Текст книги "Скованные льдом (ЛП)"
Автор книги: Карен Мари Монинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 26 страниц)
Не понимаю, что с ним не так. Он переворачивает каждое мое слово.
– Твоя способность защищаться абсолютно не релевантна и не влияет на поведение или
эмоциональное отношение других.
– Чего?
– Не указывай мне, что чувствовать, а что нет. Если я захочу поволноваться за тебя,
значит я, черт возьми, буду это делать.
– Чувак, не груби.
– Я и не собирался. Просто бесит. Тебя не было почти месяц. А я, прячась от этого
сумасшедшего осла, выслеживающего тебя днем и ночью, занимаясь расследованием и
пытаясь спасти город, умудрялся еще и побывать на каждом новом леднике. Приходил туда
по два-три раза в день. И знаешь зачем?
– Чтобы собрать побольше улик?
– Я ждал, когда они оттают, чтобы увидеть тебя там. Мертвую. Не способную больше
разговаривать со мной.
Я уставилась на него. Мы никогда не говорили об этой чепухе. Попахивает клеткой для
меня. Еще один человек, перед которым я обязана отчитываться. Слишком много людей
распоряжаются моей жизнью.
– Я вернула свой меч, – натянуто говорю я. – Так что не собираюсь превращаться в
ледышку.
– Некорректно. Эти два утверждения не релевантны. Ни капли. Совсем. Полный ноль.
Голяк. Меч не спасет тебя от замерзания. Я оставлял послания в кладовках каждого своего
убежища и во всех твоих, что сумел найти. И знаешь, что я получил? Ничего. Почти месяц.
– Чувак, до меня дошло. Ты бесишься оттого, что не смог найти меня. Фигово, что не
можешь накинуть на меня поводок, да? Может, посадишь меня в какую-нибудь клетку?
Он меня вывел. Похоже это наша первая ссора. От этой мысли разболелся живот.
– Ты уж прости меня, блин, за заботу о тебе.
– Чувак, что с тобой? Это на нас не похоже. Зачем ты все рушишь?
– Забота о тебе все рушит?
– Забота это одно. А попытка запереть меня – совсем другое.
Он как-то непонятно посмотрел на меня. Как на тупицу, хотя главный тупица здесь
именно он. Я думала, наши отношения абсолютно ясны и определены. Мы же супергерои. А
он не придерживается сценария. Если так пойдет и дальше, я нафиг бросаю все эти комиксы.
– Я ошибся. Этого больше не повторится, – вот так просто, он снова стал прежним
Танцором, делов-то. – В тот день в замке я впервые увидел, что именно замораживает все
вокруг. С тех пор произошло много всего. Оно замораживает новые места почти каждый
день. Риодан и его парни прочесали весь город в поисках тебя. Он вторгся в половину моих
тайников. Я съехал оттуда, чтобы только убраться нахрен от него подальше. Он убьет тебя,
как только найдет.
– Если только я не убью его первой, – пробормотала я с набитым шоколадом ртом,
прикидываясь, что еще не сделала этого. Когда у тебя есть секрет, из-за которого тебя могут
грохнуть, приходится помалкивать. Никому ни слова. И если бы я училась на своих ошибках,
то не оставила бы в живых Кристиана, как и тех тупых шипящих фейри, которые съели
Алину и сдали меня Мак. Меня немного раздражает, что Танцор вернулся к разговорам о
деле, словно и не было только что нашей первой ссоры. Для меня это важно. Пройдет
несколько часов, прежде чем меня покинет мерзкое и гадкое ощущение внутри. Когда мне
паршиво, я ем. Так что я запихнула в рот еще одну шоколадку.
– Даже Бэрронс участвует в поисках. И те девчонки, которых ты знаешь по Аббатству. С
каждым новым ледником в городе все холоднее. Люди совсем расклеились. Никто не знает,
что делать, как это остановить и где теперь безопасно, – он отступил и посмотрел на карту. -
До сих пор не могу понять систему. Нужно выяснить, что оно ищет.
– Что ты имеешь в виду, говоря "ищет"? – именно это я и ощутила своим даром ши-
видящей, но у Танцора-то такого дара нет. Мне немного полегчало. Не знаю, то ли от
шоколадных батончиков в желудке, то ли от мыслей о работе.
