Текст книги "Скованные льдом (ЛП)"
Автор книги: Карен Мари Монинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 26 страниц)
говорим об этом. Но это понятно по его молчанию.
Танцор был в Дублине, рассматривая факультет физики Тринити-колледжа как
возможное место для продолжения обучения, когда стены рухнули, отрезав его ото всех.
Пройдя домашнее обучение с многочисленными репетиторами и будучи гораздо умнее
других, он окончил колледж шесть месяцев назад, свободно говорит на четырех языках, а
читает на семи-восьми. Его родные – филантропы, из потомственной финансовой
аристократии. Отец является или являлся кем-то вроде посла, мама – врач и занималась тем,
что организовывала бесплатную медицинскую помощь странам третьего мира. Его детство
прошло в разъездах по всему миру. Мне тяжело представить семью такого класса. И сложно
поверить, что он смог так хорошо адаптироваться. Он изумляет меня.
Иногда я наблюдаю за ним, когда он не смотрит на меня. Но сейчас он меня поймал.
– Думаешь о том, насколько я горяч, Мега? – поддразнивает он.
Я закатила глаза. Между нами нет ничего такого. Мы просто тусуемся вместе.
– Кстати, о горячем...
Я закатываю глаза еще больше, потому что если он, в конце-концов, собирается сказать,
что я стала гораздо привлекательнее после того, как Серая Женщина вернула мне чуть
больше того, чем забрала, я просто свалю отсюда. До сих пор он был настолько клёвым, что
никогда этого не упоминал. Хотелось бы, чтобы так все и оставалось.
Танцор... Танцор. Он моя зона комфорта. Никакого давления. Мы с ним всего лишь два
ребенка в этом чокнутом мире.
–... попробуй горячую воду. Мега, ты грязная. У меня опять заработал душ. Иди,
воспользуйся.
– Всего лишь немного крови...
– Ведро крови. Может два.
–...и несколько синяков.
– Ты выглядишь, словно попала под грузовик. И еще ты воняешь.
– Это не я, – возмущаюсь я. – Я бы почувствовала. У меня же супер-обоняние.
Он бросает на меня тяжелый взгляд.
– Мега, мне кажется, у тебя в волосах кишки.
Я в ужасе потянулась к волосам. Думала, что убрала их все по пути сюда. Запустив руки
в кудри, я вытянула длинный скользкий кусок.
Я пялюсь на него с отвращением, думая о том, что нужно или обрезать волосы, или все
время носить бейсболку, затем перевожу взгляд на Танцора и вижу, что он смотрит на меня
так, будто сейчас его вырвет, и мы одновременно начинаем смеяться.
Мы смеялись, пока не стали задыхаться, а затем, держась за бока, лежали на полу.
Кишки в моих волосах. В каком мире я живу? Хотя я всегда была другой и видела вещи,
которые другие люди не видели, никогда не думала, что буду сидеть на диване в
виртуальном бомбоубежище под землей, со скрытыми камерами, люками, мини-ловушками
вокруг, зависать с семнадцатилетним (горячим!) гением, который делает все, чтобы
убедиться, что я ем не только протеиновые и шоколадные батончики (он говорит что мои
кости не получают достаточного количества витаминов и минералов), и который знает, как
сделать так, чтобы душ заработал в Дублине ППС.
А еще он играет в шахматы.
Он ставит на паузу фильм, когда я собираюсь в душ. На ходу хватаю сменную одежду.
Это дом Танцора, а не мой. Но он хранит вещи и для меня, на тот случай, если я
заявлюсь. Как и у меня, у него есть много других убежищ. В этом городе, чтобы выжить,
нужно постоянно перемещаться и запоминать, где и что ты оставил, уходя, чтобы знать, не
проник ли кто-нибудь туда, пока тебя не было. Это беспощадный мир. Люди убивают друг
друга ради молока.
Горячей воды хватило на четыре минуты. Я вымыла волосы, обернула их полотенцем и
стала рассматривать свое лицо в запотевшем зеркале.
Я один сплошной синяк. Мне известна последовательность: черные переходят в
фиолетовые, фиолетовые в зеленые, затем приобретают желтоватый цвет. Я стараюсь
игнорировать синяки. Я смотрю на свое отражение в зеркале и не отвожу взгляд. В тот день,
когда вы отведете взгляд, вы перестанете быть собой. Я никогда не потеряю себя. Ты то, что
ты есть. Смирись или изменись.
