Текст книги "Вторая радуга (СИ)"

Автор книги: Ким Сатарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

Никогда раньше директор не выходил на мысленную связь из-под защиты. Командир уловил его просьбу к нему – подождать с вопросами. Ту же просьбу он адресовал и Ольге. По тому, как вдруг сглотнул и сжал челюсти Константинов, можно было догадаться, что он тоже вопросов задавать не станет.

– Будем ли мы исследовать Камет дальше?… А двадцать третий мир, если кто свободен и испытывает желание?… Что делать со сточерами?… Мировоззрение сточеров – это полностью ошибка, или они действительно нашли что-то стоящее?… Фехтование теперь обязательно?…

Вопросы сыпались градом, и Селиванов отвечал в успокоительном духе: ничего принципиально не меняется, оружием учатся владеть исключительно желающие, школа продолжает работать, хотя набора новичков в неё больше не будет. Оставшиеся преподаватели усиленно примутся обучать уже имеющихся школьников, а отчислят немногих, тех, кто не способен прогрессировать или же обладает узкоспециализированным талантом, которому нельзя найти применение.

– … Перелыгина и Новак окажутся среди них. Они в июне заканчивают школу, и окажутся полностью свободными в своих действиях, – директор невозмутимо встретил взоры заинтересованных лиц. – Группа в дальнейшем исследовать Камет не будет, первичная разведка закончена. Некоторое количество исследователей вам туда проводить придётся, но эта нагрузка вас никак не утомит. Школа, однако, продолжает учебную деятельность, и некоторые из занятий пройдут на Камете. Там уникальные условия для прямого чувствования и мыслевоздействия. Желающие могут подключиться к обслуживанию исследований двадцать третьего мира, если примерно освоят воинское искусство. Да, Ольга?

– Я не поняла, что может дать исследование двадцать третьего мира мастерам Радуги. Края там нет, наши способности не действуют. Зачем нам туда лезть?

Лысый раздражённо почесал затылок, выразив крайнее неудовольствие.

– Мы в школе не готовим учёных и исследователей, оттого вряд ли кто из вас сумеет понять развёрнутый ответ на этот вопрос. Харламов, конечно, обладает задатками исследователя, но его образование весьма далеко от завершения. Исследования двадцать третьего мира, как и ряда других, способны пролить свет на важнейшие вопросы строения известных нам миров. Если вы скажете, что Камет не менее важен, возражать не стану. Но – есть определённый план исследований. К тому же схема сточеров, которая произвела на вас столь большое впечатление, не совсем ошибочна. Существуют разные способы группировки миров, и этот – не из самых плохих. Кстати, Ольга, Ермолай ведь сумел послать вызов из мира, в котором это считалось невозможным, – усмехнулся директор. – Это я к вопросу о перспективности номерных миров.

Потом он неожиданно перевёл разговор на образы Края. Получалось, что именно вид лежащего за Краем стола и авторучки на нём – авторучки многокилометрового размера – напугал командира и вызвал желание спрятаться в двадцать третьем мире. Юноша несколько удивился такой трактовке, но решил не возражать.

– Понятно, что увидев такое, можно вообразить, что весь Камет расположен в небольшом стеклянном ящичке на лабораторном столе и рвануть туда, где Края вообще нет. Но сейчас Харламов изучил все образы, которые можно усмотреть за Краем и понял, что никакой закономерности вообще нет. В следующий раз тот же человек вполне может увидеть что-либо другое…

Юноша энергично кивнул, желая, чтобы Лысый как можно быстрее перешёл на другую тему.

– А почему молчит Леонид? – поинтересовался с лукавым видом Селиванов.

– На Камете я обрёл способность прямым чувствованием наблюдать историю материальных предметов. Это известная способность?

– Да, такое встречается. Ты прослеживал их историю только назад?

– Впереди у них столкновение со спутником. Место, где расположена карта-врата, попросту испарится…

– Печально, – задумчиво произнёс Лысый. – Твоя способность будет исследована и натренирована, Лёня. Но не сразу. А сейчас Мариэтта объявит вам о присвоении новых повязок.

Новость обрадовала немногих: Вику, Лёшку, кажется, Игорь тоже был рад. Остальные приняли знак повышения, как должное. Виктория, Галка и братья носили отныне оранжевые повязки; Инга, Игорь и Сашка – жёлтые. Зелёная была у Куткова, голубые – у Ольги и Константинова, а командиру под всеобщие аплодисменты вручили синюю повязку.

– Не каждый год в нашей школе вручают повязку синего цвета. Это большое достижение, к которому причастны все присутствующие, – гордо заявила Мари.

Поаплодировали ещё – уже себе самим. Настроение разом поднялось. Уловив это, Лысый поспешно сказал:

– Ну, задерживать вас не буду. Итак, через полмесяца очередное погружение всей группой на Камет. Цель – учебная. Если она будет достигнута за одно погружение, то после желающие смогут переключиться на двадцать третий мир. В мае – верховая езда, обязательная для всей группы. Обучаться будем за пределами школы. Всё. Операторов миров попрошу на пять минут задержаться.

Уходя, Сашка посмотрел на Ермолая затравленным взглядом. После того, как объявили об отчислении Перелыгиной, он и рта не раскрыл, напряжённо обдумывая своё будущее. Настроение у него было подавленное.

А вот Лысый разом сбросил образ доброго дядюшки-весельчака.

– Первичная цель группы достигнута. Открыт новый мир и создана команда проводников. Но есть и более высокая цель: миры, в которых усиливаются способности, могут послужить ступенькой для исследования миров второго уровня. С Камета группа, как нам кажется, сможет открыть такой мир, но погрузятся в него только операторы миров. Вы, четверо, – он посмотрел на всех внимательным взором, – окажетесь в мире, который гораздо ближе к Материнскому Миру, чем расщеп или Камет. Это вы почувствуете сами, в разных мирах это случается по-своему. Мир этот будет безымянным, но кое-что от ваших способностей может остаться. Миры второго уровня более опасны – туда, кроме вас четверых, никто попасть не сможет. На помощь не рассчитывайте. Возвращение оттуда тоже возможно не из любой точки. Программа этих исследований секретна, никому больше не рассказывайте об этом. При первом погружении я всё объясню группе сам.

* * *

Командир ждал этого погружения, как будто оно всё и навсегда ему объяснит. Так же был настроен и Леонид, а вот Ольга восприняла погружение в мир второго уровня, как рядовую процедуру. Она открывала один за другим приват-миры, но Край присутствовал в каждом из них. Предположение, что общий мир шаманов был создан ещё при Материнском Мире, и просто чудом сохранился, казалось всё более достоверным.

Супруга, как и прочие операторы миров, погружалась в Камет, надеясь оттуда уйти в новый приват-мир. Оказалось – невозможно. Однажды она целых четыре часа стояла на страже у комнаты Алексея, когда тот погружался в Камет с подругой, Эллой Новак. Что они там делали, Лёшка не сказал, а прямое чувствование между мирами Ольге было недоступно. Наверное, поэтому Константинов попросил о помощи её, а не командира.

Леонид уделял массу времени историческому прямому чувствованию. Назад он мог просмотреть историю предметов довольно часто. А вот вперёд, в будущее, его способности срабатывали только для крупных географических объектов. Постепенно выяснилось, что прямое чувствование универсалов и Галины Хоменковой довольно сильно различаются. Универсалы могли "видеть" только по заказу, то, на что настраивались. Галка же ощущала в первую очередь возможные опасности, а уже после того – самые важные, масштабные события из заданного. Историческое видение ей было доступно, но она плохо ориентировалась во времени.

Для погружения на Камет вновь использовали Мокрый зал. Лысый предложил всем лечь на скамейки.

– Операторы миров способны открывать приват-миры. Это можно сделать только из расщепа. Но Камет, открытый вашей группой, относится к мирам-усилителям. Возможно, таковы все миры третьей ветви сточеров. Из такого мира операторы способны открыть некие миры, являющиеся промежуточными между приват-мирами и общими мирами. Сделать это они могут только вместе с группой. У вас операторов миров четверо. Сейчас вы погружаетесь всей группой на Камет, а затем, не задерживаясь, операторы миров открывают мир, условно называемый Алатау-три, проводят короткое его изучение, в пределах получаса, и возвращаются на Камет, где их ожидает вся группа. Подчёркиваю – вся. Если кого-то из вас на Камете не будет, операторы назад вернуться не смогут. После возвращения операторов группа перемещается в расщеп. Для дальнейших погружений операторов в Алатау-три участия всей группы уже не потребуется. Вопросы?

Вопросов не было. Для открытия Алатау-три выбрали участок с разрушенным храмом. Лиловое светило Камета стояло высоко, и операторы миров улеглись на прогретый песок, взявшись за руки. На этот раз переживание погружения было другим: руки и ноги словно кололи иголками, череп разрывало изнутри, тело заледенело – и при этом Ермолай совершенно отчётливо ощущал, что он раздвоился. Тело, оставленное им на Камете, продолжало ощущаться, как реально существующее. Только уровень ощущений был низким, и не привлекал к себе внимания.

Когда он ощутил своё новое тело полностью, командир сел и огляделся. Вокруг простирались широко разбросанные низкие сопки, между которыми зеленели редкие заросли кустарника. Сквозь слой молодой травы и цветов проглядывали камни. В небе сияло заходящее солнце, длинные тени от сопок не позволяли разглядеть их подножия в западном направлении. Пахло разнотравьем и животными, хотя никого из них в поле зрения не было. Ребята сидели рядом, осматриваясь. В этом мире Ермолай совсем не ощущал Ольгу. Проверка других способностей показала – прямого чувствования не было напрочь, кинетика тоже ушла полностью. А вот мысленная связь сохранялась со всеми четверыми. Только теперь он не мог воспринимать их мыслей запросто. Для установления мыслесвязи требовалось, чтобы два человека одновременно очистили своё сознание и настроились друг на друга – тогда они могли обмениваться образами.

– Мне кажется, что я привязан к своему телу в Камете, – грустно сообщил Лёшка. – Если уйду от этого места шагов на десять – потеряю его навсегда.

Он отошёл шага на два в сторону и поспешно вернулся. Лицо его исказила гримаса страха. Командир пожал плечами – не хочешь, не рискуй. Сам он отошёл довольно далеко и взобрался на ближайшую сопку. Закатное солнце било в глаза, ничего, кроме контуров сопок, разглядеть он не мог. На севере виднелись заросшие лесом возвышенности, на юге – паслась отара овец, и можно было различить пастуха в бурке и бегавшую вокруг собаку. Он прогнал мелькнувшую вдруг мысль, что здесь он совершенно невидим для местных жителей – он лежал на животе, а до пастуха было не меньше километра. Мысленная связь известила, что Леонид обнаружил севернее небольшой ручей и возвращается назад в тревоге. Поспешил к месту погружения и командир.

– Севернее рыщет пара голодных волков, – спокойно сообщила дочь шамана, заметив вернувшегося Куткова. – Почувствовал?

Она безмятежно вязала себе из травы юбку, даже не подумав отойти хотя бы на шаг в сторону. Константинов тоже занимался одеждой.

– Если бы почувствовал! Я их увидел! А ты что, сохранила свои способности?

Ольгины способности сохранились лучше: животных и местность она чувствовала на несколько километров вокруг. Почти как в расщепе. Уцелела и контактная психокинетика – дочь шамана могла воздействовать на предметы, которых касалась руками. Константинов тоже сохранил свои способности контактного психолечебного воздействия.

– Край кто-нибудь чувствует? Я так нет, – Ермолай знал, что полчаса истекут через несколько минут.

Остальные отрицательно покачали головами. Их предупредили, что Алатау-три окажется очень и очень похож то ли на расщеп, то ли на Материнский Мир – те же флора, фауна, климат, звёздное небо, даже календарь должен был совпадать с точностью до трёх дней. Где-то среди мастеров Радуги нашлись неплохие знатоки миров второго уровня, они даже сумели рассчитать примерное место появления разведчиков – степи на восточном краю Алтая. Где-то к югу в расщепе лежал Рубцовск, то ли за двадцать, то ли за пятьдесят километров.

– Там отара пасётся, один чабан, одна собака. Порежут их волки…

– Не наша забота, – откликнулась Аникутина. – Нам пора…

Вновь командир ощутил чувство мучительного воплощения – на этот раз в своём старом теле. Он привстал на песке: Лёня, Оля… Лёшки не было!

Интуиция сработала сразу – возвращаясь, они не взялись за руки! Никто и не говорил, что это необходимо. Но вот они трое вернулись, а Константинов – нет.

– Назад, за Лёхой! – скомандовал Харламов и вновь ощутил уже ставшую привычной раздвоенность.

Он пребывал, казалось, несколько мгновений в двух телах сразу – и оба принадлежали ему. А вот и Лёшка – потерянно смотрящий в небо со слезами на глазах.

– Ребята! Я не смог вернуться…

– Держись за руки, – они протянули ему ладони.

* * *

Лысый стоял под факелом, задумчиво глядя на Лёшку. Едва способности Ермолая восстановились, он попробовал выяснить, что же беспокоит Мариэтту. Оказалось, её потрясло временное исчезновение тел операторов миров со скамеек. Что заботило Лысого, выяснить не удалось – Селиванов временами использовал двойную защиту, пробить два различных типа сразу не мог даже Харламов.

– Алатау-три открыт. Мы не были обнаружены, – отрапортовал командир, не вдаваясь, как было уговорено, в подробности.

– Отлично, – отозвался Юрий Константинович. – Всей группе спасибо, все свободны. Кроме операторов миров, разумеется. Вам следует отчитаться.

Когда все остальные вышли, он предложил ребятам установить все мыслимые защиты. Любой из них умел закрыть не только себя, но и группу от мысленного поиска, а Ермолай мог держать, как и директор, одновременно две различающихся защиты.

– Не смог вернуться самостоятельно, а там не смог удалиться от канала выхода. Плохо, – подвёл итог Лысый, выслушав рассказ Константинова. – Но что делать, придётся с этим обстоятельством считаться, как с законом природы.

– Юрий Константинович, чем Алатау-три интереснее прочих миров? – спросил Лёнька.

– Я уже говорил – он ближе к Материнскому миру. Кто-нибудь заметил отличия от расщепа?

Подняла руку Ольга. Пока мальчики осматривали окрестности и испытывали свои способности, она тихо сидела на травке и плела себе одежду. Она и заметила, что вещи в Алатау-три тяжелее, трава прочнее, а любое действие требует больших усилий.

– Верно. Миры второго уровня плотнее. Существуют и миры третьего уровня, достигаемые обладателями фиолетовых повязок. Там достоверно побывали за всю историю не больше пяти мастеров Радуги. Если вам повезёт, Ермолай Харламов со временем из Алатау-три сможет погрузиться в такой мир. Кое-кто считает, что мир третьего уровня всего один, и как раз он является Материнским Миром. В общем, этот вопрос пока считается открытым. С целями исследования всё понятно?

Вопросы по мирам второго уровня последовали, но ответы Лысого были неуверенными. Они вступали в малоизученную область, где даже проверенные закономерности стоило перепроверять вновь и вновь. Входили в такие миры в одном месте, первоначальным составом, и так же возвращались. То, что они втроём смогли вернуться без Лёшки, уже казалось нарушением известных законов. Не было вопросов только по секретности. Быстро решили, что на Камет их будет сопровождать Сашка Богачёв; если понадобится, можно подключить Вику и Галку. Сточеров единодушно сочли безопасными. Те, конечно, разберутся, чем земляне занимаются, но вряд ли сумеют помешать. Однако на всякий случай рядом с телами операторов должен находиться хотя бы один человек, пребывающий в сознании.

– Когда ребята ушли, их тела не сразу исчезли, – сообщил Алексей, – они медленно таяли. Вначале побелели, затем стали просвечивать, а потом растаяли, как облако. И при этом из вертикального положения перешли в горизонтальное.

Лысый кивнул, сказав, что изменение плотности тела требует времени. Да и вообще, объяснить переходы между мирами никто не мог, и гипотезы можно было множить до бесконечности.

– Как вычислили место нашего появления? – поинтересовалась Аникутина.

– То место, где вы впервые появились на Камете, соответствовало расположению школы в расщепе. Если бы вы погружались в Алатау-три из Камета на том же месте, то оказались бы, почти наверняка, между знакомых сопок. Топография наших миров жёстко друг другу соответствует. Ну, отдельная сопка может переехать на пару километров или вообще исчезнуть, наклон и высота равнины могут измениться, но миры второго уровня в целом соответствуют расщепу. Там и там: Обь, Енисей, Алтай. Края, как я понял, вы не увидели, хотя с этой точки могли. Проверите потом. А сейчас всё. Лёня, ты насчёт Реденла ничего не забыл?

Леонид утвердительно кивнул, выходя вслед за Ольгой. У входа в башню их ждал мающийся неизвестностью Богачёв, и Ермолай чувствовал себя перед ним виноватым. Сашка робко улыбнулся, когда они вышли во двор и остановились перед ним.

– Если согласен, будешь сопровождать нас на Камет. В то разрушенное здание, где ты присмотрел почти целую комнату. Наши тела лучше надолго без присмотра не оставлять, – предложил командир.

– Один я?

– Если сточеры сумеют похитить для своих нужд тело, то им и вся группа не сможет помешать. А ты в случае чего вернёшься в расщеп, приведёшь ребят: они весь лес вырубят за одно погружение. И ты свои мысли там от сточеров особо не скрывай, – посоветовала Ольга.

Сашка разом повеселел. Впрочем, в тот день они больше ничем заняться не смогли – навалившаяся усталость свалила их, едва они добрели до кроватей. А потом понеслось – фехтование, которое по общему пожеланию вдруг стало обязательным, длительные пробежки по открывшимся от снега сопкам, верховая езда – в школу привели трёх смирных лошадей, и школьники с утра до вечера учились их запрягать и распрягать, взлетать в седло одним движением и совершали объезды школы прогулочным шагом. Зять и Ольга беспрерывно погружались в Реденл, иногда они брали с собой Константинова.

А во второй декаде мая чуть не половина школы отправилась на одну из спортбаз, где им предстояло научиться обращаться с настоящими боевыми конями. Галку и Викторию оставили в школе, брали только добровольцев. Здесь пришлось и из луков стрелять на полном скаку, и конные переходы по несколько десятков километров делать, и даже атаковать пехотную цепь в конном строю. Бою верхом, впрочем, учили немногих, и братья в их число попали, а Инга с Игорем – нет. Их это порядком расстроило. Харламов от конного боя отказался, а Лёня учился охотно.

Дочь шамана кони слушались так, как будто она знала их конский язык. Но к бою Аникутина никакого интереса не проявляла. Прилично стреляла из лука, умела даже пустить стрелу назад на полном скаку, да ещё могла отвести удар меча или копья. Большего она и не желала добиваться. За три дня до начала июня Лысый отослал четвёрку операторов миров в школу. Ему очень хотелось, чтобы они успели до сессии определиться с научным контактом в Реденле.

Лёня был за рулём. Машину он вёл осторожно, неспешно, даже Ольга спросила, чего он тянет время.

– В школу приехали специалисты, с которыми мы в Реденл погружались, а Лысый нам об этом не сказал.

– Я думаю, он понял, что ты их присутствие уже уловил. Ну не сказал – и что такого? – Аникутиной не нравилась атмосфера подпольного заговора, которая возникала словно сама собой, едва они оставались вчетвером.

– Реденл весьма неординарный мир, – поддержал её муж, – и нам об этом сообщили сразу.

Зять проворчал, что им много чего говорят, спору нет, только умалчивают, похоже, о гораздо большем. Он припомнил, что когда они погрузились в Алатау-три, из тела в Мокром зале исчезли. И ни Лысый, ни потрясённая Мариэтта не пожелали им такое явление объяснить.

– Да они сами не знают, – хихикнул Алексей. – Очнись, Лёня! Ты лучший в мире специалист по Реденлу, кто тебе чего способен объяснить?

Кутков пробормотал, что и у чемпиона мира по шахматам, который играет заведомо лучше всех, тоже есть тренер. И это – отнюдь не второй по силе шахматист, а скорее аналитик и методист. Возражение было слабое: Лысый управлял целой школой, и при этом тратил на группу столько времени и сил, сколько мог.

– Как вообще могут одновременно существовать два идентичных тела в разных мирах, вы задумывались? Наверняка есть информационная матрица, перекинуть которую из мира в мир можно без всяких сложностей. А с телами, как я понял, проблемы всё же есть. Что отсюда следует? Все миры принадлежат некоей сверхсистеме, в которой эти матрицы находятся. А границы между мирами – лишь некие ячейки. Вот сейчас я в ячейке под названием автомобиль. Вышел – и я в ячейке под названием дорога. Я не изменился, изменился лишь мой адрес в неком пространстве. В машине я обладаю сверхспособностью быстрого перемещения: нажал на газ и поехал. А на дороге у меня такой способности нет, зато я способен улавливать запахи трав и слышать шорохи мышей. Ячейка машины маленькая, зато дорога – более чем большая…

Он внезапно замолчал и даже закрыл свои мысли. Но Лёшка то ли уловив, то ли додумав, продолжил за него:

– Как в компьютерной игре, герой набрал баллов – и перешёл на другой уровень. Мы заработали уровень Алатау-три, но и на уровне Реденла что-то ещё надо взять, чтобы перейти потом на высший уровень. Достоин его, правда, один Ермолай, оттого и непонятно, кому из нас в Реденл стоит погружаться и что там искать. Впрочем, пардон, герои, – в каждом мире мы ищем Край! Чтобы постучаться об него крепким лбом, разумеется… Я вот только на мирах второго уровня никому не нужен, меня от "шахты" то ли набранные баллы, то ли особенности игровой программы не пускают.

– Почему ты так сказал: "шахта"? – спросила Ольга, сохраняющая полное спокойствие.

– Я переход с Камета воспринимаю, как движение по шахте вниз. Как будто проваливаюсь, и при этом тяжестью наливаюсь. А потом сижу на травке и отверстие "шахты" всем телом ощущаю, меня к нему прямо тянет…

Остальные переглянулись – у каждого, оказывается, были свои ощущения перехода. Обсуждение их закончилось ничем, как и многие другие разговоры. Просто мир был таков – а почему он таков, можно было строить предположения до бесконечности. Лёне всё-таки указали, что при переходах имели место и энергетические эффекты. Их, ясное дело, могла предусматривать и игровая программа, но тогда становилось непонятным, для кого они предназначались – для персонажей или игроков-зрителей.

– А может, мы и есть игроки-персонажи? – предположил Кутков. – Такая вот игра с абсолютно или относительно свободными игроками в заданной среде. А создатель смотрит, кто что делает и изредка подталкивает к нужному действию. Так даже интереснее – приходится заранее просчитывать психологию и способности героя.

Ермолай заявил, что такая концепция ближе не к компьютерной игре, а к религиозной идее сотворённого Создателем мира, после чего разговор увял. Константинов увидел здесь лишь повод позубоскалить, а вот Лёня, похоже, всёрьез начал считать себя некой информационной матрицей. Однако последствия разговор всё же имел – уже на подъезде к школе Кутков вдруг решил, что им в Реденле важнее всего сейчас – достичь Края.

– Помните Солматр? Там лыжами разживётесь и пойдёте на речку медвепута. Насколько я помню, там вначале местность труднодоступная, а потом, после каскада водопадов, идут длинные долинные озёра. Их несколько, вы по ним полсотни километров за день отмахаете. А там до Края – рукой подать.

Почётную миссию зять предложил выполнить Ольге и Харламову, как сильнейшей связке в группе. Дочь шамана согласилась мгновенно, её муж тоже не видел оснований возражать. Позже, когда они в своей комнате переодевались для погружения, Аникутина спросила, всерьёз ли Лёшка говорил о том, что они лишь герои в некоей игре.

– Лёшка хохмач, он просто по теме прошёлся. Вот Лёнька, мне кажется, эту возможность всерьёз рассматривает. Знаешь, когда человек рядом с тобой исчезает, а на его месте лишь пыль клубится, поневоле задумаешься о законе сохранения вещества. А если наш облик – только результат запроса поисковой программы неких данных из базы, то всё сразу объясняется наилучшим образом.

– Пожалуй, – задумчиво согласилась супруга, явно отложившая данный вопрос на будущее.

* * *

Они подошли к воротам посёлка и поразились – на сторожевой вышке никого не было, а в самих воротах была распахнута дверца, и никто за ней не присматривал. Мысленное прощупывание говорило, что посёлок живёт обычной жизнью. Они вошли в посёлок, и окружающие приветливо с ними здоровались. Гмеля, которого они желали видеть больше всего, в посёлке не было – охотился где-то. Но они нашли Межира и постучались в дверь его дома. Открыла им женщина среднего возраста и приветливо предложила войти. В этот раз к ним относились куда сдержаннее, хотя жаловаться на отсутствие гостеприимства было бы грешно. Усадили за стол, поставили блюдо с солёной рыбой, пироги, чай. Сам хозяин, поспешно промыв заспанные глаза, тоже сел за стол.

– Морозно. Печи у шахты топить засорно, леса не хватит.

– Горкозов не бережётесь? – поинтересовалась Ольга, прекратив нахваливать пироги.

– Ушли горкозы. Они всегда о сю пору уходят. За две седмицы до нового года и на девяносто дней.

– Куда уходят?

А вот этого никто не знал. Но в Реденле, утверждал шахтер уверенно, в это время их не было. На смену появлялись снеговые пауки – чёрно-зеленые твари с двухметровым туловищем на тонких ногах с широкими подошвами, свободно бегающие по снегу. Но снеговые пауки специально на людей не охотились, к тому же они, по неизвестной причине, держались вдали от главной реки.

– Так вы на Нить-озеро собрались? Добре, лыжи я дам. Дня два идти трудно, речка с проранами, потом гора. Зато потом – лучше не бывает. На Нить-озере уже могут встретиться пауки…

– С ними мы разберёмся, – пообещал уверенно Ермолай. – А за Нить-озером что?

Но дальше озера поселковые не ходили. Межир только и мог сказать, что сопки там крутые. Он вышел проводить гостей на улицу и скептически обозрел их одежду.

– Помёрзнете, однако. На озере ветер.

– На ходу согреемся.

– А ночью как?

Поддерживая репутацию "настоящих людей", Харламов небрежно сказал, что идти они будут днём и ночью. Межир в ответ только пожал плечами. Вид людей на лыжах посреди посёлка никого не удивил. А за воротами они обнаружили натоптанную лыжню, ведущую в подходящем направлении. Затем, когда лыжня вывела их на замёрзшую речку, они встретили охотника с собакой. Тот тащил за собой нарты с несколькими оленьими тушами. Остановились поговорить. В прошлый их визит охотника в посёлке не было, но он сразу понял, с кем встретился. Конечно, охотник жаждал поговорить, но терять время землянам не хотелось. Так что они просто перекинулись несколькими словами. На озёрах охотник бывал, и считал, что труднее всего – это подъём к ним.

Через несколько часов они убедились, что так оно и есть. На перекатах и порогах речка бурлила, накрытая облаком пара. Обходить приходилось то по одному, то по другому берегу. Хорошо, что они оба умели точно определять толщину льда, и могли переходить с берега на берег без риска. Водопады следовали один за другим, и возле каждого приходилось снимать лыжи и карабкаться по скалам вверх. Так они и шли – три шага на лыжах по сугробам, затем снимали лыжи и карабкались по камню – а там вновь надевали лыжи. Когда стемнело, Ермолай остановился, отдышался и принялся запускать астральный глаз.

Ольга спросила мысленно, справится ли он, и он вместо ответа поднял астральный глаз над облаками пара. Скалы, пороги… Супруга видела то же, что и он, и оттого предложила на сегодня закончить. Как Харламов ни устал, но в столовую всё же отправился. Подруга сказала, что есть ей сегодня не хочется, и осталась дома. А командир группы с удовольствием хлебал кислые щи со сметаной и размышлял, отчего при такой сумасшедшей усталости мяса ему совершенно не хочется.

Чжань Тао задумчиво прогуливался по двору. Не обладай юноша ночным зрением, он бы мастера даже не заметил – мысленный отпечаток того выглядел полустёртым, как будто мастер был без сознания.

– Здравствуй, молодой мастер. Я вижу, ты добился успехов со времени нашей встречи. У тебя есть ко мне вопрос?

– Рад вновь вас видеть, мастер Чжань. Спасибо, что уделили мне время. Вопрос у меня такой…

Мастер Радуги тоже умел видеть в темноте, и то, что нарисовал молодой человек на снегу, было для него понятно.

– Для сточеров, на самом деле, весьма неплохая схема. Только прямое чувствование – это на самом деле два различных процесса. На Камете они становятся схожими, не удивительно, что разницу не смогли уловить не только сточеры. Я нарисую тебе другую схему, – мастер изобразил на снегу несколько витков спирали, как бы план раковины улитки.

Он носком сапога указал на выход спирали и прилегающий к нему участок:

– Вот это зона ограничения. В ней внешний мир воспринимается без искажений, но он неполон – можно различить только то, что перед входом в раковину. Мой учитель, известный под прозвищем Хромой Воевода, называл этот участок так: лягушка сидит на берегу пруда. – Мастер повел ногой внутрь раковины. – Это зона искажения. Сюда образы большого мира попадают, пройдя через зону ограничения. Название – лягушка сидит.

Ермолай слушал, улавливая общую идею – образы искажаются, проходя внутрь раковины, и чем дальше от входа, тем сильнее искажение.

– Дальше – искажение с ограничением. У лягушки четыре лапы. Дальше следует неполное изменение. Мой учитель называл это так: нечто, похожее на лягушку, сидит и оно зелёное.

Сапог мастера уже преодолел полностью внешний виток раковины и сейчас указывал на первую половину второго витка.

– Участок наложения. Уже не лягушка, но мы пока уверены, что это и не цветок лотоса. Дальше, – нога мастера сдвинулась к концу второго витка, – хаос. За ним зона, в которой хаос перемешивается с отражением. Дело в том, что дойдя до конца спирали, до Завитка, образы отражаются назад. Возникает обратное движение, которое содержит в себе искажённое смешение образов. Используя обратное движение, наш разум способен построить из этого материала упорядоченную конструкцию. Так создаются приват-миры…

Значит, обратное движение отражения настоящего мира было всей основой искусства Мастеров Радуги. Преобразуя реальные, но утратившие форму сущности, мастера создавали вокруг себя то, к чему тяготело их сознание. Но к какому месту на раковине мироздания относились тогда Камет и расщеп?

– Хромой Воевода подал общую мысль. Он был великим мастером, но ошибаются даже великие. Думай сам, молодой мастер. Может, из нескольких десятков таких упрощений ты сумеешь сделать верный вывод. Я могу только посоветовать не спешить, – невозмутимо произнёс Чжань Тао.