355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Гянджеви Низами » Пять поэм » Текст книги (страница 21)
Пять поэм
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 17:15

Текст книги "Пять поэм"


Автор книги: Гянджеви Низами



сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 43 страниц)

Наставление своему сыну

Низами обращается к сыну с мудрыми поучениями. Только знание, говорит он, истинный друг. Приобрети доброе имя, советует он далее, Дружи только с мудрыми, избегай плохих людей – они тебя могут опорочить. Стремись с единобожию, избегай соблазнов христианства и зороастризма. Избери светлый путь… В заключение главы Низами жалуется на старость и слабость. Но он все же полон решимости завершить свой труд.

Начало повествования о Бахраме
 
Тот, кто стражем [278]278
  Тот, кто стражем… – то есть рассказавший повесть о Бахраме – сюжет «Семи красавиц».


[Закрыть]
сокровенных перлов тайны был,
Россыпь новую сокровищ в жемчугах раскрыл.
 
 
На весах небес две чаши есть. И на одной
Чаше – камни равновесья, жемчуг – на другой.
 
 
А двуцветный мир [279]279
  А двуцветный мир… —то есть черный и белый мир, в котором черная ночь сменяется ясным днем.


[Закрыть]
то жемчуг получает в дар
Из небесных чаш, то – камня павшего удар.
 
 
Таково потомство шахов. Камнем тусклым стать
Может шахский сын – и перлом ценным заблистать.
 
 
Не во всем отцу подобен сын и не всегда.
И жемчужину рождает камень иногда.
 
 
Есть в былом пример подобный, в поученье нам,—
Яздигерд был грубым камнем, жемчугом – Бахрам.
 
 
Тот – карал, казнил, а этот одарял добром,—
Был булыжник рядом с перлом, острый шип с плодом.
 
 
Тем, кто в кровь о тот булыжник ноги разбивал,
Сын его для исцеленья свой бальзам давал.
 
 
И когда в глазах Бахрама первый луч дневной
Омрачен был этой ночи славою дурной,
 
 
Мудрецы и звездочеты вещие страны,
Искушенные в деяньях солнца и луны,
 
 
Взвесили созвездья неба, думая, что тут
Лишь дешевый блеск свинцовый вновь они найдут,
 
 
Но они чистейшей пробы золото нашли, [280]280
  Но они чистейшей пробы золото нашли… – описанное далее положение планет, найденное астрологами, предвещает, согласно этой науке, счастье, о чем и сказано далее.


[Закрыть]

Жемчуг в море, драгоценность в камне обрели.
 
 
И увидели величье, славный путь побед,
Лучезарный свет в тумане предстоящих лет.
 
 
Пламенел тогда в созвездье Рыбы Муштари,
А Зухра горела справа, под лучом зари.
 
 
Поднялась в ту ночь к Плеядам месяца глава,
Апогей звезды Бахрама был в созвездье Льва.
 
 
Утарид блеснул под утро в знаке Близнецов,
А Кейван от Водолея отогнал врагов.
 
 
Встал Данаб против Кейвана, отгоняя тень,
Мирно в знак Овна входило Солнце в этот день.
 
 
Так сошелся в гороскопе вещий круг светил.
Муштари в созвездье Рыбы счастье возвестил.
 
 
Со счастливым гороскопом, что описан вам,
При благоприятных звездах родился Бахрам.
 
 
Яздигерд – его родитель, неразумный шах,
Стал раздумывать в прискорбье о своих делах.
 
 
Что ни делал он – все тщетно, прахом все ушло,
Ибо семена насилья порождают зло.
 
 
Хоть имел детей и раньше этот властелин,
Умирали все, остался лишь Бахрам один.
 
 
И к решенью звездочеты мудрые пришли,
Что воспитывать Бахрама надобно вдали,
 
 
Что его в страну арабов надо отослать,
Что его у мужа чести надо воспитать. [281]281
  …в страну арабов надо отослать,// …у мужа чести надо воспитать. – Эти строки у Низами, очевидно, отпет на обвинении в том, что он воспевает героев иранской древности, не «просвещенных светом ислама». Страна арабов,откуда вышел основатель ислама Мухаммед, оказывается здесь краем чести и доблести. О том, что обвинения в недостаточном уважении к исламу и пристрастии к древнему Ирану Низами приходилось выслушивать, он сам подробно говорит в поэме «Хосров и Ширин».


