Текст книги "Мистер Дориан Грей (СИ)"

Автор книги: Каролина Янис

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 30 страниц)

Судорожно выдохнув, я потёрла руками лицо и встала с тахты. Расстелила на ней плед, надела поверх майки вязаный свитер, чтоб было теплее, и повесила, встряхнув, пиджак Дориана в шкаф. Потянувшись, я начала просматривать свой гардероб. Для бала у меня уж точно ничего не было. Я выдохнула от досады и без особой охоты, с повышенной медлительностью отправилась мыть чашку на общую кухню. Около пяти минут я просто натирала её средством. Мысли в голове давили меня, мне ничего не хотелось. Может, позвонить Айрин, извинится, как следует и сказать ей, что мне не в чем идти? Нет, эта женщина обязательно придумает, как мне помочь, и я уж точно не смогу ей отказать. Я покачала головой на безвыходность своего положения. Вытерев чашку вафельным полотенцем, я вернулась в свою комнату и на несколько мгновений застыла в дверном проёме.

Предо мной был не кто иной, как мистер Марсель Грей. Я выдохнула, пристально смотря, как он, по-хозяйски, точно бывает у меня ежедневно, подвешивает огромный чёрный кофр, в котором, по обыкновению, перевозят очень дорогую элитную одежду, за крючок вешалки на верёвку для белья. Закончив, он с широкой улыбкой поворачивается ко мне, совершенно не удивлённый тем, что я стою здесь и как дура таращусь на него.

– Привет, – он подходит ко мне ближе.

– Привет, – киваю я, ставя чашку на тумбочку двери. – Что это? – я указываю головой на кофр.

– А ты как думаешь? – он улыбается.

– Ты стащил платье Анны Австрийской из музея?

– Это ты сильно хватила, девочка, – улыбается он.

Затем, начинает пристально осматривать мою комнату, настолько дотошно и несколько придирчиво, что я теряюсь. Да, соглашусь, мебелью она не богата: из ценностей – только небольшой холодильник, стоящий в левом углу. Ну, и, естественно, пылесос, утюг и доисторический ноутбук – вещи, которые нашли свой приют на дне шкафа. Слава Богу, что дверцы его не прозрачны. «Не мог он осмотреть здесь всё раньше?» – пронеслось в моей голове, когда я почувствовала, что краснею. Предательские щёки.

– Ты здесь живёшь, да? Тут спишь? – сочувственно указал головой на мою тахту Марсель.

– Да, – пожала плечами я.

– Понятно… Мой брат так заботится об актёрах своего любимого театра, да? – я почувствовала гнев, поселившийся во мне после того дважды повторённого Дорианом Греем «нет», и, вздрогнув, резко, с шумным звуком включила электрочайник.

– В его заботе никто не нуждается, – холодно проговорила я.

– Только если ты, верно? – ухмыльнулся Марсель.

– Нет, – отрезала я, – Я, тем более, нет.

– Не злись на него, мальчик девственник.

Я выразительно посмотрела в его глаза.

– Увы, Марсель, нет. Его изнасиловала бывшая прима нашего театра, Джессика, – едко улыбнулась я.

Марсель Грей, будто испытывая неподдельный ужас, округлил глаза и прикрыл рот рукой.

– Не может быть! Он ввёл нашу благочестивую семью в заблуждение, как же так?! Кто теперь согласится жениться на нём? О, горе мне! – Марсель мастерски сыграл разочарование и потерю смысла жизни, но я сжала губы и произнесла:

– Не правдоподобно. Не верю, – я покачала головой, сдерживая улыбку. Он рассмеялся, облокотившись плечом о стенку.

– Что будешь пить? Чай или кофе? – вежливо спросила я.

– Чай. И есть буду, я не успел позавтракать, – широко улыбнувшись на мою физиономию, которая потеряла всю краску от стыда, он пошёл к холодильнику.

Чего – чего, но этого я не ожидала совсем. Боже, что у меня там из еды вообще есть? О, точно, сыр с ветчиной и хлеб, я купила вчера для завтрака… Вроде бы, всё. Ну, во-первых, я не была готова к гостям, да ещё и к таким… несколько нахальным. Я хотела было озвучить это, но платье, висящее в нескольких метрах от меня, не давало мне это сделать. Он смотрит в мой холодильник, да ещё и свистит. Дурак… Мне хочется умереть со стыда, но что уже поделать, верно?

