Текст книги "Хроника взятия Сеуты (ДП)"

Автор книги: Гомиш Ианниш Зурара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 33 страниц)

ГЛАВА III,
где автор объявляет причины, по коим сии усилия (esta forca) были предприняты столь поздно

Каков был первый шаг в том противостоянии (qual foi o primeiro movimento daquela demanda), что имело место между королевством Кастильским и нашей Португалией и, вдобавок к этому (desi), [каковы были] все [те] события (aquecimentos), что из сего воспоследовали, я полагаю, было достаточно оглашено в одной книге, о том написанной, каковая была составлена [добрым] порядком (o qual foi posto em ordenanca) одним выдающимся лицом по имени Фернан Лопиш [66]66
  Примеч. перев. Фернан Лопиш (Fernao Lopes) (ок. 1380/1390-ок. 1460) – главный хронист (кроништа-мор) Португальского королевства (cronista-mor do reino) до 1448, главный хранитель (гуарда-мор, guarda-mor) Торри-ду-Томбу (центрального архива Португальского государства с эпохи Средних веков по настоящее время) до 1454. Одна из важнейших фигур средневековой португальской литературы, считается крупнейшим хронистом Португалии, «отцом португальской истории» и одним из предшественников научной историографии.
  Самое раннее документальное свидетельство о Лопише (1418) называет его эшкриваном (escrivao, секретарем) инфанта Дона Дуарти и гуарда-мором Торри-ду-Томбу; в 1419 упомянут как эшкриван-душ-ливруш (escrivao dos livros, архивариус или библиотекарь ) короля Дона Жуана I, в 1422 – как эшкриван-да-пуридади (личный секретарь) инфанта Дона Фернанду; должность главного хрониста получил с воцарением Дона Дуарти I.
  По мнению ученых (Э. Престэйдж, Р. Бразил), Зурара, начавший свою деятельность при дворе Дона Афонсу V как хранитель и смотритель королевской библиотеки и архива, первоначально был определен в помощники к Лопишу. На промежуток с 1448, когда Зурара по распоряжению Дона Афонсу V сменил Лопиша в должности главного хрониста королевства, до 1454, когда, вследствие преклонного возраста Лопиша, он сменил его также на посту главного хранителя Торри-ду-Томбу, очевидно, пришелся период совместной работы двух хронистов.
  Основные труды Фернана Лопиша: «Хроника Короля Дона Педру I» (Cronica de El-Rei D. Pedro I, 1434), «Хроника Короля Дона Фернанду» (Cronica de El-Rei D. Fernando, 1436), «Хроника Короля Дона Жуана I» (1-я и 2-я части) (Cronica de El-Rei D. Joao I, 1443). «Хроника взятия Сеуты» – первое изданное произведение Гомиша Ианиша ди Зурары – была написана им как 3-я часть «Хроники Короля Дона Жуана I».
  В настоящей главе «Хроники взятия Сеуты» Зурара описывает трудоемкий процесс создания всех трех частей «Хроники Короля Дона Жуана I», стоивший стольких усилий как его предшественнику и учителю, так и ему самому.


[Закрыть], человеком всесторонних знаний (homem de comunal ciencia) и великим авторитетом, что был эшкриваном-да-пуридади [67]67
  Примеч. перев. Если пост эшкривана-да-пуридади (escrivao da puridade, букв. «тайный писарь») при короле со 2-й пол. XIV в. прошел впечатляющую эволюцию от личного секретаря монарха до главного поста в системе высшей чиновничьей иерархии государства (вроде должности премьер-министра), то обладатели аналогичной должности при членах королевской семьи (королеве, наследном принце, инфантах) так и остались простыми личными секретарями, не имевшими государственных функций. Таков и случай Фернана Лопиша.


[Закрыть] Инфанта Дона Фернанду. Каковому [Фернану Лопишу] Король Дуарти, будучи Инфантом (em sendo Infante), дал поручение добыть сообщения (cometeu encargo de apanhar avisamentos), относящиеся ко всем тем деяниям, и собрать их, и упорядочить, как того требовало их величие и авторитет князей и иных выдающихся лиц, их свершивших. И поскольку оный Фернан Лопиш не смог в оной своей истории дойти далее, нежели до взятия Сеуты – как вследствие величины труда, коей требовали те прошлые дела, так и оттого, что сообщения о сем были дороги и труднодоступны, – то вот почему оная история была начата столь поздно, ибо многие из лиц, кои ведали доподлинно, уже покинули сей мир, другие же, оставшиеся, были рассеяны (departidas) по всему королевству, каждый там, где случай распорядился, чтобы он получил награду за свой труд, согласно доле своей заслуги.

Воистину (ca), не было никого, кто каким-нибудь образом послужил тому великому князю и сеньору, Дону Жуану, и остался бы без чудесного удовлетворения за свою службу – и даже не сообразно качеству своей заслуги, но в гораздо лучшей и весьма великой мере, как то в его [Дона Жуана] истории[, написанной оным Фернаном Лопишем], в некоторых частях, вы можете найти; ибо среди королей, бывших в Португалии до его эпохи, он почитался за самого великого, ведь (ca) щедрость его проистекала из несравненного его великодушия.

И, таким образом, оному Фернану Лопишу необходимо было обойти все части королевства, дабы добыть надлежащую информацию (cumprida informacao) о том, [историю] чего он должен был начать. И только лишь из-за тех, кто деяния сии излагал, информация не могла быть совершенною, поскольку большинство их [к тому времени] пришло в крайний возраст, когда память теряет многое из первоначальных вещей, ибо (ca) старики по природе, вследствие охлаждения крови, утрачивают множество вещей, что познали в юности. Как писал в одном послании к Непоциану Святой Иероним [68]68
  Святой Иероним – отец Церкви, современник Святого Августина, великий латинист. Перевел Библию на латынь (его перевод известен под названием «Вульгаты»). Был другом Святого Дамаса – папы португальского происхождения.
  Непоциан был учеником Святого Иеронима, которому тот писал с целью наставить его на путь совершенства, советуя ему сделаться монахом.


