Текст книги "Вторая радуга (СИ)"

Автор книги: Ким Сатарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 36 страниц)

Заговорщики

В комнате, где одинокая свеча бросала на лица ребят неяркий свет, различить их выражения не смог бы самый выдающийся физиогномист. Харламов коротко доложил, что задача выполнена. Информация получена, нуждается в осмыслении и записи, и группе стоило бы разойтись, чтобы немедленно записать всё в деталях. Кажется, голос его не подвёл, не выразил пережитого только что в Камете испуга.

Мариэтта не возражала, а Лысого в Верхнем доме не было – он отправился в школу. Универсалы промолчали, хотя каждый из них жаждал переговорить наедине. Командир пожелал, чтобы такие беседы остались незамеченными. Супруга, несомненно, его поняла. Поняли ли Лёшка и Кутков?

Оказалось, поняли. Когда Алексей зашёл к нему через несколько минут и мысленно спросил, всё ли писать в отчёте, он кивнул и добавил вслух:

– Если в чём сомневаешься, или полученные сведения сильно не вяжутся с предыдущими, указывай – в этой информации внутренне не уверен. Сточеры могли на нас воздействовать и внушить любые домыслы. На это обстоятельство стоит сделать поправку.

Константинов исчез за дверью, и сомнений, что он всё передаст зятю, не было. Оставалось выяснить, что стало известно Хоменковой, и что она собиралась написать в отчёте. Харламов сосредоточился и начал сеанс косвенного воздействия…

Мариэтта робко взглянула в лицо командиру, присев на стул рядом. На её лице был написан вопрос: "можно?". Юноша кивнул.

– Ерёма, неприятности? Ребята написали по нескольку фраз, и в каждой второй – вопросительные знаки.

– Да нет, какие неприятности. Классический логический парадокс. Помнишь, некий грек высадился на Крите и первый же прохожий заявил ему, что все критяне – лжецы. Если он по сути прав, то всё равно не прав – сам-то он сказал правду. А если действительно не прав, то его высказывание уже в силу этого ложно. То есть, он лжёт независимо от того, истинно его высказывание или нет. И никакой информации наш приезжий грек от него не получил.

– Обсудим все вместе?

Пожав плечами, он проследовал за девицей Узоян в комнату, где на столике в центре на сей раз горела обычная лампа, работающая от электричества. Ольга сидела с отсутствующим видом, но Ермолай чувствовал нарастающее в ней напряжение. Лёшка отпускал какие-то хохмы, над которыми не смеялись. Только Маринка пребывала в благодушном настроении.

– В этот раз каждый экстрасенс искал ответ на строго определённый вопрос, – начала Мариэтта, перебирая листы в руке. – Галина должна была выяснить, опасно ли подниматься на обрыв, и как относятся в данный момент сточеры к людям. Ответы таковы: находиться на обрыве опасно для всех, кроме Аникутиной. И вопросительный знак. Так же с вопросительным знаком следует утверждение, что сточеры про вашу группу знают всё и согласны контактировать с Ольгой. И это всё. Не будь вопросительных знаков – это можно бы назвать хорошим результатом. В чём ты сомневаешься, Галка?

Хоменкова мялась и что-то блеяла, а Ермолай холодно на неё смотрел. Все её сомнения были делом его рук, и универсалы прекрасно это понимали. А вот Мари прочувствовать это не могла, и списывала знаки вопроса на обычную неопределённость прямого чувствования.

– Марина, тебе был поручен вопрос об общественной и семейной жизни сточеров. Вот вроде ты всё написала: живут семьями на исторически закреплённых территориях, есть небольшая группа жрецов, пользующихся правом ночлега и пропитания на семейных территориях, но вот там, где ты пишешь об общем управлении большим лесом, опять вопросительный знак. Не уверена?

"А это уже не я постарался. Либо Ольга, либо Лёшка" – удовлетворённо подумал командир.

