Текст книги "Дьявол в музыке (ЛП)"

Автор книги: Кейт Росс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 31 страниц)

– Какое злодейство! В это невозможно поверить!

– Но вы верите в это, синьор граф?

– После того, что вы рассказали, синьор Кестрель, у меня нет выбора. Но почему вы пришли с этой историей ко мне? Почему не в полицию?

– Я не знаю ни одного важного полицейского в Милане. Но я знаю, что вы особенно хотите, чтобы убийца получил по заслугам.

– Что вы хотите сказать? – Раверси всмотрелся в его лицо.

– Только то, что маркез Лодовико был вашим другом, синьор граф.

Раверси некоторое время задумчиво мерил шагами комнату.

– Что вы хотите от меня?

– Я был бы очень благодарен, если бы вы представили это дело генеральному директору полиции. Я знаю, что правительство высоко ценит вас, и ваше обращение будет куда плодотворнее моего.

– Понимаю. Очень хорошо, я пойду в полицию.

– Если вы не возражаете, синьор граф, я бы хотел вернуться на виллу уже сейчас. Я боюсь, Гримани может навредить Лючии, – Джулиан на миг задумался. – Я был бы очень благодарен, если бы вы оказали мне одну маленькую услугу.

– Какую?

– Не согласитесь ли вы написать письмо для Гримани, в котором просили бы взять подозреваемого под стражу до прибытия приказов из Милана? Без поддержки человека вашего положения, я не смогу добиться от него содействия. А мы должны действовать очень быстро, если хотим взять жертву без потерь.

– Как пожелаете, синьор Кестрель.

Раверси сел за свой видавший виды стол и набросил письмо, в котором кратко излагал выводы Джулиана и просил Гримани арестовать подозреваемого. Он дал Кестрелю его прочитать, потом сложил в несколько раз, адресовал Гримани и запечатал фамильным гербом – русалкой, трубящей в рог.

– Могу я заказать вам почтовую карету до озера? – предложил Раверси.

– Вы очень добры. Спасибо.

Они пожали друг другу руки. Когда Раверси разжал хватку, Джулиан удержал его руку ещё на мгновение.

– Я хочу, чтобы вы знали, что я очень вам благодарен.

Раверси снова всмотрелся в лицо Кестреля. Но Джулиан лишь улыбнулся, поклонился и подождал, пока граф вызовет экипаж.

К огромному раздражению Джулиана, дороги всё ещё были запружены телегами с виноградом. Он добрался до Комо только к восьми вечера. По крайней мере, найти лодку оказалось нетрудно – гавань была полна судёнышек. Он подозвал одного лодочника, и тот подвёл своё судно к причалу, чтобы Кестрель мог подняться на борт.

– Почему в гавани столько лодок?

– Была страшная буря, синьор! Сперва солнце лучилось, а потом понялся ветер, на всё небо засверкали молнии, гром грохотал как тысяча пушек, а волны кололи лодки, как орехи. Сейчас всё закончилось, хвала святой Пелагии, но те, кого буря застигла, не спешат выходить обратно!

Пока они говорили, лодочник занял своё место на носу и оттолкнулся от причала длинным веслом. Лодка заскользила по озеро, носовой фонарь отбрасывал на водную гладь золотую полосу. Вечерний воздух был мягок, небо очистилось и сверкало звёздами. Трудно было поверить, что совсем недавно здесь бушевал свирепый шторм. Но погода на озере была известна своей переменчивостью.

Даже сейчас лодок на воде было мало. Но как только Джулиан различил вдалеке огни виллы, откуда-то из тени на берегу выскользнула лодка и поплыли прямо к ним. Свет носового фонаря выхватывал крупную, мускулистую фигуру, орудовавшую веслом.

Лодка плавно поравнялась с судёнышком Джулиана и остановило его. Человек на носу выпрямился и вгляделся во мрак. Блеснули золотые серьги.

– Синьор Кестрель?

– Добрый вечер, Гвидо.

– Добрый вечер, синьор, – Гвидо был явно встревожен. – Вы не видели моего господина?

– Нет. Я только что вернулся из Милана.

– Он отправился на озеро перед бурей и всё ещё не вернулся, – Гвидо повернулся в лодочнику. – А ты его не видел?

