Текст книги "Мистер Дориан Грей (СИ)"
Автор книги: Каролина Янис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 30 страниц)
Я влип. Я полностью потерялся. Назад дороги больше нет, без неё – уже нет. Шумные вдохи и выдохи, она у меня в коже, под ней, внутри, под костью.
Всё, чего мне хочется:
– в неё;
– за ней;
– над ней;
– под ней;
– спереди;
– сзади;
– сбоку;
– здесь;
– и сейчас.
По всему телу бегут мурашки. Её ноги плотно сжимают мою талию, руки шею. Мои губы ловят её, кусают и целуют, хотят поглотить и съесть, хотят заставить её забыть даже её собственное имя. Есть такие минуты в жизни, когда ты полностью осознаёшь, для чего ты создан – и сейчас я чувствовал, что для неё и мне не хотелось, чтобы это прекращалось. Я давился дыханием. Весь я растворялся в ней и мне чертовски нравилось чувствовать её. Такую мокрую, горячую, так близко к моему телу. Такую желающую меня. Стонущую от меня. Всё её тело замерло, когда он кончила раз третий за эту ночь, и я даже испугался, что пульс под моим ухом, прижатым к её груди, замедлился. Я провел рукой по её щеке, соскользнул на шею, а затем на грудь, жёстко, дико стягивая. Всё в моём теле тряслось, как будто вкололи укол адреналина…. Я кончал внутрь неё, будто меня потрошили – весь, до конца, до самого последнего издыхания. Упав с ней рядом, я невидящим взглядом смотрел в потолок. Она протяжно простонала, проскулила что-то и положила свою горячую щёку мне на грудь, начав нежно поглаживать меня мягкими, влажными ладошками. Сознание медленно сходило на нет. Я тяжко сглотнул, закрыв глаза, и ушёл в мирный, тихий сон, лишённый всяких сновидений.
Проснулся я во тьме. Лили не было рядом. Это заставило меня вздрогнуть и сесть на постели, осматриваясь. Я протёр влажными от холодного пота руками лицо. Ноги были ватные, тело побаливало… Я надел на себя всё ещё влажные от прыжка в бассейн шорты и, выйдя из спальни в холл, ведомый какой-то магнетической силой, медленно спустился к заднему двору с громадным бассейном. Лунная дорожка лежала вдоль воды, рябь медленно играла бликами в лиловом свете. На электронных часах у бассейна было 3:20, а в воде голой сиреной всё дальше и дальше плыла Лили. Я неслышно вошёл в воду и как можно тише проплыл, периодически набирая полную грудь воздуха и проплывая под водой, чтобы быть ещё более незаметным. Только подплыв впритык к ней, я шепнул:
– Лили…
Она громко взвизгнула и первое, что сделала, так это оттолкнулась от воды ножками, ударив меня при этом под дых.
– О, блять, – шикнул я, смеясь.
– Дориан, ты ненормальный?! – завизжала она.
– Тише, тише, – я подплыл к ней ближе и прижал её к себе. – Ты абсолютно голая в этом бассейне. Ты не должна быть такой громкой и кого-нибудь разбудить, – она всё ещё шумно дышала.
– Как же ты напугал меня…
– Я люблю тебя, Лили. Что ты думаешь о моих словах? – прошептал я.
– Я думаю, что… я тоже тебя люблю, – она коснулась моих губ.
Я тихо засмеялся, смотря ей в глаза. Она широко улыбалась мне.
– Я не об этих словах, – шепчу. – Я о том, что… у тебя будет… моя семья?
Она часто моргала, смотря на меня. Её мокрая ладошка коснулась моей щеки, её глаза блестели от нахлынувших слёз.
– Ты – моя семья, Дориан. Ты мой дом.
Она с отчаянием прижалась к моим губам, неистово начав целовать их. Я понимал, что в этом мире не встречу никого, кто станет мне ещё ближе…
До самого рассвета мы занимались сладкой, медленной любовью. Сначала в бассейне, затем в постели, мы терзали друг друга нежностью без стыда, отдавая себя друг другу без остатка, каждую капельку. Я прекрасно знал, что мы созданы друг для друга, как море для рыб, небо для птиц, солнце для дня. Я растворял себя в ней. Я знал, что если я смогу окончательно набраться смелости, чтобы перевернуть к лучшему свою жизнь – она скажет мне «да», она не отступится. Это меня успокаивало и, вместе с тем, давало неизъяснимую, полную ясность и уверенность. И необузданную надежду. И счастье внутри.