– Может, я неправильно поняла, – смутилась Перелыгина, разом утратив благодушный вид. – Получалось, будто они поодиночке руководят своим лесом, а он их слушает, как верный слуга. Но как можно поодиночке руководить одним общим лесом?

Мариэтта согласилась, что такое предположение выглядит довольно маловероятным, и перешла к дочери шамана. Той было поручено – то есть она сама выбрала – выяснить, каковы высшие цели сточеров и в чём их вера. А также – зачем им потребовались люди?

– Да, вот здесь представлены исчерпывающие ответы. Люди им требовались как слуги, как изготовители прондагов, как средство достижения миров, как ритуальные жертвы, как игрушки. Здесь всё понятно. Далее: вера в Силу Творения, которая направляла всю жизнь сточеров и придавала ей смысл, рухнула после катастрофы. Ныне её придерживаются лишь жрецы, которых терпят по старой памяти, как сильных психокинетиков и умельцев прямого чувствования. Остальные сточеры мирно доживают свой век, не стремясь к высоким целям. Да, и тут вновь с вопросительным знаком написано, что сточеры способны управлять прямым чувствованием других живых существ. Меня эти вопросительные знаки смущают.

– Да и меня тоже, – спокойно ответила дочь шамана, – то ли я что-то действительно узнала, то ли мне подбросили специально подготовленную информацию. Смутишься тут…

Мари махнула рукой и перешла к отчётам мальчиков. Константинов должен был прояснить паранормальные способности сточеров. И Лёшка указывал, что хозяева Камета могли управлять растениями и животными при помощи мысленных усилий, обладали феноменальным прямым чувствованием, простирающимся за пределы родного мира, а также могли управлять прямым чувствованием других. И здесь стоял вопросительный знак, который Мари уже не удивил. А дальше он писал, что сточеры могли выдёргивать из нужного им мира в свой любой объект – так они и набирали для своих потребностей людей – да ещё и обладали способностью воплощаться в теле человека. За этой фразой никаких вопросительных знаков не было. И их отсутствие удивило Узоян не в меньшей степени.

– Алексей, неужели ты уверен, что сточеры действительно на такое способны?

– Вообще, насколько я знаю, такие качества считались присущими богам. Но и способность повлиять на моё прямое чувствование – сила никак не меньшая. Если я допускаю одно, то отчего же мне не допустить другое?

– Прямое чувствование вообще лежит далековато от привычной логики. Припомни свои ощущения, Лёша. Ты считаешь несомненной способность сточеров проникать в иные миры?

– По моим ощущениям, всё полученное мной достоверно. Но тогда сточеров следует признать богами. Или остаётся не верить прямому чувствованию, достоверным оно кажется или нет, – рассудительно ответил Константинов.

Мари кивнул в знак того, что всё поняла и поднесла к глазам листок Куткова. Тот писал о климате, растительности и животном мире.

– Здесь вопросительный знак только один, касается он способности сточеров управлять своим лесом. Климатом в лесу они тоже способны управлять, ты в этом усомнился?

– Кто бы на моём месте не усомнился? Получается, холода и ураганы затмения совершенно не касаются леса, ограничиваясь областью ниже обрыва и склонами гор над лесом. То есть, я должен был поверить, что законы природы в лесу сточеров не соблюдаются?

Мари кивнула и взялась за листок Ермолая. Он интересовался концепцией мироздания сточеров и их достижением миров.

– Так, обратные операторы миров – это оригинально. И без вопросительного знака. Возможность телесной трансформации в человека, это было у Константинова – тоже без вопросов. Сотрудничество с разными сектами в населённых людьми мирах, с вопросом. А почему ты усомнился именно в этом, Ермолай?

– Потому что это потребовало бы прямого чувствования за пределами собственного мира. А если это допустить, то легко можно представить, что сточерам известно каждое слово, произнесённое здесь. Мыслезащита против прямого чувствования бессильна, а блокировать экстрасенсорику мы не умеем. Весело? Либо с нами играют, как с детьми, либо нас водят за нос, внушая идеи о могуществе сточеров. Но само внушение таких идей – нам! – уже требует недоступных нам умений. Кто вообще поручится, что через секунду любого из нас не выдернут на Камет, прондаги нашей кровью освящать?

