Текст книги "Век кино. Дом с дракончиком"

Автор книги: Инна Булгакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 25 страниц)

Тайное убежище

Валентин смотрел на цветную фотографию – единственное яркое пятно, словно приколотая к стене бабочка средь черно-белых образов героя-любовника. В изысканном сборище с шампанским – приглушенно-пастельные, лимонно-сиреневые тона дамских туалетов, строго-вечерние костюмы мужчин – вызывающе выделяется (теперь – вызывающе!) красный пиджак Марка. М-да, крутой босс питает пристрастие к «красненькому». Кейс, который продемонстрировал адвокат, и… «красная рука» в эркере, в еловых ветвях?..

– Ваш шурин носил красные перчатки? – осведомился Валентин; Серж нервно переложил одну ногу на другую.

– Черт его знает, что он там… кажется, носил, да.

– «Там»? Дайте-ка мне его тамошние координаты. Ну?.. Ладно, Сергей Александрович, я преодолею вашу семейную, так сказать, щепетильность, скажу сам. Еще в первую нашу встречу Жанна Леонидовна, между прочим, обронила: в позапрошлом году Марк летал в Эквадор. У меня есть подозрение, что ваш компаньон тогдашний факс мне и показывал. Год не был проставлен, понимаете?

– А вы понимаете, что я не могу доверять вам?

– У вас нет выхода. Вы все зависите от Марка…

– А вы, возможно, связаны с ним.

– Придется поверить мне на слово и перестать бояться.

Серж вздрогнул от негодования.

– Чего бояться?

– Моего газового пистолета, например. Вы с ходу поверили Борису. Неужели за эти полтора месяца он не вызвал у вас подозрений?

– После смерти Марочки – да, вызвал. Но он сумел вывернуться.

– Боюсь, что не сумел. Вы же сами сказали: «Возможно, он умер». Сергей Александрович, на вас тяжкая ответственность. Прошу быть предельно откровенным, вдруг мы успеем…

– Я не знаю, где он скрывается, клянусь!

– Может быть, знает ваша жена?

– Жанна никогда не вмешивалась в дела брата, он бы не потерпел. Думаете, я ее не спрашивал?

– Давайте прежде покончим с одним щекотливым обстоятельством. Все началось с доноса, так?

Серж налил в хрустальный стаканчик «Абсолюта», быстро выпил.

– Да, я во всем виноват. Как вы догадались?

– Театральный костюмер дал намек: в случае чего вы не побрезгуете… Что вы сказали папе Пчелкину про сестер и Алешу?

– О, вы даже так копнули! – Он закурил и заговорил отстраненно: – Иногда по воскресеньям мы с Павлом Ивановичем пили пиво на уголке… знаете, там теперь пивной подвальчик?

– Знаю.

– А перед этим я случайно услышал, как в театре Алеша разговаривал по телефону со свояченицей. Запомнилась фраза: «Ничего не бойся, не сходи с ума, прелесть моя Дашуня, я скоро вернусь».

– И все? И из-за такого невинного высказывания вы подняли…

– Да, но интонация! Меня не проведешь. Такая страстная и нежная, такая напряженная!..

Валентин перебил:

– Не верю, что вы всерьез подозревали их, Сергей Александрович. Истоки ваших чувств нечисты, вам нужно было запачкать мужа Марины. Тогда удар принял на себя отец. Что вы ему сказали?

– Чтоб он получше следил за своей младшей дочерью и зятем.

– И он вам поверил?

– Поверил. И это доказывает, что мои подозрения были верны. Он сразу ушел.

– И умер.

– Вы не смеете выступать судьею!

– Да, я всего лишь сыщик. Вернемся к настоящему. Когда вы стали подозревать Марину и Марка – на презентации?

– Нет, тогда я не понял. Наоборот, она стала вдруг со мной так мила и любезна.

– Наконец обратила на вас внимание?

– Мне так показалось.

– Что вызвало ответную реакцию вашей жены. Но об этом позже. Как вел себя Марк?

– Крепко выпил – впервые на моей памяти, расслабился, развеселился даже. Это я потом сопоставил… Вообще угрюмый, тяжелый, денежный человек.