[Закрыть], когда он был юношею, то все вещи удерживал [в памяти] живо, но после того, как голова поседела, а лицо сморщилось (face enverrugada), хладная кровь сразу окружила сердце, таким образом, что (de guisa que) многие вещи, виденные и познанные им в юности, забылись в старости. И, соответственно [этому] (desi), великие труды, в коих те старики пребывали вместе с Королем во все то иное, минувшее, время, стали главным основанием (foi grande azo) для того, чтобы они не [смогли] припомнить все должным образом (cumpridamente). По каковой причине оный Фернан Лопиш потратил много времени на хождение по монастырям и церквям в поисках тамошних архивов и надписей, дабы добыть для себя информацию; и не только по сему королевству, но и в королевство Кастильское послал Король Дуарти разыскивать множество записей, к сему относящихся, ибо желанием его было, чтобы деяния его отца (seu padre) были записаны не иначе, как весьма достоверным образом.

И таким-то образом, из-за сей задержки и из-за того, что история была начата поздно, оный Фернан Лопиш смог дойти в ней не далее, как до времени, когда послы сего королевства отправились в Кастилию в первый раз, подписать мирный договор с Королем Доном Фернандо Арагонским [69]69
  Фернандо Арагонский – инфант Кастилии, впоследствии ставший королем Арагона.


[Закрыть] и с Королевой Доной Катариной [70]70
  «Дона [Донья] Катарина» – королева Кастилии в этот период.


[Закрыть], кои в то время были опекунами Короля. И поскольку весьма высокий и весьма превосходный князь и сеньор Король Дон Афонсу, пятый [сего имени], ко времени, когда впервые начал управлять своими королевствами, узнал, что [история о] деяниях его деда осталась неоконченной, принимая во внимание, что с каждым разом все более утекало времени и что, коли задержаться с записью их, люди, в них бывшие, могли скончаться, по каковой причине утеряется память о столь достославных вещах, посему поручил мне, Гомишу Ианишу ди Зураре, своему слуге, потрудиться (que me trabalhasse) собрать и записать их таким образом (per tal guisa), чтобы ко времени, когда надо будет их упорядочить в [виде] хроники, они бы не имели изъяна (fossem achadas sem falecimento). И я, во исполнение его желания и дабы удовлетворить его приказанию как [исходившему] от моего сеньора и моего короля, потрудился (me trabalhei) разузнать и разведать оные вещи и записал их в сих тетрадях таким образом (pela guisa), как далее содержится (que ao diante e conteudo), с намерением добавить или убавить в любых местах, где по истинном суждении будет обнаружено, что они того заслуживают.

Как бы то ни было, согласно моему разумению и авторитету тех лиц, коими я был осведомлен, в них [тетрадях] найдется не много изъянов (pouco falecimento). Ибо верно есть то (ca e cousa certa), что в отношении деяний, многими виденных и познанных, никогда не сможет задать человек столько вопросов, чтобы всякий раз не найти новые для познания вещи, и сие оттого, что каждый рассказывает о деянии по-своему (por sua guisa); [и если кто-нибудь] разыщет многих людей, видевших одну [и ту же] вещь, и расспросит каждого в отдельности, то обнаружит, что первый не совпадает со вторым, а третий – с последним в том, что касается обстоятельств дела. И сие мне хорошо ведомо, ибо я практиковал то многократно. Да ведь и делается сие [даются свидетельства второстепенных участников] относительно вещей малых, имеющих место при захвате (filhamento) города или в сумятице (revolvimento) полевого сражения, где занятие каждого не может свестись к большему, нежели к защите (defensao) собственной жизни, ради чего ему столько нужно сделать, ибо нельзя поверить, что в каком-либо еще направлении устремит он свою заботу. И тот, кто захочет записать речи всех, получит [в итоге] вещь разноречивую – или, [говоря] более прямо, невозможную. Ибо они [второстепенные участники] (ca eles) не довольствуются рассказами о том, что знают, но еще и прибавляют то, о чем во многих сторонах столь пространно наслышались, вследствие чего заставляют тех, кому надлежит записать суть (sustancia) деяний, входить в весьма великие сомнения. Таким образом (de guisa), более верный способ – расспрашивать (demandar) немногих и надежных лиц, нежели выпытывать у многих то, о чем ведать в совершенстве у них нет оснований (o que perfeitamente nao hao rezao de saber).

ГЛАВА IV.
О намерении, что возымел Король, направить в Кастилию [посольство] с просьбой о мире

Но сейчас, в первую очередь, надлежит узнать о великом желании, что возымел Король, узреть завершенными события той войны, что была между ним и королевством Кастильским. Не потому что в сердце своем страшился он мощи кастильцев (Castelaos) или каких-либо иных людей, ибо был достаточно силен (ca assaz era desforcado) и храбр во всех опасных делах; и чем большими были труд и страх, тем более великими были его усилия, как вы хорошо слыхали, в местах великих и опасных [сражений], где он бывал, [и] как отважно он их удерживал. Тем более не имел он причины желать мира, что все события [войны] до того вершились в соответствии с его волею, ибо во всех тех деяниях фортуна отвечала [его замыслам] (ca em todos aqueles feitos lhe a fortuna respondera) лучше, чем он мог бы желать; по каковой причины деяния той войны во всех частях света были весьма громки и славны, и даже больше из-за ущерба и потерь, понесенных кастильцами, нежели им самим или его [людьми].

Однако сражался он таким образом (de tal guisa), что [даже] все время пребывая в бою, казалось, искал мира, как то ясно было видно по всем его делам. Каковая вещь всегда весьма превозносилась как докторами Святой Церкви, так и философами-стоиками [71]71
  Стоики – последователи философской школы Стои (стоицизма), основанной Зеноном из Китиона (IV-III вв. до н. э.).


[Закрыть] и перипатетиками [72]72
  Перипатетики – ученики и последователи Аристотеля.


[Закрыть], [равно как] и всеми прочими авторами историй (autores historiais), как греческими, так и латинскими; каковые все вместе и каждый сам по себе соглашаются [с тем, что] сия есть самая превосходная добродетель, что может быть встречена в князе, ss. [73]73
  Ss. – то же, что scilicet (лат. «а именно»).