Ольга точно знала, что он этого совершенно не опасался. Вполне мог сообразить и Лёшка. Лёня достаточно хорошо чувствовал Харламова и, даже ничего не понимая, не стал противоречить, промолчал. Остальные приняли его опасения за чистую монету. Мари немедленно предложила вернуться в школу. Но им ещё предстояло дождаться южную группу – ребята должны были двигаться к Краю, пока позволяла температура.

– Школа нас не спасёт, – меланхолично заявила дочь шамана. – Если сточеры пожелают, они вытащат нас из любой точки расщепа. А вот безымянные миры, мне кажется, им недоступны.

Мари откровенно растерялась. Присутствовавший тут же Ернигей кого-то позвал, срочно связались с Лысым, тот немедленно дал добро – и в этот момент вернулась южная группа. Они вбежали в "холодильник" в своей рабочей одежде – войлочных сапогах до колена, ватных шароварах, тёплых свитерах под меховыми куртками с капюшонами и возбуждённо поинтересовались, что же случилось в расщепе?

– Отчего вы вернулись, Саша? – удивилась Мариэтта. – По моим расчётам, у вас оставалось не меньше четырех часов до заката. Случилось что?

– У нас ничего не случилось. Командир вызвал нас оттуда, – ответил Богачёв, ловя его взгляд.

Мариэтта, да и все остальные, разом уставились на Харламова.

– Я пожелал их возвращения, это верно, – признался тот. – И даже слова соответствующие мысленно произнёс. Но честь вызова между мирами должна принадлежать не мне, а сточерам.

После его слов уже никто ничего не обсуждал. Группа спустилась вслед за Мари на первый этаж и мимо миниатюрной электростанции-обогревателя проследовала в другую башню. На втором этаже их встретил парнишка из группы Дружинкина, тувинское имя которого давно переделали на Костю, и Узоян предложила ему переправить всю группу в двадцать третий мир.

– Ребят нужно спрятать в безопасном месте, – пояснила она Косте.

– Нашли место, – покачал головой тот. – Владению холодным оружием обучены? Постоянно охранять вас там будет некому.

– Я обучена, – вызвалась Инга; – Братья Алёшины владеют спортивным луком, – добавил Ермолай.

– Значит, пойдут первыми, – определил Костя и повёл их в гостевой "холодильник".

Кресла здесь стояли рядами, в некоторых уже лежали неподвижные тела. Ребята расселись, Костя сел перед ними, и его глаза выхватывали ребят одного за другим, после чего очередное тело обмякало в кресле. Костя погружался и возвращался настолько быстро, что посторонний взгляд мог даже и не заметить мгновенных падающих движений его головы.

Когда пришла очередь командира, он плюхнулся голой задницей на занозистый дощатый пол в незнакомом помещении. Оказавшийся перед ним Костя, обвёл глазами одевающихся ребят, задержав взор на девчонках, а потом коротко сказал:

– Это наша башня, стоит в безлюдном месте, местным она должна быть неизвестна. Одежды и оружия достаточно, во дворе колодец, есть запас питания. Костёр постарайтесь жечь в темноте, если не сумеете обойтись без дыма. Могут случайно налететь проезжие воины. Отбиваться придётся самим, так что броню на всякий случай не снимайте вообще. Если подъедет кто из наших, то назовёт либо Веню, либо Лысого, тогда впустите и поможете. По окрестностям без нужды не шарить. Всё.

Проводник исчез, а Ермолай встал и принялся примерять здешнюю одежду. Полотняные портки, кожаные сапоги, кожаные же брюки, подпоясанные верёвкой. Исподняя рубаха, кожаная куртка с железными вставками-погонами на плечах. Всё – ношеное, пропахшее потом. Потом на брюки надевались поножи, а на куртку – кольчуга из редких колец, на груди, плечах и руках усиленная вторым слоем, в котором кольца были мельче и чаще. Голову закрывал шлем с широким решетчатым забралом, прикрывавшим нижнюю часть лица и шею. На стенах между бойницами висели мечи, боевые топоры, луки. Одевшись и прихватив для порядка меч, юноша выглянул в бойницу.