Сбрасываю полотенце, пальцами расчесываю волосы, натягиваю джинсы с футболкой и
подумываю о том, чтобы обуть военные ботинки. Танцор выбрал их для меня. Сказал, что
подошвы не так сильно будут стираться. Я решила дать им шанс.
Возвращаясь к дивану, я хватаю другую чашку с маленькими дольками апельсина,
открываю банку с крем-зефиром и намазываю его на них, затем покрываю все это толстым
слоем шоколада.
Танцор и я приступаем к делу. Он опять включает фильм, пока я достаю игровую доску.
Он часами обыгрывал меня в Go Bang2, когда я была здесь в прошлый раз, но чует мое
сердце, сегодня мне повезет. И я даже великодушно уступаю, когда мне выпадает право
ходить первой.
2 Go Bang – игра чем-то напоминает русские крестики-нолики. Побеждает тот, кто первым ставит подряд пять
камней.
Я делаю то, что не делала долгое время – позволяю себе расслабиться. Я пьяна от
фруктов и крем-зефира, и ощущения победы в Go Bang. Я не спала всю прошлую ночь, да и
день был длинным и насыщенным.
Кроме того, Танцор расставил ловушки вокруг своего дома, почти такие же хорошие, как
и мои.
Оттолкнув рюкзак в сторону, я укладываюсь спать на диване, подложив кулак под щеку,
и держа меч в руке.
Не знаю что, но что-то меня будит, приподняв голову и разлепив глаза, я осматриваюсь.
Большие, угрожающего вида мужчины окружают меня.
Я моргаю, пытаясь навести резкость. Это не так-то просто, учитывая, что за время сна
мои глаза еще больше опухли.
Смутно осознаю, что нахожусь под прицелом пулеметов.
Резко вскакиваю и пытаюсь переключиться в режим стоп-кадра, но чья-то рука швыряет
меня обратно на диван с такой силой, что деревянный каркас под моими лопатками трещит.
Я устремляюсь вперед, но меня снова швыряют назад.
Один из мужчин засмеялся.
– Малявка не знает, когда нужно остановиться.
– Она научится.
– Бьюсь об заклад, так и будет.
– Если он позволит ей жить.
– Он, мать твою, не позволит. Только не после того, что она сделала.
– Дэни, Дэни, Дэни.
Я вздрогнула. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь произносил мое имя настолько
нежно. Мурашки пробежали по всему телу.
Он возвышается надо мной, скрестив руки на груди, предплечья покрытые шрамами
кажутся темными на фоне закатанных рукавов белоснежной рубашки.
На запястьях поблескивают странные массивные серебряные браслеты3. Лицо как всегда
в тени.
– Ты же не думала, что тебе это сойдет с рук, – говорит Риодан.
Перевод: knyaginyaolga92, azlesha.
Глава 6
Я вырвусь на свободу
– Боль – забавная вещь, – говорит Риодан.
А я молчу. Из последних сил держусь на ногах, несмотря на сковывающие меня цепи. Я
где-то в Честере, в комнате с каменными стенами. Ступнями ощущаю вибрацию басов
вдалеке. Если бы не моя супер-чувствительность, я бы и не заметила их. Вибрация совсем
слабая, следовательно, я глубоко под клубом, может, в самом основании здания. А это
значит, что вчера при взрыве нижние уровни пострадали не так сильно, как я надеялась.
Они приволокли меня сюда с мешком на голове. Где бы я ни была, они не хотят, чтобы я
нашла отсюда выход. Вывод: они планируют оставить меня в живых. Какой смысл одевать
мешок на голову тому, кто больше ничего не сможет увидеть. Одна тусклая лампочка слабо
освещает комнату, и она у него за спиной. Света хватает лишь на то, чтобы разглядеть, что
он стоит в нескольких шагах от меня.
3
– Некоторых людей боль ломает, – говорит он. – Они впадают в депрессию, апатию и так
и не восстанавливаются. Они всё ждут кого-нибудь, кто придет и спасет их.
Он передвигается этим струящимся способом, не стоп-кадром, но и далеко не обычно.
Размытые очертания и дуновение воздуха – и он передо мной.
– Но некоторых страдания не поглощают. Вместо этого они впадают в ярость. Крушат
все на своем пути, включая и сам источник страданий. Как бы там ни было, они приносят
немало вреда.
Прячу глаза, чтобы он не увидел огня в них.
