Текст книги "Приключения Петра Макарыча, корреспондента Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "свобода" (СИ)"

Автор книги: Карэн Агамиров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)

Annotation

Корреспондент Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики "Свобода" Петр Макарыч собирается и отбывает в командировку по России и прилегающим к ней территориям, в ходе которой, общаясь с народом и политической элитой, он наблюдает за процессом закладки фундамента Нового Великого Государства. Гротеск, юмор, политическая сатира.

Агамиров Карэн Владимирович

Агамиров Карэн Владимирович

Приключения Петра Макарыча, корреспондента Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики «свобода»

КАРЭН АГАМИРОВ

Приключения Петра Макарыча, корреспондента Радиорубки

Американской Парфюмерной Фабрики "СВОБОДА"

Ответственный редактор – ИЛЬЯ РАССОЛОВ

Художник – ВЛАДИМИР ВОЛК

Корреспондент Радиорубки Американской Парфюмерной Фабрики «Свобода» Петр Макарыч собирается и отбывает в командировку по России и прилегающим к ней территориям, в ходе которой, общаясь с народом и политической элитой, он наблюдает за процессом закладки фундамента Нового Великого Государства.

Гротеск, юмор, политическая сатира.

К ЧИТАТЕЛЮ

Если мне удастся в этом произведении воспеть развеселый наш людской дебилизм во всей его красе и ухабистости, я буду считать свою задачу в этом подлунном мире выполненной.

За половину фактов и событий ручаюсь полностью, за другую половину отвечаю наполовину.

В целях исключения возможных нежелательных совпадений практически все имена собственные и нарицательные, хотя и содержат в себе словесные намеки, являются вымышленными. Тем не менее, если кто-нибудь будет все-таки настаивать, что речь идет именно о нем, то пусть он и его потомки гордятся этим.

Не каждому выпадает роль быть вписанным в историю, и разве имеет сколько-нибудь существенное значение, в каком виде ты займешь в ней место?

Да простят меня Господа Чиновники за привольную интерпретацию их высоких должностей и учреждений, в которых они имеют честь бескорыстно и задушевно служить любимому народу. Не стоит, право, дуться на самих себя.

В любом случае сердечно благодарю всех моих друзей и подруг, родственников и родственных душ, государевых мужей, попутчиков и незнакомцев, общение с которыми, направленное или случайное, являлось и продолжает оставаться смыслом моего существования.

Искренне заверяю, что произведение написано без всякого злого умысла, с истинно благой целью окатить утомленных странников освежающим крученым кипятком и сбросить в ледяную прорубь, оставив возомнивший о себе птичий грипп с большим кривым клювом.

Карэн Агамиров, или тень Петра Макарыча,

корреспондента Радиорубки Американской

Парфюмерной Фабрики "Свобода",

в пенно-моющих волнах которой барахтается,

очищаясь от скверны, Новая Великая Россия.

Дебилизм – НОРМА жизни!

Да здравствует дебилиссимо!"

и л и

"Почему человек,

которому НИКТО не верит,

в конце-концов всегда оказывается ПРАВ?"

Владимир Евстафьевич Жеребцов,

поэт и дипломат

ВОЛЬДЕМАРУ (Жеребцову), моему (покойному) Другу и Наставнику,

ПОСВЯЩАЮ

ГЛАВА ПЕРВАЯ

– Слыхали, Петр Макарыч! – тонюсенький голосок Евдокии Патрикеевны прорезался в глубочайший ход мысли журналиста.

Он размышлял над последними событиями в государстве Папуа-Новая Гвинея. Удастся ли Правительству обуздать инфляцию? Посадят ли на кол Министра Финансов, разворовавшего казну, или ограничатся повешением?

Что будет с российским раздельщиком, взятым с поличным при попытке завербовать уборщицу детского сада, старую гвинейку, на содержании которой находились семеро детей и двенадцать внуков?

Казалось, еще чуть-чуть, и беспристрастный анализ войдет, наконец, в гавань, как вдруг... .

– Этот мой рыжий опять чего-то украл! – Евдокия визгливо верещала, поедая кремовые пирожные из цинкового тазика для мытья ног.