– Нет, – ответил тот, – молюсь, чтобы он не утонул. Бедный господин, он правил лодкой лучше, чем любой другой знатный человек.

Гвидо мрачно покачал головой.

– Если увидишь его, скажешь, что я искал его, а все на вилле беспокоятся?

– Скажу, – пообещал лодочник.

– Я почти забыл, синьор Кестрель, – Гвидо потянулся в карман. – У меня письмо для вас. Вам лучше прочитать сейчас. Мне сказали, что это важно.

Он протянул Джулиану сложенный лист бумаги. Лодочник снял фонарь с крюка на носу и поставил на скамье перед Джулианом, чтобы тот мог читать. Кестрель развернул бумаги. Изнутри выпала прядь каштановых волос.

Сердце Джулиана дрогнуло. Он поднёс послание к свету. Оно было написано по-английски, твёрдым, плавным почерком Карло.

Я бы не пошёл на такие меры, если бы не ваше вмешательство. Когда я узнал, что в Милане вы собираетесь увидеться с Пальмиери, то понял, что больше не могу рисковать.

Ваш слуга и Нина у меня. По пряди волос вы можете понять, что я не лгу. Мы ждём вас в пещерах. Сейчас Гвидо подаст мне сигнал, что вы читаете это послание.

Джулиан поднял глаза. Гвидо снял с крюка своей лодки фонарь, поднял его, опустил, а затем провёл им в разные стороны, будто творя крестное знамение. Если Карло наблюдает у подножия скалы, у входа в пещеры, он не может не увидеть этот знак.

Когда закончите читать, отдайте письмо Гвидо. Затем садитесь в его лодку, и он привезёт вас ко мне. Если вы не прибудете в пещеры через четверть часа после сигнала, вы можете приходить в любое удобное вам время, чтобы похоронить то, что останется от вашего слуги и девушки.

Джулиан сделал глубокий вдох, обуздывая гнев и унимая панику, что разгоралась в его груди. Что Карло сделает с Брокером – Брокером, что умолял господина держаться подальше от расследования? Конечно, Карло мог блефовать – возможно, у него вовсе нет заложника – но Джулиан не был готов поставить на карту жизнь своего камердинера. У него не было иллюзий о том, что его ждёт. Он идёт в пещеры не для того, чтобы освободить Брокера и Нину. Карло не может позволить себе сохранить им жизнь. Но Джулиан должен выполнить требования, и быстро. Четверть часа – этого едва хватит, чтобы добраться до пещер.

Лодочник Джулиана с любопытством наблюдал за действиями Гвидо.

– Что это ты делаешь?

– Это неаполитанский обычай, – объяснил тот. – Мы делаем так на удачу, после бури, – он наклонился к Джулиану. – Я возвращаюсь на виллу, синьор. С радостью повезу вас.

– Спасибо, – Джулиан встал и передал ему письмо.

– Нет, ради любви Мадонны, это нечестно! – запротестовал лодочник. – Я вёз этого господина почти всю дорогу, а ты хочешь отнять мои день…

– Я заплачу, – успокоил его Джулиана. – Вот, – он сунул руку в карман брюк и нащупал письмо Раверси.

Кестрель скомкал послание в руке вместе со всеми монетами, что влезли в горсть. Под покровом тьмы он сунул лодочнику и деньги, и письмо.

Лодочник вытаращил глаза.

– Синьор…

– Недостаточно? – властно спросил Джулиан.

– Д-достаточно, синьор. Но…

– Тогда доброй ночи, – Джулиан пересел в лодку Гвидо, а тот быстро погрёб прочь.

Лодочник непонимающе смотрел на него. Джулиан горячо надеялся, что тот умеет читать, а если нет – то достаточно умён, чтобы отнести послание на виллу. Оно не подскажет, где искать Джулиана, но раскроет виновность Карло и позволит предположить, что Кестрель пропал не просто так. Возможно, вышлют людей на поиски? Но прибудут ли они вовремя?

Джулиан почти не надеялся на это. Он должен высматривать, выискивать и использовать каждую возможность. Сейчас у него нет вторых шансов.

Когда Гвидо достаточно отдалился от лодочника, он отложил весло. Плюхнувшись напротив пленника в середине лодки, он вытащил пистолет и нацелил ему прямо в сердце. Свободной рукой он обшарил карманы Джулиана. Обнаружив пистолет, Гвидо выбросил его в озеро.

