Текст книги "Запертые двери (СИ)"

Автор книги: Игорь Бер М.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 27 страниц)

   Майк завершил свой монолог и теперь все, затаив дыхание, ждали, когда новичок сморозит какую-нибудь глупость, которая позволит Майку приняться за него.

   Новичок же, с блаженным лицом и с блеском в глазах произнёс:

   – Ты так и не изменился, Майк.

   Доннахью слегка напрягся и недоумённо посмотрел снова на парня стоявшего перед ним. При первой встрече, на миг ему показалось, что парень ему знаком, а теперь он был просто уверен в этом. Возмужавшие черты лица, огрубевший голос и всё та же кривая ухмылка. Майк испытал сильную тоску по своему детству, так как этот парень был явно посланцем тех времен. Его черты смягчились, а в глазах засиял блеск.

   – Тим? Тим Ашер?

   Тим кивнул и открыто улыбнулся.

   – Тим! Парни, это же мой давнишний друг. Мы с ним дружили в детстве. Тим! – Майк не удержался и крепко обнял друга, но потом, поняв, что двое голых мужчин прижатых друг к другу – не самая лучшая сцена, – отстранился, ловя удивленные взгляды присутствующих. – Мы с ним были, не разлей вода в детстве, и жили по соседству. Затем я с семьей переехал, и мы с ним больше не виделись до сегодняшнего дня. Прошло уже больше десяти лет. Боже мой, глазам своим не верю.... Ну что стоишь голым, одевайся скорее и пойдем, отпразднуем нашу встречу. Тут есть неподалёку хорошее местечко. Правда, там ничего крепче пива нет, колледж – сам понимаешь. Но ничего, мы потом отпразднуем нашу встречу со всеми почестями. Ребята, вы все то же приглашены, мы с Тимом угощаем. Господи, вроде вижу тебя перед собой и всё равно не могу поверить.***

   Когда обстановка наконец поутихла и все побрели кто куда, кто потанцевать, кто в туалет, ну а кто домой, за столиком, в полумраке бедно обставленного бара, остались лишь Майк и Тим. Майк допивал свою шестую бутылку "Карлсберга", Тим только заказал вторую.

   – Вот это встреча, – в который раз произнес Майк, хлопнув, Тима по плечу. – Когда вся моя семья переезжала в Виржинию, я почти был готов зареветь. Мне совсем не хотелось покидать знакомые мне с детства места, не говоря уже о друзьях. – Майк помолчал мгновение, с пьяной улыбкой глядя на друга. – А ты ведь был моим лучшим другом, и прощание с тобой было самым сложным испытанием в моей жизни. Когда мы уезжали, я был почти уверен, что больше тебя никогда не увижу. И вот те раз, спустя тринадцать лет, мы сидим за одним столом, и словно этого долгого расставания вовсе не было. Даже трудно поверить.

   – Мне тоже в это трудно поверить, Майк, – лаконично отозвался в ответ Тим.

   В баре звучало радио настроенное на волну "Бостон-Джой ФМ" и после композиции "50 cents" из динамиков раздался голос ди-джея – балагура.

   – М-м-м, кстати ведущий на радио – мой друг. Джим Роквелл. Благодаря ему, "Бостон-Джой ФМ" пользуется успехом и за пределами университета. Правда, еще год назад, ректор хотел закрыть радиостанцию или, по крайней мере, уволить Джима, так как тот, по его мнению, пропагандирует не здоровый образ жизни или что-то вроде подобного дерьма. Но все студенты ополчились против данной затеи, и ректору пришлось ретироваться. Не войной же идти на нас, в конце концов. Легче было пойти на уступки. – Майк допил шестую бутылку, отправил в рот горсть орешков и сделал заказ на еще одну бутылку. – Конечно, ректор не пожелал просто так сдаваться, не солоно хлебавши. Он поставил ультиматум перед группой студентов, которые организовали станцию, что они не будут использовать в эфире ненормативную лексику, не ставить в эфир ряд песен, в которых пропагандируется нездоровый или же опасный образ жизни, и прочую дребедень. Я часто бывал у них в студии и воочию видел эти правила висящие на стене, на месте сразу бросающимся в глаза. И если эти правила не будут соблюдаться, ректор пригрозил закрыть станцию или же полностью сменить рабочий состав.

   – Суровые законы в нашем университете, – вновь коротко изрек Тим.

   – Конечно, Джим пытается соблюдать правила, но дается ему это с явным трудом.

   Джим Роквелл завершил свою активную речь, и на его смену пришла группа "Queen" с песней "Мы чемпионы". Тим и Майк переглянулись и не смогли сдержать смех.

   – Ты уже пять месяцев здесь учишься, Тим. Почему ты не давал о себе знать ранее?

   – Просто я не знал, что ты учишься именно в этом университете, – глядя по сторонам, ответил Ашер.

   – Но ты ведь знал, что я теперь живу в Бостоне, мог бы и поискать меня.

   – Бостон – большой город, – отпарировал Тим, понуро улыбнувшись.

   Официант принес очередную бутылку пива и Майк сделал из нее два больших глотка. Тим к своей бутылке больше не притрагивался.

   – Расскажи, как ты очутился в Бостоне, – попросил Майк, опустив локти на стол и подвинувшись поближе.

   Тим отвел в сторону глаза, оглядев не многих посетителей заведения. Казалось, он не совсем был готов вести разговор на эту тему, что немного озадачило Майка. Это наводило на мысль, что покинуть родной город Тима заставила нужда, а не желание путешествия.

   – Времена меняются, друг, – произнес Тим, коротко взглянув на бутылку пива и вновь отведя взгляд. – Со временем отношение к месту, в котором ты вырос, перестраиваются, после чего мысли о том, чтобы остаться на одном месте, построить дом и создать семью, кажутся утопическими, и ты начинаешь искать нечто другое, что кажется самым необходимое в данный момент. Для себя я решил покинуть Олдмидоу и исколесить паутины дорог нашей страны, в поисках того варианта, который покажется мне оптимальным. Вначале это был Кентукки, затем Северная Каролина, потом Мэриленд, пара дней в западной части Нью-Йорка и, наконец, Бостон. Здесь я осел, поступил в университет. Вначале меня не хотели зачислять, считая, что лучше всего мне начать с нового учебного года. Но после личной беседы с деканом, во время которого были проверены мои знания в области медицины в целом и, во время которого были проверены мои знания в области биологии в частности, меня приняли на медико-биологический факультет.

   – Долгий путь ты оставил позади себя, – заметил Майк, осознавая, что Тим рассказал ему не всю свою историю. – И когда ты покинул Небраску?

   – Почти шесть лет назад.

   Неожиданно все мысли в голове Майка испарились, а Тим, похоже, не собирался сам завязывать разговор. Как не странно, после стольких лет разлуки им мало, что было сказать друг другу. Взгляд Майка остановился на пепельнице в центре стола, на которой была наклейка с рекламой сигарет "Мерцер".

   – Эй, друг, представляешь, дочь владельца фирмы, что выпускает эти сигареты, учится у нас.

   – Да? – без энтузиазма произнес Тим, на что Майк быстро закивал головой.

   – И какая она девка... Ух! У всех парней из потока просто челюсть отваливается, когда она проходит мимо. Уверен она бы тебе тоже понравилась. На нее не встанет только у импотента (что тоже не факт) или же у нетрадиционала, так как все при ней: натуральные белокурые волосы, грудь четвертого размера, узкая талия и круглая попка, часто упакованная в тесные брючки. Но если на ней мини-юбка, то пиши пропало. Просто сказка. Но есть один минус.

   – Какой? Она полностью оправдывает спорную славу всех блондинок?

   – Нет, даже на оборот.

   – Тогда деньги отца сделали из нее взбалмошную натуру?

   – Здесь ты прав. Она любит тратить деньги направо и налево. Любит только дорогие рестораны, меняет машины чаше, чем я свои зубные щетки, покупает одежду только в дорогих бутиках и, как правило, они расположены за океаном.

   – Почему, в таком случае, она не учится где-нибудь, в Гарварде?

   – Она бы и училась там, но ее отец, считает, что получить достойное образование можно не только во всемирно известных учреждениях. К тому же, резиденция Мерцера находиться здесь, в Бостоне, и старику легче приглядывать за дочуркой, когда она рядом, чем, если она бы была в Йеле, Оксфорде или Кембридже.

   – И что, есть повод для присмотра?

   Майк усмехнулся и закатил глаза, давая понять, что поводов есть уйма. Уж за этим Мелинда тщательно присматривает.

   – Каждый сотрудник полиции студенческого городка знает ее в лицо, а некоторые из них утверждают, что знают ее и ниже. Но это чушь собачья. Мелинда хоть и ведет развязный образ жизнь, но перепихиваться с каждым встречным не в ее стиле.

   – Судя по твоим словам, ты не "каждый встречный", – заметил Тим, на что Майк только лукаво улыбнулся.

   – Я могу тебя с ней познакомить.

   – Думаю, не стоит.

   Майк озадаченно посмотрел на друга, словно более ужасной глупости никогда в жизни еще не слыхал.

   – Ох, гляди, – он даже укорительно помахал пальцем. – Ты не знаешь, от чего отказываешься. Без сомнений ты в ее вкусе: высокий, красивый, да еще спортсмен. Ты и в детстве меня всегда обыгрывал в бейсбол. А она спортсменов любит. Да после сегодняшней игры ты стал кумиром всего университета. Ты новая надежда студенческого бейсбола.

   – Не думаю, что я готов носить этот титул.

   – Парень, ты сделал главный шаг к этому, и обратного пути уже нет. На твоем месте каждый бы мечтал быть. Я уверен, что Тим из моего детства также был бы рад этому.

   – Как я уже говорил – времена меняются.

   – Но не на столько радикально, дружище. – Майк даже поближе придвинулся к Тиму, энергично жестикулируя. – Наверняка тобой скоро заинтересуются владельцы профессиональных команд. А это уже начнется игра в серьез. Такие девушки как Мелл будут всегда тебя окружать.

   – Это не та жизнь, в которой я себя вижу.

   – Ой-ой, только не говори мне, что придел твоих мечтаний – дом у озера, жена у плиты, а также полдесятка сопливых ребятишек, крики которых разносятся эхом во всех комнатах. И ты – признано лучший терапевт года, в городке, где-то в Индиане, получающий в качестве премии двести баксов и коробку собачей еды.

   – Ты довольно не плохую картину обрисовал, Майк, – не без улыбки заметил Тим. – Думаю, стоило еще добавить всеми любимого пса Скипа и кукурузное поле.

   – Выходит, шутить ты еще не разучился. – Майк откинулся на спинку стула и подтянулся. Зачем ты тогда вышел сегодня на поле?

   – Хотел проучить самодовольного типа, уверенного в своей непобедимости.

   – Ха-ха, Тим, очень смешно, – с сарказмом и с легкой обидой произнес Доннахью, после чего его лицо вновь осенилась, словно он снова увидел впервые Тима после долгой разлуки. – Кстати, как поживают Гарри, Пит и Санни? Они так и остались в Олдмидоу?

   Щека Тима дернулась, и Майк вновь обратил внимание на то, что его приятель изменился со времен их последней встречи.

   – Пит, насколько мне известно, сейчас в Мексике, отбывает срок.

   – Да ты что! – воскликнул Доннахью и наклонился поближе к Тиму. – И за что?

   – Говорят, его поймали на мексиканской границе, когда он возвращался в Штаты и нашли при нем пол килограмма марихуаны.

   – Сума сойти! А что с Гарри и Санни?

   – Гарри и Санни... – неохотно произнес Ашер, выдержав паузу, что совсем не понравилось Майку. – Они погибли.

   Лицо Майка сразу же удлинилось, а глаза стали в полтора раза больше. С его губ вырвалось одно лишь слово, представляющее собой ругательство.

   – Санни покончил с жизнью самоубийством, – продолжил Тим, хмуро уставившись поверх плеча друга. – Повесился на собственном ремне восемь лет назад. Никто не знает, почему он это сделал. – И вновь легкое изменение в лице, которое не ускользнуло от внимания Майка. – А с Гарри произошел несчастный случай. Я сам об этом только недавно узнал от шерифа Уолтерса. Он сообщил, что Гарри сбил грузовик, когда он голосовал на трассе, отправляясь к своему отцу в Даллас.

   – Матерь божье, ужас то какой. Как такое могло произойти? Я нашел одного друга детства и потерял двоих. А еще один – в такой заднице, что вряд ли ему удастся выбраться.

   За их столик, на некоторое время, опустилось молчание, в знак скорби по потерянным товарищам, после чего Майк поднял бутылку вверх и произнес:

   – За Гарри и Санни.

   Тим тоже поднял свою бутылку. Они чокнулись горлышками и отпили одновременно. Но толком погрустить им не дал жизнерадостный голос Томаса Андерса, поющего про "Кадиллак" Джеронимо. Выдержав паузу, Майк подвел ее к концу:

   – Слушай, мы каждое завершение учебного года отмечаем по-особому – отправляемся небольшой группой в мини-круиз, по разным живописным местам нашей страны, будь она трижды благословенна. Ты просто обязан составить нам компанию. – Майк сразу же загорелся этой идеей, отойдя от грустных новостей. – Будет весело, я за это ручаюсь.

   – Пожалуй, я не хочу вас стеснять.

   – Да какой там... Ты поедешь с нами и точка. К тому же, скорее всего Уолтер Кэмпбелл в этом году с нами не поедет, так как наверняка не захочет сталкивать лбами свою нынешнюю и бывшую. А, зная характер Мелл Мерцер, она не упустит своего шанса сделать какую-нибудь гадость сопернице. Ну, так как?

   – Ну, правда, я не хотел бы...

   – Тим, не надо расстраивать друзей. Тебя этому мама не учила?

   Тим Ашер улыбнулся из-за последней реплики Доннахью и Майк понял, что тот почти сдался, осталось только немного надавить.

   – Новые друзья, несколько дней в других местах, отдохнуть, забыть об экзаменах. А?

   – Хорошо, Майк, я подумаю над твоим предложением.

   – Это другое дело, дружище. Но, я надеюсь, что твой ответ будет положительным.***

   – В каждое окончание года мы отправляемся в небольшое путешествие. Это уже стало традицией. В этом году – по счету уже четвертое путешествие. Первое наше путешествие состоялось к Великим Озерам. Два дня у берега Онтарио были незабываемыми. На второй год мы отправились на Гавайи – идея Мелинды Мерцер, – и все, кроме Мелл, сошлись во мнении, что там мы только зря потратили время. Для третьего путешествие мы выбрали Розвелль из-за его истории о крушении тарелки, отчего решили и в этом году отправиться в городок со своей загадочной историей. Это позволяет веселиться не только по пути, но и на выбранном всеми месте.

   В первом году нас было пятеро: я, моя бывшая подруга, Уолтер Кэмпбелл, Мелинда Мерцер и Роберт О'Доннелл. Уолт и Мелл были парой на протяжении почти трех лет, но большинство из этого времени они ругались и сорились по разным пустякам, после чего расставались на месяц, а то и на два. Но затем мерились за считанные минуты, стоило только Уолту сделать первый шаг (реже первой подходила сама Мелл, в случае слишком долгой разлуки) и они снова были в упоение друг от друга.

   На второй год к нам присоединились Джим Роквелл, Джоанна Престон и Мэри Рирдон. Мэри с западного крыла, откуда и Уолт, только по специальности она будущий травматолог.

   На третий год мы простились с моей бывшей, по причине вышеупомянутой приставки, но приобрели еще двоих товарищей – Джил Гаррот и Нэнси Линдон. Что касается Джил – в этом году мы ее не увидим, так как она переехала в Моаб, штат Юта. А что касается последней, то и ей место в нашем автобусе заказано. По мнению Мелл, в прошлый раз, та слишком много внимания оказывала Уолту, из-за чего в пути разразился ужасный скандал. Путешествие было на грани срыва, но все обошлось.

   В этом году наверняка мы лишимся либо общества Уолта, либо общества Мелл, по причине их окончательного разрыва. После очередной ссоры, они расстались почти на три месяца. Мелл заволновалась и решила сделать шаг первой, но Уолту видать наскучили вечные скандалы, и он дал ей отворот поворот. А вскоре появилась Сьюзен Робертс, и Уолтер пропал. Таким влюбленным я еще никогда не видел Кэмпбелла. На мой взгляд, Мелл гораздо эффектней Сьюзен. Конечно, Робертс и красива, и умна, и обаятельна, но она не тусовщица, чего не скажешь о Мерцер. К тому же Мелл всегда стильно одета и при деньгах. Но каждому что нравится.

   Так вот, Уолт разлюбил Мелл и полюбил Сьюзен, а теперь старается не сталкивать лицом к лицу ураган с лодкой, ведь Мерцер дала ясно ему понять, что не отступится от него, и будет пытаться вернуть его назад. Все это и приводит меня к заключению: если Мелл составит компанию нам и в этом году – мы потеряем Уолта. И наоборот. Но сдается мне, что все же Уолтер не поедет с нами в этом году, так как если Мелл откажется, то Уолтер согласится, но если Уолтер согласится, то и от Мелинды положительного ответа не нужно будет долго ждать. Как видишь, у Кэмпбелла нет никаких шансов на поездку.

   Это значит, нас будет шесть, но если считать с тобой – тогда семь, а это просто замечательно, ведь, чем больше нас будет, тем веселее.

   – И каков маршрут в этом году? – задал вопрос Тим, после долгого молчания.

   Прежде чем ответить, Майк сделал очередной глоток из забытой по счету бутылки. Алкоголь начал свое воздействие на моторику, вследствие чего его речь стала немного растянутой, а частая жестикуляция почти пропала.

   – В этом году нас ждет городок Лайлэнд, штат Колорадо.

   – Лайлэнд? – переспросил Тим, слегка нахмурив брови. Если бы он верил в предчувствие, то обязательно сказал, что городка с таким названием стоит опасаться и объезжать стороной. – Откуда такое странное название?

   – В Штатах полным-полно городков со странными названиями и этот один из них. Но это не самая большая странность городка.

   – Ты о чем? – поинтересовался Ашер, уже догадываясь, что ответ Майка будет мрачным, затрагивающим историю места.

   – О Лайлэнде я узнал от своего приятеля, учащегося на журфаке. Они проводили семинар на тему национального фольклора – городские легенды и подобные истории, которые часто заканчиваются чем-то вроде "...и все они умерли, а убийца (проклятие) дожидается своей очередной жертвы". Так вот, с полгода назад лектор рассказал им довольно забавную историю о маленьком провинциальном городку в штате Колорадо, где по легендам, – здесь Майк не смог отказать себе в улыбке, – поселилось еще одно разновидность проклятия, которое тянется со времен эпидемии оспы. Якобы один знахарь пообещал исцелить всех больных от заразы, запросив за это приличное, даже по нашим меркам, вознаграждение. Оплату он получил, но вот люди так и не перестали умирать. Тогда "кредиторы" поспешили к "заемщику" с оправданными вопросами. Видать ответ знахаря им не понравился, так как они его вздернули на вершине холма, у подножья которого и расположился городок. Но, видать знахарь все же обладал некой силой, которая позволила ему перед смертью проклясть городишко. Жители убили знахаря и забыли о нем, пока не начали снова гибнуть люди. Более полную историю может рассказать Джим Роквелл. Его заинтересовала эта легенда, и он порыскал в нете, но по его словам, в ссылке нашлись всего лишь три страницы о Лайлэнде. Это его заинтересовало еще сильнее. По словам Джима, это могло значить лишь одно из двух. Первая версия – легенда просто выдумка и не имеет под собой ни одного веского доказательства. Вторая версия – все это правда и жители не хотят зарабатывать на своем вековом горе, пусть даже человек готов платить хорошие деньги за хорошую историю. Джим, насколько я понял, склоняется ко второй версии. Заставить поверить Джима во что-то сверхъестественное довольно сложно, а потому он охотно в легенду верит, но только опуская проклятие.

   По моим словам ты мог решить, что жители Лайлэнда и вовсе не жалуют иногородних. Но это не так, они просто не устраивают из этого шоу и на вопросы журналистов часто отвечают грубостью. Но есть жители, которые не открещиваются от денег и за пару зеленых бумажек (желательно с внешностью Франклина) могут кое-что рассказать, как правило, жуткую историю, при этом косо поглядывая на распятие на холме.

   – Распятие? – снова очнулся Тим, после долгого молчания, но только для того, чтобы произнести одно единственное слово.

   – Да, – ответил Майк, сопровождая свой ответ киванием головы, – говорят, что распятие установил один богатей много лет назад и на котором, как утверждают желтые газеты, был распят священник, который осмелился произвести обряд по очищению городка от проклятия.

   Для последнего предложения, Майк не поскупился на иронию, улыбаясь во весь рот, и Тим составил ему в этом компанию.

   Они покидали бар под аккорды песни "

Оцепеневший

" в исполнение группы "

Linkin

Park

". За его стенами уже сгущались сумерки, и легкий ветерок холодил им кожу на лице.

   – Как ты? – спросил Тим Майка, обратив внимание на то, что Доннахью опьянел окончательно и теперь передвигался на ватных ногах.

   – Все отлично! – заверил его Майк с заплетающимся языком. – Моя машина. Она осталась на территории университета.

   – Пожалуй, о ней тебе стоит забыть в этот вечер. Я вызову такси.

   – Зачем? Я не пьян.

   – Конечно, не пьян. Но лучше не рисковать и вызвать такси.

   Майк пожал плечами и кивнул головой.

   – Как скажешь, дружище. Тебе я полностью доверяю. – Доннахью сунул поглубже руки в карманы джинсов и замотал головой. – Холодно стало.

   В ночном небе засияли первые звезды, и Майк уставился на них, в то время как Тим набирал по мобильному номер службы такси.

  6.

   Красный "Мазерати" Мелинды Мерцер въехал на территорию их семейной резиденции в начале пятого утра. За рулем сидел парень, имя которого девушка не помнила, а сама она находилась на пассажирском сидение, менее чем в трезвом виде. За воротами их дожидались два высоких широкоплечих охранника в строгих костюмах. Один из них открыл дверцу со стороны пассажира и помог Мелл выбраться из машины. Другой же открыл дверцу со стороны водителя и не грубо, но уверено, спровадил парня за ворота резиденции. Мелл попыталась вырваться из рук охранника, вытянув руки в сторону парня, словно дитя, у которой собирались отнять любимую игрушку.

   – Эй ты, козел, оставь его! Он со мной, он мой гость!!

   – Не думаю, что ваш отец будет рад видеть в столь раннее время

ваших

гостей, – ответил охранник, никак не отреагировав на грубость, высказанную в его адрес.

   – А мне плевать, что ты думаешь. Тебе платят не для того, чтобы ты думал, – и чтобы доказать реальность сказанного, Мелл плюнула в его сторону. Хотя плевок вышел неплохим, он все же не достиг своей цели, по большому счету потому, что первый охранник настойчиво, сунув ее почти под мышку, нес к коттеджу.

   Мелинда принялась вырываться из его объятий всеми возможными способами. Она дергала ногами, стараясь острыми каблуками пнуть охранника посильнее, мотала головой, не смотря даже на то, что ее начало мутить, царапала ногтями неприкрытые одеждой участки кожи охранника и кричала во все горло, чтобы ее отпустили. Когда все это не возымело должного эффекта, Мелинда принялась кусаться. Лицо охранника стало багряным, а губы крепко сжались. Судя по его злому выражению лица, он изо всех сил сдерживал себя от действий, которые могли бы завершиться для него потерей рабочего места. Превозмогая боль, охранник все же продолжил тащить ее к дверям коттеджа.

   – Пусти, урод! Сволочь, чтоб тебя...!!– визжала Мелл, ни на секунду не прекращая попытки вырваться из сильных объятий.

   В этот момент вспыхнул свет на террасе, дверь открылась, и на пороге появился Эдвард Лоренс Мерцер в дорогом шелковом халате. Это был человек, выглядевший, в свои пятьдесят пять лет, на сорок. Седина окрасила его волосы только у висков, в остальном он был одарен густыми черными волосами. Его брови, сейчас хмурые, в обычных обстоятельствах были слегка приподняты, придавая своему хозяину вид вечно удивленного человека. Уголки губ мистера Мерцера были чуть приподняты, от чего в периоды хорошего настроения он выглядел абсолютно счастливым.

   Теперь, его прозрачно-серые глаза, сурово глядели на пьяную дочь, которая почти утром вернулась домой, в обществе сомнительного типа (хотя то что парень привез ее домой к отцу, а не оставил ее саму садится за руль, говорило в его пользу), на машине купленную за его деньги (как и все предыдущие), которая была уже третей по счету в этом году. Ни говоря, ни слово дочери, но, не отводя от нее пристального взгляда, Эдвард Л. Мерцер попросил охранника занести ее в дом.

   – И разбуди, пожалуйста, миссис Уйнторп.

   – Хорошо, мистер Мерцер, – кивнул головой охранник и, не ослабевая хватки, занес Мелл в дом. Судя по уверенности его шагов, ему было не привыкать, этим заниматься, когда дочка босса сама не могла ступить и шагу без посторонней помощи.

   Когда охранник пронес Мелл в дом и опустил на диван, что стоял в центре холла, Эдвард Мерцер несколько мгновений простоял на месте, прижав ладони к лицу, после чего закрыл входную дверь. Не захлопнул, а просто прикрыл.

   – Где ты была?! – со спокойным, но холодным голосом спросил ее отец, когда охранник скрылся за дверью, ведущую в спальню экономки, – а также бывшей сиделки Мелл, – миссис Уйнторп.

   Мелинда в ответ молча глядела на отца и презрительно улыбалась.

   – Кто тот парень, который тебя привез?

   Мелинда продолжала невозмутимо улыбаться.

   – Ты хоть знаешь, как его зовут?! – напирал Эдвард Мерцер, стоя у входных дверей.

   Без ответа.

   – До каких пор это будет продолжаться?!!

   – Я уже давно совершеннолетняя и могу делать все что хочу и что считаю нужным, – наконец ответила Мелинда, нарочно гнусавя, чтобы позлить отца.

   – Тогда, хотя бы изволь уважать дом, в котором прожила твоя мать, до того как преждевременно покинула нас. Дом, в котором живет твой никчемный отец, который не смог должным образом воспитать свою дочь. Дом, в котором ты изредка появляешься, чтобы поесть, выпросить денег и иногда переночевать. – После небольшой паузы, Эдвард Мерцер добавил, – Уж лучше я отдал бы тебя в школу для девочек при монастыре, когда была такая возможность. Может быть, тогда ты поняла, как важно ценить семейный очаг.

   – О каком очаге идет речь, отец! – встрепенулась в гневе Мелл, уже не играя роли более пьяной, чем есть на самом деле. – Этот очаг потух вместе со смертью матери. Как только она умерла, ты тут же стал искать покой и утешение в своей проклятой работе, забыв о том, что у тебя осталась дочь. Дочь, которая лишилась не только материнской, но и отцовской заботы, при живом отце. Но он из-за своего эгоизма, своего самолюбия, решил пожалеть только самого себя, родимого!

   – Я нанял тебе сиделку и приходил в каждый вечер домой, – ушел в оборону Мерцер.

   – К черту няньку! К черту тебя и твои ночные приходы домой! – Мелл знала, что завтра утром ей будет неприятно вспоминать эту тираду, но сейчас она просто не могла остановиться. – Ты даже не приходил желать мне спокойной ночи и поинтересоваться, как я себя чувствую.

   – Я спрашивал у миссис Уйнторп.

   – По мне – это равно с безразличием. Ты ложился спать, даже не заглянув ко мне. Словно для меня в твоей душе не хватило места. Все свое тепло ты раздавал проституткам, не дожидаясь даже того дня, когда материнский прах остынет. И теперь ты просишь уважения?! Ты, который сам даже не знает, что значит это слово. Ты, который...

   Ее слова оборвались, когда Эдвард Мерцер вмиг оказался рядом, и его ладонь со звонким хлопком отпечаталась на ее щеке.

   – Никогда не говори мне то, чего сама не знаешь, – прерывисто заговорил Мерцер, тряся указательным пальцем перед лицом дочери. – Я всегда любил твою мать и чтил память о ней. – Он замолчал, глядя в ее широко распахнутые от изумления глаза. Затем, он медленно опустил руку. – Извини, дочка, я не хотел. Прости...

   – НЕ-НА-ВИ-ЖУ!!! – закричала Мелл, и уже не сдерживая слезы, побежала вверх по лестнице, в свою комнату.

   – Мелл! – прокричал ей отец вдогонку, но Мелл не обернулась. – Прости меня!

   Эдвард Мерцер смотрел в след дочери, пока она не скрылась за стеной коридора, а потом раздался сильный удар захлопнувшейся двери. Мерцер неторопливо повернулся спиной к лестнице и подошел к стеклянному журнальному столику, на котором, помимо журналов, стояла пепельница и сигареты, с пониженной концентрацией никотина, производства его фирмы. С дрожащими руками, он прикурил от зажигалки "

Зиппо

" и сел в кресло, наконец, осознав, насколько сильно напряжена его спина.

   "Она ко мне несправедлива", думал Мерцер, выдыхая клубы дыма в потолок, хотя и знал, что миссис Уйнторп не любила, когда он курил в доме, в этом она была непреклонна даже по отношению к хозяину. "Я всегда был хорошим отцом и любящим мужем, чтобы она не говорила". Он не мог понять, в чем была его ошибка и когда она переросла в настоящую угрозу для созданного им, столь непосильным трудом, очага. В переполненный стакан, вода в котором может перелиться через край лишь с добавлением одной единственной капли. Возможно, весь мир созданный им (все во благо жены и дочери, а затем только ради дочери) сейчас стоит на грани и для полного разрушения нуждается лишь в одной капле...

   Этот мир скуп и надо брать от него все, пока двери в его сокровищницу приоткрыты – с этим убеждением, Эдвард Мерцер жил всю свою сознательную жизнь. Этот мир любит ложь, воровство и эгоизм, а иногда и усердный труд. И просто ненавидит простых работяг, пессимистов и неудачников. Эдвард Мерцер всегда стремился стать любимчиком Судьбы и в конце концом в этом преуспел, доказав, в первую очередь самому себе, что выход есть из любой ситуации, надо лишь уметь его видеть.

   Но что делать, когда твои дела идут в гору, а любовь твоих близких черствеет и покрывается плесенью?

   Эдвард Мерцер потушил сигарету в пепельнице в форме перевернутого на спину краба, подаренную ему на юбилей работниками его компании. Нельзя было сказать, что он был от нее в восторге, но он ценил все подарки, как бы безвкусно они не выглядели.

   – Мистер Мерцер?

   Он поднял голову и посмотрел через плечо, откуда раздался сонный голос экономки.

   У дверей на кухню стояла миссис Уйнторп – дама шестидесяти лет, не очень высокого роста – в ночном халате.

   – Стив разбудил меня и сказал, что вы хотите меня видеть. Что-то с Мелл?

   – Да, – но, увидев испуганный взгляд экономки, которая уже давно стала их членом семьи, быстро поправился, – С ней все хорошо. Просто решил, что ей не помешало бы сейчас горячая ванна и чашечка чая. Простите, что пришлось разбудить вас в столь раннее время.

   – Да ну что вы! – отмахнулась от его извинений миссис Уйнторп, подойдя ближе. – Ради Мелл, я пожертвую любым сном, каким бы он интересным и счастливым ни был.

   – Спасибо вам.

   – Все сейчас будет готово, – заверила она и скрылась снова за дверью.

   – Миссис Уйнторп! – поспешил окликнуть ее Мерцер, и экономка выглянула в холл. – После чего оставите наполняться ванну и поставите греться воду в чайнике, вы бы не могли подняться к Мелл?

   – Я могу, мистер Мерцер, – кивнула она, выйдя обратно в холл. – Но, думаю, будет лучше, если вы сами это сделаете. Наверняка она ждет

вас

.

   Эдвард Мерцер смущенно улыбнулся и кивнул головой: