Текст книги "Запертые двери (СИ)"

Автор книги: Игорь Бер М.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)

   – Готова? – спросил он с выжиданием фокусника-иллюзиониста, взявшись за ручки.

   Не отводя от него глаз и с улыбкой на лице, Сьюзен кивнула. Уолтер потянул за ручки в стороны и двери, шурша шарнирами, разошлись по сторонам.

   Перед ее глазами предстал длинный стол с двумя приборами на нем, двумя бокалами на высоких ножках, двумя розовыми свечами и медным ведерцем, заполненным кубиками льда из которого торчала горлышко зеленой бутылки.

   А вокруг стола, вокруг ванной, которая была тоже здесь, на возвышенной платформе, на полках, на домашнем кинотеатре, на музыкальном проигрывателе...везде были корзины с цветами, разных видов.

   – Ну как тебе? – с настороженностью ребенка поинтересовался Уолтер.

   Сьюзен приоткрыла, было, рот, но не смогла ничего произнести. Ее широко открытые глаза не знали на чем остановиться. Такого блаженного чувства, безграничного счастья, от сделанных ей подарков или сюрпризов она еще никогда не испытывала. Сьюзен прикрыла ладонью рот и медленно начала качать головой.

   – Уолтер это...– только и смогла она произнести и снова прикрыла рот ладонями. Такой сентиментальности она от себя не ожидала, но и такого красивого вечера в ее жизни еще не было. – Это просто восхитительно!

   После чего легкий и вкусный ужин прошел, а от трехчасового занятия любовью остались еще очень яркие воспоминания, они лежали вместе в ванной – он прислонившийся к бортику спиной, а она лежащая на его груди. Сьюзен сдувала с ладоней пену, а Уолтер посыпал ее голову лепестками роз и вместе они смеялись, вслушиваясь в негромкую музыку хитов девяностых, что разливалась по комнате укутанной полумраком.

   – Что ты скажешь на то, если я тебе позову этим летом в путешествие к берегу океана? Конечно, после того как я защищу свою диссертацию, а ты свою годовую работу, – спросил Уолтер, не повышая голоса, поглаживая тыльной стороной ладони по ее щеке.

   – Я отвечу тебе лишь одним словом.

   – И каким?

   Сьюзен посмотрела на него через плечо, затем потянулась впереди и поцеловала его. Уолтер поцеловал ее в лоб и, прижавшись щекой к ее уху, задумчиво уставился в дальний угол комнаты, что полностью исчезал во мраке.

   – Может, съездим к моим родителям, перед тем как отправиться к берегу океана, – спросила она сонным голоском. – Мать очень хочет видеть нас.

   – С радостью. Всегда приятно навещать людей, подаривших миру чудо.

   Сьюзен улыбнулась, глядя как от воды и их разгоряченных тел, поднимался вверх пар.

   На столе, одна из свечей (сколько уже было сменено их, Сьюзен сбилась со счета), заколыхалась с щелкающим звуком, от чего их кривые тени на стене начали прыгать. Сняв ладонью очередную шапку пены, она впитала ее приятный аромат масленых трав, после чего легко подула, от чего та медузой перевалилась и упала обратно.

   – Может, через пару недель?

   – Пожалуй, это самое подходящее время, – отозвался Уолтер. – Но завтра я тебя приглашаю в ресторанчик, что в пяти кварталах южнее нашего колледжа. У меня есть для тебя сюрприз.

   – Еще один?

   – Еще, – усмехнулся он. – Но, надеюсь, завтрашний тебе понравиться больше.

   Лежа с ним в овальной ванне, Сьюзен испытывала полный покой и защищенность. Но внезапно, как порыв осеннего ветра, Сьюзен подумала о том, что все в ее жизни складывается слишком идеально и что все хорошее долго не может продолжаться. А если так, сколько им осталось до начала плохих дней?

   Сьюзен не знала и не хотела знать. Не хотелось думать о плохом и грустном в такие прекрасные минуты. Хотелось жить только этим днем, этой минутой, этим мгновением...

   И вот теперь, они находились в этом жутком городке, и от того романтичного дня не осталось и следа. Теперь все кругом казалось безысходным и недоброжелательным. И зачем только она настояла на этой поездке?