Бревенчатую башню окружал частокол в полтора человеческих роста. Во дворе виднелись навес, вход в подземелье и колодец. Был и небольшой очаг, обложенный камнями и низенькая поленница дров. Вокруг частокола шагов на сорок-восемьдесят росли только низкие кустики среди пней, а дальше с трех сторон стоял лес, а с четвертой виднелся закрывающий видимость холм. Со второго этажа башни, где сейчас неумело примеряла оружие его группа, вверх вела огороженная со всех сторон лестница. Наверху слышались шаги – Инга, одевшаяся первой, сразу взобралась наверх. Харламов полез за ней. С маленькой обзорной площадки было видно не намного больше – только небольшую полоску кустарника за холмом. Дальше вновь стеной стоял лес.

Все его паранормальные способности напрочь исчезли, и чувствовал он себя куда неуютнее, чем на Камете. Зато он, как и другие ребята, на время освободился от контроля со стороны Лысого, и мог спокойно обдумать некоторые важные вопросы. Но сначала следовало оглядеться на местности, обжиться.

Первый этаж башни окон не имел, в углу стояла небольшая печь, топившаяся по-чёрному, часть пола была дощатая, другая – утрамбованная глиняная. Выйдя наружу через тяжелую, окованную полосами металла дверь, он обнаружил, что снаружи башня кое-как обмазана глиной, отчего вид её внушал чувство заброшенности и жалости. Впрочем, при беглом набеге такая обмазка всё же могла спасти от нескольких зажигательных стрел.

Ребята разбрелись по двору. Ольга залезла в подпол и инспектировала там запасы. Несмотря на то, что его способности в этом мире напрочь отключились, он сохранил способность воспринимать присутствие супруги и чувствовал, что она переживает. Но вот дистанционное полноценное общение между ними стало невозможным.

– Костёр разведём? – поинтересовался Игорь, браво расхаживающий с огромным боевым топором.

– Топор поставь. Если он понадобится, ты успеешь его взять. Алёшины! Луки взяли? Вдвоём в разведку. Дальше трёхсот метров не удаляться, обойдите башню по кругу. Смотрите на следы, ищите, где дрова заготавливают.

Братья, гордо посмотрев на остающихся, протиснулись через щель в тяжёлых воротах. Ермолай послал на сторожевую вышку Викторию, а затем велел Инге преподать ребятам краткий курс владения оружием. Как он и ожидал, ничего путного из этого не получилось. Только он сам и Леонид ещё смогли нанести на что-то похожие удары мечом, остальные только неумело размахивали клинками.

– Так. Девчонкам, кроме Инги, осваивать арбалеты. Парням – луки и копья. Лёня, на вышку, смени Викторию.

Стреляли внутри маленького двора. Командир решил, что бой, если таковой случится, будет протекать на близких дистанциях, и важнее было научиться пускать стрелу быстро и с достаточной силой. Тренировались, пока не вернулись братья. Оказалось, вокруг безлюдно. И следов почти нет. Судя по всему, изредка к башне через гребень холма подъезжали одиночные всадники.

– Они и дрова привозили, – решил Богачёв, державшийся непривычно робко, – башня эта готовилась как убежище на крайний случай. А тут мы объявились, и ребятам не нравится, что мы случайно можем раскрыть их точку, на создание которой они положили столько сил.

– Кто-нибудь мне скажет, зачем в безымянные миры, где перестают действовать все наши способности, посылать учеников Школ Радуги? Нельзя разве набрать простых людей, гораздых мечами махать и стрелы пускать? – с обычной своей наивностью спросила Виктория.

– Обычный человек в такой мир не попадёт, – ответила Инга. – Ребята Дружинкина смогут доставить сюда только тех, кто в расщепе хотя бы приблизился к уровню красной повязки.