– Как вы с ним познакомились?

– Через жену, естественно. Мы с ней вместе учились в театральном.

– Ваша жена – актриса?

– Она не закончила – нервы, играет, так сказать, дома. Мы с шурином почти не общались, он жил в Риге, экономист, в девяносто первом развернулся в столице.

– И помог вам сколотить состояние.

– В этом плане я ему многим обязан, но распространяться о делах не буду.

– Ладно. Но заметим: он до сих пор держит вас (и Дмитрия Петровича, вероятно) в руках. Марк жил у вас дома?

– Нет, снимал номер в «Национале».

– Ого!

– Он расплатился в гостинице двадцать шестого ноября, я осведомлялся. Я искал его после смерти Марочки.

– Двадцать шестого… У него наверняка есть подпольное убежище.

– Наверняка. Но мне об этом ничего не известно. Мите, по его словам, тоже.

– Разберемся. Но сначала покончим с той роковой презентацией. Марина увлеклась Марком и «подставила» вас. Жанна обратилась в «Лолиту»…

– Об этом-то хоть не надо! – простонал Серж, он, очевидно, страдал, но не вызывал сострадания, наоборот!

– Хорошо. Как вы узнали об отношениях Марины и Марка?

– Я случайно услышал по телефону…

– Все та же ситуация! На ловца и зверь бежит, а? Я уже заметил, что в вашей семье умеют и любят подслушивать. Впрочем, это не мое дело, продолжайте.

– Как было условлено, двадцать восьмого ноября к четырем часам я приехал в «Страстоцвет» с деньгами. Вошел в «предбанничек», ну, помните, у нас тамбур…

– Да, да. Оттуда кабинет отлично прослушивается.

– Я и в мыслях не держал. И вдруг услышал голос Марка. Его голос – чувственный, густой, жесткий: «Сегодня или никогда. Марочка!» Меня потрясло имя. Голос продолжал: «Мы же утром договорились твердо: уезжаем вместе». Тут как-то все разом осветилось для меня.

– Что он еще сказал?

– Что заедет за ней к семи, она должна быть готова. «Ты мне нужна, любимая, весь мир к твоим услугам». Она, видимо, колебалась, возражала, потому что он добавил: «Твои женские чувства делают тебе честь, но их придется отбросить!» Я не вошел, не мог его видеть, а спустился в холл и позвонил. Можете не повторять, что я подонок, и без вас знаю.

– Кажется, я не обзывал…

– Но думаете! Подлость от трусости – да, признаю. Но ведь она уезжала навсегда! А я не мог бороться с Марком, мне это не под силу. Но кабы знать… я бы пошел напролом!

– Напролом? – холодно переспросил Валентин. – На убийство, что ли?

– Да идите вы…

– Оставим. Что вы сказали своему другу?

– «Ваша жена сегодня вечером улетает в Америку с дракончиком».

– С кем, с кем?

– Шутка. У Алеши с Митькой на презентации философский диспут возгорелся. «Вас черт соблазняет!» – увещевал Алеша, а Марк пошутил: «Дракончик! Я соблазнил – дракончик!»

– И вы молчали! Ну, дальше.

– Одну эту фразу произнес и повесил трубку.

– Погодите! А как же они встретились с Алешей в шесть часов на набережной?

– Мне неизвестно. Возможно, Алеша позвонил Казанскому и условился о встрече.

– Когда позвонил?

– Действительно… когда?.. Мы с Марком занимались сделкой.

– Вот почему вы не могли идти напролом! – вырвалось у Валентина. – Деньги.

Серж судорожно выпил водки.

– И это тоже. А главное – страх. Марк – поистине страшный человек.

– «Страшная тайна, которая нас всех спасет», – сказала Марина.

– Да, да! Не от мира сего – дракончик! Ну ладно, пропадай моя телега, я должен освободиться! Что со мной творилось, когда на другой день позвонила Даша: сестра в больнице, Алеша исчез.

– Что вы сделали?