   Послышался вновь удар об пол, только в этот раз куда громче, словно Уолтер потерял равновесие и упал навзничь, не проронив при этом ни звука. На этот раз, Сьюзен испугалась не на шутку – похоже, Уолтер нуждался в помощи. Но что с ним могло случиться? Хотел встать под душ, но поскользнулся и упал? Нет, в таком случае падают с грохотом, а Уолтер перед падением уронил щетку. Скорее всего, у него закружилась голова и он потерял сознание. Да, скорее так все и произошло.

   Остановившись на этой версии, Сьюзен подошла к двери в ванную.

   Через полуоткрытую дверь, Сьюзен увидела белый кафель на полу, по которому (О Боже!) медленно текла бурая кровь. Ее тело тут же обдало жаром, а в лицо, казалось, вонзились тысячи иголок. Ее подбородок задрожал, а из ее приоткрытого рта донесся прерывистый вздох. Она не могла поверить в увиденное. Она ожидала плохого, но это было уже через чур. О подобном она и мыслить не могла.

   Бледная дрожащая рука Сьюзен поднялась и кончиками пальцев подтолкнула дверь вперед. Та бесшумно отошла в сторону и перед девушкой предстала ужасная картина.

   Уолтер лежал лицом вниз на полу, в позе которой древние египтяне изображали фараонов на стенах пирамид, а из-под него растекалась лужа крови. На его щеке зияла ужасная рана, которая тянулась до самой брови. Его правая окровавленная ладонь судорожно сжималась и разжималась, а его, залитые ужасом, глаза смотрели на его босые ноги.

   – С...с...с, – только и смог произнести он и подтянул к ней руку.

   – О, Боже! – воскликнула она и подбежала к нему. -Уолтер, что...что произошло?!

   Уолтер слегка покачал головой, когда она села перед ним, не решаясь прикоснуться, чтобы не причинить ему лишней боли.

   – Не...не, – выдавил он и отвел от нее взгляд, в сторону двери, за которой он мог разглядеть пальцы ног убийцы. Дверь начала медленно отходить в сторону. Уже показалась окровавленное лезвие мясницкого ножа, а затем и рука что сжимала рукоять холодного оружия, покрытая россыпью алых брызг.

   – Что же это такое?! – причитала Сьюзен.

   – Уходи...за...помо....

   – Я тебя не оставлю!

   – Ты должна....Так...мне...не...помочь...

   – Хорошо, любимый, только обещай, что не умрешь. Пообещай!

   Сьюзен с трудом встала на ватных ногах, и уже было побежала вон из ванной комнаты, забыв даже, что на ней из одежды были только трусики, как дверь перед ней резко захлопнулась, а белая рука легла ей на плечо, резко развернула и потянула к себе. В считанные мгновения Сьюзен оказалась прижатой к холодному телу убийцы, чей локтевой изгиб сжал ей горло. Перед ее глазами замаячил окровавленный нож.

   – Не-е-ет! – в отчаянье захрипел Уолтер и принялся из последних сил ползти к Сьюзен и незнакомке.

   Сьюзен закричала.

   – Тссс, – прошептала незнакомка на ухо испуганной девушке. – Тихо, красотка. Разве так встречают своих лучших подруг? – Из ее рта шел холодный пар, отчего Сьюзен, показалась, что ее ухо покрылось ледяной коркой.

   Уолтер уже почти дополз до них и уже вытянул руку вперед, когда убийца сильно ударила его ногой в лицо, от чего Уолтера отбросило назад и он повалился на спину. Сьюзен взвыла еще громче, глядя с жалостью на своего парня и на его торс, который в отличие от спины был просто одной сплошной исполосованной раной. Его разорванная майка полностью изменила свой цвет с белого на красный. Уолтер потерял слишком много крови, и Сьюзен понимала, что ему недолго осталось, если не предоставить ему немедленную медицинскую помощь.

   Сьюзен в истерике зарыдал громче, в то время как незнакомка, взяла в другую руку нож, при этом продолжая держать Сьюзен за горло, а освободившейся правой начала водить по ее обнаженной груди, в большей степени задерживаясь на сосках, которые от холодного прикосновения быстро затвердели.

   – Тихо, сладенькая моя. Не надо плакать. Он не стоит твоих слез. Вот увидишь – нам вдвоем будет гораздо лучше. Я принесу тебе больше наслаждения чем он, больше чем любой мужчина. – Мерзкая холодная рука начала спускаться вниз и Сьюзен рефлекторно подтянула живот. Девушка буквально чувствовала, как холод чужого тела впитывал тепло ее тела.

