Текст книги "Скованные льдом (ЛП)"

Автор книги: Карен Мари Монинг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

очерняла бы её сердце?

Боже, помоги мне, я должна остаться.

Я должна выиграть в этой безмолвной, невидимой, тайной войне.

И да поможет мне Бог.

Перевод: azlesha, Kvitka_88, masik_on_net.

Глава 11

Проблемы, кругом одни проблемы...

– А вот и ты, – говорит Джо, когда я, не спеша, прохожу мимо "детского" подклуба.

– Уже почти полдевятого. Я думала, ты должна быть на месте к восьми.

Она накрашена. Никогда раньше она не красилась. Что-то сверкает на ее веках и между

грудей. Меня это бесит. Зачем было что-то менять? С ней и так все было в порядке.

Слова "должна быть на месте" словно соль на рану. Словно она наступила на больную

мозоль. Ну и денек. Я и так из последних сил сдерживаюсь, чтобы не показать, как сильно

меня задевает то, что ей приходится прислуживать фейри в этой вызывающе коротенькой

юбочке. Я глотаю все это только потому, что не знаю, чего ожидать от Риодана, если

сорвусь. Чувак такой же предсказуемый, как Межпространственные Фейрийские Провалы,

те самые осколки реальности Фейри, дрейфующие вокруг. Не угадаешь, что ждет тебя

внутри, пока по уши не увязнешь в болоте с аллигаторами.

– Мак искала тебя, – добавляет она.

Я чуть шею не свернула, пытаясь осмотреть каждый подклуб в Честере одновременно.

– Она здесь?

– Что? – недоуменно переспрашивает Джо, и я понимаю, что протараторила вопрос

супербыстро. Такое случается, когда я перевозбуждена. Меня начинает трясти, и, думаю,

людям вокруг слышится пронзительный комариный писк.

– Она здесь? – я замедлилась на миг, чтобы спросить, и снова стала глазеть по сторонам.

– Нет. Они с Бэрронсом ушли пол часа назад. Ты шею себе сломаешь, если не

перестанешь так крутить головой, Дэни. Жутко становится, когда ты так делаешь. Вы с ней

разминулись. Если бы ты пришла вовремя, этого бы не произошло. А что случилось? Ты

бледная, как привидение.

Если бы я пришла вовремя.

Мак пришла сюда из-за меня? Она охотится на меня? Она знает, что я должна быть на

"работе" в восемь?

Я оцепенела. Надо чтобы кровь снова прилила к голове. Иногда мне кажется, что мое

сердце ускоряется, заранее готовя тело к реакции "борись или беги", направляя всю кровь к

руке с мечом и к ногам, прочь от мозга. Это единственное объяснение того, какой глупой я

становлюсь, когда злюсь или волнуюсь. Хотя с мужиками и их членами та же история, и

суперскорость тут ни при чем. Может, это просто человеческая слабость. Сильные эмоции?

Бац! Моментальная отключка мозга.

– Где, твою мать, моя выпивка, сучка? Ты хочешь кусок меня или нет? – рявкнул Темный

за ближайшим столиком. И он именно это и имел ввиду, буквально.

– Скажи мне, что ты не ешь Темныx, – умоляю я.

– Фу! Никогда! – отвечает Джо так, будто не может поверить, что я вообще об этом

спросила.

– Ты что, осветлилась?

Она касается волос, смущенно улыбаясь:

– Несколько прядей.

– Ты никогда этого не делала. И ты не красилась.

– Иногда бывало.

– Ни разу за все время, что я тебя знаю. И я никогда не видела, чтобы ты посыпала

блестками сиськи.

Она собиралась сказать что-то, но лишь покачала головой.

– Ты ради этих тварей так вырядилась?

– Я спросил, где моя выпивка, сучка?

Я перевела взгляд на Темного. Он осматривает Джо с головы до ног, облизывая

отвратительные тонкие губы, будто собирается съесть ее на закуску. Слишком интимно.

И он только что назвал ее сучкой. У меня в груди все сжалось. Рука потянулась к мечу.

Но прежде чем я успела сомкнуть ее на рукояти, оказалась среди огромных, как горы,

мужиков. И, судя по их настроению, с этих гор вот-вот сползет лавина. Стоять в окружении

четырех Риодановских верзил, все равно, что стоять на льду, когда сам ты слегка под

напряжением. Никогда не чувствовала ничего подобного, разве что рядом с самим чуваком

или Бэрронсом.

