Текст книги "Хроника взятия Сеуты (ДП)"

Автор книги: Гомиш Ианниш Зурара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА LIX.
Как флот по причине бури снова вернулся в Алжазирас и как, обогнув мыс Алмина, галеры оказались в великой опасности

Мавры остались весьма безутешны, услыхав таким образом те вести о своем истреблении; однако в сем, как и во всех вещах, [вышло так,] что когда им быть надлежит, они не могут перестать быть, и фортуна ослепляет разумение людей, так что они не могут уклониться от тех вещей, что им приказаны [ею]. Какова была участь Ганнибала, что с такою мощью прошел всю Италию, свершая столькие и столь чудесные ратные подвиги, но в конце концов, притесняемый фортуною, смиренно просил мира у своего главного врага Сципиона? И Помпея в той последней битве, что имел он с Юлием, своим тестем, на полях Эмасеи (Emaceia) [334]334
  Примеч. перев. Явно имеется в виду битва при Фарсале (6 июня 48 до н. э.), в которой войска Юлия Цезаря разгромили войска Гнея Помпея.


[Закрыть], хоть и имел он такие силы, как сам признается, фортуна по принуждению лишила разумения, с тем чтобы привести его на битву, с целью обнаружить себя? И Гай Цезарь [335]335
  Т. е. Гай Юлий Цезарь, убитый заговорщиками в сенате.


[Закрыть], когда настал час его конца, хоть и был таким знатоком и столько знаков было явлено ему в ознаменование его смерти, так и не смог, все же, уклониться от жестокого своего жребия (aquecimento). И то же говорили некоторые из тех сведущих мавров, коих спрашивали о том, что, коли уж они ведали, что Король шел на город, то почему провели столько дней, не содеяв ему никакого осложнения, почему не приставили к себе и к своим стенам (muros) лучшей охраны, тем более будучи таким образом предупреждены теми знаками, кои они уже зрели.

– Правда то, – говорили они, – что мы имели сие предупреждение и вполне могли бы за те тринадцать дней, что Король ходил вокруг нас, не причиняя нам никакого вреда, укрепить гораздо более наш город, и применить для нашей охраны тысячу средств, кабы имели сноровку (industria), – но небесные колеса так связали нас, что мы сделались почти недвижны (imovibles); и посему не в нашей свободной власти было принять какой-либо совет или предостережение относительно определенной вещи.

После того как Инфанты оказались вот так со своим отцом, как уже сказано, весь остальной флот соединился в тот день согласно тому, что ему было приказано. Король держал свой совет, на коем было постановлено высаживаться на сушу справа от одних солеварен (saleguas), там находившихся, у коих случилось то, что некоторые христиане сошли на берег подобно людям малого благоразумия, и вышли на них мавры, и начали они вздорить (se emburilhar) таким образом, что умер один христианин, вследствие чего флот пришел в такое волнение, что большая часть их [бывших на флоте] пожелала сойти на берег, кабы не [удерживал их] страх перед Королем, каковой повелел запретить (defender) то весьма строго. Поскольку то поистине была весьма великая опасность, по причине великого множества мавров, что находились весьма близко, и многих иных, что могли [к ним] присоединиться; каковые, все ополченные (emburilhados), были источником (azo) великой погибели, и гораздо более для христиан, нежели для [самих] мавров, как вследствие превосходства местности, так и вследствие малого порядка, что соблюдали они промеж себя.

И когда Король пребывал таким образом на том совете [по поводу того,] чтобы высадиться на сушу, обрушилась весьма великая буря, вследствие чего было необходимо, чтобы Король отбыл оттуда к другой части [побережья], поскольку место было таково, что флот не мог стать там для починки; однако сие ниспослано было по милости Божьей, как в дальнейшем будет поведано, и таким образом галеры оказались в весьма великой опасности при огибании мыса Алмина, и нефы не смогли столь скоро возвратиться назад.

И когда они занимались таким образом починкою, на море разыгралась буря, и когда они захотели продолжить путь на галерах, каковые вернулись в Алжазирас, где они находились вначале, течение отбросило их на путь к Малеге [Малаге], каковой они проделали прежде. От какового отступления (abalamento), что таким образом совершил тот флот, мавры обрели весьма великую утеху, хоть и весьма в том обманывались, поскольку то было весьма великим основанием для того, чтобы город был взят так скоро, как в дальнейшем будет поведано.

ГЛАВА LX.
Об образе действий, коего держались мавры после отбытия флота, и о том, как в сем можно считать, что один лишь Бог был Тем, кто довел дело до победы

Великую радость обрели мавры из-за того отбытия Короля, не ведая о безмолвном секрете (calado segredo), о коем распорядилось в том [деле] божественное провидение. И поскольку чрез то воистину можем мы узнать, сколь наш Господь Бог пожелал потрудиться в том милостью Своею, надлежит нам рассмотреть три чудесные вещи, в том воспоследовавшие, помимо [того, что сие подобает] разумному порядку [изложения]; чрез каковые можем получить мы предупреждение на будущее о том, что, хотя бы некоторые [вещи] и не приходили по нашей воле, нам надлежит почитать их за добрые, принимая во внимание, что происходят они с нами ради другого, большего добра, о каковом мы в тот настоящий момент не ведаем.

Насчет чего надлежит знать, что намерением Короля было высадиться с той стороны Барбасоти, как вы о том уже слышали, поскольку он думал, что не сможет столь же беспрепятственно (tao desempachadamente) совершить высадку с другой стороны. Каковая вещь, случись она таким образом, могла привести к тому, что, хотя бы город и был впоследствии взят, то было бы [сопряжено] с весьма великим трудом и [произошло бы] не без великого пролития крови, ибо место было весьма скалистым, а множество мавров – весьма великим, ибо, помимо жителей города, там были и иные, извне, что находились в числе ста тысяч; и та буря стала для Короля поводом отбыть и избегнуть той опасности.

И, более того, как только мавры таким образом узрели, что тот флот отбывает, то подумали, что он отбыл уже совсем; и поскольку другие мавры, извне, причиняли им горе и ущерб, ибо по природе они суть великие разорители чужого добра, приказал посему Салабенсала, по просьбе прочих [жителей] города, дабы они расходились в весьма добрый час по своим домам, поскольку их присутствие им [жителям Сеуты] уже не требовалось, весьма благодаря их, однако же, за их труд и добрую волю, что возымели они прийти помочь им. Судите же теперь, можем ли мы напрямую приписать сие событие кому-либо еще, кроме лишь Бога, каковой есть Тот, согласно сказанному апостолом [Павлом], что чрез нас творит Свои свершения (que obra em nos o seu comprimento); и, как говорит Арат-поэт (Arato poeta) [336]336
  Арат – выдающийся греческий поэт, прославившийся своими выдающимися лирическими качествами и защитой пути добродетели (Комм. перев. Арат из Сол (ок. 315/310-240 до н. э.) – древнегреческий дидактический поэт, автор учебной поэмы «Явления», описывающей астрономические явления в соответствии с утраченным трудом Евдокса Книдского (часто в «Явления» включают также другую поэму Арата – «Признаки погоды»). Поэма имела большую популярность, в период античности неоднократно переводилась на латинский язык (Цицероном, Германиком, Авиеном), в эпоху средневековья использовалась в качестве учебного пособия).


[Закрыть], мы проживаем совершенство всех вещей.

Другую вещь скажем мы также здесь, поскольку она [в равной мере] относится к Богу; и сие есть то, что Король Дон Жуан был таким образом сложен (era assim compressionado), что, будучи крепок на суше, ослабевал в море, ибо только лишь проплывая от Лиссабона до Коуны (Couna) [337]337
  Коуна вместо Койны (Комм. перев. Койна (порт. Coina) – португальская фрегезия (район) муниципалитета Баррейру, округа Сетубал, в составе крупной городской агломерации Большой Лиссабон. Расположена напротив Лиссабона, на другом берегу реки Тежу (Тахо), на расстоянии 15,5 км).


[Закрыть], он ощущал такую тошноту, что не помнил себя. И, зная в себе сей недостаток, он поручил себя Деве Марии Лествичной (Virgem Maria da Escada) [338]338
  Примеч. перев. Культ Богоматери Лествичной (Nossa Senhora da Escada), первоначально Богоматери Зачатия (Nossa Senhora da Conceicao), возник еще до отвоевания Лиссабона у мавров (1147). Перед отплытием португальские моряки поручали себя образу Пресвятой Девы в часовне на берегу Тежу, а по возвращении приходили туда же с благодарственной молитвой за ее покровительство; с учетом высоты берега им приходилось преодолевать туда и обратно 31 градус, отделяющий часовню от реки. По этой причине Богоматерь Зачатия со временем стала известна как Богоматерь Зачатия Лествичная (Лестничная) (Nossa Senhora da Conceicao da Escada), чтобы отличить ее от других образов Богоматери Зачатия, весьма распространенных в Португалии. С учетом тесной связи Португалии и ее жителей с морем культ Богоматери Лествичной как покровительницы моряков и всех, чья деятельность связана с морскими путешествиями, набирал все большую популярность. Особенно он упрочился после победы при Алжубарроте в 1385 г., одержанной Доном Жуаном I над кастильцами.


[Закрыть], дабы она избавила его от той тяготы, и то было вещью чудесной, ибо за целый месяц, что провел в море, ни разу не явил он никаких признаков тошноты.

Король желал тотчас же держать там совет, поскольку весь прочий флот был отнесен течением, как мы уже сказали; и еще раз послал Король Инфанта Дона Энрики, дабы тот отправился с галерами за нефами, как уже сделал прежде. И, свершая таким образом свое путешествие, услышали они ночью голоса команды (companha), шедшей на одном из нефов, в коем находился Жуан Гонсалвиш Омен вместе со многими иными [людьми] Инфанта Дона Педру; и, как представляется, с ним столкнулся другой неф, от какового столкновения он оказался разворочен таким образом, что казалось, будто его выпотрошили ножом словно рыбину (que a escalaram com um cutelo); и посему в весьма великой опасности пребывали шедшие в нем, отчего немалым было для них утешением, когда ощутили они подле себя галеры, прося Инфанта Дона Энрики, чтобы он приказал оказать им помощь (que lhes fezesse acorrer). И Инфант тотчас же приказал облегчить (alivar) его [неф] от большей части груза, и привязать швартовами (cabres) толстыми и крепкими, однако все же было сказано ему, что неф тот никоим образом не сможет идти под парусами, ибо едва вовсе не потонул, так что его взяли на буксир (a levaram a toa), таким образом, что ни одной вещи с него не было потеряно; и неф впоследствии был починен сообразно тому, что надлежало ему для того, чтобы плыть как изначально (para navegar como da primeira).

И Инфант продолжил свой путь и привел нефы, как ему было приказано.

ГЛАВА LXI.
О видении, что Фернан Алвариш ди Кабрал узрел относительно события с Инфантом, и о суждениях, что он относительно сего излагал

Еще одно чудесное событие воспоследовало в том флоте. И было так, что когда Королю надлежало отбыть из Лиссабона, помимо войска, что Инфант Дон Энрики привел из Порту, ему досталось еще и другое, гораздо большее, по каковой причине по приказу его отца ему был выделен большой неф, в коем он мог бы повезти оное войско; какового капитаном Инфант сделал Луиша Алвариша Кабрала, своего ведора [339]339
  Примеч. перев. Ведор (порт. vedor, «управляющий») – здесь: управляющий в гражданской или военной отрасли, состоящий при члене португальского королевского дома.


[Закрыть], и приказал его сыну Фернану ди Алваришу Кабралу отправиться с ним вместо его отца, дабы приставить его к службе на своей галере. И когда они находились таким образом в той гавани Гибалтара [Гибралтара], случилось так, что оный Фернан ди Алвариш улегся спать поверх одного стола, что находился под кровлей, и, проспав так некоторое время (uma peca), проснулся; и вот так проснувшись, он начал говорить в духе поспешном и нетерпеливом (com um espirito apressurado e trigoso), чтобы пришли на помощь Инфанту, его сеньору, что обретался среди мавров, схватившись с ними, – и столько раз и с такою настойчивостью говорил он сие, что некоторые из ходивших по галере стали приходить туда.

И поскольку его узрели таким образом пробудившимся, то были весьма удивлены, однако же некоторые говорили с ним, вопрошая, что было то за дело, ибо казалось так, что Инфант пребывал вне подобных забот.

– Видите ли, – сказал он, – что за невероятная вещь: я вижу его обретающимся среди тех собак безо всякой помощи от вас, прочих, но Бог, однако же, пребывает с ним, ибо он уже сразил двоих. Помогите же ему, ради Бога, дабы не увели его к себе те мавры, ибо их столько, что я поражаюсь, как он может от них защищаться.

И затем он начал говорить [так]:

– О Дева Мария, помоги ему, ибо коли не достанет ему твоей помощи, то ни от кого из своих не сможет он ее получить! – сильно жалуясь на своих за то, что они не приходили ему на помощь. И когда ему казалось, что Инфант наносил какой-нибудь удар по кому-либо из мавров, радость его была такова, что все лицо его исполнялось веселья, и гораздо более тогда, когда казалось ему, что он его убивает; и тогда он начинал ободрять Инфанта, говоря, чтобы он не страшился ничего, что Бог ему поможет. И так он говорил многие иные вещи, как если бы на самом деле зрел Инфанта обретающимся среди мавров, как тот действительно впоследствии обретался.

Каковую вещь довели до сведения Инфанта, каковой, хотя и хорошо знал, что было то не что иное, как зачумленный воздух (ar de pestelenca), послал, все же, своего врача магистра Жуани (Mestre Joane), дабы тот отправился посмотреть его; и когда тот пришел к нему и заговорил с ним, Фернан ди Алвариш был гораздо более недоволен, говоря, что тот поступил бы лучше, кабы отправился помочь своему сеньору вместо того, чтобы вести с ним такие речи.

– Все-таки, – сказал он, – оставьте сраженных (leixai vos os fanados), ибо полагаю я, что к ним время от времени будет приходить Инфант, мой сеньор, приводя в порядок свои дела (corregendo a fazenda), – и таким образом возвращался он к первоначальным своим суждениям.

И магистр Жуани сказал Инфанту:

– Я хорошо осмотрел Фернана ди Алвариша и хочу поговорить с вами о нем как врач и как советник. И как врачу мне представляется, что вам все же надлежит пойти повидаться с ним; поистине, то, что он вот так говорит, есть не что иное, как разновидность чумы (ramo de pestelenca), каковая являет ему таким образом те откровения как дела, коим предстоит произойти, уводя душу почти что прочь от тела, дабы узнать о тех вещах, кои, как он думает про себя, ему надлежит узреть лишь впоследствии; и как только он вас увидит, нет сомнения, что он расстанется с теми вымыслами и вернется к собственному своему разумению. Говоря же как врач, я полагаю, что вам не следует туда идти, но напротив, удалиться от него так далеко, как только сможете, поскольку воздух тот заразен, как вам известно; так что, придя к нему, вы окажетесь в сомнительном положении ввиду опасности. Однако же прежде всего ваша милость может поступать так, как ей будет угодно.

Инфант сказал, что Бог поступит так, как будет на то Его милость, что он все же намеревался отправиться повидаться с ним. И как только он пришел к нему и заговорил с ним, Фернан ди Алвариш тотчас соскочил со стола, встав на ноги, и воздел руки к небу, говоря, что много славил Господа Бога за победу посреди подобной опасности, поведав ему [Инфанту] все, что ему привиделось.

– Что ж, – сказал Инфант, – возвращайтесь снова к отдыху и покою, ибо сие было не что иное, как некое затемнение [рассудка], вызванное какого-либо рода зараженным воздухом, что хотел вам навредить и не смог.

– Отдых, что мне сейчас подобает, – сказал Фернан ди Алвариш, – это чтобы вы приказали [мне] приготовить ужин, ибо вот уже приличное время (pedaco), как я хотел подняться для того, [и так бы и сделал,] кабы не пребывал в тех тяготах.

И все сии вещи, о коих рек Фернан ди Алвариш, произошли впоследствии с Инфантом, без того, чтобы хотя б одной из них недостало. И то же случилось с ним самим, ибо когда флот находился пред городом Сеутою, у него выступил бубон (levacao), вследствие чего Инфант приказал весьма добро лечить его кровопусканиями и всеми вещами, что ему на то время были потребны, и приказал, чтобы его отвезли в Тарифу, дабы там ему быть лучше излеченным; однако тот ни под каким видом не желал отбывать до тех пор, пока не простится с Инфантом, каковой приказал доставить его на борт своей галеры и говорил с ним.

– Сеньор, – сказал он [Фернан ди Алвариш], – Богу ведомо, сколь желаю я сослужить вам службу, и не позволили грехи мои, чтобы в сие время я послужил вам так, как того желал, отчего душа моя несет немалую печаль; однако же я переживаю такое время, как вы зрите, и оттого не ведаю, какой конец надлежит мне обрести. Но каков бы он ни был, я прошу у вас как милости, дабы вы помянули меня в своих молитвах, а коли я умру, дабы вы помнили о моей душе; ибо коли Бог дарует мне жизнь, весьма верю я, что чрез мою службу вы изведаете мою добрую волю.

И угодно оказалось Богу даровать ему жизнь, и хорошо доказал он силу своих слов чрез дело, ибо всегда добро служил впоследствии Инфанту, и, равным образом пребывая на своей службе, погиб при осаде Танжера.

ГЛАВА LXII.
Как Король держал свой совет о том, обратиться ли ему еще раз на город Сеуту, и о суждениях, что на оном совете высказывались

Уже во флоте не было никого, кто полагал бы, что оттуда им предстояло проделать путешествие куда-либо еще, кроме как в Португалию, и потому ходили среди них многие и разнообразные пересуды (desvairadas departicoes).

– Теперь-то уж, – говорили они, – Король сможет проведать об измене приора, ибо истинно есть то, что тот привел всех нас проданными, дабы выкупить как своих пленников. Поглядите, что за вещь он вбил в голову Королю – что тому надлежит взять город Сеуту, откуда, доведись нам высадиться на сушу (onde se adergaramos de filhar terra), никто из нас уж не вернулся бы в Португалию (nunca de nos tornara pe de homem para Portugal). Кто усомнится в том, что он написал Салабенсале, чтобы тот позаботился о своей безопасности (que pusesse em si recado), предупредив его обо всех приготовлениях Короля? Ибо верно есть то, что когда он отбыл на Сезилию [Сицилию], то вместо того, чтобы осмотреть стены города [Сеуты], он отправился говорить с Салабенсалой. И по правде сказать, как утверждали некоторые, он вывез отсюда поболее, нежели его приорат принес ему дохода за двадцать лет.

– Однако же смотрите, – говорили другие, – ведь даже при всех сих вещах Инфанты не отдаляют его от себя, как если бы имеют в виду чрез его посредство взять город.

– Потому что он вбил им то в головы, – отвечали другие, – они же как люди юные поверили всем обманам, сколько он им их не изрек.

– Не может того быть, – говорили некоторые, – ибо Король не глупец, да и деяние сие не таково, чтобы принимать его в шутку. И хоть Король и молчит, вы узрите в конце концов, что он устроит ему столь доброе наказание, что на веки вечные о том останется память; и то, что недостало содеять в отношении него [приора], когда он был заточен в Коимбрском замке (quando jouve no castelo de Coimbra), то ему воздадут сполна теперь.

Однако же превыше всего наслаждением было зреть, когда Король в понедельник приказал созвать всех [членов] совета, чтобы они прибыли в шлюпках, дабы говорить с ними относительно того деяния. Когда приор проходил вблизи кораблей в своей шлюпке, все взирали на него [со значением] не меньшим, чем если бы воистину знали, что правдой было то, что они говорили прежде [на его счет]; и полагали не иначе, что Король желал потребовать у него отчета о том деянии. И не следует много винить людей из народа, когда многие из тех предводителей [также] обвиняли его, говоря, что это он устроил все то деяние.

Однако приор, будучи человеком рассудительным, слыша все те речи, сводил все к шутке; единственно, насколько удалось узнать, он сказал некоторым из тех фидалгу, что пытали его по той причине, чтобы сердца их им не изменяли, ибо о том, что он направил и устроил, он даст добрый отчет.

После того как те [люди] из совета были собраны таким образом, Король предложил свое суждение, говоря, что хорошо ведали они, с какими трудами и расходами привел он туда то [военное] соединение с целью захватить город Сеуту, как им было хорошо известно; против какового [города] уже было содеяно столько, сколько ими было узрено, посему пусть они скажут ему, что относительно сего им представлялось. Относительно какового предложения было обсуждено множество вещей, и, наконец, совет поделился на три части, ss. [scilicet, «а именно»], одни сказали, что было бы добро все же вернуться в Сеуту, другие сказали, чтобы они захватили Гибалтар [Гибралтар], иные – чтобы они возвратились в Португалию.

