355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ирина Стрелкова » Пути в незнаемое. Сборник двадцатый » Текст книги (страница 11)
Пути в незнаемое. Сборник двадцатый
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 17:43

Текст книги "Пути в незнаемое. Сборник двадцатый"


Автор книги: Ирина Стрелкова


Соавторы: Ольга Чайковская,Натан Эйдельман,Петр Капица,Ярослав Голованов,Владимир Карцев,Юрий Вебер,Юрий Алексеев,Александр Семенов,Вячеслав Иванов,Вячеслав Демидов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 48 страниц)

И. Губкин
ЛИЧНОСТЬ: ПРУЖИНЫ РАЗНООБРАЗИЯ

Много огромного есть, но огромней всего человек.

Софокл

Прогресс неотвратимо и неуклонно торжествует во времени и пространстве. Неотвратимо и неуклонно. Высказывание Вольтера: «Прогресс есть закон природы» – сейчас поместили даже на спичечных коробках, где его, честно сказать, и вычитал впервые автор и может прочесть каждый, кто ими пользуется. На исходе – двадцатое столетие.

Это, безусловно, век науки: неудержимое, стремительное, яркое торжество познания, ошеломляющий поток открытий, свершений и находок. Кроме одной (но какой огромной!) области изучения. Как заметил Павлов, ход познания «впервые заметно приостановился» перед высшей загадкой природы – думающим мозгом. Но стоит лишь оглянуться назад из того времени, когда сказаны были эти слова, и станет ясно, что многого и не следовало ожидать. Ибо к тому времени шестьдесят с небольшим всего лет прошло с тех пор, как врач и антрополог Брока открыл первую область мозга, явно и несомненно ведающую чем-то определенным – речью. Во всяком случае, у больных с поражением этой области пропадала способность говорить. Но еще отнюдь не хлынул поток такого же рода функциональных открытий, мозг еще только начинали описывать, и древняя латинская формулировка – «строение темно, функции весьма темны» – полностью отражала ситуацию.

А спустя десять лет после открытия центра речи два военных врача прусской армии, Фрич и Гитциг, наблюдая раненых с черепно-мозговыми повреждениями после сражения под Седаном, решили, как только наступит мирное время, попытаться электрическим раздражением воздействовать на живой мозг. Эта перспективная (и несколько дьявольская, как заметил много лет спустя один их последователь) идея была ими осуществлена на собаках. В коре головного мозга они обнаружили двигательные области – отделы, ведающие движением конечностей.

В области строения тоже полным ходом шли поиски, чем-то напоминающие эпоху великих географических открытий. Описывали отдельные структуры и области мозга, выясняли их назначение. Следует вспомнить, что один из лидеров этой исследовательской гонки, всю свою жизнь отдавший ей, испанец Рамон-и-Кахал (Нобелевский лауреат 1906 года), только-только еще доказал, что нейрон – это отдельная клетка и описал его строение.

Не забудем заметного участника этой эпохи географических и функциональных открытий – замечательного исследователя Бехтерева. Столь велики были в этой области его достижения, что один его немецкий коллега сказал: «Знают прекрасно устройство мозга только двое: бог и Бехтерев». Это было признанием скорее заслуг Бехтерева.

Но вот совсем недавно весьма авторитетный специалист утверждал: «Переломный момент в развитии физиологии мозга человека наступил во второй половине настоящего столетия». (Я пока сознательно не называю имени автора.) Что же произошло?

Было не только сделано множество новых открытий в области функционального назначения разных областей и структур мозга, но – что самое главное, быть может, в любой науке – появились новые методы его исследования. В целях излечения (оказавшегося возможным на животных) были введены в живой мозг электроды. Биотоки мозга стали записываться теперь не только с поверхности черепа, но и прямо из различных отделов мозга. Классические работы физиолога Олдса по открытию центров удовольствия и раздражения послужили основой множества новых исследований и новых гипотез. Врач и физиолог Сперри (опять-таки с целью излечения хронических больных-эпилептиков) разделил, рассек правое и левое полушария мозга – выяснилось, что они значительно различаются по своим функциям. Были открыты не известные ранее фазы сна – сон оказался сложнейшей активной деятельностью мозга, а не состоянием расслабленного отдыха. Новыми идеями одарила физиологию кибернетика. Самая методика познания мозга стала несравненно совершенней, обогатившись всем, что принесло ей развитие электронной техники и появление вычислительных машин. Инженеры, математики и физики пришли в лаборатории физиологов.