– Я, всё же, напишу жалобу Дориану по поводу твоей зарплаты.

Я круто разворачиваюсь, закончив с чаем и смотря прямо в глаза, с высоты своего не самого шикарного роста, забираю ветчину с сыром из его рук. Подумав, достаю из пальцев хлеб и захлопываю ногой холодильник, не отрывая глаз от Марселя.

– Не надо никаких жалоб. У меня всего хватает. Я только вчера вернулась из турне, именно поэтому мой холодильник практически пуст. Извините, мистер Грей, если ваш желудок привык к овсянке по утрам, то у меня только одна несчастная сухомятка, – гордо задрав подбородок, произнесла я, – Гостей я не ждала, – эти оправдания звучали гораздо убедительнее и приятнее для меня, ведь истинной причиной было моё неумение готовить. Я питаюсь зачастую в кафе, детей малых, да и времени для того, чтобы стряпать, у меня, к счастью, нет, так что это вполне нормальное явление. Но всё равно как-то неловко.

– Ясно, верю. Никаких жалоб, – он поднял руки в манере «сдаюсь», широко улыбаясь, осмотрев меня снизу вверх своими слишком смелыми глазами.

Будь вместо меня здесь девушка поплоше, от подобного взгляда она бы захотела прыгнуть ему на шею, стать его женой и подарить семерых детей. Но я – это я, а это – спокойно, просто шут Марсель. Я улыбнулась своим мыслям. Взяв разделочную доску, я очистила сыр от пищевой оболочки и начала его нарезать.

– Ты потом заберёшь это платье? – спросила я.

– Не поверишь: мне оно не нужно. Оно твоё.

– Марсель…

– Не обсуждается, Лили. Я выбрал красное, – ухмыльнулся он, – Это любимый цвет моего брата. Так что, не волнуйся, Дориану понравится, – я вздрогнула, когда услышала его имя. Закрыв глаза и откинув голову назад, упираясь ладонями в столешницу, я выдохнула и произнесла:

– Марсель, пожалуйста, послушай меня. Мне не важно, понравится ли это платье Дориану или нет. Признаться честно, я вообще всего этого не хочу, я делаю это только ради вашей мамы и наших хороших отношений с ней. Вчера ты ручался, что я узнаю его настоящего. Так вот, мне вполне достаточно того, что я увидела. Я не могу оспорить, что сначала, он… Да, всё было замечательно. Я считаю, что в этом «замечательно» – вина алкоголя. Но в итоге всё кончилось тем, что он оттолкнул меня. Я никогда не была такая злая, как вчера. Мне кажется, что ты придумал всё это… Нет никаких портретов, верно? Я не хочу снова на что-то надеяться и… Это всё бессмысленно, – всё больше распаляясь и нарезая сыр неаккуратными ломтиками, проговорила я, запинаясь от гнева.

Замерев, я взглянула в лицо Марселя, отложив нож. Грей с улыбкой смотрел на меня.

– Иди отсюда, женщина, – сказал он и отодвинул меня за талию от разделочной доски, – Твоё место в спальне. Или… На тахте, – засмеялся он.

Я посмотрела на изуродованный мною сыр и, показав Марселю язык, отчего он ещё громче залился смехом, взяла чашки с чаем и поставила на журнальный столик. Сев на постель, я пропустила сквозь пальцы волосы и шумно выдохнула.

– Лили, – громко произнёс Марсель, заставив меня обернуться, – Я тебе не врал. Своего брата я знаю, повторюсь. Вчера, когда вёз его, пьяного в пух и прах – а таким он бывает, когда ему совсем плохо, – я слышал, как он бормотал твоё имя и просил прощения.

– Не тронуло, – сглотнула я.

– А я и не с этой целью, – он с ухмылкой посмотрел на меня, продолжая готовку, – Я веду к тому, что когда увалил его спать, я сделал парочку снимков твоих портретов. Зайди в галерею на моём мобильнике, он где-то на твоей постели.