– Темный обозвал Джо сучкой, – объясняю я. Понятное дело, Темный должен сдоxнуть.

– Босс сказал, если ты убьешь фейри на его территории, официантка умрет прямо у тебя

на глазах. Очень медленно, – ответил Лор. – А потом мы убьем тебя. Повторять больше не

будем. Вмешиваться тоже. Всё зависит от тебя, малявка. Держи себя в руках или убьешь ее.

Именно ты. А мы только станем орудием убийства. А мы очень изобретательны, когда речь

заходит о медленном убийстве.

У Джо глаза чуть из орбит не вылезли. Она видела их лица. И знает, насколько я

несдержанная.

Я вздохнула и отпустила меч.

– Вау, чувак, в жизни не слышала, чтоб ты был так многословен. Ты сегодня просто себя

превзошел.

Применение грубой силы – обычная для Лора манера поведения. Его понимание

соблазна: схватил и утащил. Только встреться с ним взглядом и окажешься в постели,

независимо от того, хотела этого или нет. Я злобно посмотрела на него.

Он требует, чтобы я держала себя в руках, а для этого, пока я в Честере, единственное,

что я могу сделать – это стукнуть себя по башке дубинкой, чтобы отрубиться.

– Я спросил где, твою мать, моя выпивка, сучка?

Эмоции зашкаливают. Мозг отключается. К руке с мечом приливает кровь и жажда

действий.

Джо кидает на меня взгляд и отворачивается.

А затем идет обслуживать Темного, который ее совсем не уважает.

Не знаю, как с этим жить.

Но если я хочу, чтобы она выжила, мне придется с этим смириться.

Я разворачиваюсь и ухожу, расталкивая локтями верзил, особенное внимание уделяя

Лору.

Он рычит в ответ.

Я строю ему глазки.

– Тебе надо подрасти, детка, и побыстрее, – говорит он.

– Прикольно. А я думаю, что остальным надо бы укоротиться.

– Кто-нибудь укротит тебя, сладенькая, как укрощают диких лошадок.

– Этого. Никогда. Не. Случится.

Я умирала от скуки в офисе Риодана. Думала, мы займемся нашим расследованием,

выясняя, что же сковывает льдом эти места. Единственное, что их объединяет – Риодан. Оба

места принадлежали ему. Складывается ощущение, что кто-то нацелился на него и на те

отбросы общества, что я теперь вынуждена защищать: фейри и преданных им людишек. Мне

даже подумалось, что если так пойдет и дальше, и новость распространится, люди начнут

обходить Честер стороной. Клуб заглохнет от недостатка посетителей.

– Надежда умирает последней, – раздраженно говорю я.

Риодан даже виду не подал, что услышал. Я поерзала в кресле и уставилась на его макушку.

Он занимается бумажной работой.

Уже больше часа. Что за документы вообще нужны в таком мире, как наш?

Когда я пришла, он ничего не сказал. Я тоже.

Мы просидели в полной тишине один час, семь минут и тридцать две секунды.

Я постукиваю ручкой по краешку его стола.

Не заговорю я первой.

– Так на кой хрен я тут опять? – Не выдержав, спрашиваю я.

– Потому что я так сказал, – отвечает он, не поднимая головы от дурацких документов,

над которыми работает.

– Собираешься и меня заставить заниматься этой фигней? Я как Робин для Бэтмена или

какой-то дурацкий ассистент, который должен точить карандаши? Может, у нас есть дела

поважнее, например, вести расследование? Или, может, ты хочешь, чтобы еще больше твоей

собственности заледенело? Мы просто тусуемся в ожидании этого?

– Робин и глупый ассистент пришли бы вовремя.

Я выпрямилась, постукивая еще быстрее.

– Так вот в чем дело? Ты наказываешь меня за опоздание?

– Какая догадливая. Хватит стучать этой ручкой. Ты действуешь мне на нервы.

Я стучу еще быстрее. Он мне тоже действует на нервы.

– Так что, если в следующий раз я приду вовремя, мне не придется сидеть здесь и

смотреть, как ты страдаешь фигней?

Половина ручки – не та, что в моей руке – внезапно превратилась в пластиковую пыль. Я

аж глазами захлопала.

Он раздавил ее так быстро, что я даже не заметила, как он это сделал. А теперь на

тыльной стороне его ладони голубые пластмассовые крошки, а на документе, с которым он

работал, чернила. Я выпрямила спину еще больше. Мне еще много над чем надо поработать,

если я собираюсь стать быстрее него.

– Я делаю то, что делаю, Дэни, потому что обычные вещи приводят мир в движение. Тот,

кто в состоянии контролировать свои обыденные рутинные дела, в состоянии управлять и

чужой жизнью.

– Поэтому ты украл все продукты?

– Хм. Поэтому ты так раздражена. Нет. Я собираю оружие. Кто-то другой запасается

едой. Это было бы слишком банально даже для меня. Я вооружаю толпу, подпитываю ее

алчность. Кто-то другой собирается морить ее голодом.

Против воли я смотрю на него с восхищением.

– Ты знал, что это случится, – и знал он это раньше меня.

– Некоторое время назад кто-то начал опустошать магазины. И где же ты была в это

время?

– Была прикована в чьем-то подвале. Чувак, не могли бы мы, пожалуйста, пойти и

заняться делом, пока я не умерла от скуки? Нам нужно вести расследование!

Он поднял на меня взгляд. Как я вообще могла подумать, что его лицо ничего не

выражает? На нем же все написано.

Я закатила глаза.

– Ты это не серьёзно.

Он склонил голову, выжидая.

– Если я скажу это, тебе полегчает?

Он скрестил руки на груди.

Я словно язык проглотила. Но готова на все, лишь бы не сидеть здесь всю ночь напролет.

Глазеть на Темных под ногами поднадоело. Наблюдений уже более, чем достаточно. Мое

юное тело нуждается в движении. Внутри меня словно провод под напряжением, он

испепеляет меня. Если я не высвобожу эту энергию, то умру. Зажжем эту ночь! Там снаружи

столько всего происходит, а я застряла тут!

– Я. Приду. Вовремя. В следующий. Раз.

– Хорошо. В следующий раз тебе не придется сидеть в моем офисе всю ночь.

Я вскакиваю со стула.

– Здорово, пошли!

Но он толкает меня назад.

– Но сегодня ты облажалась. Так что сегодня придется.

Семь часов спустя до меня дошло, что Лор может оказаться прав. Возможно, меня

сломают. Семь часов ничегонеделания – и я мягкая как пластилин, готова буквально на всё

ради смены декораций. Я могу справиться с цепями. Со скукой – ни за что. Слишком много

простора для размышлений, а я не люблю размышлять о том, куда бы мне пойти. Я просто

иду.

Ровно в шесть утра Риодан поднял взгляд и сказал:

– Сегодня вечером в восемь, Дэни.

Я кинула на него убийственный взгляд и направилась к двери. Она не открылась. Я

уставилась на неё. Целая ночь прошла впустую. А теперь и еще несколько секунд в

ожидании того что мой тюремщик выпустит меня.

Мой личный список преступлений и греxов не такой уж и длинный.

Но его возглавляет бесполезная трата времени. Веселись, делай что-нибудь клёвое, играй

в видеоигры, упорно трудись, если нужно, но только делай хоть что-нибудь. Пустая трата

времени как аборт, как жизнь, которую кто-то должен был прожить, но ему не дали. Клетка и

ошейник отняли слишком много моего времени.

В ту самую секунду, когда я уже была готова взорваться, он что-то сделал, и дверь

отъехала, скрываясь в стеклянной стене.

Выходя, я услышала:

– Ты отняла у меня время, Дэни, а я отнял его у тебя.

Я развернулась, уперев руки в бока.

– Это полный бред! Это несправедливо!

– Чаще всего в жизни бывает именно так.

– Какие-то долбанные тридцать минут стоили мне девяти с половиной часов?

– Как ты относишься ко мне, так и я буду относиться к тебе. А так как я больше и старше,

может, даже и хуже.

– О, как ты заговорил. Раз уж собираешься быть придурком настолько, насколько ты

больше и старше, чувак, то речь идет о серьезной степени идиотизма. Нечестно быть таким

непоследовательным. Ты уж определись: или ты относишься ко мне так, как я к тебе, или

ещё хуже.

– Я буду делать то, что захочу.

– Эй, этот комикс обо мне! – взрываюсь я. – И эта моя реплика!

Он засмеялся, и его лицо преобразилось. Внезапно он кажется не таким уж и старым. Он

выглядит счастливым. Свободным. Абсолютно другим. Я замечаю морщинки от смеха

вокруг его глаз, на которые раньше не обращала внимания. И я мысленно переношусь на

четвертый уровень и вижу его позади той женщины снова, и слышу, как он стонал в ту ночь,

как он вот так же смеялся, и от этого воспоминания меня почти выворачивает. Не понимаю,

что со мной. Как бы я хотела никогда не спускаться на тот хренов четвертый уровень! Я

просто стою и изумленно смотрю на него.

Дверь закрывается прямо у меня перед носом.

– Ты рано.

Я с вызовом смотрю на него. Он, конечно, думает, что я пришла пораньше из-за него.

Это не так. Мак была в Честере вчера в восемь. Думаю, она выслеживает меня. И так как я не

могла опоздать, то, чтобы ненароком не нарваться на неё, я была вынуждена прийти

пораньше.

– Часы сломались. Думала, что я вовремя.

– Ты не носишь часов.

– Вот видишь. В этом-то вся проблема. Пойду-ка я, раздобуду себе одни. Вернусь завтра.

Вовремя.

Украшения мешают во время боя. Единственное исключение я сделала только ради

браслета, который дал мне Танцор. Я ношу его, не снимая. Может, я смогу продвинуться в

расследовании, если Риодан не будет путаться под ногами, раздавая приказы.

– Даже не мечтай.

Я плюхнулась в кресло в его кабинете и перекинула ногу через подлокотник.

– Чем займемся сегодня, – спросила я, подражая ему: не изменяя интонации в конце

предложения.

– О, Дэни, если бы ты всегда так следовала моим наставлениям.

– Ты бы заскучал.

– Так же как и ты. В Дублине появилось еще три места, скованных льдом.

– Три! – я выпрямляюсь. – И они все принадлежат тебе?

– Общественные места. Ко мне не имеют никакого отношения.

Черт, вот и конец моей теории о том, что целью был именно он, вместе с надеждой на то,

что Честеру конец.

– Жертвы?

– Всего около пятидесяти.

– Люди или фейри?

– Люди.

– Только люди?

Он кивает.

Я присвистнула. Еще пятьдесят человек погибло. Человечество принимает на себя один

удар за другим.

– Тогда почему тебя это заботит? Это же не на твоей территории случилось. Никто из

твоих не пострадал, ничего твоего не разрушено.

– У меня есть причины желать, чтобы это прекратилось.

– Какие? Ты такой же быстрый, как я. Можешь сбежать от чего угодно. Можешь стащить

новое оборудование взамен замороженного. Так в чем дело?

Какие еще мотивы могут быть у этого чувака?

– На Xэллоуин пали стены между нашими измерениями. С тех пор многое изменилось.

Человеческие законы физики уже не законы, теперь они не более чем принятие желаемого за

действительное. Возможно, Фейри самопроизвольно проявляется, смешиваясь с нашей

реальностью. Возможно, это происходит случайно и внезапно. Я не заметил удивления на

лицах. Сложи два плюс два и поймешь, что сбежать будет проблематично даже таким

быстрым, как ты и я.

Мне совсем это не нравится, перехожу в режим полной боевой готовности, опустив обе

ноги на пол.

– Хочешь сказать, если это случится там, где я стою, в одно мгновение я жива, а уже в

следующее мертва. И даже не пойму, что случилось!

Руки сжимаются в кулаки, я настолько на взводе, что просто должна побить кого-то

немедленно.

– Совершенно верно. Смерть. Нежданно. Негаданно. Не знаю как тебя, а меня это

охренеть как напрягает.

Никаких лучей славы, никакой героической битвы! Просто ничего не значащая смерть.

И я даже не смогу ее ощутить. Каково же это, всю жизнь ждать смерти и так и не понять,

когда она, наконец, придет? Думаю, Смерть это как финальная сцена видеоигры. И если

сказанное Риоданом правда, и я буду скована льдом, я так никогда и не дойду до этой

финальной сцены.

