Текст книги "Дьявол в музыке (ЛП)"

Автор книги: Кейт Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 31 страниц)

– Добро пожаловать на Судный день, – объявил Карло. – Это лучший из трюков Ахилла Дельборго. Он убирал зеркало и поднимал «врата», так что гости, ничего не подозревая, заходили сюда, думая, что это всего лишь ещё один грот. И пока они предавались ожидаемому ужасу от созерцания этих картин, Ахилл опускал «врата» и запирал гостей внутри. Конечно, это было лишь безвредное развлечение, но я подозреваю, что оно приводило и к смертям, пусть и непреднамеренным. Это может объяснить тёмные легенды, которые ходят об этих гротах, а также – почему существование этой пещеры замалчивалось. Я узнал о ней только из некоторых смутных упоминаний в бумагах, которые получил, когда купил виллу. Я экспериментировал с механизмом и понял, что он ещё работает. Но я никому не рассказал – даже когда продал виллу Лодовико.

Джулиан едва его слушал. Он не отрывал глаз от чего-то тёмного, что лежало на полу у самого входа. Карло поднял фонарь, и свет озарил труп, лежащий лицом вниз. Жёлтые штаны и коричневая куртка свисали с оставшегося от человека скелета. Одна рука, облепленная высохшей, почерневшей кожей, была простёрта к вратам. Сердце Джулиана сжалось. Тонио.

– Вы могли хотя бы убить его, прежде чем запирать здесь, – сказал он.

– Он страдал недолго, – пожал плечами Карло. – Когда врата опускают, сюда перестаёт поступать воздух. Я думаю, именно поэтому за четыре с половиной года он совсем не разложился. А теперь будьте добры сделать шаг назад.

Карло шагнул к ним, наставив на пленников оба пистолета и вынуждая удаляться от входа. Джулиан подумал, не стоит ли отчаянно броситься на него. Но это верная смерть. У Карло были двуствольные пистолеты – он мог позволить себе промахнуться один раз, и всё равно смог бы прикончить всех до того, как придётся перезаряжать оружие.

Отведя пленников от входа, Карло начал отступать сам. Через несколько мгновений он выйдет из пещеры Судного дня, подаст сигнал и Гвидо опустит решётку…

– Я оставлю вам свет, чтобы вы могли попрощаться друг с другом, – Карло поставил фонарь в центр комнаты. – Прощайте и пусть Господь смилуется над вашими душами.

«Сигнал! – лихорадочно думал Джулиан. – Какой может быть сигнал? Наверное, звук – достаточно высокий и пронзительный, чтобы Гвидо его услышал». Кестрель мог придумать только один такой звук. Он сунул пальцы в рот и испустил долгий свист.

Немедленно раздался лязг цепи. Решётка с грохотом рванулась вниз. Карло бросился к выходу, надеясь успеть вырваться на свободу. В этот миг Джулиан кинулся за ним и оттолкнул.

Удар выбил у Карло один из пистолетов – только чудом он не выстрелил. Джулиан схватил второй пистолет за ствол, сжал запястье Карло свободной рукой и выдернул оружие. Карло вывернулся. Оставшийся пистолет лежал у их его ног. Карло потянулся за ним.

Вперёд рванулся Брокер, увлекая за собой Нину и пинком отшвырнул оружие прочь. Карло и Джулиан ринулись за им. Джулиан успел первым. Он схватил оружие и повернулся, наведя оба пистолета на Карло. Тот застыл, а потом медленно опустился.

Джулиан выпрямился.

– Вставайте, – мягко велел он.

Карло встал.

– Достаньте нож, – продолжал Джулиан тем же взвешенным, спокойным голосом, – положите его на пол и отойдите от него.

Скрипя зубами, Карло подчинился. Джулиан убрал один пистолет в карман брюк, способный его вместить, поднял нож и освободил Брокеру и Нине руки. Они выплюнули кляпы и, морщась, стали разминать запястья, судорожно вдыхая. Нина спрятала лицо у Брокера на плече, а он обнял её за талию.

Джулиан передал слуге один пистолет.

– Теперь…

– Господин!

Голос шёл отовсюду и ниоткуда, наполняя комнату. Брокер и Нина в изумлении оглядывались. Джулиан посмотрел на Карло. Тот не отрывал взгляда от точки в сводчатом потолке, на несколько футов выше «врат». Джулиан взял фонарь и поднял как можно выше.

Потолок был покрыт сценами из «Апокалипсиса». Четыре всадника как будто неслись галопом прямо в комнату. Сыны Божии и дочери человеческие сплетались в безумных объятиях. Левиафан нависал на выходом, распахнув чудовищную пасть. Карло глядел прямо в её зев.

– Господин! – повторил голос.

– Гвидо! – прокричал Карло. – Подними врата!

«Должно быть, там какая-то трубка, – подумал Джулиан. – Один её конец у во́рота, а второй – в пасти Левиафана».

– Господин, что вы там делаете?

– Это случайность. Дай мне выйти!

– Почему вы дали сигнал, когда были ещё в комнате Судного дня?

– Я не давал. Это синьор Кестрель.

– Мне это не нравится. Убейте его, господин.

Карло беспомощно посмотрел на бывших пленников, наставивших на него его же оружие.

– Гвидо, чёрт тебя побери, поднимай врата!

– Здесь что-то не так, – ответил Гвидо.

– Спокойно, – тихо предупредил Джулиан. – Скажите ему, что всё в порядке.

– Гвидо, – Карло пытался говорить спокойное, но сейчас это походило на рычание. – Всё в порядке. Англичанин мёртв.

– Нет, – бесплотный голос Гвидо упал, будто он говорил сам с собой. – Я не слышал выстрелов. Я бы услышал их, даже если бы не прикладывал ухо к трубке.

– Гвидо, Бога ради… – начал Карло.

Из пасти Левиафана донеслось низкое пение. Они напряжённо попытались разобрать слова.

– Боже мой, – прошептал Карло, – это молитва о мёртвых.

Нина взвизгнула.

– Гвидо, ублюдок! – Карло погрозил потолку кулаком. – Ты заплатишь за это! Мои сыновья найдут тебя! Клянусь, что выберусь отсюда и убью тебя своими руками!

«Всё это беспощадно логично, – подумал Джулиан. – Гвидо решил, что слишком опасно оставаться подельником Карло, ставшего довольно безрассудным, а попадись он полиции, неминуемо утянул бы Гвидо с собой. Если Карло сгинет здесь, все решат, что он утонул во время бури. Даже если кто-то заподозрит убийство, никто не свяжет его с Гвидо. Как сказал он сам: «Сложно доказать убийство, когда тела нет».

Гвидо замолчал. Сверху донеслись лишь слабый скрип и отдалённый глухой удар. Затем наступила тишина.

– Он вернул на место фонтан, – сказал Карло. – Мы запечатаны здесь… погребены заживо.

– Нет! – Нина рухнула на колени, – Благословенная Мадонна, смилуйся над нами!

– Если вы знаете какой-то выход отсюда, – обратился Джулиан к Карло – сейчас самое время упомянуть о нём.

– Здесь нет другого выхода, – опустошённо отозвался Карло.

Джулиан подошёл к вратам и осветил их фонарём. Тёмная, блестящая поверхность казалась металлической. Кестрель постучал по ней и услышал глухой звук.

– Это дерево?

– Высушенное дерево, – подтвердил Карло. – Шесть дюймов толщины. У дюжины человек не хватит сил сломать его.

– Наисвятейшая Мадонна, – страстная молитва Нины не умолкала, – если ты вызволишь нас отсюда, я обещаю носить голубое год… нет, нет, всю оставшуюся жизнь, исповедоваться каждый день и пожертвовать все деньги церкви…

Джулиан обошёл пещеру Судного дня с фонарём в руках. Она была овальной – около пятнадцати футов в длину и десяти – в ширину. Пол вымощен мрамором, стены и потолок украшены жуткой мозаикой и росписью. Он провёл пальцами по стене и постучал по ней, но не нашёл щели и не услышал гулкого звука.

Мольба Нины превратилась в рыдания. Брокер поднял её с колен.

– Успокойся. Мы с мистером Кестрелем бывали в переделках и похуже, но всегда находили выход.

Джулиан не помнил «переделки» похуже этой, но не стал об этом говорить, как и промолчал о том, что в фонаре остался едва ли дюйм свечи. Он не хотел думать о том, на что станет похоже это место без света.

Кестрель рассказал Брокеру и Нину о письме Раверси, которое отдал лодочнику.

– Если он доставит его на виллу, они узнают, что виновен Карло и пошлют на поиски.

– Но они не знают, где искать нас, – кажется, Карло находил некое удовлетворение в безнадёжности их положения. – Ни одна живая душа не знает это место, кроме Гвидо и меня.

– Вы сказали, что экспериментировали с вратами, когда владели виллой, – вспомнил Джулиан. – Кто-то должен был помогать вам – по крайней мере, держать ворот, пока вы были внутри. Я готов поспорить на что угодно, что вы нашли применение этому месту ещё до того, как продали виллу Лодовико. Не вы ли говорили мне, что власти подозревали, будто вы прятали оружие от австрийцев в последние дни Итальянского королевства?

Карло слабо улыбнулся.

– У вас отличная память, мистер Кестрель. Я поверил эту тайну одному человеку – моему старому садовнику, Маттео Ланди. Как вы знаете, он мёртв.

– Он мог рассказать об этом кому-нибудь перед смертью.

– Он дал обет не говорить про это ни слова, а это очень суеверный человек. Но это неважно. Представьте, что человек, знающий тайну той пещеры, жив. Представьте, что лодочник доставил ваше письмо, а не бросил в озеро, что более вероятно. Это не будет иметь никаких последствий. Потому что, когда за нами придёт спасение, у нас давно кончится воздух.

Глава 37

– Уже без четверти десять! – Флетчер в смятении ходил на террасе. – Гримани держит Лючию в бильярдной уже больше двух часов. Что он делает с ней?

– Если вы спросите меня, – ответил Сент-Карр, – то Орфео – не джентльмен, кем бы он не был. Спасаться, бросая в опасности женщину, а самому скрываться и ничего не делать – это просто неприлично.

– А если бы моя тетушка была мужчиной, она была бы моим дядюшкой! – отрезал Флетчер. – Мы знаем это, Беверли! Вопрос в том, что мы будем делать?

Де ла Марк пожал плечами.

– А что мы можем сделать? Это мистер Кестрель у нас состоит на должности чудотворца, а его здесь нет.

Все трое посмотрели на МакГрегора, что напряжённо ходил у перил, высматривая лодку Кестреля. Остальные гости виллы рассеялись по террасе, не обращая внимания на эту беседу.

Флетчер обратился к маркезе за своём ломаном миланском.

– Не может ли ваша светлость помочь Лючии? По крайней мере, попросить Гримани дать ей передышку. Никого нельзя допрашивать часами.

Маркеза будто не услышала. Сидя у пруда с лилиями она смотрела на озеро так же пристально, как МакГрегор. Но минуту спустя она оглянулась и ответила:

– Я не думаю, что комиссарио Гримани прислушается ко мне во второй раз. Я смогла лишь убедить его допрашивать её здесь, а не везти в тюрьму прямо сейчас.

– Я знаю, – ответил Флетчер, – и благодарен за это. Но…

Двери виллы распахнулись. Гримани вырвался наружу и спешно зашагал вниз по ступеням, то появляясь в свете фонарей, то пропадая в темноте. Занетти следовал за ним на почтительном расстоянии. Гримани пересёк террасу и приблизился к гостям. Его плечи были расправлены, а сощуренные глаза – блестели.

– Занетти! – рявкнул он.

Тот, дрожа, подошёл.

– Синьор комиссарио?

– Возьмите солдат и отведите Лючию в деревенскую тюрьму. Она может взять распятие и одеяло – но ничего больше. Никого к ней не пусть – даже дона Кристофоро.

– Вы хотите отказать ей в религиозном утешении? – неверяще спросил Донати.

– Это не ваше дело, маэстро! – огрызнулся Гримани. – Я советую вам упражняться на собственном поприще и оставить моё мне!

– Послушайте, синьор комиссарио… – начал Флетчер.

– Лодка! – закричал МакГрегор.

– Лодка! – маркеза подбежала к перилам.

К причалу действительно приближалась лодка. Маркеза и МакГрегор силились разглядеть, кто к ней прибыл. Но там не было пассажира – только лодочник с веслом на носу. Маркеза отошла от перил.

– Я знаю, – запинаясь, проговорил на миланском доктор, – я тоже надеялся, что это Кестрель.

– Должно быть, он сгинул в буре, – сказала она тихим, дрожащим голосом. – Он был настроен вернутся этим вечером. Он уже был бы здесь, если бы мог.

Лодка причалила, а её хозяин выскочил на пирс. Бруно, что дежурил на террасе, спустился встретить его.

– Что у тебя за дело? – надменно спросил он.

Лодочник был подвижным стариком с морщинистой смуглой кожей и пальцами, что всегда были согнуты многолетней привычкой держать весло.

– Я хочу увидеть англичанина.

– Которого? – Бруно выпятил грудь. – У нас тут их полная гостиная.

– Того, что всегда роскошно одет, – уточнил лодочник.

– Это милорд Кестрель. Но ты не сможешь увидеть его – даже если бы он хотел тебя видеть – потому что ещё не вернулся из Милана.

– Но он вернулся, – возразил лодочник. – Я вёз его из Комо сегодня, уже после бури.

– Ты говоришь глупости, старик!

– Я покажу тебе глупости! Он дал мне это, – лодочник достал из куртки письмо и сунул лакею, – но я не умею читать и не знал, что мне делать с этим, так что решил вернуть его.

Бруно уставился на печать. Он прищурил глаза, старательно выговаривая каждую букву адреса:

– Комм-мис-сарио Аль-фон-со Гри… Это же для комиссарио! Тебе лучше пойти со мной, – лакей взлетел по ступенькам. – Синьор комиссарио!

Все повернулись, чтобы увидеть, отчего такой шум. Бруно с поклоном передал Гримани письмо.

– Его привёз лодочник. Оно от графа Раверси. Я сразу узнал его печать, потому что он и мой господин…

– Придержи язык, – Гримани вскрыл письмо и прочитал его в свете фонаря. Закончив, он поднял изумлённый взгляд.

– Что там? – поторопила маркеза.

– Синьор Кестрель предоставил графу Раверси доказательства того, что убийства совершил граф Карло со своим подельником и слугой Гвидо.

– Карло? – выдохнула она. – Это невозможно!

– Он не мог! – вмешалась и Франческа. – Зачем ему убивать своего брата и племянника?

– Таких подробностей здесь нет, – Гримани повернулся в лодочнику, что прятался за Бруно. – Как оно попало к тебе?

– С-синьор Кестрель сам дал его мне, синьор комиссарио. Я вёз его через озеро, но тут на лодке появился этот слуга графа Карло, неаполитанец, и сказал, что что довезёт синьора Кестреля до виллу. Он и пересел в его лодку.

– О, нет… – маркеза подняла руки, будто пытаясь отразить удар. – Он не мог сделать этого! Зачем, если он знал, что Карло – убийца?

– Я не знаю, ваша светлость. Но он так сделал, и они уплыли… сюда, я так думал. Но сперва синьор Кестрель заплатил мне втрое больше и передал письмо.

– Давно это было? – спросил Гримани.

– Я не знаю, синьор комиссарио. Наверное, уже час как. Я не знал, что делать… я не хотел поднимать шум…

– Брокер ведь тоже пропал, – вдруг заметил МакГрегор. – Я не видел его несколько часов.

– И Нина тоже, – добавила маркеза.

– Куда Гвидо повёз синьора Кестреля? – спросил Гримани.

– Он… он сказал, что на виллу… так что…

– Так что ты не заметил, – закончил Гримани. – Он уже мёртв.

Маркеза стала бледной как смерть.

– Вы не можете этого знать.

– Почему вы так решили? – требовательно спросил МакГрегор.

Вместо ответа комиссарио обратился к Занетти:

– Соберите всех солдат, что сейчас на вилле и вокруг неё. Разбейте их на группы и обыскивайте побережье к северу и в глубине страны. Пошлите кого-нибудь расспросить лодочников на озере. Синьор Руга и команданте фон Краусс начнут поиск на юге и вокруг деревни.

– Да, синьор комиссарио. А те двое, что охраняют Лючию?

– Пусть остаются на своих постах. Я не хочу, чтобы кто-то воспользовался обстановкой и спас её.

Занетти закивал и поспешил исполнять.

– Я напишу Руге и фон Крауссу, – бросил Гримани. – Я буду в библиотеке.

Он вошёл внутрь. В Мраморном зале царила суматоха – солдаты уже узнали о виновности Карло и исчезновении англичанина. Гримани оставил своего секретаря говорить с ними, а сам, взяв свечу, пошёл писать послания.

Едва он запечатал готовые письма, как вошёл Занетти.

– Доставьте их немедленно, – Гримани вручил секретарю бумаги.

– Да, синьор комиссарио. Но, синьор комиссарио, я пришёл, чтобы сказать, что Лючия просит вас поговорить с ней. Она колотит в двери изнутри и кричит, что должна увидеться с вами сейчас же.

– Она собирается признаться?

Занетти заколебался.

– Она хочет сказать что-то, синьор комиссарио, но я не знаю что.

Гримани прошёл к бильярдную, что располагалась в задней части виллы. У дверей стояли в карауле две солдата. Гримани отпер дверь и вошёл.

Лючия бросилась к нему.

– Синьор комиссарио, хвала Пречистой Деве, вы пришли. Я должна вам кое-что рассказать!

Гримани поставил свечу на стол, запер дверь и положил ключ в карман сюртука.

– Ну?

– Я услышала в доме шум. Я хотела узнать, в чём дело, и подслушала разговор солдат. Они сказали, что Гвидо увёз синьора Кестреля в лодке, и что он с графом Карло собираются убить его, потому что он понял, что они убили старого маркеза и его сына. Синьор комиссарио, кажется, я знаю, куда они его увезли!

– Откуда ты можешь это знать?

– У графа Карло есть тайное место. Он прятал там ружья, когда французов выгнали и сюда вернулись австрийцы. Мой отец помогал ему. У него не было выбора – граф Карло был его господином. Однажды я проследила за ними. Я не знала, что они делают, но я боялась за папу – он тоже был этим напуган.

– Где это тайное место?

– Я не видела сама. Оно под землёй, в гротах. Я не спустилась тогда сама, потому что папа и граф Карло увидели бы меня. Но я видела, как граф Карло спускается вниз по лестнице с ружьями, а потом вылезает уже без них.

– Возможно, он спрятал их в гроте, – возразил Гримани.

– Нет, синьор комиссарио, я спускалась туда на следующий день, и ничего там не видела. Наверное, там есть тайник, куда можно попасть только повернув ворот, что спрятан за фонтаном в Салоне.

– Это нелепо, – ответил Гримани.

– Это правда! Я видела, как отец делает это! Он повернул кран у фонтана, и прошёл в проход за стеной. Там был большой ворот с цепью, мой отец поворачивал его и держал, пока граф Карло уносил вниз ружья.

– Если такой тайник существует, и в нём прятали оружие, ты должна была сообщить о нём уже давно.

– Какая сейчас разница? – нетерпеливо крикнула она. – Сейчас надо не дать совершиться убийству. Если граф Карло и Гвидо собираются убить синьора Кестреля, они сделают это там! Вы должны пойти и остановить их!

Гримани смерил её спокойным, оценивающим взглядом. Наконец, он сказал:

– У меня есть только твоё слово, говорящее, что такое место существует. И ты уже показывала себя недостойной доверия свидетельницей. Я не верю в твои слова.

Она распахнула глаза.

– Вы не верите мне? Зачем мне лгать?

– А почему я должен верить? – парировал он.

– Потому что я говорю правду! Я клянусь Богом и Мадонной и всеми святыми! Как мне убедить вас?

– Дай мне Орфео.

Она резко вдохнула.

– Но… но вы же знаете, что он не убивал маркеза Лодовико или маркеза Ринальдо.

– Я хочу получить его, – ответил Гримани.

– Но почему?

– Он отвергает закон. Он рыскал где-то в округе, давал о себе знать, но отказывался показаться. Он насмехался над моей властью, что исходит от вице-короля. Я всё ещё не уверен, что он не был убийцей. У меня нет доказательств вины графа Карло, кроме письма от графа Раверси, что основано лишь на выводах синьора Кестреля. А синьора Кестреля здесь нет.

– Но я говорю вам, как найти его, – настаивала она, – но вы меня не слушаете!

– Я слушаю. И повторяю – я не верю тебе.

Он собрался уйти. Лючия бросилась ему вслед и схватила за фалду.

– Дайте мне поговорить с маркезой!

Гримани обернулся к ней.

– Ты не сможешь поговорить ни с кем. И никто не узнает, о чём ты мне говорила сейчас. Если синьор Кестрель погибнет в пещерах, виновна в этом будешь ты. Я знаю, ты не любишь его, но хочешь ли ты быть его палачом? Кроме того, он станет не единственной жертвой – пропали также его слуга и камеристка маркезы.

Лючия заломила руки.

– Благословенная Мадонна, помоги мне, скажи мне, что сделать…

– Время уходит, Лючия. Они могут уже быть мертвы. Хотел бы этого Орфео? А если хотел бы – стоит ли он такой преданности? Если ты веришь, что он не преступник, тебе нечего за него боятся…

– Вы придумаете, как обвинить его! Вы так ненавидите его, что можете даже… – она замолчала.

– Что я «могу даже»?

Она покачала головой и ничего не ответила.

– Нам больше не о чем говорить, – подвёл итог Гримани. – Доброй ночи, Лючия.

– Нет! – она схватила его за рукав и умоляюще посмотрела. – Вы дадите трём людям умереть?

– Это ты даёшь им умереть. Я лишь исполню свой долг полицейского.

Тяжело дыша, она отпустила его рука и отошла. Он подождал. Наконец, девушка сказала:

– Эти три человека внизу – вы ведь их приводили ко мне тогда у синьора Руги?

– Да, – быстро ответил Гримани. – Орфео – это кто-то из них?

– Да, – она повесила голову, – если вы приведёте их сюда, я покажу, кто.

– У меня нет времени на игры. Просто скажи, кто это.

– Как я могу? Я даже не знаю их имён, – он вздёрнула подбородок. – Кроме того, если я должна предать Орфео, я бы хотела посмотреть ему в глаза и сказать, почему. Даже Иуда не предавал Господа исподтишка.

– Это кощунство! Хуже – это очередная уловка, которая заранее предупредит негодяя и даст ему шанс сбежать!

– Нет! Даю вам слово, что просто скажу вам, кто это?

– Ты готова поклясться в этом Богом, Мадонной и своей надеждой на рай?

– Я клянусь, – прошептала она.

Когда лодочник привёз письмо на виллу, Джулиан изучал «врата» в свете фонаря. Преграда была такой толстой и твёрдой, что маленький, острый нож Карло не мог повредить ей. На поверхности не было выступов, за которые можно было бы схватиться, а в пещере – ничего, что сгодилось бы на роль рычага. Это было дерево, оно могло гореть – но медленно и испуская дым, в котором они бы задохнулись.

– Мы могли бы пальнуть в неё, сэр, – Брокер с надеждой сжимал пистолет.

Джулиан покачал головой.

– Это не поможет. Пуля оставит маленькую дырку… или вовсе отрикошетит и попадёт в кого-то из нас, – он задумчиво добавил, – но ты подал мне идею. Синьор граф, у вас есть пороховница?

Карло невольно сунул руку в карман брюк.

– Зачем?

– Будьте добры, положите её на пол и отойдите прочь.

– Что вы собираетесь делать? – настаивал Карло.

– Если Брокер и Нина не против, я бы попытался взорвать эту дверь.

– Вы безумец! – воскликнул Карло. – Она слишком толстая! Вы убьете всех взрывом или обрушите потолок и замуруете всех нас здесь!

– Поскольку мы уже недурно замурованы, я не знаю, почему бы не попытаться. И я не надеюсь на взрыв, что пробьёт дыру – лишь рассчитываю расколоть дерево достаточно, чтобы дверь можно было выбить, – он повернулся к Брокеру и Нине. – Что вы скажете? Я думаю, у нас есть шанс спастись, но граф Карло может оказаться прав – взрыв способен погубить нас.

– Давайте попробуем, сэр, – ответил Брокер.

– Да, прошу вас! – взмолилась Нина. – Всё, что угодно, чтобы выбраться!

– Отлично, – сказал Джулиан. – Вашу пороховницу, синьор граф.

Карло не двигался.

– Вы должны понимать, – сказал Джулиан, – что мне неважно, получу я порох из ваших рук или сниму с вашего трупа.

Карло вынул пороховницу и бросил. Нина отскочила в страхе.

– Порох безвреден, пока его не поджечь, – успокоил её Джулиан.

Он подобрал пороховницу. Это была медная грушевидная вещица с гербами Мальвецци с обеих сторон – меч и змей. Потрясая свою добычу, Джулиан счёл её достаточно полной и открыл клапан, что позволял высыпать порох понемногу. Затем он встал шагах в десяти от дверей и принялся двигаться к ним, оставляя за собой тонкую дорожку из пороха.

– Что он делает? – спросила Нина.

– Создаёт запал, – ответил Карло.

Джулиан добрался до самой двери и поставил пороховницу так, чтобы открытое горлышко касалось дорожки.

– Когда я подожгу тот конец, – объяснил он Нине, – пламя сожжёт порох и доберётся до пороховницы.

– Разве он не взорвётся, как только вы его зажжёте? – спросила девушка.

– Рассыпанный порох не взрывается, – ответил Джулиан. – Он горит. Взрывается только плотно сложенный порох – как тот, что в пороховнице, и я надеюсь, у нас получится достаточно сильный взрыв.

Он подошёл к верёвкам, которыми были связаны Брокер и Нина.

– Вот, – он протянул их своему слуге. – Свяжи графу Карло руки за спиной.

– Это обязательно? – надменно спросил он.

Джулиан криво улыбнулся.

– О, я думаю, с вами, синьор граф, никакая предосторожность не будет излишней.

Брокер связал Карло руки. Джулиан оглядел комнату и нахмурил брови.

– Нам лучше отойти, как можно дальше. Взрыв может задеть и нас.

Брокер, Нина и Карло отступили к противоположной стене Судного дня и вжались в стену. Джулиан вытащил свечу из фонаря и поджёг порох и также вытянулся у стены. Зачарованные, они смотрели как маленький, искрящийся, шипящий огонёк карабкается к пороховнице.

Ночь была такая холодная, что МакГрегор убедил маркезу перебраться в гостиную. Здесь она продолжила нервно ходить из угла в угол, как делала это на террасе с тех пор, как услышала об опасности, грозившей Кестрелю. МакГрегор также мерил гостиную шагами. Франческа и Валериано сидели на диване и смотрели на них с молчаливым сочувствием. Донати занял свой любимый стул в углу, Себастьяно стоял рядом с ним. Сент-Карр и Флетчер сидели в оконной нише, а де ла Марк прислонился к стене неподалёку.

Вошли два солдата и ввели Лючию. За ними следовали Гримани и Занетти.

– Ну? – спросил комиссарио.

Она посмотрела на де ла Марка, Сент-Карра и Флетчера. Де ла Марк выпрямился, Сент-Карр и Флетчер встали. Девушка сделала глубокий вдох и медленно направилась к ним. Она прошла мимо де ла Марка, мимо Сент-Карра и остановилась около Флетчера.

– Прости меня. Если я не укажу на тебя, три человека погибнут. Ты – Орфео.

Он уставился на неё, раскрыв рот, чтобы заговорить, но потом замолчал и вгляделся в её лицо. А потом на его губах появилась улыбка.

– Я прощаю тебя.

Лючия закрыла глаза и испустила вздох облегчения.

– Она сумасшедшая! – воскликнул Сент-Карр. – Из Хьюго такой же Орфео, как из меня! Скажи им, Хьюго!

– Прости, Беверли, – Флетчер всё ещё не отрывал глаз от Лючии. – Я не мог сказать тебе раньше.

Сент-Карр потерял дар речи.

– Как чудесно! – воскликнул де ла Марк. – Эта загадка получила самое лучшее решение! Вы должны нам спеть!

Флетчер возмущенно посмотрел на него.

– Сейчас не время!

Гримани мрачно и торжествующе улыбался.

– Синьор Флетчер, вы арестованы именем вице-короля Ломбардо-Венеции, – он повернулся к солдатам. – Взять его.

Те схватили Флетчера за руки.

– Вам не нужно делать этого! – взмолилась Лючия. – Он не сбежит!

– Не волнуйся, Лючия, – сказал Флетчер.

Её лицо смягчилось.

– Зови меня Барбариной, как ты делал тогда.

– Тогда, не волнуйся, Барбарина, – с улыбкой ответил он.

Девушка повернулась к комиссарио.

– Я отдала вам Орфео. Теперь спасите людей, пока не стало слишком поздно!

– Возможно, уже поздно, – ответил Гримани, – но я сделаю всё, что смогу.

Но тут со стороны дверей раздался голос:

– Я и в мыслях не имел доставлять вам столько хлопот, синьор комиссарио.

Всё обернулись. На пороге стояли Кестрель, Брокер, Нина и Карло. Одежда на них была грязная и порванная, лица и руки почернели от порохового дыма, от них сильно пахло серой.

– Спасибо, Господи! – воскликнул МакГрегор.

Глаза Лючии загорелись, но потом наполнились тревогой и раскаянием, стоило ей посмотреть на Флетчера.

Маркеза вскрикнула, подбежала к новоприбывшим и рухнула в объятия Кестреля.

Джулиан крепко обнял, смеясь, и прошептал:

– Ты вся пропахнешь серой!

– И что? – ответила она, уткнувшись ему в плечо. – Если бы ты знал, что я пережила, пока думала, что могу потерять тебя… потерять шанс объясниться с тобой… – она всхлипнула и отстранилась. – Я не могу сказать тебе сейчас… позже, когда мы будем одни.

МакГрегор, что топтался у маркезы за спиной, вырвался вперёд и сжал руку Джулиана.

– Я не скоро забуду, как ты всех нас напугал! Я предупреждал тебя, когда ты собрался влезть в это расследование…

– Да, мой дорогой друг, – с чувством отозвался Джулиан. – Вы были кругом правы и разумны, а я – опрометчив и безрассуден.

– Ну, я бы не стал так далеко заходить, – хрипло ответил МакГрегор. – Ты ведь и правда всё раскрыл и вышел целым и невредимым… едва -едва!

Перед Джулианом появился мрачный Гримани.

– Вы готовы сделать заявление против графа Карло?

– Более чем, – ответил Джулиан.

Он кратко рассказа о том, как Карло и Гвидо пытались похоронить их заживо в пещере Судного дня, как Карло угодил в ловушку с ними, и как они взорвали дверь порохом. Их слушали в изумлении. Тайный грот вызвал огромный интерес, и маркеза с облегчением сказала, что завтра же побывает там.

– Я бы не советовал, – сказал Джулиан. – Проход теперь завален обломками и может обрушиться.

– Я пошлю рабочих укрепить его, – ответила она, – я должна увидеть это – место твоего триумфа, Джулиано!

– И кто-то должен вынести оттуда тело бедного Тонио и похоронить как подобает, – заметил Донати.

Франческа же обратила тревожный взгляд на Карло, который стоял со связанными руками чуть поодаль с патрицианским презрением на лице.

– Почему он сделал это? – спросила она Джулиана. – Как он мог убить своего брата и племянника?

– Мы все хотим это узнать, – сказала Беатриче, но не нужно утомлять синьора Кестреля вопросами, не дав ему возможности отдохнуть, переодеться и подкрепить силы. Нине и Брокеру также нужна забота. Себастьяно, будь добр, позвони в колокольчик. Нам нужны свечи, горячая ванна, кофе – много кофе! Я уверена, никто не захочет пойти спать, пока синьор Кестрель не расскажет всё!

Гримани сказал секретарю:

– Возьмите солдат и проводите графа Карло в казармы в Соладжио. Я думаю, команданте фон Краусс найдёт для него помещение, более соответствующее его положению, чем деревенская тюрьма. И передай поисковым группам, чтобы бросили искать синьора Кестреля и начали охоту на Гвидо.

Он повернулся к Флетчеру.

– Кажется, у вас будет передышка перед допросом, синьор. Недолгая, это я могу обещать. – Гримани повернулся к солдатам. – Заприте его в бильярдной и держите под стражей. Занетти, не спускайте глаз с синьора Сент-Карра. Он может знать о синьоре Флетчере куда больше, чем показывает.

– Он ничего не знает, – немедленно вставил Флетчер.

– И вы позаботились об этом, верно? – крикнул Сент-Карр. – И это было просто! Глупцу Беверли можно рассказать любую байку, а он не придумает ничего лучше, кроме как поверить в неё! – его губы тряслись. – Я доверял вам! Я доверял вам, а вы лгали мне!

– Простите, – беспомощно ответил Флетчер.

– Уведите его, – приказал Гримани – ему надоели выражения чувств.

– Позвольте мне пойти с ним, – взмолилась Лючия.

– Это исключено, – ответил комиссарио.

Солдаты повели Флетчера прочь.

– Мне так жаль! – кричала девушка вслед.

– Здесь не о чём делать, – заверил её он. – Со мной всё будет в порядке.

– Я знаю, ты поймёшь! Я чувствую, – она прижала руки к сердце. – Я буду рядом, что бы не случилось. Я никогда не оставлю тебя, пока ты в опасности.

Флетчер улыбнулся.

– Тогда мне больше нечего желать.

Его вывели.

МакГрегор взял Джулиана под руку.

– Идём. Тебе нужно подняться наверх и принять горячую ванну. Ты, должно быть, продрог до костей.

Джулиан позволил себя увезти. Когда их с МакГрегором уже никто не мог услышать, он спросил:

– Почему Флетчера арестовали?

– Он признался, что он – Орфео.

Джулиан замер.

– Что?

– Застал тебя, врасплох, верно? – хохотнул доктор. – Ну что же, даже ты не можешь знать всё.