– Чувак. Скукотища. Даже если бы я знала, что такое страдания, мне бы было наплевать.
Но я не знаю.
Он убирает волосы с моего лица и берет его в ладони, поглаживая. Я с трудом
сдерживаю дрожь. Он приподнимает мой подбородок. И я МЕГАослепительно улыбаюсь
ему.
Мы скрещиваем взгляды. Я не отведу глаза первой.
– Так тебе не было больно, когда мама запирала тебя в клетке, как собаку, на несколько
дней, пока сама развлекалась с одним из своих бесчисленных дружков.
– У тебя больное воображение.
Он схватил меня за волосы, чтобы я не могла отвернуться, будто, мать его, я это
планировала. А когда он достал из моего кармана Сникерс, у меня аж слюнки потекли.
Потасовка с Рио и его людьми у Танцора отняла у меня все силы. Чтобы не повиснуть на
цепях, которыми я прикована к стене, воображаю, будто моя спина – черенок метлы.
Притворяться я умею.
Он зубами открывает батончик. От запаха шоколада сводит желудок.
– Сколько раз, свернувшись калачиком в той клетке, с ошейником на шее ты думала о
том, что в этот раз она может и не вспомнить о тебе. Думала о том, что же все-таки станет
причиной твоей смерти: голод или жажда. Ведь бывало, что она оставляла тебя дней на пять.
Без воды и еды. Ты спала на собственных...
– Ты заткнешься прямо сейчас.
– Когда тебе было восемь, она умерла, пока ты была заперта. Ровена нашла тебя через
неделю.
Это правда. Я просто молчу. Нечего тут говорить. В той клетке все было очень просто.
Все, что имело значение: свободен ты или нет. Если свободен, беспокоиться не о чем. Если
нет, ты из кожи вон вылезешь, но вырвешься на свободу.
– Иногда ее дружки забавлялись с тобой.
Ничего подобного. Никогда. Я девственница и отношусь к этому серьёзно. Когда я
лишусь девственности, это будет грандиозно, и я буду к этому готова. Я собираюсь
компенсировать свои ужасные детские воспоминания другими, офигенно фантастическими.
Вот почему я хотела, когда стану постарше, чтобы это был В'лейн или, может, Бэрронс. Кто-
нибудь необыкновенный. Кто-нибудь, кто сможет сделать эту ночь по-настоящему
незабываемой.
– Мы тут типа философствуем, Риодан? Если да, вот тебе моя философия. Пошел ты.
Прошлое – это прошлое.
– Это травмировало тебя.
– Все забыто. И ничего не значит.
– Ты не сможешь убежать от этого.
– Да я бегаю быстрее ветра.
– Отрицая проблемы, ты никогда не решишь их. Ты тратишь впустую жизненные силы и
даже не понимаешь, куда они уходят. Это сделает тебя уязвимой в ответственный момент,
когда нужно будет быть сильной.
– До меня дошло. Ты собираешься заболтать меня до смерти. Убей меня. Просто сделай
это. Только побыстрее. Возьми бензопилу. Или гранату.
Он коснулся моей щеки.
– Дэни.
– Это что, жалость, Риодан? Она мне не нужна. А я-то думала, ты выше этого.
Он пальцем проводит по моим губам и смотрит как-то непонятно. Я встряхиваю
головой, скидывая его руку.
– Думаешь, можешь приковать меня к стене, а потом стоять здесь и рассуждать о том,
что же со мной не так? О том, что я стала такой, потому что в детстве плохие люди обижали
меня? Чувак, мне плевать, почему я стала такой. Мне нравится, какой я стала.
– Ровена вынудила тебя убить человека, когда тебе было девять.
Откуда, мать его, он об этом знает? Она превратила это в игру. Сказала, что хочет
посмотреть, смогу ли я пронестись мимо и добавить молока к хлопьям Мэгги так, чтобы она
этого не заметила. Конечно, я смогла. Мэгги умерла, прямо за завтраком. Ро сказала, что это
совпадение, что она была старой, и у нее случился сердечный приступ. Когда мне было
одиннадцать, я узнала правду. Ро ненавидела Мэгги, потому что та подбивала ши-видящих
выбрать новую Грандмистрисс. Я нашла дневники старой ведьмы. Она записывала все, что
делала, будто думала, что сможет так увековечить себя, и что однажды люди захотят
почитать ее мемуары. Сейчас все ее дневники у меня, в надежном месте. В тот день я
отравила Мэгги "молоком", подлитым в ее тарелку. Я много делала такого, чего даже не
понимала.
