Текст книги "Мистер Дориан Грей (СИ)"
Автор книги: Каролина Янис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 30 страниц)
– Мисс Дэрлисон, ваши речи излучают романтизм и вызывают уважение, но посудите сами… Зачем мне эти проблемы? В Англии, например, никто не входит в «степень» до тридцати лет. А во мне, признаться, есть такие корни. Так зачем же мне рушить устои? – рассмеялся он.
– Да уже был случай, что его чуть не женили, – продолжил Джо, заговорщически улыбаясь, – Он после этого серьёзно к этому относится…
– Воу-воу-воу, – подхватил Марсель, играя бровями, – А это уже интересно! Почему мы с Дорианом не в курсе? – он пихнул Дориана в плечо, который широко раскрытыми глазами смотрел на Кристиана. Тот стиснул челюсти, затем сквозь зубы произнёс, смочив губы шампанским:
– Здесь нечем хвастаться. И распространяться на этот счёт не нужно.
– Ну, Крис, – протянул Марсель, – Уже заинтриговал нас твой братец. Поворачивать назад бесполезно, выкладывай!..
– Да, да. Было дело, со мной и русской девушкой… Она ни слова не понимала, что я говорю, а я не понимал её, а потом она просто… уехала и назвала мне город, который я, если и русский выучу, не произнесу.
Его братья – Дориан и Марсель – явно потеряли дар речи. Я тоже. Немного.
– А поподробнее? – выдавила я.
– Я влюбился в неё за одну ночь, мы просто… Я даже не знал её имени. Всё было без слов. Она была бесёнком, самым безбожным ночным приключением в моей жизни. Потом пришла женщина, как я понял, её мать, стала всё ломать в их номере отеля, чуть не убила меня, потом крутила предо мной кольца и только тогда я понял, что… девушка уже была, вроде как, с кем-то просватана. Парни издеваются, что это она меня так женить хотела… Но… Нет. Я убежал, потом мы увиделись в аэропорту, когда она уже садилась в автобус, выходя за пределы зала ожидания. Рейс был Сидней – Москва, но… она крикнула мне какой-то другой город. И я не помню точно, он или нет, в общем… Я толком ни в чём этом не разобрался. Это дело двухлетней давности, так что… Не надо так таращить глаза, Марсель.
– Так ты не женишься, потому что надеешься на несколько бесбашенных ночей со своей русской топ-моделью? – выпалил он.
– Теперь всё проясняется, – широко улыбнулся Дориан, прижав меня рукой за талию ещё ближе к себе, – Вот почему ты живёшь на две страны…
– Так, хватит. Закрыли тему. Поговорите вон о Джо, или вообще о Стефе. От его похождений вы вообще закачаетесь.
– Эй, ты стрелки-то не переводи, – засмеялся Стефан. Но идею подхватил Марсель:
– О, да… Стеф у нас ещё тот говнюк.
Стефан Теодор Криг, как я услышала из разговоров ранее, был генеральным директором родовой компании Кригов в Австралии. Его отец Адам и его тёска-дед сочли его достойным кандидатом, что было весьма обусловлено тем, что Стефан по жизни был отличником. Когда Адам-Арман Криг защитил учёную степень доктора медицинских наук и стал более тщательно заниматься лечением людей (что было около шести лет назад), ему понадобилась опора в лице сына. И для компании медицинского оборудования в Австралии, и для Америки. В Австралии холдинг был значительно больше, а Стефан обучался в Кембриджском университете, параллельно (заочно) в Оксфорде, так что на него надежд было возложено больше. Пока Стеф заканчивал учёбу, Адаму помог его тесть Кристиан, более энергичный дедушка Греев и Кригов. Когда у Стефана остался только Оксфорд (три года назад), он влился в работу компании, и сейчас развивает её и продвигает на новые уровни. Инженер-врач, неплохо владеющий кистью, – что дополнил ценитель искусств Дориан, он пошёл по стопам отца и деда Джона Флинна – психиатра мирового масштаба. Когда я поинтересовалась, откуда столько в вашей семье способных к рисованию, Стефан назвал имя своей мамы и тёти Греев – Фиби. Такую блестящую карьеру Стефана Крига могла портить только его репутация. Он называл своих девушек именами дней недели. Это меня вообще убило.