С трепетом и касающимся самой души любопытством, я взяла iPnone, нащупав его рукой на тахте, открыла фотографии и, подождав с секунду, получила изображенное пастелью на холсте лицо – моё лицо, – в роли Джульетты. Господи. Откуда он знает? Неужели, он приходил на спектакли после того краха Джессики? Он видел мою игру. Я ловила ртом воздух, сердце еле слышно билось в груди. Я посмотрела на Марселя, который, закончив готовить, сел рядом со мной, разложил мастерски приготовленные им сэндвичи по тарелкам.

– Значит… это правда, – проговорила я.

– Там ещё один снимок.

Я вновь направила взгляд на дисплей, перелистнула дальше и увидела карандашное изображение в чёрно-бордовых тонах. Чёрным контуром было выведено моё лицо, в глаза бросались изумительно выведенные брови, зрачки, ресницы… Изображение будто бы имело объём. Только губы прикрывала лилия кровавого цвета. Выдохнув полной грудью, я посмотрела впереди себя, чтобы увидеть роскошный букет бордовых лилий. Это он, это всё он… Тогда почему, если он потерял голову, – как принято говорить, – он отвергает меня? Что ему мешает? Не разорванные узы с Джессикой? То, что я актриса? Хотя бред, ведь Джессика тоже актриса, хоть и никудышная. Что его смущает, останавливает на полпути? Отложив мобильник, я посмотрела на Марселя и прошептала:

– Кто он, твой брат, Дориан Грей?

– В каком смысле? – сделав глоток чая, спросил мой собеседник.

– Я не могу его понять. С одной стороны я вижу, что он неравнодушен ко мне. А с другой, холодный и отталкивающий. Я испугалась его вчера. Мне было так неприятно, до боли здесь, – я положила руку на грудь, – Не знаю, что он зацепил во мне и почему мне хочется верить, что и я задела какие-то струны внутри него, но теперь, я… Так просто ничего не выйдет. Если я ему, правда, важна, то наверняка он мне сам скажет об этом…

– Лили, ты любила когда-нибудь? – спросил Марсель, взяв руками мою ладонь.

– Ну…

– Нет, не «ну», – он смотрел в мои глаза, – «Да» или «нет».

– Нет, но я много читала и мои героини…

– Я не беру это в расчёт, – категорично произнёс он, – Ты взаимодействовала с любовью поверхностно, Дориан знаком с ней понаслышке. Если тебе ничего не понятно, то ему тем более. Из вас бы получилась очень интересная пара, я в этом уверен. Но если один будет делать уверенные шаги, а другой стоять на месте – ничего у вас не выйдет. Для того, чтобы получить счастье, должны стараться двое, – он сжал рукой мою и улыбнулся.

– Почему вы такие разные? С тобой легко и просто, а он…

– Я знаю, что я божеподобен, но Дориан тоже, ниче так, ты просто плохо его знаешь, – ухмыльнулся он, отпустив мою руку, и принялся за свой завтрак. Я с улыбкой покачала головой.

– Ешь, – сказал он.

– Я не хочу.

– Жри я сказал, – он посмотрел мне в глаза.

– Фу, какой грубый, – фыркнула я, сдерживая смех.

– Лили, – он выгибает бровь.

– Ладно, ладно… Съем я твой сэндвич. Смотри, не выломай себе бровь, – ухмыльнулась я.

– Не сточи себе язык, – широко улыбнулся он. Я открывала и закрывала рот, находя слова. Это немыслимо! Пришёл, ест мою ветчину, да ещё и хамит!

– Знаешь, – начала я, но в рот мне был вставлен сэндвич. Вынужденно откусив небольшой кусочек и прожевав, я стукнула его по плечу, пока он хохотал.

– Не смешно, – пробубнила я, продолжая есть. Но, по-моему, ему, как раз-таки, было совсем наоборот.

После завтрака, мы договорились о часе, к которому я должна быть готова. Шесть часов вечера. Бал начинается в полседьмого, а значит, шесть – крайний срок, ибо до особняка Лоуфорда надо ещё доехать. Он находится не так далеко от театра и, вместе с тем, жилого комплекса, в котором как раз-таки я и буду находиться по приезде за мной Марселя. Стало быть, по времени мы уложимся, только если мистер Хохотун не опоздает. Да и самой мне надо постараться.