– Это правда было необходимо? – спросил Джулиан. – На вилле у меня ещё один, а теперь нарушилась пара.

– Вам они больше не понадобятся, – за пистолетом последовали пули и пороховница. Потом Гвидо сунул ему в руки весло. – Вот. Греби. И помни, я слежу за тобой – одно резкое движение, и я пристрелю тебя на месте.

Джулиан встал и повёл лодку быстрыми, размеренными гребками. Гвидо сжёг письмо Карло в огне фонаря. Затем он достал второй пистолет – явно на тот случай, если промахнётся, – и навёл на Кестреля оба ствола.

– Я должен сказать, – заметил Джулиан, – твой господин ловко это продумал. Лодочник видел тебя, но граф Карло остался за сценой.

– Это неважно. Я скажу, что записка была от вашего слуги, и что вы попросили высадить вас на берегу, чтобы поискать его, а больше я вас не видел.

– Это будет не слишком убедительно, когда полиция поймёт, что вы были последним человеком, что видел меня живым.

– Это неважно, потому что никто не увидит вас мёртвым. Сложно доказать убийство, когда тела нет, синьор… очень сложно.

– Вы что, выбросите меня в озеро? Меня можно будет вытащить.

– Не в озеро. У нас другой план. Вы просто исчезнете, синьор. Как Тонио.

Глава 36

Когда лодка приблизилась к мысу, Гвидо взял фонарь и закрыл заслонку, сделав его свет почти невидимым для любого ночного рыбака, что мог бы оказаться на озере. Затем он приказал Джулиану грести к той стороне мыса, что дальше от виллы. Напрягая зрение в слабом свете Луны, Кестрель провёл лодку за утёс и спрятал в скалистой бухте. Они сошли на берет – Гвидо продолжал держать Джулиана на прицеле.

Неаполитанец повесил фонарь себе на запястье за железное кольцо и приоткрыл заслонку, выпуская немного жёлтого света. Вместе они начали карабкаться по скалам к зеву пещеры. Джулиан вспомнил рассказ Карло – как пираты прятали свои лодки за утёсом и лазали сюда за вином. «Озеро тогда было местом беззаконным» – сказал не так давно Карло. С точки зрения Джулиана изменилось оно мало.

Они продвигались мучительно медленно. Сколько минут из драгоценных пятнадцати уже прошло, сколько их отняли эти огромные, неуклюжие скалы, где ноги попадают во впадины, скользят на иле, а брюки и кожа рвутся на острых, как нож, камнях? Всякий раз, спотыкаясь, Гвидо цветасто бранился на неаполитанском, а Джулиан понимал, что у него есть ещё одна возможность спрыгнуть в озеро и сбежать, бросив Брокера и Нину на смерть. Он лез вперёд, цепляясь руками и ногами, как обезьяна.

Наконец, они достигли нужного места. Несколько шагов отделяли их от пещеры. Карло ждал внутри, выглядывая из-за занавеса кроваво-красных вьюнков и держа в каждой руке по двуствольному пистолету.

– Входите, входите, – радушно пригласил он.

Джулиан прошёл в круглую пещеру – Салон. Гвидо следовал за ним.

– Я восхищён вами, мистер Кестрель, – продолжал Карло. – И, должен признаться, испытываю некоторое облегчение. Я не был уверен, что моя стратагема сработает. Сложно поверить, что даже англичанин отдаст свою жизнь за слугу.

– Я уверен, вам этот план ничем не грозил, – это прозвучало как комплимент Гвидо. – Где мой слуга?

– Я провожу вас к нему, – Карло повёл пистолетами, показывая, что Джулиан должен идти вперёд к люку в центре пещеры.

Люк был открыт, а рядом стоял фонарь. Гвидо первым спустился по лестнице, за ним пошёл Джулиан. Карло ждал наверху, держа фонарь над люком и не сводя пистолета с Джулиана, так что Кестрель был освещён снизу и сверху. При спуске вниз вокруг сомкнулась тишина и остались только звуки этого тёмного и тесного мирка. Резкое, тяжёлое дыхание Гвидо наполняло его уши; его собственные шаги отмечали спуск, как барабаны, что дают дробь при исполнении приговора.