[Закрыть]

 
 
Молвили, что там, быть может, счастье он найдет
И друзей в Арабистане верных обретет.
 
 
Вопреки установленьям строгой старины,
Перенесть росток решили в сад иной страны.
 
 
Яздигерд себялюбивый сына не любил,
Он спокойно на чужбину сына отпустил.
 
 
Для него решил в Йемене он поставить трон,
Чтоб от смут земли Аджама был он удален.
 
 
И в страну Йемен к Нуману он послал гонца,
Чтобы царь Нуман Бахраму заменил отца,
 
 
Он просил, чтобы Бахрама взял к себе Нуман,
Чтоб в саду Нумана вырос и расцвел тюльпан,
 
 
Чтоб его наукам царским обучили там,
Чтоб страною научился управлять Бахрам.
 
 
Сам Нуман за ним приехал и увез домой
Сына шаха, – скрыл в чертоге месяц молодой.
 
 
Тот родник, чей морем позже разлился поток,
Сохранил и как зеницу ока он сберег.
 
 
Минуло четыре года; мальчик подрастал;
Как степной онагр, он резвым и красивым стал.
 
 
И тогда Мунзиру – сыну – молвил властелин:
«Он растет, но огорченьем скован я, мой сын.
 
 
Климат здесь сухой, весь край наш солнцем раскален,
Он же – с севера, и нежен по природе он.
 
 
Нам возвышенное место надо отыскать,
Нам его в прохладе горной надо содержать,
 
 
Где бы северный лелеял тело ветерок,
Где бы отдых был приятен, сон ночной глубок,
 
 
Чтобы в климате хорошем рос он, как орел,
Чтобы крылья он и перья крепкие обрел,
 
 
Чтобы запятнать природу шаха не могли
Этот зной и сухость праха, дым и пыль земли».
 
О построении Хаварнака и о достоинствах строителя Симнара
 
Ездил шах Нуман с Мунзиром среди гор и скал,
Мест хороших для Бахрама долго он искал,
 
 
Где б от солнечного зноя не было вреда,
Где бы ветерок прохладу приносил всегда.
 
 
Не могли в стране такого места отыскать,
Где бы вырастить Бахрама им и воспитать.
 
 
И решили светлый замок с башней возвести.
Нужно было для постройки зодчего найти.
 
 
Много было иноземных зодчих и своих,
А для дела не годился ни один из них.
 
 
Но однажды до Нумана долетела весть:
«Шах! Такой, тебе пригодный, мастер в Руме есть.
 
 
Слава дел его по странам катится рекой;
Словно воск, податлив камень под его рукой.
 
 
Строить быстро и красиво он имеет дар,
Он из рода Сима, имя славному – Симнар. [282]282
  Он из рода Сима, имя славному – Симнар. – Низами вольно возводит архитектора Симнара к библейскому Симу. На самом деле имя его вавилонского происхождения: Син-иммар – от древнего божества Син. «Н» и «м» у Низами поменялись местами.


[Закрыть]

 
 
Красотой его построек всякий изумлен,
В Сирии, в горах Ливанских зданья строил он,
 
 
И в стране, где Нил лазурный падает с небес,
Каждое его созданье – чудо из чудес.
 
 
Хоть себя Симнар лишь зодчим скромно называл,—
Он художников славнейших миру воспитал.
 
 
Стоя там, где строить зданье он предполагал,
Паутину балок в небе взором он свивал.
 
 
Он, как Булинас Румийский, разумом глубок;
Открыватель талисманов, маг и астролог,
 
 
Знает он о нападенье яростной луны
И о мести солнца – тайну звездной вышины.
 
 
Он для вас дворец, как платье царское, соткет.
На дворце такой высокий купол возведет,
 
 
Что созвездья, словно пояс, купол обовьют,
И ему Плеяды сами светоч отдадут».
 
 
Сердце вспыхнуло в Нумане, жгли его, как жар,
Эти вести, это имя чудное – Симнар.
 
 
Он послал гонца, который бойко говорил
По-румийски. Тот Симнара быстро соблазнил
 
 
Бросить Рум. И вот к Нуману зодчий привезен.
Услыхав, чего хотели от него, и он
 
 
Воспылал желаньем – дело начинать скорей,
Возвести дворец, достойный отпрыска царей.
 
