Текст книги "Запертые двери (СИ)"

Автор книги: Игорь Бер М.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)

   Джим ничего не ответил в ответ и Тим свернул автобус на обочину. Сьюзен освободилась от объятий Уолтера и поспешила к креслу, в котором сидел Роквелл. Она положила ему ладонь на лоб, нахмурив брови.

   – Господи, у него жар! Его надо переложить на заднее сиденье. Майк, Роберт!

   Скорая помощь, что ехала перед ними, тоже прижалась к обочине. Из машины вышел только Коннор Осборн, который широко развел руками.

   Майк и Роберт успели только встать со своих мест, в то время как Тим и Уолтер первыми пришли Сьюзен на помощь. Тим взял его под мышки, а Уолтер за ноги. Протащив его назад, они уложили его на задние места, а Сьюзен, сняв кофточку (которая была надета с началом сгущения туч) и подложила ему под шею, оставшись в голубой маичке, с незатейливой надписью "

LOVE

ME

", затем расстегнула его рубаху. Джим сморщился, словно от невыносимой боли. На его лице появилась испарина.

   – Дайте мне кто-нибудь платок! – попросила Сьюзен. Как не странно, первой к ней на помощь пришла Мелинда, протянув свой белый платок с инициалами "М.М.". – Майк полей на него воды из своей бутылки. Майк не заставил себя долго ждать, после чего Сьюзен положила компресс на лоб Джима. Глаза Джима слегка приоткрылись, но дымка, что накрыла их, давала понять, что он долек сейчас от этих мест.

   – Он сильно переживает произошедшее, – заметил очевидное Роберт.

   – Да, – согласилась Сьюзен, после чего повернулась назад. – Тим, пойди к "скорой" и позови медбратьев. Попроси, пусть они прихватят ацетоминафен или аспирин.

   Тим кивнул и поспешил из автобуса. Долго не пришлось ждать – один из медбратов, оценив обстановку, достал необходимое из чемоданчика первой помощи. Он заставил Джима принять таблетку и сделал ему инъекцию, после чего предложил его госпитализировать.

   – Нет, – тихо прошептал Джим и его губы, до этого темно синие, даже слегка порозовели. В его глазах даже появилась ясность. – Мне гораздо лучше, надо только выспаться.

   – Вам решать, – обратился к ним медбрат. – Ему нужен только покой.

   – Пожалуй, мы его пристроим в номере отеля. Там он и будет приходить в себя, – уверено произнес Майк.

   Медбрат пожал плечами и направился к выходу, где у дверей стоял Тим и помощник констебля.

   – Может, стоит его все же отправить в больницу? – спросила Мэри.

   – В этом городе мы его не оставим без присмотра, – сказал как отрезал Майк. – Он будет в большей безопасности рядом с нами.

   – Вот только не надо маразма, – попросил Уолтер. – Не будем нисходить до безумия и видеть во всем сговор сумасшедших. То, что произошло с Джоанной – вина одного единственного человека, который сейчас должен находиться за решеткой в офисе констебля.

   – Я знаю, – не стал спорить Майк, – но Джим, тем не менее, останется рядом с нами.

   Тим вновь вернулся за руль и вывел автобус на трассу. Сьюзен вернулась в объятья Уолтера, а Майк занял место рядом с Тимом, на котором сидел ранее Джим.

   Тим включил "дворники" и они смели капли дождя с лобового стекла, но новых, не прибавилось. Природа пока решала повременить с дождем, но то, что его время прейдет – не было ни малейших сомнений и вода обрушится с небес на землю как из Божьего пожарного шланга. Скорее всего, стоило ожидать и града.

   Из-за того, что произошло с Джоанной, он совсем забыл о той надписи, прочтенную им и Робертом в магазине Билла Туклеттера на упаковке с попкорном. Та же самая фраза, что и на обратной стороне его фотографии. Тим часто встречался с совпадениями, но данный случай он не относил к таковым. Здесь явно проглядывалась сообщение, адресованная ему, либо им всем. Тогда, в номере мотеля, Сьюзен сказала, что эта фраза не предназначена для них и Тим, даже, согласился с ней. Теперь же, он склонялся к обратному. И если предположить, что написанное на обратной стороне фотографии принадлежало Сэлли Робинс, то кто являлся автором надписи в магазине?

   "Если ты поверил в родство душ и в проведение, тогда тебе будет не сложно поверить и в проклятие, парень" засмеялся в его голове голос старика. "Ты ведь поверил в знак судьбы, потому что втрескался в смазливую мордашку красотки, не смотря на полное отсутствие логического начала. Тогда поверь и в то, что вы все оказались в этом городке не случайно и не потому, что решили хорошо провести время".

   Возможно, голос был прав, хотя признавать это Тиму не хотелось. А если так, то тогда в том коротком жутком стихотворении, могла таиться подсказка.

   "Но ведь ты во все это не веришь, не так ли?" с надеждой произнес голос его разума. И Тиму больше всего на свете хотелось утвердительно ответить на заданный самому себе вопрос....

  2.

   Отель, под названием "

Литтл&

Уайт

", был небольшим двухэтажным зданием. Фасад представлял собой почти, что розовую оранжерею всех возможных оттенков и цветов, от чего казалось, что они стояли не перед входом в отель, а на лужайке частного дома. По периметру, отель, был окружен невысокой стеной из белого камня. Дорога к входы была выделана из мрамора и эта дорожка была достаточно широкой для того чтобы мог проехать и автобус, если бы им было позволено это сделать. Но для автобуса была предложена специальная стоянка, которая была почти пуста, не считая трех легковых машин – явно принадлежавших персоналу отеля. Тим, отчего-то сомневался, что в отеле, помимо них, были другие постояльцы. Перед самим отелем была небольшая территория, отданная под декор, а именно для газона, в то время как задворок располагал обширным пространством, предназначенным для игры в гольф.

   Первой в отель вошла Мелл, за ней Уолтер и Роберт, придерживающие Джима, которому стало немного лучше, но пока еще ему не удалось восстановиться полностью; после вошли Сьюзен и Мэри, а за ними Тим и Майк. Войдя в холл, первое, что бросилось им в глаза, были большие настенные часы, которые бесшумно отсчитывали часы, минуты, секунды....Было начало восьмого, но на улице уже было также темно, как и в любую полночь летнего дня. Прежде чем подойти к консьержу, Майк оглядел отель изнутри. Казалось, это было единственное здание, построенное в новом стиле, так как все, что им встретилось по пути сюда, казалось старомодным, построенным в большей степени из дерева. А что стоил только местный кинотеатр и вывески анонсов. Фильмы, которые крутили в местном кинотеатре, были следующими – "Кабинет доктора Калигори", "Парижанка" и "Золотая лихорадка". Майка они позабавили, но в тоже время и слегка насторожили. Словно весь мир разом шагнул в двадцать первый век, а Лайлэнд решил с этим повременить.

   Холл хорошо освещался и был уютно обставлен минимальным количеством предметов – две картины на бледно-синем фоне стен; ковер с мягким ворсом, пара кресел, диван и стеклянный столик с журналами; по углам стояли высокие вазы с декоративными деревьями и с вьющимися растениями. Прямо перед ними возвышалась лестница, уходящая в обе стороны на второй этаж. По левую сторону от лестницы стоял столик консьержки и сама консьержка – молодая красивая особа, которая по формам и внешним данным не уступала Мелинде Мерцер, от чего Мелл оглядела ее почти с призрением. По правую руку от консьержки была дверь, на которой было написано "Диспетчер". По другую сторону лестницы были еще две двери, скорее всего ведущие в кабинет директора отеля и на кухню. Помимо консьержки, в холле отеля больше никого не было, но на улице их встретили два носильщика, которые с минуты на минуту должны были занести их вещи.

   – Добрый день, – широко улыбаясь, произнесла консьержка, давая возможность разглядеть свои белоснежные зубы. – Отель "Литтл Уайт" рад принять вас и предложить свои услуги.

   – Добрый день, – поприветствовал ее за всех Уолтер, придерживая Джима. – Мы бы хотели остаться в вашем отеле на одну ночь.