Вот почему вполне справедливо констатировала переломный момент в познании мозга ленинградский физиолог академик Бехтерева – внучка петербургского академика Бехтерева. Самое сравнение их лабораторий – интереснейшая, должно быть, иллюстрация к теме научного прогресса и научной эстафеты поколений. Аппаратура изощренной сегодняшней техники, мышление физиков и аналитические возможности математиков – безусловный залог движения в познании мозга.

К сожалению, в психологии и сегодня ощущается отсутствие точных критериев и строгих методов.

Отсюда и накаленная возбужденность споров во всех ее областях, особенно вокруг стержневой проблемы всей психологии – проблемы личности. Именно поэтому я не привожу ни одного научного определения слова «личность», ибо, приведя его, вступил бы в самоубийственный контакт с авторами других (нескольких десятков) определений.

Такая множественность отражает не столько хитроумие исследователей, сколько неописуемую сложность проблемы. Даже физики давным-давно уже говорят о тонкости взаимоотношений частиц в микромире – тонкости, на которую влияет наличие исследовательской аппаратуры. Что же тут говорить о тонкости человеческих взаимоотношений, о чуткой хрупкости внутренних состояний, о немыслимой, недоступной сложности установок, мотивов, настроений, мыслей и чувств. Все это не измеришь, не зафиксируешь даже, ибо смена естественной обстановки на лабораторную, даже легкое подозрение в наличии наблюдающего – и в человеке все разительно изменяется. А выключенное из системы естественного существования любое явление психики теряет для своего обладателя ту высокую значимость, без которой оно становится малоценной имитацией.

Пресловутая застенчивая мимоза, свертывающаяся от прикосновения, – безразличная скала по сравнению с личностью, прячущей свои глубинные черты и проявления – не от взгляда даже, а от смутного ощущения, предчувствия взгляда. Даже от своего собственного. Начиная анализировать свои переживания, человек перестает их ощущать это уже давно известно. Более того: человек не только прячет, а меняет свои черты. Более того: большинство из них сам достоверно не осознает и подменяет, путает, сочиняет.

Неисчислимое количество экспериментов самого различного толка убедительно показывает, как искренне неспособен человек правильно осознать и оценить истинные пружины своих действий, поступков, ощущений.

Испытуемым, например, вводят небольшие дозы возбуждающего средства. Те, кто знают, что́ именно им ввели, описывают свое состояние объективно: частит сердце, слегка дрожат руки, усиленное выделение пота. А эмоции? Нет, отвечают они, никаких особенных переживаний нет. А в соседней комнате такая же группа получила такую же дозу препарата, но специально подсаженный туда актер спровоцировал спор и ссору. Спрошенные здесь, испытуемые говорят о гневе, тревоге, агрессивности. В третьей комнате – ликование, смех, веселье. Источник взбудораженности – один и тот же, но объясняют его все по-своему.

Испытуемому внушено под гипнозом, что он перенесет туфли одного из отсутствующих сотрудников в другую комнату. Он действительно берет их и уносит. «Зачем вы это делаете?» – спрашивают его. «Надо, обязательно надо унести, чувствую, что это необходимо, – отвечает он. – Пожалуйста, я оставлю их владельцу записку, чтобы не искал и не волновался. Но унести надо». Вот и все объяснение.

Детям показывают монеты и картонные кружки точно такого же размера. Что крупнее? «Монеты», – отвечают дети. При этом дети из бедных семей завышают размер монет сильнее. Эмоциональным искажением реальности назвал это явление американский психолог Брунер, автор эксперимента. Полностью сохраняется при этом уверенность в объективности своего видения.

В экспериментах физиолога Сперри (он пять лет назад получил Нобелевскую премию за открытие функциональной разницы в работе правого и левого полушария) сидит перед экраном больная с разделенными полушариями мозга. На левой стороне экрана (попадая таким образом в правое полушарие, ибо зрительные нервы идут от глаз вперекрест) вспыхивает изображение обнаженной женщины. «Что вы видели на экране?» – спрашивает экспериментатор. «Ничего», – отвечает больная (исследователи мозга обоснованно предполагают сегодня, что ведущим в осознании виденного является левое полушарие). И тем не менее начинает сдержанно хихикать. «Что с вами?» – спрашивает экспериментатор. «Ну и машина у вас, доктор!» – отвечает больная. Но ничего не может объяснить.

Еще один эксперимент американских психологов, требовавший приготовлений, но вполне оправдавший их. В некую фирму приходит наниматься человек (таких невольных испытуемых приводил случай и объявление о приеме). Кроме обычных бумаг его просят заполнить анкету, где следует самостоятельно оценить несколько своих личных качеств. Когда испытуемый уже сдает эти бланки с самооценкой, в конторе появляется другой претендент на эту должность: прекрасно одетый, весьма солидный, самоуверенный и интеллигентный мужчина с портфелем (экспериментаторы условно назвали его – мистер Чистик). Испытуемого под каким-то предлогом просят переписать анкету самооценки своих качеств. А к другому испытуемому являлся в момент сдачи бумаг мистер Грязник – опустившийся, небритый человечек в мятой рубашке, нагло требовательный, но в туфлях на босу ногу. И прежнюю анкету просили испытуемого переписать. Результат выразителен донельзя: после явления мистера Чистика баллы самооценки снижались против первого предъявления, после мистера Грязника – повышались. Так, сам того не ведая, соизмеряет человек уровень своих достоинств и притязаний сообразно окружению, в котором находится.

Польский сатирик Ежи Лец писал когда-то, пародируя (очень точно притом) личное восприятие каждым самого себя: «Я хороший, добрый, умный и честный. И все это я заметил сам».

Как же все-таки обнаружить подлинные черты личности, распознать их, чтобы можно было хоть с какой-то вероятностью прогнозировать ее поступки? Народная мудрость отвечает на этот вопрос безупречно: съесть с этой личностью пуд соли, то есть много лет прожить бок о бок.

Чтобы этот срок сократить, психология изобрела тесты, десятилетиями оттачивая их и справедливо гордясь ими. Время, потребное на съедение пуда соли, спрессовалось до нескольких часов. Это карты Роршаха (по имени их автора, швейцарского психиатра) – разнообразной формы пятна, в которых исследователь предлагает испытуемому увидеть сюжет, а статистика тысячекратных многолетних наблюдений позволяет истолковать в связи с характером увиденного личностные особенности человека. И хотя действительно многие из своих черт проявляет испытуемый, трактуя эти пятна, до сих пор длятся споры специалистов об интерпретации результатов. Так же работают исследователи с тестом ТАТ – набором не вполне ясных картинок, сюжет которых можно истолковать весьма разнообразно, в меру своего воображения и характера (оттого и названы две эти методики «проективными», что проектируют на них испытуемые свои личностные черты и мотивы). В результате тестирования исследователь может много сказать об отношениях испытуемого с другими людьми, о гибкости или конфликтности его характера, о его самооценке и об основных его, ведущих жизненных переживаниях. И отчасти – даже о путях, которые он выберет предпочтительно при реализации своих житейских вожделений.

А с сороковых годов существует и широко применяется миннесотский анкетный тест (у нас им пользуются с конца шестидесятых годов, приспособив, переиначив многие его пункты). Это комплект карточек, на которых содержатся разного рода утверждения, – испытуемый раскладывает их в два ящика по принципу: верно или неверно каждое утверждение по отношению к нему лично. Это незамысловатые утверждения:

– Вас часто одолевают мрачные мысли.

– Вы верите, что в будущем люди будут жить намного лучше, чем теперь.

– В последние годы ваше самочувствие было в основном хорошее.

– Вам определенно не хватает уверенности в себе.

– Иногда вам хочется выругаться.

– Вы любите собирать цветы или выращивать их дома.

– Вы любите популярную литературу по технике.

– Вы считаете, что почти каждый может солгать, чтобы избежать неприятностей.

– Вы почти всегда о чем-нибудь тревожитесь.

– Даже находясь в обществе, вы обычно чувствуете себя одиноко.

– Вы охотно знакомитесь с людьми.

– Не раз вы бросали какое-нибудь дело, потому что считали, что не справитесь с ним.

