Текст книги "Вторая радуга (СИ)"

Автор книги: Ким Сатарин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 36 страниц)

Верхний дом, холодный дом

Два месяца учёбы пролетели мгновенно. Походы, один за другим – а в последние они отправлялись совершенно голыми – вымотали всех настолько, что большая часть индивидуальных занятий посвящалась исключительно восстановлению сил. Впрочем, Ермолай под руководством Провоторовой успел освоить искусство кинестетического воздействия на предметы и теперь по своей силе лишь незначительно уступал любому из братьев. Как и Игорь, он научился работать с растительностью. А вот с животными у него получалось плохо. И примерно с пятого общего похода ребята начали звать его командиром, к чему он пока привыкнуть не мог.

За это время Инга заслужила красную повязку – в походах она показала себя классным усилителем. Дали повязку и Константинову, открывшему свой приват-мир, и Сашке Богачёву – за участие в защите школы. С непокрытой головой оставалась только Виктория, которая уже успела стать настоящей крышей для группы. Под её защитой рядовые слышащие – с красными повязками – не обнаруживали группу даже в пределах прямой видимости. За это же время Сашка окончательно разошёлся со своей пассией, Мариной, и всё чаще появлялся на людях вместе с Викторией.

Никто не сомневался, что та целенаправленно прибирала Богачёва к рукам. Но когда Ермолай однажды вслух предположил такое, супруга только рассмеялась.

– Не понимаешь ты ничего в женщинах, милый. Вика давно уже не девочка, ещё в школе перепробовала немало парней. Только ведёт себя так, что никто на это внимания не обращает. И парни её не хвастаются знакомством, а рады, что никто не заметил, как она их бросила. Девка она в этом отношении – кремень. Никогда не признаётся, что сумела парня охмурить, а потом дала от ворот поворот.

– А чем тут хвастаться?

– Может, и нечем, но для девчонки долго молчать о своих победах – хуже пытки лютой. Так что он ей для другого нужен…

Когда Сашка однажды потребовал собрать группу, никто почему-то не удивился. Пришла вездесущая Мариэтта, тихо присел в уголке Лысый. Сашка заметно волновался, а Вика, наоборот, подчёркнуто безмятежно обсуждала что-то девичье с Галиной.

– Насколько я понимаю, походы на выживание группа отработала полностью. Перебили всех зайцев и белок, ободрали все деревья в округе. Можно, конечно, дождаться январских морозов и вновь выпустить нас голышом в снега, но и это ничего существенно не изменит. Индивидуальной учёбой занимаются, если я не ошибаюсь, Ермолай и Виктория. Остальные предоставлены самим себе. Чем мы будем заниматься дальше? Это первый вопрос. Есть и второй. Руководителями нашей группы являются Харламов и Аникутина. Не могу сказать ничего насчёт Ольги, она к тому же и инструктор со своими обязанностями, но Ермолай не больше других знает о дальнейших действиях группы. Это что, далеко идущий замысел, или его роль исчерпывается командованием в полевых условиях?

Распалённый Сашка умолк, а Харламов искоса взглянул на Викторию. Мысли её были недоступны, но лицо явно выражало спокойное ожидание.

– Саша, ты кого спросил? – полюбопытствовал командир. – Я тебе ответить не смогу и присоединяюсь к твоим вопросам. Я их, правда, задавал и раньше, но мне рекомендовали подождать, для ответов было рано.

Ольга подняла руку и начала теребить мочку уха, с безразличием глядя в окно.

– Я попробую ответить, – оживилась скучающая Мариэтта, переглянувшись с директором. – Впереди у группы открытие общего мира, но произойдёт это не раньше февраля. До сессии ещё месяц, с некоторыми из вас будут проводиться занятия – это касается всех универсалов и кое-кого ещё, с остальными – нет. Для группы с сегодняшнего дня открываются материалы исследований общих миров; уточняю – кроме операторов миров. У нас есть отчёты, фильмы-визуализации; консультации специалистов, если потребуются, предоставим. Операторам миров лучше до открытия своего мира от подобной информации воздержаться. Так что всем остальным настоятельно рекомендую заняться отчётами. Возможно, вы найдёте множество пробелов в своей подготовке…

Конечно, Сашка, разом покрасневший, пожелал узнать, почему общий мир будет открыт только в феврале. И получил в ответ статистические выкладки, неопровержимо доказывающие, что в открытых в осенние и зимние месяцы мирах чаще всего стояла собственная зима. Исследовать новый мир зимой, ясное дело, труднее. Иногда – вообще невозможно.

– У нас есть два "столба", – сказал Ермолай, воспользовавшись секундной паузой, – говорят, нашей группе требуются четыре. Нам надо найти недостающих, прежде чем отрывать новый мир?

– Надо, – подал голос Юрий Константинович, – ищите. Только группа может с этим определиться, тут администраторы и преподаватели бессильны.

В комнате повисло молчание. Потом Мариэтта сообщила, что недостающие "столбы", по закону симметрии – это мужчина и женщина, знакомые всем членам группы и не занимающиеся исследованием вновь открытых миров. Это было ясно и так, но среди преподавателей таких больше быть не могло – кроме Лысого, никто не общался постоянно со всеми членами группы. Общих для всех преподавателей, как в обычных школах, у группы не было.

– Мужчиной, скорее всего, окажется Женька Шатохин, – предположил вслух Лёшка.

Мариэтта закатила глаза вверх и вздохнула. Ольга дёрнулась и уставилась на Константинова злобным взглядом, Ермолай пожал плечами, а Сашка внезапно заявил, что он на эту кандидатуру согласен.

– Далеко же мы уйдём с таким "столбом", – ухмыльнулся Игорь.

– А Шатохину обязательно знать, что он наш "столб"? – спросила Вика.

Но "столб", как пояснил директор, требовался не для погружения в другой мир, а для возвращения оттуда. Шатохин о своей роли мог и не знать, но, будучи на эту роль избран, серьёзно влиял на дальнейшую судьбу группы. Ничего, однако, решено ещё не было. Большая часть группы пока сомневалась.

– На мой второй вопрос никто не хочет ответить? – поинтересовался Богачёв. – Отчего Ермолай не осведомлён о дальнейших планах группы? Возникает впечатление, что ему не до конца доверяют.

– Я не доверяю собственному мужу? – демонстративно изумилась Ольга.

– Я бы и этому не удивился, – холодно ответил Богачёв. – Почему вообще ты взялась отвечать? Вопрос был адресован не к тебе. Проговорилась? Я прав? Вот и Мариэтта глаза опустила, врать не обучена, а правду сказать не может…

– Я бы в высказывании Александра Богачёва заменил слово "доверие" "ограничением компетентности", и тогда всё будет правильно, – заявил директор. – Харламову любой из здесь присутствующих без колебаний доверит свою жизнь. Его способности далеко ещё не раскрыты, мы вообще пока не осознаём их границ. И оттого некоторую информацию придерживаем. Пока. Правильно ли это, и какую информацию следует придерживать – вопрос дискуссионный, преподаватели расходятся во мнениях. Общее суждение такое – до определённого момента он должен чувствовать, что решаемые группой задачи заведомо превышают его индивидуальные возможности. Иначе получится что-то не то, но рассказывать об этом сейчас не время. У группы, да и у Ермолая, есть текущие проблемы. Я ответил на вопрос? Отлично. Рекомендую прислушаться к тому, что сказала Мариэтта Узоян.

* * *

– Теперь ты понял, зачем Вике нужен Сашка?

– Да это и так понятно было, – вздохнул муж, – поднимая его статус, она тем самым поднимает свой. Без неё он никогда сам бы с такими вопросами не вылез. Тебя бы спросил, или меня.