Ближе к полудню мы проснулись в хорошем настроении, болтали о всяких пустяках, пока собирались в Диснейленд. Перед этим мы с ребятами решили пообедать в кафе «Де Флёр», после чего отправились в парк, где нас встретил Энсель. Марсель не был гомофобом, как таковым, но за руку никогда с ним не здоровался, насмехался, был едок. Вэндем был инфантилен, он плевал на общественное мнение. Во всей нашей компании ему была действительно приятна только Лили – очаровательная в удобном маленьком чёрном платье от Шанель.
Энсель стал нашей кредитной картой и путеводителем, моментально заменившим бывшие «договорённости» ребят о развлечениях вне очереди. В Париже его знали абсолютно все.
Лили была в полнейшем восторге от замка принцесс, я фотографировал её с героями и везде, где только можно. Мне, безусловно, очень нравилось исполнять её мечты… и я хотел это делать бесконечно.
Мы покатались на американских горках Rock’n’Roller Coaster avec Aerosmith, слушая визжания Стивена Тайлера и Лили. Мёртвые спирали были покруче нашего незапланированного стрит-рейсинга с Марселем, – и я был счастлив, что Лили это признала. Вместо четырёх часовой (в среднем для Диснейленда) очереди, мы протоптались двадцать минут до прихода Энселя, сообщившего нам о том, что мы можем грузиться.
После этих «горок» мы отправились смотреть тематический праздник – лето от супер-героев Marvel. Дети носились как сумасшедшие. Марсель тщетно пытался сделать вид, что они его раздражают, но Лили вдруг встретилась со мной взглядом, и с загадочной улыбкой сказала:
– Мне кажется, из него выйдет отличный папочка.
– И я того же мнения, – рассмеялся я.
Позже мы отправились гулять по Disney Village, выходя из одного магазинчика и заходя в другой. Я скупал Лили всё, что попадалось ей на глаза, и узнала она об этом только в лимузине, когда мы утомлённые после катания ещё на паре-тройке аттракционов и ужине в одном из французских кафешек Диснейленда решили отправиться в отель, уже ближе к вечеру.
Джон успел нам объяснить, что его вилла постоянно сдаётся, так что увидеть её снова мы уже не так надеялись. По приезде в отель Лили растянулась на постели и посмотрела, впервые за долгое время, в свой мобильник. Резко сев на постели, она шумно сглотнула и посмотрела мне в глаза. Как-то панически, испуганно.
– Дориан… седьмое июня. Неделя прошла, мой отпуск…
Она виновато закусила губу. Шумно сглотнув, я сел рядом и провёл по её щеке.
– Завтра суббота. Выходные. Мы отправимся завтра вечером…
– О, боже, – она облегчённо выдохнула и нежно обняв меня, положила голову на моё плечо. – Я так люблю тебя, Дориан…
– И я тебя люблю, – я мягко целую её в лоб.
Слышу вибрацию мобильника в кармане. Бормочу извинения в волосы Лили и открываю сообщение от Кларка:
«Мистер Грей, суд по делу Хейна состоится во вторник, 11 июня, в 10:00. Нам известно, что Шон Батлер будет присутствовать. Вы будете в Сиэтле к этому времени?»
Недолго подумав, я ответил, прижав Лили ещё крепче к себе.
«Я буду. Обязательно».