А ещё братья обнаружили в лесу справа за холмом ручей, весь истоптанный копытами. По нему всадники проезжали не столь и редко.

– Там есть полянка на берегу ручья. Холм с ручья не виден, но если выехать на поляну, то с одного места холм разглядеть можно, – рассказывал Сережка. – На поляне следы копыт немногочисленны…

Получалось, башня стояла в паре сотен шагов от многим известной дороги. Кто по ней ездил, охотники ли, торговцы – не столь важно. Оставалось надеяться, что поворот с поляны к башне был знаком только людям расщепа.

– Теперь понятно, что с костром надо поосторожнее. Запах дыма и еды разносится далеко, так что готовить придётся ночью, когда по ручью никто не шатается, – оптимистично изрёк Игорь.

Они ещё немного помахали мечами и копьями, стараясь производить как можно меньше звуков. Ольга сказала, что шум с открытого места в лес не проникает, но ребята всё равно старались не шуметь. Первое возбуждение от перемены обстановки схлынуло, и настроение заметно упало. Заметив это, Харламов отослал жену на сторожевую вышку и собрал всех вокруг себя. На утоптанном месте он начертил ножнами меча небольшой круг.

– На Камете я вник в представления сточеров о строении вселенной. Вот этот круг, – Ермолай указал на свой рисунок, – они называют первопричиной. Из него выходят две петли…

Он изобразил вокруг круга первопричины круг побольше, а затем из маленького круга вывел через круг побольше две петли – одну вверх, другую вниз.

– Восходящая часть этой петли, она же первая ветвь, находящаяся внутри большого круга соответствует месту безымянных миров. На этой ветви нет творящей силы и нет прямого чувствования. Оттого мы здесь во всём равны обычным людям. Далее ветвь уходит за пределы круга Края в зону реальности, проходит Точку Силы и превращается в нисходящую ветвь. В круге Края на нисходящей ветви расположен наш расщеп, на этой ветви есть сила творения, но нет прямого чувствования. Я сейчас излагаю воззрения сточеров, – предупредил командир возможные вопросы.

Кроме братьев, остальные слушали его очень внимательно.

– Восходящая ветвь другой петли характеризуется и прямым чувствованием и силой творения. На этой ветви, третьей, расположен Камет. За пределами круга Края ветвь уходит в зону виртуальности, проходит Точку Пересоздания и нисходящей ветвью возвращается к первопричине. На нисходящей ветви есть прямое чувствование, но нет силы творения. На этой ветви находятся приват-миры. Вопросов к этой схеме возникает множество, но сейчас не до них. Есть одна закономерность: с мира восходящей ветви труднее всего попасть в мир на другой восходящей ветви, оттого мы и укрываемся от сточеров в безымянном мире. Эта информация получена прямым чувствованием, и тем же способом получена информация, что сточеры способны контролировать моё прямое чувствование.

– То есть, всё может быть не так? – оскалился Сашка. – Но тогда вообще не стоит верить прямому чувствованию на Камете, наверное?

– Получается, в расщепе не может быть прямого чувствования. А как же наши экстрасенсы? – округлила глаза Инга.

Командир посоветовал ей спросить у Галки, отличалось ли её чувствование в расщепе и на Камете. Хоменкова молча пожала плечами – для неё разницы не было.

– Мне кажется, мы можем просто не знать, что такое в понимании сточеров прямое чувствование. С ним вообще непонятно: мы же все получили кучу информации, которая прекрасно согласуется с фактами, – доказывал командир. – Откуда я знал, где центр ритуального рисунка? Из прямого чувствования, к которому в расщепе вообще был неспособен. А тут я получал чёткие, однозначные ответы. И в том числе меня предупредили, что сточеры могут выдернуть любого нужного человека из его родного мира. Верить?