– Сидел вот тут два дня и пил… – Серж усмехнулся. – «Абсолют». На третий день поехал к ней в больницу сдаваться.

– Исповедь приготовили?

– Что-то вроде… А там Даша с Борисом из морга! И этот гаденыш рассказывает, как он Казанского в Америку проводил.

– И вы поверили?

– Я же еще не слыхал про «дракончика», это вы позже донесли… Поверил. Так мне хотелось. И потом, какой резон мальчишке врать? – я думал. Нет, вины с себя не снимал, конечно: Алешу потряс мой звонок (вспыльчив по натуре), выпил с кем-то посторонним, ввязался в драку и т. д. Меня только поразило озверение этого «постороннего» – избить, утопить… На сестер было смотреть страшно. Марочка совсем потерялась.

– Она ведь сама попросила о дактилоскопии?

– Умоляла, на что-то надеялась, последний шанс. Господи, конечно, никакого шанса не было! И студент это знал точно.

– А вы знаете, что после похорон Алеши Дмитрий Петрович приезжал к Марине в больницу?

– В первый раз слышу! Зачем?

– На поминках Марина попросила у него на бедность, так сказать. Он привез двести долларов.

– Марина попросила… да ну!

– Вспомните поминки.

– Да, она села с ним рядом. Я воспринял со смирением, потому что не имел нравственного права ее утешать… Ну, это признание я у него вытрясу!

– Вряд ли, если он серьезно замешан.

– В каком плане?

– Шантаж. Заплатил вдове за молчание.

– Вы полагаете… соучастие в убийстве?

– Не исключено, что Марку кто-то помогает.

– Борис, несомненно.

– Ваша категоричность может и не оправдаться…

– Так кто же пугает Дашу «дракончиком», как не Марк?

– Это-то и странно. Я бы не стал пока все на него вешать…

– Тогда вы – подручный Казанского, на что намекнул мне Боря.

– Разберемся с его ролью. Как вы ее себе представляете?

– Алеша мог позвонить Марку сразу же, не отходя от телефона, когда я еще не поднялся из холла в кабинет. И назначить встречу на набережной, неподалеку от «Страстоцвета».

– И Казанский туда поперся? Да ему надо было чужую жену в охапку хватать, мчаться в Шереметьево и оказаться в пределах недосягаемости.

– А если Марочка все-таки не согласилась на отъезд?

– Тем более незачем тратить время на объяснения с мужем. Но оставим предположения, вернемся к фактам.

– Главный факт, – процедил Серж, – двести тысяч долларов, которые соучастники, по всей видимости, не поделили. Как бы там ни было, встреча со смертельным исходом состоялась, это вы не будете отрицать?

– Не буду. Почему Марк не улетел?

– Может, опоздал на рейс.

– Милиционер видел пустую «волгу» с пятнами крови на сиденьях в восьмом часу.

– Так ему еще деньги надо было пристроить. Даже в нынешнем бардаке сотни тысяч долларов через границу просто так не провезешь. – Серж, глотнув водки, крепко задумался. – А может, он и улетел.

– И руководит действиями «подручного» из «прекрасного далека»? Не исключено. Вас не настораживало, что за месяц Казанский не дает о себе знать?

– Да нет, в такого рода делах… Мы договорились: он с нами свяжется, когда все наладит.

– Что вам рассказал Боря?

– Первоначально, еще в больнице (причем по собственной инициативе заговорил, мне было тогда не до Казанского): он привез Марка в Шереметьево в семь сорок, то есть почти за час до отъезда. Босс сразу отпустил охранника, но Боря успел мельком заметить, что Марк встретился с каким-то мужчиной. Боря толком его не рассмотрел. То есть он заранее стремился рассеять мое законное недоумение: как Марк умудрился улететь с долларами – и приготовил объяснение. Деньги, видимо, переданы доверенному лицу. Объяснение, которое меня тогда удовлетворило. Митю тоже.

– А как же на самом деле Казанский собирался провернуть эту операцию?

– Говорю же: понятия не имею! Он человек подвольный, загадочный.

– М-да, дракончик.

По красивому, мужественному лицу актера прошла тень.