Если честно, то мне не терпелось его поскорее выпроводить, чтобы посмотреть привезённое им платье. Уж слишком дразнящим было искушение находиться с ним в одной комнате, полностью спрятанным от глаз плотной упругой тканью. Да, я всегда была слаба на платья, на красивую одежду в целом: не могла прожить без приталенных юбок, элегантных кружев на лёгких блузках. Моим хобби было красивое бельё, которое я однажды приучила покупать себя только комплектами. Его, между прочим, при наличии вкуса и стиля, можно комбинировать. Но, признаться честно, больше всего я любила боди – тело чувствует себя защищённым и подтянутым. Господи, да, я могла отказаться даже на неделю от полноценной еды, но лишь бы купить себе тот самый нижний комплект, который хотела. Здесь я даже успела обзавестись подругой, работающей независимым экспертом в «Jimmy Choo», что позволяло мне добывать качественную «одежду под одежду» по более низким ценам.

При Марселе я бы смущалась, и не смогла бы так насладиться моментом ощущения дорогой, хорошо кроеной ткани платья. Когда мы наконец-то распрощались, я помыла посуду, хорошенько вытерла руки и с каким-то сумасшедшим восторгом малолетнего ребёнка, раскрывающего рождественский подарок, стала расстёгивать тугую молнию плотного кофра, из-за защиты которого нельзя было подсмотреть хотя бы цвет платья…

Я открыла рот, когда его защитная оболочка спала на пол, а яркая ткань рябиновым костром жгла глаза. Подсвечиваемое с тыльной стороны солнцем, оно, казалось, окрашивало всю мою небольшую комнатку красными тонами, заливало алой зарёй стены, пол, играло бликами на потолке. Полупрозрачная в зоне груди, плеч и талии, усыпанная алмазной россыпью на вышитых вручную лепестках, пропускала больше света, отражаясь и отбрасывая тени. Но самым пиком этого роскошного наряда была юбка – пышная, воздушная. Я слышала этот шорох даже на уровне подсознания. Сколько здесь юбок! Атлас, шёлк, сатин, и так много фатина!.. Будто розы, собранные краешки фатиновых юбок, в несколько слоёв, окаймляли платье, делая его ещё более богатым, огромным, роскошным… Меня даже бросило в жар от представления. Я пыталась представить себя в этом, ибо никогда раньше не носила ничего подобного и сжимала горящие от ощущения скорой феерии щёки.

Мне думалось только: «как я буду танцевать в нём?» В ответ пришла только одна мысль – надеть свои любимые, тоже, кстати, ярко-красные туфли. Пусть их каблучок довольно стёрт от выступлений в нарядах для танго и вальса – видно их не будет под юбками, зато я буду двигаться так, что Диане придётся лишь позавидовать мне. Макияж, причёска – это моя подруга и также мой гримёр. Уверена, что Ким уж точно что-нибудь придумает. С невероятной радостью и гордостью, что я появлюсь при Дориане в этом великолепии, подаренном, к слову, его же братом, я позвонила гримёрше и предоставила её одобрению платье, когда она пришла. Сначала, она не могла ни слова выдавить – настолько оно прекрасно – но потом заключила, что мы всё сделаем в лучшем виде. Некоторое время потренировавшись, мы остановились на обычном вечернем макияже, который состоял в идеальных стрелках, шикарно накрашенных ресницах и выраженных красной помадой губах. Волосы мы решили просто собрать назад, чтобы открыть лицо и не мучится во время танца. Ким я обожала просто за то, что она видела невооружённым глазом, что мне действительно идёт.

Но это платье подойдёт, наверное, каждой, потому что оно прекрасно. Ох уж этот Марсель… Я предвкушала реакцию Дориана, смотря на этот превосходный наряд. И она мне нравилась, безусловно, нравилась.

Проснувшись следующим утром, я обнаружила рядом с собой пиджак Дориана. Я вспомнила, что вчера, думая о нём и мечтая, как буду неприступно смотреть в его глаза, идти под руку с Марселем и припоминать ему одним только взглядом каждое из двух «нет». И только тогда, когда я посчитаю нужным, я бы заговорила с ним. Мало, коротко и официально, заставив его задуматься. Я притянула его пиджак ближе к себе и вдохнула аромат, будто снова ощущая себя в его крепких, сильных руках. Я чувствовала, как моё сердце замирает от ожидания той минуты на вечере, когда я неминуемо встречусь с ним взглядом и кивком поздороваюсь. Лишь бы не поддаться его обаятельности. Его пронзительному взгляду, от которого мороз по коже.

…И вот я сижу, и вижу этот взгляд. Кто мог догадываться, что Марсель приедет сюда на лимузине, в котором едет вся его семья. Мистер Теодор Грей, держащий за руку Айрин, в тёмно-синем платье из атласа, облегающем её тело, которое годы и дети не испортили, а предали женственности и красоты. Шлейф её юбки был выкроен из фатина, лежал у неё буйной горой на коленях. Рядом с ней сидела Дэйзи в невинном платье оттенка пудры. Она прекрасно танцевала, я видела это ни раз… Рядом с ней сидел светловолосый кареглазый красавец, которого она представила мне: «мой друг, Альберт, приехал на пару дней, так жаль…». Но в её глазах виделось нечто большее, чем дружба. Что меня удивило – она слишком враждебно смотрела на моего спутника, который выглядел, я не смогла не сделать ему комплимент – сногсшибательно. Альберт вообще не смотрел на него, хотя Марсель ни раз пытался поймать его взгляд. «Что-то происходит», – промелькнуло у меня в голове, это я поняла сразу. Не нужно быть гением, чтобы уловить то самое напряжение, сквозящее в воздухе автосалона… Софи. Она сидела в золотом платье, сияющем при попадании любого луча света. Волосы были собраны в элегантную, профессиональную косу назад, открывающую лицо и два крупных бриллианта в ушах. На нас с Дианой она смотрела свысока, рядом с ней сидел молодой и рыжий, явно ирландец. «Его папочка крупный сенатор», – шепнул мне на ухо Марсель, – «С Софи их не связывает абсолютно ничего», – что и так было понятно. Даже её глаза смотрели куда-то далеко отсюда. За всю поездку она даже ни разу не улыбнулась.

Дориан сидел напротив меня с Дианой и кипятил меня взглядом, забыв о своей спутнице в белоснежном платье. Бедняжка, не знает, как ещё себя показать, лишь бы кто-то назначил её своей невестой. Во взгляде Грея, по левую руку которого сидела эта самая нимфа, сияло нечто злое, смешанное с сожалением и, пожалуй, желанием заговорить со мной. После его «добрый вечер» и моего кивка ему, он не проронил ни слова. Даже когда я вступила в общую беседу с его родственниками, улыбалась и принимала комплименты, он молча смотрел на меня, будто пытаясь запомнить, слишком хорошо запомнить. Так смотрят отчаянные и желающие люди. Что в его случае? И то, и другое? Какие глупые мечты порой посещают меня… Не выдержав напора того взора, коим он меня одаривал, я обернулась к Марселю и принялась пристально изучать его профиль, ощущая, как Дориан Грей душит меня глазами. Я чувствовала это впервые – тактильный завораживающий взгляд на моей коже. Меня бросало то в жар, то в дрожь, то в холод, и на мгновение во мне промелькнула мысль, что наверняка те же ощущения испытывают люди, занимаясь любовью. Я сглотнула нечто горячее, пульсирующее, как сердце и осевшее в моём горле. Марсель наконец-то оторвал, почему-то, мне показалось, виноватый взгляд от младшей сестры и заглянул мне в глаза. Улыбнувшись уголком губ, он тихо спросил:

– Что?

– Я выгляжу лучше Дианы? – еле слышно выдохнула я, первое пришедшее в голову.

– Конечно. Я же платье выбирал, – засмеялся он. Я закатила глаза.

– Я не про платье, а вообще…

– Она и рядом не стояла, Лили, – улыбнулся он мягко. Я выдохнула, ощущая, что жар и ноющее чувство в груди начали меня медленно отпускать… Но не надолго, как судороги. Взгляд Дориана разрушает изнутри, обволакивает и влечёт, и я сдерживаюсь изо всех сил, чтобы не заглянуть в эти губящие омуты. Пусть видит, что я смотрю только на того, с кем разделяю вечер. В данный момент – это Марсель.

– Пытаешься заставить Дориана ревновать? – спрашивает он, и я моргаю, точно очнувшись ото сна.

– Нет, я пытаюсь… спастись от его взгляда. Почему он так смотрит? – шёпотом спросила я.

Марсель посмотрел на Дориана и меня, будто, отпустило. Стало быть, он перевёл взгляд на своего брата… А может, это ничто иное, как самовнушение? Господи, когда мы наконец-то покинем этот душный салон, где я нахожусь к этому голубоглазому дьяволу так близко?

– Обыкновенно он смотрит, – повернувшись ко мне, констатировал Марсель.

Я перевела дух. На него, конечно, может он и смотрит «обыкновенно», но меня хочет испепелить заживо и станцевать на моём прахе со своей Дианой.

– Мы скоро приедем? – сглотнула я. Марсель посмотрел на наручные часы.

– Шесть двадцать пять. Через пару минут мы точно должны быть там.

– Хорошо, – облегчённый вздох сорвался с губ неожиданно для меня самой.

– Ты такая красавица, Лили, – сказала Айрин, заставив меня оторваться от своего кавалера, – С Марселем вы смотритесь просто изумительно.

Я широко распахнула глаза, выдавив из себя самую естественную улыбку, кивнула миссис Грей.

– С ним все смотрятся изумительно, – почему-то сквозь зубы сказал Альберт и бросил ненавидящий взгляд в его лицо.

Марсель взял мой локоть и сжал, я сглотнула, поняв, что он ищет поддержки. Холодно измерив взглядом Альберта, я сказала, чуть склонившись к нему:

– Завидовать стоит молча, – рука Марселя крепче сжалась вокруг моего локтя.

Я перевела взгляд с шокированного лица мистера Родригеса на своего спутника, и увидела в его глазах непомерную благодарность. От такой открытости я не могла не улыбнуться ему так же искренне.

– Но я думаю, – продолжала своё миссис Айрин Грей, как бы пытаясь разрядить обстановку, – Если они узнают друг друга лучше, из них бы получилась прекрасная пара… Только посмотрите, как они друг другу улыбаются.

Я ощутила, что от смущения становлюсь в цвет собственному платью. Я понятия не имею, что испытывает Дориан, но когда я непроизвольно посмотрела в его глаза, то подумала, что этот человек может убить меня. Он смотрел уничтожающе, так колко, что лёд бежал по моей коже. Только когда автомобиль остановился, я смогла выдохнуть раскалённый воздух из лёгких и побороть напряжение, сковывавшее тело. Мистер Теодор Грей вышел первым. Именно он подал руку Айрин, а затем мне, помогая выбраться из автомобиля.

– Спасибо, мистер Грей, – шепнула я, пока он с отцовской нежностью улыбался мне.

– Приятно было подержать вашу ручку, Лили, – почтительно кивнул он. Я не смогла сдержать широкой улыбки.

Марсель помог мне вытащить юбку из салона лимузина. Взяв меня под руку, пошёл вслед за родителями, ведя меня по красной бархатной дорожке, ведущей в восьмиэтажный особняк готического стиля, когда-то принадлежавший некоторому Лоуфорду, обнищавшему английскому графу.

Я затылком чувствовала, что за нами шла пара Дориана и Дианы, он выжигал на мне клеймо. Немного-немало, но это начинало меня раздражать, и я не знала, как сдерживалась от подобных выразительных взглядов, этих безмолвных упрёков в его сторону. А ему не в чем меня упрекнуть, чёрт возьми. Просто не в чем!

– Твой брат прожжёт во мне дыру, – судорожно выдохнув, прошептала я Марселю на ухо.

– Запретный плод сладок, Лили. Держись, как держалась.

– Это становится невыносимо, – я громко сглотнула от отчаяния.

– Тебе только и остаётся, что терпеть. Ты сильная, – он притянул меня ближе к себе. Я посмотрела в его глаза, он ускорил шаг, приближая нас к широким дверям, открытым, манящим в светлую бальную залу. – Лили, я открою секрет. В красном здесь тут только ты.

– Почему? – изумилась я.

– На майском балу, вечер открывает пара, в которой девушка облачена в красное платье. Как только я узнал о том, что бал состоится, я внёс вклад в благотворительные акции владельца особняка и создателя сезонных балов, с условием, что моя спутница будет королевой. Я заплатил больше остальных, как видишь, в красном лишь ты, – улыбнулся он. Я шумно выдохнула.

– Что мы должны сделать? – сглотнула я.

– Станцевать пятиминутный вальс и желательно не опозориться.

– О, Господи! Ты хоть бы предупредил меня, мы бы отрепетировали, – растерянно прошептала я.

– Я узнал о бале в день рождения Дориана. У нас бы ну никак не получилось отрепетировать. К тому же, я не знал, смогу ли я переплюнуть всех инвесторов и сделать тебя королевой.

– Так много желающих? – осторожно спросила я.

– Тщеславье некоторых дам, растёт, увы, не по годам, – широко улыбнулся Марсель, заставив меня рассмеяться.

Мы вышли на постамент, ведущий в бальную залу, и пред нами открылась громаднейшая комната с арками и колоннами в стиле ампир, с разрисованным рембрандтовскими полотнами потолком, полом из небесно-синего мрамора. Стены усыпаны полосками мелких кристаллов, которые разделяют огромные окна во всю стену, прикрытые только сборками синих штор наверху. Вся зала кишит людьми, окаймляя его у стен, официанты снуют с подносами и подают шампанское. На некоем подобие сцены стоит оркестр – видимо, вместо тронных мест. Огромные люстры, каскадом спускающиеся от потолка к полу, свечением алмазов и золота заливают всю торжественную залу.

– Даже дух захватывает, – призналась я Марселю, чуть дрожа от восторга. Он широко улыбнулся мне. Мы остановились, смотря, как…

– Приветствуем посещающих наш бал на протяжении двадцати пяти лет – мистера Теодора Грея и его жену, Айрин.

Церемониймейстер говорил громко, хоть был седовлас и казался щупленьким старичком. Акустика в зале была изумительная, и, безусловно, этого забавного человека в смокинге было слышно со всех концов. Раздалась приветственная, торжественная музыка, в то время, пока родители Греев спускались вниз. Марсель кивнул мне, что наш черёд и гордо выпрямив спину, поровнял нашу пару с объявителем всех времён и народов.

– Поприветствуем Марселя Грея и его прекрасную спутницу, её величество королеву майского бала, Лили Дэрлисон.

Я снова ощутила, что начинаю краснеть: щёки нещадно горели алым пламенем. Марсель улыбался всем и даже приветственно махал, как настоящий принц, а я не могла не улыбаться тому чувству, что это я, в этом платье, что я принимаю такие овации и так много разных взглядов.

– Я не думала, что всё так официально! – произнесла я, чуть дыша.

– Ты на балу, девочка, – улыбнулся мне Марсель.

Следующей парой были Дориан и Диана. Она улыбалась так, что светила дёснами. Дориан же был хмур, бесконечно исследовал глазами зал, пока не остановился на мне. Его взгляд снова прожигал насквозь, и я хотела выкрикнуть ему в лицо: «Говори со мной, если ты этого хочешь!» Но, сдерживая порыв, плотнее сжимала руку Марселя. Он дрогнул, когда после Софи и рыжего сына сенатора, был объявлен Альберт с Дэйзи. Если Софина осматривала зал со скукой, то в глазах Дэйзи я видела отражение своего восхищения.

– Она на этом балу тоже впервые, – улыбнулся Марсель. Дэйзи Грей смерила его таким взглядом, что я поёжилась. Улыбка с лица Марселя спала.

– Извини, может, что я спрашиваю, – сглотнув, произнесла я, потянув чуть Марселя за руку и заставив склониться ко мне, – Но что происходит между тобой, твоей сестрой и Альбертом?

– Я извиняю тебя, – он посмотрел в мои глаза, – Но отвечать на этот вопрос не буду.

– Ты… виноват перед ними?

– Да, – коротко и резко ответил он. Я вздрогнула и посмотрела на Альберта с Дэйзи, что несколько бесцеремонно рассматривали меня. – Я принесу нам шампанское, – кивнул мне Марсель и направился к буфетному столику с бутылками различного шампанского.

Я успела попросить розовое. Было слегка неуютно остаться без кавалера, но я скрепила руки в замок, и, выпрямив спину, чуть выше приподняла голову, стараясь не потерять Марселя из виду. Я вздрогнула, когда почувствовала руку на своём плече, и обернулась. Я думала, что это будет Дориан, – я подсознательно надеялась на это, – но ко мне подошёл Альберт. Я посмотрела на его руку таким взглядом, что он не мог не убрать её с моего плеча. Он улыбнулся уголком губ. Дэйзи подошла к нам и остановилась, улыбнувшись.

– В чём дело? – спросила я, чуть выгнув бровь.

– Лили, я тебя очень хорошо знаю, – тихо произнесла Дэйзи, мягко улыбнувшись, – Ты просто замечательная… Не только, как танцовщица, но и как актриса, как и… Безусловно, ты замечательный человек. И мы с Альбертом видим, что…

– Что? – хмурясь, спросила я, заполняя паузу.

– То, что ты начинаешь влюбляться в этого… сэра, – прошипел Альберт. Я чуть было не прыснула от смеха, но, прочистив горло, продолжала слушать. – Лучше обрати внимание на Дориана. Он поедает тебя взглядом. В его реснице порядочности больше, чем во всём Марселе.

Я шумно выдохнула. Господи, это не паранойя, это замечаю не только я. Как объяснить Дьяволу-Дориану Грею, что это ненормально, если он не собирается даже заговорить со мной!

– За что вы так презираете его? – посмотрела я Альберту в глаза, – Я даже и не говорю про Дэйзи, потому что догадываюсь, что она любит своего брата несмотря ни на что, она просто повторяет за вами, мистер Родригес.

– Я солидарна с ним, – выдохнула Дэйзи.

– Наверняка, потому что симпатия к нему пересиливает в тебе дружбу?

– Нет, – шикнула она.

– Нет, – повторил Альберт, – Если бы ты знала, что сделал этот иуда, то не посмотрела бы на свою симпатию к нему.

– Докажи, – бросила я.

– Я знаю Марселя с самого детства. Мы всегда очень дружили. Вчерашним вечером я прилетел, чтобы повести на весенний бал Дэйзи, со своей девушкой, к которой у меня были чувства. После обеда в доме Греев, где, естественно, присутствовал и Марсель, я оставил Клэр в их доме и поехал забирать заказанный костюм. Когда я вернулся, я застал Марселя и Клэр в его спальне за… Я думал, что убью его. Я бы хотел опозорить его при родителях, при брате, но никого тогда не было дома. Только Дэйзи. Она открыла глаза на своего брата, как и я открыл их, наконец.

– И на свою девушку тоже, – выдавила я.

– Она моментально стала отбросом. Как и он, мой бывший лучший друг, – он посмотрел за мою спину и сглотнул. Я поняла, что Марсель вернулся.

– Я поздновато явился, – ядовито произнёс он и всунул в руки Альберта два бокала.

Сжав мою ладонь, он начал быстро уводить меня в неизвестном направлении. Я часто моргала, пытаясь прийти в себя от шока, и еле поспевала за Марселем.

– Куда мы идём? – спросила я. – Марсель, пожалуйста, не так быстро. Я в платье и на каблуках!

– Церемониймейстеру осталось объявить несколько пар, – шумно выдохнул он, когда мы остановились, – Скоро наш выход.

– Хорошо, – я сглотнула, пытаясь восстановить дыхание и поправить незамысловатую причёску от быстрой ходьбы. Руки мои холодели, а колени слегка дрожали, как всегда перед выступлением. Я смотрела на профиль Марселя, силясь выбросить из головы то, что сказал Альберт.

– Теперь и ты ненавидишь меня? – спросил он, не оборачиваясь ко мне.

– Клэр была настолько запретным плодом, что ты непременно решил распробовать её сладость? Наплевав на то, что она девушка твоего друга?

– Я открыл Альберту глаза. У меня нюх на шлюх, а он неверующий Фома. Пока не хлебнёт сполна, не поверит, что рядом с ним дрянь.

– Заманчивый у тебя способ открывать глаза друзьям, – нервно выдохнула я, ухмыляясь, – Только так можно потерять всех своих друзей.

– Я не первый, с кем она спит после святого Альберта. Это она сказала мне.

– Марсель, зачем? – вспыхнула я, – Тебе-то это зачем, если ты не преследовал личной цели? Можно бы придумать что-нибудь хитрее, если ты такой бесценный друг, открывающий глаза на гниль. Другим способом.

– У меня не было выбора! – прорычал он, посмотрев в мои глаза, – Ты понятия не имеешь о том, что произошло.

– Расскажи, – выпалила я, – Может быть, я пойму? – он смерил меня пристальным взглядом.