Он достиг самого низа и ощутил уже знакомое чувство – как будто находится под водой. Сине-зелёная мозаика на стенах и сводчатом потолке приглушала свет фонаря. Диковинные рыбы пялились со всех стороны, а растения тянули свои живые отростки.

«Я собираюсь погибнуть в подводной сказке, – подумал Джулиан. Его разум сыщика, подобно бестелесному существу, пытался осознать происходящее. – Почему я должен умереть здесь? Что они могут сделать с моим телом? Им придётся вытаскивать его наверх».

Сзади послышались надсадные стоны. Он повернулся. Брокер и Нина стояли рядом, спинами к стене. Джулиан заметил, что их запястья связаны вместе и прикованы к железной скобе. Рты были заткнуты тряпками. Глаза Брокера были полны мучительного раскаяния. У Джулиана перехватило дыхание. Во взгляде слуги не читалось ни капли упрёка, хотя во всём происходящем ужасе был виноват Кестрель.

Джулиан подавил чувство вины. Сейчас он не мог позволить себе такой роскоши. Он повернулся к лестнице, по которой как раз спускался Карло. Добравшись до низа, он поставил фонарь на пол и снова направил оба пистолета на пленника. Гвидо так же позаботился о Брокере и Нине.

– У вас четыре пистолета, – заметил Джулиан. – Уверен, вы можете развязать пленников, или хотя бы вытащить кляпы.

– Сейчас вы сможете сделать это сами, – ответил Карло, – пока у вас есть возможность.

«Он наслаждается этим, – подумал Джулиан. – Тем лучше, если я смогу потянуть время. Пусть говорит. Каждая секунда его промедления бесценна».

– Почему здесь Нина?

– Это приманка, на которую мы поймали вашего слугу, – ответил Карло.

– Она в сговоре с вами?

– Нет, нет, – рассмеялся Карло, – она была жертвой собственной ревности. Гвидо сказал, что был в Соладжио и слышал, как Роза хвасталась, будто Брокер приходил к ней ночью. Бедная малышка Нина была в отчаянии. Гвидо посоветовал ей: «Ты должна пригласить Брокера на прогулку этим вечером – подальше от деревни, к пещерам». Нина так и сделала. Она и Брокер были здесь после бури, где их поджидали мы с Гвидо.

– Мы теряем время, – пробормотал Гвидо.

– Ба! – воскликнул Карло. – Нам некуда спешить. Здесь нам никто не помешает. Говорят, здесь живут привидения, так что слуги не любят ходить сюда ночью. Кроме того, все думают, что я пропал в буре, а ты меня ищешь. А эти голубки, – он указал на Брокера и Нину – не вызовут подозрений тем, что куда-то исчезли вместе. Ну а мистер Кестрель просто задерживается в Милане.

– В саду полно солдат, – напомнил Гвидо.

– Да, мой трусливосердечный друг, но это немцы, а значит они всё делают точно и методично. Я наблюдал за ними – они ни разу не приближались к пещерам. Да и зачем? У них нет причин думать, что тут происходит нечто зловещее.

– Это не повод испытывать судьбу, – настаивал Гвидо. – Нам нужно убить их и покончить с этим.

Нина захныкала сквозь кляп. Брокер смотрел на неё с сочувствием. Джулиан же обратился к Гвидо:

– Это не очень подходящее высказывание для человека вашего призвания.

Гвидо прищурился, его большой палец напряжённо ударил по стволу пистолета.

– Мы знали, что вы догадаетесь, – заметил Карло. – Вы должны были начать подозревать очень рано, иначе зачем выяснять, знает ли Гвидо латынь?

Джулиан пожал плечами.

– Я случайно узнал, что он умеет читать и писать, что счёл необычным для неаполитанца его положения. Не только потому что у него не было бы возможности учиться, но не было бы и необходимости. В Неаполе есть только одна группа людей, которым важна грамотность. А когда я узнал, что Гвидо владеет латынью, я был уверен, что он был одним из них. Или, скорее всё ещё остаётся им – католическим священником, чьё рукоположение сохраняется до конца его дней, а чьи таинства, каким бы дурным священником он не был, остаются в силе.

Лицо Карло закаменело.

– Это правда. Я думаю, вам уже пришло в голову, что чрезмерный ум не идёт вам на благо?

– Сейчас я и правда могу найти в своём сердце желание быть чуть глупее.