– Господи… я просто вам поражаюсь! – вспыхнула я, – Вы, вроде как, умные парни, но в плане отношений с девушками, вы ведёте себя, как самый настоящий отстой. Почему вы не можете найти себе кого-нибудь подходящего, а не размениваться на… это всё?
– Потому что нам так нравится, Лили, – пытался меня унять Стефан, улыбаясь, будто знает все мои последующие реплики наперёд, – Я не собираюсь связывать себя и обязывать. Брак подразумевает детей, отсутствие всякого разнообразия и красок жизни. Я не выношу скучать, а когда ты постоянно в отношениях с кем-то одним, это начинает раздражать. Я прочёл массу книг по мужской и женской психологии, проводил с собой миллиарды тестов на моногамию и полигамию и пока везде один и тот же результат – тот, который удовлетворяет меня и не удовлетворяет тебя. Вот, рядом с тобой сидит пример, который на протяжении очень долгого времени не связывал себя отношениями. Ты первая его девушка, с которой я, вот так вот, сижу лицом к лицу и говорю. А ему двадцать шесть. По меркам твоего маленького идеального мира у него там тоже должен быть дом, зимний сад, кошка, собака, жена и пятеро детей? Мы живём в абсолютно другие времена, в эпоху других девушек, мужчин, других возможностей. Я действительно хочу состояться, как человек. Я стремлюсь пока только к той стабильности, которая действительно важна для моей жизни. Моя карьера, моя личность, мои деньги. Я не говорю, что никогда не женюсь и никогда не приду к тому, что мне вот…«Да, ребят, уже пора заводить жену и семерых детей с собакой», – я не исключаю, что к этому приду, и это не смешно, парни, – ответил он улыбкой на их смех, – Когда-нибудь, так будет, и я буду скучно сидеть перед вами и крутить рукой с кольцом! Но на данный момент, меня вполне устраивает Санди, Фрайди и так далее. Понимаешь? Сейчас я ищу в себе личность, внедряюсь в своё дело. Я прекрасно понимаю, что я должен быть в ответе за того человека, который войдёт в мою жизнь. Но пока я толком не держу ответа за свой завтрашний день. Я впервые за два года вот так вот вырвался на месяц со своими братьями, чтобы повидать вас с Дорианом, Марселя – та к уж и быть, двоюродных сестёр, родных, – он сделал глоток шампанского, – У меня до хреновости мало времени, а стройка отношений – требует колоссальное количество времени, которое я не могу себе, просто-напросто, позволить. И не хочу пока. Я уже говорил, повторю ещё: это время когда-нибудь настанет. Но не сейчас, просто-напросто не сейчас, – он подмигнул мне, заставив меня шумно выдохнуть. Конечно, в некотором смысле, он не совсем правильно понял меня, но мне уже было достаточно того, что он высказал свою позицию. И хоть слабо верилось, но моё сердце действительно грела надежда на то, что когда-нибудь я смогу его увидеть в окружении семерых детей, жены и собак, гуляющих по роскошному зимнему саду в его усадьбе во Франции. Я улыбалась своим фантазиям, пока речь не зашла о его брате Джо.
Джон Адам Криг – четыре года, как владелец, «Angels of Heaven & Co» в Америке. Этот холдинг возник несколько позже, чем в Австралии, но очень быстро обрёл популярность благодаря смекалке и таланту Адама Армана Крига, их отца, которым они, признаться, очень гордятся. Чтобы начать работать, Джон на втором курсе обучения в Бостонском университете перешёл на заочное отделение, и принялся «управлять и властвовать». Среди талантов Джона обилие знаний иностранных языков, доступ к художеству и прекрасному с помощью таланта к рисованию (по специальности он – архитектурный дизайнер). К владению компанией, – как он сам говорил, – он никогда не стремился, но если долг и судьба потребовали от него это – он противиться не стал. Да и противился бы, наверное, только дурак. Его отношения со «слабым полом», к счастью, меня порадовали. Уже полтора года он встречается с редактором литературного журнала «New Yorker», Элион Райан. После того, как я это услышала, я облегчённо выдохнула, что заставило парней рассмеяться. Джон даже подсел ко мне ближе, чтобы показать мне их совместные фотографии и утвердить мою радость окончательно. Девушка на фотографиях была очень красивая: высокая и улыбчивая, наверняка с ирландскими корнями из-за своей белоснежной кожи, особенно в сравнении с Джоном. Как выяснилось, они вместе учились в университете, потом он перешёл на заочное и долгое время они попросту не виделись, но всегда поддерживали отношения. Когда она закончила учёбу, то по распределению известной редакции отправилась в Сиэтл, где на одной из тусовок всё у парочки благополучно закрутилось.