С самого рождения, заедая мамино молоко сырокопченой соевой колбасой, она мечтала влиться в ряды вегетарианцев. И шестичасовой видеофильм о последних днях жизни непризнанного австрийского художника-архитектора-вегетарианца Адольфа Аллоизвозовича Шинкльгрубого окончательно убедил Евдокию в том, что кремовые пирожные, которые герой поглощал перед смертью в неимоверном количестве, гарантируют ей место во всемирной вегетарианской ложе.

Под "рыжим" она имела в виду своего закадычного дружка Несуна Прихватовича Шитокрытова, того еще пройдоху, похожего как две капли воды на столь же рыжего и не менее жуковатого Верховного Энергетика, главу коттеджного поселка "РАО ЕЭС "Вся Россия" Завихреня Трещетковича Миллиардосветного.

Патрикеевна была уверена, что телетрансляция заседания Государевой Думки Новой Великой России посвящена именно Прихватовичу, хотя с трибуны Парылумента ругали, конечно же, его знаменитого двойника.

Услыхав про "рыжего", Макарыч мгновенно сориентировался и извлек из-под продавленной до пола кушетки бутылку орехового коньяка.

Напиток огненно-рыжего цвета был призван заместить ненависть к объекту. Стряхнув с бутылки художественно-замысловатую паутину, журналист направился в комнату-кухню Патрикеевны.

Евдокия красовалась в зеленом махровом халате, стальных бигудях, фиолетовых лайковых перчатках, рыжих нейлоновых колготках и красных вьетнамках.

"Как они у нее удерживаются на колготках?" – промелькнуло в голове у Макарыча.

Хозяйка жилища то и дело стремилась поразить постояльца "модерном". Евдокия Патрикеевна Задолбаевская, доцент философии одного из столичных вузов, познакомилась с этим мудреным словечком на светской вечеринке в швейцарском Посольстве.

Приглашение на прием ей выбила бывшая студентка, ныне третья любовница шестого помощника шефа охраны. В соответствии с условием участия в приеме, Евдокия письменно обязалась по окончании мероприятия перемыть всю посуду, так как Главный Посудомойщик, старый "голубой" мавританец, проходил в это время курс лечения от какого-то неведомого ей "триппера".Экзотическое название болезни, как объяснили Евдокии на кухне, относится к категории так называемого "модерна", смысл которого непосвященному человеку постичь не дано.

С тех пор все, что было непонятно и загадочно, Евдокия считала "модерном" и стращала им Макарыча, вырядившись черти во что.

* * *

Макарыч вылил бутылку орехового коньяка в пивную кружку. Евдокия поморщилась, пригубила и крякнула. Вдруг она вспомнила своих многочисленных поклонников, коих насчитывалось около трех штук.

Была история, сам Секретут Красноперского райкома Коммунистической Партии Советского Союза сделал ей, труженице бухгалтерии того же заведения, предложение "руки и сердца". Однако семейно-райкомовский дуэт Димедрола Коммуновича Идиотова и Евдокии Патрикеевны Задолбаевской так и не состоялся. Невеста сбежала от жениха прямо со свадьбы.

* * *

Евдокия отхлебнула из пивной кружки орехового коньяка, подмигнула глазку холодильника и погрузилась в сладкие воспоминания.

* * *

Свадьба состоялась по высшему классу. Из гостей самым важным, как напутствовал Димедрол Коммунович, заявлен некто товарищ Горемыкин, пришедший раньше других.

Гордей Горностаевич Горемыкин был птицей слишком высокого полета. Не из этого приземленного, ничтожного мира. Он с ходу поздравил молодых, в лице вахтера и метродотеля, с бракосочетанием, вручил им букет ромашек, достал сувенирный складной стаканчик, опорожнил в него бутылку коньяка, потом подумал и нацедил еще бутылку водки.

Хватанув одним махом, товарищ Горемыкин вскарабкался на стул и вдохновенно прочитал собственное стихотворение "Вот моя деревня".

Достигнув высоты положения, ГОРдей ГОРностаевич ГОРемыкин не потерял связь с родным ГОРоховцом, которая выражалась в том, что стены его элитной квартиры в "хрущевке", фасад особняка, функции которого временно исполнял строительный вагончик, блестящие капоты двух его гнилых "Жигулей" были залеплены календарями с изображением любимого гоурода, затерявшегося на безбрежных просторах необъятной ГОРьковской (ныне – Нижегородской. – Авт.) облясти.

Абсолютно все в его жизни должно было напоминать о родном ГОРоховце. Именно поэтому ГОРемыкин играл в ГОРодки, катался на ГОРных лыжах, питался исключительно ГОРоховым супом, каждый день полоскал раствором люголя ГОРло, ставил на ночь ГОРчичники, носил в зоопарк бутерброды ГОРиллам и переписывался с китайским ГОРодовым. Жена у него также была ГОРбатая и по имени ГОРтензия.

Отметившись на свадебных торжествах, товарищ ГОРемыкин поспешно уехал, так как торопился на вокзал за посылками от днепропетровского собутыльника Миколы ГОРовицкого с украинской ГОРилкой и хабаровского сокамерника Сержа ГОРюшкина с дальневосточной ГОРбушей.

Вахтер и метродотель скакали на одной ноге и оправдывались перед Димедролом Коммуновичем. Восхищенные товарищем Горемыкиным они пытались задержать его, но он могучим плечом снес обоих, и несчастные кубарем покатились вниз по лестнице навстречу второй группе инвалидности, которую удалось избежать по чистой случайности.

Спасло то, что вахтер задел зубным протезом ползущего наверх одноногого калеку. Кувыркаясь в жесткой сцепке с рестораторами, вцепившимися в его костыли, он настырно хрипел: "А все-таки, мафия бессмертна...".

Секретута Красноперского райкома КПСС по идеологии Димедрола Идиотова охватила паника. Мало того, что он упустил товарища Горемыкина, так еще и сам Директор ювелирного магазина "Не все то золото, что блестит" Карат Сапфирович Ксероксаян, лишившийся ноги в русско-японской ... копировальной машине "Xerox", попал под каток из этих недоумков.

– Так куда он подевался? – истерически завизжал жених.

– Бросил костыли и ускакал в сторону Садового кольца, – проблеяли недоумки. (Свадьбу играли в индийском ресторане "Джалтаранг" на Чистопрудном бульваре.)

Секретута по идеологии Красноперского райкома КПСС ожидал очередной сюрприз. В дверях ресторана возникли дебильные физиономии двух пареньков из курируемого им Института Пищевых Концентратов. Они дегенератствовали в нем экспедиторами.

Как эти ублюдки пронюхали про свадьбу? Оказалось, что их пригласила невеста. На прошлой неделе чернявый и вертлявый заглянули в бухгалтерию райкома с целью подзанять у нее деньжат на мифическую экспедицию к Полюсу Недоступности (Евдокия была известна округе тем, что одалживала всем и на все подряд), а она как раз похвалялась перед подружками свадебным платьем.

Ну вот молодая дебилов и пригласила. Идиотов вспылил. Дуралеи и так достали его! Стоит прийти на партийное собрание в ИнПищКонц, как их идиотские рожи уже прямо перед ним, и все норовят ему что-то рассказать и поведать, а в конце-концов всегда просят взаймы.

Один раз по окончании партсобрания, посвященного борьбе с остатками бедности в пышноимущем Советском Союзе, Секретут райкома сжалился и швырнул им трешник, так уже через десять минут, налакавшись какой-то дряни, они плелись за ним хвостом и клянчили добавки. Хорошо еще, что очередное собрание совпало с днем рождения Начальницы отдела внедрения в рыбные пивные наборы для мужчин биологически-сексуально активных концентратов мышьяка, и Димедрол Коммунович спрятался от балбесов в порожнем женском туалете.

Директор ИнПищКонца профессор Канцероген Сахаринович Углеводов извинялся за пареньков. Он оправдывался, что не может их уволить, поскольку от Министерства Пищевой Промышленности, курирующего институт, существует разнарядка – держать в штате ровно двух придурков. Иначе уволят самого Директора.

И вот эти оглоеды на свадьбе! В отношениях жениха и невесты образовалась вторая серьезная трещина.

Первая появилась за две недели до свадьбы, когда Евдокия впервые решила удивить любимого своими кулинарными способностями.

Она приготовила "югославский торт", рецепт которого был прост как Божий день.

Батон черного хлеба поджаривается на сковороде в подсолнечном масле, затем обильно смазывается горчицей и сметаной и под видом "югославского торта" подается к столу. Димедрол Коммунович слизал лишь сметану, чем поверг Евдокию в праведный гнев. Именно в тот момент она и взглянула на суженого глазами рачительной хозяйки. Продукт переведен почем зря!

Теперь вот разногласия из-за пареньков. Да, слов нет, они дебильные, но при этом совсем безвредные и хорошо читают стихи, а на свадьбе это совсем не лишнее.

– Ты хоть понимаешь, что про меня подумают люди? – верещал Идиотов. – Могу ли я при таких полоумных знакомых рассчитывать на кресло Первого Секретута Красноперского райкома КПСС?!

На свадебное мероприятие как раз прибыл Первый Секретут Пендусь Комягович Красноклопский. Он сидел на диване к ним спиной и снимал калоши.

– Не можешь, – прошипел Первый и оставил калоши в покое.

За ним к выходу потянулась стайка приглашенных Димедролом Коммуновичем партийных райкомовских чинуш. В результате на свадьбе остались, кроме жениха и невесты, вахтер, метродотель, Директор курируемого женихом ИнПищКонца и дебильные пареньки, разнарядка института по идиотизму.

Да затисался еще родственник со стороны Евдокии, некто Джирро Францевич Русалкин. Он представился бывшим чемпионом гоурода Кропоткин по подводным велогонкам.

Тамадой напросился один из пареньков. Он начал издалека, сообщив собравшимся, что Димедрол Коммунович Идиотов состоит вместе с ними на учете в психдиспансере и за все это время зарекомендовал себя как дисциплинированный, скромный и чистоплотный сумасшедший. За это надо немедленно выпить!

Евдокия приняла на грудь и отпросилась у жениха буквально на секундочку. Прямо как есть, в свадебном платье черно-розового цвета, она перелезла через перила балкона на втором этаже и закрутилась в полете.

Патрикеевна шлепнулась в лебединое озеро и, наверное, утонула бы, так как не умела плавать даже в ванной. На ее счастье, на первом этаже "Джалтаранга" гулял за чашкой кофе Петр Макарыч, ни слухом, ни духом не ведавший о Евдокиевой свадьбе.

Макарыч, как всегда, выказал удивительную находчивость. С помощью баранки с маком он заманил к берегу одного из лебедей и указал ему на тонущую Евдокию. Лапчатая водяная восприняла чужую беду как свою, клювом ухватила Евдокию за нос и вытолкала ношу на берег.

Димедрол Коммунович, между тем, забеспокоился. Они вышли вместе с профессором Углеводовым на балкон проведать, в каком направлении запропастилась невеста. Канцероген Сахаринович перегнулся через перила, дабы получше разглядеть молоденькую пару из нудистов, воркующих за столиком на первом этаже, и потерял равновесие.

Он шлепнулся лысой головой о бетонный пол, в результате чего в теменной части Директорского котла образовалась глубокая вмятина.

Это происшествие настежь распахнуло перед Углеводовым двери научной карьеры, и некоторое время спустя Канцероген Сахаринович, наконец-то, успешно баллотировался в члены-корреспонденты Академии Наук по специальности "Жиры, белки и углеводы", так как требования, предъявляемые к форме черепа кандидата, были теперь полностью соблюдены.

Потеряв вслед за невестой и профессора, жених, к тому времени уже изрядно разогретый, вернулся к столу и продолжил свадьбу.

Димедрол Коммунович уже не помнил зачем и почему он здесь, вот только окружавшие его морды казались до боли знакомыми и родными. Джирро Францевич заливал веселые байки о том, как в 1962 году он прикупил в столичном магазинчике у метро "Речной Вокзал" вкуснейшей ветчины. Но вот беда, магазинчик тот давно снесли...

Зато в минувшие выходные бывший чемпион гоурода Кропоткин по подводным велогонкам привез из Тамбова замечательную картошку, она такая рыхлая, во рту тает, не то что наводнившая столицу польская барабошка.

На этом месте случился небольшой конфуз. Дело в том, что в жилах Евдокии Патрикеевны Задолбаевской бурлила польская кровь, и в воспаленном мозгу Димедрола Коммуновича что-то щелкнуло, запротестовало и вылилось в звучную затрещину Русалкину. За что – дед не понял и поэтому совсем не обиделся.

– Вот если бы ты меня жахнул за дело, – втолковывал Секретуту Красноперского райкома по идеологии бывший чемпион гоурода Кропоткин по подводным велогонкам, – то я бы подумал: "да, что-то неладно".

Я стал бы раскладывать по полочкам всю свою жизнь, начиная с самого рождения. Может быть, мы с тобой не поделили место в роддоме, или моя матушка произвела меня в тот день, на который ты претендовал.

А вдруг, – почесал Францевич шарахнутый затылок, – я появился на этот свет ни к селу, ни к гоуроду и занимаю сегодня нишу, которая по праву твоя.

Идиотов осоловело уставился на Русалкина, и руководящий партийный мозг подсказал ему блестящий ход. А ну как им устроить гонки на велосипедах по воде. Поскольку таковых здесь нет, то их успешно заменят эти пижоны-лебеди, дефелирующие перед "Джалтарангом".

В момент Секретут и Русалкин нырнули в озеро и устроили скачки на лебедях, которые закончились очень скоро в ближайшем медвытрезвителе.

Макарыч и Евдокия, просушившая к тому времени платье в джалтаранговской духовке (пришлось заплатить повару рубль как за цыпленка), наблюдали эту картину, попивая на первом этаже кофе и обсуждая планы на будущее.

Петр Макарыч слинял от очередной жены и перед ним остро стоял вопрос ночлега. Дело в том, что Леокадия Киллеровна Беспощадова в целях завладения Макарычевой жилплощадью разработала со своим новым дружком-рецидивистом по кличке "Урюк" (такой же сморщенный долгими лета отсидки, как сушеный абрикос) хитроумный план.

"Урюк" зайдет в квартиру под видом сантехника из Домоуправления со своей бутылкой водки (что, впрочем, совсем нетипично для сантехника), осмотрит организованную Леокадией течь в унитазе, зацементирует ее пластилином и пригласит хозяина в честь победы выпить с ним.

Когда Макарыч отлучится в уборную проверить качество выполненной работы, он подсыпет в его рюмку клофелин. Макарыч тяпнет и свалится, как подкошенный, и тогда "Урюк" беспрепятственно оприходует его по черепушке кирпичом-утюгом (новинка подмосковного Кирпичного Завода). Макарыча оповестила об этом глубокомысленном проекте соседка по лестничной площадке Меланья Чистозадовна Подчищалова. Ей заговорщиками отводилась роль объективного свидетеля. До поры до времени все, якобы, было чин-чинарем. Тихо-мирно квасили, как вдруг Макарыч решил блеснуть перед собравшимися десантными навывками, чебурахнул кирпичом-утюгом о собственную мозговницу и испустил дух.

В благодарность лжесвидетельнице был обещан в качестве наследства новый матрац, прикупленный Макарычевой женушкой на толкучке в Куркино-Машкино.

Однако Чистозадовне нравился Макарыч. Она сама давно замыслила отбить его у соседки Киллеровны, но живым.

Макарыч не стал искушать судьбу и вот уже третью ночь коротает на Даргнинелском вокзале. Перебраться на ПМЖ к Меланье пока что не представляется возможным, так как у Чистозадовны есть свой Подчищалов. Она от него тоже мечтает избавиться, но по-человечески. При помощи, скажем, уксусной эссенции, которую можно было бы подсунуть ему вместо привычной самогонки.

Евдокия Патрикеевна предложила Петру Макарычу воспользоваться ее комнатушкой-кухней. Она проживает вместе с престарелой теткой, бывшей советской раздельщицей, и если он сподобится каждый вечер выслушивать ее историйки на шпионские темы, то станет лучшим другом.

Возможно, что тетушка завещает-таки свое состояние племяшке. Пока что старая раздельщица намеревалась передать имущество районному Обществу Трезвости во главе с абсолютно безумным, но исключительно идейным алкоголиком, отставным подполковником Главного Разделывательного Управления Министерства Оборванки Советского Союза Шпиком Непросыхаевичем Абстинентовым.

На вопрос Макарыча, а из чего, собственно, состоит имущество, Евдокия приложила палец к губам и приглушенно крякнула.

Разделавшись с кофе, странная парочка, по предложению невесты, заглянула на второй этаж с целью проведать остатки ее свадьбы.

Дебильные пареньки читали вахтеру и метродотелю Есенина в собственном соку. Чернявый, мотая головой и вынимая один за другим пальцы из суставов, блеял нараспев:

"С мордой похоронной,

Тяжела утрата,

Шли по Малой Бронной

Два дебильных брата.

Шли они неспешно,

С малым интервалом,

Горе бузутешно,

И гробов навалом".

Старый служака, вахтер Живот Оберегателевич Зоофитов, вмиг протрезвел. Он вовремя осознал, на что намекают идиоты. Только-только прошли очередные всесоюзные похороны, так они, поди, ждут-не дождутся новых. Это же провокация!

Он схватил банку с разносолами и опустил ее на дебильный чернявый череп. Дуремар лишь блаженно улыбнулся и пропел еще:

"Однажды в крещенский мороз в КГБ

Донос поступил на Куркина Б."

Зоофитов Живот в миру, за пределами "Джалтаранга", как раз и являлся Куркиным Барсуком. А ведь и правда, было дело, настрочил на него дружок-метродотель жалобу во всевидящее Рыцарство, обвиняя в зоофилии. Тогда удалось отвертеться, сославшись на отсутствие жены.

И вот какой-то юродивый опять ворошит грязное белье. Вахтер понял, что если не остановит блаженного, то и ему, и всей его дружной большой семье (он жил с двумя мальчиками в лице дога и морской крысы) наступит конец.

Он вытащил зубной протез, которым покалечил, падая с лестницы, мафиозо-ювелирщика, нацепил его, как ловушку хоккейной шайбы, на руку и попытался откусить им пареньку нос.

И если бы не Макарыч, то психическое падение несчастного кретина было бы дополнено неподражаемым физическим уродством.

Макарыч, предотвратив Суд Линча, проглотил на посошок чашку индийского кофе, озолотил дебильных пареньков трешкой, предварительно разорвав ее пополам, чтоб каждому досталось поровну и никому не было обидно.

Потом засунул вахтеру Зоофитову в ширинку его же зубной протез и слегка прикусил им кое-что, дал метродотелю на чай пинка под нетрезвый зад и пригласил Патрикеевну, прихоравшуюся на полу в разбитое зеркало, к ней домой.

Через час они вынырнули в московском микрорайоне Ясенево, а еще через двадцать минут зависли на шестом этаже облезлой девятиэтажки у двери ╧7-00-бер/и/я-070-вс/ем/ха/на-007 с табличкой посередине:"ВРАГ НЕ ДРЕМЛЕТ!"

раздельщица Вередуха Прасковья.

Ниже следовала короткая инструкция:

"Позвонить шесть раз отрывистыми звонками по три секунды каждый, затем три раза звонками по двадцать секунд, два раза по восемь секунд, после чего один раз ткнуть дверь тяжелым предметом, можно головой.

Входить строго по одному. При входе громко чихнуть и внятно представиться. Колюще-режущие предметы, как-то: открывалки, штопора и отбойные молотки, а также крупные суммы денег, калоши, бутылки с водкой и прочей зажигательной смесью, презервативы и другие особо важные предметы, отнесенные к неприкосновенному запасу Государства и Рыцарства Плаща и Кинжала, оставлять перед дверью под половиком".

ГЛАВА ВТОРАЯ

Выполнив предварительные указания (под половик Макарыч утрамбовал две бутылки шампанского, позаимствованные со свадьбы), Евдокия Патрикеевна и Петр Макарыч строго по одному зашли в квартиру.

Евдокия представилась:

– Евдокия! Племянница раздельщицы 2-го ранга Прасковьи Вередухи!

Макарыч представился:

– Макарыч! Племянник раздельщицы 2-го ранга Прасковьи Вередухи!

Через сорок четыре минуты, двадцать шесть и семь сотых секунды напряженного ожидания в коридор на инвалидной коляске въехала раздельщица 2-го ранга Прасковья Диверсантовна Вередуха собственной персоной.

Она бросила пристальный взгляд на Евдокию и с плутоватым прищуром пробасила:

– Где-то я тебя видела, солдатик?

Выдержав получасовую паузу, Прасковья ловко выхватила из-под одеяла игрушечный маузер, наставила его на племянницу и, приспустив левую бровь на уровень мочки правого уха, ласково пропела:

– Кажись, в сорок третьем, под Сталинградом, ты пыталась проникнуть в расположение моего доблестного тридцать третьего диверсионного полка. Тот урок не пошел тебе впрок. Что ж, заполучи фашист гранату!

И Диверсантовна с ловкостью шимпанзе соскользнула с коляски на пол, извлекла из левого валенка баклажан и бросила его под ноги Евдокии, прогорланив:

– За Родину! За Берия!

И поползла по-пластунски в сторону сортира.

Макарыч вдогонку предложил:

– Может быть, "За Сталина"?

Прасковья замерла, как таракан перед пикирующим тапочком. Лишь через двадцать минут, сорок пять и двадцать шесть сотых секунды она присела на корточки, обхватила голову руками и горько зарыдала.

Лихая раздельщица раскачивалась из стороны в сторону, пыталась рвать на себе волосы, что было абсолютно бесполезно, так как ее головешку облегал исключительно прочный парик производства Рязанского Тракторного Комбината.

Знаменитая раздельщица также неожиданно стихла и произнесла:

– В нашем деле главное – это конспирация. Если я говорю: "За Берия", – значит Вы, твари безмозглые, должны допереть, что на самом деле я разумею: "За Сталина", и наоборот. Так положено в разделке!

Вередуха извлекла из голенища правого валенка листок, испепещренный цифирью, и прошипела:

– Так, сегодня у нас 4-ое июня. Ровно сорок лет назад я была произведена в раздельщицы 4-го класса. Это дело надо обмыть.

И пристально посмотрела на Макарыча. Он испросил разрешение изъять из-под половика шампанское и получил добро.

– С какой стороны ты мне племянничком-то будешь, солдатик? – допытывалась Диверсантовна после второй бутылки "Советского Игристого". Евдокия, тем временем, сбегала за портвешком.

– С той самой, – слукавил Макарыч.

– А-а-а... – Прасковья устроила гостю воистину профессиональную проверку, – да-а-а, во-о-т...

А скажи-ка мне, солдатик, сколько тебе лет?

– Осьмнадцать, – отвечал Макарыч, точь-в точь как проститутка Лаура из "Каменного Гостя".

Прасковья задумалась. К третьему часу ночи, когда был уничтожен последний враг в лице восьмой бутылки "Кавказа", она поняла, что этот фрукт ей явно не по зубам. Сколько на своем веку она видывала хитрых идиотов, но чтоб такого...

Старая раздельщица пустила в ход свой коронный прием. Она заголосила: "Боже, царя храни...". Макарыч, ничтоже сумняшись, вдохновенно подхватил.

Тогда Вередуха объявила, что племянник может расположиться в штабе ее диверсионного полка. В его обязанность войдет каждую ночь, в три часа десять минут, сорок две и пять десятых секунды выносить и складывать мусор этажом ниже у двери ее заклятого врага Пельменя Сметановича Залетного.

Макарыч должен также регулярно проверять содержимое половика и смастерить дело так, чтобы под ним всегда можно было найти все самое необходимое.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Евдокия, добив ореховый коньяк, отставила пивную кружку, гнусно чихнула, трижды икнула и высморкалась на пол. Это означало высшую степень духовного удовлетворения. Она взглянула на Макарыча, изучающего в глазок содержимое холодильника, и вдруг поняла, почему ее теперь уже покойная тетка полюбила его (не холодильник, а Макарыча. – Авт.).

В этом пареньке было нечто такое, что не поддается разумному объяснению. Почему за двадцать лет знакомства он ни разу к ней не пристал?

Может, он "голубой"? – размышляла как-то в глубоком сугробе Евдокия Патрикеевна Задолбаевская (Макарыч, разгребая снег у гаража, не заметил ее и закидал им Евдокию с головой).

Как-то она прикупила в интим-магазине искусственный фаллос, причем довольно дешево, так как действовала скидка благодаря приобретению там же месяц назад сразу ста киллограммов "Wiskas", хотя кошек у нее отродясь не водилось, и притащила инструмент домой.

Патрикеевна положила предмет постояльцу на подушку и накрыла открыткой, надушенной "Красной Москвой".

Послание вышло чарующе-романтическим:

"Любимому Петру Макарычу от Макарова Петра из Брянска".

Макарыч на самом деле наведывался по репортерским делам в Брянск, и Евдокия решила таким способом вывести его на чистую голубую воду.

Но журналист ничуть не удивился презенту, а кликнул Евдокию и велел отослать красавца-фаллоса обратно в Брянск Петру, начеркав на той же самой открытке:

"Благодарствую, дорогой тезка, но этот дивный подарок принять не могу. Я его недостоин, но в еще большей степени он недостоин МЕНЯ. Ваш Петр Макарыч".

Тогда, хорошенько освоив терминологию "сексмодерна", Евдокия Патрикеевна пошла на новую хитрость. Она подговорила дворника, шестидесятитрехлетнего паренька Отхода Засоровича Помоева, "подкатить шары" к Макарычу, когда он выйдет вечером из винного магазина (Макарыч регулярно покупал в нем кефир с бифиобактериями для дезинфекции полости рта), и предложить ему "мужежонство". Засорович в точном соответствии с указанием Патрикеевны приволок на встречу с Макарычем тетку из мясного отдела. Она журналисту вполне приглянулась, и в дверь дворницкой всю ночь вонзались стрелы Амура.

* * *

Евдокия перевернула пивную кружку вверх дном и окончательно убедилась в отсутствии коньячного содержимого. Неожиданно ее обуяла жажда расследования. Она спросила Макарыча, присевшего в дверном проеме на корточках.

– А знаешь ли ты, любезный мой Макарыч, сколько тебе осталось прокукарекать?

Макарыч ухмыльнулься. С раннего детства, уже в стенах роддома, матушка внушала ему:

– Ты полный м... И не рассчитывай, что дотянешь до... – Маман постоянно осекалась на этом месте и никак не могла завершить доброе родительское напутствие, так как огненная вода заливала остатки разума. Тогда на помощь приходил папанька. Он подскакивал с банным тазиком и пытался одеть его на голову сынка.

Макарыч защищался, как лев. Однажды, спасаясь от батиной атаки, он выпрыгнул в окошко из полуподвального помещения, в котором семья снимала закуток у дяди Отрыжки Рябого, и шлепнулся в единственный в то время в столице кабриолет одесского жулика Фуфлыги Гнилого.

Взволнованный Фуфлыга, обнаружив наутро в своей ласточке мирно посапывающего паренька, скончался на следующий же день от цирроза печени.

Поэтому Макарыч ответил Евдокии максимально витиевато:

– А хер его знает!

Патрикеевне понравилась изворотливость постояльца. Есть с чем сравнить! Как-то познакомилась она с Жихарем Геронтологовичем Захуторным, уроженцем самого центра Европы – суперреспектабельного Туниса, и он пригласил ее в чайхану на Садовом Кольце.

Вахтером заведения бдил некто Шасси Штопорович Автопилотов, бывший летчик-испытатель из Нижневартовска. Он всегда держал под стойкой в гардеробе семь бутылок коньяка, чтобы хватило на два дня.

Так вот, этот европеец из Туниса пристал к вахтеру, чтобы тот открыл ему секрет своего долголетия.

Автопилотову стукнуло девяносто три годика, но на вид ему больше пятнадцати дать было невозможно. Румяный, как тетка масленица, когда он открывал рот, то и вовсе превращался в младенца.

При этом Штопорович владел несколькими классными фразами, от которых тащились мазохисты и подростки, например: "А чего тебе, скотина, надо?"

И вахтер звонко плевал в посетителя, вознамерившегося сдать в гардероб пальто.

Евротунисец Геронтологович рассчитывал прожить как минимум сто сорок лет, так как на него возлагалась обязанность, согласно завещанию сына и его супруги, сбежавших на постоянное место жительства все в тот же Тунис, воспитать и поженить их многочисленное потомство.