[Закрыть], быть стойким в несчастье и смиренным в благоденствии, ибо из-за нехватки (ca por falecimento) как того, так и другого, уже многие из князей потерпели весьма великие падения, согласно тому, что рассказывает Жуан Бокачио (Joao Bocacio), поэт, что родом был из Флоренции [74]74
  Т. е. Джованни Боккаччо (1313-1375) – великий итальянский писатель и поэт, введший т. н. октаву (ottava rima) – стихотворение из 8-и строк с единой схемой рифмовки. Главное произведение – «Декамерон».


[Закрыть].

И да не уразумеете вы, что Король так желал мира в силу усталости, что возымел от поддержания трудов войны, каковые сами по себе столь велики, что превыше их нет иных, больших. Ибо нет (ca nao ha) князя, что выдерживал бы их беспрерывно без того, чтобы к нему загодя не явилась старость, за много лет до того, как того требует ее природа, как вы то можете видеть во второй декаде Тита Ливия [75]75
  Тит Ливий – великий римский историк эпохи Августа, автор «Анналов» – ценного исторического памятника, посвященного славе Рима и его империи (Комм. переводчика: «Анналы», или «Летопись», – авторское название труда Ливия; в исторической традиции принято условное название «История Рима от основания города»).


[Закрыть], в десятой книге, где он говорит о причинах, что были у Ганнибала [76]76
  Ганнибал – великий враг Рима, карфагенский генерал, разбивший римлян при Каннах.


[Закрыть] [в беседе] со Сципионом [77]77
  Сципион – см. прим. 29.


[Закрыть] называть себя стариком, при том, что было ему 36 лет – [все] только из-за трудов войны, что вел он в Испании и Италии на протяжении 16 лет.

А если бы Король Дон Жуан сию усталость и докуку ощутил, то не воплотил бы в жизнь после (nao mouvera logo), как только обрел мир (tanto que a paz teve cobrada), столь великие дела, кои, как вы в дальнейшем найдете, он воплотил (moveu).

И таким образом, ни страх превратностей фортуны, ни ужас пред великим сонмом врагов не были основною причиной того (principal azo por que), что он искал мира, – и в равной мере (nem outrossim) [не было таковою] желание удалиться от трудов и найти отдых и покой (assossego). Чему же еще можем мы приписать сие его желание, нежели тем двум принципам, что написаны перстом Божьим на первой скрижали [78]78
  Первая скрижаль – ссылка на две «скрижали Завета», данных Богом Моисею.


[Закрыть], данной Моисею [79]79
  Моисей – проводник, посланный Богом, чтобы вывести евреев из рабства в Египте (см. книгу «Исход»).


[Закрыть] на горе Ореб (Oreb) [80]80
  Ореб – Хорив (Синай), гора, где Бог явился Моисею, чтобы вручить ему «скрижали Завета» с Десятью Заповедями.


[Закрыть], в коих заключены все прочие [принципы], согласно тому, что говорит Святое Писание, ss., что он любил Бога превыше всех вещей, а ближнего своего как самого себя? Он любил Бога в той мере, в какой жаждал и желал послужить Ему в том деле, что пристало его положению, подставляя грудь свою для получения ран и увечий, не страшась ни труда телесного, ни пролития крови ради Его любви; и, что было наиболее ценно, не жалея жизни своей (nao perdoar a sua vida) ради превознесения (exalcamento) Его Святой Католической Веры.

И пусть некоторые глупцы и трусы говорят, что война с маврами не есть величайшая служба, коя может быть сослужена Богу верными его христианами, – тяжко ошибаются они; ибо, будь так (ca, se assim fora), весьма благородные короли Испании [81]81
  «Короли Испании» следует понимать как «короли Пиренейского полуострова».


[Закрыть], вытеснившие из нее мавров после смерти Короля Дона Родриго [82]82
  Дон Родриго – см. прим. 34.


[Закрыть], не творили бы (nao fizeram) сегодня столь великих чудес, какие Бог ради них творит каждый день на гробницах, где они покоятся, и не свершалось бы столько служб в соборах, и монастырях, и церквях, кои они столь великим образом возвели и одарили, оставив им (leixando-lhes) весьма большие доходы, коими они поддерживали себя и поддерживают многих верующих людей, что каждый день прославляют и почитают имя Господне. И блаженные мученики, что ради превознесения (exalcamento) Его Святой Веры отправились к маврам, дабы принять венец мученичества, не имели бы таких мест (sedas), что [они] имеют и [коими] обладают вечно пред троном Императора Небесного.

И [Король Дон Жуан] любил ближнего [своего] (e amava-a o proximo) в то время, как скорбел о любом ущербе, что тот нес. Ибо, хоть и одерживал он над ними [кастильцами] те победы, но всегда просил и предупреждал их о том, чтобы они все-таки заключили мир (amoestava que todavia houvessem paz). И то было сильным жестом (cousa forte), ибо он – тот, кого [самого] следовало просить о мире (que ele que havia de ser requerido por ela) вследствие победы, им одерживаемой, – сам посылал испросить его. Однако он делал то с двойною целью (a dois fins): во-первых, его тяготил [причиняемый] им ущерб, поскольку были они [кастильцы] христианами, во-вторых же, воюя с ними, не имел он возможности послужить Богу так, как [того] желал.

В сем отношении (passo) некоторые – немногим менее, чем еретики, – стоят на том, что всех разумных существ (criaturas razoaveis), какого бы закона они ни были, должны мы считать за ближних; а коли так, то причинять им вред наверняка (de certa ciencia) было бы ошибкою. На сие, однако, я мог бы дать ответ из тех, что уже давал выше, вместе со многими другими авторитетами Священного Писания, и [сей ответ] я мог бы хорошо обосновать, пусть даже ученость моя и слаба. Каковые [контраргументы] записаны не будут, ибо в подобных местах они суть не для оглашения во всей полноте (de todo).

Однако же, завершая (concludindo) сию главу, [скажем, что] добродетельный Король Дон Жуан, во исполнение великого своего желания, следуя заповедям нашего Господа настолько, насколько мог, искал и испросил мира; к каковому Бог его направил, зная его желание, тем образом (pela guisa), о коем в дальнейшем услышите.

ГЛАВА V.
Как послы отправились в Кастилию и что за ответ они получили

По смерти Короля Дона Энрики [Энрике] [83]83
  «Дон Энрики» – ссылка на короля Кастилии, сына короля Дона Хуана – участника битвы при Алжубарроте (Комм. перев. Имеется в виду Энрике III Кастильский (Болезненный) (исп. Enrique III el Doliente) (1379-1406) – король Кастилии и Леона с 1390, сын Хуана I и Элеоноры Арагонской).


[Закрыть], каковой был сыном того Короля Дона Жуана [Хуана], что явился на битву [при Алжубарроте] [84]84
  Примеч. перев. Имеется в виду Хуан I (исп. Juan I de Castilla) (1358-1390) – король Кастилии и Леона с 1379, сын Энрике II Кастильского и Хуаны Мануэль де Вильена. Будучи женат на Беатрисе – единственной дочери короля Португалии Дона Фернанду I (не оставившего мужского потомства) – претендовал на португальский престол. В декабре 1383 группа заговорщиков во главе с Жуаном, магистром Ависским, незаконнорожденным сыном короля Дона Педру I, убивает графа Андейру – советника и любовника вдовствующей королевы-регентши Доны Леонор Телиш (матери Беатрисы), которая должна была править страной до рождения дочерью наследника мужского пола; Леонор спасается бегством и обращается за помощью к зятю Хуану I Кастильскому. Ввиду угрозы кастильского вторжения народ в Лиссабоне провозглашает магистра Ависского «защитником и правителем королевства». В ответ Хуан I вторгается в Португалию и оккупирует Сантарен; 6 апреля 1384 он разбит Нуну Алваришем Перейрой (коннетаблем Португалии, назначенным Жуаном Ависским) в битве при Атолейруш, с 29 мая по 3 сентября ведет неудачную осаду Лиссабона, которую вынужден снять из-за разразившейся среди его солдат эпидемии чумы. После этого Хуан I вынужден вернуться в Кастилию, чтобы при поддержке Франции подготовить новое вторжение; перед лицом этой угрозы кортесы в Коимбре 6 апреля 1385 избирают Жуана Ависского королем Португалии (под именем Дона Жуана I), что кладет конец португальскому междуцарствию (т. н. Кризису 1383-85). В ходе нового вторжения Хуан I 29 мая 1385 терпит поражение в битве при Транкозу и 14 августа – сокрушительное поражение в битве при Алжубарроте; после этого уже Дон Жуан I переносит военные действия на территорию Кастилии. В дальнейшем война идет с меньшей интенсивностью и переменным успехом; в 1400 между двумя королевствами заключено перемирие, а 31 октября 1411 состоялось заключение (подписание и ратификация) Айльонского мирного договора (Tratado de Ayllon) – событие, которое и описывается в настоящей главе «Хроники взятия Сеуты».


[Закрыть], от него остались двое детей, ss. [scilicet, «а именно»] один сын, коего звали Дон Жуан [Хуан] [85]85
  Примеч. перев. Имеется в виду Хуан II Кастильский (исп. Juan II de Castilla) (1405-1454) – король Кастилии и Леона с 1406, сын Энрике III Кастильского и Екатерины (Каталины) Ланкастерской.


[Закрыть], как его деда, и одна дочь, что носила имя Доны Катарины, как ее мать [86]86
  Примеч. перев. Т. е. Екатерина (Каталина) Кастильская (исп. Catalina de Castilla) (1403-1439) – 2-я дочь Энрике III Болезненного и Екатерины (Каталины) Ланкастерской, сестра Хуана II Кастильского, инфанта Кастилии, герцогиня Вильена в своем праве; в браке с Энрике де Трастамара, сыном короля Фернандо I Арагонского, – инфанта Арагона, графиня Альбукерке и Ампурьяс.
  Зурара ошибается: на самом деле Энрике III Кастильский оставил троих детей – его старшей дочерью была инфанта Мария Кастильская (1401-1458), жена Альфонсо V, короля Арагона и Неаполя.


[Закрыть]. И поскольку тот сын Короля Дона Энрики, что наследовал королевство после своего отца (seu padre), был весьма малого возраста, то, когда он начал царствовать впервые, его опекунами остались Королева Дона Катарина, его мать (sua madre) [87]87
  «Дона Катарина» – королева Кастилии. (Комм. перев. Имеется в виду Екатерина (Каталина) Ланкастерская (англ. Catherine of Lancaster, исп. Catalina de Lancбster) (1373-1418) – английская принцесса из дома Ланкастеров, дочь Джона Гонта, 1-го герцога Ланкастера, от его 2-й жены Констанции Кастильской, единокровная сестра Филиппы Ланкастерской. Жена Энрике III Кастильского, королева-консорт Кастилии и Леона, с 1406 – регентша при своем малолетнем сыне Хуане II Кастильском).


[Закрыть], что была сестрою Королевы Доны Филипы [88]88
  «Дона Филипа» – ссылка на жену Дона Жуана I, Филиппу Ланкастерскую. (Комм. перев. Филиппа (Филипа) Ланкастерская (англ. Philippa of Lancaster, порт. Filipa de Lencastre) (1359-1415) – английская принцесса из дома Ланкастеров, старшая дочь Джона Гонта, 1-го герцога Ланкастера, от его 1-й жены Бланки Ланкастерской, единокровная сестра Екатерины Ланкастерской. Жена (с 1387) короля Дона Жуана I Португальского, королева-консорт Португалии. Брак Дона Жуана I с Филиппой Ланкастерской стал заключительным актом нового англо-португальского альянса, оформленного Виндзорским договором 1386 и первоначально направленного против франко-кастильского союза; данный альянс, формально продолжающийся до настоящего времени, является старейшим в истории мировой дипломатии.


[Закрыть], и Инфант Дон Фернанду [Фернандо], его дядя, что после был Королем Арагонским [89]89
  «Инфант Дон Фернандо» – нам известно, что позже он стал королем Арагона; на тот момент он являлся «инфантом Кастильским» и состоял опекуном. (Комм. перев. Фернандо (Фердинанд) I Арагонский (Справедливый, или Честный) (исп. Fernando I de Aragon, el Justo y el Honesto) (1380-1416), также Фернандо де Трастамара и Фернандо де Антекера, – король Арагона и Сицилии с 1412, регент Кастилии с 1406. Сын Хуана I Кастильского и Элеоноры Арагонской, брат Энрике III Болезненного и племянник короля Арагона Мартина I, не оставившего законного наследника. Его избрание королем в результате т. н. Компромисса в Каспе положило конец Арагонскому междуцарствию 1410-12. В 1413 разбил своего соперника в борьбе за арагонский престол Хайме II, графа Урхельского, вторгшегося в Арагон, и в 1413-14 завоевал графство Урхельское).


[Закрыть]. И затем, спустя [некоторое] время, Король [Дон Жуан Португальский] направил своих послов к тем опекунам Короля [Кастильского], с их верительными грамотами (cartas de crenca), дабы заключить с теми мирный договор между двумя королевствами, [в] такой [форме] и тем образом (assim e por aquela guisa), как то, по мнению [сторон], надлежало сделать по праву. Каковыми послами были Жуан Гомиш да Силва [90]90
  Примеч. перев.Жуан Гомиш да Силва (ум. ок. 1431) – португальский сановник и вельможа (рику-омен), 1-й или 2-й сеньор Вагуш, сторонник магистра Ависского Жуана в ходе Кризиса 1383-85. Участник Коимбрских кортесов 1385. Впоследствии занимал должности копейру-мора (copeiro-mor, королевского виночерпия), а позже – алфериш-мора (alferes-mor, королевского знаменосца), а также ведора-даз-обрас (vedor das obras, управляющего работами) в провинции Энтри-Дору-и-Минью.


[Закрыть], алфериш (alferes) Короля [91]91
  Примеч. перев.Имеется в виду алфериш-мор (алфериш-мор королевства Португальского, алфериш-мор Португалии, алфериш-мор Короля; порт. alferes-mor do Reino de Portugal, alferes-mor de Portugal, alferes-mor d'El-Rei) – королевский знаменосец на поле брани; до создания поста коннетабля Португалии (1382) алфериш-мор выполнял функции главнокомандующего королевской армии, затем данная должность стала чисто почетной.


[Закрыть], и богатый человек (rico homem) [92]92
  Примеч. перев. Рику-омен (порт. rico-homem, «богатый человек», т. е. вельможа) – в XIII-XV вв. название высшего слоя португальской знати. Члены этой социальной прослойки занимали высшие государственные должности, обладали крупными состояниями и имели титул «Дон».


[Закрыть], и [член] его совета, и Мартин Досен (Martim Dosem), управляющий домом Инфанта Дуарти [93]93
  «Мартин Досен» – фидалгу (дворянин), чье настоящее имя было «Martim Dossem», управлявший домом инфанта Дона Дуарти. См. «Хронику Дона Жуана I» Фернана Лопиша, часть 2-я, гл. 193-198. (Комм. перев. Мартин Осен, Мартин ду Сен, Мартин ди Осен (Martim Ocem, Martim do Sem, Martim de Ocem) (ум. 1435) – доктор права, член совета королей Дона Жуана I и Дона Дуарти I, шанселер-мор (chanceler-mor, главный канцлер) Дона Жуана I, управляющий домом инфанта Дуарти. В 1400 был направлен послом в Кастилию для заключения перемирия с королем Энрике III Болезненным).


[Закрыть], и доктор Белиагу (Beliago), декан (adaiao) кафедрального собора Коимбры [94]94
  «Белиагу» – речь идет о докторе Жуане Гонсалвише Белиагу, декане кафедрального собора Коимбры. См. Фернана Лопиша (главы, указанные в предыдущем примечании). (Комм. перев. По другим данным, его звали Фернан Гонсалвиш Белиагуа).


[Закрыть], – все трое и каждый в своем положении люди выдающиеся и большого авторитета.

И как только они прибыли ко двору Короля [Кастильского] и вручили ему свои верительные грамоты, то с успехом начали улаживать порученные им дела (comecaram de acertar seus feitos) с теми опекунами Короля, каковые в тот же час выказали немалое удовлетворение тем, чтобы мир был заключен, – если только, по возможности, будет найден путь к [наиболее] доброму и верному его заключению. И надлежит вам знать, что добрая воля сих [опекунов] подвигнута была сими причинами (por esta guisa).

Во-первых, [добрая воля] Королевы имела место по причине родства, каковое было у нее весьма близким (por causa do divado que havia tamanho) с Королевой Доной Филипой, чьи сыновья были двоюродными братьями ее собственному [сыну], и посему она [Королева Дона Катарина] желала, дабы утвердилась меж ними подобная дружба, дабы в дальнейшем они не вели между собой никакой войны. Инфант же Дон Фернанду [Фернандо] [в то время] вел свои [собственные] переговоры (trazia seus tratos) в королевстве Арагонском, добиваясь того, чтобы стать королем, каковым в дальнейшем и стал. И сие было оттого, что по смерти Короля Дона Мартинью (Martinho) [Мартина], что был Королем того королевства, не осталось ни одного его сына, ни внука, что наследовал бы королевство [95]95
  «Дон Мартинью» был последним королем Арагона, наследование прав которого было истребовано инфантом Доном Фернадо Кастильским, ставшим следующим королем Арагона. (Комм. перев. Мартин I Арагонский (исп. Martin I de Aragon) (Старый, или Гуманный) (1356-1410) – король Арагона с 1396, король Сицилии (под именем Мартина II) с 1409. Со смертью Мартина I, не оставившего законного наследника, пресекся Барселонский дом).