Дальше Джо показал мне фотографии своих трёх сестёр. Они были великолепны, все, как на подбор – «породистые», стройные, кареглазые, с тёплыми и приветливыми улыбками. Самой младшей, Эйвери Криг – четырнадцать исполнилось седьмого февраля, но она уже одна из самых востребованных тинэйджеров-моделей в Америке. От двух старших сестёр её отличали невероятные кудри, доставшиеся ей от отца. Кроме развития в модельном бизнесе, Эйвери совершенствовалась в танцах в школе Айрин и, судя по некоторым видеозаписям, показанным мне Джоном, у неё просто замечательно это получалось. Старшая сестрёнка – Бриджит, первая ступила на модельное поприще, к двадцати четырём годам успела стать идолом моды в Италии, с широкой подачи Джеки Кэй, известнейшей модели… Когда я узнала, что и она является их родственницей – двоюродной сестрой мамы Кригов и тётей Греев, – моя челюсть вообще упала ниже плинтуса. Я только и думала: «Куда я вообще ввязалась?» Озвучив свой вопрос, я заставила всех рассмеяться, да и сама веселилась от этой мысли…, но лично моё веселье длилось недолго. Джо рассказал о своей второй сестричке – Мэдисон Криг – Кэрруэй, которая стала женой одного из самых богатых людей в мире, Энди Кэрруэя. Это имя, – по словам Джона, – не знать просто страшно. Всмотревшись в её лицо, я вспомнила, что около года назад видела выпуск в журнале с их свадьбы в Бразилии! Ну, конечно же! Знаменитый банкир и владелец огромного количества микро-бизнесов! Обалдеть!
– Он старше её на десять лет, живёт она больше, чем припеваючи, по-настоящему любит его, путешествует с ним повсюду, – продолжал говорить о ней Джон, – Она всегда воспринимала богатство, как должное, но всегда училась и трудилась, как зверь. Она во многом талантлива, но всё делает слегка, знаешь ли… Мне кажется, ей просто поистине близка праздная и роскошная жизнь и если так выпала её карта, что тут поделаешь?
– А что насчёт того, что излишества портят людей? – тихо спросила я, отпив глоток шампанского.
– Мэдди не из таких. Она очень отзывчивый и добрый человек… Какая была, такая и есть, – он добро улыбнулся мне, – Она содержит большое количество приютов, благотворительных организаций и компаний. Хочет детей. Знаешь ли, наша мама… у неё был период в жизни, она… пять лет провела в монастыре, читая очень много богословской литературы, учась смиренному труду… Эта история так тронула Мэдисон, по-моему, ей ещё не было десяти…
– А сейчас ей сколько? Прости, что перебила, – шепнула я.
– Думаю, она будет немного старше тебя…. Ей двадцать два, – кивнул он.
– Нет, она младше меня, – широко улыбнулась я, – На год, – шепнула я. Недолго помолчав, Джон продолжил:
– Так вот, ей не было десяти лет, но… услышав от мамы истории об этой жизни, лишённой фактически всех земных радостей, она была настолько тронута, что принялась изучать богословие, углубилась в веру и пообещала маме, что в шестнадцать лет тоже пойдёт в монастырь, чтобы хотя бы год вкусить эту жизнь. И она два года провела там, потом вышла, сказала маме, что поняла, к чему придёт однажды каждый человек, сказала, что вера – это единственное, что однажды останется у людей и… вернулась она вообще другой. Очень повзрослевшей, всё осознавшей… потом поступила в институт, закончив школу экстерном два за один год, изучала духовную философию… Мне кажется, что после этой пары лет в монастыре она изменилась, став ещё лучше. И больше не менялась. Знаешь, мне кажется, что забери у неё все деньги и скажи «живи так» – она не расстроится.
– Ты любишь Мэдисон… Наверное, даже больше, чем других сестёр, – прошептала я, потому что большая часть салона уже мирно почивала. За исключением болтающих нас с Джо, пьющей кофе Рэйчел и Дориана, поглаживающего меня по голове, которую я уместила на его плечо.
– Её просто нельзя не любить. И она сама… умеет любить так, как могут только единицы, – кивнул мне Джон. Медленно встав с диванчика, на котором мы сидели вдвоём с Дорианом, он пошёл по коридору в поисках официантки.
Я удобнее уместилась в руках своего любимого, положила голову на его грудь и принялась медленно поглаживать её рукой. Дориан Грей поцеловал меня в висок. Мне было так тепло и уютно в его руках.
– У тебя замечательная семья, – прошептала я, – У меня никогда такой не было.
– Возможно, скоро будет? – тихо спросил он. Моя рука замерла на середине груди. Я посмотрела в его глаза.
Я пыталась найти слова, но ничего не получалось. Мне вдруг захотелось поцеловать его… В коридоре послышался шум, мы повернули головы в ту сторону и смогли приметить некоторое оживление. Джон и стюардесса Зейна вносили пледы. Укутав нас в один с Дорианом, он подмигнул и сел на сидение напротив, набросив одеяло на тахту Марселя с Рэйчел, которая тут же спрятала под ним себя и Марселя. Я спрятала нос в плед, прижимаясь к Дориану ближе. Что-то внутри меня при виде этого жеста Рэйчел болезненно дёрнулось, она могла слышать нас… Однако, в тоже время, горячее тепло текло по жилам от этих слов Дори… И я правда думала: «Возможно, скоро будет».
***
По временному поясу США, в аэропорт Орли мы приехали к семи часам вечера… Но на деле, к нашему общему счастью, в Париже было девять часов утра. Остановившись совсем неподалёку от Диснейленда, в отеле «Ilodge Primia», мы разделились по номерам. Братья Криги в одном, мы с Дорианом в другом, а Рэйчел с Марселем в третьем. Всё проходило на автомате. Я просто понятия не имела, как это возможно: «я» и «в Париже».
Приняв душ, дожидаясь Дориана, я сидела на балконе и вдыхала свежий июньский воздух, подставляя лицо солнцу и любуясь изумительным городом… Я толком не могла поверить, что я здесь, но каждая минута, каждый мой вдох молил меня поверить в это. Когда Дориан вышел из душа и нашёл меня в одном халатике на плетённом стуле, тонущую в лучах солнечного света, он обезоруживающе мне улыбнулся, такой мокрый и сексуальный после душа. Хоть темы и разговоры на протяжение всего «утра-вечера» были невинны и беспочвенны, чувствовалось какое-то странное, невиданное электричество после фразы, не выходившей у меня из головы. Мы наедине, мы вполне можем сейчас продолжить говорить об этом, но он не начинал. Возможно, это потому, что я ничего не ответила? Но я же потянулась, чтобы поцеловать его… или я только хотела это сделать? Голова сейчас шла кругом, я просто не имела не малейшего понятия. Может, это случайно соскользнуло с его уст и он не хочет больше об этом говорить? Я закусила губу. Если подумать, то и впрямь мой мозг слишком быстро крутит калейдоскоп.
– Я заказал нам завтрак в номер, – прошептал Дориан, сев предо мной на корточки, сжав мою руку, и положил голову на мои колени. Я гладила его густые, шоколадные волосы и влюблялась в него ещё сильнее, чем раньше. – Как ты себя чувствуешь после перелёта?
– Хорошо, – прошептала я, поцеловав его в лоб, – Я не верю, что всё это происходит со мной.
Он шумно улыбнулся.
– Ты счастлива? – он посмотрел в мои глаза. Я часто закивала и прижалась своими губами к его. – Тогда и я счастлив.
Я шумно выдохнула в его рот. Я буквально физически чувствовала своё невероятное, неподкупное, дурманящее сознание счастье, которым хотела поделиться со всем миром.
Позавтракали мы быстро, с той же скоростью собрались. Я надела лёгкое ситцевое платье-рубашку – нежно-голубое в тонкую вертикальную полоску и такого же оттенка босоножки. Дориан был невероятно сексуален в чёрной футболке с свободными рукавами и крупным «V» – вырезом, так отлично смотрящемся на его широкой груди. Светлые джинсы, чёрные солнцезащитные очки (повторюшка достал их, когда я надела свои), делали из него настоящего Джеймса Бонда, которым только и остаётся, что любоваться. Солнце бликами играло на его упругой белоснежной коже. То, как крепко он держал меня за руку, грело меня изнутри. Когда мы спустились вниз, то я удивилась – в холле нашей банды не было. Дориан подробно объяснил мне то, что наверняка сейчас в Диснейленде огромная очередь и поэтому ребята решили разобраться с этим конфликтом. Насколько я поняла из слов Дориана, кого-то там знает Рэйчел, кого-то Марсель, а кого-то Кристиан Криг, так что нам пока остаётся только ждать звонка… По поводу других двух братьев, Дориан решил умолчать и не открывать мне всех карт, что ещё больше подогревало мой и без того животный интерес.
У отеля, по заказу Дориана, нам пригнали красный Audi – кабриолет. Я присвистнула, когда увидела. Дориан расплылся в широченной улыбке.
– Красиво жить не запретишь, – ухмыльнулась я. Дориан открыл мне дверь.
– Всё для дамы сердца, – он наклонился, чтобы поцеловать меня в губы. По телу прошло приятное тепло.
– Дориан, – шепнула я в его губы.
– Да, Лили?
– Я люблю тебя, – он снова прижался к моим губам, но теперь по-другому – глубоко и требовательно, утрамбовывая мои волосы в кулак и целуя, целуя, целуя… Я промычала от удовольствия. Дориан прикусил мою губу. С шумом оторвавшись, он обошёл машину и уместился рядом.
– Я покатаю тебя по городу, дорогая, – ухмыльнулся мой прекрасный принц и заставил взвизгнуть – не только этой заставляющей онеметь новостью, но и тем резким выездом, который он произвёл, дав по газам.
Ветер трепал мои волосы, вокруг расстилался город, строились здания… Эйфелева маячила вдали, как спутник, каждую секунду. Огромное здание Сорбонны захватывало дух. Собор Парижской Богоматери, знаменитая Триумфальная арка… Я выпрыгивала из машины всякий раз, когда видела то, что раньше открывалось мне только в Интернете и на открытках.
Дориан видел мою слабость на эту утончённую, живописную архитектуру и фотографировал меня у каждого здания, которое мне нравилось. Мы не смогли проехать мимо дома моды Шанель – Дориан увидел, как вспыхнули мои глаза, когда упомянул о нём. Вместе мы зашли в него – так я и познакомилась с тётей Дориана, которая попросила называть её «просто Джеки». Это имя ей очень подходило – оно не чувствовало возраста, как и она сама. Познакомившись со мной, она обещала, что сейчас же организует для нас с Дорианом небольшой микро-показ. Признаться честно, мне очень понравились и она, и её сын – мечта всех французских (и не только французских) девчонок от пятнадцати – Энсель Вэндем. Было видно, что с Дорианом у них достаточно тёплые и добрые отношениях, хоть говорили они на французском, и я мало что понимала. Этот язык у меня оставался на уровне университетского обучения, так что хвастать мне слишком-то было нечем… Но какого было моё облегчение, когда они вдруг снова заговорили на английском! Энсель тут же обратил свой взор на меня и второй раз за пятнадцать минут поцеловал мне руку. С лёгким акцентом он произнёс:
– Ты просто находка Дориана! Хотелось бы знать, у тебя есть брат? – улыбнулся он.
– Брат? – сглотнув, выдавила я. Подняв взгляд на Дориана, стоящего за спиной Энселя и прячущего за кулаком улыбку, я поняла всё, точно прозрение пришло свыше. Энсель Вэндем – парень нетрадиционной ориентации. Ох… и почему такие секси-парни решают, что с мальчиками лучше? – Оу, Энсель, знаешь… мой брат не самая подходящая пассия.
– Почему же? – искренне удивился он.
– Он ублюдок, – просто отрезал Дориан, – И не только у Лили с ним напряжённые отношения, – как можно спокойнее продолжил он.
– Что ж, очень жаль, – выдохнул мсье Вэндем. Затем, он увидел свою маму, возвращающуюся к нам, и заметно просветлел изнутри.
– Пойдёмте скорее в главный зал! – позвала нас Джеки.
Под плавную, мягкую музыку, попивая шампанское и вино, закусывая виноградом и сыром, мы смотрели на невероятный дизайнерский талант и обалденную «модельную» походку. Я вспоминала, что всегда мечтала научится так ходить и зачастую большинство моих попыток заканчивались нестерпимым фиаско. Мне безумно понравилась воздушная шифоновая блуза с завязочками впереди, короткое чёрное платье-фрак с гипюровыми вставками от груди до бёдер и сногсшибательные рваные джинсы с вставками из разных тканей – кожи, ситца и даже фатина с гипюром. Так как я имела оплошность это всё произнести вслух, по окончанию показа Джеки Кэй, без оговорок, сунула пакет мне в руки. На ценники я просто-напросто решила не смотреть, ибо не миновать было бы Лили Дэрлисон разрыв сердца. После дома моды, мы с Дорианом и подарками поехали в Лувр, взяв с Энселя обещание, что он обязательно ещё позвонит, чтобы встретится с нами. Блуждая по роскошным залам и невероятному саду огромного дворца наполеоновской эпохи, мы совершенно забыли с Дорианом о телефонах и времени. Мы целовались под каждым кустом в саду, Дори кружил меня на руках, я была готова плакать от счастья. Плюхнувшись на ухоженную зелёную траву в роще, где каждая птичка напевала на свой лад песенки французского мотива, мы разглядывали белоснежный гипюр облаков, который окутывал небо, ловили самолёты, пролетающие над этой благословенной землёй и, наверное, оба понимали, что большего счастья нам не нужно. Я уже залезла на него, лежащего на траве под дубом, купая его губы в поцелуях, как наконец-то раздался телефонный звонок или прозвучал он громче, чем обычно, так как поцелуи уже выходили за все грани приличия.
– Да, Марсель, – тяжело дыша ответил ему Дориан, не отводя взгляд и смотря на меня, – Да, мы у Лувра… ты уже туда подъехал? Мы сейчас выйдем… Да, мне Стеф сказал, куда ехать… Сейчас будем.
– Мы в Диснейленд? – пропищала я нетерпеливо.
– Нет, – рассмеялся Дориан и ещё раз поцеловал меня в губы.
– А куда же? – я с любопытством смотрела в его.
– Скоро узнаешь. Марсель, Кристиан и Рэй договорились насчёт Диснейленда. Завтра, ближе к вечеру, он будет почти весь наш, – я взвизгнула и с шумом прижалась к губам Дориана, целуя его сочные, смеющиеся губы.
Выйдя за пределы участка Лувра, мы сели в наш кабриолет. Рядом с нашим, стоял чёрный, с опущенной кожаной крышей. Там сидел Марсель в своих солнечных очках. В окно, правой стороны заднего сидения выглянула Рэйчел и поиграла пальчиками, помахав мне рукой.
– Привет, – протянула громко я, широко улыбаясь. Мне кажется, я её раздражала. Это меня смешило. Неужели, ей нравится Дориан? Мой Дориан? От этой мысли я чувствовала себя ещё больше счастливой: он даже не смотрит на неё, для него существую только я. Господи, я правда такая собственница?
– Что-то вы медленно, голубки, – с ухмылкой сказал Марсель.
– Посмотрим, кто из нас действительно медленный, – рассмеялся Дориан и бросил на меня выразительный взгляд поверх чёрных стёкол очков, коим до этого Марсель в ответ наградил Дори. Я поняла, что будет гонка. Дрожащими руками пристегнула ремень. В динамиках авто заиграл Эйбл, у Марселя, определённо, Канье… Марсель откинул очки и одарил меня таким взглядом, что кровь непроизвольно отлила у меня от щёк. Наверное, мне предстояло столкнуться ещё и с этой тёмной стороной братьев Греев. Резкий визг шин и вот уже – на скорости больше двухсот – они несутся, как чёрт знает кто.
Желудок ухнул вниз. В свете послеполуденного солнца город казался золотой розой, раскрывающий один за другим лепестки своих улиц, с невероятной скоростью сменяющих друг друга. Я вжалась в сидение, влажные ладони с хлопком пристроились на ручки сидения, а в горле в ту же секунду пересохло.