И так далее. Несложные утверждения, и их легко разложить на «верно» и «неверно» в соответствии с представлениями о себе. Около четырехсот их, таких карточек. Далее они подвергаются обработке по специальным шкалам, для составления которых была использована некогда большая контрольная группа испытуемых. А за этим всем – многолетние наблюдения психологов, уходящие далеко во времени и чрезвычайно широко – в разнообразие изучавшихся характеров и черт. В этом тесте (в способах обработки результатов) учитывается даже естественное человеческое стремление каждого выглядеть лучше, чем есть на самом деле, представить себя в выгодном свете, пристойно и благоприятно, ничем не отличаясь от общепринятых, одобренных обществом стандартов. Вековые на самом деле описательные наблюдения психологов стоят за обобщениями этого теста.

Ну, и каковы же они? Вот примеры (взяты они из книги, двое из авторов которой – исследователи Березин и Мирошников явились пионерами и энтузиастами этого теста, переделали и приспособили его для применения уже в нашей стране):

«Снижение уровня профиля на пятой шкале у женщин отражает повышенную чувствительность к оттенкам отношений и эмоций, любопытство, мечтательность, капризность, артистичность, различные эстетические интересы, сентиментальность».

Или такое: «Лица этого типа честолюбивы и руководствуются твердым намерением быть лучше и умнее других, а в групповой деятельности стремятся к лидерству».

Чуть расплывчатая, но определенность, не правда ли? Психологи не зря с доверием относятся сегодня к этим способам определения личности: вполне опознанными выйдут теперь из их кабинета Собакевич и Чичиков, Хлестаков и Манилов, Ноздрев и Коробочка, Штольц и Иудушка Головлев. А вот бравый солдат Швейк – навряд ли. И навряд ли они предскажут поступки (хотя многое о характере скажут) Гамлета, Раскольникова, Дон Кихота. Но напрасны, с другой стороны, и эти высказанные претензии наши: тесты сделаны для опознания черт усредненной личности и работают вполне убедительно. Ими не случайно широко и успешно пользуются как сами психологи, занимающиеся профессиональной пригодностью людей самых различных специальностей, так и психиатры, исследующие больных. И не менее того – физиологи, непременно старающиеся отыскать соответствие выясненных в личности черт и тех особенностей, что находят они в измеряемых ими показателях работы мозга.

Психология много десятилетий пряла пряжу из наблюдений и описаний, увязывая ее в клубки проблем. Разматывать эти клубки предстоит сегодня физиологам, а они только начали свою работу. Наше дальнейшее повествование поэтому будет посвящено именно клубкам-проблемам, приготовляемым психологами для разматывания.

ЧТО ЧЕЛОВЕКУ НАДО

Люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того чтобы объяснять их из своих потребностей.

Энгельс

Мой знакомый однажды рассказывал об особо памятном ему дне в блокадном Ленинграде. Он сидел в каком-то театре (каким чудом и что за театр оказался тогда в осажденном городе, – «может, вообще самодеятельность», забыл) и смотрел «На дне». Было холодно и сыро, сидели одетые. Основным, ни на минуту не оставлявшим ощущением был сосущий голод, и оттого он ослепительно ярко запомнил, как вдруг вместе со всем залом взбудораженно и ожесточенно захлопал на слова Сатина «человек выше сытости». Все хлопали, переживая, должно быть, в ту секунду пронзительное чувство истинности этих слов. И возможно, добавил он, это кажется за давностью лет, но уж слишком отчетливо в памяти острое ощущение счастья. Счастья – обратите внимание – вопреки напряженной неутоленности в самой главной, казалось бы, центральной человеческой потребности – в еде. И тем не менее психологи подтвердят правдоподобие и возможность рассказанного.

Ибо давние попытки свести потребности человека к двум отчетливым и несомненным – «любовь и голод правят миром» – оказались несостоятельны. Древнее утверждение «не хлебом единым жив человек» повседневно и всюду напоминает о своей правоте. Кстати, побуждая исследователей куда уважительней отнестись к мотивам поведения и влечениям человека. И даже инстинкт сохранения жизни – могучий и извечный мотив – не удалось бы назвать главным: перед лицом истории человечества это оказалось бы подтасовкой.

Нет, не только жаждой жизни жив человек. И не хлебом единым. И не одной любовью. И не этими тремя влечениями вместе. Человеку надо еще очень много. Причем сплошь и рядом неясно, чего именно.

Осторожно распутывая этот сложнейший узел, исследователи психики неизменно обнаруживали, что великие писатели уже многое заметили задолго до них. Когда-то оброненная Лецем мысль, что хороши лишь сатирики, которые точат свое перо о философский камень, относится к писателям вообще. Поэтому науки о человеке еще много раз с благодарным удивлением будут констатировать чисто научный приоритет Гёте и Шекспира, Толстого и Данте, Бальзака и Достоевского.

В собранном и предельно лаконичном виде обозначил влечения человека Достоевский. Назвав первой потребность в «хлебе», с очевидностью имея в виду всю совокупность чисто физиологических, как сказали бы сегодня, потребностей, он привел еще два извечных «мучения» человека. Вот второе: «Без твердого представления себе, для чего ему жить, человек не согласится жить и скорей истребит себя, чем останется на земле, хотя бы кругом его все были хлебы». И еще о том же самом: «Ибо тайна человеческого бытия не в том, чтобы только жить, а в том, для чего жить».

Потом психологи по-разному станут называть эту группу влиятельных мотивов: то потребностью в смысле жизни, то потребностью в идеалах. Мы еще поговорим подробней о расшифровке гениального понимания человека, проявленного великим писателем. А следующим он назвал вот что: «Потребность всемирного соединения есть третье и последнее мучение людей. Всегда человек в целом своем стремился устроиться непременно всемирно».

Предыдущее, второе «мучение» никаких разъяснений не требует. Множество людей, ощущавших себя несчастными, неудачниками, утерявшими всякую радость существования, устно и письменно говорили о бессмысленности своих жизней, о своей ненужности, непристроенности, неприложенности. И наоборот – высокий прилив жизненных сил очевидно и явственно чувствуют люди, обретающие приложение энергии и души. Здесь не надо лабораторных экспериментов. Их в изобилии ставила и ставит жизнь, демонстрируя широчайший диапазон иллюстраций – от непостижимой жизнестойкости летчика Мересьева до предсмертной записки самоубийцы: «Жизнь потеряла смысл».

Пути утоления этой чисто человеческой потребности простираются от сжигающей преданности делу или идее до коллекционерской страсти, похожей со стороны на безумие. От беззаветного героизма и подвижничества до нелепой, рабской и слепой преданности только чьим-то узким интересам. От готовности к смертельному риску до дрожания над крохотной мелочью. От чувства полноты жизни, яркости надежд, устремленности и перспектив до пустоты отчаяния, нежелания назавтра проснуться. Жизнь обязательно должна иметь смысл, и люди обретают его в занятиях разных. Потребность в смысле жизни – это необходимость для человека ощущения своей нужности, своей полезности, своей причастности.

Кстати, потребность в убеждениях и идеалах, мировоззрении входит сюда органично и неотрывно. Ибо ведь именно идеалы служат той духовной материей, которая осеняет служение.

А комментаторы третьего «мучения» полагают, что Достоевский имел в виду острую человеческую потребность ощущать разделенность своих мыслей и убеждений, испытывать чувство единства с окружающими.

Самые разные исследователи принимались с тех пор за составление подробного, детального перечня мотивов человеческих поступков, но разве только чуть или более расширяли названное Достоевским, а правоту его – не опроверг никто.

Психологи-систематики на сегодня насчитывают в человеке несколько десятков разных инстинктов, мотивов и влечений. Все дискуссии сводились и сводятся доныне лишь к сокращению и обобщению. Так было предложено числить основными, коренными четыре потребности: безопасности, признания, дружбы и нового опыта. Создатели других обобщений полагали единственно верным посмотреть, за что в ходе истории боролись наиболее яростно, и именно эти потребности признать за основные. Боролись за средства существования, за любовь, за свободу и за веру (за идеи, убеждения, идеалы). Не правда ли, представляется достоверной и такая постановка вопроса? Только хорошо бы добавить отчетливый мотив престижа и чести, самоутверждения и славы. Впрочем, мы еще вернемся к этому. А пока рассмотрим пристальней несколько таких коренных психологических пружин, каждая из которых была итогом скрупулезных многолетних наблюдений, обобщений в статьях и книгах, предметом споров и специальных экспериментов.

Стремление познавать, интерес и влечение к новизне и неизведанности природа воспитала в каждом живом создании. Сквозь безжалостный фильтр естественного отбора проходили только существа, способные реагировать на новое и неожиданное вниманием, любопытством, обязательным настороженным исследованием. На всех ступенях лестницы эволюции прослеживается это неугасающее свойство, естественно достигая наибольшего накала и обостренности в человеке.

У человека трудно в совершенно чистом виде наблюдать случаи, где эта потребность безраздельно торжествует над всеми другими, и потому особенно интересен один блестящий эксперимент группы американских исследователей из университетского городка Боулинг-Грин.

Подопытным крысам были созданы все условия для абсолютно безоблачного существования в небольшом замкнутом мирке. Вдоволь хватало пищи и воды, не было и речи о нехватке самки или самца. Было достаточно места для заведения гнезда и выкорма потомства. Были даже комнаты, где подопытные могли утолять свою потребность в новизне – менялся цвет и рисунок стен, были педали, рычаги и беличьи колеса. Словом, делалось все возможное, чтобы у подопытных не могло возникнуть ни малейшего желания покинуть этот уютнейший мирок, предусмотрительно и комфортабельно обеспеченный, казалось бы, всем необходимым для несложной крысиной жизни.

А возможность покинуть этот рай была. В том-то и состоял эксперимент. Была дверь, за которой таилась полная, абсолютная неизвестность. Там было темно, и ничто не манило запахом; ощущалось пространство, а крысы терпеть не могут открытых пространств; словом, не было ничего привлекательного.

И отдельные крысы шли в эту пугающую и ненужную дверь! Шли, превозмогая жуткий страх (что вполне достоверно фиксировали и приборы, и наблюдения), шли, уходя от всего и ни за чем, шли, повинуясь очень глубинному и, очевидно, очень мощному стремлению.

Их было немного, но наличие чистой потребности исследования подтвердилось ярко и впечатляюще. Экспериментаторы назвали этих одиночек «бескорыстными искателями». Опыт был чрезвычайно приятен психологам. Настолько, что мне довелось даже как-то слышать застольный тост во здравие хвостатых пионеров, убедительно показавших природные механизмы стремления к познанию и новому поиску. У человека это высокое стремление стало, естественно, свойством еще более очевидным и влиятельным.

Его уровень у человека интересен тем, что потребность в притоке новых сведений значима, остра, влиятельна, веско сказывается на устройстве жизни, на поведении и духовной ориентации.

А разная настроенность этого механизма, разница личных предпочтений утоления любопытства и познания – от лабораторий и книг до невыключаемого радио и соседской кухни – только оттеняют глубинное разнообразие каждого.

Во всем мире эксперименты по обнаружению потребности человека в притоке информации ставились приблизительно одинаково: испытуемого лишали всякого сообщения с внешним миром, перекрывая информацию, добываемую нашими органами чувств. Звуконепроницаемое помещение, наглухо закрывающие свет очки на глазах, специальные перчатки или картонные футляры на руках, резиновые заглушки, погружение в воду в специальном снаряжении, чтобы тело тоже ничего по возможности не ощущало и в мозг не поступали даже сигналы о напряжении многочисленных мышц. Стремительно реагировал мозг на такую лишенность всяких ощущений из мира. Могучие добровольцы – испытуемые сдавались через короткое время. В разных экспериментах приводятся различные цифры: от шести – десяти часов до двух суток. Испытуемые сами просили и требовали прекратить опыт. Они начинали чувствовать беспричинную тревогу, страх, панический ужас. Путаются мысли, беспричинная слезливость, вязкая паутина обволакивает мозг, резкая утомляемость при попытках сосредоточиться. Помраченное сознание, расстройство ориентации во времени и пространстве, самые разные виды невротических состояний зафиксировали экспериментаторы в подобных опытах. Очень точно обобщил свои ощущения один из участников такого эксперимента: «Из-под ног «я» как бы вымыта существенная основа».

Не правда ли, уместно вспомнить здесь древнюю легенду об Антее? Наша земля действительно питает нас жизненно необходимыми соками, мы действительно теряем силы, оторвавшись от нее и утеряв с ней чувственные связи. О необходимости которых даже не подозреваем всю жизнь. Теперь это показано с достоверностью.

И настолько же мы нуждаемся друг в друге.

Потребность в общении, контакте, солидарности и единодушии с возможно более широким кругом людей – столь же явственное и неотъемлемое влечение человека. Неоспорима и влиятельна наша потребность в поддерживающем, одобряющем контактном обществе с себе подобными. Занимать среди людей достойное место и чувствовать общность, плечо, взгляд, любовь, согласие, преданность – существенный мотив поведения каждого. Эта необходимость в коллективе, общности, единении порой осознается, а чаще неосознанно участвует в формировании поступков, в интересе к жизни и мыслям окружающих и человечества в целом, в неугасающем стремлении к множественному общению. Одиночество человек воспринимает как тяжелейшее наказание людей или судьбы, и в одиночестве продолжая жить мысленным общением с другими, ожиданием перемен, согласованием и соразмерением своих поступков и мыслей с мнением той части человечества, к которой привык себя относить. Человек – существо общественное в гораздо большей степени, чем доступно повседневному взгляду.

А как же удаляющиеся от мира отшельники? Они, утверждают психологи, только кажущимся образом опровергают наличие в человеке потребности жить среди людей. Ибо их душевные контакты с человечеством сохраняются в значительной мере: они молятся за грехи человечества, общаясь с неким высшим существом (в разных религиях способ общения различен, но всюду существует устный или мысленный диалог), они чувствуют себя представителями человечества, и здесь вряд ли стоит говорить о полном разрыве контакта с миром. Интересней специально проводимые эксперименты с одиночеством, когда исследователь по самому своему духовному складу и образу мышления принадлежит земному миру и на время отторгает себя от людей – сознательно, чтобы испытать одиночество. Множество опытов такого рода было проведено недавно – эти эксперименты были связаны с интересом к проблеме длительных космических полетов. Но ставились такие опыты и раньше. Так, еще в тридцать восьмом году известный полярный исследователь адмирал Бирд провел шесть месяцев в маленькой хижине в Антарктике. Это был человек достаточно мужественный, достаточно стойкий, видевший в своей жизни всякое и сознательно пошедший на этот эксперимент.

Уже через три месяца он впал в глубочайшую депрессию. Появилось множество необоснованных страхов. Он боялся отравления угарным газом от печи, обвала крыши, боялся, что его забудут или он не сможет выбраться отсюда. Были и беспричинные острые приступы тревожности. Он перестал заботиться о еде, тепле и чистоте. Он сутками лежал без движения, переживая острые слуховые и зрительные галлюцинации.

Нельзя, к слову, не вспомнить (от великого до смешного слишком близко), что известнейший вопрос «ты меня уважаешь?», несмотря на свою осмеянную обиходность, выражает очень глубокие мотивы, проявляя вполне острую и животрепещущую необходимость в общности, контакте, единении.

То и дело возникает сегодня в статьях психологов очень обязывающее понятие: «давление потребности». Не правда ли, оно говорит о необходимости, а то и о возможности не сегодня завтра его измерить? Да, но как и чем? Нету покуда измерительных линеек, нету эталонов измерения в этой области познания.

Так ли это? Психологи отыскали иные (тоже неизмеряемые, правда ) эталоны. Нашу уверенность в безотказности органов чувств, умеющих измерять реальность. И наше душевное чувство меры. Чувство милосердия и сострадания. Речь идет о двух удивительных, воспроизведенных многими лабораториями экспериментах, показавших чрезвычайно высокий уровень давления потребности в единении.

Восемь человек стоят у стола экспериментатора и оценивают на глаз сравнительную длину четырех начерченных линий (или четырех полосок картона, или палочек – это безразлично). Которая из них длинней? Отвечает первый, второй, третий… Каждый слышит ответы остальных. Стоящий последним с непреложностью (он же верит своим глазам!) видит, что все они единогласно называют совсем не самую длинную. Но единогласно – одну и ту же! Он не знает, что семеро остальных – подставные лица экспериментатора, он не знает, что назначение эксперимента – как раз в том, чтобы столкнуть в нем (и тем самым измерить) очевидность видимой им реальности и потребность быть со всеми и не плоше других! А разница, между прочим, в длинах довольно велика, в иных экспериментах она доходила до четырех сантиметров.

И очевидности переставали верить. Значительное число испытуемых называло более длинной ту же полоску, что и остальные. Существенно и зримо колебались и волновались все. Были и те, что отвечали верно. Только чего им это стоило, видно было невооруженным глазом. Очень сильное, чрезвычайное порой нервное возбуждение охватывало их со всеми его наружными проявлениями.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю