолай пригласил Галю танцевать и без всяких околичностей предложил пойти к ней и лечь в койку. Как и предсказывали Мариэтта с Ольгой, Хоменкова без всякого удивления и смущения тут же согласилась. Ему даже раздевать её, когда они вошли в комнату, не потребовалось. Всё прошло легко, и говорить с Галей особо не требовалось. Она чувствовала все желания парня и наилучшим образом их удовлетворяла. А в промежутках не приставала с разговорами. Но уже после четвертого раза юноша вдруг понял, что сыт ею по горло.

– А Инга где устроилась? – спросил он, соображая, как бы ему смыться.

– Она с Игорем пошла. До утра не вернётся, можешь не бояться.

Ольга и здесь оказалась права. Наверняка она сама эту близость организовала. Странно, ведь у Игоря была постоянная подружка…

– Сегодня ночь такая, что с постоянными партнёрами остаются лишь те, кто строит планы на длительную совместную жизнь, – Галка как раз не удивилась.

– Ночь блуда, – проворчал юноша.

– У наших далёких предков было что-то похожее. Только они праздновали это в середине лета, а в школе летом каникулы. Собственно, кому блуд не нужен, тот и не участвует. Или вот Сашкину Маринку возьми: он ей объявил, что она с ним сегодня ночевать обязана, так Маринка вообще с нами праздновать не стала, к дружинкинской команде пристроилась.

– Сашка вроде не расстроился, – заметил Харламов.

Хоменкова вообще не понимала, чего тут расстраиваться. Есть у тебя половая потребность, нашёл ты, с кем её разделить – и радуйся. Школа не то место, где создаются брачные союзы на всю жизнь. В любовь она верила, но считала её вещью редкой, и в жизненном обиходе не обязательной.

– Инга, кажется, настроена иначе, – предположил юноша.

Ему уже хотелось спать, но он стеснялся сказать об этом Галке.

– Ничего, переспит с Игорем, потом ещё с кем-нибудь, и начнёт смотреть на вещи здраво.

Может, Галка говорила что-то ещё, но он уже заснул. И проснулся, когда в окнах забрезжил поздний январский рассвет. Он оделся, посмотрел на висящий над кроватью Бакановой коврик с вышитыми играющими котятами и вдруг сообразил, что близок к тому, чтобы утратить на неё всякое влияние. Это же он должен был озаботиться тем, чтобы Инга влилась в группу окончательно и бесповоротно. Это он должен был сейчас спать с ней и принимать на себя все неизбежно связанные с этим обстоятельством сложности. Баканова не такая девица, чтобы легко и просто перенести свою первую ночь с мужчиной, для неё это будет означать кучу эмоций, которая неизбежно этому первому мужчине и достанется.

"Игорю теперь не позавидуешь. А вдруг Ольга отдалась тому парню, чтобы меня от подобных проблем освободить? Да нет, она обо мне, как мужчине, просто не думала. Если бы подумала, то, пожалуй, вообще бы на праздник не пошла".

В зале с компьютерами, куда юноша пришёл поутру, оставив Галку отсыпаться, сидело двое гололобых. Эти в празднике не участвовали. И лишь через некоторое время появилась Мариэтта, причём вместе с Сашкой. Оба были в обычной школьной форме.

– Ты прямо с танцев сюда пошёл? – удивилась Мариэтта.

– Нет, у меня переодеться не было возможности.

Сашка его ни о чём не спросил, сунул диск в компьютер и начал работать. А Мариэтта лукаво ему подмигнула, сделав рукой неприличный жест, потом повернулась к экрану, вышла в сеть и принялась общаться со знакомыми. Харламов посмотрел немного материалы для самостоятельных работ, сделал закладки на нужных местах, и прекратил занятия. В доме преподавателей, как он почувствовал, проснулась Ольга.

Он зашел прямо к ней, едва девушка позавтракала. Столовая после праздника не работала, пришлось обходиться чаем с бутербродами.

– Доброе утро, Ермолай, заходи. Выспался?

– Привет. Ты знаешь, твоими заботами как раз не выспался. Зачем тебе нужно было укладывать меня с Галкой? Чтобы мы в равном положении оказались?

Ольга растерянно поморгала, соображая. Нет, ей такая мысль в голову не приходила. Раз уж юноша собрался говорить о сердечных чувствах, то уж пусть к этому разговору сексуальная озабоченность не примешивается. Сексуально озабоченный парень может такого наговорить – сам же, успокоившись, себе не поверит. Здравое зерно в её рассуждениях было, но его такой подход неприятно зацепил.

– Женщины, Ермолай, на весь этот процесс смотрят куда прозаичнее. Нет, есть и влюбчивые, романтичные натуры, но я не из них. Ты, понятно, у нас романтик, это для окружающих приятно, но тебе самому от этого только лишние хлопоты. Так что всё, что ты мне в подземном коридоре говорил, считай, я мимо ушей пропустила. А вот то, что ты скажешь сейчас, я выслушаю со всем вниманием…

* * *

Да, когда Анька говорила, что Ольга по мировоззрению намного его старше, она не ошибалась. Харламов со своими объяснениями в любви выглядел рядом с ней, как внучек рядом с умудрённой опытом бабушкой. Девушка вообще-то любовные чувства понимала и признавала, но признавала – разумом. Сами чувства отклика в её сердце не вызывали. И страдания юноши она просто до поры не принимала в расчёт, хотя знать о них – знала. А сейчас, когда его ревность поставила её перед выбором, выбор она сделала спокойно и деловито.

– Раз ты не можешь справиться со своими чувствами, я буду с тобой. Не из взаимности, Ермолай, а сугубо из деловых соображений. Так мы группу не потеряем, и твоё обучение пойдёт быстрее…

Школа, как уже говорила Хоменкова, не была тем местом, где образовывались прочные союзы. А новогодняя ночь, та прямо стимулировала случайные связи. И ничего иного предложить было нельзя: на Путь Радуги вставали люди, в основном отягощённые серьёзными психологическими проблемами. И для них атмосфера необязательности и свободы оказывалась наиболее подходящей. К тому же она хоть чем-то компенсировала весьма серьёзные требования, которым должны были соответствовать ученики в процессе учёбы.

– Ночевать приходи ко мне, когда захочешь. Только учти – я не Галка, мне твоё общество в постели удовольствие вряд ли доставит. Для тебя я окажусь никудышной любовницей, так что ты и Галиной не брезгуй. Я ревновать не буду.

Юноша промолчал, насупившись. Но той же ночью пришёл – и не расстроился.

– Всё же сексуальный опыт великая вещь, – расслабленно пробормотала дочь шамана, поглаживая пальцами грудь Ермолая. – Я и не подозревала, что твоё удовольствие смогу ощущать, как своё. Интересно, не будь у нас общего мусуна, смогла бы я хоть что-то подобное почувствовать?

– У тебя же есть опыт.

– Ну, это не тот опыт. То был просто блуд, любопытство в чистом виде. А у нас с тобой – отношения.

* * *

Весь январь Харламов не вылезал из Ольгиной постели. И, как ни странно, учёбе это даже помогло. Он сдал все необходимые работы. Школьники, обучавшиеся одной или родственным специальностям, объединялись в группы, проводили совместные семинары, проверяли друг друга. Такая организация, а также натренированная способность концентрироваться на одном деле, позволяли им заниматься успешно, хотя времени на учёбу выделялось немного – январь зимой, июнь летом. Некоторые старшекурсники уехали в свои университеты на сессию, как того требовал учебный план.

Занятия, потребные идущим Путём Радуги, почти прекратились. Ермолай изредка посещал тренинги на концентрацию сознания, да ещё кое-кто занимался с целью стабилизации эмоций. В школе хватало экзальтированных девиц и склонных к депрессиям ребят. Юноша уже не сомневался, что многие, по названиям учебные, занятия на самом деле были скрытой принудительной психотерапией. Путешествия духа в это время совершала из их группы только Ольга, но даже она делала это редко и жаловалась, что даются они ей с большим трудом.

– Ты не думаешь, что я как-то повлиял на это? – спросил однажды юноша, глядя на разочарованный вид, с которым подруга вернулась из подземелий.

– Конечно, повлиял, – пожала плечами дочь шамана, – твои способности только начинают проявляться, от тебя ждут, что ты сам вскоре начнёшь в приват-миры выходить. А я с тобой связана – теснее не бывает. Значит, мой приват-мир неизбежно должен измениться.

– А мой приват-мир тоже должен испытать твоё влияние? – поинтересовался он.

Ольга кивнула. Приват-мир назывался так потому, что был порождением сознания одного оператора. Оператор мог брать с собой в путешествие чаще одного, иногда нескольких спутников, но они в его приват-мире почти всегда были бесплотными. Да и сам оператор воплотиться телесно в своём мире мог не всегда, а если и мог – телесное его состояние было неустойчиво.

– Группа, в которой есть несколько операторов и хотя бы один усилитель, может породить общий мир. В этом мире все путешественники воплощены телесно. Понимаешь? Операторы – мы с тобой, усилитель – Инга. Наша группа способна открыть для человечества новый мир, пребывание в котором воспринимается как абсолютная реальность.

– А зачем? – не понял юноша. – Для чего нужна столь совершенная иллюзия?

– Никто не знает, насколько общие миры реальны. Точного ответа на этот вопрос нет. Попадёшь в такой мир – сам поймёшь, объяснить словами это невозможно.

* * *

За несколько дней до конца января к Ольге зашел Женька. Ермолай был у неё, помогал ей анализировать одну из монографий. Лоб Шатохина украшала красная повязка.

– Уезжаю я, ребята. Мне предложили одну школу на Алтае, там кинетиков готовят.

Гостя поздравили, он смущённо присел на громоздкий деревянный стул.

– Спасибо. Я вам всем тоже благодарен. У меня одного дела бы пошли не так быстро.

– Не жалеешь? – спросила дочь шамана.

Спросила без всякого выражения, без подвоха, отстранённо. Юноша подумал, что вот так же она восприняла бы расставание с любым членом группы, кроме него самого.

– Не знаю, что и сказать, – признался Женька. – С ребятами расставаться жаль, а школа мне с самого начала не очень понравилась. К тому же здесь занимаются тем, что я считаю неправильным.

– Ну, надеюсь, что в новой школе у тебя таких проблем не будет.

– А вы теперь вместе живёте? – гость перевел разговор на другую тему.

Ольга кивнула, юноша тихо сказал "да", и в комнате повисла тишина. Женька поднялся, протянул руку Ермолаю.

– Удачи во всём. Всего наилучшего, Ольга.

Харламов вышел вслед за ним во двор. Шатохин залез в микроавтобус и помахал оттуда через стекло. Во дворе стояли другие члены группы, собравшись в кучку, они подняли вверх руки в прощальном привете. Автобус скрылся за воротами, ребята разошлись по комнатам. Юноша вернулся к подруге.