   – Кто вы?! – навзрыд произнесла она. – Что вам от нас нужно?!

   – Вот те раз, неужели ты меня не узнала? – Удивление в голосе прозвучало вполне искренне. – Ты всех своих лучших подруг быстро забываешь, после определенного времени разлуки?

   Незнакомка ослабила хватку, а правая рука вновь легла ей на плечо и развернула Сьюзен к себе лицом и та предстала перед своими ночными кошмарами. Это была девушка из секционного зала вскрытий, которую Сьюзен препарировала во время экзамена, только в этот раз на ее обнаженном и все также красивом теле не было видно ни одного пореза.

   – Ну как, мне удалось освежить твою память, детка? – спросила мертвая девушка, не отводя травмированного глаза от испуганного и прекрасного лица Сьюзен.

   – Этого не может....

   -Может, дорогуша. Может. Я перед тобой и с этим не поспоришь.

   Внимание мертвой девушки было полностью обращено к Сьюзен, а потому она не обратило внимание на то, как Уолтер, превозмогая боль, приподнялся на вытянутых руках и, двигаясь словно робот, пополз в спальню, оставляя после себя на полу красные разводы.

   – Я... я не хотела вас резать, – попыталась оправдаться Сьюзен.

   – Я не в обиде на тебя за это, малыш. Я даже рада, что именно ты проводила мое вскрытие, а никто иной.

   -Тогда...за-зачем вы здесь?

   – Чтобы повеселиться, радость моя. Чтобы повеселиться!

   Убийца засмеялась словно гиена. И в этом безумном смехе, четко был слышен и хрип больного ангиной и злорадство хладнокровной убийцы и неприязнь ко всему окружающему. Ее здоровый глаз начал опускаться вниз, подробно разглядывая тело Сьюзен, в то время как травмированный по-прежнему смотрел вперед.

   – Какая же ты аппетитная. Чистый ангел. И что только этим кабелям надо? Они совсем не ценят того, что у них есть. – Она перевела взгляд туда, где по ее мнению должен был издыхать Уолтер Кэмпбелл.

   В ее здоровом глазу мелькнуло удивление, которое быстро сменила ярость. В дверях уже виднелись только часть джинсов и носки Уолтера. Затем он подтянул ногу и в проеме дверей остался виден только один носок, заляпанный в его собственной крови.

   – Вот гаденыш! Гусеница-переросток! Тебе, по-видимому, мало досталось! – произнеся это, Патриция Лашанс, оттолкнула в сторону Сьюзен, почти впечатав ее в стену и с ножом наперевес, быстро, но бесшумно, поспешила за Уолтером.

   Она вмиг догнала его и нависла над ним, так, что его голова оказалась меж ее расставленных по сторонам ног. Нагнувшись, при этом не сгибая колен, мертвая девушка, схватила Уолтера за его богатую шевелюру, задрав ему голову вверх, так чтобы их глаза встретились, дабы Уолтер мог разглядеть нависшую над ним руку с ножом и девушку, которая словно дирижер готовый в любой момент взмахнуть палочкой, этим дав начало партитуре с сенсационным трагическим концом. Глядя в глаза своей смерти, Уолтер смог только промычать нечто нечленораздельное и закрыть глаза, ожидая финала, когда нож соприкоснется с его трахеей.

   Сьюзен сильно ударилась головой, но к счастью быстро пришла в себя. На миг пред ней все поплыло, а затем и потемнело, но она почти заставила себя не потерять сознание, собрав все оставшиеся силы. Когда способность видеть вернулась к ней, она поспешила на помощь своему парню, который уже смерился с тем, что ему суждено было умереть молодым. Как бы быстро она бы не бежала, ей все равно было не успеть. Но сдаваться она не собиралась. Она должна была хотя бы попытаться, пусть все это и казалось невыполнимой задачей.

   И в этот момент кто-то постучал в их номер. Ручка закрутилась, но дверь не открылась – оно и понятно, ведь Уолтер ее запирал.