   – Да-да! – тут же отозвалась девушка, продолжая лучезарно улыбаться. – Мне недавно позвонил констебль Моссинджер и попросил подготовить восемь номеров для гостей нашего городка. Как я понимаю, он имел виду вас.

   – Похоже, что так оно и есть.

   – Тогда вам повезло, на момент звонка, у нас как раз оставалось свободными десять номеров.

   Тим сомневался в искренности сказанных слов, но не мог понять, зачем консьержке было лгать.

   – Нам хватит и семи номеров, – ответил Уолтер.

   Девушка кивнула, после чего перевела взгляд на покрытого испариной парня.

   – Вашему другу плохо?

   – У него небольшой жар. Ему нужен тишина и покой.

   – Тогда я попрошу, чтобы в его номер принесли чай с медом.

   – Это было бы замечательно.

   Девушка сняла трубку телефона и попросила у кого-то из персонала на кухне, приготовить чай, после чего вошла в комнату диспетчера и вернулась с ключами от их номеров.

   – Вот, – она положила их перед собой на столик, после чего нагнулась, позволив им оглядеть то, что проглядывалось через вырез ее блузки и достала журнал, похоже, не заметив, как все отстранились чуть назад, словно опасаясь, того, что девушка могла вытащить из под стола. – Мне нужны ваши удостоверения, подписи и оплата.

   Когда все формальности были окончены, и оплата была внесена, девушка закрыла журнал и указала им на лестницу.

   – Ваши номера находятся в западном крыле отеля, расположены друг против друга. Алекс и Шейн проведут вас.

   Они повернулись в сторону дверей, в которые вошли носильщики с их вещами.

   – Странно, что вы пользуетесь обычными, а не электронными ключами, учитывая то, что отель совсем явно построили уже в этом веке, – словно говоря это самому себе, изрек Майк, подбрасывая на ладони ключ от одного из номеров.

   – У нас есть и электронные, – с охотой отозвалась диспетчер отеля. – Но из-за технических проблем их, на данный момент, невозможно использовать по назначению.

   Когда они начали подниматься на второй этаж, отказавшись от лифта, Майк оглянулся назад. Девушка, положив локти на столик, смотрела на него и ее указательный палец скользил по оголенной части ее кожи, что проглядывался в разрезе. Затем, слегка приоткрыла рот и легко проведя язычком по губам, она кокетливо заулыбалась. Майк улыбнулся ей в ответ, почувствовав как его джинсы стали ему тесны. С трудом он повернулся назад и побрел наверх, вслед за своими друзьями.

   На втором этаже было очень тихо и могло показаться, что они стали гостями не отеля, а библиотеки или же музея. Мэри так и тянуло подойти к одной из дверей и приложить ухо. С одной стороны на улице был день, а потому мало кто мог находиться в это время в своем номере, но с другой стороны, приближался дождь и не было смысла играть в гольф или разглядывать местные достопримечательности.

   Нужное им западное крыло, уходило вперед по коридору. С поворотом налево. Номера у них были забронированы от 202-го по 208-ой. Уолтер и Роберт, неся на себе Джима, остановились у 203-го номера. Один из носильщиков, опустил вниз их сумки и открыл дверь номера. Включив свет, он отошел в сторону, пропуская вперед парней.

   В номере Джима пол устилал серый ковер. В правом углу, у окна, стояла тумбочка с видео-двойкой, а в левом – горшок с карликовым деревцем. Стены, как и ковер, были окрашены в серых тонах. У левой стены расположилась постель на длинных ножках – на нее и положили Джима.

   На улице громыхнуло и тут же ветер завыл за окном, вид из которого выходил на поле для гольфа. Положив Джима на постель, парни сняли с него обувь и верхнюю одежду, после чего укрыли одеялом.

   – Выздоравливай, – произнес Уолтер, и они вышли из номера 203, оставив Джима одного в полумраке. Если бы Джим был здоров, то он бы тут же обнаружил сходство этой комнаты с комнатой его детства, которая являлась неотъемлемой составляющей дома, в который сны приводили его почти в каждую ночь.

   – Будем надеяться, что до завтрашнего дня ему станет гораздо лучше, – произнес Майк, закрывая дверь, после чего положил у постели сумку Джима. – Это у него от шока? Жар...

   – Похоже, Джоанна был очень ему близка, – произнесла Сьюзен с грустью в голосе.

   – Парень был в нее по уши влюблен, – утвердительно сказал Роберт. – И все эти его остроты были просто прикрытием.

   – Скрытость не самая сильная сторона Джима, – подметил Майк.

   – А ты знаешь хоть что-то о его детстве? – поинтересовался Роберт. – То-то и оно. Не так уж и болтлив Джим, как может показаться.

   Похоже, Мелл наскучили их слова, либо решила в очередной раз напомнить о себе, но прежде чем разговор о Джиме продолжился, она сама заговорила:

   – Парни, может, оставим вещички в номерах и пойдем, прогуляемся, до того как дождь не начался. Можем выбрать какую-нибудь местную забегаловку или же все-таки навестим могилы лягушатников. Не зря мы ведь сюда приехали. – В глазах ее друзей она тут же узрела укор и неодобрение, но не изменила своих планов. – Мне тоже очень жаль Джоанну. Ее смерть потрясла меня не меньше вашего, но, сами посудите – глупо оставаться в номере на целые сутки.

   Все начали оглядываться друг на друга.

   – Не стоит Джима сейчас оставлять одного, – попыталась отговорить всех от затеи Мелл Сьюзен.

   – Что с ним может случиться? – возмутилась Мелинда. – Ты ведь сама говорила, что ему нужен только покой. Да мы ненадолго, на пару часиков. Если только дождь нас не возвратит раньше. – После молчаливого согласия всей команды, Мелл широко улыбнулась: – Вот и прекрасно!

  3.

   Мелинда открыла дверь номера 205 и провела рукой по стене, в поисках выключателя. Как не странно, нашла она его в одно мгновение. Здешний выключатель оказался на том же месте, что и у нее дома – чуть выше ее спущенной руки и на точном расстоянии от опущенной руки ее отца, так как устанавливали их на том уровне, на котором пожелал Эдгар Л. Мерцер. Это слегка удивило Мелл, но не настолько, чтобы в серьез об этом задуматься.

   Свет был молниеносен как полет пули и разогнал в считанные мгновения весь мрак, принеся яркий, почти белый свет. В номере не было слишком темно, но со светом было гораздо лучше.

   Это было довольно просторное помещение с широкой постелью, практически ничем не отличавшаяся от ее собственной. Около постели стоял ночник с простым белым абажуром – точь-в-точь, как и в ее комнате. Рядом лежал пульт от телевизора, а он сам висел в верхнем правом углу стены. Меж постелью и телевизор стоял стеклянный столик, на котором, вместо газет, была ваза с ландышами. И хотя Мелл была помешана на роскоши и дорогих вещах, всем цветам и букетам, она всегда предпочитала эти скромные белые цветы. Не удержавшись, она подошла к столику и вдохнула аромат цветов. Искренность, последовавшей после этого, улыбки, сделала Мелл не просто красивой, а даже прекрасной. На стене, прямо напротив входа висела картина изображающая пляж в закате дня, проглядывающийся, словно из-за залитого дождем окна. Под картиной стоял проигрыватель, а рядом с ним полка с компакт-дисками. Мелл бросила свою сумку на постель и подошла к полке с CD.

   – Так, что тут у нас? Моцарт...Бах...Россини...Чайковский...Вивальди... Боже, да это эта комната пришлась бы по вкусу моему папочке.

   Казалось, что номер, в котором ее поселили, был одной из недостающих комнат резиденции ее отца. Все здесь было, так как нравилось либо ее отцу, либо ей самой.

   Мелл вернулась к постели, спустила сумку на пол и упала лицом вниз, расставив руки. Кровать послушно подалась под тяжестью ее тела и Мелл, глубоко вдохнула, наслаждаясь свежим запахом простыней и их приятным холодком, впитавшим запах зимнего ветра.

   – Миссис Уйнторп знает свое дело, – сонно произнесла она и тут же усмехнулась над сказанными словами. Перевернувшись на спину, она посмотрела на настенные часы. Часы отсчитывали время, в своем бесконечном ходе по кругу, с тихим тиканьем – не раздражающим, а завораживающим.

   Было десять минут пятого, а Мелл уже хотелось спать, но она сделала над собой усилие и поднялась с постели. "Перед сном полезно делать прогулки", напомнила она себе. "Если развлечения отменяются, это не значит, что им на замену должны прийти скорбь и грусть".

   – Если бы не Джоанна и не дождь, все могло бы быть очень даже не плохо.

   Мелл подошла к двери и, выйдя из номера, сама даже не заметила, как отключила свет.

   Майк включил свет в своем номере, который находился прямо напротив номера Мелл, и тут же ему на глаза попала картина, на которой было изображена девушка в топике на пляже. Майк никогда не жаловал живопись, даже ту, на которых была изображена обнаженка эпохи возрождения. Он никогда не млел от толстых ног, выпирающих животов, округлых лиц без малейших эмоций. Но эта картина показалась ему невероятно чарующей. Сам Майк – далекий человек от искусства, – согласился бы стать художником, если бы ему позировала такая красавица. В остальном его номер мало чем отличался от номеров, в которых ему случалось побывать ранее. Хотя, было и небольшое отличие. А именно в фильмотеке здешнего номера нашлось место только порнофильмам, причем тем, которым Майк отдавал предпочтение в обычной жизни.

   – Джесси Джейн! Эшлинн Брук! Сильвия Сэинт! Все мои любимые актрисы! Ребята, вы наверняка готовились к моему приезду!

   Вечер можно было скоротать не плохо, но стоило попробовать пригласить девушку из фойе. К тому же она явно была не против близкого знакомства. С ней бы просмотр этих фильмов стал бы гораздо приятнее.

   Избавившись от спортивной сумки, что висела у него на плече, он прошелся по мягкому ковру к ванне. Ванная комната была выдержанна в классическом стиле – белого холодного цвета, с огромным зеркалом напротив двери, от чего Майк сначала вздрогнул, приняв свое отражение за чужака. Под зеркалом был установлен умывальник, слева душевая кабинка, а справа – то, что он искал – унитаз.

   Майк поднял крышку унитаза и до него тут же донеслись запах лаванды и дезинфекции. Синяя вода, казалось "пульсировала". Спустив воду, он вернулся к умывальнику. За спиной, в зеркале, отражалось окно. Вспышка молнии освятило темный фон, который наполнял комнату и Майк резко обернулся, успев в яркой, но короткой, вспышке разглядеть что-то, что его заинтересовало.

   Вытерев руки, он вышел из ванной и подошел к окну, вид из которого прямо выходил на холм с высоченным распятием, чьи габариты на самом деле поражали воображение. Вспышка молнии вновь освятила распятие и Майк даже слегка отстранился от стекла. Казалось, он попал на съемочную площадку очередной экранизации Нового Завета, которой не доставало еще двух крестов по бокам.

   Крест его зачаровал, была в нем некая сила, происхождение которой Майк не мог объяснить. Если бы в эту минуту ему сказали, что именно на нем погиб Христос, он бы не задумываясь, поверил. Он вглядывался во тьму до боли в глазах. Распятие находилось в полсотни метров от него, но с каждой секундой, казалось, оно становилось ближе.

   В эту минуту, будь рядом с ним психолог, он бы поставил свой диагноз – гипноз. А потому, Майк ничего не видел перед собой кроме христианской символики, которая становилось ближе, а все окружающее отдалялась во тьму. И когда, казалось, что до распятия осталось не более десяти метров, молния прочеркнула кривую в небе, освятив в очередной раз все вокруг. Майк почти с криком отлетел в сторону от окна, вырвавшись из рук сомнамбулического состояния. Одной короткой вспышки хватило ему, чтобы разглядеть на кресте фигуру некой девушки. Она была распята, с окровавленными ладонями и стопами, с опушенной голов и с ниспадающими прядями волос, пропитанными бурой кровью.

   – Господи, Боже мой! – воскликнул он, часто заморгав веками.

   Видение пропало. Распятие вернулось на свое место, став вновь одним целым с окружающей его природой. Мысли о библейских рассказах покинули его, вернув в память все истории рассказанные Джимом об этом городке.

   Но Майк не стал долго думать о том, что ему привиделось за окном. Мрак, незнакомое место, смерть Джоанны – все это могло привести и к более ужасному кошмару. А потому, он отвернулся от окна, сунув руки в карманы и перевел взгляд на картину. Девушка улыбалась ему и Майк улыбнулся ей в ответ, после чего выудил из кармана ключ с номером 204 и вышел из комнаты.

   Роберт ослабил ладонь, выронив из рук сумку с вещами и огляделся. Свет в его номере был тускло-желтым, как в случае, когда электрическая лампочка горит на исходе своих сил. Все вокруг пропиталось оттенком этого цвета – белая постель пожелтела, став похожей на обесцвеченную тряпку, стены окрасились в цвет вызывающий отвращение, а красный ковер приобрел розоватый цвет. Роберт уже было подумал, что в жизни не видел более неприятного зрелища, как вся комната преобразилась – позеленев. О'Доннелл поднял голову, посмотрев на удивительную люстру, меняющую свой цвет. Вместо люстры, к потолку был подвешен некий проектор, который с постоянной периодичностью менял разноцветные линзы.

   Такого он еще не видел, хотя все это ему напоминало его детское увлечение, а вернее даже увлечение Гордона, который пристрастил и его самого. Они коллекционировали в детстве фотографии, на которых были запечатлены северные сияния и радуги. Роберт уже и не помнил, почему они выбрали подобное хобби.

   Роберт повернулся к выключателю. Тот был немного сложнее всех своих собратьев, так как помимо включения и отключения, он имел еще один режим – COLOR. Роберт отключил его и в номере загорелся привычный белый свет.

   Цветовое освящение настолько удивило его, что он и не услышал сразу, то, что доносилось из-за дверей, ведущих в ванну. Тихий, но непрекращающийся звук, похожий толь на шепот, толь на...шипение...

   И вторая ассоциация пугала его гораздо больше первой. Он резко задержал дыхание, а ладони сами собой сжались в кулак. Роберт, с трудом сдержал крик, что был готов вырваться из его груди. Он был уверен, что в ванной комнате ползали змеи и эта уверенность была громче голоса разума, который пытался заверить его, что в номерах отеля не бывает змей. Роберт резко обернулся к дверям, в которые он вошел пару минут назад, после чего вновь перевел взгляд на дверь ванной комнаты, с трудом сглотнув избавляясь от комы, что застрял в его горле.

   Он хорошо помнил, как и от

чего

погиб его брат. Панический страх перед змеями не прошел спустя десятилетие.

   – Возьми себя в руки, Бобби! – От собственного дрожащего голоса его скривило. И он пытается успокоить себя голосом, который просто пропитан паникой?! Но от новой попытки он решил не отказываться. – Сам посуди – откуда в твоем номере змеи? Это, скорее всего, течет вода из незакрытого крана.

   На этот раз попытка успокоить себя получилась и его колотящееся сердце, начало постепенно сбавлять обороты. Сделав два глубоких вдохов и выдохов, Роберт более или менее уверено направился к ванной комнате.

   Повернув ручку, он промедлил какое-то время, после чего резко толкнул дверь и отошел в сторону. Свет из его комнаты упал на белую плитку, которой был покрыт пол ванной. На первый взгляд никаких змей в пределах видимости не наблюдалось, зато он обратил внимание на умывальник, в сливное отверстие которого стекала тонкая струйка воды.

   Он вошел внутрь и завинтил ручку крана, после чего, с улыбкой облегчения, вздохнул. Затем, опустив ладони на края умывальника и взглянув в зеркало, он нервно усмехнулся своим страхам. В ответ, ему усмехнулось отражение его двойника, с испариной на лице и с тревогой в глазах. Точно такие глаза были и у продавца в магазине – убийцы Джоанны Престон. Сняв очки, он положил их на полочку, рядом с мылом и зубной пастой. Затем высунул язык и почему-то решил оглядеть его. Расценив его цвет как нормальный, Роберт вновь открыл кран и набрал немного воды в ладони, после чего плеснул ее себе в лицо. Посмотрел еще раз в зеркало, он увидел посвежевшее лицо и смягченный взгляд.

   – Добро пожаловать в Лайлэнд, приятель, – сказал он своему отражение и оно, не отставая, пожелала ему того же.

   Сделав несколько круговых движений головой и помассировав шею, он вернул очки на нос и вышел из ванной комнаты. Он хотел было распаковать вещи из сумки, когда в его дверь постучали...

   Стены в номере 207 были синего цвета, обшивка дивана и простыни была синего цвета и даже ковер был того же синего цвета. Даже на картине было изображено синее море, которое пересекали две рыболовецкие шхуны.

   – Комната Синей Бороды, – без тени улыбки произнесла Мэри Рирдон и, пройдясь по комнате, присела на диван, положив рядом рюкзак со сменным бельем. Постель оказалась слегка жестковатой, но именно такой как ей нравилось. Такой же была и ее кровать в католической общине. Оглядевшись, она увидела на тумбочке телефон, также синего цвета. Она подняла трубку и принялась вслушиваться в гудок. Что-то щелкнуло и в трубке воцарилась тишина – похоже, кто-то ответил на другом конце, хотя она и не набирала номера.

   – Алло?

   Ей никто не ответил, что только порадовало ее. Она положила обратно трубку и взяла пульт от телевизора, который лежал рядом...

   Первый канал – фильм "Гремлины", кадр, где старушка открывает дверь и вместо детишек видит злых зеленых карликов, поющих рождественские гимны...

   Второй канал – филь "Крик", кадр, где маньяк в белой маске и балахоне, убивает героиню Дрю Берримор ножом...

   Третий канал – документальный фильм о самых ядовитых змеях на земле...

   Четвертый канал – очередной фильм ужасов "Я знаю, что вы сделали прошлым летом", кадр, где подростки сбивают человека, после чего решают, что сделать с телом...

   Пятый канал – криминальные новости, о задержании двух молодых парней, подозреваемых в групповом изнасиловании...

   Шестой канал – документальный фильм о родителях-садистах...

   Мэри выключила телевизор. Похоже, сегодня телевидение и все вокруг, было настроено на негативный лад, готовое лишь на показ распада человеческой культуры и возврата к животным инстинктам. То, что произошло с Джоанной, выходило за рамки ее понимания и хотя ей ранее довелось потерять знакомого человека от рук убийцы – никогда еще убийство не происходило у нее на глазах.

   Хорошо, что все окончилось только Джоанной...

   (Боже, что я несу!)

   ...а ведь он мог достать топор, когда в магазине были парни. Была, конечно, вероятность, что они смогли бы его обезвредить, но также убийца мог бы застать их врасплох. И тогда,...

   Мэри выбросила все эти мысли из головы, раньше, чем они успели полностью сформироваться.

   За окном завыл ветер, скрепя когтистыми "пальцами" по стеклу, также как и какой-нибудь вампир, в старых черно-белых фильмах ужасов. Вслед за ветром, осветив поле для игры в гольф, промчалась молния, за которой последовал грозный раскатистый рык грома. Это был явный признак того, что до начала разгула стихии оставались считанные минуты. Не хотелось идти на прогулку устроенную Мелл, но, зная про обидчивость своей подруги (приятельницы), Мэри понимала, что не было другого выбора.

   – Придется идти...

   – На этой кровати поместятся даже трое, – обратился Уолтер к Сьюзен и присел на край кровати, опробовав упругость пружин, с широкой улыбкой на лице. Сьюзен улыбнулась ему в ответ и подошла поближе. Уолтер протянул ей руки навстречу, и она села ему на колени, так, чтобы они оказались лицом к лицу.

   – Ты имеешь виду кого-то конкретного? – Сьюзен прищурила глаза и сжала губы изображая обиду и в тоже время подозрение.

   И хотя она всего лишь пошутила, Уолтер ощутил вновь злость на себя и на свою слабость, которую он проявил в мотеле.

   – Возможно, когда придет время, этим третьим станет наш ребенок. Наш сын, которого мы назовем Беном.

   – Ты так далеко заглядываешь?

   – Я люблю планировать все заранее. К тому же это планы на ближайшее будущее. И ты знаешь что...

   – Что? – Сьюзен заложила руки за шею и приложилась лбом к его лбу.

   – Мы можем незамедлительно приступить к заложению основы нашей будущей семьи. – Уолтер осторожно поцеловал ее, но во второй раз поцеловать ее ему не удалось. Сьюзен отвернулась в сторону.

   – А как же прогулка, устроенная Мелл?

   – Мы можем не пойти, – Уолтер выпятил нижнюю губу и покачал головой, будто говоря: "Это проще простого". – Дождь все равно вскоре начнется и эта прогулка завершится, не успев начаться. К тому же, – он вновь улыбнулся, загадочна как Мона Лиза, – что может быть важнее нашего ребенка? – Уолтер дотянулся снова до ее губ, но на этот раз поцеловал ее более требовательно. Сьюзен же положила ладони ему на грудь и ненавязчиво оттолкнула.

   – Что еще? – уже немного раздраженно спросил Уолтер.

   – Не думаю, что это хорошая идея – зачатие нашего ребенка в городке, в котором произошло убийство нашего друга.

   Уолтер опустил голову и прикрыл глаза и, в который раз за последний день, Сьюзен подумала о своей любви к нему. В ее сердце было место только Уолтеру и больше никому. И в эти минуты, она верила эти мыслям.

   – Ты права, Сьюзен, – заговорил он почти шепотом. – То, что произошло с Джоанной дико, ужасно, трагично... Я знал ее больший промежуток времени, чем даже тебя и мне больно думать о произошедшем. Но жизнь продолжается и, как бы ни циничными тебе казались мои слова, все это происходит без нашего желания, а потому не нам суждено решать, кому жить, а кому умереть. Случись такое, что не Джоанна, а ты оказалась на ее месте, я, думаю, свихнулся от горя или умер. Но, вначале я бы разорвал в клочья своими руками убийцу. Мне страшно об этом думать, но мне легко становится на душе, когда вижу тебя перед глазами в эту минуту, чувствую твои бедра и попку на своих ногах, – на их губах заиграла улыбка и они поцеловались. – Чувствую твое горячее дыхание на своем лице, запах твоих волос и твоей кожи, который сводит меня сума. Вижу глубину твоих глаз, а в них твое незащищенное "я", забота о котором стоит в списке главных дел в моей жизни,... Конечно, я никогда не считал себя красноречивым и мои слова могут вызвать у тебя лишь смех, но...

   – Помолчи, – только и попросила она, после чего накрыла своими губами его губы. Уолтер даже пошатнулся от столь сильного напора и, не став сопротивляться, опустил голову на постель, дав Сьюзен себя оседлать.

   Их дыхание стало более тяжелым и прерывистым. Жар и желание окутывал их тела и Уолтер, сжал в пальцах края ее голубой маичке, на которой была написана просьба, которую он сейчас как раз и исполнял, после чего потянул их вверх. Они на миг отстранились друг от друга и Сьюзен приподняла руки, чтобы Уолтеру было легче снять маячку. Теперь она оставалась лишь в одних джинсах. Уолтер потянулся к ее небольшим (по сравнению с Мелл) грудям, обхватив их ладонями, наибольшее внимание уделяя соскам и снова слился с ней в поцелуе. Их тела взлетали и опускались, прижимались в одном порыве, от чего они казались двумя путешественниками, очутившихся в пустыне, но неожиданно для себя обнаружившие оазис с холодной водой, которой они никак не могли напиться. Уолтер рывком освободился от своей майки и прижал тельце Сьюзен к себе, млея от прикосновения ее грудей к своей широкой груди.