========== concentration ==========
Дориан
Восьмое июня во Франции мы провели все вместе в путешествии на моей яхте по Лазурному берегу. Сошли мы лишь однажды – в Сан-Тропе. Там солнце пекло жарче обычного, так что мы с удовольствием резвились на пляже, затем обедали на удивление вкусным, экзотическим блюдом из осьминогов в ресторане на набережной; поход в местный парк развлечений вызвал меньше феерии, нежели Диснейленд, но эмоций было будь здоров. Лили залезала на детскую стенку «Юный альпинист» и была лучшей среди деток, чем несказанно гордилась. Каждый из нашей мужской компании отвели душу в тире, выстреливая в цель и забрав чуть ли не все игрушки. От каждого по игрушке получила Лили, равно как и Рэйчел. Если раньше их отношения друг к другу выглядели несколько враждебно, (не имею понятия, из-за чего), то поход в BB бутик – фирменный женский магазинчик от Бриджит Бардо, – резко это изменил. Вот так женщины: стоит лишь один раз заняться шопингом и они чуть ли не друзья детства. Лили очень ярко описывала мне словами и жестами, что ей действительно понравилось, но я прервал её жестом руки и завёл обратно, попросив всё показать. Она протестовала, но очень недолго – соблазн был велик. Что мне особенно нравилось в Лили, так это то, что она не стыдилась, не гнушалась денег и подарков, – она внутренне знала, что этого достойна. Мне вдруг стало интересно: как она может вести себя так, как привыкшая к богатству девушка, если её мама была учительницей, а от отца они никогда ничего не ждали? Или, может быть, поначалу? Звонок её мамы раздался как раз-таки тогда, когда мы выходили из бутика. После этой непродолжительной беседы о том, что «всё хорошо», Лили мне объяснила, что её мать работает учительницей английского в заполярье, в очень холодном и отдалённом от внешнего мира месте и раз в два-три месяца звонит ей.
Лили призналась, что по маме очень скучает и скучает давно, ей не было четырнадцати, когда мама начала такие командировки.
– А с кем ты в это время оставалась? – спрашивал я, когда мы вернулись на яхту и, прижавшись, друг к другу, смотрели на полосу белой пены, оставленную судном.
– С Мари, – ласково улыбнулась она, – С Марианной, бабушкой по маминой линии. Она была замечательная… приезжала из Флоренции специально для того, чтобы быть со мной, бросала там всё и ехала, – голос Лили дрогнул, – Прости… Её просто больше нет, – я взял в свои её прохладные руки и крепко сжал, целуя их. Лили насилу дрожаще улыбнулась, часто моргая, чтобы отгонять слёзы.
– Это ты меня прости… Я не должен был, – сконфуженно произнёс я.
– Что? Спрашивать? – она хмурилась, – Что за глупости, Дориан? Ты должен, наоборот! Я почти вошла в твою семью, а ты не знаешь о моей ничего. О моей настоящей семье. Батлеры это… не семья. Я думаю, что узнав только об этой чёрной стороне моей родословной, ты будешь видеть во мне некое… продолжение этого.
– Нет, Лили. Я никогда не считал тебя частью их семьи. Я знал, что ты отделяешься от них всем, чем только можно быть похожей, – я снова поцеловал её в ладошку, – Для меня было бы честью… положить цветы на могилу твоей бабушки и познакомиться с твоей мамой, – я осторожно заглянул ей в глаза. Лили улыбалась, пока слеза, которую она тут же принялась утирать рукой, текла по её щеке. Я крепко прижал Лили к себе.
– Ты знаешь, а я ведь… так и не возложила цветы на её могилу. Она умерла три года назад. В Италии у неё были какие-то подруги, вот они и похоронили. Мама была на Севере, прислала деньги… я тогда поступала, но хотела ехать, даже загранпаспорт сделала. Не смогла. И до сих пор не смогла. Мне нет прощения, – она накрыла руками лицо.
– Эй, малышка… Перестань, – прошептал я, сжимая её крепче в своих руках, – Не плачь, пожалуйста…
– Всё, всё… не буду, просто… У тебя есть могила, на которую следовало бы, но ты не возложил цветов? – и я вспомнил о своей… биологической матери. Самым диким было то, что я хотел это сделать, но не нашёл, где она захоронена. Знал, что на Сен-Жерменском кладбище. Даже пришёл туда с букетом роз. Но тут было и скрестилось всё – и боязнь опоздать на самолёт, и некоторое отторжение правды в душе и… очень много смешанных чувств. Это было давно, когда я говорил с тем наркоманом. Больше я во Францию не прилетал и почтить память не спешил. Я всё это знал, помнил. Но признаваться перед Лили в этом было выше моих сил.
– Нет, – чуть слышно выдавил я, – Нет, нет такой могилы.
– Это и есть счастье, – нежно улыбнулась она и положила голову на мою грудь.
– Следующий твой отпуск… полетим в Италию и оставим самый красивый букет. Договорились? – ободряюще сжимая её плечи, спросил я.
– Договорились, – она часто закивала, улыбаясь мне своей искренней, детской улыбкой.
С одного судна мы перешли на другое, – воздушное, которое стремительно унесло нас в Сиэтл. Мы играли в карты с Марселем и братьями Кригами, Рэйчел с Лили опять говорили о чём-то, оживлённо и весело. Я был счастлив видеть Лили именно такой. Беззаботной, красивой девчонкой с белозубой улыбкой, верой в себя и людей рядом с ней. Она правда была ниспослана мне свыше. Рядом с собой я никогда не замечал девушку, таящую в себе столько достоинств. То, что она великолепно совмещало всё это в себе: нежность и страстность, невинность и скромность разрывало меня на кусочки и возрождало вновь от любви к ней. Наверное, мне никогда не надоест просто так сидеть и смотреть на неё. Впитывать её улыбку, её черты – правильные, точёные, аккуратные. В ней всё было в гармонии, она была пропитана этим чувством изнутри – мне до безумия нравилось мне это. Мне нравилось всё.
На следующее утро – как мне думалось, пока мы не подняли маленькие жалюзи иллюминаторов, – вечером мы прибыли в Сиэтл. Немного странно было снова перестраиваться, но я подумал про себя, что это не потребует много времени: путешествие было недолгим. Попрощавшись с Марселем, Рэйчел и Кригами, мы отправились к нам в квартиру. К нам. От этой мысли в груди разливалось самое настоящее, неподкупное тепло.
Мы приняли ванну вместе, а затем улеглись с шампанским у камина на ворсистом мягком пледе, рассматривая все сделанные мною фотографии. Да, это та самая жизнь, которую я хочу провести с ней. Только с ней одной. На моём мобильнике выплыло сообщение, пока мы смотрели видео и смеялись… Это прервало нас обоих, к моему глубочайшему сожалению.
«С возвращением, мистер Грей.
Местонахождение Бредли Ривза – до сих пор не установлено. Сомнений нет, что он сотрудничает с Шоном Батлером. Разрешите напомнить о судебном заседании по делу Хейна: 11 июня, 10:00».
– Сотрудничает… с Шоном? – выдавила Лили, сглотнув.
– Забудь об этом, Лили, – прошептал я, закрыв СМС и снова включив видео. Лили забрала мобильник у меня из рук и отключила. Опрокинув в себя бокал шампанского, она смотрела на меня своими сверкающими в бликах камина глазами:
– Забыть? Серьёзно?
– Лили, послушай…
– Дориан, это всё началось из-за меня. Он затеял это всё из-за меня. Потому что я помеха для него разбогатеть. Он хочет привлечь внимание отца. Мне нужно как-то связаться с Эндрю, чтобы… он прекратил это всё.
– Нет, Лили, это слишком опасно. Этим занимаюсь я. И это не обсуждается.
– Дориан, Эндрю не помогает Шону. Скорее всего, потому, что у него есть голова на плечах…
– А что если нет? Что, если это игра и они объединились? Лили, мы толком ещё не знаем, что они хотят…
– Послушай, Дориан, если Шон ворует деньги из бюджета твоей компании, значит – они ему действительно нужны. Это ещё одно подтверждение того, что они с отцом ни в одной упряжке!
– Мы не знаем наверняка! Может быть, этим он хотел показать, насколько сильна его власть даже внутри моей компании. Мы. Не знаем. Наверняка, – проговорил я раздельно каждое слово, резко встав с мягкого коврика и направляясь к бару, чтобы взять что-нибудь покрепче. По быстрым шагам босых ножек я понял, что Лили идёт за мной.
– Так дай мне узнать! Вряд ли Эндрю хочет убить меня. Если бы он хотел это сделать, то сделал бы ещё давно.
– Прекрати говорить такие слова!
– Дориан, я тоже хочу помочь с этим! – закричала она, – Почему ты так уверен в том, что со мной по жизни можно только развлекаться, а не решать проблемы?! Знаешь, в чём твоя?! Ты слишком много берёшь на себя: слишком много ответственности, слишком много проблем, слишком много напряжения и слишком много боли и… всего! Ты слишком самостоятельный, Дориан Грей. Ты очень решителен, и я понимаю, что ты хочешь подавить мои амбиции своей нереальной крутостью, но Шон это и моя проблема. Я уставала в своё время бегать от отца, бегать от того, что он хочет прояснить что-то… Я не хочу до сих пор ничего прояснять с ним и налаживать отношения, на свой страх и риск, не хочу, но… Я просто не смогу смириться с тем, что тебе угрожает опасность, твоей семье, если вспомнить о том ранении твоего отца, о твоём… если… взять во внимание… всё это! Дориан, я люблю тебя! Я не хочу чувствовать себя до такой степени бесполезной. Я не подавлена твоей властью, как Нильсон. Я не сабмиссив. Я вполне себе взрослый человек, который имеет право принимать решения, устраивающие меня. И я могу их принимать, даже если они не устраивают моего властолюбивого парня! – прошипела она, круто развернувшись и стремительно топая в гостиную.
Только оставшись наедине с собой, я понял, что моя челюсть ненадолго отвисла. Поставив бутылку бурбона обратно, я вышел из кухни и встал напротив неё. Лили демонстративно скрестила руки на груди, продолжая отрешённо сидеть и смотреть в камин.
–
Лили, ты не понимаешь, как сильно я за тебя переживаю. Я попрошу тебя только об одном… Не предпринимай ничего, пока я сам не выясню, сотрудничает ли Шон с Эндрю. Моим людям потребовалось не так много времени, чтобы узнать, что Ривз с Батлером заодно. Я понимаю, что ты хочешь помочь, – я сел рядом с ней и сжал плечи. Губы Лили задрожали, она опустила взгляд. – Я понимаю, моя смелая, маленькая девочка, – я провёл рукой по её волосам и заглянул в полные слёз глаза, – Я тоже люблю тебя. И так же сильно хочу защитить, только и всего, – я не успел договорить, как она тут же прижалась ко мне и заплакала у меня на плече, согревая горячими, солёными слезами мою кожу. Я сильнее обнял её, так крепко, как только мог. И решил снова дать ей выплакаться, как тогда, в забытом богом городке…
Она уснула у меня на груди. Я отнёс её на кровать и лёг рядом, крепко обнимая её хрупкое тело и целуя щёчки, так невесомо, как только можно. С ней я вновь чувствовал неизъяснимый покой. И медленно, но верно уплывал в глубокий сон без сновидений.
***
Загруженный после офиса огромным количеством информации, которая будет завтра представлена моими адвокатами на суде, я сидел в автомобиле у театра и ожидал, когда из этих огромных дверей, в которые заходили и выходили в бесконечной круговерти люди, выйдет моя Лили, сбежавшая из апартаментов ещё утром, пока я спал. День в офисе казался месяцем упорной работы, день без Лили – вечностью. Хоть она мне и писала СМС, каждый раз, когда была свободна, сообщая о разных пустяках – неправильно сшитом костюме, смешном случае, шутках Гарри, попутно присылая мне фото, сделанные в Snapchat`е, я всё равно физически ощущал, как сильно мне её не хватает. И тут же думал о той заднице, которая происходила в прямом эфире, так сказать.
Шон Батлер смог заручится поддержкой ещё двух швейцарских банков. Кроме того, его личная охрана и охрана дома, в котором он живёт, достигла небывалых размеров. Он выдвинул в адрес нашей компании миллион притязаний, огромное количество составляли просьбы аннулировать счета в банках. Всё это пахло чёртовой катастрофой, у меня из головы не выходило то, что такой дебил не смог бы провернуть это всё в одиночку, даже теоретически. Я попросил проверить все его связи с отцом, Эндрю Батлером, рыть как можно глубже, дальше и больше. Кларк утверждал, что если мы не придумаем, как остановить тайфун, мы сами упадём в эту яму. Я это и так прекрасно понимал, от напряжения стрелял током. Внутри мне безмерно хотелось встретиться с дедушкой или отцом, но это были мои проблемы, а переваливать свои проблемы на чужие плечи – я просто не выносил. Даже если буду захлёбываться кровью никого не попрошу о помощи, пока сам не улажу эту проблему… то есть, не предприму всех мер, чтобы это остановить.
Лили всё не выходила из театра. В обычных случаях непунктуальность меня злила, но в случаях с Лили вызывала дикое беспокойство. Я уже было достал мобильник, чтобы позвонить ей, но вызов от неё шёл сам. Я бросил взгляд на двери театра – Лили, облачённая в бирюзовое платье из бутика BB, махала мне рукой с сумочкой. Рядом с ней стоял мой дед Кристиан – тысячу лет будет жить, я его только вспоминал, – рядом с которым была бабушка Ана в элегантном бледно-сиреневом костюме. Они мне улыбалась, все трое… вот так встреча. Что они тут делают?
Я вышел из автомобиля, заблокировал дверцы и побежал к ним навстречу. Лили бросилась мне на руки, я покружил её, уткнувшись, поцелуем в шею.
– Привет, – широко улыбнулась она.
– Привет, – шепнул я. Мне казалось, что прошла вечность. Я с трудом сдержался, чтобы не поцеловать её.
Поставив Лили на ноги, я обратил взгляд на дедушку с бабушкой. Они приветливо встретили меня в своём духе: с восклицаниями и широкими, радушными улыбками. Кристиан Грей обнял меня и похлопал по плечу, крепко пожав руку. Ана сжала мои щёки в своих пальцах, обрушивая на Лили поток умиления от моей физиономии, и заставила меня наклониться к ней, чтобы она дотянулась в попытках чмокнуть меня.
– Ой, мой любимый паршивец! – рассмеялась Ана, потрепав мою чёлку, – Ты будто ещё больше вымахал! Скала! Сто лет тебя не видела, а не несколько месяцев!
– Тебя не берут эти сто лет, – широко улыбнулся я.
– Потому что только я могу её брать, – поиграл бровями дед.
– Кристиан! – протянула Анастейша, заставив нас с Лили рассмеяться, – Старый развратник…
– Пусть все знают, что мы не хуже их, – ухмыльнулся он, – Дориан, мы были у Лили на спектакле. Я всё-таки смог выпытать у трио сорванцов, как зовут молодую, обаятельную и привлекательную актрису Дориана.
– О, Криги, – протянул я, кивнув. Лили мило хлопала ресницами, улыбаясь так, что щёчки не выдерживали и показывали её небольшие ямочки.
– Лили была просто замечательна в роли Клеопатры! Мы так захотели познакомиться с ней и провести вместе время, – с широкой улыбкой проговорила Ана, – Я заказала столик у Марселя. Пойдём? Тут несколько минуть ходьбы.
– Пойдём! – ответила звонко за нас двоих Лили. Я взял малышку под руку, как дедушка бабушку и вместе мы шли по пахнущему летом прогретому проспекту. Тёплый встречный ветер дул нам в лица, мы молчали недолго. Первым заговорил Кристиан:
– Дориан, как ты мог таить от своих самых лучших дедули и бабули такую красавицу?
– Я, наверное, от всех бы хотел её таить, – произнёс я тихо.
– Кого-то мне это напоминает, – с ухмылкой проговорила Анастейша, щурясь на Кристиана. Он сиял, как мальчишка. – Знаешь, Дориан, я думала, что тебе давно было пора осчастливить нас и жениться… Но теперь я вижу, что все мы жили до этого лета не зря. Если ты будешь думать, что найдёшь себе кого-то лучше Лили, могу тебя расстроить: ты глубоко ошибаешься! Она очаровательна! И так смущается…
– Кого-то мне это напоминает, – теперь сказал Кристиан, вызвав смех и улыбки.
– Я не думаю, что встречу кого-то лучше, – проговорил я, смотря на Лили, – Я вообще не хочу больше никого встречать. Мне нужна только она, – моя крошка зарделась от смущения и уткнулась лицом в моё плечо, мыча:
– Пожалуйста, господа Греи, хватит меня смущать, – бабушка рассмеялась, лицо Кристиана озарила широкая улыбка. Я чувствовал счастье.
Когда Лили появлялась рядом, я забывал обо всём постороннем, внутри меня кто-то вдруг щёлкал выключателем – напряжение гасло, зажигалось счастье. Гасло всё плохое, зажигалась любовь. Да, я чувствовал себя счастливым рядом с ней, и, несмотря на то, что наш последний разговор закончился её слезами и безмолвным сном – мы оба знали, что это кончилось любовью. Непрерывным сплетением душ. Сиянием вечной любви, а не разума. Там где есть любовь нет рассудка – это я знал точно. Всё рядом с ней меркло – это я знал наверняка. Мне не было нужно ничего, кроме неё. Кроме её любви, её улыбки. Того света, который излучают её прекрасные глаза. Я как мальчишка сходил по ней с ума. И всё, что чувствовал, находясь с ней лицом к лицу – счастье. Всепоглощающее, прожигающее до костей.
– Ты не представляешь, но мы с Аной видели этого Микеле. Очень симпатичная и обаятельная скотина, – сказал Кристиан, когда нам принесли ужин и вино. Было понятно, что невинным разговорчикам о погоде и нашем небольшом путешествии пришёл конец, что было несколько досадно.
– Однако Кристиан, эта «скотина», как ты выразился, делает нашу внучку очень счастливой, – кивнула Анастейша, выгнув бровь, и сделала глоток вина, – Я думаю, что Софина достаточно умная девушка, чтобы не плошать в вопросе выбора партнёра по жизни. Если она с ним, значит он того стоит, – Кристиан закатил глаза.
– Софи ещё маленькая девочка, которой он запудрил мозги. Но я хотя бы узнал, чем этот бандюга промышляет. Махинации и взятки – слава Богу, не убийства и прочая чушь.
Анастейша чуть ли не подавилась вином.
– Неужели ты думал, что наша внучка могла быть с убийцей?
– Любовь зла – полюбишь и козла, – кивнул Кристиан.
– Оу, точно, – кивнула миссис Грей, прикусив косточку пальца, – Совсем забыла, что только так и бывает.
– На что вы намекаете, миссис Грей? – он выгнул бровь.
– Твоё горячее остывает, дорогой, – она похлопала его ладошкой по плечу. Он широко улыбнулся, пока его жена тихо смеялась в кулак. – Лили, ты просто красавица. Очень приятно видеть такую девочку рядом с внуком. Почему ты ничего не ешь?
– Я ем, – кивает она, краснея, и кусает губу, улыбаясь. Под пристальным взглядом миссис Грей, Лили режет бифштекс, начинает есть свой ужин.
– Так – ты действительно ешь, – одобрительно кивает Ана и переводит взгляд на меня, отпивая вино, – Дориан, мне известно от Теодора кое-что… не самое приятное. Ты едешь завтра в суд по какому-то серьёзному вопросу?
– Он не такой серьёзный, как человек, который будет там присутствовать.
– Обвиняемый?
– Нет, другой.
– Кто? – спрашивает Кристиан, отложив вилку, и пристально смотрит на меня, делая глоток вина. – Дориан, тебе есть, что рассказать. Расскажи. Если родовой холдинг в опасности – прибегать к самостоятельной обороне самый худший вариант, поверь мне. У нас уже был очень мутный случай. Теодор, как всегда, хотел справиться сам, и как всегда у него вышло наперекосяк. Хорошо, что я вовремя вмешался. Но я, к сожалению, человек в годах и вряд ли снова успею… вовремя. Поэтому не таись, я вижу, что тебя это гложет.
– Я прошу от Дориана того же, – тихо прошептала Лили, – Он избавляет меня от всех проблем. Я безумно благодарна ему, – Лили взяла холодной рукой мою руку и крепко сжала под столом, – И я хочу быть ему полезной. Оказывать помощь тем, чем могу. Тот опасный человек… Мой брат. На него никто никогда не знал управы, кроме… отца. Не так давно я узнала, что мать Шона застрелилась, когда от них ушёл Эндрю. Наш общий отец. Только он всегда имел власть над ним, потому что Шон долгое время жил за его счёт. В последнюю нашу встречу на Майском балу Шон попросил меня выйти с отцом на связь и попросить его помочь ему. Я сказала, что не буду этого делать. Тогда мы с Дорианом не были так близки, да и я не знала, что Шон точит зуб на ваш холдинг. Если бы отмотать события назад, я бы… сделала всё, что он попросит, лишь бы не было всех этих… проблем. У вас и, в частности, у Дориана… Уговорите его не отмалчиваться, – Лили до боли крепко сжала мою руку и посмотрела мне в глаза, – Если он пострадает, я никогда себе этого не прощу.
– Я не пострадаю, – произнёс я, смотря Лили прямо в глаза, медленно перевёл взгляд на бабушку с дедушкой, – Лили хочет поговорить с отцом. Я против.
Кристиан выгнул бровь.
– Почему?
– У меня есть подозрения, что Эндрю Батлер помогает Шону и их несостоявшиеся отношения – фальшь, – чётко проговорил я. Кристиан сощурился.
– Как ты сказал? Эндрю Батлер?
– Да, – кивнул я. Кристиан полез в карман брюк и достал свой блэкберри. Недолго что-то рыща глазами в мобильнике, он набрал номер и отрывисто проговорил:
– Уэлч? Привет, старик. Помнишь старого босса? Да, мы с тобой живы, значит в одной упряжке… Дорогой, связь с агентурой ещё поддерживаешь? Отлично. Мне срочно нужна информация на Эндрю Батлера и прямо мэйлом. На мобильник, да. Имя чёрта знакомое, не помню, где слышал… Может, пробегу глазами и вспомню? Да. Спасибо, старина. Жду. Давай, – он отключился и сделал глоток вина, – Придётся подождать. Куда молодая гвардия без старой? Да, Анастейша? – он широко ухмылялся своей жене.
– Почти двадцать лет человек на пенсии, а ты не даёшь ему покоя, – она закатила глаза, пробубнив.
– Что-что, Ана?
– Конечно да, Кристиан, – широко улыбнулась она. Лили сдерживала смех, отпивая вино.
– Что ещё мы должны знать? – спросил Кристиан, глядя мне в глаза.
– Шон Батлер выдвинул массу притязаний в сторону нашей компании, виня во всех смертных грехах нашу бухгалтерию и кадровиков, он заручился поддержкой банков, чтобы выгородить Хейна…
– Хейн, тот, а котором я думаю? – сощурился Кристиан.
– Да, дед, династический работник.
– Он любит деньги. Я так и знал, что однажды кто-то заплатит больше и наша долгая дружба с Хейнами оборвётся. Это был лишь вопрос времени. Его завтра судят?
– Да. Если его освободят, карта вернётся к Шону, а нашей компании придётся выплачивать компенсацию и судебные издержки.
– С чего его освободят? – Кристиан склонил голову набок.
– С того, что там будет Шон с миллион долларов нашей компании, поливающий грязью наш же холдинг и выгораживающий Хейна. Этот кретин продаёт ему информацию. Без него ему будет труднее нас задавить.
Кристиан набрал ещё один номер.
– Джулия, Кристиан Грей. И я рад вас слышать. Соедините меня с судьёй Грассом… Бен, привет. Кто завтра у вас разбирает Хейна? Ты? Какая удача, надо же… Что ты об этом думаешь? – он внимательно его слушал с минуты три, потом добавил, – Тебе уже предлагали деньги? Кто? Ага, невысокий светловолосый мужчина за сорок…
– Ривз? – шепнула дрожащими губами Лили.
– Ривз? – громче спросил я.
– Слушай, тут у нас есть предположения. Ваша охрана не зафиксировала человека по фамилии Ривз?.. Зафиксировала, замечательно. Вот, дорогой, прими эти деньги… полмиллиона, да. Прими и делай своё, а мы сделаем своё. Если хочешь, можешь записать компромат попытки подачи взятки, тут мне ребята кивают, что он в чём-то ещё был повинен… Да. Уверен в их правдивости. Человек с гнильцой, работает на Шона Батлера. Не верь ни единому его слову. Я могу быть на заседании? Я тоже пострадавшая сторона, холдинг-то я основал… Не могу смотреть на это безобразие. Спасибо, Бенджамин, – Кристиан с ухмылкой пожал плечами, пока мы с Лили таращились на него. Анастейша Грей сияла от гордости.
– Всё так просто? – выдавила Лили.
– Я ничего не сделал. Всего лишь натолкнул на мысль уличить не слишком честолюбивого человека. Хейн бы проиграл заседание, чтобы там кто не говорил. Шон подонок и без особых знаний о его поступках Грасс понял это, когда от него начали поступать жалобы. Он очень толковый судья, нам повезло. С этим улажено.
Пришёл официант и, забрав посуду, удалился. Второй, подошедший следом, принёс кофе, чай и десерты. В моей груди разгоралась надежда, что всё действительно может получиться, без лишних жертв и серьёзных происшествий. Главное без этой встречи Лили с Эндрю. Я сердцем чувствовал, что из этого ничего хорошего не выйдет. Или, может быть, это лишь мои излишние переживания и паранойя? Слишком на это не похоже. Такие приступы я раньше давил в два счёта. «Да, но это было раньше, Дориан. Раньше, когда не было Лили», – добавляло подсознание.