   Это отвлекло на миг Лашанс и Сьюзен этого оказалось достаточно. Оттолкнувшись от пола, она прыгнула вперед и сбила с ног убийцу, после чего они вместе упали перед журнальным столиком. Нож вылетел из рук убийцы и ударившись об стену залетел под кровать, оставив на ней глубокую борозду. Мертвая девушка явно не ожидала такого поворота событий.

   Странное существо завопило от гнева и обиды, а в это время кто-то уже вламывался в дверь. Судя по ударам, ее пытались взломать, но она как не странно оставалась целой и невредимой. За дверью что-то кричали, но голос был настолько приглушен, что Сьюзен не могла разобрать ни слова.

   Она вскочила на ноги и ринулась к двери, но тут же ее босую ногу схватила холодная рука и потянула на себя. Потеряв равновесие, Сьюзен полетела вниз, выставив вперед руки. Лежа на полу, в трех шагах от двери, Сьюзен закричала от отчаянья, а в это время мертвое тело убийцы поползло по ней, готовое в любой момент дотянуться руками до ее шеи.

   – Куда же ты, сука?! От меня тебе не уйти! – хрипело оно, трясь своим телом об нее. – Зачем ты это сделала, а? Он не достоин жизни! Он изменник! Иуда! Неужели тебе нравится быть униженной?! – Тонкие длинные пальцы сомкнулись на ее шее. – Ладно, сука! Если тебе это нравиться, то и я буду поступать с тобой также! Хочешь, а?! Не слышу ответа!

   Лежа на полу, прижатая телом мертвой девушки, Сьюзен понимала, что это небольшое расстояние до двери, теперь было непреодолимым для нее. Она вытянула вперед руки, не отводя взгляда от дверной ручку, но до нее еще было ой как далеко.

   В это время Уолтер, с испариной на лице, пополз к ним. Шок притуплял боль и он выжимал из себя все оставшиеся силы.

   – Оставь ее! – прокричал он, при этом из его рта разлетелись по сторонам кровавые брызги. Он сделал еще одно усилие и его рука сомкнулась на щиколотки трупа. Собрав последние силы, он потянул ее на себя, при этом чувствуя, что больше не может сдерживать себя и теряет окончательно сознание.

   Мертвая девушка соскользнула с вспотевшего тела Сьюзен, при этом оставляя на ее спине глубокие царапины от ногтей. Сьюзен ничего этого не почувствовала, она тут же вскочила на ноги и обеими руками схватилась за ручку двери, которая не переставала вертеться, а дверь ходить ходуном.

   – Сьюзен! – послышался голос за дверью, все такой же далекий, но уже более четкий.

   – Тим? Тим! – прокричала она и потянула на себя дверь, но та не поддалась. Она попыталась еще раз, но с тем же результатом. За спиной совсем по-собачьи зарычала Лашанс. Сьюзен оглянулась и в тот же момент успела увидеть как та, с невероятной силой бьет Уолтера стопой в подбородок, от чего хватка Кэмпбелла сразу ослабевает.

   – Не смей бить его, тварь! – диким голосом прокричала Сьюзен, от чего ее страх немного отступил. Она перестала бессмысленно тянуть ручку двери и провернула ключ в скважине двери. За дверью Тим вновь потянул за ручку, но дверь по-прежнему оставалась запертой.

   – Что же это такое! – взвыла Сьюзен и в тот же момент дверь без проблем поддалась ей, и на пороге материализовался Тим Ашер, не на шутку обеспокоенный и слегка удивленный. Сначала Сьюзен решила, что за удивление она приняла другое чувство, но вскоре поняла, что не ошиблась.

   Она напрочь забыла, что была лишь в одном нижнем белье без верха. Не раздумывая долго, Тим резко потянул ее к себе, вытаскивая в полуосвещенный коридор.

   – Уолтер! – только и произнесла она.

   Тим кивнул и добавил:

   – Стой здесь.

   – Осторожно! – прокричала она ему в спину, когда он вошел в их с Уолтером номер и тут же с диким криком, с вперед вытянутыми руками, на Тима кинулась бледное существо женского пола. Тим долго не раздумывая о правильности своих действий, со всей силы ударил бегущую на него девушку ногой в грудь. Раздался страшный звук ломающихся ребер и Лашанс, раскинув руки словно распятая, отлетела к стене, сбросив с нее картину.

   Тим, действуя с невероятным хладнокровием (после встречи с Хорном, обнаженные мертвячки его мало чем могли напугать), схватил Уолтера под мышки и потянул его к двери.