– Господи, – вдохнула я.
– Страшно? – с азартом в глазах спросил Дориан.
– Смотри на дорогу! – завопила я. Он рассмеялся.
Встречный ветер задул сильнее. Я думала, что моя голова сейчас просто-напросто оторвётся, причём ко всем чертям. Дрожащей рукой, но я нащупала кнопку на приборной панели и нажала. Крыша поднялась и шум в ушах утих, волосы прекратили лезть мне в рот, словно желая, чтобы я их съела. Раздался недовольный сигнал автомобиля позади. Дориан выглядел довольным.
– Мы что, обогнали их? – тяжело дыша спросила я.
– А ты сомневалась в этом?
– Нет! – закричала я, даже громче, чем нужно. Дориан снова захохотал, но скорость не убавлял.
В таком духе мы ехали до конца. То уходя от них далеко, то будучи от них на волосок, но мы были первыми и Дориан несказанно гордился этим. Когда мы вышли из машины, мои колени до сих пор дрожали и я, как не старалась, не могла перебирать ногами. Тогда Дориан взял меня, как невесту, на руки. Сначала я не поняла, куда мы попали – огромная, пафосная и чрезмерно ухоженная вилла на конце города. Джон, встретив нас с ласковой улыбкой, сказал:
– Моя небольшая французская резиденция.
– Небольшая? – только и смогла выдавить я. Самым невероятным на этой вилле был бассейн – размером чуть ли не с футбольное поле. Я уже было хотела расстроиться, что не взяла купальник, но Дориан сказал мне с большей внимательностью заглянуть в пакет от Джеки… Чёрт! Три купальника на все виды! Дико маленькие кусочки ткани, но я прекрасно догадывалась, во сколько это обошлось и чувствовала себя несколько удручённо. Дориан надел свои плавки и свободные шорты с низкой посадкой на бёдрах – и был великолепен. Его широкие плечи, грудь, да ещё и солнечные очки… Ходячий грех. Пока я разрывалась в выборе купальника, он уже вышел к ребятам и сел на приступках у бассейна. Кристиан предложил ему закурить, он принял и делал это настолько сексуально, что внизу живота у меня всё ныло. Только вот чуть больше дня без секса, а я уже не могу спокойно смотреть на Дориана полуголого.
Рэйчел надела ярко-оранжевый купальник и выглядела в нём, как буёк. Поэтому я сразу отложила два ярких купальника, (хоть их цвета и не такие едкие), и остановила свой выбор на совмещённом, приближенным к телесному и особенно сексуальному именно по этой причине – он без излишеств. Собрав волосы в более-менее презентабельный пучок на затылке и надев солнечные очки, я вышла и сразу же села на нагретую солнцем широкую приступку рядом с Дорианом. Джон с Кристианом уже во всю резвились в бассейне, порой напоминая детей, хоть выглядели горячо. Рэйчел читала что-то, разложившись на лежаке.
Дориан смотрел на меня. И даже чёрные стёкла очков и поворот головы чуть влево, выше моей, не смогли этого скрыть. Я пощекотала его шею, и он рассмеялся.
– Ты ведь на меня смотришь? – шепчу я.
– Конечно, – он сглатывает и кадык дёргается, а внутри меня всё сжимается ещё жёстче. Соски пульсируют, когда его взгляд из-под очков касается моей груди. Я приподнимаюсь и сажусь к нему на колено, обнимая за шею. Дориан тушит сигарету в металлическую пепельницу, потянувшись и нежно сжимает меня в ответ руками.
– Дориан…
– М?
– Спасибо тебе, – шепчу, заглядывая в его глаза. Он улыбается.
– За что?
– Мне никогда не было так хорошо. Я вела себя очень глупо. Только теперь я это всё осознаю и мне страшно думать, что только из-за моих капризов и боязни всего этого может не быть, – мой голос дрогнул.
– Т-ш-ш, – протянул он, потираясь губами о мои губы; я чувствую аромат дорогих ментоловых сигарет, колы, которая стояла в его бокале рядом, и самих губ Дориана. Я влажно целую их, посасывая его нижнюю губу. Он берёт мою верхнюю и мягко ласкает… – Я люблю тебя, Лили Дэрлисон. Всё у нас будет хорошо. Поняла?
