Текст книги "Запертые двери (СИ)"

Автор книги: Игорь Бер М.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

   – Родство душ?

   – Родство душ.

   Они засмеялись прикасаясь друг к другу кончиками носов.

   – Нам пора идти, – напомнил Тим

   Сьюзен его остановила, взяв его за руку. Тим удивлено оглянулся.

   – Что-то не так?

   – Пока все хорошо.

   – Тогда пойдем. Нас ждут.

   – Они подождут...

   – Сьюзен?

   – Сначала расскажи, что ты видел в своем номере? Я хочу знать о тебе то, что не знают остальные, Тим. Для меня это очень важно.

   Майк присел рядом с Мэри и Джимом на диван, запрокинув голову назад и прикрыв веки. Мэри с настороженностью повернулась к нему:

   – С тобой все хорошо?

   – Да, – слишком быстро ответил он и легко улыбнулся. – Я просто устал. В предыдущие дни я всегда ложился спать не позже девяти.

   Мэри улыбнулась ему в ответ и погладила его по волосам. Нежно, даже с любовью. Майк всегда ей нравился, но Мэри сама не знал как именно – как парень или же как брат, которого у нее никогда не было, но о котором она всегда мечтала до подросткового возраста. В полумраке холла, тени на лице Майка придавали ему еще более бледный осунувшийся вид. Мэри заметила это столь разительное изменение Майка еще на втором этаже, но не предала этому большого значения, так как забот на тот момент и так хватало. Теперь она могла разглядеть его получше и теперь контрастирующая худоба Майка с его прежней комплекцией не только настораживала Мэри, но и пугала.

   – Ты плохо выглядишь.

   Майк открыл глаза и повернул голову в ее сторону. На его лице она могла прочесть, что и чувствует он себя не лучше. Но вместо признания, Майк только и ответил:

   – Это всего лишь усталость. Как только мы покинем Лайлэнд, я обязательно приду в прежнюю форму.

   Мэри снова улыбнулась, но в этот раз печальной улыбкой и наклонившись поцеловала его в лоб. Майк опустил голову ей на плечо и они прижались друг к другу. Мэри понимала, что им следовало отправиться на поиски портативных источников света, как они договорились с Тимом, но ей совсем не хотелось нарушать столь хрупкий покой, который возник в эти секунды между ними. В эту безумную и долгую ночь она очень нуждалась в тишине и покое, пусть и на короткое время. Она чувствовала себя защищенной, сидя перед камином и прижимая к своей груди большую голову Майка, чье теплое дыхание грело ей коже через тонкую кофточку.

   Джим молча сидел рядом с ними, как прежде глядя на огонь немигающим взглядом. Мэри решила на ощупь взять его ладонь в свою, но ее пальцы наткнулись сперва на его бедро. В кармане штанов Джима было что-то небольшое и твердое, и Мэри сразу же догадалась, что это могло быть. Мэри просунула пальцы в его карман и выудила из него зажигалку.

   – Майк!

   Он открыл глаза и посмотрел на нее. В его взгляд вернулась понимание происходящего вокруг, а губы растянулись в широченной улыбке.

   – Мэри! Ты просто лучшая девушка, которую я когда-либо встречал! Как только мы выберемся из этих мест, я обязательно на тебе женюсь. – Майк не смог удержаться и опробовал зажигалку, чиркнув колесиком. Желтое ровное пламя появилось мгновенно.

   – И с чего ты взял, что я хочу выходить за тебя замуж?

   – Не важно. Главное, что я хочу.

   Майк резко встал, его ноги подкосились и он чуть было не упал обратно на диван, Мэри уже было встала, но он остановил ее движением руки.

   – Я в диспетчерскую. Ты сиди с Джимом и жди Тима с Сьюзен.

   Сказав это, он направился в сторону диспетчерской. Дверь была не запертой. Водя внутрь, он тут же зажег зажигалку. Свет рябил в глазах и минимально освещал пространство. Оглянувшись, он посмотрел в сторону Мэри. Майк улыбнулся ей, этим говоря, что с ним все отлично, как вдруг, дверь поползла в его сторону, набирая скорость, пока с сильным хлопком не соприкоснулась с косяком.