 
Пятилетие трудился над постройкой он.
Был рукою златоперстой дивно возведен
 
 
Замок, башенки вздымавший к звездам и луне,
Сновиденьем возникавший в синей вышине.
 
 
И второй Каа́бой в мире этот замок стал.
Был резьбой он весь украшен, золотом блистал,
 
 
Горного лазурью, краской, что красней зари.
Наподобье неба сделан купол изнутри;
 
 
Опоясывали небо девять сфер вокруг.
Полный образов, что создал Север, создал Юг,—
 
 
Купол был тысячеликим, сказочным Лушой [283]283
  …сказочным Лушой. – Луша,или Танкалуша, – искаженное имя астролога Тевкра Вавилонского (I в.), автора книги «Об эклиптике и зодиаке», снабженной рисунками. Перевод этого труда пользовался на Востоке большой известностью. Низами хочет сказать, что на куполе были изображения созвездий, как в книге Танкалуши.


[Закрыть]
.
Созерцая свод, усталый отдыхал душой.
 
 
Дивною дарил прохладой он и в летний зной.
А когда горел, как солнце, купол под зарей,
 
 
Гурия завязывала очи полотном. [284]284
  Гурия завязывала очи полотном. – То есть гурий, находящихся в раю, на небе, так слепило блистание купола, что им приходилось завязывать глаза.


[Закрыть]

Словно рай, красив, удобен был прекрасный дом.
 
 
Будто небо в славе солнца, свод горел огнем.
Бычьей кровью камень с камнем скован в своде том.
 
 
Был подобен купол небу, влаге и огню;
Трижды цвет свой и сиянье он менял на дню.
 
 
Как невеста, он одежды пышные сменял.
Синим, золотым и снежным светом он сиял.
 
 
Пред зарей, когда лазурным небосвод бывал,
Плечи мглою голубою купол одевал.
 
 
А когда вставало солнце над земной чертой,
Свод пылал, как солнце утра, – ало-золотой.
 
 
Тень от пролетающего облачка падет —
Снежно-белым делается весь дворцовый свод.
 
 
Цвета неба – он миражем в воздухе висел,
То румийцем белым был он, то, как зиндж, чернел.
 
 
Вот Симнар работу кончил – снял леса со стен,
Красотой своей постройки взял сердца он в плен.
 
 
Стен и купола сиянье разгоняло мрак.
Замку новому названье дали – «Хаварнак».
 
 
И великую награду шах Симнару дал.
Половины той награды он не ожидал.
 
 
С золотом и жемчугами длинный караван
Тяжко вьюченных верблюдов дал ему Нуман,
 
 
Чтоб и в будущем работал на него Симнар.
Если впору не раздуешь ты в тануре жар,
 
 
Злополучное жаркое будешь есть сырьем,
Но сторицей возвратится, что за труд даем.
 
 
А когда такую милость зодчий увидал,
Молвил: «Если б ты мне раньше столько обещал,
 
 
Я, достойное великой щедрости твоей,
Зданье создал бы – красивей, выше и пышней!
 
 
Багрецом, лазурью, златом башни б расцветил,
И поток столетий блеска б их не погасил.
 
 
Коль желаешь – будет мною зданье начато
Завтра ж! Этот замок будет перед ним ничто.
 
 
В этом здании – три цвета, в том же будет сто!
Это – каменное, будет яхонтовым то.
 
 
Свод единственный – строенья этого краса,
То же будет семисводным – словно небеса!»
 
 
Пламенем у падишаха душу обняла
Эта речь и все амбары милости сожгла.
 
 
Царь – пожар; и не опасен он своим огнем
Только тем, кто в отдаленье возведет свой дом.
 
 
Шах, что розовый кустарник, ливнем жемчугов
Сыплет. Но не тронь – изранит жалами шипов.
 
 
Шах, лозы обильной гроздья на плечи друзей
Возложив, их оплетает силою ветвей.
 
 
И, обвив свою опору, верных слуг своих,—
Из земли, без сожаленья, вырвет корень их.
 
 
Шах сказал: «Коль этот зодчий от меня уйдет,
Он царю другому лучший замок возведет».
 
 
И велел Нуман жестокий челяди своей
Зодчего схватить и сбросить с башни поскорей.
 
 
О, смотри, как небосводом кровожадным он
Сброшен с купола, который им же возведен!
 
 
Столько лет высокий замок он своей рукой
Строил. И с него мгновенно сброшен был судьбой!
 
 
Он развел огонь и сам же в тот огонь попал.
Долго восходил на кровлю – вмиг с нее упал.
 
 
В высоте ста с лишним гязов замыкая свод,
Он не знал, что, труд закончив, гибель там найдет.
 
 
Выше хижины он замка строить бы не стал,
Если бы свою кончину раньше угадал,—
 
 
Возводя престол, расчисли ранее всего,
Чтобы не разбиться, если упадешь с него.
 
 
И взвилось петлей аркана до рогов луны
Имя грозное Нумана с дивной вышины,
 
 
И молва, что он волшебник, с той поры пошла.
И владыкой Хаварнака шаха нарекла.
 
Описание дворца Хаварнака и исчезновение Нумaнa
 
Хаварнак, когда он домом для Бахрама стал,
Чудом красоты в подлунном мире заблистал.
 
 
И, прославленный молвою, окружен хвалой,
Назвался «Кумирней Чина», «Кы́блою второй». [285]285
  Назвался «Кумирней Чина», «Кыблою второй»– то есть дворец был необыкновенно разукрашен, и его красота вызывала преклонение (см. словарь – Чин, кыбла).


[Закрыть]

 
 
Сотни тысяч живописцев, зодчих, мудрецов
Приходили, чтоб увидеть лучший из дворцов.
 
 
Тот, кто видел, восхищенья удержать не мог
И вступал с благоговеньем на его порог.
 
 
Там – на всех дверях чертога, что вздымался ввысь,
Изречения узором золотым вились.
 
 
Над Йеменом засияла вновь Сухейль-звезда [286]286
  Над Йеменом засияла вновь Сухейль-звезда… – Снова метафорическое описание красоты замка (см. словарь – Йемен, Сухейль).


[Закрыть]

Так светло, как не сияла прежде никогда.
 
 
Полн красавиц, как под звездным куполом Йемен,
Стал тот замок, словно полный жемчугом Аден.
 
 
И, прославленный молвою, стал известен всем
Хаварнаком озаренный берег, как Ирем.
 
 
Как Овен на вешнем небе ярко светит нам,
Хаварнак светил, и рядом с ним светил Бахрам [287]287
  …светил Бахрам. – Игра слов: Бахрам – имя царевича и название планеты Марс. Замок сравнен по красоте с созвездием Овна, а царевич – с планетой.


[Закрыть]
.
 
 
Проводил Бахрам на кровле ночи до утра.
В небе чашу поднимала за него Зухра.
 
 
Видел стройные чертоги в отсветах зари,
Полная луна – над кровлей, солнце дня – внутри.
 
 
В глубине палат сияли факелы в ночи,
С кровли путникам светили, как луна, в ночи.
 
 
И всегда отрадный ветер веял меж колонн,
Запахом садов, прохладой моря напоен.
 
 
Сам Бахрам, лишь постепенно обходя дворец,
Дивное его величье понял наконец.
 
 
За одной стеной живую воду нес Евфрат,
Весь в тени дерев цветущих и резных оград.
 
 
А за башней, что, как лотос, высока была,
Молока и меда речка, скажешь ты, текла.
 
 
Впереди была долина, сзади – свежий луг,
Пальмы тихо шелестели и сады вокруг.
 
 
Сам Нуман, что здесь Бахраму заменил отца,
Часто с ним сидел на кровле своего дворца.
 
 
Над высокой аркой входа он на зелень нив
Любовался с ним часами, светел и счастлив.
 
 
Даль пред ними – вся в тюльпанах, как ковер, цвела,
Дичью полная – к ловитве души их звала.
 
 
И сказал Нуман Бахраму: «Сын мой, рад ли ты?
Хорошо здесь! Нет подобной в мире красоты».
 
 
Рядом был его советник. Чистой веры свет
Мудрому тому вазиру даровал Изед.
 
 
И сказал вазир Нуману: «В мире все пройдет,
Только истины познанье к жизни приведет.
 
 
Если свет познанья брезжит в сердце у тебя,
Откажись от блеска мира – правду возлюбя!»
 
 
И от жара этой речи, что, как пламя, жгла,
Содрогнулся дух Нумана, твердый как скала.
 
 
С той поры как семь небесных встали крепостей, [288]288
  …семь небесных… крепостей… —семь сфер семи планет тогдашней астрологии.


[Закрыть]

Не бывало камнемета этих слов сильней.
 
 
Шах Нуман спустился с кровли в час полночной мги,
Молча он, как лев, к пустыне устремил шаги.
 
 
Он отрекся от сокровищ, трона и венца.
Прелесть мира несовместна с верою в творца.
 
 
От богатств, какими древле Сулейман владел,
Он отрекся; сам изгнанья он избрал удел.
 
 
Не нашли нигде ни шаха, ни его следов,
Он исчез, ушел от мира, словно Кей-Хосров.
 
 
Хоть Мунзир людей на поиск тут же снарядил,
Не нашли, как будто ангел беглеца укрыл.
 
 
Горевал Мунзир, потерей удручен своей,
Он провел в глубокой скорби много долгих дней.
 
 
Выпустил кормило власти из своей руки…
Стал дворец его высокий черным от тоски.
 
 
Но утихло в скорбном сердце горе наконец;
Власть его звала, к правленью призывал венец.
 
 
Он искоренил насилье твердою рукой,
Ввел законы, дал народу счастье, мир, покой.
 
 
А когда он полновластным властелином стал,
Яздигерд ему признанье и дары послал.
 
 
А Бахрама, словно сына, шах Мунзир растил,
Был отцом ему. Нет, больше и роднее был.
 
 
Сын Нуман был у Мунзира; вырастал, как брат,
Он с Бахрамом. Оба шахский радовали взгляд.
 
 
Ровня был Бахрам по крови, одногодок с ним,
Он не разлучался с братом названым своим.
 
 
Вместе обучаться стали грамоте они,
За игрой веселой вместе проводили дни,
 
 
На охоту выезжали вместе в дни весны,
Никогда, как свет и солнце, не разделены.
 
 
Так Бахрам в высоком замке прожил много лет,
Помыслы его премудрый направлял мобед.
 
 
К знанью был Бахрама разум с детства устремлен.
Как достойно сыну шаха, был он обучен.
 
 
Изучал Бахрам арабский, греческий язык,
Старый маг его наставил тайне древних книг.
 
 
Сам Мунзир, многоученый и разумный шах,
Объяснял ему созвездий тайны в небесах.
 
 
Ход двенадцати созвездий и семи светил
Ученик его прилежный вскоре изучил.
 
 
Геометрию постиг он, вычислял, чертил,
Алмагест и сотни прочих таинств изучил.
 
 
Он, ночами наблюдая звездный небосвод,
Стал читать светил движенье и обратный ход.
 
 
Ум его величьем мира стройным был объят.
Знанья перед ним раскрылись, как бесценный клад.
 
 
И, увидя в восхищенье, что его Бахрам
Зорок мыслью, в постиженье знания упрям,
 
 
Шах ему меридиана показал отвес
И открыл пред ним науку высшую небес.
 
 
Все, что разум человека за века постиг,
Все, чем стал он перед небом и землей велик,—
 
 
Все Мунзир законов стройных кругом вместе слил
И, как книгу, пред Бахрамом наконец открыл.
 
 
И Бахрам, учась прилежно, стал в конце концов
Искушен во всех науках – даре мудрецов.
 
 
Были внятны все таблицы звездные ему,
Сокровенное он видел сквозь ночную тьму.
 
 
Астролябией и стержнем юга он владел,
Он узлы деяний неба развязать умел.
 
 
И когда наукой книжной был он умудрен,
Боевым владеть оружьем стал учиться он.
 
 
Он игрою в мяч, искусством верховой езды
Мяч выигрывал у неба [289]289
  Мяч выигрывал у неба… – то есть побеждал судьбу (небо), своим умением преодолевал неблагоприятные случайности игры в поло (човган).


[Закрыть]
и его звезды.
 
 
А когда в степи он ветер начал обгонять,
На волков и львов с арканом начал выезжать.
 
 
А в степи заря рассвета и лучи ее
Пред копьем его бросали на землю копье.
 
 
Вскоре он в стрельбе из лука равного не знал,
Птицу в высоте небесной он стрелой пронзал.
 
 
Полный весь колчан порою, посылал он в цель,
Каждою своей стрелою попадал он в цель.
 
 
Так пускал он стрелы густо, так рубил мечом,
Что никто бы не укрылся от него щитом.
 
 
На скаку, в пылу охоты он копье метал,
На скаку в кольцо копьем он метким попадал.
 
 
Острием копья колечко с гривы льва срезал
И кольцо с замка сокровищ он мечом снимал.
 
 
На ристалище, когда он лук свой брал порой,
В волосок он за сто гязов попадал стрелой.
 
 
Все, что в поле на ловитве взгляд его влекло,
От летящих стрел Бахрама скрыться не могло.
 
 
Так в науках и в охоте перед ним всегда
Реяла его удачи яркая звезда,
 
 
Доблестью его гордились ближние царя,
С похвалою о Бахраме всюду говоря.
 
 
Говорили: «То он в схватку с ярым львом вступил,
То он барса на охоте быстрого сразил».
 
 
И такие о Бахраме всюду речи шли,
И его «Звездой Йемена» люди нарекли.
 
Охота Бахрама и клеймение онагров

Мунзир и Бахрам дружат, как родные братья. Они ездят вместе на охоту, пируют. Бахрам больше всего любит охотиться на онагров верхом на своем рыжем коне. Жеребят-онагров, пойманных во время охоты, Бахрам щадит, клеймит их шахским тавром и отпускает в степь.

Бахрам одной стрелой убивает льва и онагра

Бахрам во время охоты видит льва, напавшего на онагра. Он искусно пронзает их обоих одной стрелой. Арабы, пораженные его умением стрелять из лука, дают ему прозвание «Бахрам-Гур» («Бахрам-онагр»). Подвиг Бахрама изобразили на стене в Хаварнаке.

Бахрам убивает дракона и находит клад

Бахрам пьет вино. Опьяненный, он отправляется в степь охотиться на онагров. Он целый день преследует необыкновенно быстроногую самку онагра и никак не может ее догнать. Неожиданно онагр исчезает в пещере среди скал. Приблизившись к пещере, Бахрам видит, что вход в нее охраняет огромный дракон, который проглотил ускользавшего от него онагра. В возмездье за онагра Бахрам решает убить дракона. Сперва он ослепляет дракона стрелой с двужалым наконечником, затем пронзает его копьем и отсекает ему мечом голову. Распоров дракону брюхо, Бахрам освобождает проглоченного онагра. Онагр бежит в пещеру, шах идет за ним и находит там несметные сокровища. Онагр исчезает. Подоспевают спутники Бахрама. Они разрывают пещеру и вывозят клад на трехстах верблюдах. Этот клад – воздаяние Бахраму, спасшему онагра из утробы дракона. Обретенные сокровища Бахрам раздаривает. И этот подвиг Бахрама изображают на стене в Хаварнаке.

Бахрам находит изображение семи красавиц
 
В Хаварнак однажды прибыл из степей Бахрам,
Предался отдохновенью, лени и пирам.
 
 
По бесчисленным покоям как-то он блуждал,
Дверь закрытую в проходе узком увидал.
 
 
Он ее дотоль не видел и не знал о ней;
Не входил в ту дверь старейший царский казначей.
 
 
Тут не медля ключ от двери шах у слуг спросил.
Ключник ветхий появился, ключ ему вручил.
 
 
Шах открыл и стал на месте – сильно изумлен;
Будто бы сокровищницу там увидел он.
 
 
Дивной живописью взоры привлекал покой.
Сам Симнар его украсил вещею рукой.
 
 
Как живые, семь красавиц смотрят со стены.
Как зовут, под каждой надпись, из какой страны.
 
 
Вот Фурак, дочь магараджи [290]290
  Вот Фурак, дочь магараджи… – то есть индийская красавица.


[Закрыть]
, чьи глаза черны,
Словно мрак, и лик прекрасней солнца и луны.
 
 
Вот китайского хакана дочерь – Ягманаз,—
Зависть лучших дев Китая и твоих, Тараз.
 
 
Назпери – ее родитель хорезмийский шах.
Шаг ее как куропатки окрыленный шаг.
 
 
В одеянии румийском, прелести полна,
Насринуш идет за нею – русская княжна. [291]291
  В одеянии румийском… русская княжна. – В оригинале – «дочь шаха саклабов». «Саклаб» – так называют обычно арабские источники юго-западных славян. Низами говорит, что она одета в «румийские одежды». Очевидно, ему было что-то известно о связях Киевской Руси с Византией (см. словарь – Рус).


[Закрыть]

 
 
Вот магрибского владыки дочь Азариюн,
Словно утреннее солнце девы облик юн.
 
 
Дочь царей румийских – диво сердца и ума,
Счастье льет, сама счастлива, имя ей – Хума.
 
 
Дочь из рода Кей-Кавуса [292]292
  Дочь из рода Кей-Кавуса– иранская царевна.


[Закрыть]
, ясная душой
Дурасти – нежна, как пальма, и павлин красой.
 
 
Этих семерых красавиц сам изобразил
Маг Симнар и всех в едином круге заключил.
 
 
А посередине круга – будто окружен
Скорлупой орех – красивый был изображен
 
 
Славный витязь. Бирюзовым осенен венцом,
Он блистал, как солнце утра, молодым лицом.
 
 
Словно кипарис, он строен, с гордой головой.
Взгляд горит величьем духа, ясный и живой.
 
 
Семь кумиров устремили взгляды на него,
Словно дань ему платили сердца своего.
 
 
Он же ласковой улыбкой отвечает им,
Каждою и всеми вместе без ума любим.
 
 
А над ним Бахрама имя мастер начертал.
И Бахрам, себя узнавши, надпись прочитал.
 
 
Это было предсказанье, речь семи светил [293]293
  Это было предсказанье, речь семи светил… – В символике, примененной здесь Низами, семь красавиц символизируют семь климатических областей земли тогдашней географии (Индия, Чин, Хорезм, Саклаб, Магриб, Рум, Иран), семь планет астрологии того времени, семь цветов радуги.


[Закрыть]
:
«В год, когда воспрянет в славе витязь, полный сил,—
 
 
Он добудет семь царевен из семи краев,
Семь бесценных, несравненных, чистых жемчугов.
 
 
Я не сеял этих зерен, в руки их не брал;
Что мне звезды рассказали, то и написал».
 
 
И любовь к семи прекрасным девам день за днем
Понемногу овладела молодым царем.
 
 
Кобылицы в пору течки, буйный жеребец —
Семь невест и льву подобный юный удалец.
 
 
Как же страстному желанью тут не возрастать,
Как же требованьям страсти тут противостать?
 
 
Рад Бахрам был предсказанью звездному тому,
Хоть оно пересекало в жизни путь ему.
 
 
Но зато определяло жизнь и вдаль вело,
Исполнением желаний дух его влекло.
 
 
Все, что нас надеждой крепкой в жизни одарит,
Силу духа в человеке удесятерит.
 
 
Вышел прочь Бахрам, и слугам дал такой наказ:
«Если в эту дверь заглянет кто-нибудь из вас,
 
 
Света солнечного больше не видать тому:
С плеч ему я без пощады голову сниму».
 
 
Стражи, слуги, и вельможи, и никто другой
Даже заглянуть не смели в тайный тот покой.
 
 
Только ночь прольет прохладу людям и зверям,
Взяв ключи, Бахрам к заветным подходил дверям,
 
 
Отпирал благоговейно и, как в рай, вступал:
Молча семь изображений дивных созерцал.
 
 
Словно жаждущий, смотрелся в чистый водоем.
И, желаньем утомленный, забывался сном,
 
 
Вне дворца ловитвой вольной щах был увлечен,
Во дворце же утешался живописью он.
 
Бахрам узнает о смерти отца

Отцу Бахрама доносят о возрастающей мощи его сына. Яздигерд, злобный и подозрительный, начинает опасаться Бахрама. Внезапно Яздигерд умирает. В Иране собирается совет. Решают не пускать в страну Бахрама, сына грешного и злого отца, получившего к тому же воспитание среди арабов. Мобеды возводят на иранский трон старца, дальнего родственника Бахрама… В стране смута. Бахрам узнает об этом. Он решает завоевать трон отца и установить в Иране покой и справедливость.

Бахрам приводит войско в Иран

Низами начинает эту главу с небольшого отступления, в котором говорит, что, хотя он и не любит повторять чужие слова, ему придется сейчас повторить многое из рассказанного до него Фирдоуси. Он надеется превзойти его красотой стиха… Бахрам идет на Иран с арабскими войсками. В Иране узнают об этом. Сидящий на троне старец напуган. Собирается совет. Решают нe пускать Бахрама в Иран и отправить ему письмо. Старцы, посланные из Ирана, передают письмо Бахраму.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю