Текст книги "Запертые двери (СИ)"

Автор книги: Игорь Бер М.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

   Тим медленно перевел взгляд на Мэри, разум которой был готов в любой момент поспешить вдогонку за разумом Джима.

   – Мэри, подойди ко мне.

   Мэри повернула дрожащую голову в его сторону, но продолжала сидеть на полу кухни.

   – Он тебя не тронет. Не бойся.

   – Да, худышка рыжая моя, – криво ухмыляясь, добавил Хорн, – старина Джонатан больше пальцем тебя не тронет, так что поднимай свой костлявый зад с пола и пойди прочь.

   Мэри снова не отреагировала на их слова, только с ужасом глядя на исполина немигающим взглядом. Хорн отвернулся от Тима и протянул ей свою руку.

   – Тебе помочь встать?

   Мэри шарахнулась от его руки в сторону и, продолжая глядеть на него большими глазами, встала на ноги и поспешила к Тиму. Ашер сделал шаг ей на встречу и обнял ее, после чего большим пальцем дотронулся до ее подбородка и повернул ее голову к себе. Она с неохотой отвела взгляд от улыбающегося трупа и посмотрела на Тима.

   – Иди в холл. Там тебя ждет Сьюзен, ты меня поняла?...Мэри, ты меня поняла?

   – Да.

   – Вот и хорошо. Иди, ну же. – Он повернул ее к себе спиной и подтолкнул к двери. Мэри, с трудом перебирая ногами, зашагала вперед и все же не удержалась и оглянулась. Тим встал перед ней, хотя высоченного старика заслонить собой было практически невозможно.

   – Иди и не оглядывайся.

   Мэри кивнула и, выйдя через дверь, пошла по коридору в холл. Тим закрыл дверь кухни и повернулся к Хорну, который уже стоял прямо перед ним и буравил его своими мутными, разъеденными червями глазами.

   Когда он схватил Тима за горло, с его лица полностью сошла ироничная улыбка.

   Добыв на кухне нож, Мелл уже было хотела вернуться в холл отеля и оценить обстановку, как услышала, что кто-то шел в ее сторону. Долго не думая, она поспешила к черному ходу. Как только она скрылась за небольшой дверью, кто-то из приезжих вместе с ней в город вошел на кухню. Вслушиваться в их разговор она не стала, а поспешила по коридору, который вывел ее в небольшую комнату, которая в свою очередь имела выход как в комнату для отдыха для персонала отеля, так и в холл отеля.

   Когда она оказалась вновь в холле отеля, то увидела плачущую у двери в диспетчерскую Мэри. Она могла подкрасться к ней и всадить той нож в горло, а после разобраться и с неподвижным Роквеллом, но, увидев у ног Мэри металлический савок, решила не рисковать (ей ведь было не двадцать три, как раньше, а около шестидесяти). Лучше было подождать другого, более удачного момента, который, Мелинда не сомневалась, обязательно подвернется.

   Придя к выводу, что это правильный ход, Мелл на носочках, проскочила у камина и спряталась под лестницей, сжимая в потных руках нож.

   Когда Мэри прекратила рыдание и подошла к камину, а затем и пригнулась, чтобы что-то поднять с пола, Мелл решила что это ее шанс и вышла из-за своего укрытия. Но, увидев что Мэри целует Джима, она поняла, что та собирается его оставить одного, что было просто замечательно.

   "Похоже, в моем рукаве вновь нашлось место для козырного туза. Роквелл будет просто легкой добычей. Помолодев еще на двадцать лет, мне будет гораздо проще справиться с кем-нибудь еще".

   Когда Мэри скрылась за дверью, ведущую на кухню, Мелинда обождала еще около минуты и вышла из под лестницы, словно жуткая создание из детских кошмаров. Но не успела она сделать и пару шагов, как дверь, через которую она вошла сама ранее, открылась и в холл вошли Тим и Сьюзен.

   Чертыхаясь как злая ведьма, Мелинда вернулась обратно под лестницу. Она с нарастающим раздражением слушала их разговор, но поняв, что Робертс останется с Джимом, в то время как Ашер вернется за Мэри на кухню, ее охватила эйфория, она чуть было не загоготала во весь рот от радости.

   "Да, лучше просто и быть не может. Я верну себе красоту и молодость, убив эту мерзкую сучку. Это просто шикаааарно!"

   Она тяжело задышала, вытерев лезвием ножа слюну, что стекала с подбородка. Похоже, Хозяин был доволен, раз сделал ей такой приятный подарок. Именно так и должно было быть. Она и Робертс и больше никого. Когда нож пробьет грудную клетку этой выскочке, пронзив сердце, она будет долго смотреть ей в глаза, смотреть как их будет обволакивает пелена, смотреть пока не погаснет их жизненный свет. А после она располосует ее милую мордашку, так чтобы хоронили Робертс только в закрытом гробу.

   Мелл коротко и быстро закивала головой, обдумывая план своих действий, и глаза ее при этом горели безумными огоньками. С уголков ее губ снова поползли слюни, но теперь она их не замечала, так как полностью была увлечена своими мыслями.

   Она приготовилась к атаке, крепко сжимая в руке стальной нож.

  18.

   Пятилетний Джим Роквелл смотрел на занятых своими делами взрослых, снующих из одного угла его родительского дома, в другой и не мог пошевелить ни руками, ни ногами. Он просто стоял в центре холла и глядел на незнакомых ему людей. Он все еще не мог успокоиться от шока, причиной которого стали два жутких инцидента. Вначале григеты под его кроватью, а затем и смерть отца.

   Он попытался найти спасение от страшных голосов под кроватью в комнате своего отца, который остался единственным его защитником во всем этом мрачном доме. Но вместо того, чтобы выбежать ему на встречу и попытаться успокоить, Роквелл старший продолжал лежать в своей постели, при этом его глаза были широко открыты и уставлены в потолок. Рот был распахнут в безмолвном крике, а из левой ноздри, по щеке стекала струйка крови. Все его тело было настолько напряжено, что можно было услышать глухой звук в ответ на стук, к примеру, по плечу. Джим закричал настолько сильно, насколько ему позволяли его маленькие легкие, после чего выбежал из комнаты, держа путь на улицу, при этом ему все время казалось, что за ним кто-то гонится, не отставая ни на шаг.

   Он не переставал кричать, даже выбежав из дома в холодную осень, что царила за порогом. Набирал воздух в грудь и начинал заново. Соседи вызвали шерифа и врача, которые подъехали к их дому в течение двадцати минут, и все это время у Джима не прекращалась истерика.

   Обследовав дом, шериф вызвал медицинскую группу, а их семейный врач, доктор Каллен, сделал Джиму укол, после которого ему стало гораздо легче.

   Когда шериф и доктор спустились со второго этажа, Джим продолжал, молча стоять в центре холла и смотреть на мельтешащих кругом людей, но при этом вслушивался в разговор взрослых.

   – Похоже, это аневризма, – сказал Каллен, обращаясь к шерифу Макмиллану. Доктор Каллен был единственным знакомым человеком Джиму, среди всех присутствующих в доме. Доктор стал частым гостем в их доме, с тех пор как у отца Джима начались душевные расстройства. Но Джиму он не нравился и не потому что Каллен был плохим человеком, либо плохим доктором, а просто считал, что доктора ходят в гости лишь в те дома где не все в порядке. И в каждый раз, после его ухода, Джиму казалось, что в их семейной жизни что-то изменилось, причем в худшую сторону.

   – Это окончательный диагноз, док? – спросил шериф, закуривая сигарету.

   Джим тут же подумал о том, что его мать наверняка бы выгнала Макмиллана за дверь, будь она сейчас жива.

   – Нет, конечно. Нужно более тщательное исследование. Возможно, понадобиться и помощь штатного эксперта, для произведения аутопсии.

   – А как на счет яда? Отравление могло бы привести к подобному раннему окоченению?

   – Вы думаете, его отравили? – не скрывая свое удивление, спросил Каллен. – И кто, по-вашему, мог пойти на такое?

   Шериф немного подождал, пока доктор сам найдет ответ на свой вопрос, после чего начал пристально изучать вазу с засохшими цветами.

   Доктор Каллен резко оглянулся в сторону Джима, который стоял посредине дома как гипсовое изваяние и был таким же белым. Каллен медленно отвел взгляд от него и снова переключился на шерифа.

   – Вы думаете...

   – Ничего я не думаю, – нервно процедил сквозь зубы Макмиллан и затушил сигарету пальцами, после чего спрятал ее в карман форменной рубашки.

   – Этого не может быть.

   – А я ничего и не утверждаю....И все же, мог подействовать на него подобным образом некий яд?

   – Подобным эффектом обладают некоторые из ядов, но я все же настаиваю на аневризме. Один из сосудов просто истончился и, возможно, вследствие некоторых внешних факторов он лопнул.

   – Каких факторов?

   – Не могу сказать, это могло быть что угодно. Но версия о разрыве подтверждает кровоизлияние в левом глазу и кровотечение из носа.

   – Значит, это не было убийством?

   Каллен пожал плечами.

   – А вы бы хотели, чтобы это было так?

   – Боже упаси, док. Просто долгие годы работы сделали из меня личность, склонную к сомнениям и подозрениям. – Шериф посмотрел на пятилетнего мальчика с прищуром, словно его беспокоил солнечный свет, даже под крышей. – А что нам делать с мальцом?

   – Предоставьте это мне. Я его оформлю в местный детский дом. Дорогу сюда они прекрасно знают. Если бы не его отец, Джим уже давно был их подопечным. Администрация детдома уже хотела через суд лишить его родительских прав, но...этого уже не потребуется.

   Шериф и доктор отошли в сторону, пропуская двух медиков, спускающихся вниз по лестнице, что несли носилки с телом отца Джима, накрытого белой простыней.

   – Как дела, парни? – осведомился шериф.

   – Справились, – ответил один из медбратьев. – Правда, нам пришлось вырезать часть из простыни, которую труп сжимал в своей руке. Не тащить ведь нам ее всю в морг, а вырвать ее мы не смогли, сколько не пытались.

   – Хорошо. Грузите его и можете ехать.

   Шериф проводил их до двери, после чего повернулся в сторону доктора, который уже стоял около Джима.

   – Куда вы его пока?

   – Отвезу его в свой кабинет и оттуда уже позвоню в приют. Дальше, это уже будет их проблема.

   Макмиллан кивнул:

   – Тогда, я закрою все двери и покончим с этим.

   Доктор присел перед Джимом, хотя даже так он возвышался над мальчиком, и сжал его плечи:

   – Джим, – не громко и с сочувствием обратился он к мальчику.– Мы сейчас поедим на машине в больницу, а затем я отвезу тебя в приют.

   Джим никак не отреагировал на его слова, смотря ему за плечо.

   – Там тебе будет хорошо, – продолжил Каллен. – Там много детей твоего возраста. Ты обязательно с ними подружишься.

   Не дождавшись ответа, доктор встал и с усталью посмотрел на шерифа.

   – Не тронулся ли он умом? – спросил тот.

   – Нет, шериф. Это шоковое состояние, из которого его надо вывести иначе это может нанести еще больше вреда его неустойчивой детской психики.

   – Может, тогда его сразу перевести в дом для умственно отсталых? – шериф захохотал, затем подавился и начал кашлять.

   – Здесь ваши шутки не уместны, шериф. В конце концов, он вас слышит.

   – А по нему не скажешь.

   Каллен приобнял Джима и повел его к двери.

   – Пойдем, Джим, нам уже пора. Шериф Макмиллан закроет все двери в доме, чтобы в него никто не пробрался, пока он будет пустовать.

   – Да, парень, – добавил шериф, – ты иди, а я позабочусь о том, чтобы спустя много лет, вернувшись, ты нашел свой дом, таким же каким его оставил. Если только городское начальство не подпишет бумаги об его сносе.

   Джим продолжал молчать, не обращая внимания на злые шутки Макмиллана. А когда они прошли мимо него и остановились около двери, в проеме материализовалась чья-то фигура.

   – Вы кто, миз? – спросил Каллен.

   Но Джим ее узнал сразу:

   – Мелл?

   Все начало меняться: входная дверь превратилась в камин, Каллен и Макмиллан исчезли, дневной свет стал полумраком, он сам из мальчишки, вновь превратился в двадцатитрехлетнего парня.

   Мелл улыбнулась и резко взмахнула правой рукой, в которой что-то сверкнуло металлическим блеском.

   Голову стало тяжело держать и она повалилась назад, да так сильно, что Джим смог разглядеть стеклянную дверь, по которой стекали дождевые капли, а после, все потемнело и вечный мрак накрыл его своим крылом.

   Сьюзен не выдержала мук ожидания и, встав с дивана, начала прогуливаться по холлу. Молния осветила часы на стене. Половина третьего. Столь долгожданный рассвет солнца должен был прийти через пару часов, если этому позволят тучи. И живущий до сих пор в ней ребенок, беспрекословно верил в то, что с наступлением утра уйдет все плохое преследовавшее их на протяжении всей ночи. Сказывались фильмы ужасов, которые ей довелось посмотреть, в том числе и с Уолтером. Буквально на днях, она с ним пересмотрела фильм "От заката до рассвета". И именно из-за этого фильма у нее создалось в большей степени такое впечатление.

   Уолтер? Где он сейчас? Находился ли он до си пор в отеле или же нашел другой путь и выбрался из него? Что если он встретился с Робертом и Мелиндой и теперь они вместе отправились назад в Массачусетс?

   Сьюзен хотела верить в это, она на это надеялась.

   Конечно, она не могла не думать о нем и конечно она его все еще любила. Но прекрасно понимала, что все уже для них двоих осталось в прошлом.

   Она стояла спиной к дивану, скрестив руки на груди, когда молчание было нарушено всего лишь одним словом:

   – Мелл?

   Это был голос Джима, и Сьюзен с радостью и восторгом обернулась. Это было чудом – Джим очнулся и Мелл вернулась. Но счастье ее было скоротечным.

   Вместо Мелл, Сьюзен увидела старуху с огромным ножом, которым та провела (как показалось Сьюзен) черту в воздухе, после чего ее руки и белая майка окрасились красными крапинками. Джим издал протяжный гортанный звук и опрокинул назад голову. Под его подбородком начала расширяться глубокая рана, быстро заполняющаяся кровью.

   Лицо старухи осталось непроницаемым и только в глазах искрилось безумие.

   Сьюзен открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Глаза ее широко открылись, щеки побелели. Она попятилась назад, но споткнулась и упала на пол.

   Старуха осталась стоять на месте, опустив вниз голову, словно чего-то ждала. И вскоре, это произошло – дрожь, словно от электрического разряда, прошлась по всему ее телу, от головы до ног.

   – Ооо, Боже! – с восторгом прокричала она и повернулась в сторону Сьюзен. – Что за наслаждение.

   Сьюзен продолжала глядеть на женщину, с которой на ее глазах произошел удивительный метаморфоз, с тем же недоверием, с каким смотрит подросток, которому продемонстрировали первоклассный фокус.

   Теперь перед ней стояла женщина, помолодевшая на двадцать лет и следящая за своей внешностью – очень высокая (не по возрасту) грудь; ровный пресс, без намека на выпирающий живот; длинные стройные ноги и округлые бедра, хорошо смотрящиеся в узких белых шортиках; еле заметными морщинами около глаз, длинные белокурые волосы, без малейшего намека на седину. Другими словами – это была эффектная женщина бальзаковского возраста.

   И все это могло бы показаться волшебством, если не жуткое убийство Джима, лицо которого начало уже бледнеть из-за огромного количества потерной крови, которая продолжала стекать ему на грудь из зияющей в горле раны.

   – Такого удовольствия, скорее всего еще никто и никогда не испытывал. Ты буквально испытываешь, как с тебя слетает груз двадцати лет. – Женщина, с безумной улыбкой на лице, медленно пошла на встречу к Сьюзен. – Такого удовольствия невозможно получить даже от первоклассного секса.

   – Мелл?! – прошептала испуганная девушка. Перед ней конечно была ее знакомая. Бывшая подруга ее бывшего парня. Но, Сьюзен никак не могла в это поверить.

   – Да, красотка. Ты рада меня видеть вновь? – Мелл приподняла руку, в которой сжимала нож, на уровень своих глаз. – Рада, что со мной все в порядке?

   – Ты убила Джима, – только и смогла произнести Сьюзен в ответ.

   – Ты тоже бы так поступила на моем месте, превратись в дряблую старуху в свои двадцать лет.

   – Нет, – полушепотом заявила Сьюзен, отрицательно качая головой, оставаясь сидеть на полу, смотря, как медленно приближается к ней окровавленная женщина с ножом наперевес. В эту минуту, Сьюзен казалось, что мертвая девушка в ее номере была предпочтительней в качестве собеседницы, чем постаревшая Мелинда Мерцер, одержимая убийством в порыве возвращения утраченной молодости.

   – Да, дорогуша! Да! – Мелл не мигая, смотрела в глаза Сьюзен и та, словно загипнотизированный кролик, ждала когда к ней подползет удав. – Все бы поступили также на моем месте. Уверена, что вернуть молодость, пусть и таким способом, захотели даже те, кто прожил полные свои года, без прыжков во времени, как в моем случае! – Последние ее слова превратились в истошный крик.

   – Ты убила человека, которого хорошо знала и смела называть своим другом!

   Мелл остановилась в пяти шагах от Сьюзен и с утомлением закатила глаза к потолку, после чего с глумлением добавила:

   – Я убила Уолтера, к которому имела хоть какие-то чувства, а ты мне говоришь о Джиме. Джиме, который и так стал похож на овощ. Так что, я скорее ему помогла.

   Сказанные Мелл слова, прозвучали в голове Сьюзен динамитным взрывом.

   – Нет! Ты лжешь! Ты не могла его убить!

   – Твое право верить во что угодно, но сказанные мной слова – чистая правда. Всадила ему в башку кочергу, при этом испытав несказанное удовольствие. Но не грусти о нем, вы очень скоро с ним встретитесь. – Все это Мелл преподнесла в виде великолепной новости, с восторгом и весельем. Но следующую фразу она изрекла с нескрываемой ненавистью и злостью к своей оппонентке:

   – Теперь тебя ждут лишь цветы на могиле, сука и никакой свадьбы!

   Мелинда явно не знала об их с Уолтером разрыве и Сьюзен не имела ни малейшего желания просвещать ее. Но даже если бы и захотела, то все равно бы не смогла – она лишилась возможности не только говорить, но и воспринимать все вокруг как реальность.

   Сделав три быстрых шага, Мелинда оказалась перед Сьюзен, возвышаясь над ней, как голиаф перед Давидом, предвкушая новую волну наслаждения и необоснованной мести. Сьюзен подняла огромные от ужаса глаза вверх, уставившись на нож, с острия которого упала капля крови Джима. Она приземлилась ей на щеку и покатилась вниз, словно кровавая слеза мученика.

   – Это справедливо, – заявила Мелл, вбирая в себя энергетику момента. – Я вернусь в прежнее тело, забрав молодость у тебя, а не у кого другого. – Мелл улыбнулась и зрачки ее сузились. – Прощай, детка и не держи на меня зла, ведь все во власти Судьбы.

   Говорят, что перед смертью вся жизнь пробегает перед глазами. Тим не верил в подобные высказывания, до данного момента.

   Старик действовал умело – он не мог ни вдохнуть, ни сделать глотательное движение. К тому же Хорн сжимал его горло, там, где его пальцы наносили как можно больше боли. Он поднял Тима над полом, от чего тот мог дергать только ногами. Носками кроссовок он бил старика по ногам, но это не приводило ни к малейшим результатам – ноги Хорна были словно бетонными. В глазах Тима начало быстро темнеть – сначала исчезла кухня, потом нижняя часть Хорна, затем осталось только его лицо изрезанное глубокими морщинами, лишенное начисто кожи на левой щеке и с обвисшими мешками бровей поверх провалов глаз. А вскоре остались лишь эти провалы, в черноте которых можно было с трудом разглядеть мутно-белые кружочки – его глазные яблоки.

   Со временем исчезли и они.

   Перед Тимом Алленом Ашер распростерлась бездна. Она была бездонной и манящей. Она шепталась, выла и молила его об отречение от всего земного. Сулила ему освобождение, смирение, утешение...

   Бездну заменила яркая вспышка и Тим увидел самого себя, летящего в эпицентр всего этого светового излучения. Свет накатывал пульсациями, словно морские волны, повинующиеся приказам лунным приливам и отливам.

   Когда сияние достигло своего пика, оно стало меняться – изливаться разными цветами, невероятно насыщенных контрастов. Каждый из цветов спектра приобрел форму из сплетений лучей и принялись виться и кружиться вокруг него. Когда один из лучей проникал сквозь него, Тим видел яркую вспышку, после угасания которой, он возвращался в некоторые моменты своей жизни, о которых он начисто забыл...

Вспышка!

   Он бежит по широкому полю и сухая трава хлещет его по ногам. Рядом с ним бегут двое мальчишек, один из которых держит в руках самодельного летучего змея. Мальчишкам лет по семь-восемь (из чего он делает заключение, что и ему столько же) и одеты они в серые потрепанные пальтишка и в широкие на подтяжках штаны. Ветер дует им на встречу и Тим думает, что в такую погоду, змей обязательно полетит и полетит настолько высоко, насколько ему позволит нить. Они бегут на холм, на котором растет невысокое деревце, почти уже потерявшее всю листву. Во время бега, Тим держит в руках свою кепку из грубой материи и его смех ветер уносит в бескрайние дали.

Вспышка!

   Снова он в поле и снова он бежит и снова он не один. Только теперь их не трое, а гораздо больше и смеяться ему вовсе не хочется. Он в синей военной форме, а в руках держит не кепку, а ружье. Его товарищи кричат и изредка останавливаются, чтобы произвести выстрел. Здесь тоже осень, только более поздняя и когда раздается взрыв, а из земли вырастает столб огня, трава быстро загорается. Некоторые из бегущих падают и их засыпает землей, у других на груди расплываются кровавые пятна, в которых исчезают обугленные края униформы. Он, как и остальные, кричит, но страха он не испытывает...уже не испытывает.

   И когда его что-то сильно толкает в плечо, а по всему телу распространяется горячая боль, он сбавляет скорость, спотыкается, падает и все же встает снова на ноги, при этом, не переставая кричать...

Вспышка!

   Он сидит на причале и качает ногами над водой. В руках он держит удочку и не отрывает взгляда от поплавка, который сонно покачивается на плаву. Это весна и запах от цветов и трав кружит голову. Рядом с ним сидит мужчина, который протягивает ему сверток. Развернув серо-коричневую мятую бумагу, Тим видит в ней кусочек ржаного хлеба, ломтик домашнего сыра и два листика салата. Тим с жадностью съедает сандвич и не отрывается от еды, даже когда его отец начинает смеяться, указывая на его удочку, которая медленно соскальзывает в воду, а поплавок не прекращает окунаться...

Вспышка!

   Тим смотрит через линзу фотоаппарата, через которую видит самую прекрасную девушку на свете, в легком белом платьице. Ветер колышет ее волосы и одежду, от чего она становиться похожа на мифическую богиню. Тим знает, что она в обиде на него и знает этому причину, но никак не может ее вспомнить. Он нажимает на кнопку, когда в небе вспыхивает молния. В пустынных местностях редко идут дожди, но это именно один из редких дней. Он подходит к ней и пытается обнять, она же поворачивается к нему спиной. Он опускает голову на ее узкое плечо и ветер тут же начинает гнать ему в лицо ее длинные черные волосы. Тим ей шепчет что-то, но она не хочет его слушать или делает вид что не хочет. Он целует ее в щеку, затем в шею и она оттаивает – поворачивается к нему и прижимается к его груди.

Бездна...

   Но эта не прежняя бездна, Тим видит свет в конце. Это тоннель и Тим все еще слышит свои собственные слова, летящие сквозь темноту: "Я вернусь к тебе, Сэлли Робинс, обещаю. И мы снова будем вместе". Слова растворяются в пустоте, но эхо все еще витает вокруг. Только это эхо остается не только от его слов, но и от слов принадлежащих другим людям, десяткам людей, сотням...Людям, которых он когда-то знал и которых знает. И все голоса твердят одно: "Ты не сдержал обещание. Это твой крест".

И меня мой крест спасет...

   Эта строчка проплывает в его голове и ему становится все ясно.

Забудь страх

и

згоняющий дьявола!

   Тим становиться совсем близко к концу тоннеля и теперь это уже не точка света, а яркий диск, продолжающий расширять свои края. И он знал, что его ждало в конце. Нет, не Потусторонний Мир, он просто возвращался...

   Когда молочный свет рассеялся, Тим понял, что по-прежнему не может вдохнуть. Его глазам вернулось возможность видеть земные вещи, но первое что он увидел после удивительно короткого, но в тоже время и бесконечного путешествия, было совсем не земным.

   Перед ним все также плыло разлагающееся лицо трупа. Рука Хорна по-прежнему была вытянутой и сжимало его горло. Но, теперь, Тим не боялся этого мертвого старика, похожего на гниющий фрукт. Он отпустил сжимающую его руку и потянулся в задний карман джинсов.

   Старик заметил это его движение, от чего на его лице вновь появилась улыбка, от чего кожа в уголках его губ покрылась трещинами.

   -Что ты там прячешь, малыш Тимми? Неужели молитвенник?

   Тим, прощупав пальцами края картона, крепко сжал его. Но старик, резко отбросил в сторону его руку и просунул в карман свою пятерню. Достав фотографию, он близоруко придвинул ее к своим глазам.

   – Это твоя подружка? Ты хотел мне ее показать? Как это мило, с твоей стороны. Извини, но на вашей загробной свадьбе, певцом я не буду.

   Тим уже начал думать, что ничего не произойдет, на что он так сильно рассчитывал, как вдруг, рука сжимающая фотографию воспламенилась ярким зеленым пламенем. Заинтересованность старика сменилось испугом. Он заревел как попавший в капкан медведь и, выронив фотографию, замахал быстро рукой, в попытке сбить пламя. Пальцы, что сжимали горло Тима, слегка ослабли и он нашел силы в себе для улыбки.

   Но радость Тима быстро угасла – старик встряхнул в очередной раз рукой и та отвалилась от его тела. Упав на пол, рука разлетелась на мелкие обугленные пылинки.

   – Хороший ход, парень, – прорычал Джонатан Хорн, сжав сильнее ладонь, в которой он сжимал горло Тима, от чего Тим не смог сдержать стона. – Признаю, я тебя не дооооо!!!

   Хорн не успел завершить фразу, так как его плечи охватило все тоже зеленое пламя. Старик разжал пальцы и Тим упал вниз. Хорн отшатнулся назад и его вторую (и уже единственную) руку заволокло огнем, которое быстро распространялось по всему его телу.

   Мертвец кричал, а огонь пожирал уже и его волосы и лицо, а вскоре из его распахнутого рта, начало вырываться пламя и его крик превратился в глухой хрип.

   Тим схватил с пола фотографию, но прежде чем вернуть ее в карман, он осмотрел ее – огонь никак не повредил ее, не оставив ни единого черного пятна.

   Хорн рухнул на колени и все же даже так он возвышался над Тимом. Он попытался встать, но потерял равновесие и полетел вниз лицом. Рука, которую он вытянул вперед, рассыпалась в прах, от чего он все же встретился всем телом с полом кухни. При ударе, оно разлетелось на разные части. Голова мертвеца покатилась в сторону Тима и тот, быстро вскочив на ноги, с отвращением отфутболил ее обратно, успев заметить, что от огня не исходило жара. Также в воздухе не было запаха гари.

   Голова, сделав три подскока, разлетелась не еще более мелкие составляющие.

   Он остался стоять на месте, досматривая как тело мертвеца полностью превращается в пепел, после чего, он развернулся и поспешил назад в холл отеля, где его ждали друзья.

   Мелл не отпустила руки и не нанесла Сьюзен смертельного ранения. Раздался звонкий удар, Мелинда произнесла нечто вроде "Экххх!" и повалилась на пол. Нож при ударе отлетел в сторону.

   Мэри смотрела на Сьюзен с дикими глазами, держа в руках савок, которым она безуспешно пыталась разбить дверь в диспетчерской. Зато голова Мелинды Мерцер оказалась не настолько крепкой. Пошатнувшись, Мэри выронила савок из рук. Раздался лязг, от которого и Мэри и Сьюзен вздрогнули.

   – Ты как? – спросила Мэри. Она отвела взгляд от лежащей на правом боку Мелл, повернувшись к Сьюзен.

   – Где Тим? – задала встречный вопрос Сьюзен, поднимаясь на ноги.

   – Он...на кухне, – ответила Мэри, не вдаваясь в подробности.

   Сьюзен кивнула, после чего задала очередной вопрос:

   – А где Майк?

   – Он...в диспетчерской. – Мэри указала на запертую дверь, после поправила взбившиеся волосы. – Мы нашли зажигалку у Джима в кармане. – Мэри хотела было обернуться в сторону Роквелла, но вовремя передумала. – Майк пошел туда за ключом и дверь...сама собой захлопнулась. Я прибывала открыть дверь, даже разбить ее стеклянную часть, но ничего не вышло.

   – Надо идти за Тимом, он сможет...

   – Нет!

   Резкий протест Мэри, заставил Сьюзен насторожиться.

   – Что...что с Тимом?!

   Мэри не знала, что ей ответить. Лгать она не могла, но и правда была недопустима. Но ей не пришло ничего объяснять, потому как на полу зашевелилась Мелинда Мерцер.

   Не издав ни звука, она попыталась встать на четвереньки. Одна ее рука подкосилась и Мелл приземлилась на локоть. На ее затылке зияла открытая рана, из которой сочилась кровь. Удар Мэри оказался достаточно сильным для того, чтобы разбить ей макушку, но не слишком сильным, чтобы ее надолго отключить.

   Вибрируя всем телом, Мелинда согнула ноги в колени и прочно упираясь стопами в пол, сделала попытку подняться. Когда ей это удалось, Мэри и Сьюзен попятились назад. Мелл встала на ноги, ее спина была согнута, а руки расставлены в стороны, в попытке удержать равновесие.

   – О, Боже! – только и смогла произнести Мэри, глядя на свою когда-то молодую однокурсницу.

   Мелинда осторожно повернулась в ее сторону, смотря на нее с широко распахнутыми глазами.

   – Вот сучка, – прокричала Мерцер, тряся по-старчески головой. – Зачем ты меня ударила?! Еще подруга, называется.

   – Что с тобой стало, Мелинда? – жалость и неприязнь смешались в одно противоречивое чувство.

   – Со мной? Со мной все путем и было бы еще лучше, если бы не твой предательский удар сзади. – Медленно, Мелл зашагала к своему ножу, что остался лежать на полу и с трудом согнувшись, сжала снова его в ладони.

   – Не надо, Мелл, – попросила ее Мэри, но та не обратила на ее слова ни малейшего внимания.

   – Ну, с кого мне начать? – спросила Мэлл, переводя взгляд и острие ножа с Мэри на Сьюзен и обратно.

   Казалось время замедлило свой ход и часы на стене громко отсчитывали тягучие секунды. Капли дождя падали на окна со свистом падающих бомб. Ветер завыл протяжно и тоскливо. До рассвета оставалось полтора часа, но в таком ритме, его появления можно было и не дождаться. И казалось, что этому временн

о

му растяжению может положить конец лишь чье-то активное действие.

   И оно произошло.

   – Стой, где стоишь!

   Тим словно появился ниоткуда, встав рядом с Мэри, которая, в отличие от Сьюзен, ближе находилась к дверям ведущим на кухню, при этом коротко взглянув на труп Джима Роквелла.

   Милашка Мелл изобразила на своем лице гримасу ненависть, а в глазах пропала былая уверенность. Одарив Тима испепеляющим взглядом, Мелл прокричала хищной птицей и ринулась в сторону Сьюзен. Сьюзен закричала от испуга и ее почти сразу же отбросило в сторону летящее тело Мелинды.