Текст книги "Скованные льдом (ЛП)"
Автор книги: Карен Мари Монинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)
ноги на ногу.
– Но что если у мудреца дело так и не доходит до удовольствий?
У меня еще все впереди. Иногда я просто хочу побыть собой. Четырнадцатилетней и
свободной.
– Возможно, мудрец знает, что жизнь сама по себе уже удовольствие.
– С прошлой ночи появились новые ледники?
Мне стоило держать рот на замке. Не нужно было спрашивать. Ответственность ложится
на мои плечи тяжким бременем, когда он утвердительно кивает.
И он подсыпает соль на рану:
– Но может тебе повезет, и ты посмотришь фильм со своим дружком, и ничего не
случится. Хорошая новость заключается в том, что если даже что-нибудь и случится, ты об
этом так и не узнаешь.
Потому что буду мертва. Хорошая новость, черт возьми. Риодан знает, как вить из меня
веревки.
Я закатила глаза, закрыла дверь и села на свое место. Побуду четырнадцатилетней
попозже. Может, в следующем году. Когда мне будет пятнадцать.
Не поднимая головы, он говорит:
– Я сказал, проваливай отсюда, детка.
– Кончай с бумажками, чувак. Народ гибнет. Нас ждет работа.
***
Этот случай на южной окраине Дублина, в предместье, побил все рекорды.
Позади ветхой лачуги с перекошенным крыльцом и дырявой крышей, похожей на
беззубый рот какого-нибудь старика, заморожены мужчина, женщина и маленький мальчик.
Они занимались стиркой тем древним способом, которым обычно Ро стирала свою мантию.
Она говорила, что это помогает ей оставаться смиренной. Как будто старая ведьма была хоть
немного смиренной.
Руки мужчины примерзли к древней стиральной доске, а к его шее примерзла странная
металлическая штука, типа тех, которые фиксируют голову при переломе шеи. Ребенок
застыл, стуча ложкой по крышке видавшей виды кастрюли. Я не могла заставить себя
смотреть на него. Меня убивает, когда погибают дети. Он ведь даже не пожил. Женщину лед
настиг, когда она доставала рубашку из тазика с мыльной водой. Я остановилась у края
лужайки, дрожа, и пыталась заметить как можно больше деталей со стороны, готовясь к
стоп-кадру. Если это место похоже на остальные, то оно вот-вот взорвется.
– Как ты вообще узнал об этом случае?
Про пабы все понятно, даже про фитнесс-центр, потому что они в Дублине, а Риодан
знает все, что происходит в городе. Но это же деревенские фермеры.
– Я знаю все.
–Да, но как?
– Предполагалось, что это прервет череду твоих вопросов.
– Чувак, новость дня: предполагать что-нибудь обо мне бессмысленно.
– Наблюдения.
– Они знали, что это приближается, чем бы это ни было, – я испытала огромное
облегчение. Можно больше не беспокоиться о том, что смерть подкрадется незаметно. И
хотя мальчишка смотрел на ложку, которую держал в руке, рты взрослых были раскрыты,
лица напряжены. – Они увидели это и закричали. Но почему не убежали? Почему она не
отбросила рубашку, которую стирала? Какая-то бессмыслица. Может, оно обездвижило их,
перед тем как заморозить? Может, они прореагировали, но не смогли сдвинуться с места?
Может, в остальных случаях это подкрадывалось к людям сзади?
– Мне нужны ответы, детка, не вопросы.
Я вздохнула. Изо рта идет пар, но он не кристаллизуется.
– Здесь не так холодно, как в предыдущих местах.
– Это случилось раньше. Оно тает.
– Откуда ты знаешь?
– У мужчины на носу капелька конденсата, она скоро упадет.
Я прищурилась.
– Не вижу я никакой капли. Ты не можешь видеть так хорошо издалека.
У меня суперзрение, и я не вижу.
– Завидуешь, детка.
Он приподнял интонацию в конце вопроса на одну сотую тона, как делает иногда, чтобы
подразнить меня. Юморист, блин. Как же он меня достал.
– Ни хрена ты не можешь увидеть капельку воды отсюда!
– Еще одна скользит у женщины между грудей. Прямо над родинкой на левой.
– Чувак, ты не можешь видеть настолько лучше меня!
– Я во всем лучше тебя.
Он бросает на меня взгляд, который я обычно вижу в зеркале.
Все, он дохрюкался.
– Тогда, думаю, я тебе не нужна, так что не буду больше зря тратить время, – я
развернулась и зашагала к Хаммеру. Но не сделала и пяти шагов, как он встал у меня на
пути, нависая надо мной, скрестив на груди руки. – Риодан, я не в настроении. Дай пройти!
– Быть нужной вредно.
– Быть нужной хорошо. Это значит, что ты важна.
– Это значит, что есть дисбаланс силы. Слабаков хватало и до падения стен. Ты не
несешь ответственность за весь мир только потому, что способна на большее, чем остальные.
– Конечно, несу. Это то, что наиболее способные люди делают.
– Ты можешь попросить меня обучать тебя.
– Чего? – эта ночь становится все страннее. – Обучать меня, будто ты ведешь курсы или
типа того? И как их назовешь? "101 совет, как стать социопатом"?
– Это будет больше похоже на аспирантуру.
Я хихикаю. Его чувство юмора застает врасплох. Но перестаю смеяться, опомнившись,
потому что с ним шутки плохи.
– Ты хочешь быть быстрее, сильнее, умнее. Попроси меня обучать тебя.
– Я тебя ни о чем не попрошу. И ты, может быть, быстрее и сильнее. Пока. Но
определенно не умнее.
– Как скажешь. Но тебе придется вернуться, потому что сейчас ночь, и ты знаешь, что
это значит.
– Типа, темно?
– Ты со мной до рассвета.
– Почему только до рассвета? Ты вампир или зомби, или что-то еще, что не выносит
свет?
Он переместился стоп-кадром к скованной льдом лужайке.
– У меня на завтрак секс. И я ем рано и много.
Стою себе, думаю о нормальных вещах, типа заледеневших людей, и о том, как он меня
бесит, и тут он обрушивается на меня, как снег на голову, со своим сексом на завтрак.
Гормоны тут как тут, услужливо подкидывают воображению картинки, одна постыдней
другой. Иногда они проделывают это со мной. И я не могу справиться с воображением,
потому что это воображение, а гормоны еще более упрямые и непредсказуемые, чем я.
Хотела бы я никогда не смотреть порно и не видеть, как Риодан "завтракает", тогда
картинки не были бы такими яркими, и от них было бы проще избавиться.
Но вот он передо мной, в мельчайших деталях, потому что я знаю, как он выглядит
голым, я же видела. И знаю, как он движется. У него много мышц. И шрамов. Знаю, что
когда он занимается сексом, то смеется так, будто мир идеален. И когда он это делает, я
сжимаю кулаки, потому что хочу взять его лицо в ладони, чтобы поймать и удержать эту
радость. У меня все те же странные глупые мысли, будто я все еще стою там, на четвертом
уровне. Сама бы себя отлупила за то, что увидела. Что с этими гормонами? Почему эти
маленькие озабоченные извращенцы вообще обращают внимание на такого старого чувака,
как он.
– Ты идешь?
Я мысленно встряхиваюсь и перехожу в стоп-кадр.
Ничего не происходит.
– Быть этого не может, – шепчу я.
– Детка, почему ты все еще стоишь там? – он на суперскорости нарезает круги вокруг
замороженной троицы. – Все может взорваться в любую секунду.
Я замерла, подумав, что вовсе не против, чтобы это произошло побыстрее, и он не смог
бы узнать, что я потеряла свои суперспособности снова.
–Мне нужно... э... пойти, а... – я показала в сторону деревьев позади себя. – Нужно
немного уединения. Скоро вернусь.
Как я и надеялась, пока я была в кустах, притворяясь, что мне надо в туалет,
замороженная лужайка-прачечная взорвалась.
Обратный путь в Дублин был долгим и тягостным.
Перевод: azlesha, Toriya
Глава 13
Худшая часть тебя – это я
Я на крыше здания, расположенного напротив груды бетона, искореженного металла и
битого стекла, что когда-то была Честером. Клуб сейчас глубоко под землей. Обычно
очередь желающих попасть в клуб растягивается на несколько кварталов, но уже четыре часа
утра, и все кто хотел, уже час как внутри. Думаю, это значит, что ради дополнительных
стоячих мест умерло немало людей, потому что я не видел, чтобы кто-нибудь выходил
наружу.
Подъехал черный Хаммер.
Это то, чего я ждал.
Раньше я ненавидел высоту, что весьма иронично, учитывая, что я Горец. Вернее был
им.
Теперь я начал к ней привыкать. Обзор лучше. Ты видишь больше, оставаясь
невидимым. Люди нечасто смотрят вверх, даже в это время, когда должны бы, потому что не
знают, что может быть в небе над ними, всегда готовое сожрать, Охотник, или Тень. Или я.
Смотрю, как она выбирается из Хаммера. Шагая, она перепрыгивает с ноги на ногу,
двигаясь вперед и в сторону одновременно, и ест шоколадный батончик. Никогда не
встречал более энергичного человека. Её волосы как алое пламя в лунном свете. Её кожа
сияет. У неё длинные ноги и милые юные округлости. На точеных чертах её лица выражения
сменяют друг друга так же быстро, как новые татуировки Темного двигаются под моей
кожей.
Но то, что меня зацепило – это ее душа.
Он здоровенный и буквально нависает над ней. Жесткое лицо. Жесткое тело. Жесткая
походка. Вместе они смотрятся так нелепо. Она посматривает на него так, будто он неслабо
её нервирует. Это хорошо. Её рука постоянно тянется к мечу, и я знаю, о чём она думает.
Она презирает Честер. Она едва может находиться в одном помещении с фейри без того,
чтобы поубивать их. Она их ненавидит. Всех их.
Скоро и я буду подходить под эту категорию.
Хозяин Честера поднимает взгляд вверх.
Я на крыше, скрыт тенью, излучаю чары света, свою новую силу, которую приобрел,
пытаясь придать своему лицу более приемлемый для Дэни вид.
Я концентрируюсь на проецировании широкого распростертого покрова тьмы и пустоты,
чтобы он не смог обнаружить меня.
Его взгляд фокусируется прямо на мне, и он напускает на себя самодовольный вид, но
это, в принципе, обычное для его лица выражение. И вот, когда я почти решаю, что он
просто почувствовал что-то, но не смог разглядеть меня, он склоняет голову в этом
раздражающе величественном жесте, таком характерном для этого придурка.
Ярость охватывает меня, густая, сильная и удушающая, и на несколько мгновений я
мысленно переношусь в зловеще темное место, где все заморожено и опустошено, и которое
мне нравится. Рад, что становлюсь Темным Принцем. Пусть сила проявится.
Пусть война начнется.
Я запрокидываю голову и откидываю гриву волос за спину. Сколько их не обстригай, все
без толку. Ложусь спать, а когда просыпаюсь – они снова отросли. Я поворачиваю лицо к
луне и жадно вдыхаю. Так хочется встать на четвереньки и завыть как дикое животное,
опьяненное голодом и силой, как зверь, который может трахаться днями напролет без
остановки, если найдет кого-то, способного выдержать то, как жестко и долго он это делает.
Хочу завопить на луну на Темном языке, и услышать, как она вопит в ответ. Я чувствую
нужду, и секс, и голод, и они так чертовски сладки – человечество созрело и готово к
употреблению! Я перемещаю член в джинсах. Он болезненно твердый. А земля круглая.
Прищурив глаза, снова сморю вниз. На моих ботинках слой льда. А крыша вокруг меня,
в радиусе пятнадцати футов, покрыта снегом и сверкающими кристаллами льда. Сминая
снег, я перемещаюсь по краю крыши, следуя за ними к заднему входу. Все станет гораздо
проще, когда мне больше не придется ходить.
Он не тот, кем притворяется перед ней.
Я слежу за ним постоянно. И собираюсь быть поблизости, когда он перестанет
притворяться. Хочет она того или нет, но я стану ее бронежилетом, ее щитом, ее гребаным
падшим ангелом. Он притворяется, что он почти человек. Он человек не больше, чем я.
Притворяется хорошим, будто рядом с ним безопасно, будто клыки у него просто так – для
красоты. Он делает вид, что вовсе не судья и не собирается выносить никому приговор, что
он ничего не имеет против тебя.
Но если он все же имеет что-то против...
...ты покойник.
Он дьявол в деловом костюме, всё выжидает, собирая информацию, обрабатывая её, а
когда он принимает решение, судейский молоток падает, и все те, кто его разозлил или
обидел, или просто косо на него посмотрел – считай, подписали себе смертный приговор.
И он не даст ей отсрочки. Он её никому не дает. Для него имеют значение только те, кто
принадлежат к его виду.
Она думает, что он не такое животное как Бэрронс. Что он более цивилизованный. Она
права, у него манеры поизысканнее. Но это только делает его еще более опасным. От
Бэрронса вы ожидаете, что вас отымеют. С Риоданом вы и не заметите, как это произойдет.
Он ведет себя так, как нормальный взрослый человек должен себя вести по отношению к
четырнадцатилетней, будто он взял её под свое крыло. Будто ему нужны ее навыки, так же
как Бэрронсу были нужны навыки Мак, и она, так же как и Мак, ведется на это. Он
выстраивает в ряд свое домино, чтобы, когда он захочет его подтолкнуть, оно легко упало.
Так он бережет свои силы, чтобы ему не пришлось за ней охотиться, когда он решит ее
убить.
Подонку вроде него от женщины нужно только одно. И у нее для этого неподходящий
возраст. Пока. Не могу решить, какой вариант хуже: тот, в котором он хочет ее убить, или
тот, в котором он ждет, чтобы превратить её в одну из бесчисленного множества своих
любовниц.
Она девушка совершенно другого типа, она не одна из многих. Такую можно встретить в
жизни лишь однажды, и если ты облажаешься, встретив ее, то в аду, специально для тебя,
есть особое местечко.
Внезапно она отрывается от него и уходит вперед. Она злится. Я улыбаюсь.
Я вытаскиваю свой нож, завожу руку за спину, и царапаю им спину. Кровь струится. Я
вздыхаю с облегчением, но это ненадолго. Спать теперь – настоящее мучение. Спина чешется
постоянно, а человеческие лекарства на меня не действуют. Я изгибаюсь, чтобы было
удобнее чесаться.
Лезвие ударяет кость с глухим звуком. Я пилю её зазубренным краем лезвия, но не могу
выбрать правильный угол. У меня нет друзей, которые были бы мне рады, никого, кто мог
бы мне помочь. Я пытался уговорить отца вырезать их из моей спины. Он сказал, что это
меня убьет, потому что они присоединены к моему позвоночнику. Я так не думаю. Меня
нельзя убить. Они чешутся. Я хочу, чтобы они исчезли так же сильно, как хочу, чтобы они
остались.
Гребаные крылья.
Забавно, как все вышло. Дэни убила Темного Принца, чтобы спасти Мак, а я
превращаюсь в Темного Принца, чтобы заменить того, которого убила Дэни. Но это не её
вина. А Мак. Которую нужно было спасать. А еще она вынудила меня съесть то, что я
никогда бы не съел, будь я в здравом уме.
Мне интересно, будут ли мои крылья такими же большими, как у Крууса. Интересно,
каково это будет лететь по ночному небу вместе с ним и двумя остальными. Иногда, я
представляю себе нас четверых, пикирующих над городом, наши черные крылья бьют
воздух, заслоняют небо, и весь мир принадлежит нам. Я могу представить звук, который мы
издаем, когда наши тела звенят. Есть особая, ужасающая песня Темных Принцев, и иногда,
когда я сплю, она звучит у меня в голове. Зов Дикой Охоты бурлит в моей крови.
Я отступаю за угол маленького кирпичного здания на крыше, в котором расположены
наружные блоки кондиционеров, прислоняюсь к нему и, раскачиваясь из стороны в сторону,
чешу спину об угол, наблюдая за тем, как там, внизу, они подходят к металлической двери.
Он догнал ее, и они снова идут вместе.
Она скользит сквозь ночь. Он же проталкивается в нее, он как боксерская перчатка с
лезвиями, торчащими из неё наружу. Когда она проходит мимо, мир становится лучше. Он
же оставляет за собой кровавые следы и горы трупов.
Он поднимает дверь, свет вырывается из дыры в земле, и она – мой ангел, спускается в
омерзительный ад.
Он приседает на краю и смотрит ей вслед, и на мгновенье, на его лице появляется
выражение, от которого даже такое холодное создания как я, бросает в дрожь.
Я знаю этот взгляд. Видел его на собственном лице.
А затем сукин сын поднимает глаза на меня, и на этот раз, у меня нет и тени сомнений,
что он меня видит. Он смотрит прямо на меня и склоняет голову, насмешливо усмехаясь. Я
отвечаю ему тем же. Мой кивок, как бы говорит: " Да, да, я тебя тоже вижу. Будь очень
осторожен".
Не могу решить, является ли то, что он дал мне только что увидеть правдой или его
очередной игрой. Они не зря называют его мастером манипуляции. Бэрронс проламывает
головы. Риодан выворачивает их наизнанку. Бэрронс отымеет тебя. Риодан вынудит тебя
отыметь себя самого. Он тянет за рычаги и хладнокровно подстраивает обстоятельства под
свои личные, извращенные цели.
Мне больше нравилось, когда я думал, что он собирается её убить.
Я перестаю чесаться.
Мне нужны эти крылья. Они существенно упростят грядущую битву.
Он ходячий мертвец.
Если, то, что он дал мне увидеть неправда, и он меня разыгрывает, то он разыгрывает не
того Темного Принца. Я убью его, прежде чем он доберется до неё, чтобы убить. Я знаю, как
такие, как он, действуют. Сам таким становлюсь.
Если то, что он дал мне увидеть, правда, то он дал это увидеть не тому Темному Принцу.
Потому что то, что он мне дал увидеть, это то, что я и сам вижу в ней.
Он считает, что она стоит того, чтобы её ждать.
И когда время придет, он намеревается стать тем самым. Поэтому он держит её около
себя. Для тех из нас, кто живет вечно, пара-тройка лет – не такой уж и срок.
Это не срок ради чего-то, что стоит ожиданий. Ради девушки, которую можно встретить
лишь однажды в жизни.
Несколько лет пройдут, и глазом моргнуть не успеешь, для таких как мы, по которым
женщины сохнут так же, как ненужные тыквы после Хэллоуина.
Занимаясь сексом, мне теперь приходится постоянно сдерживаться, а это нелегко. Ведь
человеческие женщины такие хрупкие.
Но не эта.
Он видит ее так же как я: в семнадцать, двадцать, тридцать. В четырнадцатилетней Дэни
он видит женщину, которой она однажды станет.
И он заявляет на нее свои права.
Только. Через. Мой. Хренов. Труп.
А я не могу умереть.
А вот один из его вида недавно смог, и даже знаю как. Слышал, тут недалеко, в ночном
небе есть Охотник, которому нравится Темная знать.
Скоро у меня будут крылья, и я смогу найти его.
Суперспособности вернулись ко мне за три квартала от Честера. Знаю наверняка, потому
что весь обратный путь я пыталась с суперскоростью постукивать пальцем на ноге. Наконец-
то это произошло. Я пока не могу двигать глазами так же быстро как Риодан, но я
практиковалась, и за короткий промежуток времени некоторые части тела начали двигаться
еще быстрее. Единственная проблема – это боль в тех местах, где эти части соединяются с
телом, будто я потянула мышцы из-за того, что "быстрые" и "медленные" части не могут
понять что-за-фигня-происходит и воюют друг с другом.
Не могла же я пытаться войти в режим стоп-кадра всем телом, сидя в Хаммере с
чуваком, который был бы счастлив узнать, что иногда я абсолютно беспомощна. Если бы он
внезапно остановился, я могла бы вылететь через лобовое стекло, и вдобавок к моим
обычным синякам еще и изрезаться стеклом.
Я смотрю на него с раздражением.
– Почему на тебе нет синяков?
Что он такое? Типа исключение из всех правил. Если да, то куда мне подать заявку,
чтобы и самой стать такой?
– Собственный опыт и все такое, – отвечает он. Другими словами, мне нельзя этого знать,
потому что я не вхожу в круг избранных. Будто я хотела в него входить.
– У тебя что, есть зачарованная мазь, чувак? Было бы честно, если бы ты и со мной
поделился.
Он остановился на обочине перед входом в Честер. Как только он припарковался, я сразу
выскочила из Хаммера и зашагала вперед, перескакивая с ноги на ногу, чтобы убедиться, что
снова в порядке. Ни за какие коврижки я бы не вошла в Честер без суперспособностей. Я
выхватила батончик и проглотила его, затем слопала еще три подряд, накапливая энергию.
– Разве мы еще не закончили? У тебя есть еще задания для меня?
Лишившись сил, я провела целый час в наэлектризованной консервной банке наедине с
Риоданом. Он заполняет собой замкнутое пространство, будто целых десять человек
втиснуты в его тело. Он злится на меня из-за того, что я не успела осмотреть место до того,
как оно взорвалось. Я тоже злюсь сама на себя, но у меня просто не было выбора. Без
суперспособностей я и близко не подойду к таким местам. Это был тот еще переезд, я вся
измоталась. И теперь хочу побыть одна или с Танцором. Он меня подбадривает. Тусоваться с
ним ненапряжно и вообще улётно.
Он не отвечает, поэтому я смотрю на него. С ехидной, самодовольной ухмылочкой на
лице он пялится на крышу соседнего здания. Я пытаюсь рассмотреть, что он там увидел, но
так и не могу понять. Там ничего нет.
– Эй, чувак, ты меня слышал? Ты, вообще, не забыл, случайно, что я тут?
Он по-прежнему смотрит на крышу, как будто там есть что-то, чего я не вижу. Типа той
дурацкой капельки конденсата. Я, кстати, до сих пор не уверена, что она там была.
– Я никогда не забываю, что ты рядом, Дэни. Я знаю вкус твоей крови. Я постоянно
ощущаю твое присутствие.
Так, а вот это уже настораживает.
– Ты имеешь в виду, когда я поблизости, – уточняю я.
– А как ты думаешь, я нашел тебя у твоего маленького дружка.
– Присмотрись к нему получше, если считаешь, что он маленький.
– И очень хрупкий.
– Хватит говорить о нем. Не твоего ума это дело. Ты хочешь сказать, что можешь
отыскать меня где угодно и когда угодно?
На этот вопрос есть правильный ответ и неправильный ответ.
– Да.
Неправильный ответ. От злости у меня даже дыхание сбилось.
– Бред. Враньё.
Он смеется и переводит на меня взгляд.
– Хочешь поиграть в прятки, малышка? – промурлыкал он таким голоском, который
раньше никогда не использовал со мной. И это на самом деле прозвучало как вопрос.
И он обнажил клыки.
– Чувак, ты просто чокнутый... кем бы ты там ни был.
У меня даже слов не хватает.
Он засмеялся снова, и я просто не смогла на это смотреть, поэтому сбежала.
Направилась к новому вxоду в Честер – к люку в земле.
Он распахнул его передо мной. Спускаясь вниз, я буквально пыхтела от возмущения.
Ненавижу Риодана.
Иду себе через танцпол, срезая путь до лестницы, чтобы подняться в офис Риодана и
сделать то, что он там от меня хотел, и вижу её.
Она на основном танцполе и Иериxон Бэрронс рядом. И они вроде как идут к одному из
подклубов. Не могу понять зачем. Мак "нравится" Честер чуть больше, чем мне.
Я замерла.
Невыносимо видеть её. Невыносимо не знать о том, что с ней происходит. Невыносимо
думать о том, что я сделала. Но я не могу ничего изменить, так что это бессмысленные
чувства.
Риодан врезается в меня сзади, толкая меня в толпу.
– Споткнулся? – раздраженно спрашиваю я, уклоняясь от неуклюжего Носорога, который
скрежещет на меня желтыми клыками.
Как обычно он ничего не упустил. Его глаза снова проделывают этот трюк с
трепетанием, взгляд скользит по моему лицу.
– Я думал, что вы с Мак подруги.
– Мы подруги, – вру я.
– Так пойди и поздоровайся.
Черт, как же меня бесит, что он все замечает.
– Между нами малюсенькая размолвочка.
– Малюсенькая, как же.
– Хватит совать нос в мои дела.
– Научись скрывать свои эмоции, детка. За исключением тех случаев, когда ты наедине
со мной. Тебе нужно серьёзно тренироваться. Будешь вот так выдавать себя, и это только
вопрос времени, что кто-нибудь вздернет тебя на твоих же внутренностях.
– Чувак, кто использует такие слова как "внутренности"? Или "вздернет"?
– Расскажи мне, что случилось.
– Не твое дело, конец истории. В некоторые вещи можно совать свой нос. А в некоторые
нельзя. Не пытайся лезть в эту x*йню, – ответила я, уперев руки в бока.
Он как-то странно посмотрел на меня.
– Ты сказала "что за х*йня", а не "что за херня".
– Это все, что ты понял, из того что я сказала?
– Ты хочешь сохранить это в тайне. Я согласен. Видишь, как все просто. Если ты чего-
нибудь хочешь, просто попроси меня. И ты узнаешь, что я могу быть очень великодушным.
В том случае, конечно, если ты сможешь найти ко мне правильный подход. Если ты когда-
нибудь поймешь, что это значит.
Он обходит меня и направляется в свой офис.
Ничего не могу поделать с собой и снова смотрю на Мак. Улыбаюсь и готова пнуть сама
себя за это, но было время, когда я просыпалась утром, в моем родном Дублине, и мне было
хорошо, не то, что сейчас, потому что я знала, что она там, в КСБ, и мы пойдем и сделаем
что-то крутое вместе, и она спечет мне именинный торт, приготовит для меня подарки и мы
будем смотреть киношки, и сражаться, плечо к плечу. До этого в моей жизни такого не было,
и иногда я чувствую себя как бродячая собака под дождем, которая замерзла и промокла, и
заглядывает в окно и видит там, у камина, в собачьей корзинке, ухоженную милую колли,
рядом с которой стоит миска с ее именем, и мне интересно, как это быть...
"Стоп! Возьми себя в руки слабачка".
У меня есть зубы, и я могу кусаться, и еще я знаю правила: там за окном кроме всего
прочего еще есть ошейники и стерилизация. Я уже почти совладала с собой и собиралась
переходить в режим стоп-кадра, догоняя Риодана, но застыла. Непонятое движение, шум и
гам, с того направления, где была Мак, вынудили меня обернуться.
Сегодня в Честере объявился новый вид Темных. Такое ощущение, что они заявились
прямо из фильма ужасов. Выглядят как духи-анорексики, и вполне могли бы зависать над
каким-нибудь кладбищем, разрушая могилы и поедая разлагающиеся трупы. Они так
закутаны в черные балахоны с капюшонами, что их лиц не видно. И они не ходят, а парят,
скользя над полом. В отворотах рукавов промелькнули кости, а под капюшоном я заметила
бледную, безжизненную кожу и что-то черное. Их всего около двадцати в том подклубе,
куда только что вошли Мак и Бэрронс. Они напомнили мне черных воронов, которые,
ощущая приближение грозы, облепили крону дерева, чтобы, как только начнется бедствие,
метнуться вниз и наброситься на погибающих, отдирая своими острыми клювами мясо от
костей. У них определенно не может быть нормальных ртов. И так же определенно я не хочу
знать, что там у них вместо них.
Они повернулись к Мак, будто они одно целое, что до чертиков странно, и закаркали, и
этот птичий ор полоснул по моим нервам. В Ирландии нет змей. И не из-за того, что, как
нравится говорить людям, Святой Патрик их изгнал, а из-за климата на острове. В детстве я
была просто очарована змеями, потому что никогда их не видела. И однажды, после
маминой смерти, когда меня освободила Ро, еще до того как она начала меня
контролировать, я провела каникулы, посещая музеи и зоопарки. Тогда я видела гремучую
змею. Когда она трясла хвостом, это подействовало на меня так же, как карканье этих
Темных в капюшонах.
Сухое, приглушенное шипение змеи вызвало во мне примитивную реакцию, и я
подумала, что, возможно, генетическая память таки существует, и некоторые звуки просто
вынуждают тебя броситься, куда глаза глядят, не оборачиваясь.
Что они такое? Почему я никогда их не видела? На что они охотятся? Как питаются? Как
их убить?
И прежде всего: почему они шугаются от Мак как от "Темной" чумы?
Нас разделяет танцпол, забитый людьми. И мне плохо видно. Я соскальзываю в режим
стоп-кадра, прошмыгиваю мимо Лора и Фэйда, караулящих внизу лестницы. Толкаю Лора
локтем под ребра, и улыбаюсь, когда в ответ он хрипит. Влетаю на верхнюю площадку и
смотрю вниз. Отсюда видно гораздо лучше.
Духи каркают еще громче, скользя прочь от Мак и Бэрронса, но все эти темные
капюшоны повернуты в сторону Мак.
– Интересно, – говорит Риодан мне на ухо,– тебе стоит полюбопытствовать, отчего они не
могут убраться с ее дороги достаточно быстро. Никогда не видел их такими.
Риодану не нравится Мак. Никогда не нравилась. Она стала между ним и его лучшим
корешем.
Я смотрю на него.
– Открою тебе секрет. Не такой уж ты и крутой. Бэрронс раздавит тебя, и глазом не
моргнув.
– Будь я проклят. Ты запала на Бэрронса, – чуть заметно улыбаясь, отвечает он.
– Я не запала...
– Запала. Это написано у тебя на лице. Любой может заметить.
– Иногда, босс, ты ошибаешься.
– Я никогда не ошибаюсь. С таким же успехом можешь написать на билборде: "Дэни
О'Мэлли считает Иерихона Бэрронса горячим". Мое предложение обучать тебя все еще в
силе. Избавь себя от позора. Если я это вижу, то и он тоже.
– Он никогда этого не замечал, – проворчала я, и поняла, что призналась. У Риодана есть
ловкая манера вытягивать из тебя то, что ты и не собирался говорить.
– Может, я попрошу Бэрронса учить меня, – пробурчала я, отвернулась и зашагала в его
офис. И уткнулась прямо в его грудь.
– Чувак, отвали. Я тут пытаюсь попасть кое-куда.
– Никто, кроме меня, никогда не будет учить тебя, Дэни.
Он прикоснулся ко мне, прежде чем я успела понять, что он собирается сделать, взял мое
лицо в свои руки, приподнял его. Меня моментально кинуло в дрожь.
– Это не обсуждается. Ты подписала со мной контракт, гарантирующий эксклюзивность.
Тебе не понравится, если ты попытаешься его нарушить.
Я уставилась на него, пытаясь понять, что за хрень я подписала на самом деле. Надеюсь,
я так никогда этого и не узнаю.
– Чем мы тут занимаемся? Мило беседуем или работаем? У тебя есть для меня другие
поручения или нет?
Обойдя его, я кинула еще один взгляд вниз. Бэрронс стоит, прикрывая Мак, как щит. Я
позволила себе улыбнуться.
Риодан прав, я должна научиться скрывать свои чувства. Она в безопасности. Пока
Бэрронс рядом, она всегда будет в безопасности. Мне не нужно беспокоиться о Мак. Разве
что о том, что она может, однажды, сделать мне. Лучше побеспокоиться об этом, чем о ней.
Вот что на самом деле важно для меня.
Перевод: azlesha
Глава 14
Тук-тук-тук, я стучу в небесные врата
Оказалось, у Риодана не нашлось для меня ровным счетом никаких заданий. Новых
ледников не появилось, так что расследовать нечего. Но он все равно заставил меня торчать в
его офисе. С ним.
Я хотела вернуться и изучить развалины склада, которые остались от взрыва, который
произошел недавно, найти больше ключей к разгадке (думаю, в это же время я могла бы
найти новые убежища). Но он велел мне наблюдать за людьми и фейри через стеклянный
пол, чтобы выяснить, кто может быть причастен ко всему происходящему.
Я спросила:
– Чувак, ты же говорил, что думаешь, будто какая-то часть Фейри проявляется
спонтанно. А теперь хочешь, чтобы я проверила, нет ли кого-нибудь, кто стоит за этим. Так
какой из вариантов?
Он ответил:
– Оба, – и вернулся к своей бумажной работе. Не думаю, что для него это дело такое же
неотложное, как для меня. Ведь в последнее время заледенели только люди, и не на его
территории. Если он не проявит активность в расследовании, мне придется заняться этим в
свободное время, а я не знаю, когда всё успеть, учитывая, что спать надо хотя бы раз в
несколько дней.
Мак ушла довольно быстро. Кажется, её действительно напрягло то, что произошло с
ДВЗ. Сокращенно от Духи-Выглядящие-как-Зомби, потому что именно так они и выглядят.
На их плащах следы грязи и паутины, которые подсказывают, где эти твари отсиживались. Я
расслабилась, как только она ушла. Но опять напряглась, когда увидела Джо внизу, в
детском подклубе, выставляющую напоказ ноги Темным, чем они, несомненно, были очень
довольны. Хотела бы я когда-нибудь иметь ноги, как у Джо, стройные, красивые и с гладкой