– Если его действия рациональны, подчиняются законам логики и не продиктованы
чисто биологической потребностью – а я постулирую, что иная манера поведения
антитетична всем формам разумной жизни, – у него есть цель.
Я лучезарно улыбаюсь, наша размолвка забыта. Обожаю чувака, который вот так
запросто может ввернуть словечки типа "постулирую" и "антитетично"!
– Обожаю тусоваться с тобой! – говорю я ему.
Его взгляд напоминает мне взгляд прежнего Танцора, но немного осторожный, поэтому
я прикручиваю яркость своей улыбки, пока он не улыбается мне в ответ.
– Эта цель достаточно чуждая нашему пониманию, – продолжает он, – поэтому мы не
можем ее найти, но она наверняка прямо под нашим носом. Мы подходим слишком
ограниченно. Нужно выйти за рамки и обдумать происходящее без каких-либо
предубеждений. Это нечто не из нашего мира. Не следует нашим правилам и законам
физики. Похоже, оно может открыть портал везде, где пожелает. На данный момент я видел
это дважды.
– Ты снова это видел? – я так чертовски завидую, что готова шипеть.
– Я следил за Попечителями, пытаясь понять, кто у них главный. И, кажется, никто не в
курсе, кто именно основал эту организацию. Несколько дней назад я собирался побывать на
одном из их молитвенных собраний. Но церковь, где оно проходило, была заморожена, когда
я находился за пол квартала от нее. В одно мгновенье они пели, а в следующее ничего не
было слышно. Как будто весь мир замер, или я оглох. Я стоял на улице и наблюдал. Оно
проделало то же, что и в Дублинском замке: вышло из портала, затуманило все, покрыло
льдом и исчезло в другом портале.
Я вздрагиваю. Он был за пол квартала! А что если бы он пришел туда одной минутой
раньше? А затем я подумала о худшем. А что если бы это я не могла найти его целый месяц?
Носилась бы стоп-кадром от одной замороженной фигуры к другой в ожидании, когда те
растают, и гадая, не мой ли это лучший друг?
И мне вдруг становится стыдно.
– Чувак. Прости, что меня не было так долго.
Он вскинул голову и убийственно улыбнулся мне.
– Чувиха. Спасибо. Рад, что ты вернулась.
– Слышала, ты спас мне жизнь той ночью в церкви. Ты просто Афигенный.
– Нет, ты Афигенная.
Мы улыбаемся друг другу, и это как будто на часок побывать в раю, как будто между
нами снова все в порядке.
Мы начали трепаться о всяком, словно и не было никакой размолвки. Он рассказал мне
новости о новых бандах, формирующихся в городе. А я ему о библиотеке Темного Короля.
Не могу промолчать о такой классной штуке. Его глаза засверкали от невероятного желания
увидеть ее.
Он рассказал мне, как огромный МФП едва не сжег аббатство до тла! Он обращал в
пыль железо и бетон и если бы добрался до аббатства, то от него не осталось бы и следа. Но
парни Риодана остановили его, привязав каким-то образом к земле. Я не в восторге от того,
что МФП так близко к аббатству, и не важно привязан он или нет. Это меня нервирует.
Я рассказала ему про книги Бура-Бура, и он ухахатывался, слушая, как за мной
охотились неуправляемые предложения. Он сообщил мне, что Попечители начали
выкрашивать здания в белый цвет, чтобы сообщить таким образом людям, что эти здания
принадлежат им. И если ты войдешь внутрь, добровольно пополнишь их ряды и будешь
посещать митинги, то они снабдят тебя всем необходимым из еды и вещей. А я рассказала
ему о Р'джане, пытавшимся занять место короля фейри, и о том, что у ледяного монстра есть
имя: Ледяной Король. Наверное, сегодня мы рассказали друг другу больше подробностей
нашей жизни, чем когда бы то ни было. Он сообщил, что еду находить все труднее. А я в
свою очередь про совершенно неподвижных фейри на ледниках и о словах Р'джана, что это
Нечто больше, чем просто убивает Светлых и Темных, оно полностью стирает все следы их
существования.
– Может, оно следует за жизненной силой людей, – говорю я ему.
– Но почему именно эти ледники? Как он выбирает подходящие ему и почему
замораживает их? И если ему нужна жизненная сила людей, почему он не идет туда, где
людей собирается больше всего? На некоторых из ледников было всего несколько человек.
– В смысле, зачем замораживать маленький подклуб, когда можно покрыть льдом Честер
весь целиком?
– Он заморозил часть Честера?
– Там был первый ледник, насколько мне известно. Именно поэтому Риодан втянул меня
во всю эту суматоху.
– Оно не следует за жизненной силой, ведь оно заморозило и церковь, а там не было ни
людей, ни фейри.
– Может, пролетая над шпилем, оно случайно ее заморозило? Или там было что-то
маленькое, типа мыши, а оно проголодалось.
Он усмехнулся.
– Возможно.
– И все же сомневаюсь. Думаю, нужно пометить ледники по порядку их возникновения.
Может, тогда что-нибудь заметим.
– Меня беспокоит то, – сказал он, – что мы не можем даже сказать людям что-то вроде:
"Держитесь вместе небольшими группами и все будет в порядке". Мега, они боятся
собственных теней. Горожане на грани. Они все более раздражительны и дерутся по
пустякам. Нужно выяснить, что происходит, потому что, если они не замерзнут, то
поубивают друг друга. Люди уже слишком много потеряли и слишком давно бояться. Пока
тебя не было, не выходило ни одного выпуска Дэни Дейли. А в такие времена отсутствие
новостей – плохая новость. Им нужно верить, что кто-то за ними присматривает.
– А как же Попечители? Ну и халтурщики! Чувак, пока меня не было, они должны были
взять бразды правления и заняться выпуском газеты! Мы же несем ответственность перед
людьми!
– Единственное, что Попечители говорят людям: "Обратитесь в белых и все будет
хорошо". Половина города ударилась в слепую веру, другая не купилась на это. Добавь к
этому дефицит еды и воды и собачий холод – и теперь мы каждый день видим на улицах
беспорядки.
Я смахнула волосы с лица и уставилась на доску. Я насчитала 24 кнопки. Моих девяти
пакетиков с образцами больше не достаточно.
– Ты собирал образцы?
Он бросает на меня не-держи-меня-за-идиота взгляд, ухмыляется и поднимает с пола
коробку, набитую такими же желтыми конвертами, как на плите.
– Я анализировал пробы с ледников, классифицировал и выявлял общие признаки. А еще
фотографировал замороженные места.
Я улыбаюсь в ответ: великие умы мыслят одинаково. Так круто быть горошиной в Мега-
стручке.
Он вскрывает конверты, а я в это время продолжаю прикреплять фотографии ледников
на нашу доску. Моя теория о жизненной силе казалось мне верной, пока Танцор не указал на
два заметных недостатка в ней. Черт. Хорошо, что у меня есть свои "на одно лицо" пакеты с
уликами. Я начинаю хихикать, а затем вновь вспоминаю, что Риодан мертв. Почему-то мне
тяжело вспоминать об этом. Я думала, он бессмертен или типа того. Понятия не имею,
почему каждая мысль об этом словно удар в челюсть каждый раз. Конечно, это я выпустила
Ведьму, но ведь он сам не смог увернуться от нее. Я не такая быстрая, как он, а мне удалось.
Спустя восемь часов я едва различаю что-то перед собой. Из-за того, что я так долго
всматривалась во фрагменты осколков и пристально изучала карту, мои глаза почти
повылазили из орбит.
Я не спала трое суток, держась на одних только шоколадных батончиках, газировке и
нахлынувшем на меня сводящим с ума чувстве. Чувстве вины. Чувство вины для
неудачников. Для тех, кто тратит время на сожаления. Думаю, сожаления со временем
накапливаются так же, как шмотки, от которых ломится шкаф и распухают чемоданы на
чердаке. Люди стареют от накопленного багажа? Если так, то им просто необходимо
прибраться на этих чертовых чердаках, отправить шмотки в комиссионку и вспомнить,
каково это – ходить голышом, как дети, выпятив свои маленькие животики, всегда готовые от
души посмеяться.