– Поняла, – шепчу я. Внезапно я в мою разгорячённую солнцем спину вонзается стрела ледяной воды, и я визжу, валясь на Дориана. Он смеётся.
– Сукин сын Марсель и чёртов Стеф, – шипит он, наверняка видя их через моё плечо, сняв очки. Дрожащими, всё ещё шокированными, как и я сама, руками, я снимаю свои и оборачиваюсь на них. Эти два дебила катяшутся, вооружившись детскими водяными пистолетами. С враждебным рыком я налетаю на Марселя, как итальянский ураган «Катрина» и щипая под рёбра, хохоча на струи воды мне в лицо, всё же, отнимаю у него один пистолет и теперь уже он с досадными стонами, падая от напора этого хорошего пистолетика, садится предо мной на колени… Вздрагиваю, почувствовав холодную спину своей и чуть обернувшись, вижу улыбнувшегося Дориана рядом.
– Мы как Бонни и Клайд, – смеюсь я, Дориан хохочет, продолжая заливать лицо Стефана. С ужасом мы начинаем замечать, что наши запасы воды кончаются. – Что будем делать, босс? – уже нервно смеясь, спрашиваю я.
Злорадство читается на лицах этих великовозрастных детей – Стефана и Марселя, наших аппонентов. Их чёртовы пистолеты полные. Дориан, ничего не отвечая, хватает меня за талию под бочок и без предупреждения ныряет со мной в глубокий бассейн – слава Богу, я с визгом, но успеваю набрать хоть немного воздуха и сгруппироваться. Вынырнув, мы, хохоча, выплёвываем воду. Марсель разочарованно смотрит на нас, равно как и Стеф. Я смеюсь, обняв Дориана ногами за талию, а руками за шею. Господи, мне так хочется кричать, что я счастлива и продолжая сжимать одной рукой пистолет, другой – шею Дориана, я зацеловываю его лицо, а парням показываю язык. Дориан демонстрирует им свой длинный средний палец, широко улыбаясь.
– Мокрее нас вы уже не сделаете, – хохочет он. Я с причмокиванием целую его в щёку. Марсель и Стефан заговорщически улыбаются, переглянувшись. Я сначала пугаюсь, но потом вижу, куда направлен их взгляд… Бедняга Рэйчел уснула, читая – это то и ясно, если взять во внимание то, что мы не спали после самолёта.
– Чёрт, а с ней это жестоко, – шикнула я, закусив губу. Дориан так же пытался сдержать смех. Когда на неё обрушились буйные потоки капель, то стал слышан визг, очень смешной, а затем поток мата и книги с сланцами, летящих в Стефа и Марселя, которые тут же откинули пистолеты и стали нырять к нам в воду:
– ГРЁБАННЫЙ МАРСЕЛЬ!
– Почему сразу я? – хохотал он, то ныряя в воду, то выныривая. – Почему не Стефан?
– Потому что из твоего сучьего пистолета ты стрелял мне на лицо!
– Что поделать? – ржёт он. – Пора бы уже привыкнуть, я всегда на лицо.
– Ах ты, сволочь, – она ныряет, обрушивая на нас рой капель. Марсель делает всё, чтобы уплыть быстрее, с невероятным усердием перебирая руками и ногами. Но от судьбы и возмездия не уйдёшь. Оседлав его спину по обезьяньему, каратистка втирает кулаком в его темя. Мы с Дорианом хохочем, наши рты открыты в разрывающем нас счастье… Да, от судьбы не уйдёшь – как не убегай. И от счастья тоже, если оно так близко… Дориан целовал меня, и ещё, и снова, и слаще и глубже, и мне уже было жарко… И прекрасно.
Дориан
– Дориан, – хрипит она, извиваясь под моим телом и окидывая голову назад, а я только наращиваю темп, ударяясь лбом о её, смотря в глубокие карие глаза, фосфорическим блеском сияющие от страсти. Её купальник валяется где-то за пределами этой спальни и нам плевать, что это не наш дом, не наш город и не наша страна. Всё равно где, только с ней. Я чертовски влюблён в неё.
