Текст книги "Исчезающая ведьма (ЛП)"

Автор книги: Карен Мейтленд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 31 страниц)

– Благослови вас Бог, господин! Да хранит вас Господь!

– Он ваш родственник?

Он кивнула.

– Перенести его я не могу, но и одного не оставлю.

– Его избили бунтовщики?

Она фыркнула.

– Он был с мятежниками, выполняя свой долг, чтобы разрушить этот проклятый дворец. Но какой-то недоумок бросил в огонь бочонок. Думал, что в бочонке серебро, но обознался. Там было полно пороху. Полдворца рухнуло им на головы. Он находился около костра, и металлический прут, вылетев из огня, пробил ему бедро. Остальные тоже пострадали. Мне нечего им дать, кроме воды. Никто не хочет мне помочь.

Она яростно утёрла слезы, выступившие из раскрасневшихся глаз.

– Смотрите, кому-то пришлось ещё хуже. – Она указала на руины. – Где-то под этими завалами ещё остались живые. Порой я слышу их вопли. Я пыталась позвать на помощь кого-нибудь с улицы, но все пьяны в стельку, им не до меня. – Она пожала плечами. – Не думаю, что от их помощи был бы какой-то толк. Понадобилась бы целая армия, чтобы разобрать эти завалы.

– Все бунтовщики ушли в Смитфилд, – сказал Гюнтер. – Я сам туда иду. Я пришлю людей, чтобы вам помочь. Они спасут своих собратьев.

Женщина бросила на него презрительный взгляд.

– Никто нам не поможет! – повторила она.

Гюнтер уже собирался уходить, когда услышал крик. Голос был таким слабым и надломленным, что только он один и смог его опознать.

– Па-апа! Па-апа…

Он обернулся. Маленькая фигурка на самом краю сложенных в ряд тел отчаянно пыталась поднять голову.

Глава 51

Чтобы заставить девушку танцевать нагишом, нужно кровью летучей мыши написать на чистом листе пергамента имя Фрутимир. Разрежьте пергамент на алтарном камне, над которым отслужили мессу, затем спрячьте его под порогом, чтобы девушка через него переступила. Едва перешагнув через него, она независимо от собственной воли придёт к вам, разденется донага и начнёт танцевать без остановки, пока не упадёт замертво, если вы вовремя не уберёте пергамент.

Госпожа Кэтлин

Всё время, пока я поднималась на крутой холм, меня не покидало ощущение, что за мной кто-то следит. Ведь рука об руку со мной шли десятки людей: почтенные матери семейств, нищие, коробейники, девочки-пастушки из города, все они сливались с потоком паломников, бредущих в собор, приложиться к местным святыням. С чего я взяла, что могу быть здесь кому-то интересна? Я отошла в сторону и осмотрелась, но не заметила ничего подозрительного.

Взобравшись на холм, я миновала собор и прошла через заросшие бурьяном ворота замка, ведущие к другим дальним воротам на западном выезде из города. Был уже конец дня, немногие торговцы прибывали в Линкольн этим маршрутом, большинство предпочитали Северные или Южные ворота, но на всякий случай я посмотрела по сторонам.

Часовые едва взглянули на меня, когда я проходила мимо, они были заняты игрой в кости и слишком разомлели на солнце, чтобы лишний раз шевельнуться. Я миновала маленькую рощицу по другую сторону дороги и вышла к широкому лугу. Бурая выжженная земля проглядывала сквозь скудные проплешины трав, словно редкие волосинки на лысеющем черепе.

По ту сторону луга шумела жиденькая роща из вязов, окружая родник, бьющий среди камней, образуя маленький водоём, прежде чем превратиться в узенький ручеёк и окончательно исчезнуть в каменистой земле. Родник фей, как называли его некоторые, другим же он был известен как источник Святой Маргариты.

Когда деревья были ещё маленькими, кто-то, видимо, нацепил на них железные подковы, и теперь, столетие спустя, те вросли в стволы и торчали из них, словно крошечные ступеньки.

В день летнего солнцестояния девушки приходили сюда на рассвете, чтобы погадать на суженого. Беременные женщины купались в источнике либо набирали воду домой для рожениц, чтобы те благополучно разрешились от бремени, потому как здешняя вода считалась святой. Большую часть времени это место оставалось безлюдным: в городе было предостаточно источников и колодцев, чтобы местные горожанки могли набрать воды, не отходя далеко от дома.

Поначалу я решила, что в роще никого нет, и почувствовала было горькое разочарование. Но подойдя поближе, я не могла сдержать улыбку. Ожидая меня, он растянулся на земле и задремал на солнце. В водах ручья, охлаждаясь, лежала бутылка вина. Я наблюдала, как вздымается при дыхании его грудь, с той же дрожью восхищения, как и в тот день, когда увидела его впервые.

Мы оставили нашу башню для свиданий в нижней части города. Зловонные помойки Бутверка и миазмы гниющего речного ила способны даже мою страсть свести на нет. Это место выглядело более заманчивым, но оно было слишком открыто, и я опасалась, что нас здесь кто-нибудь увидит.

Мой возлюбленный лежал, сомкнув веки, под сенью пёстро-золотистого и яблочно-зелёного многоцветья, но взмахнул изящной рукой над лицом, отгоняя севшего на щеку комара. Я сбросила туфли и чулки, с наслаждением ощутив ступнями тепло нагретой солнцем земли. Трава у ручья была прохладной и шелковистой. Я прошла по ней на цыпочках, стараясь, чтобы моя тень случайно не упала на него. Встав на колени, я нежно прикоснулась губами к его устам, чувствуя, как жадно он к ним прильнул, но так и не открыл глаз.

Внезапно он положил руки мне на бёдра и дёрнул меня вперёд столь резко, что, перевернувшись, я упала поверх него. Покрывая меня страстными поцелуями, он стянул с меня платье, добравшись руками до груди. Я сопротивлялась, пытаясь отстраниться.

– Кого ты видел во сне? – спросила я строго. – Кого ты там представлял при поцелуе?

– Хорошенькую юную пастушку. Ревнуешь?

Он рассмеялся, когда я хлопнула его по плечу.

– Только попробуй! – пригрозила я.

Отвернувшись, он достал из ручья бутылку вина и разлил по двум кубкам, которые извлёк из своей кожаной дорожной сумки. Он окунул две спелые вишенки в вино и поднёс к моему рту. Я жадно собирала губами падающие с них капли, ласкала языком, раскусывала и терзала зубами сочную мякоть.

Он поднёс мне очередную порцию ягод, но я оттолкнула его руку и, резко поднявшись, взглянула через плечо в сторону замка. Хотя нас и не было видно со стороны ворот, я разглядела очертания возвышающихся над кронами деревьев стен и тёмную фигурку, маячившую над ними.

– Что-то случилось? – спросил он, проследив за моим взглядом.

Я вздрогнула.

– Сегодня я почувствовала за собой слежку, думаю, за нами кто-то наблюдает.

Мой возлюбленный заключил меня в объятия.

– Это всего лишь часовой на крепостной стене совершает обход. Чтобы разглядеть нас здесь, ему нужно иметь ястребиный глаз.

– Нет, вон там, – я указала на кустарник по ту сторону луга.

Мне показалось, там кто-то шевельнулся.

– Если там кто-то и есть, то это наверняка мальчишка-козопас, ищет местечко, чтобы прикорнуть, пока хозяин не видит.

Он снова попытался повалить меня на траву, но я его оттолкнула.

– Не здесь. Мы тут как на ладони. Надо подыскать более укромное местечко для свиданий. Не хватало ещё, чтобы муж выслушивал обо мне всякие сплетни.

– С каких пор это стало тебя так волновать, дорогая? Даже если все священники Линкольна поклянутся на крайней плоти Христа, будто видели, как мы лежали вместе нагишом, ты сумеешь убедить Роберта, что это наглая ложь. Он любит тебя и скорее поверит, что Дева Мария была шлюхой, чем усомнится в твоей непогрешимости.

Он обмакнул палец в вино, провёл по моим губам и потянулся, чтобы слизать капли.

Я увернулась от его уст.

– Ты ошибаешься. Влюблённый мужчина может застать жену с окровавленным ртом и наполовину съеденным младенцем на руках и будет всех уверять, что она пыталась спасти ребёнку жизнь. Но если до его ушей дойдёт слух о подаренном кому-то невинном поцелуе, он сойдёт с ума от ревности и растеряет к ней всякое доверие. Нам следует соблюдать осторожность, дорогой.

Он сел, нервно покусывая травинку.

– А ты не думала, что я тоже ревную, зная, что ты спишь с Робертом каждую ночь, и он может взять тебя в любое время, когда ему заблагорассудится? Меня же ты лишаешь этой радости даже днём, когда он далеко отсюда. Так-то ты благодаришь меня за всё, что я для тебя сделал?

– А ты уверен, что у меня всё ещё есть муж? – возразила я. – На рынке говорят, что весь Лондон завален трупами. Не за этим ли мы его туда и отправляли? Если он найдёт там свою смерть, никто не посмеет меня обвинить, и ты сможешь обладать мной в любое время, когда захочешь.

– А что, если нет? – спросил он, перекусив другую травинку.

– Если он вернётся живым, заручившись поддержкой Гонта, уважение к Роберту в этом городе сильно возрастёт, как и его богатство. Я не люблю проигрывать и изыщу способ, как от него избавится. Но над тем, как он отправится в мир иной, ещё стоит поразмыслить. Третья смерть в семье после Эдит и Яна за столь короткий срок – эдак даже старый отец Ремигий призадумается. Мне придётся найти подходящую кандидатуру на роль обвиняемого в смерти Роберта, чтобы и тени сомнения не было, будто это сделал кто-то другой.

Я сорвала лютик и провела цветком ему по щеке, так что золотистая пыльца оставила след на его коже.

Он с раздражением отшвырнул цветок.

– Я подозреваю, что ты и не думаешь от него избавляться. Ты любишь Роберта, а меня – водишь за нос.

Я рассмеялась.

– Тебе уже было сказано, что в мои планы не входило влюбляться в Роберта, а я всегда говорю правду. Ты думаешь, что мясник, глядя на пасущуюся на лугу козочку, умиляется: какая нежная у неё шёрстка и милая мордочка? Нет, он видит, как её забивают, разделывают и продают с большой для него выгодой. Ты и впрямь думаешь, что я способна полюбить труп? С того самого момента, как я выбрала Роберта среди других линкольнских мужчин, его уже можно было считать мертвецом. Могила для моего милого Роберта была вырыта в тот самый день, когда я впервые встретила его в ратуше. Вопрос лишь в том, как его в эту могилу спровадить.

Глава 52

Конёк соломенной кровли должен быть увенчан зелёной веткой или соломенным петухом, чтобы помешать ведьме опуститься на крышу, а также для защиты жилья от бурь и пожаров.

Линкольн

Адам услышал звон колокольчика за воротами, ведущими на конюшню, и высунулся из окна. Тенни с крепкой дубиной в руке и зловеще выпирающим из-за пояса кинжалом прошёл через двор и приоткрыл ставень в решетчатых воротах. Он тут же отложил дубинку в сторону и, отдавая приказы конюху, отодвинул щеколду и распахнул ворота. Железные подковы зацокали по булыжникам, и Роберт верхом въехал во двор. Тенни поспешно затворил за ним ворота.

Роберт наклонился вперёд, пытаясь слезть с лошади. Он морщился от боли, а его движения были резкими и неуклюжими, словно он ранен. Адам замер у окна, он явно не торопился приветствовать отца.

Если ему и впрямь плохо, то настроение будет совсем скверное. Адам словно наблюдал за голубем, волочащим сломанное крыло, ему было любопытно, но на удивление безразлично. Он даже не удосужился спуститься в Большой зал – сказать Кэтлин, что прибыл её муж, и знал, Леония тоже этого не сделает.

Повернув голову, он мягко произнёс:

– Роберт здесь.

Леония улыбнулась.

– Сказала же тебе, что он приедет сегодня, – прошептала она, хотя ничего подобного не говорила.

Она сидела на стуле и расчёсывала длинные чёрные кудри. На ней было синее платье с золотой отделкой, подаренное Робертом. Не было лишь ожерелья, оно исчезло. Леония сказала, что его забрала мать, и Адам был уверен, что так и есть, она не стала бы болтать попусту. Она была в ярости, но не сказала Кэтлин ни слова.

– Я накажу её за это, но не сейчас, пусть потомится в ожидании.

Адам вздрогнул, подумав о Фальке, лежащем на складском полу с залитым кровью лицом. Он хотел спросить, как она накажет Кэтлин, но знал, что Леония не ответит, пока сама для этого не созреет.

– А как насчёт них? – Адам указал на нижний этаж.

Леония улыбнулась.

– Подожди… Пусть для начала войдёт.

Адам снова выглянул в окно. Тенни взял из рук Роберта поводья и всучил их конюху.

– Держи эту бестию крепче, парень. Вот, мастер Роберт, обопритесь на моё плечо.

Роберту потребовалось несколько минут, чтобы спуститься на землю. Он сгорбился, словно старик. Затем, с явным усилием, выпрямился и захромал к двери.

Леония пересекла солар и сбежала вниз по ступенькам вслед за Адамом. Она бросилась к Роберту и, схватив его руку, прикоснулась к ней губами.

– Я так волновалась, па! Боялась, случилось что-то ужасное.

Роберт обнял её, но на мгновение зажмурился, словно это движение причиняло ему боль. Он погладил её мягкие сияющие локоны, но стоило ему посмотреть наверх, и Адам заметил, как напряглось его лицо при виде сидящих бок о бок и перешёптывающихся Эдварда и Кэтлин.

Кэтлин изящно поднялась, но, хотя её лицо и озарила улыбка, глаза были холодны.

– Какой приятный сюрприз, Роберт! Мы тебя не ждали. Из Лондона приходят такие тревожные вести, что мы решили, ты там задержишься. Тебя приняли во дворце Джона Гонта? Ты должен рассказать нам о его убранстве, я слышала, там просто восхитительно.

– Я не видел в Лондоне ничего восхитительного, – резко обронил Роберт. – Только пепел.

Его пристальный взгляд вернулся к юнцу, который не удосужился даже подняться из кресла.

– Мастер Эдвард, вы ещё здесь? Я думал, вы уже подыскали себе подходящую работу. Должно быть, вы остро нуждаетесь в средствах, хотя, судя по новой дорогой одежде, вы уже нашли себе достойное занятие.

– Мне и впрямь удалось удачно пристроиться, – с усмешкой ответил Эдвард. – Мама наняла меня вашим новым управляющим.

Лицо Роберта вспыхнуло от гнева, он резко развернулся к Кэтлин.

– С каких это пор жена нанимает управляющего делами мужа? Я сам найму управляющего, когда найду подходящую замену своему сыну. Тебе было сказано, что я не собираюсь нанимать Эдварда. Он в этом ничего не смыслит.

– Что ж, Роберт, выходит, по твоей милости склад должен совсем без управляющего остаться? – язвительно заметила Кэтлин. – Пока ты прохлаждался в Лондоне, на складе произошёл несчастный случай. Твоего надсмотрщика Фалька ударило по лицу сорвавшимся крюком. Ему чудом удалось выжить, но его нос и челюсть раздроблены. Лекарь и костоправ сделали всё возможное, но он не сможет разговаривать, и даже если поправится, говорят, что от удара по голове у него помутился рассудок. Его возвращение под большим вопросом.

– Фальк? Кровь Господня! – Роберт тяжело опустился на стул. – Опять происки флорентийцев?

Адам перевёл взгляд на Леонию, но она сохраняла невозмутимость.

– Это был несчастный случай, не так ли, Адам? – спросила Кэтлин. – Твой сын видел, как всё случилось.

Адам почувствовал, как зарделись его щёки под взглядом отца.

– Кто-то из работников напортачил?

Адам снова посмотрел на Леонию. Она спокойно встретила его взгляд и едва заметно кивнула.

Адам повернулся к отцу.

– Трос был неправильно закреплён. Должно быть, узел развязался, и его ударило крюком. Виновных найти не удалось.

– Но ты должен был проверить. Ты должен был следить за рабочими! Разве я не говорил это тебе сотни раз?

– Но, па, ведь надсмотрщиком был Фальк, – произнесла Леония с детской непосредственностью. – Разве он не должен был всё проверить?

Суровый взгляд Роберта несколько смягчился.

– Да, дорогая, во всех бедах человек должен винить лишь себя самого, что сделано, то сделано.

– Вот видишь, Роберт, – вступила в разговор Кэтлин, – за этими разгильдяями нужен глаз да глаз, я места себе не находила, думая, что будет с твоими делами, если оставить их без присмотра. Мне надо было кого-то нанять на время твоего отсутствия, а кто лучше моего сына подходил на эту роль? Мы хотя бы, знаем, что ему можно доверять. Я не искушена в найме управляющих, Роберт. Приняв на работу незнакомца, я рискую стать жертвой вора или мошенника.

– Моя бедная матушка не в состоянии вести дела и отдавать приказы мужчинам, одновременно исполняя роли управляющего и надсмотрщика. Пришлось предложить ей свои услуги, по крайней мере, пока вы не вернулись.

Кэтлин подарила Роберту нежный взгляд, столь же невинный, как у её дочери.

– Пожалуйста, милый, скажи, что я всё сделала правильно. Мне больно сознавать, что ты сердишься на меня.

Лицо Роберта всё ещё выражало недовольство, он заговорил с крайней неохотой.

– Что ещё можно ожидать от женщины… Но теперь, вернувшись, я всё возьму в свои руки.

– Но тебе всё равно потребуется управляющий, – напомнила Кэтлин. – А поскольку Эдвард столь любезно согласился мне помочь, было бы чёрной неблагодарностью отказаться от его услуг. Да и какой в этом смысл? Тебе придётся приложить немало усилий, чтобы найти кого-то на его место.

Адам никогда ещё не видел отца столь измождённым. На щеке у него красовался кровоподтёк, а то, как он держался за грудную клетку, наводило на мысль, что его сбросила лошадь.

Диот вошла в комнату и поставила на стол перед Робертом бутылку вина.

– Это просто счастье, что вы благополучно вернулись домой, мастер Роберт. Хозяйка так волновалась за вас, так тосковала. У неё такое же нежное сердце, как и у её бедной матери.

Она лукаво улыбнулась Кэтлин, на что та метнула в её сторону угрожающий взгляд.

Улыбка моментально сошла с лица Диот, она начала суетиться, наливая вино в кубок Роберта.

Входя в зал, Роберт не заметил, чтобы жена особо тосковала в его отсутствие, но сейчас он был слишком утомлён и обессилен, чтобы думать об этом. Он взял кубок из рук Диот и сделал несколько внушительных глотков.

– Кроме несчастного случая на складе ничего больше не случилось? Тенни был вооружён, когда открывал мне ворота. Кто-то снова пытался проникнуть в дом?

Диот и Кэтлин начали говорить одновременно, но Кэтлин взглядом заставила её умолкнуть.

– Мы слышали, что бунтовщики из Лондона движутся на Йорк, а по пути собираются пройти через Линкольн. Я приказала Тенни охранять дом более тщательно и…

– Говорят, они взяли Норидж, – вклинилась в разговор Диот. – Жгут дома, а тамошнего мирового судью вытащили из постели, привязали к позорному столбу и обезглавили, как простого преступника. Это ведь не может быть правдой, верно, мастер Роберт? Что будет с нами, если они и сюда доберутся?

Роберт зажмурился и поднёс руку ко рту, пытаясь унять рвотные позывы. Его пальцы дрожали. Он сделал глубокий вдох.

– Линкольн пока в безопасности. Мятежники вчера вернулись в Хантингтон. Горожане перекрыли мост, не дав им переправиться через Уз. Мост под надёжной защитой, а это единственная переправа на много миль.

– Как прошла твоя миссия, Роберт? Джон Гонт пошлёт войска, чтобы защитить нас?

Роберт с трудом поднялся на ноги.

– Гонт всё ещё в Шотландии, но восстание в Лондоне подавлено. Уот Тайлер, один из их лидеров, был убит, когда передавал королю свои требования и завёл мятежников в ловушку. Говорят, он держался молодцом.

– Значит, восстанию конец, – заключила Кэтлин. – Хвала Пресвятой Деве, мы в безопасности.

– Какой там конец, – простонала Диот, – если говорят, что они сожгли дотла Норидж, Испвич и Кембридж в придачу? Нас перережут в собственных постелях, попомните мои слова.

– Прекрати брюзжать, старая карга, – прервал её Эдвард, вставая со стула. – Ты хуже любой рыночной торговки. – Святые угодники, небеса вот-вот обрушатся! – взвыл он, согнувшись, и ткнулся лицом в Диот, сложив ладони в издевательской мольбе.

Она резко отпрянула.

– В один прекрасный день, мастер Эдвард… – затараторила она, – вам будет не до смеха. Вы будете…

– Диот, Эдвард просто шутит, – успокоила её Кэтлин. – Ты же знаешь, как он тебя любит. Ты нам как родная. Не бойся мятежников, Диот, мы тебя не оставим.

Старуха нахмурилась, закусив губу. Эдвард со злорадной ухмылкой схватил кубок и поднёс его Диот в ожидании, что она нальёт ему вина. Диот оттолкнула его и враскачку побрела на кухню, бормоча себе под нос, что не верит во все эти увещевания и отныне будет спать с ножом под подушкой.

Эдвард наполнил свой кубок.

– Дражайшая маман права. Нам нечего бояться какой-то горстки оборванцев, вооружённых вилами. Роберт всего лишь купец, а не мировой судья. На кой им убивать нас?

– Для этого им не нужен повод, – произнёс Роберт, опустив взгляд на деревянную столешницу.

Некоторое время он хранил молчание. Казалось, ему стоило больших усилий отвлечься от тяжких раздумий.

– Если ты считаешь себя моим управляющим, Эдвард, тебе лучше провести меня по складу и показать предпринятые тобой меры безопасности.

Эдвард пренебрежительно отмахнулся.

– Не стоит утруждать себя прямо сейчас. Столь утомительная поездка в вашем возрасте… – Он осёкся под яростным взглядом Роберта. – Кроме того, на складе сейчас ничего интересного. Я организовал охрану и перевёз кое-какие ценные вещи в замок – на случай, если подожгут пристань.

– Что? – выкрикнул Роберт и тут же схватился за рёбра. – Ты перенёс их в то самое место, на которое мятежники нападут в первую очередь!

– Несколько купцов поступили точно так же, – вмешалась Кэтлин. – Они не посмеют напасть на замок, не посмеют покуситься на собственность Гонта.

Но Роберт был уже не полпути к двери, крича Эдварду, чтобы следовал за ним. Эдвард посмотрел на Кэтлин, моля о помощи, но та лишь пожала плечами, и ему ничего не оставалось, как пойти за Робертом.

Едва они вышли из зала, как Леония устремила на Кэтлин обезоруживающе-невинный взор.

– Ты ведь не ожидала, что па вернётся из Лондона, верно, мамочка? Ты думала, он там погибнет?

Адам впился глазами в Леонию, но та с детской наивностью продолжала пристально смотреть на мать.

– Естественно, я волновалась, твой отчим сильно рисковал. Я каждый день молилась, чтобы он вернулся домой целым и невредимым.

– Именно поэтому ты где-то пропадала каждый день? Ты ходила помолиться, мамочка?

Глава 53

Семья будет жить в достатке, если заживо замуровать животное в стенах или под полом жилища, чтобы его дух даровал дому силу и защитил от обрушения и пожаров.

Гритуэлл

– Высади нас здесь, – сказал Гюнтер вознице.

Тот остановил лошадь.

– Вы уверены, что не хотите доехать до монастыря гильбертинок? Это чуть дальше, и я слышал, у них неплохой лазарет.

– Мать позаботится о нём. Он поправится.

Гюнтер подсунул руку под сына, пытаясь его поднять, но тот вскрикнул от боли.

– Давайте, я помогу.

Возница соскользнул с повозки и помог Гюнтеру поднять сына и перекинуть мальчика через плечо.

– Он неважно выглядит, – с опасением произнёс возница.

На бледном лице Ханкина выступили бусинки пота. Он зажмурился от боли. Рубаха на его спине висела клочьями, мутная водянистая сукровица просачивалась сквозь бинты.

– Ему полегчает, когда он окажется в постели, – настаивал Гюнтер.

– Вы понесёте его до дома прям так?

– Я живу недалеко от дороги.

Возница пожал плечами, взобрался на облучок и хлопнул поводьями по крупу лошади. Гюнтер прокричал ему вслед слова благодарности, на что мужчина поднял руку, но не обернулся.

Едва повозка скрылась за поворотом, Гюнтер направился к реке. Было трудно спускаться по крутому берегу с мальчиком через плечо. Несколько раз он поскользнулся, Ханкин вскрикивал, реагируя на каждое резкое движение, но Гюнтер благополучно спустился и осторожно опустил его на мягкую прибрежную траву.

Он сел рядом с сыном отдышаться, разминая саднящую культю. Её изрядно натёрло, и она кровоточила внутри деревянного протеза, но он не решался отстегнуть его и осмотреть рану, опасаясь, что, сняв деревянную ногу, он уже не сможет запихнуть распухшую культю обратно. У него ещё будет на это время, когда он благополучно доставит мальчика домой.

Гюнтер молился, чтобы кто-то из знакомых лодочников проплыл поблизости и согласился подбросить их до Гритуэлла. Лодки проплывали мимо, но люди на борту были ему незнакомы. Он пропускал их, ведь у него не было денег, чтобы заплатить за перевозку.

Гюнтер побоялся признаться вознице, что он лодочник, или позволить ему довезти их до дома, хотя это избавило бы Ханкина от лишних страданий. По всей стране шла охота на бунтовщиков.

Генри Диспенсер, епископ Норвичский, пробирался через болотистую местность с вооружённым отрядом, хватая и вешая всех бунтовщиков без разбору. Достаточно было вознице случайно сболтнуть, что он подвозил раненого мальчишку, и на следующий же день королевские солдаты окажутся у них на пороге. Будет безопаснее, если этот человек не узнает местожительство Гюнтера или род его занятий. Так они запутают след.

Гюнтеру случилось наблюдать вернувшихся из Смитфилда бунтовщиков. Растянувшаяся потрёпанная процессия устало волочила ноги под конвоем из королевских конных стражников, что выводили их из города по руинам Лондонского моста. Люди рассказывали, что одного из главарей бунтовщиков, некого Тайлера, зарезали, когда он передавал юному королю свои требования.

Ричард взял на себя командование, убедив мятежников последовать за ним в Клеркенвелл-Филдс, но там они оказались в окружении. Увидев насаженную на пику голову Тайлера, они сдались, и король позволил многим с миром разойтись по домам, но ненадолго. Теперь он жаждал отмщения.

Гюнтер посмотрел на сына. Он всего на несколько месяцев моложе короля Ричарда. Юный возраст его не защитит.

Гюнтер вынес Ханкина из города на своих плечах, но тут же пошёл другим путём, не тем, которым прибыли люди из Эссекса, потому что думал наперёд. Он упрашивал подвезти его на телегах, повозках, лодках, и одна старуха сжалилась над ним, позволив мальчику часть пути проехать на её осле. Гюнтер всем рассказывал, что произошёл несчастный случай. Запряжённую в повозку лошадь понесло, мальчик упал и попал под колесо. Так они лишились и лошади, и повозки.

Возницы в ответ сочувственно кивали: «Бывает. Вот как-то раз, когда…». Каждому памятен был свой трагический случай или почти катастрофа. Это суровая правда жизни. Беда всегда приходит, когда ты меньше всего её ждёшь.

Ханкин застонал на таком сильном солнцепёке. Гюнтер подошёл к реке, смочил край рубахи и, вернувшись, приложил мокрую ткань к горячечному лицу сына, выжав несколько грязных капель на растрескавшиеся губы мальчика.

Гюнтер поднялся и, прикрыв глаза рукой, осмотрел реку, пытаясь найти хоть одно знакомое лицо. Для лодочников он должен придумать новую легенду. Все прекрасно знали, что у него никогда не было повозки. Он надеялся, что мальчишка его поймёт. Его разум плутал в лихорадочном бреду. Одно неосторожное слово, и оба будут болтаться на виселице или того хуже.

Была ещё одна мысль, которую он пытался от себя отогнать, но она вновь и вновь не давала ему покоя. Что, если мастер Роберт узнал его тогда на улице Лондона? Купец был так потрясён и испуган, что вряд ли вообще его разглядел. Но, допустим, Роберт его запомнил. Допустим, он разыщет Гюнтера. Как объяснить свое присутствие в Лондоне?

Гюнтер проклинал себя. Каким же он был дураком, что вмешался! Почему просто не дал ему умереть? Что мастер Роберт для него такого сделал? Если бы он выбрал другую дорогу или оказался на той улице мгновение спустя, всё было бы кончено. Но Гюнтер знал, случись это снова, он поступил бы точно так же. Одно дело, если бы он не знал Роберта прежде, но разве можно было безучастно стоять и смотреть, как убивают близкого человека?

Июль

Целый рой пчёл в июле не стоит одной единственной бабочки.

Глава 54

Чтобы выявить вора, снимите с насеста петуха и посадите его под ведро. Пусть каждый из подозреваемых поочередно прикоснётся к ведру, и петух закричит, когда к нему притронется вор.

Линкольн

– Что значит – украли? – прокричал Эдвард. – У тебя в той поклаже была дюжина тюков отборнейшего Линкольнского зелёного сукна.

Возница выглядел удручающе.

– Это не моя вина. Можете пожаловаться епископу, если хотите. Тот участок дороги проходит через его земли, пусть он и отвечает. Там такие заросли вдоль дороги, что рядом может целая конница проскакать, а ты и не заметишь. Владелец должен следить за своевременной вырубкой деревьев, а то неизвестно, что подстерегает в этой чащобе. Их было полдюжины, они набросились на меня, нацепили на голову вонючий мешок, связали и бросили на дороге. Мне понадобилась целая вечность, чтобы освободиться.

– Шестеро? – переспросил Эдвард. – Долго же они тебя связывали, что ты успел их всех пересчитать.

Возница смерил его гневным взглядом.

– Да там целый рой на меня налетел. Это чудо, что я не лежу бездыханным в придорожной канаве.

Он потёр заплывший, почерневший глаз.

Эдвард протяжно застонал.

– Роберта удар хватит, когда он узнает, что я пользовался услугами сторонних перевозчиков. Хотя, учитывая моё везение в последнее время, думаю, он и это переживёт, вот тогда будет вдвойне обидно. Дёрнул же меня чёрт с тобой связаться!

– Потому, что я беру в два раза меньше, чем ваши постоянные перевозчики, – ответил возница. – Они грабят вас внаглую, вот вы и погнались за дешевизной.

– Ничего себе дешевизна! Да ты мои товары профукал!

Возница был крепкий малый и мог легко уложить Эдварда ударом кулака, правда, у последнего было преимущество в росте. Эдвард приблизился к нему вплотную, глядя сверху вниз.

– Как ты докажешь, что не был с ними в сговоре? Вдруг ты сам всё это подстроил. – Он указал пальцем на подбитый глаз возницы. – Подговорил кого-то дать тебе в рыло, чтобы твой рассказ выглядел правдоподобнее. А что, можно и стерпеть пару тумаков за увесистый кошелёк.

Мужчина отпрянул от направленного в глаз пальца.

– Послушайте! Я не якшаюсь с бандитами. Спросите здесь обо мне кого угодно, любой подтвердит, что Джек – честный малый.

– Тогда, может, удосужишься рассказать мне, кто были эти воры и куда они дели мои ткани.

Эдвард сокращал расстояние между ними, угрожающе подталкивая возницу к самому краю причала.

– Их лица были наполовину скрыты масками, я не узнал бы их, даже встретив на улице. Но если хотите знать…

Он умолк, завидев мастера Роберта, выходящего из дверей склада. Тот, прихрамывая, направился к ним, держась за рёбра, с гримасой боли на лице. Эдвард тихо выругался, но в таких грязных выражениях, что даже возницу взяла оторопь.

Взгляд Роберта подозрительно метался между Эдвардом и возницей.

– Какие-то неприятности? – грозно спросил он. – Что случилось?

– Всё в порядке, – произнёс Эдвард умиротворяющим тоном, словно укладывал спать ребёнка. – Вам следовало бы отдохнуть дома, как прописал Хью Баюс. Не стоит пренебрегать обществом молодой супруги.

– Твоя матушка куда-то ускакала верхом, – холодно обронил Роберт. – Я не могу сидеть сложа руки, бросив свои дела на милость сопляка. – Он кивнул в сторону возницы. – Этот человек подрался с нашими паггерами?

– Нет, господин! – с негодованием заговорил возница, не дав Эдварду и слова вставить. – Я защищал ваши ткани от разбойников, устроивших засаду. – Он указал пальцем на заплывший глаз. – Вот и последствия, я защищался, как мог.

Стоило вознице начать, а он уже готов был выложить всю историю в мельчайших подробностях, и Эдварду оставалось лишь наблюдать, как лицо Роберта меняет цвет с розового на багровый, словно созревающая слива.