Карло внезапно улыбнулся, на миг превратившись в того учтивого патриция, очаровательного придворного и дружелюбного либерала. Это был очень приятный человек. Неудивительно, что он зашёл так далеко.

В следующий миг его улыбка пропала, и он снова стал убийцей.

– Я смотрел, как вы кусочек за кусочком собираете всю картину. Вы усомнились, что мой брат мог устроить фиктивный брак. Вы изучали наше родословное древо. Вы предупредили Франческу, что нельзя везти на виллу Никколо. Я утешал себя мыслью о том, что у вас нет никаких доказательств. Но потом я обнаружил, что собираетесь к Пальмиери.

– Как вы об этом узнали? – спросил Джулиан.

– И снова я должен благодарить малышку Нину. Вскоре после того, как мы приехали на озеро, я начал думать, как узнать, что вы подозреваете и что собираетесь делать. Гвидо сообщил, что ваш слуга очень верен и умён, а значит его не выйдет купить или обмануть. Тогда мы велели Нине шпионить за ним. Это было просто. Гвидо подружился с ней – священник знает, как разговорить женщину – и вскоре они уже изливала ему своё беспокойство о том, что Брокер изменяет ей с Розой. Гвидо сказал, что нужны доказательства – и она стала следить за каждым его шагом, подслушивать разговоры, воровать письма. Конечно, она делилась всем с Гвидо.

Сегодня утром она была в комнате Брокера, искала, нет ли там каких-то подарков от Розы, когда услышала, как идёте вы, и спряталась в шкафу. Она слышала весь ваш разговор. Конечно, она не поняла большую часть, ведь вы говорили по-английски, но разобрала имя «Пальмиери», что прозвучало дважды. Я думаю, он дал вам нужные сведения?

Джулиан не видел смысла спорить.

– Да. Я знаю, что маркез Лодовико втайне обвенчался со своей женой Изоттой во второй раз в 1793 году. И я знаю, почему.

– Странное дело, – проговорил Карло, – мне никогда не приходило в голову, что он может прибегнуть к такому простому средству. Когда Гвидо разыскал меня и рассказал, как венчал моего брата с Джульеттой Петрони много лет назад, для меня имело значение лишь то, что Джульетта была жива, когда Лодовико венчался с Изоттой. Это делало Лодовико двоеженцем, Ринальдо – бастардом, а меня – наследником, – его губы скривились. – Я никогда не думал спросить, была ли Джульетта жива, когда родился Ринальдо.

Джулиан воздержался от рассказа о том, как сам пришёл к этим выводам. Он хотел, чтобы Карло говорил – сейчас не время хвастаться своим умом.

– Вы ничего не знали о браке Лодовико и Джульетты, пока вам не рассказал Гвидо?

– Нет, ничего. Но история Гвидо прояснила многое из того, чего я раньше не понимал. Мой бедный брат! – Карло рассмеялся с горьким удовлетворением. – Должно быть, он сошёл с ума, когда понял, какую глупость совершил, женившись на певице. Он не мог расторгнуть этот брак, не дав ему огласки, а он скорее бы дал перерезать себе глотку, если вы простите мне этот намёк, чем вызвал бы гнев отца. В конце концов, он избавился от Джульетты, убедив её с помощью Гвидо, что Гвидо – не священник, а брак – не брак вовсе. Но когда он вернулся в Милан из Неаполя, наш отец потребовал, чтобы Лодовико женился. Он был первенцем и должен был иметь наследника. Мой брат долго сопротивлялся, а я тогда не мог понять, почему. Но в конце концов страх перед отцом пересилил, и он решился на двоежёнство. Но зачем я вам это рассказываю? Вы определённо и сами об этом догадались.

Он выпрямился, внезапно приняв очень деловой вид. Гвидо вытянулся. Джулиан почувствовал, что его время на исходе.

– Я не всё понимаю, – быстро сказал он. – Например, почему Гвидо ждал тридцать лет, прежде чем рассказать вам о Джульетте.

– Лодовико заплатил ему и потребовал покинуть Италию, – ответил Карло. – Гвидо уехал в Испанию, где вёл совершенно недостойную священника жизнь, и в итоге попал в тюрьму. Выйдя на свободу, он остался без гроша. Тогда он пришёл ко мне и предложил продать интересные сведения о браке Лодовико и Джульетты. Я убедил его поделиться знанием сейчас, пообещав отплатить, когда сам стану маркезом Мальвецци.