Внезапно я на 110% посвятила себя решению этой проблемы. Совершенно

бессмысленная гибель еще пятидесяти человек и перспектива бесславной смерти могут стать

тем еще мотивом. Ведь твое имя ни за что не попадет в учебник истории, если твой финал не

будет по-настоящему грандиозным. Ухватившись за эту мысль, я выпалила:

– Прежде всего, люди в твоем клубе были немного заняты тем, что их пытали и убивали,

так что вполне понятно, что они не заметили, как нежданно-негаданно смерть подобралась с

другой стороны. Не могу наверняка сказать, как выглядит удивление на лицах Темных, но у

меня по этому поводу возникла идея: я спускаюсь вниз и убиваю парочку, чтобы мы могли

это выяснить.

Я не стала упоминать, что этим утром, после того как ушла, уже убила кучу фейри

разных каст, но так и не поняла, что значат выражения их лиц.

Их лица очень отличаются от наших.

Когда он не удостоил меня ответом, я добавила:

– Еще три места?

А что если это "самопроизвольное проявление" ускорится? Тогда вскоре появится

дофига скованных льдом мест. Учитывая всю эту хрень, как нам это остановить?

– Все скованы льдом прошлой ночью, в течение нескольких часов. Два из них уже

взорвались.

Я вскакиваю.

– Чувак, мы должны добраться до третьего, пока оно тоже не взорвалось!

Перевод: azlesha

Глава 12

Жизнь это шоссе, и я хочу мчаться по нему всю ночь

Я пересекла Мост Хафпенни в "обычном" режиме.

Ничего нового на последнем "леднике" мы не выяснили. Как и остальные, он взорвался

вскоре после нашего прибытия. Я умчалась оттуда под градом обледеневших осколков

плоти, прикидываясь, что это вовсе не части пальцев и лиц людей, которых мне не удалось

спасти.

Я не увидела ничего общего у скованных льдом мест. Это были два маленьких

подпольных паба, которых так много по городу, и фитнесс-центр, в котором три человека

заледенели, занимаясь йогой в окружении хрустальных шаров. Ну не странно ли? Люди

занимаются йогой и в такие времена.

Итого имеем: подклуб в Честере, склад на окраине, два маленьких паба в старой части

города и фитнесс-центр. А в них: люди, Темные, Королевские Стражи, иногда все вместе,

иногда нет. Что бы это ни было, у него нет конкретной цели, типа Риодана, или

определенной категории жертв. Больше смахивает на то, что все произошло произвольно,

спонтанно.

Я еле плетусь, что случается со мной нечасто. Все потому, что я глубоко задумалась.

Если глубоко задуматься в режиме стоп-кадра, то можно на что-нибудь налететь, а синяки

только начали спадать. Иногда у меня получается быть естественного цвета целый день. Я

слишком взвинчена, чтобы уснуть, иногда такое бывает, и единственный выход – переждать,

просто занять себя чем-нибудь, чтобы не слететь с катушек.

Танцор нашелся на южной стороне реки Лиффи в своем любимом угловом пентхаусе,

две стены которого от пола до потолка полностью стеклянные. Когда я пришла, увидела его

растянувшимся на ковре, без рубашки, с закрытыми глазами, очки лежали рядом с ним на

полу.

Однажды Танцор станет большим парнем, если наберет вес. Когда мы в последний раз

измеряли рост, он был на четырнадцать дюймов выше меня. Долговязый и худощавый, вечно

забывает поесть. Его черные волосы слегка вьются, и он не укорачивает их, пока они не

начинают ему мешать. Тогда он просит меня подстричь их. Они такие мягкие. Мне нравится,

когда они как сейчас достают до подбородка, обрамляя лицо. Он вынужден носить очки из-за

близорукости (он ненавидит их, и до падения стен хотел сделать лазерную коррекцию

зрения). Почти все время, когда он не спит, он носит очки и выглядит как типичный ботан.

Но я ни за что бы ему этого не сказала! Мне нравятся его руки. Его ноги просто огромные! А

глаза не зеленые и не голубые, они цвета морской волны, будто фейрийские. И ресницы у

него круче, чем у меня.

Я не спросила: "Чувак, где ты был, я беспокоилась", – когда увидела его, потому что мы

не ведем себя так друг с другом. Он самостоятельно пережил падение стен. Так же, как и я. И

я не спросила: "Что случилось той ночью, когда явился Риодан и забрал меня, где ты

пропадал?" Это не важно. Ведь сейчас мы здесь. Каждый из нас всегда уверен, что рано или

поздно другой обязательно войдет в дверь.

Он приподнимается на локте, когда за мной закрывается дверь. Он знает, что это я,

потому что я обезвредила десять ловушек, прежде чем добралась до двери. Больше никто не

может пройти мимо его ловушек, не врубив сигнализацию. Ладно, за исключением Риодана.

Чувак, кажется, является исключением из всех гребаных правил.

Сердце замирает, когда я смотрю на него. И хоть у меня нет родственников, думаю, он

мне как брат. Я минуты считаю до нашей новой встречи, чтобы поделиться с ним тем, о чем

думаю, что видела, и узнать его мнение об этом. Иногда, когда мы встречаемся, мы болтаем

часами напролет и настолько увлекаемся, что глотаем слова, говоря наперебой. Я

подумываю рассказать ему о ледниках и загадке, с которой столкнулась, но не хочу, чтобы у

Риодана был лишний повод цепляться к нему. Сам факт, что Риодан знает о его

существовании, сводит меня с ума. Хочу, чтобы Танцор был в безопасности. Ведь я его знаю.

Если он учует хоть малейший намек на такую интересную загадку, он начнет лазить по

таким местам, где может погибнуть. Не важно, насколько суперумным я его считаю. Риодан

хуже падения стен между мирами, хуже хаоса вокруг. Если он захочет, никто не выживет.

– Мега, я тут подумал...

– Да быть не может! Мне запустить экстренный выпуск Дэни Дейли?

– Можешь.

Он лыбится, и я лыблюсь в ответ. Размышления Танцора обычно приводят к

выдающимся результатам. Бомбы, что он делает, просто потрясные. Иногда мы подрываем

что-нибудь чисто ради прикола. Например, такие места, которые, так или иначе надо бы

подорвать, чтобы Теням негде было спрятаться, если они вдруг надумают вернуться, как

перелетные птицы.

– Ты заставила меня призадуматься об отпрысках Папы Таракана, – сказал он.

–Да?

Я вытягиваюсь на солнышке рядом с ним и тоже приподнимаюсь на локте,

повернувшись к нему лицом. Мне нравится смотреть в его глаза, когда он без очков. Редкое

удовольствие.

– Не знаешь, как долго они могут находиться вне Папиного или человеческого тела?

– Не в курсе. Танцор, я наконец-то нашла Крик-4. Посмотрим сегодня вечером?

– Смотрел его вчера, – ответил он отстранено и провел рукой по волосам, взлохматив их

так, что они легли забавно и очень сексуально одновременно. И судя по тому, что его взгляд

расфокусирован, он потерялся в мыслях и не замечает того, что происходит вокруг. С ним

такое частенько бывает.

– Без меня? – это задевает. Нам с Танцором нравятся фильмы ужасов. Они нас забавляют.

Помогают объективно оценивать реальность. Мы давно искали Крик-4 и собирались вместе

его посмотреть. Танцор обычно не смотрит киношки один, насколько мне известно.

– Но я посмотрю его еще раз. Он классный.

– Круто, – мне все еще неприятно, хотя для этого нет никаких причин. Он посмотрит

фильм со мной еще раз. И что с того, что он его уже видел?

А что если он смотрел его с кем-то другим? Я не заморачиваюсь подобными вещами.

Что он делает, когда меня нет рядом, меня не касается.

– Так что там насчет Папы Таракана?

– Поджигать их бесполезно. Так же, как и взрывать. Но, что если не давать им вернуться

в тело? Любое тело. Человеческое или их собственное. Может, это сработает? Наша цель – не

давать им забраться в людей. Они бессмертны, а твое время слишком бесценно, чтобы ты

бегала туда-сюда, пронзая тысячи из них мечом. Так что мне в голову пришла идея о

вяжущем спрее-стоять-бояться. Который как бы засмолит их и не даст возможности

прикрепиться к кому-либо. Я работаю над формулой. Как только она будет готова, мы

сможем наполнить те маленькие пульверизаторы, которые стащили из магазина

промтоваров, и испробовать спрей. Я уже подобрал парочку подходящих распылителей.

Так вот где он был. А когда закончил работу, посмотрел киношку, чтобы расслабиться.

Только и всего.

– Я кое-что добавил, чтобы смесь застывала толщиной примерно в 0,6 сантиметра. Но я

все еще работаю над идеально подходящей консистенцией. Кажется, придумал, как добавить

железо так, чтобы смесь не стала слишком жесткой. А как сегменты присоединяются к Папе?

Щупальцами? Присосками? Как они забираются людям под кожу? Можешь поймать

несколько для исследований?

– Ты офигенный! В курсе? – спрашиваю я.

– Нет, это ты офигенная, – ответил он с улыбкой.

Мы попрепирались еще немного, бросаясь друг в друга этой фразой. Он считает, что я

крута, потому что могу их поймать. Но я была рождена с этим даром. Танцор же сам находит

способы сделать все наилучшим образом. Он смог пережить падение стен без суперсилы и

посторонней помощи, и это охренеть как впечатляет меня.

Мы расслабились, греясь на солнышке, таком редком для Дублина, болтая о чем угодно,

но только не о том, где была я, когда он был... где бы он там ни был. Я не сказала ему, что

пробыла в подвале почти четверо суток, а он не спрашивал. Мне нравится это в нём. Друзья

не пытаются посадить друг друга в клетку.

Мы наблюдали за движением солнца по небу, и время от времени он поднимался, чтобы

принести мне что-нибудь пожевать. Он рассказал мне, что проверял магазины, и что почти

все они опустошены. Я трижды останавливала себя, чтобы не проболтаться об увиденных

мной ледниках.

Около семи я начала дергаться и злиться оттого, что по чьей-то прихоти должна уходить,

хотя мне этого совсем не хочется. Нужно добраться до Честера пораньше, чтобы не

нарваться на Мак, но не слишком рано, чтобы Риодан не начал выпендриваться.

Я вздохнула.

– Тебя что-то беспокоит, Мега? – спросил Танцор.

– Просто нужно уходить. Ждут кое-какие делишки.

– А я думал, мы фильм посмотрим. Я нашел целую коробку Скиттлс в аэропорту. И

вяленое мясо. Объедение.

Я стукнула себя по лбу. Скиттлс, мясо и кино. И о чем я думала, предлагая вечером

посмотреть фильм. Мои вечера больше не принадлежат мне. Они принадлежат кое-кому

другому. Это не просто горькая пилюля. Для такой, как я, это смерти подобно. Я, конечно,

хочу разобраться в ледяной загадке и спасти невинных людей от смерти. Но меня напрягает,

что Риодан решает когда, как и где мне это делать. Из-за этого я почти не хочу заниматься

этим делом. Ненавижу, когда меня контролируют.

Я не могу не пойти в Честер, потому что не знаю, что Риодан сделает с Джо, если я не

объявлюсь. И я не стану рисковать только для того, чтобы это выяснить. Он вполне может

отловить меня здесь, разбить вдребезги телик и DVD-шник и закрыть Танцора в своем

подвале. Никогда не угадаешь, что ему в голову взбредет.

Но я знаю наверняка, что у него уже на уме.

Разрушение моей жизни.

***

Я ворвалась к Риодану в офис.

– С меня хватит клеток.

Всю дорогу сюда я вела мысленный диалог, жалея саму себя за несправедливость.

Он поднял взгляд от бумаг.

– Документы! Бесполезное перекладывание бумажек! Этим ты по жизни занимаешься?

Вот почему ты держишь меня рядом? Чтобы суперэнергичная Мега стряхнула с тебя пыль?

Я так зла, что вибрирую, и документы на его столе взлетают в воздух.

Когда я злюсь не на шутку, вызываю ветерок, хоть и не такой сильный, как фейри, и на

температуру не влияю. Иногда я так делаю, чтобы напугать людей, вывести их из

равновесия. Это доводило Ро до белого каления.

Он поймал лист бумаги, прежде чем тот успел улететь со стола.

– Что-то не так.

Как он это делает? Задает вопросы, которые звучат совсем не как вопросы? Я пробовала,

и это оказалось совсем непросто. Связки так и норовят поднять интонацию в конце

предложения. Я пыталась переучиться. Не потому, что собиралась копировать его (по

крайней мере, не тогда, когда он рядом), просто считаю, что испытывать себя, сопротивляясь

побуждениям, полезно. Помогает лучше контролировать себя.

Мои волосы взметнулись вверх и лезли в глаза. Я убираю их обеими руками, жалея, что

не тусуюсь с Танцором и не ем с ним мясо.

– Да! Не так то, что у меня есть жизнь! У меня есть планы, которые идут вразрез с твоим

тупым правилом быть-на-работе-каждый-день-в-восемь-ноль-ноль! Никто не работает

каждую ночь! Может, мне нужна парочка выходных, чтобы заняться тем, что мне нравится.

Не слишком до хрена я прошу?

– У тебя свидание.

Еще один не-вопрос, но слово "свидание", да еще и в связи с Танцором, вынудило меня

переспросить:

– Чего?

Риодан поднялся и навис надо мной. Все вокруг выше меня, но Джо говорит, что я еще

подрасту.

Я частенько измеряю свой рост. Не хотелось бы застрять на метре шестьдесят.

– Ты упоминала о планах. Но не сказала, каковы они.

– Тебя это ни хрена не касается.

– Меня касается все.

– Но не моя личная жизнь. Она не зря называется личной.

– Это связано с твоим маленьким дружком.

– Не говори о нем. Даже не думай о нем. И он не маленький. Не называй его маленьким.

Однажды он станет больше тебя. Подожди и увидишь.

– Сейчас не время водить шуры-муры с ребенком, который даже не знает, что делать с

собственным членом.

Он только что заставил меня подумать о члене Танцора. Мысль настолько неловкая, что

я начала прыгать с ноги на ногу.

– Причем тут члены? Я всего лишь хочу посмотреть фильм сегодня вечером.

– Какой?

– Какая разница?

Он многозначительно смотрит на меня.

– Крик-4. Доволен?

– Так себе.

– А Танцор сказал, что он классный, – раздраженно отвечаю я. Неужели его смотрели все,

кроме меня?

– И это многое говорит о нём.

– У тебя какие-то проблемы с Танцором?

– Да. Из-за него ты на взводе сегодня, и это отражается на мне. Так что или угомонись,

или мне придется угомонить Танцора.

Я опускаю руку на рукоятку меча.

– Только попробуй отобрать у меня что-нибудь.

– Не вынуждай меня.

Он обнажает клыки. Качая головой, я спрашиваю:

– Чувак, что ты такое?

Он пристально смотрит на меня, и я замечаю в его глазах что-то, но до меня так и не

доходит что именно. Что-то, что я должна знать, но никак не могу понять. В маленьком и

замкнутом пространстве офиса ветер дует все сильнее, и я осознаю, что он вибрирует, тоже.

И производит ветер, тоже. Я вне себя. Есть ли хоть что-нибудь, что я могу, а он – нет? Я

опускаю взгляд и сквозь стеклянный пол вижу, что все внизу в "замедленной съемке". Мы

оба в стоп-кадре. Я даже не заметила, как ускорилась.

Он замедляется первым.

Еще секунда, и я тоже беру себя в руки. Сажусь в кресло и перекидываю ногу через

подлокотник, всем видом изображая воинственность. Язык жестов – мой родной язык.

Риодан как океан. Он такой, какой есть. И не собирается меняться. Нет смысла плыть

против течения. Нужно просто плыть по нему. Риодан держит меня на коротком поводке, и

отпускать не собирается.

– Ну и что будем делать сегодня ночью? Босс, – я вложила все свое раздражение в

последнее слово.

Снова этот загадочный взгляд. Иногда его легко "прочесть", но иногда все, что я вижу на

его лице: два глаза, нос и рот.

Я закатила глаза.

– Что?

– Кое-что надвигается. Я собирался тебе об этом рассказать, – он возвращается к своим

бумажкам, выпроваживая меня. – Можешь идти.

Я выпрямляюсь.

– Серьёзно? Ты не шутишь?

– Проваливай, детка. Иди, смотри свое кино.

Я срываюсь с места. Открываю дверь.

– Но поаккуратнее с ледяными точками. Слышал, они смертельно опасны.

Я замерла на пороге, злая до чертиков. Я была счастлива ровно одну секунду, пока он

все не разрушил.

– А ты не мог промолчать? Ничего не можешь с собой поделать, да? Ты просто должен

был обломать кайф. Но знаешь что, чувак, некоторые люди умеют получать от жизни

удовольствие.

– Мудрые люди сначала делают свою жизнь безопасной, а потом уже наслаждаются ею.

Глупцы умирают, получая от жизни удовольствие.

Скиттлс, мясо и Танцор ждут меня. Я открываю шоколадный батончик, перескакивая с