Ребята долго обсуждали его рассказ. Что-то добавили Кутков и Константинов, довольно неопределённое, недоумевала и Галка, не знавшая, как относиться к собственным впечатлениям. А тем временем стемнело. Харламов отправил спать почти всех, обещав поднять в полночь и заставить варить пищу. А операторы миров тем временем собрались на сторожевой вышке.

– В общем, ребята, всё, что я говорил про сточеров, правда. Но дело не в них. Я не верю, что нас кто-то будет выдёргивать…

– А они и не могут, – перебила его Ольга, – их могущество давно рухнуло, от прежних знаний уцелели жалкие обрывки. Я им для того и понадобилась, чтобы помочь восстановить некоторые древние реликвии, без которых они завтра даже свой лес поддерживать не смогут.

Ермолай глянул на неё с недоумением – мол, могла бы и раньше мне сказать, и подождал. Убедившись, что супруга закончила мысль, продолжил:

– У меня другая мысль возникла – нам, операторам миров группы, не очень-то доверяют. Я имею в виду администрацию школы. Наверняка что-то подобное этим четырём ветвям было известно, и нас, посылая открывать новый мир, ни о чём не предупредили. Не хотели лишний раз повлиять? Возможно, хотя и сомнительно. Но и после открытия Камета нам ничего об общих мирах так и не сообщили! А почему не предупредили о массовых хищениях людей с миров нашей ветви? Мне Сашка успел шепнуть, что в последнем погружении они обнаружили огромное кладбище, и погребены там исключительно люди. Тут-то он и понял, о чём говорили собранные в библиотеке школы документы, свидетельствующие о таинственных исчезновениях людей в прошлом. Мы же все эти документы видели…

– Тогда мы решили, что это были отдельные удачные попытки открыть общие миры, – пожал плечами Леонид. – И это может быть правдой. Хотя возможно, что здесь действительно поработали сточеры. В общем, Ерёма, я понял, что на Камете, не без участия прямого чувствования, у тебя возникла идея, что нас тщательно проверяют, что мы полного доверия Лысого не заслужили. А разумные аргументы в пользу такой идеи найдутся?

Харламов принялся объяснять, что его развитие давно придерживали, что в суть операции с Шатохиным не посвятили, и что все члены группы, кроме них четверых, регулярно в подробностях информируют преподавателей обо всех делах группы. Только последнее его заявление вызвало настоящий интерес.

– Оля, ты ведь инструктор, тебе просто полагается всё о группе рассказывать администрации, – выжидательно посмотрел на неё зять.

Ольга, как оказалось, так и делала – до той поры, пока не стала женой Харламова. К тому же как раз в это время группа сформировалась – и с этого момента Аникутину никто из преподавателей о делах внутри группы больше не расспрашивал. Да и обязанности инструктора она к тому времени выполнять практически перестала.

– Ну, ещё бы, жену командира, у которой с ним связь высшего порядка, расспрашивать, – усмехнулся Лёшка. – Преподаватели у нас что, полные дураки? Это же всё равно, что Ермолая открыто в измене Пути Радуги обвинить. После такого подвига можно вообще школу закрывать по причине некомпетентности персонала. Меня вот сразу после того, как я приват-мир открыл, в покое оставили. Впрочем, я ещё летом принял решение перестать докладывать.

– Элла надоумила? – ласково спросила Ольга.

– Её попросили выбрать, станет ли она на меня стучать, или рискнёт переводом в другую школу. Она выбрала риск, а я весной сказал Лысому, что попрошу перевода вслед за ней. Ну, он сказал, что ни о каком переводе речь вообще не шла, что Эллу попросили только определиться в отношении ко мне, а она всё поняла превратно… В общем, суетился Юрий Константинович, как будто его на раскалённую сковородку посадили.

Леонид подождал, пока Константинов замолчит, а затем признался, что перестал стучать на ребят только тогда, когда его приняли в группу. Ему было стыдно что-то делать за спиной тех, кто принял его в свои ряды. Он-то ведь не плыл со всеми ними к Краю в одной лодке… Но отстали от него окончательно преподаватели только тогда, когда он женился на Анне.

– Но это же обычная школьная практика, – недовольно произнесла дочь шамана. – Да, мы, каждый по своим причинам, из этой практики выпали. Ну и что? Не мы первые, не мы последние: важно, чтобы значимая информация мимо администрации не прошла. Ты меня не убедил, Ермолай. Вот если ты сошлёшься на свою интуицию, тогда я и то поверю тебе охотнее.

Но на интуицию ссылаться не стоило. Тем более, что он и сам не знал, откуда у него такие мысли. Никто не намекал на сточеров, но исключать такую возможность не стоило. Им-то это было на руку – посеять среди землян сомнения и раздор.

– Оля, но ты ведь сразу меня поддержала, едва я захотел на время притормозить исследования и вообще взять паузу и обдумать всё среди своих. Почему? Ты же понимала, почему я это делаю?

Супруга пожала плечами. То, что она поддерживала любое решение мужа, в пояснениях не нуждалось. Но сделать в исследованиях паузу хотелось и ей. К сточерам она относилась хуже всех членов группы – человеческие жертвоприношения, воспринимавшиеся остальными как нечто давно прошедшее, для неё были живым, непосредственным переживанием. Прямое чувствование не знало временных барьеров.

– Помогать ты им не хочешь, понятно, – произнёс Леонид. – Может, стоит сослаться на опасность? Они же в своём лесу практически неуязвимы…

Но сточеры ослабели гораздо в большей степени, чем ребята себе это представляли. Прошли времена, когда избранные жрецы, объединившись в большие группы и переплетясь нашейными щупиками, открывали миры ветви расщепа и вытаскивали оттуда людей. Многие из похищенных погибали или сходили с ума, будучи не в силах перенести столь резкую смену обстановки. Сточеры сменили тактику – они вытаскивали теперь только тех, кто по религиозным мотивам жаждал покинуть родной мир или вступить в контакт с силами иных миров. Эти адаптировались на Камете лучше, из них получались слуги, но и среди таких временами появлялись вожди, поднимавшие их против сточеров.

Множились людские поселения, но ещё быстрее росли человеческие кладбища. Сточеры освоили новое умение – теперь они вытаскивали человека и немедленно возвращали, оставляя себе его здешнее тело. В это тело вселялось сознание одного из жрецов-сточеров. Теперь у слуг появились вожди, ничем от них физически не отличающиеся, и понимающие людей в гораздо большей степени.

– Сознание и тело связаны, – продолжала дочь шамана, – в человеческом теле сознание сточера очеловечивалось. Такая трансформация считалось для сточера высшим почётом. Сточеролюди владели человеческим языком и умениями, сохраняя знания сточеров. Их хоронили среди людей, которые даже не подозревали об их двойной природе. Это был расцвет цивилизации Камета. Были построены порты, города, дороги. Ритуальное место стало и храмом и космодромом одновременно: каждый из освящённых прондагов в священном рисунке обозначал один из известных сточерам миров. С помощью этого рисунка, одновременно и карты и часов, сточеры могли выдёргивать новых людей. Происходило это в определённые промежутки времени, зависящие от расположения звёзд – готовый к использованию прондаг начинал светиться. После использования его освящали в человеческой крови заново. Прондаги центрального круга освящали кровью сточеров: я первая из людей, давшая им свою кровь. Мне было дано на то разрешение. Сточеры считают меня теперь соплеменницей, и мне ничего не грозит в их лесу.

– Не слабо закручено, – засмеялся Константинов. – Лихая замануха. Но отчего ты для них крови не пожалела, раз они тебе не нравятся?

Ольга сделала знак помолчать и напряжённо к чему-то прислушалась. Ермолай тихо посоветовал припасть к земле и слушать стук копыт. На его удивление, подруга кивнула и быстро спустилась вниз. Леонид напряжённо прислушивался и качал головой – ничего не слышно. Но Ольгин авторитет в лесу был непререкаем, так что они молча дожидались её возвращения.