– Что вы и решили устроить, – продолжил Джулиан. – Кто из вас убил Лодовико?

– Я, – ответил Карло. – А сейчас, мистер Кестрель…

– И должен сказать, вы разыграли всё блестяще, – не останавливался Джулиан. – Вы не оставили ни единого намёка, что мог бы изобличить вас. Вы даже сделали пыж из нотной бумаги. Я думаю, вы хотели переложить вину на Орфео?

– Эта мысль приходила мне в голову, – признал Карло. – Конечно, я не знал, что он окажется настолько любезен, чтобы исчезнуть и тем самым навлечь на себя все подозрения, или что граф Раверси окажется таким ослом и скроет убийство, испортив всё расследование. – Карло улыбнулся своим воспоминанием. – Фортуна благоволила мне с самого начала. Я приехал из Пармы в Милан с Гвидо, потом послал Гвидо на озеро разведать обстановку. Несколько дней спустя он сообщил, что мой брат собирается провести ночь почти один на вилле. Я приехал на озеро с закатом и сел в лодку, что Гвидо украл для меня. Я собирался пойти на виллу, но увидел свет в беседке и решил проверить, надеясь, что найду там Лодовико. И, конечно, нашёл.

– Вы забрались в сад по насыпи, я полагаю.

– Да, – Карло оценивающе наклонил голову. – Я вижу, вы не спросили, откуда Гвидо узнал, что Лодовико будет на вилле один?

– Не спросил, – с интересом сказал Джулиан. – Как же?

Карло неприятно улыбнулся.

– Не притворяйтесь, что не знаете. Гвидо узнал это от Тонио, которого встретил в деревне, после того как Тонио выгнали. Конечно, это делало дальнейшее существование Тонио очень неудобным. Так что утром Гвидо разыскал его и сообщил, что Лодовико убит. Он предупредил парня, что тот станет главным подозреваемым, ведь Лодовико прогнал его только вчера. Мальчишка был так перепуган, что даже не задумался о том, что у него есть алиби. Гвидо убедил его спрятаться здесь, в гротах, до заката. Больше его никогда не видели – также, как не увидят вас, вашего слугу и его подружку.

Джулиан бросил ещё один вопрос:

– Откуда вы узнали, что я вернусь из Милана один? Я мог бы привести с собой толпу полицейских.

– Я не знал, – ответил Карло. – Но отчаянные обстоятельства требуют отчаянных мер. У меня был выбор – бежать или сражаться. Первое обошлось бы слишком дорого. Если бы я стал сражаться и проиграл, я бы мог порадоваться тому, что забрал вас с собой.

Он подошёл ближе, выступив из круга света, так что теперь Джулиан видел только его силуэт и слышал злость в его голосе.

– Меня преследовали разочарования. Падение Наполеона разрушило мою жизнь. У Лодовико было всё, а у меня – ничего. В Парме я был просто придворной собачонкой эрцгерцогини – я, один из главных министров Итальянского королевства! Шесть лет я пытался восстановить состояние и обеспечить своих детей, но всё глубже и глубже залезал в долги. И тут появился Гвидо и предложил мне титул и богатство Лодовико, если я смогу отнять одну стоящую на моём пути жизнь.

Мой план был таков – как душеприказчик Лодовико я чудесным образом обнаруживаю его брак с Джульеттой. Но когда я встретился с Пальмиери, чтобы всё обсудить, он рассказал, как помог брату устроить тайный второй брак с Изоттой, – Карло резко рассмеялся. – Лодовико сказал, будто боится, что в первом бракосочетании не были соблюдены какие-то формальности! Пальмиери, благоразумная душа, никогда не уточнял, какие. Но он подумал, что я должен знать – какие бы неточности не были допущены, они оказались исправлены до того, как родился Ринальдо.

Я был поражен. Я убил своего брата безо всякого толку. Теперь между мной и титулом стояли Ринальдо и Никколо. Я не мог убить и их, и надеяться избежать подозрений. У кого ещё мог быть мотив, кроме меня?

Моя жизнь стала ещё несчастнее. Я был вынужден играть доброго дядюшку для Ринальдо, который владел всем, чего хотел я. И я должен был это заполучить, – он мотнул головой в сторону Гвидо. – Он знал, что я сделал. Если бы он знал, что это сойдёт ему с рук, он бы предал меня. Мне приходилось выносить его требования денег и оскорбительный тон, который он позволял себе с тех пор, как мы перестали быть подельниками. Я терпел это годы! А теперь…

Карло тяжело вздохнул.

– Я снова увидел шанс. У меня появилась идеальная возможность убить Ринальдо так, чтобы вина пала на Франческу. Избавившись от них обоих, я стал бы опекуном Никколо и мог бы делать всё, что захочу. Но я, должно быть, рождён под несчастливой звездой – я был обречён выигрывать битвы, но упускать награду. Валериано признался, что он сын Лодовико и Джульетты, и это дало вам сведения, чтобы понять, что и почему я совершил. Знаете ли вы, каково это – готовить себя к двум убийствам, исполнить их и увидеть, что оба оказались бесплодны? В первый раз мне было некого за это наказать. Но сейчас, клянусь Мадонной, ты поплатишься!

– Есть одно обстоятельство, которого вы не знаете, – сказал Джулиан. – Перед тем, как покинуть Милан, я передал свои заключения графу Раверси и попросил его обратиться с ними к генеральному директору полиции. Так что вы ничего не добьётесь, убив нас, а только увеличите количество жертв, за которые вас будут судить.

Карло застыл.

– Я не уверен, что верю в это. Но если всё так и есть, мне нечего терять. Какая разница, шесть убийств или три? А мы с Гвидо можем успеть сбежать до того, как местная полиция получить причины схватить нас.

– Не успеем, если и дальше будем тут торчать, – прохрипел Гвидо. – Давайте уже покончим с этим, господин!

– Очень хорошо, – согласился Карло. – Пора отыгрывать финал этой комедии.

Джулиан не решился раскрыть, что передал письмо Раверси лодочнику. Если Карло сочтёт, что его могут арестовать быстро, он может застрелить их всех прямо сейчас.

– Отпустите их, – Джулиан посмотрел на Брокера и Нину. – Я единственный, кто виделся с Пальмиери. Они не понимают, о чём мы говорим, а власти не поверят им, если их слово будет против вашего.

– Как героически, – усмехнулся Карло, – но я не сомневаюсь, что ваш слуга посвящён во все ваши дела. А малышка Нина не захочет жить без своего возлюбленного.

Нина всхлипнула и начала извиваться в путах. Джулиан знал, что должен что-то сделать – но ничего не оставалось. Его охватывало отупляющее опустошение. Лёгкие будто пересохли, не получая свежего воздуха. Сухой, мертвенный холод этого места пробирал до самых костей. Болела каждая царапина и каждый синяк, что он получил по пути сюда. Не оставалось никакой надежды, только слабое любопытство – как он же всё-таки умрёт…

Он не должен сдаваться. Скоро у него будет целая вечность, чтобы отдохнуть. Соберись! Всегда есть, что можно сделать. Пнуть фонарь? Нет, света второго им хватит, чтобы застрелить Брокера и Нину. Броситься в драку? Не в таких условиях.

– Сейчас мы поднимемся, – сказал Карло. – Мистер Кестрель, вы идёте с нами. Это вас заинтересует.

– Он попытается сбежать, – предупредил Гвидо.

– Ты не понимаешь англичан, – сказал Карло. – Мистер Кестрель не бросит тонущий корабль с экипажем. Кроме того, я обещал ему экскурсию по пещерам, но пропустил тогда кое-какие достопримечательности, которые будет только правильно показать сейчас. Иди вперёд, Гвидо. Я прикрою тебя с тыла!

Ругаясь себе под нос, Гвидо взобрался по лестнице. Карло надел кольцо фонаря на правое запястье, чтобы обе руки были свободны, и не сводил пистолетов с Джулиана.

Кестрель залез наверх, Карло последовал за ним. Воздух наверху, пусть и в пещере, казался восхитительно чистым. Джулиан сделал несколько вдохов, и почувствовал, как голова проясняется, а чувства обретают остроту.

Он окинул Салон взглядом. В свете фонаря он казался белым и бледным. Каждая трещина и оспина здесь казались барельефов. Здесь ничего нельзя было спрятать. В Салоне всё на виду, и негде скрывать тайны. Кроме…

Да, Карло и Гвидо подвели его к прямоугольному мраморному прудику. Со стены на них пялилось гротескное лицо, чей рот был открыл в поражённом «О!» с торчащим оттуда краном. Пока Карло держал Джулиана на прицеле, Гвидо поставил фонарь, сунул пистолеты в карманы и взялся за насадку обеими руками. Он резко дёрнул её влево и повернул.

С долгим, низким стоном мраморный кусок стены отодвинулся в сторону. Гвидо снова взял фонарь, чей свет озарил помещение, едва ли достаточное, чтобы там можно было встать по весь рост или лечь и вытянуть ноги. Внутри был лишь большой горизонтальный барабан с обмотанной вокруг него цепью и воротом. Другой конец цепи был опущен в отверстие в земле.

Глаза Карло сияли.

– Вы помните, как я рассказывал вам об Ахилле Дельборго, мистер Кестрель – человеке, построившем эти гроты двести лет назад? Я показывал вам трюк с зеркалом в конце прохода, которым пугали гостей. Но это была лишь шутка. А сейчас вы увидите его настоящий pièce de résistance^[94].

Гвидо втиснулся в тайник, не выпуская фонаря, и согнулся над воротом. Джулиану он до нелепости напоминал угрюмого пса, выглядывающего из конуры.

– Сейчас, господин? – проворчал он.

– Сейчас, – ответил Карло.

Гвидо ухватился за ворот обеими руками и навалился всем телом. Тот заскрипел. Задыхаясь от усилий, Гвидо крутил его круг за кругом. Цепь яростно звякала, оборачиваясь вокруг барабана. Внизу раздался грохот, как будто они потревожили какого-то бога загробного мира.

– Достаточно, – сказал Карло.

Гвидо остановился. Во внезапно воцарившейся тишине, его тяжёлое дыхание разносилось по всей пещере. Он всё ещё не выпускал ворот и удерживал его в одном положении, давя своим весом. Джулиан понял, что если Гвидо разожмёт пальцы, барабан завертится, цепь размотается и… кто знает, что может произойти?

– Идёмте, мистер Кестрель, – пригласил Карло. – Вас заинтересует предназначение этого механизма, – он бросил взгляд на Гвидо. – Во что бы то ни стало, не опускай ворот, пока я не дам сигнал.

Гвидо кивнул, не желая тратить силы на слова. Карло подтолкнул Джулиана к лестнице и велел спускаться. Кестрель слышал, как Карло лезет за ним и подумал, не схватить ли его за ногу. Но Карло держался в отдалении и не сводил с пленника пистолетов

Когда они вновь спустились вниз, Карл подошёл к Нине, и, приставив один пистолет ей к виску, другой рукой вынул нож и перерезал верёвки, которыми она и Брокер были привязаны к скобе. Их руки остались связаны друг с другом.

– А теперь, – сказа Карло, – идите вперёд, все – вон туда.

Он повёл всех троих к проходу с зеркалом. Брокер и Нина всё время сталкивались и спотыкались. Наконец, фонарь Карло осветил зеркало – но теперь оно не перегораживало проход, а прижималось к стене. Карло поднял свет повыше, и Джулиан увидел, что стена поднялась вверх по узким желобам, открывая проход дальше.

– Так вот для чего та цепь, – сказал Джулиан.

– Да, – ответил Карло. – Я называю эту дверь вратами, ведь их можно поднять, как ворота замка. Как видите, стена просто исчезает между потолком прохода и полом пещеры наверху. Увы, у нас нет способа держать её поднятой, кроме как с помощью ворота. А поскольку я не хочу истощать Гвидо, окажите любезность и пройдите вперёд.

Джулиан, Брокер и Нина прошли через «врата». Карло шагнул за ними, и его фонарь разогнал мрак. Нина вскрикнула и рухнула на колени, потянув за собой Брокера. Джулиан огляделся, но нисколько не удивился, увидев, что Карло привёл их в ад.

Это был ещё один грот, не уступавший размерами тому, из которого они только что вышли. Но вместо подводных пейзажей, стены были покрыты изображениями мучений, что испытывают грешники. Обнажённые тела падали в огонь, висели на крюках, их терзали демоны и вытаскивали их внутренности. Ангелы смотрели сверху и заламывали руки. Свет отражался от позолоты и маленьких зеркал, придавая картинам жуткую живость.