   Они уже были почти вне номера, когда чудовище, в более или менее человеческом обличии, вновь кинулось на них.

   – Закрой дверь! – крикнул Тим Сьюзен, и та незамедлительно подчинилась, захлопнув дверь прямо перед носом безумной девицы. В дверь начали вламываться, но та, странным образом, оказалась запертой, также как и минуту назад была запертой с этой стороны.

   – Ей не выбраться, – успокоил Сьюзен Тим, опуская Уолтера на ковер.

   Сьюзен, похоже, удовлетворил его ответ, так как она быстро перевела свой взгляд с 206-го номера на своего парня и присоединившись к Тиму, упала на колени рядом с ним. Она быстро приложила указательный и средний палец к шее Уолтера, пытаясь нащупать аорту. Спустя короткое время она облегченно вздохнула:

   – Он жив и пульс очень учащен...впрочем, как и у меня самой.

   Тим неловко отвел от нее взгляд, после чего снял с себя рубашку, оставшись в майке с короткими рукавами и передал ее Сьюзен. Сначала она не сообразила, зачем ей его рубашка, а оглядев себя, покраснела от смущения. Поблагодарив Тима, Сьюзен взяла его одежду и натянула ее на себя, застегнув почти все пуговицы, оставив лишь верхнюю.

   – Ему нужно в больницу, – подметил очевидное Тим.

   Сьюзен разорвала майку Уолтера и с болью в глазах оглядела его окровавленное тело. По ее щекам потекли слезы и она, наклонившись к нему, прижалась губами ко лбу Уолтера.

   – Только не умирай, – прошептала она. – Ты нужен мне. Ты не представляешь, насколько сильно ты нужен мне. – Она целовала его лоб и прижимала ладони к его щекам.

   Тим хотел было отвернуться или даже отойти, но тут ладонь Сьюзен прошлась прямо по тому месту на щеке Уолтера, где должен был быть глубокий порез.

   – Что за..., – выдавил Тим и сам дотронулся до щеки Кэмпбелла, а затем и до живота. – Сьюзен, дай мне пожалуйста платок. Он в кармане рубашки. – Она быстро дала ему белый платок, при этом тоже не отводя заплаканного взгляда от ран. Тим провел платком по щеке Уолтера, расчищая ее от начавшей запекаться крови. Вместо глубоких ран нанесенных мясницким ножом им открылись участки совсем неповрежденной кожи. Не было ни шрамов, ни даже полос. Ничего, словно кровотечение все это время шло из кожных пор.

   – Что за чертовщина здесь происходит? – пожелала знать Сьюзен Робертс посмотрев на Тима.

   – Сам не знаю, – покачал головой он в ответ, продолжая смотреть на исцеленные раны Уолтера. Насколько глубокими они были, он не знал, но количество крови говорило само за себя.

   – Тогда откуда ты знал, что ей не вырваться из номера, стоит только захлопнуть перед ней дверь?

   – Я... просто предположил.

   Сьюзен недоверчиво поглядела на парня, с которым она чуть было не изменила Уолтеру и замолчала, понимая, что данный разговор окончен.

   Тим встал с колен, чувствуя легкую тошноту и головокружение, как после нескольких бутылок пива.

   – Побудь с ним, а я пока попытаюсь докричаться до остальных.

   Уолтер замотал головой и что-то нечленораздельно промычал, словно человек, которому снился дурной сон. Сьюзен погладила его лоб, затем поцеловала в губы и тоже встала.

   – Похоже, с ним все будет в порядке. Ему нужен только покой. Я лучше тебе помогу.

   Тим кивнул и подошел к 207-му номеру.

  3.

   – Как ты здесь оказалась?

   Отойдя от двери, Мэри осторожно подошла к постели, где лежали ее джинсы и свитер с высоким воротником, при этом огибая свою мать, пытаясь сохранить "безопасную" дистанцию.

   – Я сбежала из больницы, – с грустной улыбкой на лице ответила ей мать. – До сих пор удивляюсь, как мне это удалось. Похоже, они решили, что такому потерянному человеку как твоя мать, ничего подобного в голову не взбредет. Они все считали меня сумасшедшей. Возможно, они и были недалеки от истины. Ну а потом, все решало время. Сначала был долгий путь на северо-восток. От матушки-настоятельницы я узнала, что ты сбежала из общины, также как и я из этого клоповника, в котором прожила все эти годы. Также как и ты, я сбежала, не оставив даже записки и надеялась, что они не начнут мои поиски.