– Поддавшись порыву (задержать ее, остановить во что бы то ни стало!), я позабыл, какие демонские силы привожу в действие своим доносом. И вдруг – второе убийство.

– Даша говорит: тогда на Рождество вы вдруг появились в гостиной, крикнули в окно: «Убийца!» – и поспешили вниз.

– Да! Марочка на снегу и рядом кто-то. Я не рассмотрел, но…

– Что вы замолчали? Вы тогда подумали о шурине?

– О себе. И о нем. Я свою роль сыграл. А кто еще мог так беспощадно расправиться с Алешей? Дракончик. Может, и не своими руками. Вы правильно подметили: слегка опомнившись, я жаждал объясниться с Борей. Однако сообщник был неуловим.

– Вы поговорили после поминок.

– Да, по дороге к трем вокзалам: в мужчине, с которым встретился Марк в Шереметьево, этот гаденыш узнал вас.

– И молчал!

– Узнал не сразу. Только на похоронах Марины, на кладбище, будто бы догадался.

– И вы поверили в такой абсурд!

– Абсурд? Я и сейчас не исключаю… Но не могу больше жить в этом кошмаре! Ваша странная встреча с Марочкой на бульваре, ваша, извините, назойливость, ваш пистолет… И внешне вы натуральный гангстер из итальянского фильма.

– Но ведь и Даша, и Боря признали во мне своего, пусть бывшего, историка.

– Именно что бывшего! И такой действительно функционирует в криминальном подполье – прозвище «Историк». Мне Митя подсказал.

– Ах, Митя!

– Сигизмунд подтвердил. Помните вашего адвоката?

– Адвоката я помню, – отвечал Валентин задумчиво. – С красным кейсом… Ведь Марк из «Страстоцвета» отбыл с таким же?

– Точь-в-точь. С моим капиталом. Для него эти двести тысяч – «семечки», он ворочает… – Серж замолчал.

– И какую же роль вы мне отвели?

– Мы были в сомнении: помогаете вы Марку или, напротив, преследуете.

– Вот почему Дмитрий Петрович подсунул мне позапрошлогодний факс?

– Да войдите же в наше положение. В Эквадор Марк подался не просто так, а из-за прошлых счетов с какими-то – Боже сохрани выяснять! – с какими-то группировками. То, что я вам сейчас говорю, может стоить мне жизни.

– Надо же! Блестящий актер… небось «народный»?

– «Заслуженный».

– Спутался с уголовниками – и еще жалуется!

– Я не… я не имею отношения, это мой шурин. С другой стороны, вы правы: деньги затягивают, распаляют и иссушают душу. И как я заплатил!

– Заплатили ваши близкие.

Серж промолчал. Мужественное лицо «благородного любовника» стало потерянным, жалким и как будто старым, и пышные седины уже не напоминали парик. Наконец пробормотал:

– Кажется, вы упомянули: «Даша говорит». Она по-прежнему пишет или…

– Вчера вечером к ней вернулась речь. Первое произнесенное слово: «Старик!»

– Старик! – повторил Серж потрясенно.

– Метель бушевала, «дворники» не справлялись, и я не увидел сквозь стекло… По ее словам, по Смоляной улице прошел старик, высокий, в долгополом пальто. Вы могли бы его узнать?

– Боюсь, что нет.

– Боитесь? Это закамуфлированный Марк?

– Не знаю, даже жутко вспомнить ту зловещую фигуру. В его облике, походке что-то… Мне действительно не по себе, Валентин Николаевич.

– Вспоминайте! Вы актер, у вас профессиональная память на любой жест, любое движение…

– Не могу! Было темно. Но если он убийца, это снимает подозрения с меня и Бориса.

– Кто – он? Дмитрий Петрович или Марк? Кто из них безумнее?

– Ни за тем, ни за другим болезненных признаков я вроде не замечал… Но если уж выбирать: мой шурин – лицо более таинственное и жуткое.

Раздался скрип, дверь кабинета начала медленно приоткрываться; собеседники вздрогнули от неожиданности и замерли. На пороге стояла Жанна в своем мрачном бархатном халате. Глаза исступленные.

– Как ты смеешь подводить под статью моего брата? – заговорила она вкрадчиво и беспокойно. – Он не мог убить ее.

– Почему вы уверены? – Валентин вышел из оцепенения.

– Потому что Рождество он провел здесь, со мной и Леней.

Драгоценность?

Они пили на кухне чай, когда явился Валентин, возбужденный до предела открытиями, а еще больше – загадками своего стремительного следствия. Сашка – старинный, еще школьный товарищ, и сколько вечеров просижено и проговорено в этой уютной, бело-голубой комнатке с пестрым диванчиком и тихими ходиками над столом; сколько «вечных» вопросов задано и, по молодости, решено… И были с ними две девочки-подружки, которые подросли и стали их женами, но в мутной круговерти последних разрушительных лет нашли кого побогаче.

Валентин, обжигаясь, выпил чашку душистого крепчайшего чая, закурил и возвестил:

– Серж признался.

– В убийствах? – закричала Даша.

– Нет… в непрямом соучастии.

– Кто убил Марину?

– Это по-прежнему загадка. Я думал на Марка Казанского, но он как будто провел Рождество с сестрой и племянником – мальчик подтвердил.

– Но ведь Марк… Разве он приехал?

– Он никуда не уезжал.

– Как?! – Она сидела на диванчике, напряженно вытянувшись. – А как же Боря?

– Твой Боря наложил кучи лжи и, наверное, в них захлебнулся… извини.

Наступило молчание, которое осторожно нарушил Сашка:

– Кое-что я слышал в отрывках от своей гостьи. Нельзя ли пообстоятельнее ввести в курс дела?

– Пожалуйста. Круг действующих лиц…

– Про них мне известно.

– Так вот, соучастники презентации фирмы «Страстоцвет», состоявшейся третьего ноября прошлого года, – ожившая фотография в кабинете Сержа… Марина, увлекшись подпольным миллионщиком Марком…

– Кем? – перебила Даша.

– Да, представь себе. С ним она тайком встречалась в течение месяца. Двадцать восьмого ноября прибывший в «Страстоцвет» для передачи денег Марку Серж подслушивает телефонный разговор: миллионщик уговаривает Марину улететь с ним в Америку.

– Марочка – в Америку? – Даша нервно рассмеялась. – Да ну, выдумки!

– Отнюдь. Речь идет о рейсе вечером того же дня, значит, у нее уже есть заграничный паспорт и виза. То есть она готовилась, понимаешь? Серж осознал, что сейчас потеряет ее, и донес мужу.

– Он в этом признался?

– Не только в этом, но о других признаниях потом. Вследствие доноса Алеша и Марк встретились под Большим Устьинским мостом.

– Каким образом?

– Это пока темный момент. Во всяком случае, Боря явился свидетелем или соучастником убийства.

– Охранник? – уточнил Сашка.

– Ее жених. – Валентин кивнул на Дашу. – Жених, да? – никак не мог он сдвинуться с этого «пункта».

– Да почему вы на него…

– Потому что он все скрывал, даже после гибели твоей сестры. У Марка было с собой двести тысяч долларов. Для него «семечки», а для Бори…

– Значит, из-за денег… – Она тяжело задумалась.

– Боря сказал обоим фирмачам, что привез их компаньона в Шереметьево в семь сорок. Еще в самом начале следствия меня заинтересовало: как распорядился Казанский долларами перед отъездом? На это у Бориса нашелся ответ: бизнесмен встретился в аэропорту с одним человеком, который, видимо, и взял на себя операцию по переправке валюты… ну, хоть в Швейцарский банк, например.

– Кто этот человек?

– Я. Да, Боря выдумал такую версию (я за ним слежу, угрожаю), чтоб отпугнуть обоих фирмачей, и без того напуганных… собственными, скажем прямо, промахами.

– А где вы были вечером двадцать восьмого ноября?

– Вообще-то я устал доказывать свою непричастность.

– Надо доказать, потому что вы игрок, то есть небезупречны.

– А с каких, собственно, нравственных высот вы его судите? – сдержанно вмешался школьный друг.

– Саш, студент имеет нравственное право спросить у своего педагога. Так вот, двадцать восьмого ноября я весь день провел в дальнем Подмосковье в лечебнице у своей жены. Что легко подтвердить документально, поскольку доступ туда самый строгий.

– Простите, Валентин Николаевич, я не знала даже, что вы женаты… и кольца у вас нет.

– Мы разведены, но больше о ней позаботиться некому.

– Чем она больна?

– Психическое расстройство, лечению практически не поддающееся. Надеюсь, эта тема исчерпана. Итак, продолжим и примем пока без объяснений, как факт, столкновение Марка и Алеши на набережной. «Дракончик» платит Борису за молчание или за сотрудничество и звонит своей возлюбленной.

– Этому вашему «дракончику» надо бы вихрем мчаться в Шереметьево и скрыться на краю света, – повторил Сашка контраргумент самого сыщика.

– А если он уже не успевал заехать за Мариной? («Ты мне нужна, любимая, – говорил он ей по телефону, – весь мир к твоим услугам!») Не успевал пристроить деньги? Да может, они их с Борей не поделили.

– И Марочка побежала к нему на свидание, зная, что он вот сейчас ее мужа убил! – закричала Даша. – Ни за что не поверю!

– Я этого не говорил. И уверен даже, что перед нею он скрывал свою роль до последней возможности. Например, он говорит ей: «Отъезд откладывается, нам необходимо встретиться». Марина его боится и просит тебя проводить ее до «Арбатской».

– Боится?

– В телефонном разговоре, который подслушал Серж, мелькнула одна многозначительная фраза: «Мы же утром договорились твердо: уезжаем вместе», – сказал Марк. Весьма вероятно, что он приезжал к вам на Смоляную, когда Алеша отбыл в театр.

– И избил сестру? И после этого она собиралась уехать с ним в Америку?

– Уже не собиралась, по телефону он ее уговаривал. Даша, я набрасываю всего лишь эскиз, многого не зная. Помнишь, ты писала мне: «Марина узнала страшную тайну и хочет нас всех спасти».

– Так она сказала, когда мы шли к метро.

– «Страшная тайна» пока не разгадана. Возможно, она тебе соврала, но я чувствую, что снял только верхний покров. Образно выражаясь, что в глубине, в подтексте этих потрясающих событий таится нечто действительно страшное, необычное. О чем знала твоя сестра (догадалась на погребении Алеши?) и погибла. А тем ноябрьским вечером… нет, не думаю, что она сознательно вступила в сговор с убийцей мужа. Вот позже, уже пережив жуткую встряску… «Алеша, прости!..»

– Погодите! – прервала Даша. – Кто сказал «дракончик» у метро?

– Не догадываешься? Поднапрягись, вспомни.

– Не могу!

– Не хочешь! «Знакомый-незнакомый» голос, то есть искаженный почти до неузнаваемости. Но душа твоя его признала, иначе ты не сказала бы: «знакомый».

– Вы намекаете на Борю? Но такое словечко ни с того ни с сего произнести мог только сумасшедший.

– Или человек в невменяемом состоянии, в диком волнении после убийства. Вообще «дракончиком» на презентации назвал себя Марк. Так он шутил.

– Боря не был на презентации.

– Ну, потом-то они тесно общались, с «дракончиком» они так или иначе соучастники. Шофер везет босса на свидание в метро (Марина боится своего любовника и назначает встречу на публике). Боря остается ждать хозяина, вдруг в темноте видит тебя и восклицает от неожиданности…

– И на Рождество! – крикнула Даша и заплакала. – Это невыносимо.

– Ладно, не будем пока…

Наступила пауза, которую она прервала, прошептав с отчаянием:

– Все равно я не понимаю, как сестра согласилась на встречу с убийцей.

– Да она же еще не знала.

– Ну, с человеком, который ей голову разбил!

– Так это и есть тайна их отношений. Они необычны. Предположим банальное: поманил крупной суммой…

– Она не была продажной девкой!