[Закрыть]. И посему (porem) в борьбе за наследование того королевства пребывали Король Рейнел (Reinel), что был Королем Неаполитанским [96]96
  Примеч. перев. Имеется в виду Людовик III Анжуйский (1403-1434) – герцог Анжуйский и Калабрийский, граф Прованса и титулярный король Неаполя с 1417, старший сын Людовика II и Иоланды Арагонской, по линии матери – внук короля Хуана I Арагонского, что позволило ему выдвинуться в качестве одного из шести претендентов на престол королевства в ходе Арагонского междуцарствия 1410-12.
  Приводимое Зурарой имя «Рейнел» очевидно указывает на брата Людовика III – Рене Доброго (Рене I Анжуйского) (1409-1480), второго сына Людовика II и Иоланды Арагонской, ставшего наследником брата во всех его титулах и правах. Причина, по которой Зурара отождествляет своего современника Рене, герцога Анжуйского и титулярного короля Неаполя, с его братом и предшественником, неясна.


[Закрыть], и Инфант Дон Фернанду [Фернандо], и граф Урхельский (conde de Urgel) [97]97
  «Граф Урхельский» был сеньором Урхеля и Андорры. (Комм. перев. Хайме II Урхельский (Несчастливый) (кат. Jaume II d’Urgell, Jaume el Dissortat, исп. Jaime II de Urgel, el Desafortunado) (1380-1433) – граф Урхеля (1408-13), последний представитель младшей ветви Барселонского дома, один из шести претендентов на корону Арагона в ходе Арагонского междуцарствия 1410-12. Отказался признать избранного королем Фернандо I Кастильского, вторгся в Арагон, но был разбит Фернандо I в 1413. Его дочь Изабелла (Исабель) была замужем за инфантом Доном Педру Португальским, герцогом Коимбры).


[Закрыть], отец (padre), коим он был, супруги Инфанта Дона Педру [98]98
  «Инфант Дон Педру» – сын Дона Жуана I, «Инфант Семи Отъездов» («Infante das Sete Partidas»). (Комм. перев. Педру, инфант Португальский (1392-1449), – сын Дона Жуана I и Филиппы Ланкастерской, 1-й герцог Коимбры, регент Португалии в 1439-1448. Между 1418 и 1428 путешествовал по Европе и посетил Святую Землю, получив прозвание «Инфант Семи Отъездов»).


[Закрыть], и герцог Гандия (duque de Gandia) [99]99
  Примеч. перев. Альфонсо Старый Арагонский (исп. Alfonso de Aragon ”El Viejo”) (1332-1412), также Альфонсо IV, граф Рибагорсы, и Альфонсо I, герцог Гандия, – 29-й граф Рибагорсы (с 1358), маркиз Вильена (1366-95), 1-й герцог Гандия (с 1399). Старший сын Педро IV, графа Рибагорсы, и Хуаны де Фуа, внук короля Арагона Хайме II и двоюродный брат короля Арагона Педро IV Церемонного, один из шести претендентов на престол Арагона в ходе Арагонского междуцарствия 1410-12. Умер еще до завершения Компромисса в Каспе, в результате которого в 1412 королем Арагона был избран Фернандо I Кастильский.


[Закрыть], хотя сей [последний] не смог долго держаться своего требования по причине того, что отец его к тому времени скончался (por azo do padre que lhe para isso faleceu); трое же других продолжили борьбу [за престол]. И поскольку граф Урхельский был уроженцем королевства [Арагонского] и взрос в нем, то чувствовал Инфант Дон Фернанду [Фернандо], что, какова бы ни была имевшаяся у него [графа Урхельского] доля прав, ему будут более благоволить (seria mais favorizado) в королевстве, нежели ему, что был чужестранцем, по каковой причине он имел желание действовать посредством силы (proceder poderosamente) в ходе своего требования (no requerimento daquele feito).

И поскольку каждый день проводил он в надежде отправиться в королевство Арагонское с мощным войском (poderio de gentes), дабы вступить в обладание [королевскою] властью, то чувствовал, что, коли война между Португалиею и Кастилией останется незавершенною, то он не сможет столь хорошо закончить свои дела, потому что [в сем случае] вести ее придется главным образом ему (fosse o principal guiador dela); и что, будучи занят в подобных трудах, он вовсе потеряет королевство Арагонское, каковое было для него великою почестью и приумножением.

И посему не только к его удовольствию (nao somente lhe prouve) было то, что мира запросили в такое время, но даже почел он, что Бог оказывал ему [особую] милость, посылая столь великую поруку (seguranca) в его делах. Хотя в то время, когда послы говорили с ним относительно сего [мира] без свидетелей (apartadamente), он не выказал иной надобности, по коей он делал то [соглашался на заключение мира], – лишь то [соображение], что сие казалось ему разумным и верным для исполнения, равно как и вследствие доброй воли, что выказывал он Королю Дону Жуану [Португальскому].

И, таким образом, все сомнения и задержки в том деле свелись к уравнению счетов (igualanзas), кои должны были быть предъявлены по причине урона (danificamentos), что был взаимно нанесен между одним и другим королевством во время прошедших войн; в отношении каковых [счетов] были проведены некоторые расследования (inquiriзхes) по всем местам от крайних пределов (do extremo) как одного королевства, так и другого, и по всем иным краям, где бы оный урон ни был нанесен.

Из того (desi) они произвели взаимный вычет и, наконец, подписали мирный договор между двумя королевствами, со всею доброю любовью и согласием, во всем и навсегда; в каковом [договоре] было сделано несколько статей, подписанных (firmados) теми опекунами Короля и всеми прочими принципалами королевства, при том оговаривалось (ficando resguardado), что Королю Дону Жуану [Хуану] Кастильскому, ко времени когда он войдет в возраст, оные статьи будут поданы впоследствии для подписания и присяги, дабы с того времени и впредь он не смог бы ни нарушить их, ни отменить [100]100
  Примеч. перев. Добиться этого, впрочем, так и не удалось. В 1418 Дон Жуан I пожелал подтвердить Айльонский мир 1411, для чего в Кастилию снова были направлены те же трое послов – Мартин Осен, Гомиш да Силва и Гонсалвиш Белиагуа; однако им был дан ответ, что Хуан II Кастильский не мог подписать мирный договор, т. к. ему еще не исполнилось 14 лет, в результате чего послы вернулись в Португалию ни с чем. В 1419, когда король Кастилии уже вступил в указанный возраст, те же трое посланцев были направлены повторно с той же миссией, но снова потерпели неудачу.


[Закрыть].

И таким образом (desi) послы Короля Португальского, в силу своих полномочий, кои для того имели весьма достаточными, присягнули и подписали мирный договор до того [времени], как послы Кастилии прибудут в сие королевство и [договор] будет подписан уже окончательно (de todo) как Королем и его сыновьями, так и всеми прочими вельможами (pessoas grandes) королевства [Португальского]. И когда все сие было завершилось, то были даны оглашения по всему тому месту, где пребывал двор, со всею торжественностью, что такому делу пристала. И равным образом были сделаны грамоты для всех городов, поселков и мест, дабы по всем их площадям и главным улицам была оглашена прочность, с коею оный мирный договор был заключен, повелевая им [подданным] с той поры и впредь обходиться с [людьми] того королевства [Кастильского] со всею доброю любовью и миром.

ГЛАВА VI.
Как послы вернулись из Кастилии и как мирный договор был оглашен во всех частях королевства

Как только весть (como as novas) о прибытии послов достигла Лиссабона, где пребывал Король, то он тот же час приказал приготовить места для их размещения (suas pousadas) и оказал им благородный прием – как вследствие достоинства их персон, так и по причине посольства, что было им поручено. И по принятии их (e desi) он собрал свой совет, на коем оные послы были выслушаны на предмет ответа (foram ouvidos da resposta), ими доставленного; [при том они] поведали Королю сполна о том, каким образом обошлись с ними в том королевстве Кастильском, и передали подарки (encomendas) от Королевы и Инфанта Дона Фернанду [Фернандо] – как ему [Королю], так и его сыновьям и всем прочим вельможам его королевств. Вслед за тем (desi) они вручили Гонсалу Лоренсу [101]101
  «Гонсалу Лоренсу» – ссылка на Гонсалу Лоренсу ди Гомиди, который был эшкриваном-да-пуридади у короля Дона Жуана I (Комм. перев. Гонсалу Лоренсу ди Гомиди (ок. 1350-1426) – 1-й сеньор ди Вила-Верди-душ-Франкуш (сеньорат, созданный Доном Жуаном I), эшкриван-да-пуридади (см. прим. 42) Дона Жуана I, участник завоевания Сеуты; посвящен в рыцари (кавалейру) в день взятия города, 21 августа 1415, о чем рассказывается в главе LXXVI настоящей хроники).


[Закрыть] все записи, ими доставленные, о гарантиях договора (firmezas das pazes), каковые тотчас были прочитаны и преданы гласности в присутствии Короля и всех прочих сеньоров, что там были. И весьма благодарил Король тех послов за то, чтo они таким образом провели и устроили ради службы ему, ибо все было проведено и устроено весьма добро.

И после того, как все сие таким образом было завершено, он приказал, чтобы тот мирный договор был оглашен в том городе со всею праздничностью и торжественностью, коей требовал подобный акт (tamanho auto). И равным образом приказал, дабы были составлены грамоты для всех городов и поселков королевства, а также для некоторых знатных людей, что не присутствовали там лично; чрез каковые [грамоты] он доводил до их сведения, как милостью Божию между его королевствами и королевствами Кастильскими были заключены мир и дружественный союз (amigбveis lianзas) во всем и навсегда; и посему он наказывал им, дабы они воздали за сие великое благодарение Богу и повелели огласить оный мирный договор каждый в своем месте. [Посредством] каковых грамот, таким образом составленных и разосланных, по всему королевству было содеяно то, что Король таким образом повелевал.

Однако, дабы говорить по справедливости, добро будет, коли мы упомянем о разнообразии мнений, что имелось среди жителей королевства, [ибо] в каждом краю [ходили] свои собственные.

И, во-первых, все старики и те, что имели здравое суждение, весьма радовались, слыша подтверждение сего деяния, и приглашали друзей своих к себе в дома и жилища, давая весьма обильные званые обеды, на кои расходовали большие средства единственно ради того, чтобы возрадоваться подобному благу. И не могли говорить ни о чем ином (e nгo podiam em al falar), когда таким вот образом пребывали в своих собраниях, нежели о великих добродетелях Короля Дона Жуана.

Итак, говорили они, Португалия есть величайшее и самое счастливое королевство в мире, ибо мы имеем у себя все добрые вещи, что должно иметь королевство обеспеченное. Мы имеем великое изобилие (avondanзa) хлеба, [распределенное] таким [равномерным] образом (por tal guisa), что никогда неумеренность времен года (destemperanзa dos tempos) не сможет оказаться столь губительною (tamanha), чтоб хотя бы в некоторых из наших областей не нашлось хлеба, коим прочие могли бы восполнить недостаток. И к тому же, когда года одинаково способствуют нашему изобилию, мы можем принести пользу многим из наших друзей. Мы имеем множество вин, и самых разнообразных культур (de desvairadas naзхes), коими наша земля не только изобилует, но еще и нагружается [ими] много судов и кораблей, дабы поспособствовать (para socorrimento) землям чужим. Рыба морская и речная такова числом и качеством, что ни в каких иных частях света не встречается она в подобном изобилии, ведь [рыбою] из наших портов поддерживается весьма великая часть Испании. Масло и мед у нас таковы числом и столь добры, что это наши соседи нуждаются в нас [на предмет этих продуктов], а не мы в них. Мясо всех полезных сортов и великого вкуса, в коих только имеет потребность природа человека, как здорового, так и больного, взращивается в наших горах и полях для всех времен года. Фрукты и овощи вместе со всеми прочими [растительными] вещами рождаются нашими землями без большого труда [со стороны] человека. И, таким образом, мы до того обеспечены сими вещами, что их [великое] множество заставляет нас пренебрегать их ценностью. А наши порты и гавани настолько защищены от всякой неблагоприятной погоды (tempos contrairos), что лишь с запозданием или же по великой случайности суда в них получают какие-либо повреждения, вследствие коих с основанием могут ждать гибели.

И раз уж дело обстоит так, что мы имеем у себя столько изобилия, то какой же вещи можем мы желать с основанием бoльшим, нежели мира, – ведь без него ни одна [другая] вещь, сколь бы великою и доброю она ни была, не может быть сохранена в своем совершенном состоянии? Ущерб же, что по причине его [отсутствия] воспоследует, достаточно многочислен и велик.

Посему, коли Богу угодно было даровать столько побед и столько блага нашему доброму Королю, что добился для нас мира с Кастилией, мы имеем большую причину радоваться и молить Бога о здравии и положении Короля, нашего сеньора, ибо, раз уж мы имеем мир с Кастилией, нам нечего бояться никакой иной иной силы в мире. Ибо с одной стороны нас окружает море, с другой же мы имеем [теперь защитную] стену в [виде] королевства Кастильского. Так что отныне и впредь мы можем пользоваться нашим добром и продавать наши продукты без какой-либо помехи или препятствия (sem alguma torva nem empacho). Уже сейчас наши купцы могут безопасно ездить по всей Испании, чтобы продавать свои товары, вследствие чего смогут [приобрести и] доставить нам много благородных вещей для украшения (guarniзгo) наших домов; а наши землепашцы, что жили в той крайности [крайней нищете или нужде] (naquele extremo), снова населили свои хутора и фермы, что покинули из страха пред врагами. Мы же, прочие, ляжем (jaremos) в свои постели и отдохнем, не ожидая трудов войны (sem esperanзa dos trabalhos da guerra), для коих нам надлежит быть призванными; и не услышим стенаний женщин, до коих дойдут известия о гибели их мужей.

И когда мы пойдем по нашим площадям, не будет в нас никакого страха оказаться в собрании наших друзей, где мы опасались бы услышать о несчастьях земли нашей, поскольку, когда вещи принимают подобный оборот, зачастую новости облетают города и поселки, каковые[, таким образом,] на постоянной основе не могут пребывать в радости. Мы [спокойно] отправимся в наши паломничества, посещая реликвии святых, чрез кои сможем обрести спасение для наших душ. И когда, приблизившись к смерти, мы ляжем (quando jouvermos) в свои постели, у нас будет достаточно времени, чтобы отдать свои поручения [на пользу нашей душе] (mandas) и [составить] завещания с великою уверенностью в том, что наша последняя воля будет исполнена по завершении нашей жизни. И, счастливые, мы покинем сей мир, когда доподлинно будем знать, что плоти нашей суждено истлеть на кладбищах (cerimitйrios) тех церквей, где десятины от наших урожаев и первый приплод от нашего скота был вручен нами отцам-пастырям (reitores-padres) наших душ. Да и какую еще [часть] нас может подвергнуть тлению земля, как не плоть наших отцов и дедов, детей и родичей, в обществе коих мы восстанем, когда, в конце концов, будем призваны, дабы пойти всем вместе на тот суд, где Сын Девы определит грехи наши, как будет на то Его милость?

Каковые выгоды принесло нам счастье мира!

Иные разговоры, весьма противные сим (outras departiзхes muito contrairas destas), велись между молодыми фидалгу [102]102
  Примеч. перев. Фидалгу (порт. fidalgo) – португальский дворянин (аналог испанского идальго).


[Закрыть] и всеми прочими [юношами] их возраста, и равно некоторыми людьми, что не имели блага иного, нежели надежда на прибыль вследствие превосходства (por avantagem), что явили бы в ратном деле.

Поистине, говорили они, Король не проявил бы менее заботы, заключив мир с Кастилией, чем потеряв лучшие замки своего королевства. Чего еще желал он [при этом], нежели того, чтобы кастильцы (Castelгos) явились требовать [возмещения] за ущерб, что ежедневно был им [нами] причиняем? У нас было сейчас время отнять у Кастилии любую часть, какую нам было бы угодно (camanha parte quisйramos), ибо Король [Кастильский] пребывает в весьма малом возрасте, по каковой причине все его королевство управляется опекунами, каковые не могут оставаться в полном согласии на постоянной основе (continuadamente nгo podem ser em nenhum acordo); и из-за любого малого раздора, что мог бы возникнуть меж ними, по необходимости случилось бы так, чтобы все [их] королевство оказалось разделенным (fora deviso), что было бы великою возможностью (que fora grande azo) для нас совершить наши вторжения по [всему] тому королевству, от грабежа коего мы обогатили бы всю нашу землю, а люди благородные имели бы время и возможность (tiveram tempo e azo) потренировать свои силы и храбрость, как то подобает горячности (viveza) их возраста. Чем более велик был бы труд и длительнее война, тем более они упражнялись бы в ратном искусстве и иных вещах, [доведя их] до совершенства и опытности, с чем они могли бы нанести великий урон (grande impecimento) своим врагам; теперь же сие выйдет наоборот (pelo contrairo), ибо юноши зря потратят лучшую часть своих лет, либо же отправятся за пределы королевства, где награды за их труды приписаны будут чужеземцам.

Все же (empero) вину за то несет не что иное, как старость, ибо Король и все те, кто в чем-то участвовал в [период] первых войн, уже устали и соскучились великим терпением (grande sofrenзa) [в отношении] выпавших им трудов, и посему (porйm) желают покоя, вследствие чего позаботились привести все дела к сему концу; ибо коли они были бы из [молодежи] наших дней, то не поторопились бы столь скоро найти покой (nгo se atrigaram tгo asinha de buscar assessego) ни для себя, ни для королевства – если бы только то не было ради иной, гораздо более великой пользы (muito maior avantagem).

Кто в мире сем сможет содеять вещь, сколь бы святою и доброю она ни была, что должна была бы оказаться к удовольствию всех, когда Тот, что сотворил все сущее, действуя столь верным образом, не смог сделать вещи, коею угодил бы (com que aprouvesse) всем? Ибо коли то есть произведение разума, оно по необходимости отвратит глупца (sandeu); коли же то будет деяние силы, оно вызовет (enteja) ужас в слабом. И, таким образом, каждая вещь отвращает свою противоположность (seu contrairo).

Иные обсуждения (departiзхes) велись относительно того дела, как обыкновенно делается во всех делах человеческих; о каковых мы не заботимся [поведать] (nгo curamos), ибо то не будет добро, коли мы пойдем по следу всех вещей.