– Ну, нет, – дочь шамана сняла ботинки и вытянулась на кровати, – меня бы он точно не спросил. Он же слышащий. Меня, Мариэтту, Вику он не понимает и инстинктивно не доверяет нам. Вика, судя по всему, залезла к нему в постель и нашептала на ушко всякого. Мужики ночами податливы…

– Так он должен ей как раз не доверять, раз его талант против неё бессилен. А, точно, недостижимая женщина кажется особенно ценной и умной, – согласился Харламов и предложил:

– Чаю поставить?

Сашку, да и остальных, заняли делом, Ермолай же занимался с Еленой Артемовной, изредка выходил в Реденл с Ольгой – исследования этого мира продолжались, хоть там и установилась зима – да поддерживал физическую форму. Леонид раз в неделю выезжал к супруге, остальные же дни занимался весьма странным делом – Лысый поручил ему написать ряд рефератов о необычных способах общественного устройства, известных в земной истории. Аникутину внезапно принялись тренировать на кинетика, но после быстрых успехов первых дней дела застопорились. Похоже, в этом деле она приблизилась к потолку своих возможностей.

А Ингу юноша однажды заметил – мысленно – в спортзале. Удивился, так как Инга Баканова и спорт никогда даже внешне не пересекались, и зашёл посмотреть. Девушка занималась фехтованием. Не спортивным, со шпагой или рапирой, а боевым. Училась отражать удары меча и топора, причём занималась истово, вкладывая в дело всю душу. Пришлось спросить у Ольги, не она ли подтолкнула девушку к развитию навыков самосохранения. Супруга, с недовольством оторвавшись от книги по истории древних цивилизаций, напомнила, что девчонок она устрашала ещё в прошлом году, и убитый горкоз, несмотря на монструозный облик и повадки, никого тогда особенно не напугал. Так что испугалась Баканова чего-то другого, того, что она прочла в отчётах о погружениях в общие миры.

Ермолай, хоть ему и рекомендовали избегать этих сведений, не удержался и немного пошарил по мозгам товарищей по группе. Так и есть – в отчётах подробно разбирались случаи гибели землян в общих мирах. Среди аборигенов встречались и люди, и иные разумные существа, и далеко не всегда они оказывались белыми и пушистыми. Иногда земляне погибали, не умея дать отпор грубой физической силе. Кстати припомнилось, как размахивал в лесу деревянным мечом Гришка. Но в их группе только Баканова пожелала освоить умение владеть холодным оружием.

– Вник, командир? – усмехнулась жена. – Напрасно. Вот откроем мы свой мир, а в нём окажется полно рыцарей в латах и лучников с огромными луками. Нам оно надо? Мысли наших ребят обязательно повлияют на облик будущего мира, и не только мысли операторов миров. Тут все на равных участвуют.

– А о чём нам думать следует? Об истории, как ты или Леонид, чтобы наш мир оказался архаичным, и мы в нём смогли записаться в боги?

Ольга лениво кивнула – её такая возможность вполне устраивала.

– Лёшка, если я не ошибаюсь, ничем таким не занят? – спросил Ермолай супругу, когда та оторвалась от книги и принялась тереть уставшие глаза.

Но Константинов, как оказалось, досрочно ушёл на сессию. В январе ему предстояла командировка в Монголию, там он собирался изучать медицинское искусство мастеров Радуги. Элла отправлялась с ним.

– Она-то зачем? Для моральной поддержки?

– В основном – да. Алексей и мир свой открыл, чтобы подняться в её глазах. Он же ни разу после первого цикла погружений там не был, его собственный приват-мир совсем не интересует. А напрасно. В нём, как в моей Хрисане, являются метаморфы жителей расщепа. Не люди, понятно, а птицы и животные, но всё равно это не рядовое явление. Я так порой туда погружаюсь…

* * *

Походы на выживание продолжались. Теперь без Лёшки, часто и без Куткова. Только стали они короткими – не больше трёх дней, да и одежду с обувью им разрешали оставить. Зато передвигаться теперь приходилось на самодельных лыжах, и маршруты группе намечались достаточно длинные – приходилось идти на пределе физических сил. Не однажды в конечную точку маршрута Игорь приносил Ингу на плечах. Баканова не жаловалась, не скулила. Группа вообще относилась к проблеме выживания крайне серьёзно, и командир частенько казался себе безответственным пацаном. Впрочем, после Куткова он был лучшим лыжником в группе, а по общей выносливости не уступал даже двужильным братьям.

В декабре установилась постоянная морозная погода, с утра между сопками подолгу висел туман. В столовой всё чаще стал появляться Рахимов. Увидав юношу, он быстрым кивком обозначал приветствие и отводил глаза в сторону. Гришке, несомненно, рекомендовали с Харламовым не общаться. Это же подтвердила и Мариэтта:

– Ну сколько раз тебе можно объяснять одно и то же? Ты, какой есть сейчас, вполне годен для открытия общего мира группы. Любая информация, серьёзно изменяющая твою внутреннюю картину мира, может тебя испортить. Пойми, Ермолай, это только вероятности, но и к ним следует относиться предельно уважительно. В феврале и с Гришкой наговоришься, да и вообще узнаешь много нового.

– Скажи, Мари, а отчего в школе стало куда меньше учеников? С первого сентября поредели красноповязочники, это нам объяснили. А сейчас куда-то делись обладатели жёлтых и зелёных…

– Уехали. В Верхнем доме не так много места, а твоя группа на подходе к серьёзным делам. Вот и освободили место для ребят Дружинкина и твоих орлов… И орлиц, – Мариэтта усмехнулась и совершенно другим тоном спросила, не разговаривал ли он по душам с Сашкой.

– Нужно?

– Там какие-то сложности с Викой. Вроде бы он ей надоел, Сашка по натуре домостроевец, и от девчонок требует верности и послушания. До Виктории только сейчас дошло, во что она вляпалась. Скандалить она не станет, но и терпеть сашкин мужской шовинизм вряд ли будет.

Харламов, собственно, это знал и так. Но Сашка сам на разговор не шёл, а давить на него – именно в этих вопросах – он не мог. В частности оттого, что сам в своё время потребовал от Ольги того же, и вёл себя, кажется, весьма схожим образом. Впрочем, Ольга-то ему своего общества никогда не навязывала, в отличие от Вики. Так что Сашка был прав – в том смысле, что имел на свою позицию моральное право, и с этим соглашались и Ольга и Галка. Инга предпочла промолчать, у неё определённого мнения не было. Но обоснованность сашкиной позиции никоим образом не меняла ситуации.

– Тогда мне самой придётся над этим поработать, – Мариэтта усмехнулась и хлопнула его по плечу. – Трудись, студент! Грызи гранит науки!

Перед новым годом Ермолая вызвал Лысый и сообщил, что отныне нескольким членам группы придётся нести дежурства по охране школы. Часть преподавателей и сотрудников покидали школу, так как на следующий учебный год новых учеников набирать не планировали.

– У нас остается две группы – твоя и Вениамина – и куча одиночек, большинство из которых вам пригодятся в исследованиях. Одиночек тоже охраной школы займём, но члены группы, сам понимаешь, будут посильнее. Займём не всех. Слышащих привлечём – тебя и Богачёва, прикрытие – Ольгу и Вику, а также братьев и Галину. Поговори со своими, потом согласуй расписание с Узоян. Да, ещё одно: преподавателей станет меньше, значит, ты, как и все другие, уже не можешь рассчитывать, что тебя обслужат по первому мысленному зову. У тех, кто остаётся, появится расписание, где для вашей группы будет выделено определённое время. Исключения – я и Узоян, мы останемся доступны для вас в любое время.

* * *

С полудня тридцать первого декабря до обеда первого января дежурить выпало командиру – он менял Богачёва. Сашку он отыскал возле вершины ближайшей сопки. Тот вырыл в сугробе под выступом удобную норку, и даже проделал окошко, чтобы поглядывать по сторонам.

– Не замёрз? – поинтересовался Харламов, сразу решив, что насиженным местом он воспользуется только в светлое время.

– Здесь ветра нет, чего ж мёрзнуть? – удивился Сашка.

– Тогда иди, отсыпайся. Потом отпразднуешь Новый Год.

Сашка скривил губы. Оба знали, что Вика с наступлением темноты становилась на стражу, меняя на дежурстве Мариэтту. В эту ночь школу прикрывали сразу несколько человек, и Ольга в том числе. Слишком много мыслей и эмоций предстояло им защищать от чутких враждебных сознаний. В школе людей, улавливающих присутствие живых существ, их эмоции, намерения и мысли называли слышащими, хотя никакого отношения к слуху такие способности не имели. Тех же, кто был способен закрывать и свои мысли, и мысли находящихся рядом, именовали прикрытием, крышей. Этот дар встречался реже, из членов группы в развитой форме им обладали только Ольга и Виктория.

Ермолай сидел в снежной норе, пока не стемнело. То, что происходило на территории школы, он воспринимал смутно. Чувствовал Ольгу – между ними была связь иного рода, которой любое прикрытие помешать не могло. Иногда улавливал некоторые действия и переживания своих ребят – как будто подглядывал через колеблемый ветром дырявый занавес. А вот всё, что происходило вокруг, он чувствовал чётко. Прыгали по веткам белки, бегали по своим ходам мыши, где-то спал в берлоге медведь. Людей вокруг не было, до ближайшего, обходящего свои капканы охотника, было километров тринадцать.

Когда стемнело, дырявый мысленный занавес над школой сменился плотной шторой. Теперь он чувствовал лишь присутствие большого числа людей, и ничего более. Командир выбрался из своего закутка, спустился в лес и принялся описывать медленные круги вокруг школы. В темноте он видел, как днём, а при ходьбе на лыжах замёрзнуть было невозможно. Как это часто бывало на дежурствах, его мысли вновь обратились к природе расщепа и его собственных способностей.

Его связь с женой, их общий мусун – это ведь не получило никаких объяснений. И никто не пытался этот интересный феномен исследовать. Ольгу лишь спросили, когда она приехала в школу, согласна ли она на исследования. И отказ восприняли совершенно спокойно. Почему? Важная, новая, необъяснимая способность – и нет страстного желания разузнать о ней хоть что-то. Вообще Ермолай заметил, что исследовательский зуд у мастеров Радуги был каким-то очень уж методичным.

Обычный учёный, захваченный загадкой, не может вести себя спокойно, бесконечно откладывать поиски ответа назавтра. А мастера, исследовавшие Гволн и Реденл, действовали последовательно, по плану. Казалось, их только выполнение плана исследований и интересовало, а вовсе не разрешение загадок. Да и преподаватели школы – они же без всякого душевного трепета относились к действиям своих подопечных. Не переживали за их конкретные успехи, не разделяли горечи неудач. Вообще вели себя, как люди, придавленные тяжёлым долгом. Тяжелым, неисполнимым не только в одиночку, но и при жизни. И при этом, юноша мог поклясться, они действительно не прятали от него и других школьников неких высших истин.

Что-то, конечно, скрывалось, но то были технические детали или вопросы, требующие серьёзной подготовки – так ученикам младших классов учитель не рассказывает о том, что предстоит изучать в старших. Преподаватели школы несли груз ответственности за своих воспитанников, но перед кем они отвечали – этого юноша постичь не мог. Иногда его посещала мысль, что Шатохин был прав: некое сообщество использовало Школы Радуги в своих интересах, достигая своих целей скрытно для большинства. Вот и Ольга, которая не могла ничего от него утаить, попросила его не задавать никаких вопросов о её роли как Посвящённой Слияния. Она попросила его и не искать ответа другими способами, обещая рассказать всё, когда он будет к тому готов.

Так ли он прав был, согласившись? Но однажды данного слова назад не возьмёшь – они оба были так воспитаны. Мысли Харламова вновь обратились в сторону расщепа. Если не проекция, то что? Кусок струны? Ещё в Материнском Мире существовала теория струн протовещества, из которого позднее сформировалась Вселенная. Более современная версия теории утверждала, что каждая струна, в силу различий размерности, формировала свою микровселенную с определёнными параметрами. Эти микровселенные образовывали большую Вселенную, но наблюдаемы они были лишь частично: отчего и появилась необходимость постулировать существование тёмной материи и тёмной энергии. По размерности большая Вселенная уступала микровселенным, и лишние измерения оказывались скрытыми, как и их содержимое.

Но струны иногда обменивались своим веществом. Кусочек одной микровселенной, попав в другую, с несовпадающей размерностью, не мог с ней взаимодействовать и застывал в неизменности. Прямая аналогия с расщепом, лишь кусочек оказался очень уж маленьким. Чем-то эта теория его не привлекала. Твёрдый и ровный Край не воспринимался творением природы, а больше напоминал создание холодного человеческого ума.

С рассветом он вновь взобрался на сопку и укрылся в снежном сугробе. День ожидался ветреным. Когда из ворот школы вышел сменщик, один из инструкторов, юноша спустился ему навстречу.

– Полная тишина вокруг. Как погуляли, Толик?

– Я не участвовал, – сменщик выглядел недовольным и невыспавшимся, и Ермолай молча пошёл в их с Ольгой комнату. Супруга ждала его с чаем и бутербродами.

– Мари ночью переспала с Сашкой, – сообщила она довольным голосом.

– И кто от сего события в восторге, Вика? – поинтересовался муж, чего-то подобного ожидавший.

Виктория пока ничего не знала. Мариэтта, ясное дело, никому о случившемся сообщать не собиралась, но событие случилось в доме, временно не закрытом для слышащих. Так что знать об этом могло приличное количество людей. Знали, совершенно точно, Лёня и Лёшка, но эти двое промолчат. Лёня – из-за полного безразличия к чужой личной жизни, а Лёшка Сашке сочувствовал. Богачёв пока что был спокоен, но это – лишь до его встречи с Викторией.

– Думаешь, он ей скажет?

– А ты как думаешь? – вопросом на вопрос ответила Ольга. – Скажет, рано или поздно.

– Сначала не скажет, и будет этим мучиться, – согласился Ермолай. – Потом возможны разные варианты. У нас, кстати, сессия началась. Не забыла?

В первый день года школяры больше раскачивались. Готовились вяло, кто просматривал задания и подбирал источники, кто просто составлял расписание дальнейшей работы. Вика, как неожиданно оказалось, училась заочно на филологическом в Абакане, и ей полагалось во время сессии присутствовать в учебном заведении. Вот она и собралась уезжать вместе с Кутковым, который решил заняться учёбой вне стен школы, в кругу семьи. Теперь у Лёни была своя собственная семья, и он всегда подчёркивал это обстоятельство.

– Заезжайте к нам, отдохнёте, – пригласил он, уже зная, что у Харламова с Аникутиной времени на отдых не будет.

– Если сможем, – пожал плечами командир.

В сторонке быстро и деловито прощались Сашка и Викторией. Богачёв свои чувства никогда напоказ не выставлял, оттого посторонний человек счёл бы Вику просто одной из девушек группы. Клюзова тоже держалась соответственно ситуации, и вскоре машина Куткова исчезла за воротами, а ребята разбрелись по своим комнатам. Лёшка с Эллой уезжали завтра, оттого маялись незанятостью и пытались напроситься в гости к Ермолаю, но получили твёрдый отлуп. Ольге наутро предстояло снова выйти на дежурство.

На этот раз сессия для юноши проходила трудно. Мало того, что приходилось постоянно дежурить – сами предметы вдруг перестали казаться интересными и достойными внимания. Психологические теории о природе мышления просто поражали своей убогостью. Ясно было, что сам предмет изучения таков, изнутри его полноценно не исследуешь, но убожество раздражало. Нейрофизиология была ещё туда-сюда, а продраться сквозь заумное изложение идей Жана Пиаже иногда вообще с первого раза не удавалось.

Ольга решила, что он взрослеет, и уже не каждый предложенный предмет ему равно интересен. Сама она относилась к изучаемой социологии вполне равнодушно, с тем же интересом Аникутина могла бы вникать в тонкости электротехники.

– Тогда почему ты эту специальность выбрала?

– Я девушка лесная, дикая. Мне к цивилизации приобщаться надо. Значит – гуманитарное образование. К тому же в социологии есть и свой интерес и практическая польза для меня… для нашего общего дела, – поправилась она, но супруг понял – именно для неё, лично.

– Кстати, после летней сессии у нас запланирована практика: участие в опросах. Июль или август, на выбор. Что мне взять, Ермолай Николаевич?

Планов на лето они не строили, оттого и выбирать можно было всё, что угодно. Взяли июль, Харламов тоже решил поучаствовать за компанию. А тем временем сессия шла своим чередом, отсылались одна за другой самостоятельные и контрольные работы, дистанционно сдавались экзамены. К двадцать восьмому января супруги с учёбой закончили. Игорь ещё корпел над своей биологией, Инга тоже затянула со сдачей зачётов, и Ольга предложила съездить в Абакан, к Анне.

* * *

Они сидели вчетвером на маленькой кухне, макая оладьи в варенье, и лениво перебрасывались словами. Сестра всё пыталась поставить на стол что-нибудь ещё, но гости уже насытились.

– А вы летом что делаете? – спросила дочь шамана.

Говорили они обычным образом, словами, хотя Ермолай мог поклясться, что, по крайней мере, мысли Лёньки сестра воспринимать способна.

– У меня отпуск в конце августа, так что вариантов немного, – ответила Анна. – Либо к родителям съездим, либо путёвку на турбазу возьмём. Тут есть дешевые – в Туву, на Алтай.

– Можно и не дешёвую, – усмехнулся зять. – Чем тебе Лхаса не нравится или Катманду? К тому же мы никогда не купались в океане, Анька. Надо использовать момент, пока он есть.

Над столом мгновенно повисло молчание. Все четверо разом сообразили, что произнесённая фраза жесточайшим образом отражала реальность. Да, сейчас именно такой момент и был. Пока жив и здоров Лёнька, пока он не погрузился в бесконечное исследование тех миров, из которых иногда не возвращались…

– Мы в июле заняты в социологических опросах, – невозмутимо продолжила Аникутина, делая вид, что не замечает прятавшей глаза опечаленной Ани и обескураженного Куткова. – А ближе к концу августа нас ждут в школе, есть кое-какие исследования, без нас не обойдутся. Так что отдыхать нам вместе не суждено. Но твоя мысль насчёт океана, Лёня, мне понравилась…

Сестра быстро справилась с собой. С кухни они перебрались в комнату, немного порассуждали о Виктории, которая частенько заглядывала к ним – сейчас она сдала сессию и уехала к родителям. Лёнька, что удивило всех, ощущал её присутствие даже на таком расстоянии.

– Я всех наших в северной части расщепа всегда обнаружу, – похвалился он.

Ермолай кинул взгляд на супругу – она была потрясена не меньше. Такой прогресс всего за месяц? И ведь этот месяц был ещё и сессионным! Не иначе, Анна каким-то образом усиливала его способности. И тут он разом понял, что его сестре предназначено стать четвёртым "столбом" их группы. Кутков и Ольга мгновенно согласились, через несколько секунд удалось получить согласие Сашки и Алексея.

– Так что, кандидатура Шатохина остаётся безальтернативной? – вслух спросил Харламов, едва стало понятно, что с Анной группа в ближайшее время определится однозначно.

Зять развёл руками, Ольга насупилась, далёкий Богачёв выразил однозначное согласие.

– Да ты ему позвони, командир, – предложил Кутков.

С компьютера можно было совершать звонки, не открывая своего месторасположения, лишь бы собеседник был в нужный момент в сети. А Женька, как уверял Леонид, именно сейчас их вспоминал, сидя перед компьютером. Включив видеокамеру, Ермолай набрал нужный код. Шатохин ответил мгновенно.

* * *

В первый же день февраля Лысый собрал группу вместе, для чего Галку с Ольгой даже на время подменили на дежурстве. Когда командир вошёл в комнату, где стулья образовывали подобие овала, директор увлечённо обсуждал с Лёнькой их последний разговор с Шатохиным. Оба взглянули на Харламова и замолчали. Ольга, вошедшая следом за мужем, мысленно сообщила тому, что этот разговор для него, нынешнего, не предназначен и просила не обижаться.

– А вот и Хоменкова, – обрадовано заявил Юрий Константинович, и попросил вошедшую следом Мариэтту прикрыть дверь. – Начнём, если никто не возражает. Отлично. Сессию все сдали, к великим свершениям, как я вижу, готовы. Вот об этих свершениях и поговорим. Для начала – вопрос о двух "столбах", то есть о внешних, постоянно дислоцирующихся в расщепе членах группы. Вам известно, что двое внешних членов – это ваш покорный слуга и присутствующая здесь же Мариэтта Узоян – уже определены. Но группе требуются ещё двое, не обязательно столь жёстко привязанные к расщепу. Предложены следующие кандидатуры: Евгений Шатохин и Анна Куткова, в девичестве Харламова, как недостающие внешние члены группы. Прошу высказываться…

Никто не произнёс ни слова. Переглянулись несколько раз между собой и молча, уставились на Лысого. Тот кивнул и продолжил:

– Отлично. Принято. Шатохин, ясное дело, кандидатура не идеальная, но – что выросло, то выросло. К лучшему или нет, но наши молодые супруги имели с ним телефонный разговор и договорились о постоянных контактах. Евгений, естественно, не знает, что он ваш "столб" и говорить ему об этом не обязательно. На его роль в действиях группы это не повлияет. Теперь о главном. Основная цель существования группы – открытие общего мира. Обязан предупредить: дело это сопряжено с некоторым риском. Бывали случаи, когда группы при этом погибали в полном составе, и не всегда удавалось установить причину смерти. Сейчас каждый вслух заявит своё согласие, несогласие или желание отложить ответ назавтра. А завтра с утра от вас потребуется письменное согласие на участие в исследованиях, сопряжённое с пребыванием в условиях, возможно, представляющих опасность для жизни. Итак?

Согласились все. Только Сашка пожелал узнать, есть ли статистическая оценка риска. Лысый охотно ответил. Риск находился на уровне одной двухтысячной. Ермолай прикинул, что для неподготовленного человека шанс погибнуть при длительном пребывании в тайге значительно выше, другие тоже быстро пришли к аналогичным выводам.

– Раз все согласны, тогда обсудим подготовку. Психологическую пройдёте здесь, с нашими инструкторами и преподавателями, но потребуется также и физическая. Лыжные кроссы по сопкам отныне – ежедневно. На несколько дней предлагается выезд на турбазу с горнолыжными трассами. Вам предстоит освоить катание на горных лыжах. Туда же, на турбазу, пригласим и Евгения с Анной, пусть покатаются вместе с вами. Группа перед открытием мира должна побыть вместе со своими внешними членами.

– Юрий Константинович, да зачем нам горные лыжи? – удивилась Инга, которая косо смотрела на любые занятия спортом.

– Вам потребуется не только выносливость, но и умение быстро принимать решения. Не нравится горнолыжный спорт, извольте, можно заменить его мотогонками. Кстати, автовождение, как и подводные погружения, и боевые единоборства вкупе с фехтованием, вполне возможно, появятся в списке ваших занятий.

Инга заметно приуныла, но больше с вопросами не высовывалась. А директор продолжил – и теперь приуныли почти все члены группы. Оказывается, перед открытием нового мира им предстояло пройти краткий курс практической астрономии, биологии, географии и геологии. В общем мире обязательно имелись какие-то элементы сходства то ли с расщепом, то ли с Материнским Миром – и эти элементы следовало опознать как можно скорее.