   Майк вздрогнул и пошатнулся на ватных ногах. Он протянул руку вперед и провернул ручку, но дверь не открылась. Ни к чему не привели и сильные удары плечом и ногой.

   Его заперли.

   Отрезали от Мэри и Джима.

   Разделили...

   – Майк, вот ты и вернулся ко мне.

   Голос прозвучал у него за спиной и Майк медленно начал разворачиваться, держа зажигалку в вытянутой руке.

   Свет пламя осветил лицо девушки по имени Кристин, с которой он делил постель на протяжении нескольких часов и скорее всего, если бы не Тим, они продолжали бы свое занятие и в эти минуты. А может, его бы уже и не было среди живых. Истощение превратило бы его в скелет.

   Ее лицо светилось в темноте, отражая свет зажигалки. Лицо по-прежнему ничем не отличалось от простой представительницы человечества, но вот глаза...Глаза горели красным светом.

   Рука Майка дрогнула и опустилась, от чего пламя осветила и низ девушки. Обнаженная девушка сделала шаг ему навстречу. Майк прекрасно понимал, что она хотела от него и он сам хотел того же.

   – Ты суккуб, – прохрипел он.

   – Тссс, – попросила она тишины. – Я только Кристин и никто более. Она рассмеялась и этот смех вскружил ему голову.

   Она хотела испить его до конца и Майк не мог, да и не хотел этому сопротивляться.

   – Наверное, страшно жить с подобным грузом на душе.

   Это были ее первые слова с тех пор как он начал свой рассказ. Он ожидал, что она попытается успокоить его и заверить, что в случившемся его вины не было. Или же в ответ услышать нечто вроде: "Ты уже не тот Тим, каким был раньше". Подобных слов он боялся и пытался отгородиться от них – они бы только причинили ему новую боль.

   – Он ждал тебя в твоем номере, – без малейшей вопросительной интонации произнесла Сьюзен.

   – Не только он, но и все кладбище. Он прихватил его с собой и он не пытался спрятаться, выдать себя за другого. Он просто поставил меня перед фактом. Вылез из своей зловонной могилы, высокий и худой. Он хотел отмщения, хотел моей смерти. И кто я такой, чтобы винить его за это?!

   – Ты ведь прекрасно понимаешь и сам, что это был не Хорн.

   – Не думаю, что настоящий Хорн повел бы себя иначе. Если он и знает, что сейчас происходит со мной, то наверняка ликует и пляшет от радости. Санни и Гарри мертвы и я задаю себе вопрос вновь и вновь – их смерть была воля случая или чья-то направленная цель?

   – Но ведь они погибли далеко от Лайлэнда. И в их смерти виновны их внутренние призраки. А для тебя, все уже кончено.

   – Нет, Син...

   Тим замолчал и Сьюзен ощутила беспокойство, переходящее в тревогу. В горле пересохло и ей захотелось пить, но она не стало на этом заострять своего внимания – если начинать утолять свои физиологические потребности, то тогда ей захочется есть, сходить в туалет, лечь спать. Но эти потребности были не слишком сильны – страх, до поры до времени, прекрасно их блокировал.

   – Что ты хочешь сказать?

   – Хорн...Он на свободе. Я запер дверь своего номера слишком поздно...Ему удалось выбраться и теперь он расхаживает по отелю.

   – О Боже, Тим! – Она обняла его. Страх за него поглотил все остальные страхи.

   – Я думаю, – Тим запнулся ища более правильные слова, -... я надеюсь, что он будет не опасен для тебя, Мэри и Майка, ведь ему нужен только я.

   – И, после всего этого, ты хотел отправиться на кухню один?

   – Я не хотел подвергать вас опасность. Это наше личное с ним дело.

   – О чем ты, Тим?! – ее возмущению не было границ. – Все, что происходит в этом городке, происходит со всеми нами. И все, что противостоит каждому из нас – получит отпор от всех нас. Мы связаны между собой одними нитями. И если ты придерживаешься мнения об индивидуальном решение своих проблем, тогда зачем тебе надо было помогать мне? Почему ты не убежал сразу как только выбрался из своего номера? Почему ты не оставил нас бороться со своими демонами?!

   Звучавшая обида в голосе Сьюзен породила в Тиме чувство неловкости, но также и приятной теплоты, от чего ему стало спокойнее.

   – Прости, Сьюзен. – Он положил ладонь ей на плечо, но она его сбросила, плотнее сжав руки на груди и отвернув от него свое прекрасное лицо. В полумраке помещения, освещаемом вспышками молний и тонким лучом света маленького фонарика, она выглядела прекрасной жрицей дикого племени, за любовь которой воины бились друг с другом не на жизнь, а насмерть. – Ты права. Я рассуждаю как глупый мальчишка.

   – Каковым ты, по сути и являешься, – все с той же обидой съязвила она, но теперь не без ноток юмора и Тим не смог сдержать улыбки.

   – Но есть кое-что дельное во всем этом.

   – Что же?

   – Все что я пережил в эту ночь, помогло мне принять одно правильное решение, которое я готов выполнить, как только мы покинем этот город. Я намереваюсь вернуться в Олдмидоу и признаться во всем шерифу.

   – Но тебя могут...

   – Посадить? Я знаю. Но дальше с этим грузом я жить не могу.

   – Даже если рядом буду я?

   – Тем более если рядом будешь ты. – Он наклонился и поцеловал ее и она тут же ответила на его ласку. Затем, взяв ее за руку, они направились к выходу. Тим освещал найденным Сьюзен фонариком путь до двери, которая оставалась открытой, от чего свет выхватывал из тьмы коридор и нечеткие силуэты дверей.

   Когда они подошли к выходу вплотную, и Тим уже собирался переступить через порог, дверь угрожающе заскрипела и с невероятной силой захлопнулась, да так, что от эха зазвучала вся металлическая утварь.

   Сьюзен закричала.

   Тим еще чувствовал поток ветра на своем лице от захлопнувшейся перед ними двери. Он не сомневался, что закройся дверь на полсекунды позже, он бы мог попрощаться навсегда с пальцами на левой ноге, со своей правой ладонью (а вместе с ней и с фонариком) и с кончиком носа. Обернулся он очень медленно, словно находясь в воде, и свет выловил из тьмы искаженное страхом лицо девушки.

   – Почему? – только и прошептала она.

   Тим знал ответ на ее вопрос и скорее всего его знала и сама Сьюзен. Тим не стал отвечать, а только прижал ее к себе и провел ладонью по ее волосам, в попытке успокоить. Сам же Тим в уме искал возможные варианты дальнейших действий.

   "С нами пытаются разделаться поодиночке. А это значит, что нас с Сьюзен попытаются разделить. И Майка с Мэри...Надеюсь этого уже не произошло".

   Тим взял Сьюзен за плечи и слегка отстранил от себя, так чтобы видеть ее глаза.

   – Нам надо найти другой путь.

   – Тим?

   – Да, Сьюзен?

   – А что если...что если ключ от дверей нам не поможет? Как мы выберемся из этого места?

   Тим понимал, что хотела сказать Сьюзен – что входная дверь могла быть запертой не с помощью механизма, а с помощью той силы, что запирала остальные двери в отеле.

   – Я не знаю. Пока не знаю. Но сейчас наша главная цель – это снова объединиться.

   Тим крепко сжал руку Сьюзен в своей и они направились в сторону коридорчика, что находился у окна. В конце коридорчика были две двери. Одна, судя по недвусмысленной табличке, вела в уборную. Вторая же была без малейших опознавательных знаков.

   Не думая долго, Тим загнал Сьюзен себе за спину и приготовился открыть дверь, готовый, как ему казалось, ко всему.

   – Тим, это может быть опасно? – спросила она.

   – Может.

   – Тогда может не стоит ее открывать?

   Он обернулся и посмотрел в ее глаза, в которых блестел невидимый свет, при этом сжав ее ладонь крепче.

   – Из сложившейся ситуации, у нас есть только два выбора – остаться здесь и ничего не предпринимать или же открыть эту дверь.

   – Но тебе не кажется, что именно этого и хотят от нас? Нам отказали в выходе через одну дверь, но предложили воспользоваться другой.

   – Ты права, Сьюзен, – не смог не согласиться он с ней. – Но мы обязаны рискнуть. Но, ты должна знать одно, – Тим слегка склонился над ней, чтобы их лица оказались на одном уровне. – Я никому не дам тебя в обиду. Ты мне веришь?

   Сьюзен только кивнула, но сделала это очень уверено.

   Тим взялся за ручку двери и провернул ее.

   Мэри проводила Майка до диспетчерской взглядом и продолжала глядеть в его сторону, когда он вошел в нее. Ей было неспокойно, от чего сердце в ее груди билось беспорядочно. Но когда голова Майка появилась в проеме и он улыбнулся, ей стало намного легче и спокойнее и Мэри улыбнулась ему в ответ. Таким образом, Майк хотел показать ей то, что с ним все хорошо и нет причин для беспокойства. Мэри была благодарна ему за это.

   Но все перевернулась с ног на голову (хотя, казалось, что хуже уже и быть не может), когда дверь сама собой захлопнулась и Мэри, также как и Сьюзен, закричала. Ее тело непроизвольно вздрогнуло, подскочив на диване, от чего ее левая ладонь съездила Джиму по лицу. Страх за жизнь Майка, заставил ее вскочить с дивана и побежать к диспетчерской.

   Попытки открыть ее завершились неудачей. Она билась в нее изо всех сил, стучала кулаками, пыталась докричаться до Майка, но все безрезультатно. Паника все сильнее овладевала ею.

   Верхняя часть двери была стеклянной, зашторенная жалюзи. Мэри оглянулась, ища что-либо, чем можно было разбить стекло. Взгляд ее остановился на камине, перед которым теперь сидел только Джим, чье бледное лицо и сидячее положение предавало его образу вид лунатика или же ожившего мертвеца. Мэри побежала обратно и, достав из подставки оставшейся совок, поспешила к диспетчерской.

   Размахнувшись, она изо всех сил ударила совком в стекло, но оно, как почти все в этом отеле, осталось невредимым, только задребезжало и загудело. Но Мэри это не остановило и она ударила вновь, потом еще раз, затем и в четвертый. После дюжины ударов, ослабевшие ладони выронили совок и он, с диким лязгом, ударилась об пол, а сама Мэри, рыдая, поползла вниз, прижимаясь к стенке.

   Она рыдала по себе и по каждому из них. Она вспоминала Джоанну, как они беседовали в аудитории перед началом пар и то, как ее убили у въезда в город. Она вспоминала Роберта, как он щурился на солнце сквозь свои очки, от чего всегда вызывал у нее смех. Об Уолтере, который всегда улыбался своей кривой улыбкой и громко отстаивал свое мнение. О Мелинде, вечно недовольной и постоянно курящей. Но теперь, даже все негативные черты характера Мелинды, казались ей милыми и очень родными.

   Все было безнадежно. Въехав в этот городок, они сами подписали себе смертный приговор, который не подлежал обжалованию.

   "Твоя жизнь уже не принадлежит тебе" – сказала ей старуха в ее номере. "Даже твоему горячо любимому Богу не принадлежит".

   Было ли это простым запугиванием или же правдой?

   Неужели ее дни были сочтены и все чтобы она не делала, только приводило ее к неминуемой кончине?

   – Это мы еще посмотрим! – решительно заявила Мэри Рирдон, утирая ладонями мокрые глаза и щеки. Затем, встав на ноги, она прошла по холлу и села рядом с Джимом на диван. Сплетя перед собой пальцы, Мэри начала молиться, впервые за очень долгое время, пытаясь не просто пересказывать в уме заученные слова, а обращаться именно к Богу, в которого она хотела верить, пусть даже это было тяжело после всего пережитого за последние сутки.

   Когда весь запас молитв исчерпал себя (даже странно, что за столь долгое время она не забыла их, не спутав ни единого слова), Мэри почувствовала легкое прикосновение покоя и защищенности, приход которых можно было объяснить лишь проявлением Божьей благодати.

   Она смогла встать на уверено выпрямленных ногах, которые, казалось, сами повели ее к Джиму. Остановившись около него, Мэри посмотрела ему в глаза, похоже больше на хрустальные шарики, на его избитое и исцарапанное лицо, всклокоченные волосы, опавшие плечи и слегка раздвинутые ноги.

   Между ног Джима, сверкая в пламени камина, лежали ключи. Мэри подняла их и оглядела бирку. Как только она прочла то, что на ней было написано, на ее губах заиграла улыбка, в глазах заблестели огоньки торжества и она была готова прыгать на месте от радости как сумасшедшая.

   Это мог быть только знак. Божий знак. Иначе как можно было объяснить появление столь нужных им ключей здесь, около камина, вместо того, чтобы находиться в диспетчерской?

   Мэри спрятала ключи в карман джинсов и оглянулась в сторону дверей ведущих на кухню, за которыми скрылись Тим и Сьюзен около двадцати минут назад. То, что было им нужно, теперь было у нее, а потому ей стоило отправиться на кухню за ними – Тим наверняка сможет найти способ вызволить Майка из диспетчерской.

   Мэри посмотрела на Джима. Ей не хотелось оставлять его одного, но она успокоила себя тем, что ее отсутствие не будет долгим. Нагнувшись, она поцеловала Джима в щеку и отправилась за Тимом и Сьюзен.

  17.

   У большинства людей есть свои тайны, которые не предназначены для других людей, будь то родственники или друзья. И эти тайны чаще всего представляются невыносимым бременем, терзающие свою жертву изнутри. Боль терзаний зависит от количества тайн их силе и стойкости человека.

   Но, стоит ли что-либо предпринимать для искупления или же попытаться оградиться от воспоминаний и жить, также как и ранее? Стоит ли вообще вступать в бой против греха или же попытаться противостоять совести?

   Убрав зажигалку в сторону, Майк решил отстаивать свое право на жизнь до конца и принять вызов своих грехов и своей совести. В конце концов, то что хотела от него эта тварь предполагала обоюдное согласие. Но, то желание что овладевало им, было больше чем простое влечение парня к красивой обнаженной девушке. Это скорее было зависимость наркомана давно подсевшего на иглу, воля которого была полностью подавлена.

   Но ведь один раз у него получилось вырваться из номера, может, удастся и в этот раз?

   Тело девушки продолжало светиться, хотя это было не свечение, а нечто иное – он просто его видел в малейших подробностях, в то время как все остальное утопало во тьме. Он мог принять ее за обычную девушку (о, как он этого хотел), но ее горящие глаза, как два раскаленных уголька твердили об ее нечеловеческом происхождении.

   Тварь словно прочла его мысли и глаза тут же померкли, став такими же карими, как и при их первой встречи в холе отеля. Она сделала шаг ему навстречу, и Майк тут же сделал свой назад. В ответ девушка улыбнулась, нежно и ласково, от чего на ее щеках появились ямочки.

   – Майк, неужели ты испугался голой беззащитной девушки? – она залилась смехом, только не злым или пренебрежительным, этот смех словно говорил: "Да чего же ты милый, трусишка".

   Майк попытался отвлечься, но его взгляд перешел от ее лица к ее груди и у него закружилась голова, а ноги подкосились и если бы не подвернувшийся вовремя под руку стол, он бы упал на пол.

   – Майк, – успокаивающе произнесла она.

   – Не подходи! – прокричал он, одной рукой держась за стол, а вторую вытянув запрещающее вперед, в то время как его глаза снова вернулись к ее груди, после чего, медленно, не пропуская ни единого квадратного сантиметра ее кожи, поползли вниз. Она сделала еще один шаг вперед, Майк остался на месте, продолжая изучать ее тело. Изучение остановилось на родинке, локализовавшуюся на левой стороне бедра и имеющую форму пятилистника.

   Он видел и раньше эту родинку. В номере было темно, но Майк был уверен, что тогда этой родинки не было. Его глаза начали свой обратный путь – от бедер к голове. Но теперь это было совсем другое тело. Другая форма бедер, другая форма груди, другое лицо. Теперь это была девушка из его прошлого, чьи глаза он навсегда запомнил, также как и родинку. Она не осталась все той же шестнадцатилетней девушкой, время коснулась ее также как и его самого. Но он, конечно же, узнал ее. Узнал бы ее даже если бы прошли двадцать или сорок лет.

   – Майк, – вновь произнесла она, но теперь это был другой голос. И он также был ему хорошо знаком.

   – Нет! Отойди от меня! – заорал он, с трудом оставаясь на ногах, но при этом, не отводя от нее глаз.

   – Майк, ты ведь знаешь, что я люблю тебя, даже не смотря на то, что ты сделал.

   По его телу прошлась крупная дрожь, а в голове начали зарождаться и другие желание. Теперь он не только хотел ее физически, но также ему захотелось ее обнять, прижать к себе, защитить, не дать ее в обиду, умереть за нее....Но, вместо этого, он только мотнул головой, которая стала невероятно тяжелой, и прерывисто задышал.

   – Твой поступок не смог ничего изменить, я продолжала тебя любить и не забывала тебя никогда. И я буду тебя любить и впредь, не смотря ни на что, – она сделала еще один шаг к нему на встречу. – Хочу, чтобы ты знал – я не держу на тебя зла.

   Впервые за многие годы, Майк почувствовал, что по его щекам потекли слезы.

   – Я...сделал тебе больно, – прохрипел он, опустив взгляд, не в силах больше смотреть ей в глаза. – Я сделал тебя несчастной....Загубил твою жизнь.

   – Нет, не говори так. – Она прижала ладонь к его щеке. – Я знаю – ты не хотел причинить мне вреда. Ты просто встал на неправильную дорогу. И тебе удалось с нее сойти, что главное.

   – Это ничего не меняет.

   – Ты ошибаешься, мой милый. Это многое меняет. – Она обняла его, от чего его лицо уткнулось ей в грудь. От девушки исходил приятный запах полевых цветов. В свою очередь, он обнял ее за талью, прижав ее как можно сильнее к себе. – Они тебя заставили сделать это со мной. Но они уже заплатили за это сполна.

   – Но я не заплатил, – его губы просскользили по ее голой коже и слова прозвучали глухо. – Я должен был признаться в содеянном.

   – У тебя есть мое прощение, а потому не стоит себя больше винить.

   – Как можно подобное простить? – Он поднял голову и вновь взглянул ей в глаза.

   – Можно и я тебе это докажу. – С этими словами, она начала снимать с него одежду.

   – Куда они пропали?

   Ни Майка, ни Мэри в холе не было, когда Тим и Сьюзен вернулись назад другим ходом. Только Джим оставался сидеть неподвижно на том же месте, бессмысленно глядя на камин, огонь в котором начал угасать.

   – Похоже, отправились за нами, – предположила Сьюзен.

   Тим подошел к Джиму и ощупал его пульс.

   – Он... – Сьюзен не договорила, прикрыв ладонями рот.

   – Жив, – успокоил он ее. – Надо вернуться на кухню. И зайти в складское помещение.

   – Ты иди, а я останусь с Джимом.

   Тим с недоверием и настороженностью взглянул на нее.

   – Нам лучше быть вместе. Ты же сама не хотела разделяться.

   – Да, но, пожалуй, Джиму больше нужна компания.

   – Это может быть опасно.

   Сьюзен села на диван рядом с Джимом и ощупала его лоб. Жара не было, вместо этого лоб Джима был мертвецки холодным. Ощущение было не из приятных и Сьюзен поспешила убрать руку.

   – Здесь нигде нет безопасных мест.

   Тим согласно кивнул и, сказав "Я скоро", вновь скрылся за дверью, что вела на кухню.

   Мэри Рирдон остановилась на пороге. Хотя темнота мешала разглядеть помещение, она все же не сомневалась, что здесь никого не было, об этом говорила полная тишина.

   – Тим? Сьюзен? – все же позвала она с небольшой надеждой на отклик. Его и не последовало, но, тем не менее, Мэри решила войти на кухню. С вытянутыми вперед руками, она сделала три шага вперед и на последнем уткнулась во что-то твердое. Опустив руки и обследовав предмет на ощупь, она пришла к выводу, что перед ней была металлическая поверхность, – толи стол для резки овощей, толи тимпан для жарки еды.

   – Ребята?! – позвала она вновь, скорее для своего собственного успокоение, чем для получение ответа. И это помогло, хотя и на очень короткое время.

   Держась за металлическую поверхность, она пошла дальше. Вскоре, ей попалась раковина и она, тут же поняла, что в ее горле давно пересохло. За долгое время всех переживаний, ее мозг просто отключил каналы, отвечающие за физические повседневные человеческие потребности. Но сейчас она не могла отказать себе в возможности утолить свою жажду.

   Найдя байонету, Мэри провернула ее дважды, после чего в ночной темноте кухни послышался звук журчания воды. Сложив ладони лодочкой, она подставила их под воду. Вода охладила ее на удивление горячую кожу, вернув ей немного от спокойствия. Когда ладони были подведены трижды к губам, она вновь наполнила их водой, после чего плеснула ее себе в лицо, смывая с себя пот и напряжение. Душ принятый ей почти два часа назад, теперь казался просто далеким воспоминанием.

   Закрыв кран, она спросила себя, где сейчас могли быть Тим и Сьюзен. На кухне их не было, а это значило, что должен был быть и другой выход. Что если этот выход вел прямиком на улицу и теперь, они вдвоем сидели в автобусе и мчались прочь из этого города?

   Мэри отогнала эту мысли – Тим и Сьюзен никогда бы так не поступили с ней, Майком и Джимом. Она была в этом уверена, не смотря на то, что они были знакомы всего лишь каких-то пару дней.

   Звук захлопнувшейся двери (не той, в которую она сюда вошла, а другой) заставил Мэри вздрогнуть.

   – Здесь кто-то есть? – дрожащим голосом спросила она, но ей уже в третий раз никто не ответил.

   Продолжая всматриваться в темные углы кухни, Мэри заметила боковым зрением тусклый свет, словно от свечи. Свет исходил из-за приоткрытой маленькой дверце, к которой вел короткий коридор, начинающийся у окна. Свет плясал и набирал силу, говоря о том, что кто-то приближался к ней неторопливым и, судя по гулу, тяжелым шагом.

   – Тим?! – позвала она в полголоса и шаги немедленно стихли. И в этой тишине, она смогла расслышать тяжелое свистящее дыхание, принадлежащее скорее не человеку, а израненному в корриде агрессивному быку. Это дыхание сильно напугало Мэри. Даже больше, чем одиночество в темном помещении.

   С трудом сдерживая рыдания, Мэри присела на корточки и спряталась за металлическим столом, при этом трижды перекрестившись. Кто бы ни вошел на кухню, он не сможет ее заметить сразу, если только не предпримет желание обойти все помещение по периметру.

   Шаги возобновились, но и тяжелое дыхание осталось различимым, а вскоре проскрипела и дверь, и кухню осветило дрожащим светом. Похоже, это была керосиновая лампа, либо очень большая свеча.

   Мэри задержало дыхание, закрыв ладонью рот и нос.

   Сначала повисло молчание, после которого пришедший произвел шуршащий звук, и по освещенной желтым светом стене поползла огромная тень. Мэри с трудом заставила посмотреть на нее – бесформенная громада, очень отдаленно напоминающая человека. В центре всего темной массы было светлое пятно или даже дыра, словно незнакомец, чья тень накрыла стену, имел сквозное ранение в груди и, скорее всего, полученное из дробовика.

   Обладатель тени протяжно прохрипел и с мерзким звуком отхаркнул сгусток изо рта, который упал на пол со звонким шлепком.

   – Посмотрим, что у нас тут есть, – раздался грубый голос с хрипотцой, после чего свет снова задрожал и вернулся шорох шагов.

   Мэри с трудом сдерживала себя от крика, который просто рвался из ее груди вместе с рыданием. Стараясь дышать сквозь ладони как можно тише, она зажмурила глаза. Теперь она жалела, что оставила свой крестик в общине, когда сбегала в Бостон. Ей хотелось почувствовать его материальность в своих руках и прочность нити на своей шее. Она-то думала, что покинув общину, ей больше никогда не придется вспоминать ни о ней, ни о Боге. Возможно, теперь Он наказывал ее за гордыню и отречение.

   Тем временем, до нее донесся очередной звук – открывания герметичной двери. Похоже, незваный гость осматривал холодильник.

   Выждав момент, Мэри выглянула из-за тимпана и увидела сгорбленную широкоплечую фигуру перед открытым холодильником, облаченную в лохмотья. В спине монстра на самом деле зияла дыра. Длинные седые волосы спадали вниз и полностью скрывали от Мэри его лицо, за то открывали обзору его затылок, покрытый язвами и сукровицей. В левой руке он держал старую лампу в металлической сетке.

   Мэри с ужасом и отвращением, передернула плечами и вернулась на свое место. Теперь ее страх обрел конечную форму, ведь двухметровый, необычно широкоплечий старик, с дырой в спине, сквозь которую можно было разглядеть продукты в холодильнике, не являлся простым Божьим созданием. Он принадлежал другому Создателю. Тому, который создал и двойника ее матери.

   – Черт! Ничего хорошего! – гневно прохрипел старик и с силой захлопнул дверцу холодильника. – Ни тебе свиного мяса с признаками гнили, ни дождевых червей под майонезом.

   Мэри не сдержалась и всхлипнула, после чего тут же прикусила нижнюю губу. Тяжелое дыхание пропало, а свет перестал плясать.

   "Он услышал меня и теперь прислушивается! О, Господи, не дай меня ему обнаружить!"

   Она просидела неподвижно около трех минут, крепко зажмурив глаза. А когда их открыла, то обнаружило, что ничего кругом не изменилось. На кухне все также горела тускло лампа, она сидела прислонившись к тимпану, а кругом стояла полная тишина.

   Но все это продолжалось не долго – что-то сверху капнуло ей на щеку.

   Мэри тут же вытерла тягучее, плохо пахнувшее вещество со своего лица и подняла голову вверх.

   – Привет, худышка, – прорычала страшная рожа, нависшая над ней. – В прятки играешь?

   Мэри закричала и встав на четвереньки поползла прочь. Но старик оказался проворным и успел схватить ее за волосы и сильно потянул на себя. Девушка взвыла от боли и страха и упала на спину. Старик слез с тимпана и поднял руку вверх, заставляя Мэри подняться на ноги. Мэри зарыдала уже в который раз за ночь и снова подумала о своей скорой кончине.

   – Отпустите меня, пожалуйста! – взмолилась она, хватаясь за держащую ее руку, которая больше походила на кривую корягу, с натянутой на нее кожей из воска.

   – Сначала стишок, потом подарок, – злорадно прохрипел старик. – Ты знаешь стишки, Мэри? – Схватив пальцами свободной руки ее за щеки, старик повернул Мэри лицом к себе.

   Вместо ответа Мэри истошно закричала, на что старик отреагировал той же монетой, обдав ее зловонным дыханием гнилых зубов, после чего раскатисто рассмеялся. Когда приступ смеха прошел, старик отпустил ее волосы, но продолжил сжимать ее за скулы.

   – Знаешь или нет?! Знаешь или нет?! Не заставляй меня сердиться. В гневе я очень страшен, Тим не даст соврать. Я ведь в пылу ярости ненароком могу тебе и шею сломать.

   – Отпусти ее!

   Старик повернул голову в сторону двери, что вела из кухни в холл отеля. Тим выглядел решительным и непреклонным стоя в проеме дверей. Ему было страшно, но он старался не подавать вида.

   Хорн послушно ослабил хватку и Мэри упала на пол, приземлившись на зад. На ее щеках, от пальцев старика остались белые пятна, которые быстро заполнились кровью. Хорн полностью потерял к ней свои интерес, после чего послушно поднял руки вверх и повернулся к Тиму.

   – Будут еще какие-нибудь пожелания, малыш?

   – Она здесь не причем, ведь тебе нужен только я.

   Старик задумчиво посмотрел в потолок, скривив изуродованный рот или то, что от него осталось.

   – Да, дружок, ты, пожалуй прав – она мне не к чему.