– Главное слово тут: вынудила. Я давно переступила через это.
– Забавно, твоя манера изъясняться изменилась, детка. Взрослеешь прямо на глазах.
– Чувак, – добавляю я.
– А тебя тяжело будет сломать.
– Позволь тебя просветить: это вообще невозможно.
Он снимает обертку Сникерса и предлагает мне откусить.
Я отворачиваюсь. Не собираюсь есть как привязанное животное.
– Когда мы найдем твоего дружка, ты передумаешь.
Спазм, сковывающий внутренности ослаб, я расслабилась и, чтобы не повиснуть на
цепях, сомкнула колени. Он сказал "когда", а это значит, что они его еще не нашли. Я зря
боялась. Наверное, Танцор ушел, пока я спала. Он отсутствует подолгу и возвращается,
когда захочет. Я не всегда могу найти его, когда он нужен. Иногда мы не видимся по
нескольку дней. Здорово знать, что он где-то в безопасности. Они не нашли его. Они нашли
только меня. А с этим я смогу справиться.
Я на этом собаку съела. А Танцор... Ну, до падения стен у него была беззаботная жизнь.
Не хотела бы, чтобы ему пришлось столкнуться с этими людьми.
– Он не мой дружок.
– До каких пор ты собираешься вынуждать меня держать тебя здесь, Дэни?
– До тех пор, пока ты не поймешь, что тебе это не выгодно.
Он улыбается и, развернувшись, уходит. У двери он останавливается, кладет руку на
выключатель, будто давая мне шанс. Будто все, что от меня требуется, это бросить на него
взгляд, умоляющий не оставлять меня в темноте.
Руками, прикованными к стене, я показываю ему средние пальцы.
Он оставляет меня без меча в темноте.
Я не переживаю.
Я знаю Риодана. Если кто-то и убьет меня, то это будет он сам. А значит это место
надежно защищено и от фейри, и от Теней, иначе он не оставил бы меня здесь.
Я голодная и уставшая. Закрыв глаза, начинаю старую игру, знакомую с детства.
Представляю, будто в желудке у меня огромная легкая губка, она наполняет желудок,
впитывая кислоту, бурлящую от нестерпимого голода. Представляю себя, распластавшейся
на пушистой, мягкой кровати, в абсолютно безопасном месте, где никто не сможет мне
навредить.
Повиснув на кандалах, я засыпаю.
– О чем ты вообще думала, Дэни? – спрашивает Мак.
Я приоткрываю глаза и издаю стон. ТО здесь, прямо напротив меня.
Быстро осматриваюсь. Нигде не видно ее копья, но я знаю, оно где-то на ней. Она без
него и шага не ступает.
– Это не честно, – отвечаю я. – Ты не можешь убить меня, пока я связана. Чувиxа, ты
должна дать мне шанс сразиться. Развяжи меня.
Я не собираюсь с ней драться. Я собираюсь сбежать. Я могу бегать от неё до конца дней.
– Не понимаю, Дэни, – говорит она. – Ты должна была знать, что, убивая тех фейри на
глазах у тысяч свидетелей, ты бросаешь вызов любому мало-мальски влиятельному фейри
или человеку в этом городе, а прежде всего Риодану и его людям. Ты что, хотела стать самой
разыскиваемой персоной в Дублине?
– Прямо как ты недавно, но ты все же выжила.
– На моей стороне был Бэрронс. А ты свою потенциальную версию Бэрронса настроила
против себя.
Прикидываюсь валенком:
– Кристиана МакКелтара? Он не настроен против меня.
– Риодана.
– Риодан не Бэрронс и никогда им не будет!
– Согласна. Но он мог бы прикрывать тебя, если бы ты позволила. А вместо этого, ты не
просто открыто противостояла ему, но и вынудила его наказать тебя. Бросила ему вызов на
глазах у всего города. Дэни, Дэни.
– На чьей ты, мать твою, стороне? И почему не пытаешься меня убить?
– Зачем мне это? Весь город выстроился в очередь, чтобы сделать это. Дэни, Дэни!
– Сначала им придется меня поймать. И почему ты бесконечно повторяешь мое имя?
– Очнись. Тебя уже поймали, – говорит ТО. – Я знаю, что ты не глупая. Что же ты
делаешь? Дэни! Дэни!
– То же, что и ты всегда – не сдаюсь. Не отступаю назад. И пусть у меня нет всех ответов,
и я не знаю, как выпутаюсь на этот раз, но я все равно сделаю это.
Я все еще опасаюсь, что она вонзит в меня копье. Но ТО улыбается и говорит:
– Продолжай так думать.
– Дэни, просыпайся!
Лицо жжет, как от пощечины. Я открываю глаза. А я-то думала, что они уже открыты.
Напротив меня стоит Джо. Щека горит. Потереть бы, да вот только я скована.
– Куда ТО делась? – недоуменно спрашиваю я.
– Что? – удивляется Джо.
Я облизываю губы, вернее пытаюсь. Во рту так пересохло, что это не помогает. Нижняя
губа треснула и покрылась коркой запеченной крови. Голова раскалывается. Я видно сильно
ударилась, когда отрубилась, или кто-то врезал мне по голове в потасовке с чуваками
Риодана.
– Извини, что ударила тебя, но я боялась, что ты... О, Дэни! Что он с тобой сделал? Он
ударил тебя! А потом еще и я!
Она вот-вот заплачет. Джо нежно касается моего лица, и я вздрагиваю.
– Отвали!
– Я убью его, – мягко шепчет она, чем немало удивляет меня. Как будто она стала такой
же кровожадной, как я.
Я пытаюсь понять, приснилась мне ТО или Джо, или они обе. Иногда мои сны очень
странные. Можно подумать, ТО захотела бы давать мне советы. Я должна была понять, что
это сон, хотя бы потому, что она не пыталась меня убить.
– Я налетела на него, – говорю я. – Как при столкновении. Дважды. Вот почему у меня
такое побитое лицо.
В основном поэтому.
– Ты выгораживаешь Риодана? Посмотри, что он с тобой сделал! Дэни, он промыл тебе
мозги? У тебя Стокгольмский синдром?
– Причем тут, мать его, Стокгольм? Разве это не город в Швеции?
Она подходит ко мне вплотную и обвивает руками. Это реально стремно, учитывая, что
мои руки прикованы над головой, а ноги – к полу. Она, типа, обнимает меня, а я не могу даже
оттолкнут ее, потому что застряла.
– Чувиxа! – я дергаюсь, пытаясь отцепиться от нее. Она буквально прилепилась ко мне. -
Ты че творишь?
Когда Джо отстраняется, я вижу, что она плачет. Видно, я совсем плохо выгляжу.
– Зачем ты это сделала? – она всхлипывает и вытирает нос тыльной стороной ладони. -
Мы всё рассуждали об этом, но так и не смогли понять. Нельзя же просто взять и начать
размахивать красной тряпкой прямо перед быком. Но ты пришла сюда вразвалочку и
швырнула ее быку прямо в лицо, а после этого еще и решила оседлать его. И о чём ты только
думала, Дэни?
Я вздыхаю. Люди задают тупые вопросы. Иногда ты ни о чем не думаешь. Просто
действуешь. Некоторые моменты слишком бесценны, чтобы их упустить.
Но за все приходится платить. И я всегда это понимала.
С подозрением разглядываю Джо. Ее не должно здесь быть. В утробе Честера.
– Ты не настоящая, – говорю я.
Она ощупала мой лоб.
– Тебя лихорадит.
Я знаю. Я вся взмокла и закоченела. Меня всегда лихорадит, когда я так сильно голодна.
Еще одна долбаная слабость. Столько МЕГАсилы. И столько изъянов. Никто не должен о
них узнать.
– Простыла, наверное, – отвечаю я.
У меня еда распихана по всем карманам, но с руками, прикованными над головой, мне
не съесть ни кусочка.
– Возьми у меня в кармане протеиновый батончик и покорми меня.
Если все это по-настоящему, я снова окрепну, и температура спадет. Если это мне
мерещится, то, по крайней мере, мне померещится вкус еды. Терять-то нечего.
– Случайно не видела ключ от кандалов, брошенный где-нибудь без присмотра? – безо
всякой надежды спрашиваю я. Риодан не из рассеянных.
После четырех съеденных батончиков я понимаю, что не брежу. В голове все еще
трещит, но начинает проясняться. ТО была нереальной.
В отличие от Джо.
Она рассказала, что ходят слухи, будто я сама перебила целую кучу фейри в Честере, а
затем продефилировала на выход под ручку с Темным Принцем. Марджори настаивала, что
принц меня убил, и убедила многих ши-овец списать меня со счетов. Приняв эстафету у
Ровены, тут же принялась марать мое честное имя.
У Кэт же другой взгляд на вещи. Она проводит кое-какое расследование, прежде чем
принимать решение. Согласно свидетелям, "принц", который вел меня под ручку, был без
ожерелья, которые носят все Темные Принцы. Ожерелья сияют как радиоактивные, и
кажутся их неотъемлемой частью, такой же неотделимой, как крылья и татуировки. Вот и
все, что Кэт нужно было знать: раз принц был без ожерелья, значит, это Кристиан вывел
меня из клуба.
Не знаю, как она пришла к следующему заключению, но я рада, что она это сделала. Она
послала группу девушек в Честер разыскивать меня, предполагая, что Риодан пойдет по
моему следу и выловит меня.
Удивительно, как оперативно она действует. Возможно, Кэт и справится с ши-
видящими.
– Как она поняла, что я пропала, так быстро?
– Ты три дня не появлялась.
Я в шоке. Я уже три дня тут прикована? Не удивительно, что я истощена.
– Как, твою мать, ты нашла меня? Я думала, что, типа, погребена под Честером.
– Так и есть. Я видела, как Риодан выходит из лифта, спрятанного в стене клуба, в стиле
ретро. Дверь была приоткрыта, и я проскользнула в неё, пока никто не видел.
Закрыв глаза, я вздыхаю.
В этой фразе три ошибки:
1) Риодана не увидишь, если он этого не захочет;
2) В этом месте двери не оставляют приоткрытыми;
3) Никто не проскальзывает в них незамеченным.
Риодан позволил Джо увидеть себя, выходящим из лифта. Без вариантов.
Это означает, что он не смог найти моего "дружка" за последние три дня. Зато нашел
кое-кого другого, чтобы использовать против меня.
Так и вижу Джо, прикованной и избитой.
Риодану даже из клуба выходить не пришлось. Он просто отсиживался, выжидая, когда
кто-нибудь явится, разыскивая меня.
Я открываю глаза.
– Убирайся отсюда, Джо. Немедленно.
– Никто никуда не идет, – отвечает Риодан, выступая из тени.
Перевод: azlesha, RiaRomanova
Глава 7
Я распадаюсь на части
Меня на удивление легко сломать, если знать на какие кнопки следует нажимать.
Если вы читали комиксы, то знаете, что главная слабость супергероев – люди, которых
они защищают.
И Джо одна из них. Вообще-то, чтобы заставить меня плясать под их дудку, они могут
приковать со мной рядом любую из ши-овец. За исключением, разве что, Марджори.
Хотя, наверное, это сработало бы и с ней тоже.
Хуже всего – понимать, что я могу выдержать больше, чем кто-либо другой. Прямо как
тот дурацкий кролик из рекламы дюрасел, я все бегу и пинаюсь. И толкаюсь. И живу.
Другие люди так не могут. Они так легко умирают.
Кроме того, я не боюсь смерти. Я воспринимаю её, как еще одно приключение.
Я пытаюсь убедить Риодана не приковывать Джо.
Но он не слушает меня.
Джо бросается на него, когда он хватает её. Она кричит, вопит и бьет его ногами. Я даже
впечатлена тем, как упорно она борется.
Джо пришлось наблюдать, как Дублин рушится на Хэллоуин, увидеть как наша подруга
Барб, под воздействием Синсар Дабх, превращается в остервеневшее орудие массового
убийства, да еще и жить в мире, где нужно проверять обувь, перед тем как ее надеть, чтобы
удостоверится, что Тень не слопает тебя быстрее, чем ты произнесешь "Вот, дерьмо".
Думаю, из-за этого всего в ее голове сейчас полная неразбериха.
Раньше она была похожа на Кэт, всегда уравновешенная и осторожная в своих
решениях, никогда никому не сказала плохого слова.
– Я убью тебя, ублюдок, тебе это не сойдет с рук! – кричит она. – Отпусти меня! Убери
свои руки, сукин сын!
Риодан приковывает ее около меня. Она сопротивляется изо всех сил, и похожа на
бабочку, которая бьется о стекло, пытаясь вылететь наружу. Это бесполезно, знаете ли.
Я бросаю на нее многозначительный взгляд.
– Есть еще гениальные идеи, Джо? В следующий раз притащи с собой парочку
младенцев, чтобы он и их помучил.
Она с бешенством дергает свои цепи. Мы прикованы к каменной стене.
– Удачи.
Если я не смогла их разорвать со своей суперсилой, ее шансы не больше, чем у снежка в
аду. Думаю, он наложил заклинание на металл. Я думаю, он все здесь заколдовал. Мне
интересно, где он научился своим заклинаниям, чтобы и я могла записаться туда на
ускоренные курсы. Если я здесь уже три дня, то по идее должна быть грязнее, чем была. Как
он продержал меня без сознания три дня? Ввел в какой-то анабиоз? Я ведь должна была
ходить в туалет.
– Я пыталась помочь,– произносит она.
– Лучше бы ты ударила меня бейсбольной битой по голове. И тем самым избавила от
мучений, – я бы могла тут продержаться целую вечность, пока она не пришла и не
преподнесла себя на блюдечке с голубой каемочкой в качестве оружия Риодану.
Риодан стоит напротив, расставив ноги, с руками, скрещенными на груди. Чувак
здоровенный. Интересно, а Джо знает, что у него есть клыки. И интересно, кто он такой. А
еще интересно, почему она смотрит на него так. Она ненавидит его.
Все эти "интересно" сейчас даром не нужны, и я перехожу к делу. Откладывание – это
номер три в моем списке Глупостей. Ты все еще там, где не хочешь быть, делаешь то, что не
хочешь делать, с той лишь разницей, что ты попусту теряешь время, которое можно
потратить на что-то офигенно клевое. Что еще хуже, ты в напряжении и паршивом
настроении все это время, а могла избежать этого. Если ты знаешь, что есть что-то
неизбежное, просто сделай это, и делу конец. Двигайся дальше.
Жизнь коротка.
Если он будет пытать Джо, я сдамся.
Я знаю это.
Он знает это.
Значит, мучить ее – пустая трата времени. Его. Моего. Её.
– Что ты хочешь от меня, Риодан?– спрашиваю я.
– Время принять решение, Дэни.
–Ты глухой? Я спросила, что ты хочешь от меня?
– Пришло время возместить убытки.
– Хватит тянуть кота за яйца. Почему ты все еще ходишь вокруг да около?
– Я живу уже очень долго, детка, но никогда не слышал, чтобы кто-нибудь искажал
английский так, как делаешь это ты.
– Насколько долго? – спросила Джо.
Я делаю большой драматичный зевок.
– Все еще ходишь вокруг да около. Я так могу и в дерево превратиться.
Я растопыриваю пальцы и трясу руками, будто они ветки на ветру.
Он прищуривает глаза, как будто рассуждает. Как будто пока еще не решил, чего именно
он от меня хочет. Это тревожит меня.
Это реально должно быть просто: он хочет, чтобы я работала на него. Я знаю, что он не
такой мозговитый, как я, поэтому могу помочь ему.
– Я займусь твоей маленькой ледяной загадкой, Риодан. Она станет моим основным
делом. Освободи нас уже.
–Теперь уже не все так просто. Ты усложнила нахрен все своим открытым
неповиновением. А тот, кто осмеливается на подобное, не должен жить.
– Но я все еще дышу, – ответила я.
– Обязательно говорить "нахрен" в ее присутствии? Ей только тринадцать, – возмущается
Джо.
– Четырнадцать, – раздраженно поправляю я.
– Мои люди хотят твоей смерти. Они настаивают на публичном наказании в клубе.
Говорят, что это единственный способ успокоить постоянных посетителей Честера.
– Всегда хотела прославиться,– смеюсь я. – Может, мы смогли бы устроить фейерверк, а?
Думаю, парочка осталась на старой заправочной станции в O’Clare.
– Никто никого не будет наказывать, – говорит Джо, – она же ребенок.
– Я не чертов ребенок. Я думаю, что не была им даже при рождении.
– Я сказал им, что верю, что ты можешь быть полезна. Что я могу контролировать тебя.
Я ощетинилась и загремела цепями. Никто не контролирует меня. Больше никто.
– Они говорят, что ты не станешь ни перед кем отчитываться. Даже Бэрронс не
поддерживает меня.
Без сомнения, это ТО сказала Бэрронсу, чтобы тот приказал Риодану убить меня. Или
позволить ей это сделать.
– Восемь против одного,– говорит он.
– Восемь против двух,– сказала Джо.
– А если учесть её сестер ши-видящих – советую вам все-таки их взять в расчет – то
восемь против тысяч.
– Ваши ряды заметно поредели, – ответил Риодан.
– Нас больше двадцати тысяч по всему миру.
– Я не знала этого,– ответила я Джо. – Почему я не знала этого?
Затем я обратилась к Риодану:
– Чувак, убей меня или освободи.
– Если ты убьешь ее, – говорит Джо,– то навлечешь гнев каждой ши-видящей в мире. Они
станут охотиться на тебя. Дэни – легенда среди нас. Мы не можем потерять её.
– Если я решу убить ее,– парировал Риодан, – никто никогда не узнает, что случилось с
любой из вас.
Я заморгала, снова и снова мысленно прокручивая то, что сказала Джо, но и этого мне
оказалось недостаточно.
– Серьёзно? Я легенда? И все они по всему миру знают обо мне? Повтори это.
Я приосанилась. Понятия не имела об этом. После всего вышесказанного я могу себе
позволить немного поважничать. Я небрежно выставила бедро вперед.
– Отпусти ее, я останусь вместо нее,– предложила Джо.
– Ни хрена ты не останешься! – взорвалась я.
– Ты предлагаешь остаться здесь. Со мной. Закованной в цепи. В обмен на её свободу.
На его губах блуждает улыбка.
– Пока я буду у тебя в заложниках, она будет хорошо себя вести.
– Ни хрена ты не останешься!– повторила я, потому что никто меня не послушался.
Никто не подчинился. Никто вообще не обратил на меня никакого внимания.
– Я не забыл, что ты сделала с моим телефоном, ши-видящая,– сказал Риодан.
– Ты фотографировал на нашей территории. Знаешь ли, это частная собственность,-
ответила Джо.
– Сейчас ты на моей территории. И это тоже частная собственность.
– Я не фотографирую. Я пришла забрать кое-что наше. Кое-что, что ты не имел права
забирать.
– Я не кое-что. И не ребенок,– возмутилась я.
– Она не имела права убивать посетителей моего клуба. О чем была предупреждена.
Неоднократно.
– Ты же знаешь, как внимательно она слушает. Ты не должен был приводить ее в клуб и
оставлять с мечом без присмотра. Неужели ты настолько глуп?
–Люди, хватит говорить обо мне, словно меня здесь нет!
– Ши-видящая, осторожнее,– ответил он Джо и его голос зазвучал мягко. Когда голос
Риодана так смягчается – это не к добру.
– Позволь мне остаться вместо нее. Она всего лишь ребенок.
– Я не ребенок! И она ни хрена здесь не останется. Никто здесь не останется! Кроме
меня, возможно!
–Ты понимаешь, что это значит,– говорит он Джо, делая вид, что не замечает, как я
упорно и яростно сражаюсь со стеной и четырьмя цепями,– если она сделает хоть один
неверный шаг – ты труп.
Я почувствовала, как кровь отхлынула от лица. Я всегда оступаюсь. Оплошность мое
второе имя после Меги. Я не могу не оступаться. Ведь у меня есть ноги.
–Я понимаю.
– Она не это имела ввиду! – кричу я,– она даже не знает, о чем она говорит! Она не имеет
понятия, что вы, парни, из себя представляете. Помимо всего прочего, мне до нее нет
никакого дела. Можешь ее убить. А можешь и отпустить.
– Заткнись Дэни,– прикрикнула на меня Джо.
– Ты должна будешь подписать заявление о приеме на работу,– продолжил разговор
Риодан, обращаясь к Джо.
–Не подписывай его, Джо! Он наложил на него какое-то заклинание.
– Ты берешь меня в заложники или принимаешь на работу? – спрашивает Джо.
– Я лишился нескольких официанток. На днях, – Риодан бросает на меня взгляд, -
некоторые из них стали незапланированным ущербом.
– Я не убила ни одного человека.
– Двое из них имели в себе достаточное количество Темных, по-видимому, ты не увидела
разницы, – проговорил Риодан.
–Я убила людей? Сколько же Темных они съели?
–Ты хочешь, чтобы я стала официанткой?– спрашивает Джо с таким ужасом, словно это
хуже смерти. – Я пробовала убирать столы в школе. Я не могу. Я роняю тарелки. Проливаю
напитки. Я исследователь. Лингвист. Я занимаюсь интеллектуальной деятельностью. Я не
убираю столы.