   Мэри быстро натянула джинсы. Не отводя взгляда от матери. Непонятно откуда взявшийся холод, начал медленно убираться восвояси и с волос Мэри вновь начало капать. Она слушала свою сорокалетнюю мать, которая выглядела как великовозрастная старуха и понимала, что та недоговаривает чего-то или же в ее словах нет и вовсе правды. И это понимание наполняло ее душу неприязнью к этой немощной женщине. Никаких теплых чувств к ней она испытывала.

   – После твоего побега, матушка обратилась в полицию и те от своих массачусетских коллег узнали, что ты стала студенткой бостонского университета и матушка решила, что больше не нуждаешься в ее помощи. Она мне сообщила твой адрес, так как считала, что нам стоило о многом поговорить. Доехав до Бостона, куда меня довезли добрые люди, я узнала от твоей подруги Бренды, что ты с друзьями уехала в...

   – Барбара.

   – Что, дорогая?

   – Ее зовут Барбара, а не Бренда. И она мне не подруга.

   Мать кивнула ей в ответ и продолжила:

   – Ты уехала со своими друзьями в Колорадо и я вновь пустилась за тобой вдогонку.

   "Пустилась вдогонку". От этих слов Мэри даже содрогнулась. Она даже представила себя бегущей по коридору, а за ее спиной скрипят колеса инвалидной коляски и слышен дикий смех ее матери.

   – Я доехала до Колорадо-Спрингс на автобусе с очень милыми людьми, которые ехали на некий концерт под названием толь "Господь бережет свою паству" толи "Бог помнит каждого по имени". Они дали мне с собой немного еды и денег. Благодаря ним я и добралась до этого городка. Так как здесь был только один отель, я тебя быстро нашла.

   – И тебе так все и выложили? Назвали мой номер, дали ключи и даже помогли подняться на второй этаж?

   В побелевших водянистых глазах мелькнула обида и морщинистые уголки губ ее матери опали. Но все это Мэри смогла уловить лишь в течение одной секунды, когда за ее спиной засияли разряды молний.

   – Нет, дорогая. Когда я въехала на своей коляске в вестибюль отеля, там никого не было. Я посмотрела в журнал и нашла в нем твое имя. Ты не представляешь, как я обрадовалась. Под столиком диспетчера, я нашла универсальный ключ и с ним уже поднялась вверх на лифте.

   – И ты думаешь, я во все это поверю?!

   Ее мать замолчала, сунула руку за спину и достала оттуда смятый в комок платок. Вытерев дрожащей рукой мокрые глаза, а затем опустила ее чуть ниже и вытерла слюнявый рот.

   – Я не жду от тебя прощения, так как понимаю, что я его не заслуживаю. Но одного я прошу у тебя – не относись ко мне предвзято во всем. Я не хочу, чтобы ты считала меня посторонним человеком, от которого стоит ожидать только лжи и предательства. Я искренне пытаюсь найти к тебе подход, достучатся до тебя, попытаться наладить с тобой отношения и прекрасно понимаю, что ты не можешь и не должна, простить меня тут и сейчас. Но я готова ждать столько сколько ты посчитаешь нужным. – Мэри захотелось прокричать, чтобы она перестала говорить, ей не хотелось больше слушать речей раскаянья Инесс Рирдон. Боялась, что этими словами она проникнется к матери и не сможет не зарыдать, а заодно и простить. Но она так ничего и не произнесла, в то время как ее мать продолжала: – Все эти восемь лет бессонных ночей я думала о тебе и молила Бога, чтобы он дал тебе силы простить тебя. Не сейчас, а хотя бы на моем смертном одре, так как боялась умереть с этим тяжелым камнем на душе. Пусть обо мне забудут на второй же день, но только чтобы не умирать непрошённой. И я писала тебе в надежде, что один раз ты мне ответишь. Но, к сожалению, ответного письма я так и не дождалась.

   – Я ничего не получала, – услышала собственный голос Мэри, хотя и не подозревал, что хотела сказать эти слова. Она тут же осадила себя в уме за это вранье, ведь матушка-настоятельница могла сказать ей совсем об обратном. Но Инесс Рирдон только кивнула в ответ, глядя на залитое дождем окно.

   – Я была плохой матерью, возможно даже самой плохой на свете.

   "Нет!" – захотелось прокричать Мэри. – "Ты была не самой плохой матерью. Всему виной был Тадеус Гришам. Он! И только он!"

   – Моя эгоистичность погубила твое детство, милая. А ведь детство должно быть самым счастливым мгновением жизни. А я тебя лишила его. Прости меня за это! – Голос Инесс заскрежетал и повысился на несколько октав. Затем последовали всхлипы. – Я знаю, о чем ты думаешь – что осознания моей неправоты пришло ко мне лишь когда я лишилась ног. И ты будешь права. Осознание – да, но любовь...любовь к тебе всегда была в моем сердце. Ты можешь не верить мне, но это так. Я всегда любила и буду любить тебя. И пусть делают со мной все что угодно, но я никогда больше не отрекусь от тебя. И если ты даже сейчас проклянешь меня, то я пойму и не обижусь, ведь я не тот человек, которому следовала в подобной ситуации обижаться. – Повернув лицо к Мэри, полное горя и раскаянья, она продолжала улыбаться ей.

   Не в силах больше стоять бесчувственной статуей, Мэри разрыдалась и подбежала к матери, упав на колени и обняв ее костлявые ноги.

   – Прости меня, мама! Прости!

   – Ну, что ты, девочка моя, это я должна просить у тебя прощения, – взревела и ее мать, неистово гладя ее по волосам.

   Запах исходящий от больничной робы ее матери был смесью из стирального порошка и засохшей мочи, а от нее самой несло заплесневелым сыром и ничего что могла напомнить Мэри о прошлом. И все же это была ее мать, по крайней мере, так думала Мэри Рирдон.

   Часы пробили одиннадцать раз и эти удары постепенно начали выводить Мэри из транса. Слова матери полностью поглотили ее разум, но теперь она начала вспоминать то, о чем быстро забыла. Она вспомнила звонок, который был аккурат перед тем как она пыталась спастись бегством из своего номера. На другом конце провода, словно за казенный счет самого дьявола, ей ответил Тадеус Гришам, чья душа, в данный момент, могла быть только аду. Конечно, все это могло быть только ее разыгравшейся воображение, но откуда взялся неожиданный холод, который покрыл льдом ее влажные волосы?

   Словно прочитав ее мысли, от легкого поглаживания мокрых волос, ее мать остановилась у ее шеи и, как смертельно больной человек, в конвульсиях сжимает покрывало больничной постели, сжала ее, найдя пять болевых точек.

   – Так ты говоришь, что не получала моих писем? – все также ласково, в полголоса спросила ее "мать". – Странно, ведь твоя матушка-настоятельница говорила мне совсем о другом.

   – Мама... мне больно, – сдавленным голосом произнесла Мэри, чувствуя, как от шеи по всему телу пошла горячая волна боли.

   – А мне, по-твоему, не больно выслушивать твою ложь?! – ласкового голоса как небывало, вместо этого Инесс Рирдон почти кипела от ярости. – По-твоему, мне приятно было глядеть на твои мерзкие лживые глаза, когда ты мне говорила о том, что ты не получала моих писем?!

   Лже-Инесс Рирдон сжала еще сильнее ее шею и из глаз Мэри брызнули новые слезы, а вместе с ними и яркие искорки. Сила у дряблой старухи или у того существа, которое выдавало себя за старуху, была немереной. Боль достигла своей наивысшей точки, после чего чувствительные рецепторы девушки дали сбой – исчезло обоняние, в глазах заплясали темные пятна, уши казалось, забило ватой, руки и ноги стали каменными, исчезли боль и страх, – она начала терять сознание.

   – Все это время я мечтал только о мести. – Это был голос не ее матери или даже не совсем ее матери. Он смешался с интонациями голоса Гришама и если бы Мэри смогла поднять голову, она бы увидела в инвалидном кресле своего отчима с редкими седыми волосами своей матери. – И мысли о том, что я с тобой сделаю, звучали в моем мозгу музыкой.

   Теряя сознания Мэри, думала о том, что глупее человека, чем она сложно найти на свете, а ее угасающий разум успокаивающе твердил ей, что вскоре это звание перейдет к кому-нибудь другому, ведь жить ей оставалось совсем не долго.

   Старуха, без малейших усилий, покинула свое кресло, потянув за собой и Мэри. Монстр, в обличие ее матери, протащил ее по полу несколько шагом, после чего с легкостью отшвырнул Мэри к стенке. Она отлетела, ударилась спиной и упала на пол без малейшего движения.

   Сознание, медленно, но начало возвращаться к ней спустя некоторый промежуток времени, донося до ее слуха неистовые удары откуда-то с нижнего этажа отеля. Похоже, стучали в дверь фойе.

   – Мэри! Мэри! – доносились крики из далекого-далека.

   "Наверное, в отеле работает девушка, которую тоже зовут Мэри", решила она, не в силах пробить стену забвения.

   – Ее нет дома! – взревел ликующий страшный голос. – Моя девочка не водит шашни с дворовой шпаной! Пойдите прочь!

   – Мэри! – не унимался голос с нижнего этажа.

   В глазах Мэри начало проясняться и она смогла сфокусироваться на чем-то светло-сером среди черных тонов комнаты, заодно и голоса стали приближаться. Кто-то кричал ее имя и явно, за дверью, а не с первого этажа. Разряд молнии осветил комнату, а вместе с ней и сгорбленную фигуру тролля в белом одеянии.

   "Для полного эффекта не хватает высокого белого колпака. Да, а еще и факела", подметила Мэри Рирдон, все еще не выйдя из прострации. "Только так это уже не будет тролль, а член Ку-клукс-клана", после этого умозаключения, она даже усмехнулась.

   Зашевелившись, Мэри попыталась встать. Первая попытка провалилась, но она тут же пошла на вторую, но с тем же успехом. Помотав головой и отогнав последние цветные пятна, что витали над ней, Мэри все-таки удалось встать на ноги, но все еще пошатываясь и держась за стену.

   – Мэри, просто подойди и открой дверь! – кричал кто-то за дверью и продолжал стучать.

   "Инесс Рирдон" отвернулась от двери и перевела мутный прищуренный взгляд на стоящую у стены девушку. Ее губы разошлись по сторонам, обнажив черную впадину рта.

   – Все здесь смерть, Мэри, – произнесла старуха грубым басовитым мужским голосом. – Все пропитано ею – вода, земля, воздух. Даже люди,...особенно люди. Одни знают об этом, другие только догадываются. Но так или иначе они все это чувствуют. Чувствовали и де Зеттолли и Лоттреки и Стенхоупы и Робинсы и Грейблы. Они все это чувствовали. Вскоре это почувствуешь и ты со своими друзьями. – Существо в белой больничной робе захохотало и сделало пару шагов навстречу Мэри. – Вскоре вы впитаете этот запах, некоторые из вас уже пахнут, включая тебя.

   Ее "мать" теперь больше напоминала не немощную старуху, а злого гнома из скандинавских сказок, который готов пойти даже на убийство, лишь бы сохранить добытое нечестным трудом золото. От страха, Мэри прижалась вновь к стене. Ее мысли, казалось, случайно напомнили ей о днях проведенных в общине. Не обще взятые, а лишь те дни, когда они вели долгие беседы с отцом Вениамином, тем самым, которого убил один из прихожан. Отец Вениамин был высокий седеющий мужчина, которому было слегка за пятьдесят. На его открытом и в то же время, мужественном лице, всегда играла кроткая улыбка. Его мягкий отчетливый голос, казалось, был просто создан для того, чтобы рассказывать о силе Господа, о его любви ко всему живому и о должности каждого искупать грехи. Когда он говорил, у Мэри не появлялись мысли о фанатичности проповедующего, как часто бывает с теми, кто несет Слово Божье с экранов телевизора. Он просто был верен своему делу и делился им с теми, кто хотел его слушать. Он вел с ними беседы на разные темы, которые могли их заинтересовать и пытался отвечать на вопросы не только с точки зрения библии. И когда он попросил их выучить один из псалмов на выбор, то никому из девушек даже на ум не пришло увильнуть от этого дела, так как почти боготворили его. И когда отца Вениамина убили, ни одна из послушниц не осталась равнодушной к произошедшей трагедии. Почти на протяжении трех дней по всей общине раздавались нескончаемые крики и рыдания.