Текст книги "Скованные льдом (ЛП)"
Автор книги: Карен Мари Монинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 26 страниц)
– Спасибо.
– Пока не пришла Ровена и не предложила твоей семье сделку.
– Я пришла сюда не для того, чтобы говорить о себе, а чтобы выяснить, чем я могу
отплатить тебе за помощь.
– Она вытащила бы тебя из твоей аутичной раковины, но при условии, что при
достижении тобой восемнадцати лет ты будешь принадлежать ей. И станешь жить в
аббатстве. Твои родители с радостью согласились на ее предложение. Они уже отчаялись
осушить твои слезы.
Даже в такие моменты, Шон был рядом. Когда я находилась в исступленном состоянии
из-за боли, он сворачивался калачиком рядом со мной и спрашивал:
– Девочка, почему ты плачешь?
Я помню благословенные минуты тишины. Он обнимал меня своими пухленькими
ручками, и ненадолго боль отступала.
– Иначе как же им заключить союз с более серьезными и авторитетными преступниками,
если их единственная дочь на выданье умственно отсталая? – сухо заметила я.
Он смеется.
– Вот она ты, скрывающаяся за маской вечной умиротворенности. Женщина с чувствами.
Забавно, но мне тоже показалось, что я в этой комнате один. Еще до того, как ты сказала об
этом. Недостаток эмоций здесь не только у меня, – его улыбка исчезла, и он посмотрел прямо
мне в глаза так проникновенно и открыто. Мне стало не по себе, я почувствовала себя
насекомым, которого прикололи к доске и подготовили к вскрытию. – Ты больше ничего мне
не должна.
Я моргнула.
– Но я еще ничего не заплатила.
– Заплатила.
– Нет. Не заплатила.
– Заплатишь не ты.
По коже побежали мурашки, и я не могу восстановить дыхание. Этот мужчина опасен. И
умен. Он внушает мне ужас.
– А кто? За все отвечаю только я. Я потерпела неудачу. Именно я должна была
обеспечить их безопасность, поэтому я, и только я, должна заплатить долг!
– Забавная особенность цены в том, что ее устанавливает не покупатель товаров и услуг,
а продавец. То есть я, – его лицо стало суровым и холодным.
– И какую цену ты установил? – я затаила дыхание в ожидании его ответа. Он скользнул
ко мне, подвел меня к стеклу и указал вниз. – Последнее время у меня возникли
определенные сложности с наймом персонала. Мои официанты продолжают умирать.
По спине пробежал холодок.
– Особенно один подклуб тяжело удержать укомплектованным. В Tuxedo Club постоянно
требуются замены.
Тот самый подклуб, где официанты в тесных черных кожаных штанах, галстуках-
бабочках и обнаженными торсами.
– Твой Шон достаточно хорош, чтобы поработать здесь какое-то время.
Меня замутило.
– Моему Шону здесь не место.
– Возможно. Но даже ты должна признать, что он хорошо выглядит в форме.
Я смотрю туда, куда он показывает. Спине, которую я заметила, когда поднималась по
лестнице, знакомо ощущение моих рук на лопатках, пока он скользит внутри меня. В течение
многих ночей я гладила ее, когда он засыпал. Разминала, когда он очень много работал.
Целовала каждую мышцу и изгиб. Это действительно очень красивая спина.
– Как долго?
– Я еще не решил.
– Не делай этого со мной.
– Почему.
– Он... – я замолчала и вздохнула. Этот человек не поймет ничего из того, что я хочу
сказать.
– Продолжай.
– Шон моя родственная душа.
– Родственная душа.
Он смеется надо мной. Смеется над Богом.
– Эти вещи священны.
– Для кого? Твой бог может и любит родственные души, а вот люди не очень. Такая пара
легко уязвима, особенно, если они настолько глупы, что позволяют миру видеть, как они
счастливы. А во время войны они рискуют еще больше. При таких обстоятельствах у пары
есть два пути: отправиться вглубь страны и спрятаться от человечества как можно дальше,
надеясь, что никакой хрен не обнаружит их. Потому что в противном случае мир просто
разлучит их.
Он ошибается. Он ничего не знает о родственных душах. Но я не могу не спросить:
– А другой?
– Погрязнуть в зловонии, грязи и гниении истерзанного войной существования...
– То есть вести себя как обычные преступники. Ты предпочел бы нам безжалостных
животных? Почему?
– Да открой глаза, Катарина. Увидь то, что есть на самом деле. Сбрось свои розовые очки
и признай, что ты плаваешь в дерьме. Пока ты, наконец, не увидишь несущиеся прямо на
тебя экскременты, ты не сможешь избежать столкновения. Вы должны встречать каждое
испытание вместе. Потому что мир разрушит вашу пару.
– Низкий, циничный манипулятор.
– Виновен по всем пунктам.
– Жизнь не такая, какой ты ее видишь. Ты ничего не знаешь о любви.
– Я близко знаком с превратностями судьбы во время войны. Это были мои худшие и
лучшие века.
– Это не любовь.
– Я о ней и не говорил, – блеснув улыбкой, он обнажил зубы. – Я предпочитаю войну.
Цвета становятся более яркими, еда и напитки все более редкими, и оттого слаще. Люди
гораздо интереснее. Более живые.
– И более мертвые, – резко бросаю я. – Мы потеряли почти половину мира, а ты находишь
это интересным? Свинья. Варвар и садист.
Я разворачиваюсь. С меня хватит. Если это его цена, то я свободна. Больше я ничего ему
не должна. Он уже все получил.
И направляюсь к двери.
– Ты должна рассказать ему, Катарина. Если у тебя еще есть хоть какая-то надежда.
Я замерла. Он не мог знать. Никак не мог знать.
– Рассказать кому и что?
– Шону. О Круусе. Ты должна рассказать ему.
Я развернулась, взметнув руки к горлу.
– Во имя Господа, о чем ты говоришь?
Я взглянула в его глаза и поняла: каким-то непостижимым образом он знает о моем
самом постыдном секрете. Они таинственно улыбались, и в них светилось удивительное
смирение. Словно он так долго наблюдал за глупыми человеческими выходками, что они
должны были начать... не то, чтобы причинять боль, скорее беспокоить его. Как будто ему
наскучило наблюдать за крысами в лабиринте, которые постоянно врезаются в одни и те же
стены. Я использовала свой дар эмпатии со всей силой, на какую была способна, и все равно
не чувствовала его в этой комнате. Там, где он стоит, на самом деле никого нет.
– Если ты не скажешь Шону, что Круус трахает тебя во сне, это разрушит вашу с ним
связь с большей вероятностью, чем работа в моем клубе. Это, – он указал на Шона,
обслуживающего красивую, почти обнаженную Светлую, – похоже на ухаб на дороге,
проверка искушением на верность. Если твой Шон любит тебя, он с легкостью пройдет это
испытание. А Круус – испытание для твоей гребаной души.
Мне нечего возразить ему. Он все знает. Откуда-то знает. Возможно, он может читать
мысли, как я читаю эмоции. Ужасное предположение.
– Почему я не чувствую тебя?
– Может, дело не во мне. Может, в тебе.
– Нет, – в этом я уверена. – С тобой что-то не так.
И снова мелькает эта его улыбка.
– Или же, наоборот, так.
Возможно, я сделаю выбор в пользу трусости. Возможно, поступлю достойно. Я не знаю.
В моей голове полная неразбериха. Избегая Tuxedo Club, я надеваю капюшон. Уйдя сейчас, я
не столкнусь с Шоном. Если он расскажет мне, мы обсудим это. Если же нет, то и обсуждать
нечего. Я убеждала себя, что просто уважаю его личное пространство, оберегаю его
достоинство. Ближайшие ночи он проведет здесь, а не в моей постели.
Цена спасения моего аббатства – кусочек моего сердца и львиная доля моей души. Это
Риодан посчитал достойной платой.
Мой Шон каждую ночь будет сталкиваться лицом к лицу с искушением в Честере, а я – в
аббатстве, в своей постели.
Это не тот мир, который я когда-либо хотела бы знать.
Переводчики: Kvitka_88, knyaginyaolga92, azlesha
Глава 29
В белой комнате
Однажды, когда мы с Мак сражались спиной к спине, у нее случилось что-то вроде
нервного срыва: она плакала и кричала, кромсая Темных. Кричала, что отправит их всех в
Ад, потому что они отняли у нее самое дорогое. Она думала, что знала свою сестру, знала все
о ней. Думала, что они любили и понимали друг друга. А потом оказалось, что у Алины был
парень, о котором она никогда не упоминала, и целая жизнь, о которой Мак даже не
догадывалась. Оказалось, что не только любовь Алины к Мак, а вообще вся ее жизнь до того
дня была одним огромным жирным куском лжи. Родители на самом деле были приемными,
сестра, вероятно, была не родной... Все были не теми, кем казались, даже она сама.
В тайнике Ровены среди хроник ее ужасного и темного правления я нашла дневник
сестры Мак. У меня есть больше четырех сотен надежно спрятанных журналов, украшенных
эмблемой Грандмистрисс на темно-зеленой коже козленка. На момент смерти ей было
восемьдесят восемь, хотя выглядела она не старше шестидесяти. Она держала в склепе под
аббатством фейри, которого глодала десятилетиями. Я убила его, когда нашла.
Обнаружив дневник Алины, я вырвала из него страницы и тайком отправила их Мак,
надеясь заполнить возникшую без сестры пустоту и показать, как много она для нее значила.
– Какого хрена мы здесь забыли? – раздраженно спрашиваю я. Я бы не вспомнила о Мак,
если бы мы здесь не оказались. Кристиан перемещал меня по городу, помогая расклеить
выпуски Дэни Дейли на фонарные столбы. Я позволила ему коснуться моего мизинца для
этого. Но он так и норовит стиснуть меня в объятьях. Сейчас он переместил нас через улицу
от Книг и Сувениров Бэрронса.
Кажется, меня сейчас стошнит.
Я не была здесь с той самой ночи, как Мак узнала обо мне правду. С той ночи, как она
испекла для меня торт, накрасила мне ногти и спасла от Серой Женщины только затем,
чтобы через несколько минут самой возжелать моей смерти.
В центре разрушенного города магазин Книги и Суверины Бэрронса стоит нетронутым.
Я мысленно помолилась о том, чтобы так было всегда. Есть что-то в этом месте. Словно само
его существование дает миру надежду. Не могу объяснить это, но все, кто когда-либо был
здесь – и люди, и ши-видящие – чувствуют то же самое. Есть что-то необычное, что-то
исключительное на этом острове, в этом городе, на этой улице, точно в этом месте. Словно
давным-давно здесь едва не случилось нечто ужасное, и кто-то построил здесь КСБ, чтобы
этого снова не повторилось. До тех пор, пока стоят стены, и в этом месте кто-то обитает, с
нами все будет в порядке. Я хихикаю, представив КСБ на этом самом месте в
доисторические времена. Не так уж и невероятно.
Вымощенная булыжником улица пуста. Возле магазина Бэрронса нет ни намека на
беспорядки. Ни оболочек, оставшихся после пиршества Теней. Ни мусора. В клумбах вдоль
улицы крохотные росточки храбро сражаются с необычным холодом. Вход в высокое
кирпичное здание утопает в темной вишне и отполированной до блеска меди. Это место
принадлежит Старому Свету. Такое же выдержанное, как и его владелец, с колоннами и
кованными решетками, с внушительной тяжелой дверью с замысловатыми створками и
окошком, через которое я пробиралась внутрь. Иногда я входила и выходила снова и снова,
просто чтобы услышать, как звенит колокольчик на двери. Звон был действительно
потрясающим, особенно при стоп-кадре, и заставлял меня заливисто смеяться.
Расписанная вручную вывеска, подвешенная перпендикулярно тротуару на искусно
сделанной рейке, прикрепленной болтами над дверью, раскачивается от легкого ветерка.
Желтый с зеленоватым оттенком свет льется из-за витрин магазина.
Все, что я могу сделать, чтобы не постучать в эту дверь, спросить:
– Чувак, в чем дело?
Я больше никогда не постучу в эту дверь.
– Вытащи нас отсюда, – раздраженно бросаю я.
– Не могу. Нам нужно тут быть. И что, к чертям собачьим, здесь происходит?
Я смотрю на него. А он смотрит на крышу КСБ, откуда десятки огромных прожекторов
освещают улицу. Мне приходится сделать пару шагов назад, чтобы рассмотреть сквозь эту
иллюминацию то, что видит он, потому что я намного ниже ростом. У меня отвисает
челюсть.
– А что блин здесь делают ДА?
Всю крышу КСБ заполонили Духи-Анорексики. Неуклюжие дистрофичные хищники,
сутулые и чудовищно костлявые, не поддающиеся описанию. Они неподвижно толпятся в
своих черных балахонах, покрытых грязью и паутиной. Эти падальщики неподвижно стоят
плечом к плечу, словно часовые. Если бы не Кристиан, я бы их и не заметила. Они не кричат,
но лучше бы они не молчали.
– Чего они отираются у Мак на крыше?
– Какого хрена мне знать? Извини, девушка. Я хотел сказать, откуда мне знать?
– Можешь говорить "хрен" при мне. Все так делают. И ты должен знать. Ты же Темный.
– Не совсем и не по происхождению. Очень много "не". И то, что большинство мужчин в
городе свиньи, не говорит о том, что и я такой же. И это еще одно "не" для тебя. Я сегодня
само чертово воплощение "не". И я не тот монстр, на которого ведется охота.
Я посмотрела на него. Взгляд у него совсем безумен. Этот чувак действительно на самом
краю, раскачивается и размахивает руками.
– Так что мы тут делаем?
Я стараюсь вернуться к теме нашего разговора.
Он мне не ответил. Просто шагнул к магазину, и я уже хотела уносить в стоп-кадре ноги,
потому что ни за какие коврижки не пойду в КСБ, даже если там никого нет, но Кристиан
резко развернулся и направился к аллее между КСБ и Темной Зоной.
– Если хочешь остановить Ледяного Короля, девушка, иди за мной. Я отведу тебя в
библиотеку Темного Короля. Если где-то и есть ответы, то именно там.
Библиотека Темного Короля!
– Святой книжный червь, добудем книжечку!
Взглянув последний раз на ДА, я перешла в режим стоп-кадра, чтобы нагнать Кристиана.
Если Мак в магазине, она все равно не заметит размытый силуэт, пронесшийся мимо ее
двери. Я дрожу, следуя за Кристианом. Этой ночью офигенно холодно. Я не просто хочу
остановить Ледяного Короля. Я именно это и сделаю. В Дублине просто холод собачий, и
чую, дальше будет хуже.
Когда Кристиан проходит через кирпичную стену здания, расположенного наискосок от
заднего двора КСБ – первое слева в Темной Зоне – и исчезает, я начинаю глупо хихикать.
Бросаю камень в эту стену, он отскакивает и падает со стуком на землю. Меня посещает
чувство, что я на той самой станции из Гарри Поттера, и оно усиливается, когда он
выглядывает из стены и нетерпеливо говорит:
– Ну же, девушка. Едва ли это место можно назвать моим любимым.
Рассматриваю стену ближе, пытаясь понять, смогу ли снова найти этот проход, точно не
зная, где он. Кристиан вновь исчезает в стене. Нет, не смогу. Так и хочется отметить это
место большим и жирным крестиком на случай, если оно мне понадобиться, но тогда это уже
не будет "тайным ходом", а крестик станет словно пометка для всех: "проход прямо здесь".
Так что я немного отступаю назад и мысленно "фотографирую" это место. Так устроена моя
память. Если я специально запоминаю что-то, то уже не забуду. Самое сложное: помнить,
что нужно сделать мысленную фотографию. Обычно я настолько увлечена жизнью, что
просто забываю об этом.
А затем я последовала за ним. Блин! Я прошла через стену! Это самое невероятное, что я
когда-либо делала. Словно стена – это губка, и я – губка. И на секунду мы стали одним
целым, у меня не только квадратные штаны появились, вообще все вокруг меня стало
квадратным, потому что я стала частью стены. А потом я снова стала собой, и стена
выплеснула меня с другой стороны в совершенно белой комнате.
Белый пол, белый потолок, белые стены. И десять зеркал. Просто парят в воздухе.
Можно обойти их вокруг, но так и не увидеть, как они держатся. Они все разные по размеру
и форме, в разных рамах. Поверхность некоторых зеркал черна, как смола, в них ничего
нельзя увидеть. В других в вихре серебристого тумана нечто скользит так быстро, что
невозможно различить.
– Отлично, – сказал Кристиан. – Они там же, где я их и оставил.
– Где бы им еще быть?
– Раньше они висели на стене. Я их переставил так, что любой, кто знал о том, куда они
вели, потеряет след. Тот, которым мы воспользуемся, был четвертым слева. Теперь он
второй справа.
Последний раз осматриваюсь вокруг, не знаю, может, ищу уставших скворцов17, но
безрезультатно, и вхожу в зеркало вслед за Кристианом. Вновь чувствую себя губкой, но на
этот раз я прохожу через множество вещей. Только я занервничала, задумавшись, а смогут
ли все мои части правильно соединиться друг с другом, как врезалась в спину горца.
– Уфф! Ты чего застрял прямо перед зеркалом?
– Тише, кажется, я что-то слышал.
Я навострила уши.
– Ничего не слышу, а я слышу все.
17 отсыл к песне Эрика Клэптона "В белой комнате": "В белой комнате с чёрными занавесками около
станции/В стране с чёрными крышами, где нет золотых тротуаров, усталых скворцов/Серебряные лошади
проскакали в лучах лунного света в твоих тёмных глазах/Свет рассвета улыбается тебе в след, желанная
моя"
– Никогда не знаешь, на что можешь здесь натолкнуться, – сказал он.
– На что-то плохое?
– С какой стороны посмотреть. Зависит от того, кто ты. Превращение в принца имеет
свои преимущества.
Я осматриваюсь:
– Где мы?
– В Белом Дворце.
– Типа, сама бы я не заметила, какого он цвета, – фыркаю я, потому что мы находимся в
очередной белой комнате. – Здесь везде такая тоска? Фейри не признают краску и обои?
Кристиан тихонько зазвенел.
– Чувак, ты звенишь, как колокольчик.
Звон резко прекратился, и я поняла, что это был его смех. Начинаю понимать, как по-
дружески взаимодействовать с Темным Принцем.
– Белый Дворец не тоскливый, девушка! Ни капли. Этот роскошный дворец Темный
Король построил для своей конкубины. Это живая, дышащая любовью история,
доказательство наиярчайшей страсти, которая вспыхивала между нашими расами. Ты
можешь пройти по их воспоминаниям, если будет время и желание рискнуть потеряться
здесь на несколько столетий.
Я слышала о Белом Дворце, подслушивая, но никогда не придавала особого значения
этим разговорам. Меня всегда больше интересовала Синсар Дабх.
– В каком смысле пройти по воспоминаниям?
– Их воплощения до сих пор здесь. Они любили друг друга так сильно, что моменты их
жизни были запечатлены самими стенами Дворца. Говорят, Король спроектировал Дворец
таким образом, что, если бы Он однажды потерял Ее, то смог бы вернуться сюда и жить с ее
воплощением. Говорят, в структуру Дворца вплетены воспоминания, и он является живым
существом с великим умом и огромным сердцем, спрятанными где-то внутри. Не хочу в это
верить. Ведь тогда это значит, что Дворец можно убить, а Она не должна умереть. Память о
величайшей любви в Истории будет потеряна наряду с бесчисленным количеством
артефактов из мириада вселенных, которые никогда больше не будут собраны вместе. В этом
месте слились воедино дом, история любви и музей.
– Так, где же библиотека?
– Понимаешь, девушка, – нежно продолжает он, словно я ничего и не говорила, словно
только и жду урока о любви, а я вовсе не жду. – Темный Король влюбился в смертную
женщину. Она была смыслом его существования. Каждый поворотный момент его жизни
случался из-за нее, и только с ней он познал покой. Она была его путеводной звездой. Она
сделала его лучше. Для мужчины, который знает насколько основательно и глубоко он
испорчен, такая женщина неотразима. Мысль, что она проживет меньше века, была
невыносима, и он решил сделать ее фейри, как и он сам, чтобы они смогли вместе провести
вечность. Пока он работал в своей лаборатории, пытаясь усовершенствовать Песнь
Творения, ему было необходимо, чтобы она была жива и здорова. Он знал, что ему,
возможно, потребуется миллион лет, чтобы понять, как управлять силой созидания.
Будь он человеком, я бы назвала этот его взгляд радужных причудливо переливающихся
глаз, обращенный на меня, испытующим. Не могу смотреть достаточно долго, чтобы точно
понять, потому что мои глаза начинают кровоточить. С каждой минутой чувак становится
все более сильным. И странным. Похоже, он решил, что мы с ним, как Темный Король со
своей конкубиной, несчастные влюбленные.
– Так где, говоришь, библиотека?
– Он построил для своей возлюбленной место для отдыха бесконечных размеров,
спрятанное в надежном уголке реальности, где она никогда не изменится. Не постареет.
Ничто и никто никогда не навредит ей. Больше не придется беспокоиться о том, что он
может ее потерять, – он заговорил шепотом, словно забыв о моем присутствии. – Они всегда
будут вместе. Родственные души. Он никогда больше не будет один. Не потеряет себя в
безумии, ведь она всегда найдет его и вернет назад.
– Чувак, твоя история, конечно, завораживает и все такое, но где библиотека? Время
идет. Мы должны остановить Ледяного Короля.
– Если ты останешься здесь, Дэни, возлюбленная моя, ты никогда не умрешь. Мне не
придется волноваться, что кто-то может обидеть тебя. Никогда.
– Ага, и я навсегда останусь четырнадцатилетней. Мне хотелось бы подрасти еще на
несколько сантиметров, – раздраженно фыркнула я. В нескольких местах. Он пытается
оставить меня здесь из-за своей безумной идеи, что я его королева. Тогда это место запомнит
совсем другие воспоминания: война в Белом Дворце.
– Об этом я забыл, – вздохнул он. – Пойдем, девушка. Найдем библиотеку.
– Чувак, я думала, ты никогда этого не скажешь.
Из белой комнаты по белому мраморному полу мы вышли в сверкающий белый коридор
с огромными от пола до потолка окнами, высотой более двенадцати метров. Здесь я увидела
первое воспоминание. За высокими окнами в зимнем саду была красивая женщина,
шелковые складки алого платья расстелились по белой мраморной скамейке. Спрятав лицо в
ладонях, она плакала.
– Это Возлюбленная Короля, – сказал Кристиан.
– Ты же сказал, они были безумно друг в друга влюблены. Чего же она плачет?
– Она тосковала в одиночестве, пока Король занимался экспериментами в своей
лаборатории. Она ждала его сотни тысяч лет одна, за исключением нескольких созданий,
которым он мог ее доверить, и его редких визитов.
Кристиан рассказал мне конец истории, пока мы проходили множество залов и
коридоров. Все же в голове не укладывается. Кто бы мог подумать, что бок о бок с нашим
миром существует такое фантастическое место, спрятанное за тайными ходами и зеркалами?
Иногда моя жизнь настолько захватывающая, что я едва выдерживаю это!
По лимонным мраморным полам мы проходим солнечное крыло дома с высокими
окнами, отражающими яркий летний день, идем по розовым кварцевым полам с сиреневым
оттенком заката, пересекаем пол, выложенный бронзовой плиткой, в комнатах без окон с
величественными, огромными, королевскими стульями, кушетками и кроватями. Здесь есть
и камины, по высоте сравнимые с небольшим домом, а потолки здесь выше, чем шпили
кафедральных соборов.
– Насколько большой этот дворец?
– Говорят, что бескрайний. Говорят, Король создал дворец, который постоянно растет.
– Как здесь можно что-то найти?
– Ох, в этом и загвоздка, девушка. Это трудно. Все постоянно изменяется. Не помогают в
поисках и обманки Короля. Чтобы лучше защитить свои записи, он создал во Дворце
множество библиотек. Бэрронс думает, что нашел настоящее хранилище. Это не так. Я видел
книги, которые он украл. Они были из Зеленого Кабинета.
– А ты откуда знаешь, какая из библиотек настоящая?
Кристиан замешкался.
– Что-то здесь взывает ко мне, – наконец ответил он. – Я был здесь в ловушке какое-то
время, в будуаре короля, и теперь чувствую притяжение дома вне его пределов. Оставшиеся
воспоминания в комнатах Дворца были такими яркими, что граница между реальностью
иллюзией стала размыта. Иногда, засыпая, я слышал шепот, и во сне был Королем, идущим
по коридорам. Я знал, где что находится, словно сам обставил этот дом. Я даже понимал
закономерность изменений. Некоторые из этих воспоминаний верны и сейчас. Другие не
внушают доверия. Но все же я уверен, что малиновый коридор, который всегда можно найти
после бронзового, ведет в музыкальную комнату с тысячами инструментов, которые сами
начинают играть, когда ты проворачиваешь ключ в замочной скважине двери. Словно
большая музыкальная шкатулка. Я знаю, что в кобальтовом крыле есть огромная арена, где
нет силы притяжения и повсюду нарисованы звезды. Там он порой создавал целые
вселенные ради развлечения своей возлюбленной. Знаю, что в страхе, что кто-то найдет
книги с описанием его экспериментов, он спрятал их в Белом Дворце. Говорят, он запер
рецепт каждого Темного, которого когда-либо создал или собирался создать, и, уходя, высек
над входом в библиотеку предупреждение. По этой надписи и можно понять, что это
истинное хранилище.
– А что там написано?
Он остановился.
– Сама прочитай, девушка.
Я посмотрела наверх. Мы стояли у точно таких же дверей, как в аббатстве при входе в
зал, где заперт Круус. Высеченные в камне вокруг них внеземные символы пылают мрачным
темно-синим пламенем, а сверху дугой, покрупнее, высечены другие слова.
– Не могу. Это не английский.
Кристиан, перемещаясь от одной стороны арки к другой, нажал какие-то символы, и
через мгновение двери бесшумно открылись.
– Здесь сказано: "Прочти их и пролей слезы". Пойдем, девушка. Нам надо найти иголку в
стоге сена.
Библиотека Короля – самое чумовое место из всех, что я видела.
Кристиан исчезает в ту же секунду, как открываются двери. А я так и стою на пороге с
открытым ртом. Вид кажется просто бескрайним, проход между неровными,
зигзагообразными книжными стеллажами простирается на тысячи метров вдаль, уменьшаясь
до крохотной черной точки. Очарованная, я шагаю внутрь.
Несмотря на всю громадность дверей, я могу раскинуть руки, идя между стеллажами, и
коснуться кончиками пальцев корешков книг по обе стороны. Ряды стеллажей, полочек и
панелей на невидимых креплениях забиты книгами, склянками и безделушками. Все
горизонтальные поверхности расположены под невероятными углами, и, вопреки законам
физики, все вещи могут на них устоять. Прямо надо мной книжный шкаф изгибается так, что
все книги должны были бы градом посыпаться на меня. Я не вижу, насколько высокий здесь
потолок. Такое ощущение, что я на дне пропасти, состоящей из книг, которых здесь
миллионы, разных по цвету, форме и размеру.
Здесь проход между стеллажами расширяется до 6 метров, а дальше сужается настолько,
что едва можно протиснуться боком. Я жую шоколадные батончики один за другим,
продвигаясь по этому чокнутому месту.
Некоторые книжные стеллажи уходят в сторону ответвлением от основного прохода и
расстояние между ними всего пара сантиметров.
– С некоторых полок никто не сможет достать книгу! – раздраженно говорю я. – Как же
нам найти нужную?
– Фейри могут, – откуда-то сверху доносится голос Кристиана. Думаю, он перемещается
вверх и вниз по полкам.
Я прохожу через низкую дверь, над которой на книжной полке в беспорядке вверх
тормашками расставлены книги. Они должны были бы упасть мне на голову. На потолке
рядом с ними бронзовая табличка. Наверно, на ней на неизвестном мне языке написано, что
это за раздел. Я потянулась и взяла одну из книг. Еле вытащила, будто она была приклеена, и
при этом раздался хлюпающий звук. Обложка книги выцветшая, зеленая, мягкая на ощупь и
старомодная. Книга пахнет лесом после весеннего дождя. Когда я ее открыла, то поняла, что
от меня здесь никакого толку. Я ни слова не понимаю. Все на каком-то непонятном языке.
Даже Джо вряд ли бы с ним справилась.
Я уже хотела закрыть ее, когда верхнее предложение буквально отделилось от страницы
и поползло как сороконожка. Я ухмыляюсь, когда оно останавливается на краю листа,
словно готовясь к прыжку, а затем, оттолкнувшись от книги, прыгает мне на руку и ползет
по ней вверх. Я пытаюсь стряхнуть его с руки, но оно вцепляется в меня своими острыми
буковками и удерживается. Подцепив предложение за край, я оттягиваю его как пиявку,
закидываю обратно на страницу и быстро закрываю книгу. Часть предложения все еще
свисает наружу, агрессивно подергиваясь. Я закидываю книгу обратно на полку
высовывающимся предложением вперед, надеясь что клейкое основание полки его удержит.
Не хватало еще, чтобы меня преследовало разъяренное, плохо пропечатанное предложение.
Следующую я открываю гораздо осторожнее. Происходит то же самое, только на этот
раз целый абзац выпрыгивает со страницы, едва я открываю книгу, и приземляется мне на
живот. Я пытаюсь его смахнуть, но слова липкие, как паутина, и я только размазываю их по
рубашке. Затем они разделились, и следующие несколько минут я пытаюсь их поймать и
отправить обратно в книгу. Но каждый раз, когда я ее открывала, что-нибудь новое
выскакивало наружу.
– Надеюсь, ты не схватила книги Бура-Бура, Дэни? – голос Кристиана прозвучал откуда-
то издалека. – А то ты подозрительно притихла.
– Какие еще книги Бура-Бура?
– Те, в которых слова сползают со страниц. Они названы в честь мира, где появились.
Там все не так, как должно быть, – он издал звук, подозрительно похожий на сдавленный
смешок. – Будь осторожна. Они кусаются как огненные муравьи, если разозлятся.
– Ого! Мог бы и раньше сказать!
Не успел он произнести слово "кусаются", как они начали делать это. Я прихлопнула их
книгой, из которой они выскочили, но они метнулись под стопку качающихся манускриптов
и исчезли. Я вздохнула, надеясь, что эти слова не были важной частью чего-то, и это что-то
никому не понадобиться ближайшую сотню лет. Я засунула том обратно на перевернутую
полку.
– Надеюсь не везде слова-сороконожки?
– Некоторые книги просто книги. Хотя и немного кровожадные.
– Что-нибудь нашел там наверху?
– Пока нет.
– Чувак, я не могу ничего прочесть. Здесь я бесполезна.
Я подождала, но, не получив ответа, взглянула наверх. Кристиан может быть где угодно,
перемещаясь от стеллажа к стеллажу. Когда он сказал, что отведет меня в библиотеку
Темного Короля, я думала, она такая же, как в нашем аббатстве. Но даже если бы я знала
языки, на которых написаны книги Темного Короля, и могла бы их прочитать, это заняло бы
целую вечность. Не говоря уже об этих дофигаметровых лестницах. Было глупостью прийти
сюда. Хотя я не жалею об этом, ведь теперь мне известно, как попасть в Белый Дворец.
Блин! Такое классное место, чтобы скрыться на какое-то время, когда понадобится. И здесь
столько всего можно исследовать. Кто знает, что полезного я могла бы тут найти.
Я слоняюсь между стеллажами, время от времени окликая Кристиана. Он не отзывается.
Повсюду разбросаны книжные стопки, и мне приходится быть очень аккуратной, чтобы не
врезаться в одну из них. Думаю, если свалю одну из стопок, и одновременно раскроются
сразу несколько книг, даже моя суперскорость не поможет справиться со всем, что из них
вылезет. Но любопытство мое второе имя, так что я открываю еще парочку томов. Из одного
повалил едкий дым, как только я его открыла. Я чихнула и тут же захлопнула его обратно. В
другом оказались жирные коричневые пауки с волосатыми лапками! Один из них выскочил,
и я его раздавила. Еще в одном вместо слов были видеоролики, но образы на них оказались
настолько экзотическими, что я не увидела в них никакого смысла.
Посреди книгохранилища я нашла небольшую мини-лабораторию, заставленную
чашками Петри18, закупоренными бутылками и кувшинами.
– Кристиан! – позвала я его снова, изучая их содержимое сквозь толстое стекло.