– До полуночи остался час, – сообщила Аникутина, как ни в чём ни бывало. – Всадников поблизости нет. А кровью я поделилась оттого, что это единственная возможность сохранить наш контакт со сточерами. Им ведь свободные и любопытные люди совсем не нужны, вас они не примут и вступать в контакт не станут. Ниже обрыва мы можем делать всё, что хотим. Впрочем, экстрасенсорику они отныне станут блокировать. А в своём лесу любого не-сточера постараются убить. Кроме меня.

Только Харламов понял, что дочь шамана сказала лишь то, что сочла нужным, умолчав о более важных вещах. Но ведь и он, перестав на Камете её чувствовать, испугался именно этого, а не возможной агрессии сточеров. И он тоже не признался в этом никому…

Когда они спустились вниз и разбудили Вику с Галкой – готовить пищу и Игоря для сторожевой службы, супруга отвела Ермолая в сторону и на ухо тихо спросила:

– Ты сам вызвал Сашку из расщепа, или тебе действительно сточеры помогли?

– Думаю, сам, – столь же тихо ответил тот.

* * *

Ночью было холодно, не спасали даже многочисленные волчьи шкуры, обнаруженные в одном из сундуков. Едва рассвело, костёр старательно погасили и сели завтракать. Обеда и ужина не предполагалось. Каши из круп каждому досталось в охотку. Ни мяса, ни хлеба не было, но это никого не смутило. Утренняя разведка старательно обследовала ручей на пару километров вверх и вниз, до его впадения в извилистую речку с крутыми берегами. Кругом простирался раннеосенний лес, желтизна тронула немногие листья. Оля набрала грибов и ягод к следующей трапезе.

Игорь уверял, что флора двадцать третьего мира абсолютно совпадает с земной. Следы кабанов в лесу указывали, что населённые места от башни далековато. Но на всякий случай воинские упражнения отменили после того, как Аникутина сообщила, что щелчки тетивы луков хорошо слышны с ручья. К полудню зять предложил сходить на разведку в западном направлении. Харламов взял лук и меч, Кутков ограничился коротким копьём.

– Замучишься с ним по лесу продираться, – предупредил его командир, но тот небрежно махнул рукой в ответ.

Когда они отошли метров на сто, Лёня вообще оставил копьё в лесу, объяснив, что понадобиться оно может только возле башни. И таскать его по лесу на самом деле и трудно и бессмысленно. А на обратном пути он его подберёт.

– В нашем ночном разговоре, Ерёма, меня зацепило одно обстоятельство, которое всем кажется само собой разумеющимся. Помнишь, при возвращении с Камета наши тамошние тела мгновенно исчезали? Мы воспринимали это явление как нечто, для переходов между мирами естественное. Одно тело, натуральное, лежит без сознания в "холодильнике", а второе, временное, сопровождает в погружении в общем мире путешествующее сознание. Это временное тело появляется из ничего и исчезает без следа. Но есть ведь закон сохранения материи и энергии, никто не утверждает, что он перестаёт действовать в какой бы то ни было точке вселенной. Из энергии можно создать материю, да, но все известные нам способы сопровождаются рассеянием энергии. Чтобы создать шестьдесят килограмм материи за одно мгновение, хочешь не хочешь, придётся попутно рассеять столько энергии, что сгорит всё на сотню километров вокруг.

– Может, где-то в неизвестном нам месте именно это и происходит? – предположил Харламов.

– Ничего не выйдет. Где материя возникает, там и энергия рассеивается. А если бы имело место обычное перемещение между мирами, то перемещалось бы и наше базовое тело. Но, боюсь, что и в этом случае рассеяние энергии было бы таким, что это самое тело попросту бы испарилось. Так что с законами физики наши погружения можно согласовать только при одном-единственном предположении: тело либо там, либо здесь нематериально. А лучше всего, чтобы оно было нематериально и там, и здесь. Информационная матрица в чистом виде. Мы же перебрасываем компьютерные программы из одной машины в другую, и даже заставляем их работать в разных операционных системах.