– Согласен. Однако образ Манон Леско весьма неоднозначен: прелестна, корыстна, извини, порочна. Или ты думаешь, из чистого сострадания приезжал к ней Дмитрий Петрович в больницу?

– Вы полагаете, она и с ним…

– Нет, нет, купец крайне осторожен, чтоб пускаться в опасные авантюры. Возможно, при встрече в метро Марк выдал про своего компаньона такую тайну, которая и позволила впоследствии его шантажировать.

– Но при ней не было денег в больнице.

– Откупиться можно не только деньгами… драгоценностью, например. – Валентин помолчал. – За которой теперь охотится святой Грааль.

После пронзительной паузы Сашка поинтересовался:

– Кто?

– В предсмертии Марина призналась, что Алешу убил святой Грааль.

– Но я не понимаю…

– Я тоже.

Даша спросила, словно очнувшись:

– Так где же скрывается «дракончик»?

– Об этом, вероятно, знал Боря.

– И молчал! – процедила Даша с презрением. – Жалкий трус.

– О нет, не трус. Одержимый.

– Чем?

– Красный кейс Марка с зелеными купюрами свел с ума – характерный современный симптомчик. В общем, Боря пошел на сделку: Алешу, мол, уже не вернешь, зато безбедно проживешь. Тут как бы сама собой складывается схема: его потрясла смерть Марины…

– Так потрясла, что он все скрыл?

– Да как же он мог рассказать такое? И кому – тебе? Он был уже запрограммирован. Потрясла в том смысле, что он понял: я связался с сумасшедшим, с маньяком, со святым Граалем! Его необходимо остановить во что бы то ни стало.

– Да каким же образом…

– Убить. Нет, Боря не трус. Он знает подпольный адрес или выслеживает хозяина.

– И… что дальше?

– А дальше – побеждает сильнейший.

– Кто, как вы думаете?

Валентин усмехнулся с горечью.

– Вчера в метель ты видела крадущегося по Смоляной улице старика.

– Мне страшно, – прошептала Даша, и Сашка спросил шепотом (страх подкрался и овладел тремя собеседниками):

– Откуда он взялся? Кто он?

– Если б знать! Ведь я сочинил всего лишь схему, которой противоречат сегодняшние показания Жанны и ее сына: дядюшка якобы с ними Рождество справлял.

– Да она, должно быть, врет! – крикнула Даша. – Выгораживает братца!

– Вполне вероятно. Но вдруг нет?.. Кто убил твою сестру?

– Кто?

– Претендентов у нас в избытке: Казанский, Борис, Серж, Дмитрий Петрович.

– Логически рассуждая, – заметил Сашка, – виновен тот, кто прикончил Алешу. Его жена узнала эту самую «страшную тайну» и должна была умереть.

– Вот я и говорю, – поддержала Даша. – Конечно, Марк, ведь он…

Валентин перебил:

– На набережной был и Боря и мог помочь хозяину.

– Валь, а ведь диковинный человечек этот хозяин. После стольких убийств торчит тут с заграничным паспортом. Запутанная какая-то история, с сумасшедшинкой.

– Очень даже может быть, что он с ума сошел. В натуральном медицинском смысле… Хороши шуточки: «дракончик», петля из шарфа, гримируется под старика, проникает в квартиру, пугает… Найти бы его убежище!

– Где он прописан?

– В Риге.

– Двойное гражданство имеет?

– Черт его знает! Гражданин мира. Снимал номер в «Национале», выехал двадцать шестого, где-то два дня болтался… Сестра клянется, что ей ничего не известно.

– Номер в «Национале»… – протянул Сашка. – У такого крутого деятеля полно подпольных дружков – безнадежно и соваться в этот мир.

– Ты прав. Надо наконец устроить ловушку у Пчелкиных…

– У кого?

– В квартире у Даши. Но он является в наше отсутствие, то есть следит за домом, понимаешь? И все равно надо как-то исхитриться…

– Нет ничего проще, – перебил Сашка. – Сейчас я поеду с вами – надеюсь, ночью он не следит? – завтра позвоню на работу… Завтра пятница? Три дня я в вашем распоряжении. Годится?

– Договорились.