В тот момент, когда я убью Кровавую Ведьму, я избавлюсь от чувства вины, отправив
его прямиком в ад, где ему и место. Проблема в том, что я застряла на этом пункте, и это
раздражало меня даже еще больше, чем гормоны. Терпеть не могу быть ответственной за
что-то. Эта ответственность вроде как маленькие якоря, удерживающие меня на волнах
моего моря счастья, где за следующей волной меня ждет еще более захватывающее
приключение.
В пластиковых пакетах чего только нет. Деревянные щепки церковных скамеек, осколки
витражей, волосы, куски костей, ковров и кожи, земля, пластик, еда, останки людей и
Темных. Там были крупные осколки белого кристалла и обрывок коврика для йоги, части
телефонов, зубов, украшений, фрагменты различной электроники, куски железных прутьев,
часть стиральной доски и металлической стойки. Там были бумажные и пластиковые
обертки, часть ногтя на кости пальца, слуховой аппарат, половинка водительских прав и
прочее. Мы составили списки с содержанием всех предметов с каждого ледника, прикрепляя
их кнопками к доске и вычеркивая все, что не повторялось в каждом пакете.
Остались только "загадочные фрагменты" – так мы решили называть тот мусор, что
оставался на дне каждого пакета, металлический и пластиковый.
– Эта фигня не кажется тебе... ну, не знаю, странной что ли, Мега?
Я хватаю осколок кристалла и какое-то время держу его в ладони.
– Он холоднее, чем должен быть, как будто он все еще частично заморожен. И он не
нагревается, как бы долго ты не держал его в руке.
– Нет, тут что-то другое. И я не могу понять что.
Я жду. Я не ходила в школу, и меня просто восхищает, как много всего знает Танцор.
Если он говорит, что есть что-то еще, то так оно и есть.
Он размышляет вслух.
– Если он ищет не жизненную силу, то по какому принципу он выбирает эти ледники?
Может, это не сам металл или пластик, которого полно везде в какой бы то ни было форме, а
какой-то ингредиент в составе металла или пластика. Оно может искать микроскопические
следы чего-то.
Я сдвигаю груду старых костей к краю каменной плиты, устраиваюсь рядом,
вытянувшись и закинув руки за голову, и пытаюсь восстановить в памяти виды ледников до
того, как они взорвались. Думаю, найти между ними что-то общее до того, как они
превратились в руины, будет проще.
– Типа ему нужен какой-то витамин или минерал, чтобы что-то закончить?
– Или из-за какого-то общего элемента на ледниках оно считает, что должно быть там, -
проговорил Танцор.
– В смысле?
– Оно похоже на рыбака, который рыбачит в любом месте, где есть соленая вода, потому
что хочет поймать кита. Мы можем не искать кита, а просто найти соленую воду. Выясним,
что его притягивает – будем на полпути к тому, чтобы остановить его.
– У нас по-прежнему нет образцов с трех ледников. С тех двух в Фейри, о которых
упоминал Р'джан, и с того, что под Честером.
– Может, попросишь Риодана помочь нам с образцами? По слухам этому чуваку каждый
кто-то что-то задолжал.
Все воспоминания разлетаются вдребезги, когда Танцор произносит его имя. Я вдруг
вижу одновременно смеющегося Риодана на четвертом уровне, занимающегося сексом,
более живого, чем кто-либо, кого я знаю – кроме меня, конечно – и Риодана истекающего
кровью в переулке, его кишки свисают с крыши здания, а он, умирая, отпускает шуточку. И
самая отвратительная мысль: я даже не попыталась узнать его поближе!
– Да, так и есть, – шепчу я, поднимаясь: если меня вырвет шоколадным батончиком, не
хочу лежать в этот момент.
– Да? – спрашивает Танцор.
Я всегда препиралась с ним и все твердила, как ненавижу его.
– Но он это заслужил. Он был самым высокомерным, раздражительным ублюдком из
всех, кого я когда-либо знала!
– Заслужил что? Кто заслужил?
Наверно Риодан тоже станет для меня ТО21, потому что от его имени у меня живот
скручивает. Мне не нравиться существовать в мире без него.
– Значит ли это, что мой контракт расторгнут, или один из его парней потребует уплаты?
21 Так же как и Мак – Та Особа
Вы просто никогда не знали таких парней, как они. Я больше не хочу заходить ни в
Честер, ни в КСБ, хотя и могу без проблем, ведь теперь это просто Честер и КСБ. Нет
больше тех важных составляющих, что делали оба эти места чем-то грандиозным и важным.
– Какой контракт?
Теперь, когда этих важных составляющих больше нет, у меня отвратительное
предчувствие в отношении Дублина, да и всего мира тоже. Как будто я смогла одним лишь
фактом их устранения сместить планету с ее привычной оси на какую-то новую, странную,
не такую безопасную, как раньше.
– Мега, – Танцор встал передо мной. – Поговори со мной.
– Мы больше ни о чем не сможем попросить Риодана, – отвечаю ему.
– Почему?
Я протерла глаза и вздохнула.
– Я убила его.
***
Я просыпаюсь с одеревеневшей шеей, а пакет с образцами приклеился к щеке из-за
слюны. Приподнимаю голову на пару сантиметров и выглядываю из-под волос, надеясь, что
Танцор не смотрит на меня, и, увидев, что он уставился на доску, облегченно вздыхаю.
Я сдираю с лица пакет, вытираю футболкой слюни и потираю отпечатавшиеся следы на
щеке. Чувствую отпечаток кольца и несколько следов от замков-молний. Я даже не помню,
как заснула. Видимо просто отключилась, уронив голову на улики, которые изучала. На
несколько часов? Или больше?
– Который час?
– Ты, наверное, имеешь в виду, какой сегодня день недели?
– Чувак, только не говори, что я проспала так долго!
– Тебе это было нужно. Хотя, не уверен, что ты теперь сможешь двигаться. Я не видел
никого, кто смог бы проспать пятнадцать часов, неподвижно сидя на стуле и уронив голову
на стол. Хотел перенести тебя куда-нибудь, где можно лечь поудобнее, но ты заставила меня
передумать, – он повернулся ко мне с разбитой губой и широко улыбнулся. – Ты явно никуда
не собиралась и зарядила мне во сне.
– Ох, чувак, прости! – я вообще ничего не помню об этом.
– Не парься, Мега.
В животе так громко заурчало, что даже мертвые услышали бы, и Танцор сказал:
– У меня есть для тебя кое-что.
Он пошарил в одной из своих сумок на полу, достал коробку и бросил ее мне.
Я сияю как Рождественская елка.
– Твою ж мать! Поп-Тартс! Где ты их нашел? Я уже несколько месяцев ни одного не
встречала! – их было тяжело найти и до падения стен. – Мои любимые! Шоколадные с
глазурью!
Я открываю пачку и начинаю счастливо грызть печенье. Первые два я проглатываю со
скоростью звука, а затем замедляюсь, чтобы насладиться каждым вкусным, надежно
запакованным, посыпанным сахарной крошкой печеньем из шести оставшихся. После
падения стен, все самые классные – то есть вредные – штуки первыми исчезли с полок
магазинов. Газировку и спиртное смели реально быстро. Конфеты, пирожные, печенье,
пироги и тому подобное тоже не задержались надолго. Поп-Тартс и вся сладкая выпечка
исчезли с полок вслед за остальным. Я тоже приложила к этому руку. Но самое забавное, что
сейчас я готова душу продать за горячий обед: тушеное в горшочках мясо с морковкой,
горошком, кусочком хлеба и подливкой.
И все-таки Поп-Тартс божественны. А то, что Танцор достал их специально для меня,
делает их еще вкуснее. Я ем, а он рассказывает все, что надумал и отвергнул, пока я спала,
так что я могу заполнить дыры в его теориях, если они есть. Когда он заканчивает, мы ни на
йоту не стали ближе к разгадке, как и до того, как я отключилась.
– Итак, все, что мы выяснили к этому моменту: в земле с каждого ледника есть частицы
металла и пластика.
– Вообще-то пластика и железа. В каждом пакете с образцами больше именно железа,
чем любого другого металла.
– Железо мы используем, чтобы удержать фейри в клетках.
– Точно. Помнишь, как много Темных замерзло в Дублинском замке?
Я киваю.
– Я думала, оно пришло туда, потому что там было очень много фейри.
– Или же потому, что там было очень много железа. На эти клетки ушли тонны железа.
– А на каких еще ледниках было железо?
– Возле деревенской лужайки-прачечной проходят старые железнодорожные пути. И,
судя по карте, железная дорога есть и неподалеку от четырех других ледников. В двух
пакетах с образцами я нашел железные пули. В церкви был невероятно огромный чугунный
колокол, а в фитнес-центре – обломки чугунного заварочного чайника и железного
колокольчика. На другом леднике было несколько старых машин с железным остовом. Таких
давно уже не выпускают. В Дублинском замке были эти железные клетки. А стеллажи на
одном из старых складов тоже были железными... – он продолжил список, уточняя место за
местом.
– Почему железо? Почему не...ну хотя бы сталь. Разве сталь не железо?
– Сталь выплавляют из железа. Но я заметил преобладание именно железа без примесей:
железнодорожные пути, колокола и клетки. Старые вещи. Больше нигде не увидишь столько
железа. Везде будут сплавы. Сталь прочнее, железо подвержено коррозии и ржавеет. Ты
наверняка видела старые рельсы, которые из-за ржавчины стали совсем красными.
– Думаешь, нам следует вернуться на ледники и посмотреть, не забрал ли он железо?
– Нет. Мне просто интересно, водится ли железо в соленой воде. Если это то, что его
притягивает.
– Зачем оно ему?
Он пожимает плечами.
– Никто не знает, да и какая разница? Я хочу выяснить две вещи: как выманить его к нам
и как избавиться от него. Его цели мне безразличны.
– Но ведь фейри ненавидят железо.
– Я знаю. Это и натолкнуло меня на мысль, что железо его почему-то притягивает. Не
факт, что оно ему нравится. Может, оно просто пытается уничтожить его, замораживая. А
может кто-то из фейри приказал ему разрушить то единственное, при помощи чего мы
можем держать их в плену. А может пытаться понять нечто, открывающее многомерный
портал, проплывающее по небу, а затем исчезающее в другом портале, так же бесполезно,
как и пытаться разгадать планы Бога.
– Ты веришь в Бога?
– Чувиха. Только Бог мог создать физику.
Я усмехаюсь.
– И Поп-Тартс.
Он широко улыбается.
– Вот видишь. И ты нашла подтверждение божественного промысла. Он весь в
шоколадном пятне вокруг твоего рта.
– У меня на лице шоколад?
– Среди всех этих отпечатков застежек от пакетов с образцами сложно что-то разобрать,
но в общем да.
Я вздыхаю. Однажды он увидит меня без кишок в волосах, без странной одежды, без
фингалов и крови, без еды на лице. Он наверняка не узнает меня.
– А что насчет тех двух ледников в Фейри? – спрашиваю я.
– А что насчет них?
– В Фейри просто не может быть железа.
– Есть предположение. Вероятно ошибочное. Стены пали. Осколки реальности Фейри
проникают в наш мир. Возможно, части нашего мира тоже проникают в Фейри, и теперь там
есть и железные дороги, и колокола... Нам нужны образцы оттуда.
– И как же, блин, их достать? Почему бы нам просто не приманить его при помощи
железа и не посмотреть, что произойдет?
– Это план Б. Давай сперва попробуем раздобыть образцы, и я их проанализирую. Я что-
то пропустил. Нутром чую. Мне нужно побольше времени с уликами. Кроме того, даже если
мы заставим его прийти, что мы будем с ним делать? Нужно выяснить, что его притягивает и
как его остановить. Достань образцы. А я займусь всем остальным. Если в Фейри нет железа,
станет ясно, что нет смысла собирать тонны металлолома и искать место, куда его сбросить,
где никто не пострадает в случае чего.
Я встаю и направляюсь к двери.
А он бросает мне вслед:
– Не ходи в Фейри одна, Мега. Пусть просеиватель сделает это вместо тебя. Мы не
можем потерять еще один месяц. У меня плохое предчувствие в отношении всех этих
ледников.
– Потому что они продолжают взрываться?
Он снимает очки и трет глаза.
– Нет. Есть что-то гораздо хуже во всех них. Намного хуже. Не могу объяснить. Это
просто предчувствие.
Я знаю Танцора. Когда у него предчувствие, это на самом деле означает, что в своем
подсознании он видит то, что еще не могут понять его мозги. Каждый раз, когда он говорит
мне, что у него предчувствие, это оказывается реальным предсказанием. Я верю ему так, как
не верила никому. Если ему нужны образцы и больше времени, значит, он получит их.
Кивнув, я выхожу в дублинскую ночь. Падает легкий снег. Луна окружена кроваво-
красным кольцом.
Есть одно место, где я наверняка найду просеивающегося фейри. А еще из этого места
нам тоже нужны образцы. Если повезет, я вернусь сюда через пару часов с последними тремя
пакетами с образцами, завершающих цепочку доказательств.
Последнее время мне не часто везет.
Переводчики: Kvitka_88, RiaRomanova, azlesha
Глава 33
Кто твой папочка?
Честер. Мать его, ненавижу это место, еще больше, чем прежде. Очередь у входа сегодня
просто сумасшедшая. Минус восемнадцать в Дублине, снегопад усилился, убийственный
ветер сбивает с ног, но, несмотря ни на что, дрожащие люди, укутанные в несколько слоев
одежды, прижимаясь друг к другу, растянулись в ожидании на целых пять кварталов.
Я пронеслась мимо них быстрее быстрого, скользя по ледяной поверхности, и
просвистев вокруг одного из человеческих вышибал Риодана, который был слишком сильно
занят контролем толпы, чтобы остановить меня, прыгнула по лестнице вниз к главному
входу и прорвалась через высокие черные двери в клуб.
Сегодня все ходит ходуном, как и всегда: музыка колотит низкими басами, прожекторы
моргают, народ тусуется, словно ураган. Что-то замораживает наш город, повсеместно
убивая невинных людей, превращая его в Арктику, и это в июне-то, а люди тусуются.
Танцуют, смеются, напиваются, трахаются, словно стены не пали, а мир не потерял половину
рода человеческого, и словно ничего не изменилось.
Я стою на площадке за дверью и наблюдаю за всем этим пару секунд, нахмурившись,
дыша на свои руки, чтобы отогреть их. Мне не помешают перчатки. И шарф, и наушники. Но
я не хмурилась долго – меня отвлекла песня. Одна из моих любимых старых, написанная
пару десятилетий назад, с тяжелыми басами. Она так громко звучит, что вибрация проходит
сквозь подошвы моих ботинок, и через ноги поднимается до живота. Все кости сотрясаются
от резонанса. Я люблю музыку, потому что она гениальна. Музыка – как математика, а
математика основа всего, и она совершенна. До того, как все пошло под откос, Танцор
занимался со мной математикой, и она заворожила меня.
Я снова нахмурилась.
Джо в "детском" подклубе, одета во все сексуальное, смеется над чем-то, сказанным
одной из тех уродливых официанток, двигается плавно, в такт музыке, когда идет от стола к
столу, болтая с клиентами, а иногда и озирается по сторонам, как будто она следит за
происходящем вообще, или наблюдает за кем-то. И она все еще акцентирует внимание на
своих блестящих сиськах. Я буду действительно рада, когда все станет на свои места, и она
станет той Джо, которую я знаю.
Я хочу, чтобы она уволилась сегодня же. Мы ничего не должны усопшему, а если
остальные чуваки попытаются заставить нас выполнять требования наших контрактов, мы
все равно уйдем, так что пусть они только попробуют.
Я закатила глаза и застонала, понимая, что не смогу вытащить ее отсюда сегодня – я же
не могу рассказать ей, что он мертв. Вообще никому не могу сказать, что он мертв. Ведь
только я, Кристиан, и тот, кто утащил их тела, – если это был не Кристиан – знают, что они
убиты. А прошло всего три дня. Должно пройти больше времени, чтобы народ вычислил, что
он мертв. И зная ее, могу сказать, что она будет тут околачиваться еще пару недель, надеясь,
что он вернется!
Я немного возмущена. Меня не было почти месяц, а она вообще не выглядит грустной.
Разве она не скучала по мне? Не беспокоилась?
Я отбросила эту мысль подальше и взглянула на потолок, осматривая балки перекрытий
и задаваясь вопросом о том, какой именно металл использовался при строительстве Честера.
И на самом ли деле это место настолько старое, каким кажется. Если да, то балки
должны быть из железа, ведь сталь изобрели недавно. Ну, недавно по сравнению с возрастом
этого места. Ведь тогда уже было известно железо?
А может, Риодан и его чуваки вообще все тут наколдовали? Или, может, они создали
свой собственный сплав, или, того и гляди, притащили его с собой с той планеты, где
родились.
Интересно, кто сейчас главный, когда Бэрронс и Риодан мертвы по моей вине. Лор?
Только о нем подумала, как услышала его голос прямо над ухом,
– О, дорогуша, да у тебя стальные нервы, раз ты сюда заявилась.
Я собираюсь спросить подозрительно: "Что ты имеешь ввиду?", но когда я
оборачиваюсь, там никого. Интересно, это у меня так воображение разыгралось под
действием нечистой совести? Но потом я поняла, что если я действительно и слышала что-
то, то он лишь имел ввиду, что Риодан искал меня целый месяц, а я заявилась сюда, как ни в
чем не бывало, и что теперь Риодан задаст мне по первое число за прогулы. Потому что он
же, типа, не в курсе, что Риодан мертв.
Именно поэтому я ненавижу ложь. В тот момент, когда ты обманываешь кого-то, при
этом зная что-то, чего не знают другие, тебе приходится постоянно одергивать себя и вести
себя соответственно сказанному, чтобы другие не подумали, что ты ведешь себя странно и
не заподозрили, что ты знаешь что-то, о чем не знают они. И если они заподозрят, то
припрут тебя к стенке и потребуют объяснений, почему ты ведешь себя странно, а ты
наговоришь глупостей, и они используют это, чтобы сбить тебя с толку. И когда все
раскроется, все беды обрушатся вам на голову! Намного проще не врать с самого начала.
Да, а притворяться-то будет нелегко. Здесь все напоминает о Риодане. Черт возьми,
Риодан и есть Честер! Это, без сомнения, то самое место, где притворяться, что он жив,
труднее всего. Но мне нужны те образцы. Ледяной Король замораживает практически
каждый день, и Танцор думает, что будет еще хуже.
Я заметила просеивателя в Tuxedo Club и расплылась в улыбке. Серая Сучка. С
удовольствием приставлю острие своего меча к ее горлу и заставлю плясать под свою дудку.
Мак обещала ей, что не станет ее преследовать, но я-то таких глупых обещаний не давала,
кроме того, я хочу лишь просто заставить ее сделать для меня кое-что. С мечом в руке, я
отсканировала обстановку насколько это было возможно, учитывая что большинство
объектов тут подвижные – не то, что бы я очень хотела избежать того, чтобы хорошенько
растолкать локтями всех этих придурков – и перешла в режим стоп-кадра. Но в последний
момент решила свернуть в сторону и направилась к Джо. Хочу посмотреть на ее реакцию,
когда она меня увидит. Хочу посмотреть, как она обрадуется, когда увидит что я жива-
здорова. Она, наверное, переживала за меня не меньше, чем Танцор, так что это правильно -
развеять эти переживания.
– Дэни! Что ты тут делаешь? – Джо побледнела, как полотно, когда я пронеслась со
свистом мимо нее. – Ты с ума сошла?
Не такой реакции я ожидала. Где выражение облегчения, медвежьи объятья и волнение
от того, что я жива и вернулась?
– Что ты сказала?
– Риодан искал тебя целый месяц! Ты нарушила ваш с ним договор!
– И согласно этому, – раздраженно произношу я: – Ты должна быть мертва. Но этого не
случилось. Дело в том, что, на мой взгляд, ты выглядишь чертовски хорошо. Подозреваю,
траханье с ним и продлило твою жизнь, да? Вы занимались этим все это время? Он еще не
устал от тебя?
Она покраснела.
– Он сказал, что несправедливо выносить свое недовольство из-за тебя на меня. Риодан
умный человек. Он принимает правильные решения. Он не импульсивен, как некоторые, -