Среди же тех, кто в совете стоял на захвате Сеуты, главным образом были Инфанты, каковые ответили своему отцу таким образом:

– Сеньор, вы должны принять во внимание, как давно начали вы сие деяние, и сколько и сколь великих дел привели в движение, дабы прийти к цели; по каковой причине слава сего деяния разошлась по многим частям света, и хоть поначалу вы и скрывали сей секрет, ныне вы его уже раскрыли; и вернувшись вот так, либо же нацелившись на предмет иной, меньшей ценности, не сможете вы обрести победу, от коей бы вам не досталось величайшего порицания, более всего за то, что вы не испробовали и не испытали вашу силу и мощь против величия того города. Ибо коли вы, может статься, уже пробыли бы (jouveres) на его осаде некие основательные сроки, миру не пришлось бы возводить на вас подобную вину, но коли вы вернетесь вот так, то будет казаться, что вас испугала [одна лишь] тень мавров. Да и для мавров то будет немалой переменой [во взглядах] (alteracao), когда они примут во внимание, что вы вот так пугаетесь тени от их города, и может выйти так, что отсюда в них зародятся дерзость и отвага для того, чтобы на своих кораблях совершать набеги на побережье Алгарви, в большей мере, нежели они делали до сих пор. Посему наш совет тот, чтобы вы все же пошли на город, и осадили его, и дали сражение с помощью ваших [боевых] приспособлений (engenhos), и будем надеяться на Бога, чтобы Он дал вам победу. Ибо поскольку сие было приказано главным образом ради службы Ему, вследствие чего вы презрели столько препятствий, сколько их ни встречалось вам в начале сего деяния, вы не должны теперь возвращаться вспять из-за сего [препятствия], каковое есть гораздо более малое. Бог же, что ведает о вашей воле и намерении, поможет вам таким образом, что вы завершите сие деяние так, как того желаете.

И сии суждения и многие иные относительно сего намерения были высказаны Королю Инфантами и графом Барселушем, с коими согласились немногим более, чем двое или трое из прочих в совете. Другие же, что говорили о Гибалтаре [Гибралтаре], изложили свои суждения в сей форме:

– Коли могло бы статься так, что деяние сие относилось бы не только лишь к одному городу Сеуте, либо же он был бы таков, что его можно было бы хорошо осадить, – тогда было бы добро подвергнуть риску наши тела и имущество, дабы обрести над ним господство, и хотя бы мы и зрели тысячи смертей наших христиан, а мы бы, раненые и усталые, сражались над ними, не было бы причины отказываться нам от подобной войны. Но что будет, когда мы обратим внимание на то, что нам предстоит сражаться со всеми маврами Африки, рисковать ради такого конца, в коем и конца-то нет (aventurar com tanto fim o que nao tem fim), тем более, что мы не можем осадить город? И хотя бы мы и много потрудились, и воспрепятствовали бы тому, чтобы [у мавров] были съестные припасы и войска извне, сколько им угодно, даже и тогда, говорю я вам, – сказал один из тех [противников похода на Сеуту], – борьба будет весьма на равных: мы удалены от нашей земли, поедаем каждый день съестные припасы, привезенные из нашей страны, из-за недостатка коих мы не пребываем в верной надежде на то, что сможем столь быстро одолеть других [т. е. противников]. И тогда будет наша борьба весьма обоснованной, их же будет гораздо более, нежели нас, так что им не придется приходить, как всего лишь тем, кто приходит [просить] прощения, едва они узнают, что мы находимся там, и станут насмехаться над нами, ежели узрят нас расположившимися в нашей осаде, чувствуя по нашему прибытию обоснованный страх. Взгляните, что за место есть Сеута, ведь в нем имеется целая лига для того, чтобы осадить ее таким вот легким образом, – по правде говоря, потребуется едва ли не вся Испания для того, чтобы ее осадить. По каковой причине мы согласны в том, что, коли уж мы здесь находимся, вам стоит удовлетвориться захватом поселка Гибалтар. Ибо помимо всех сих причин надлежит принять во внимание, что сегодня у нас девятнадцать дней августа и что для того, чтобы разбить ваш лагерь и расположить вашу артиллерию, пройдут уже десять или двенадцать дней сентября, и не слишком долго придется ждать, чтобы зима начала являть [первые] признаки своих холодов. Ибо как только солнце входит в знак Весов, тотчас дни начинают уменьшаться с каждым разом все более, бури же здесь гораздо более велики зимой, таким образом, что едва ли могут стоять здесь на якоре долгое время какие бы то ни было корабли. И сия есть одна из вещей, кои вам весьма необходимы, ss., флот, поскольку большая его часть, как вы видите, окружена морем [там], где потребны корабли сии и еще гораздо больше [их], будь они у вас. Посему будет добро, чтобы вы подумали обо всем, ибо сии вещи суть весьма велики [серьезны] и должны быть весьма добро предусмотрены во всех своих частях.